Хозяйка кафе при академии магии

Интерлюдия 5 Господин Янер Феликс

Одиннадцатый день, как я не господин Феликс, а простолюдин Альян Дорс, официант в кафе «Ванильный латте». Просыпаться под сопение фамильяра синьорины Тали вошло в привычку.

Вредик… Я с нетерпением жду дня, когда смогу увидеть его сущность, а не пушистую оболочку. Фамильяр должен оставаться подле своего хозяина, а этот дух способен не только уходить на большие расстояния, но и довольно долго не возвращаться. Что-то с ним определённо не так. И с синьориной тоже. На отборе рядом с ней я чувствовал зуд во внешнем слое ауре, как будто где-то неподалёку появилась Льдинка, но здесь, в Кайтере, я больше подобного не ощущаю… Хотя не могу не признать, что чувствую необъяснимую тягу к синьорине. Я просто не могу её игнорировать.

Я спускаюсь на первый этаж.

Пить кофе на восходе тоже вошло в привычку.

Я беру две чашки, ставлю под краник кофеварки. Вот ещё загадка — откуда у хозяйки этот уникальный артефакт? А откуда она знает рецепты? По пустому залу разливается запах кофе. Я дожидаюсь, пока последние капли упадут в чашку и рисую на молочной пенке цветок для синьорины и спиральку для себя.

Расположив чашки на подносе, я выхожу на улицу. Синьорина, как всегда, сидит за крайним столиком террасы, жмурится на восток, встречает встающее из-за горизонта солнце. Золотые лучи играют в русых волосах, отчего возникает иллюзия чистого сияния. Пожалуй, за прошедшие дни я понял, что люди подразумевают под красотой оболочек. Тали красива… Сейчас я не могу видеть её энергетическую структуру, но мне всё равно приятно на неё смотреть. И почему-то мне кажется, что её аура будет ещё более прекрасна, чем её внешняя красота. Как у Льдинки? Я не забыл дочку барона, Тали её затмила.

Я ставлю чашки:

— Доброе утро, синьорина Тали, — пока мы наедине, я могу называть хозяйку «домашним» именем. Когда на завтрак спустятся остальные, мне придётся вернуться к отстранённому «синьорина Катц».

— Доброе, Ян.

Она сократила «Альян», и получилось моё настоящее имя…

Мы молчим, пьём кофе.

И когда последний глоток сделан, я спрашиваю:

— Вам удалось освоить «светлячка»?

Тали умудряется не только руководить кафе, проверять ход строительства, но и учиться в Кайтере. Жаль, я не могу ей помочь. Как я объясню ей свои знания? Если бы у меня было моё зрение, я бы смог увидеть, что именно у неё не получается, направить…

Она улыбается, щёлкает пальцами, и в воздух взвивается золотистая, как солнечный луч, искорка. Я не знаю этого заклинания, тому, кто видит течение энергий, свет и тьма незнакомы, но даже мне понятно, что искорка слаба и почти бесполезна. Много ли она даст во мраке ночи?

— Поздравляю, синьорина.

Тали вновь щёлкает пальцами, и вверх взвивается целый сноп искорок. Они медленно тают, гаснут.

— Вам идёт, — хмыкаю я. Что ещё сказать?

Тали улыбается шире. Значит, мои слова пришлись ей по вкусу. Раньше я недоумевал, люди могут понимать настроение собеседника, ведь оболочки полностью подконтрольны сознанию. Теперь научился… Нельзя исключать, что Тали показывает ложную реакцию, но всерьёз задуматься об этом не получается. Чутьё говорит, что Тали искренна.

Закончу дело, подам в отставку и приду сюда, но уже как гость.

Подарить Тали розы? Пригласить в театр?

— Ян?

— Задумался.

— Надеюсь, о чём-нибудь хорошем?

