Хозяйка волшебного ателье

Глава 36

Стивен

Джон Файрсет отказался давать показания. Ни на уговоры, ни на угрозы он никак не реагировал, а просто молчал и, судя по его делу, это было его нормальным поведением. Все его окружение было удивлено произошедшим, коллеги дежурили у участка, начальник обивал пороги инстанций, утверждая, что его подчиненный просто не мог сделать ничего плохого.

Учительница Сирша Клард рыдала и икала, приговаривая, что ни в чем не виновата, что просто помогла устроить ученика в школу по просьбе сестры. Утверждала, что Лилиана никогда не спрашивала и не говорила ничего подозрительного: не просила связаться с родителями, не признавалась, что она — не мальчик. Да, миссис Клард замечала, что новый ученик ведет себя странновато, сторонится других детей, но посчитала, что он просто более мелкий и хилый по сравнению с другими мальчишками.

У Файрсета обнаружился слабый дар пламени практически без других примесей, что помогало ему в работе — он не обжигался и мог сделать так, чтобы заготовки долгое время не остывали. Менталистом он не был.

Сирша Клард обладала смесью из земной и воздушной энергий, противоположные стихии спорили в ее ауре, не позволяя толком проявляться ни одной из них.

Когда же проверили Молли Форн, няню Лилианы, обнаружили, что у нее слабый ментальный дар, с которым, однако, она умела управляться. Пришлось даже надеть на нее перед допросом антимагический браслет на всякий случай.

— Я не стала бы нападать на вас, — рассматривая серебристую цепочку из крупных звеньев, на каждом из которых была выгравирована руна стихий в определенном порядке, задумчиво произнесла мисс Форн. — Это было бы слишком глупо — за нами ведь следят, — она покосилась на зеркало, будто знала, что оно прозрачно, и с другой стороны находится комната, где собрались мои коллеги.

— Вы когда-нибудь оказывали влияние на своих работодателей или подопечных? — начал я допрос.

— В начале, когда у меня не было опыта и хороших рекомендаций, а получить хорошую должность хотелось, — горько усмехнулась мисс Форн. — Я ведь не способна ни на что серьезное, только понять намерения того, с кем говорю, да могу немного сдвинуть выбор в нужную сторону, если человек сомневается. Конечно, это помогало с детьми.

— Так вот в чем причина страха Лилианы. Вы внушили ребенку, что его кто-то пытается убить! — разозлился я.

Глаза женщины вспыхнули, она резко наклонилась вперед, вперилась в меня немигающим взглядом:

— В том доме Лилиана в опасности, ей нужно бежать!

И на миг, всего на миг я ей поверил...

Я резко отпрянул от женщины, помотал головой:

— Вы что, пытаетесь на меня влиять? — схватил за руку с браслетом, проверяя работу артефакта.

— Разве это возможно? — преступница горько рассмеялась. — Выслушайте меня, капитан, выслушайте внимательно. Я всю жизнь воспитывала чужих детей, замужем не была, всю жизнь посвятила своим воспитанникам. Это мои дети, понимаете? Мои.

— Поэтому вы решили похитить Лилиану Коренфорт? Решили таким образом стать ей матерью? — нахмурился я.

— Я хотела ее спасти.

— От чего?!

— Вы поймете, поймете, но будет поздно, — покачала головой Молли Форн, она выглядела немного безумной и в то же время убежденной. — Миссис Коренфорт не очень любила дочь, с самого рождения. Никогда я прежде не видела такого отношения к ребенку, а я воспитала многих. Она не желала ее кормить, не хотела носить на руках, не уделяла ей лишнего времени. Для миссис Коренфорт тот факт, что она родила девочку, стал разочарованием. Мальчики важны — это наследники, продолжатели рода. А девочка — это как осечка, потерянные девять месяцев, неоправдавшиеся надежды. А потом, когда она родила, и почти сразу потеряла ребенка... долгожданного мальчика — она и вовсе потеряла к Лилиане всякий интерес, даже притворяться и соблюдать приличия перестала.

Я понимал, о чем говорит эта женщина, к сожалению, такое отношение было довольно распространено среди старинных родов, но все равно:

— Это не преступление. И это не дает вам право красть ребенка. У Лилианы ведь и отец тоже есть, он ее любит.

— Вы правы, — кивнула Молли Форн. — Я никогда этого не сделала бы, если бы Лилиане ничего не угрожало.

