Хроники далекой Галактики

Пост-Эндор. Памятный день

То, что спутники Явина иногда видны на небе одновременно, Люк заметил совершенно случайно. Просто один раз поднял голову к небу – и увидел совершенно потрясающее зрелище – другие луны, и чуть ниже, громадный шар самой планеты.

Астрофизический справочник помог определить, когда именно они выстраиваются вместе. И с тех пор, если Люк в это время оказывался в Академии, то непременно проводил время снаружи, глядя на небо.

Сегодня был именно такой день.

Памятный не только красотой малоизвестной системы.

«На Корусканте сейчас уже празднуют», – посчитал в уме соотношение времени двух систем Люк.

Двадцать лет назад в этот день над Эндором уничтожили вторую Звезду Смерти. И совершенно верно посчитали этот день праздником.

Вот только Скайуокер на таковом никогда не появлялся.

Невольно вспомнилось, как, впервые оказавшись в этот день на Корусканте, он был изрядно удивлен, когда напомнили о празднике. А сообразив – незаметно ушел от остальных. Так и просидел на одном из балконов остаток вечера.

Тогда он совершенно случайно услышал разговор этажом ниже; сперва не обратил внимания, но потом прозвучало его имя, и Скайуокер машинально прислушался.

– Куда он подевался? – недоумевала Лея. – Вообще-то, Люку тоже стоило бы прийти…

– Милая, – голос Хэна звучал нежно, но и несколько устало. – Извини меня, но иногда ты такой дурочкой бываешь…

– Ты о чем? – мгновенно вспылила Лея.

– Вспомни, пожалуйста, кто, помимо Палпатина, в этот день на Звезде Смерти погиб. Вспомни, за каким хаттом Люк в тот день вообще на Звезду потащился. Вот вспомни – и сама поймешь, почему ему праздник не в радость.

– Ой…

Судя по смущенному молчанию, Лея все поняла правильно.

– Он никогда и словом не обмолвится, – тихо произнесла она спустя минуту.

– Еще бы, – отозвался Хэн. – Да и не только он, видишь ли… знаешь, что Ведж, например, в годовщину Явина запирается у себя и пьет в одиночестве? Мало кто знает, я сам чисто случайно обнаружил. Победа, конечно, была, да только ему скорее все погибшие на ум приходят.

– За Люком такого не замечала.

– А я его как-то спросил. Сказал, что другие в такой день на могилы ходят, или выпивают, или еще что-то… знаешь, что он ответил?

– Что?

– Что мог бы так поступить, но тогда бы ушла всякая искренность. Осталсь одна традиция. Поняла? Люк хатта с два будет выставлять скорбь напоказ. Но это не значит, что он не вспоминает.

В этот момент джедаю стало откровенно неловко от подслушивания; он ушел с балкона и конца разговора уже не слышал.

Но с тех пор Лея больше не пыталась его пригласить на празднование годовщины Эндора. И никто не пытался.

Люк не винил никого, кто вспоминал тот день с радостью. Это действительно была победа Альянса, и бывшие повстанцы имели полное право на праздник. Точно так же, как день объявления Империи по праву был праздником для ее граждан… а для выживших джедаев был самым черным днем в истории.

Люк не винил никого. Просто не участвовал сам.

Он смотрел на диски других спутников Явина и невольно вспоминал похожий вид – дневное небо и два солнца над Татуином. Но на них не посмотришь, если только не оденешь специальные очки.

Когда-то он так и делал.

А поступал ли так Анакин Скайуокер? Сколько он вообще прожил на Татуине?

Послышались шаги; впрочем, приближение двоих Люк уловил еще до этого. И даже опознал – Тенн и Кейна, кузены, кореллиане, второй год обучения.

– Мастер? Мы не помешали?

– Нет, все в порядке, – улыбнулся в ответ Люк, вставая и поворачиваясь к ученикам. – Что-то случилось?

– Да нет… – замялся Тенн. – Мы просто хотели спросить…

– Почему мы, джедаи то есть, так редко на боевые задания идем? – перебила его Кейна. – Я слышала, что раньше джедаи и пиратов истребляли, и с картелями боролись, и…

– Джедаи ведь – защитники Республики, правильно? – поддержал кузину Тенн.

Глаза Люка чуть заметно потемнели, но голос остался спокойным.

– Не только Республики, но и всех живущих. Только защищать можно и не сражаясь. Более того, бой – это самое крайнее средство.

– Да мы понимаем! – нетерпеливо махнула рукой Кейна. – Но все равно получается ерунда. Мы ведь – воины, так? Почему тогда не воюем?

– Потому что нет войны.

– Да хватает мест, которым война только на пользу будет! – возмутился Тенн.

– Война на пользу не идет никому!

Скайуокер очень редко повышал голос, тем более в присутствии учеников, и ошеломленные кузены замолкли.

– Можете воевать, – подчеркнуто спокойно сказал Люк. – Можете. Только сперва спросите себя – а что увидите на войне? Я вам скажу. На смерть вблизи насмотритесь. Близкие и друзья в огне сгорят. Придется творить такое, о чем раньше и не думал – чтобы добиться победы. И не факт, что добьетесь; потому что даже перед самой мелкой битвой не будете уверены, что выйдете из нее живыми. И даже если все переживете – будете помнить. До конца дней своих помнить, вспоминать и не забывать. Никогда. Ни при каких условиях. Хотите всего этого?

– Н-нет, – с запинкой пробормотала Кейна. Воображение у нее всегда было живым, и сказанное она в красках представила. Тенн – тоже. – Но… неужели может быть только так?

– Может быть и по-другому, – кивнул Люк. – Заставите себя привыкнуть до такой степени, что станет все равно – убивать или нет. Погибать или нет. Помнить или нет. Только лучше уж помнить.

Ученики переглянулись, и посмотрели на мастера так серьезно, как никогда раньше.

– Простите, – сказала Кейна.

Тенн молча кивнул.

– Все в порядке, – ответил натянутой улыбкой Люк; кузены шагнули обратно ко входу.

Но Кейна, уже почти скрывшись в проходе, видимо вспомнила все слухи о видениях и предсказаниях мастера. И не удержалась от вопроса:

– Простите, мастер… а то, что вы сказали – это вы в будущем видели, да?

– Нет, – улыбка вышла горькой. – В прошлом.

Ученики ушли.

А Люк вновь поднял взгляд к небу, к медленному танцу спутников Явина.

25.02.2008 – 26.02.2008