— Что именно? Если вы знаете о готовящемся преступлении, вы должны были сообщить полиции! Или хотя бы рассказать своему работодателю.

Она смотрела на меня больными усталыми глазами:

— Они не восприняли бы меня всерьез. И уволили. Я не могла бы никак помочь, если бы меня не было подле Лилианы. Я пыталась намекать, я отправляла анонимки.

— Но теперь-то вы можете рассказать? Что толкнуло вас на преступление?

Она отрицательно покачала головой, не готовая пока говорить на эту тему и я, кивнув, решил сменить направление допроса, чтобы вернуться к этому позже:

— Откуда вы знаете Джона Файрсета? Вас свела сестра?

— Джон — хороший мальчик, — грустно улыбнулась Молли Форн. — Как-то у меня выдался перерыв между двумя работами, я переехала в дом к сестре и жила некоторое время у нее. И подрабатывала репетитором. У Джона тогда были проблемы, его едва не исключили из школы, но сестра говорила, что он на самом деле умненький и добрый мальчик, просто много пропускал. Я занималась с ним бесплатно, и он обещал мне помочь, когда выдастся шанс. Поэтому я его попросила. Знала, что он не откажется от старой клятвы.

— И вы втравили его в преступление? — горько покачал головой я. — Кто был третьим?

— Третьим? — притворилась дурочкой женщина.

— Водитель магомобиля, тот, кто ударил свидетельницу по голове, — медленно произнес я.

— Случайный человек, преступник. Я не знаю его имени, только кличку — Сивый, — небрежно отмахнулась женщина.

— И где же вы с ним познакомились? — сощурился я подозрительно.

— В баре, где собирается всякий сброд, — она пожала плечами.

Я не поверил.

— Я его найду.

— Ищите. Я с удовольствием его опознаю.

Я зло поставил точку в протоколе, понимая, что это дело еще нужно будет дорасследовать. Но был еще важный вопрос, ответа на который я так и не получил:

— Так что же грозит Лилиане?

Молли Форн на миг растерялась от резкой смены темы разговора, потом вздохнула тяжело, прижала пальцы ко лбу, будто мучалась от головной боли, и произнесла:

— Я не знаю. Я так и не поняла, моих сил менталиста недостаточно. Только сумела поймать несколько несвязных образов и эмоции: страх, восторг, азарт... и видение.

— Видение?

— Лилиана в крови на алтарном камне, и изогнутый серебряный нож, похожий на серп, в руках человека в черном балахоне, и он поднимает его вверх, к небу, на котором сияет полная луна.

Тут она пошатнулась, едва не упала со стула, но удержалась.

— Что с вами? — я вскочил со стула и шагнул ближе, поддержал за локоть.

Молли Форн вдруг подняла на меня страшные глаза с сузившимися в крошечные точки зрачками, которые едва заметно пульсировали. Антимагический браслет соскользнул с ее руки, но прежде, чем я успел что-то сделать, она прижала ладонь к моему лбу. И я увидел то, о чем она говорила: светловолосая девочка в белом платье, похожем на ночную рубашку, прикована железными оковами к огромному грубо отесанному камню. На ее предплечьях и стопах вырезаны какие-то кровавые символы, но она лежит, не двигаясь с пустым взглядом, будто завороженная. Полная луна освещает это место, не лес и не поляну, а скорее... какие-то развалины: каменный пол, но между плитами пробивается трава, какие-то колонны... или другие камни... ничего не понятно. И блеск серповидного кинжала с золотой ручкой над девочкой.

— Что вы?.. — в голове помутилось, все мысли перемешались после насильственного вторжения в мой разум.

— Спасите ее, — выдохнула преступница, и из ее носа потекла красная капля. — Раз я не справилась.

В этот раз глаза ее действительно закатились, и она рухнула бы на пол без сознания, если бы я ее не удержал:

— Лекаря, срочно! — закричал в сторону двери.

А перед глазами продолжала стоять страшная картина.

Только вот образ, переданный менталистом, к делу не пришьешь. Нужны были подробности: как она уловила этот образ, у кого, когда, кто был рядом? Что видела в доме Коренфортов? И как, черт побери, сумела избавиться от блокирующего магию браслета?

— Кровоизлияние в мозг, она впала в кому, — вердикт лекаря оказался неутешительным. — Перенапряглась и вот результат.

— Она придет в себя?

— Все в руках богов, — развел руками лекарь.