Тали не ждёт ответа, она умеет быть удивительно ненавязчивой. Она поднимается, сладко тянется, и расслабленность из её позы пропадает. Неуловимое мгновение, и юная синьорина преображается в требовательную хозяйку кафе. Уборщица должна уже закончить приводить в порядок зал, и синьорина Катц идёт проверять её работу. А я вспоминаю, что сейчас я официант. Я ставлю грязные чашки на поднос и несу на кухню.

Начинается рабочий день.

С двумя короткими перерывами и одним длинным, обеденным, рабочая смена длится до самого вечера. Не скажу, что я устаю. Скорее, утомляют скучающие гостьи кафе. Постоянно приходится напоминать себе, что я официант и должен быть гостеприимным и предупредительным.

Даже с почти полностью подавленными способностями, я ощущаю к этим леди и синьоринам удушающее отвращение.

Рабочий день заканчивается, и завтра у меня выходной. Я не вернусь в столицу, никогда не возвращаюсь. Завтра я проведу свой день в комнате, отсыпаясь после вылазки в Кайтер.

Ночью же… Около полуночи я перехожу по водорослям ручей, пересекаю пустырь и через лазейку, найденную неделю назад, проникаю в здание академии.

Погибла дочь графа, вернувшаяся домой после обучения в Кайтере. Преступника найти до сих пор не удалось, а единственной зацепкой остаётся странный след в магическом фоне спальни убитой. Собственно, след давно развеялся без остатка, я видел лишь неумело сделанное изображение. Нет, для мага, не имеющего зрения демонов, сделано превосходно. Жаль, что сразу меня не вызвали: поскольку убитая леди, работала дознавательница. Опознать чары не удалось даже приблизительно. Не будь леди дочерью графа, дело давно бы признали нераскрытым. Ха…

Мне предстоит проверить весьма сомнительную гипотезу: убийство леди связано с её обучением в Кайтере. Моя задача — отыскать похожий след в магическом фоне.

Ориентироваться приходится на ощущения. Каждый раз пить антидот, затем, ближе к утру, вновь глушить свои способности — очень плохая идея. Приходится обходиться тем, что есть.

Я обыскал Кайтер с крыши до фундамента, не нашёл ничего. И лишь один коридор вызывает сомнения. Я добираюсь до развилки, останавливаюсь, прислушиваюсь. Кажется, выпить антидот всё-таки придётся. Я достаю флакон размером с мой мизинец, выдёргиваю крышку, залпом проглатываю горькую жидкость.

Ледяная змея, свернувшаяся где-то в желудке, рассыпается жалящими сосульками. Я пережидают неприятную минуту, и ко мне возвращается привычное тепло. Мир вокруг расцветает. Как же это прекрасно — быть зрячим.

Глупость величайшая, но я рискну вернуться зрячим в кафе. Я хочу увидеть, какая Тали на самом деле…

Кстати, моя аруа уже очистилась от энергии Льдинки? По времени — уже пора. И то, что я почти не вспоминаю Льдинку — хороший признак. Я вытягиваю руку. Диагностировать само себя трудно, нужен взгляд со стороны. Но пока… Что?! Я закрываю глаза, мысленно считаю до трёх, открываю.

Как это возможно?! Энергия Льдинки не выветрилась, а, наоборот, въелась в мою ауру глубже, как будто её специально втирали. Втирали… А ведь фамильяр Тали не просто так рядом со мной кружил.

Демоны.

Но ведь Тали не может быть Льдинкой? Я решил так, потому что синьор Катц ни за что бы не доверил бедной родственнице рискованный проект, требующий очень серьёзного финансирования. Но мои ощущения говорят об обратном! И Брайс пытался меня предупредить, а я запретил ему говорить. Демоны!

Тали, определённо, с меня букет роз. Я хочу пить с тобой кофе каждое утро.

А пока… Способности полностью восстановились, я в считанные минуты нахожу рычаг, открывающий проход в тайный зал.

Кайтерское сестринство надёжно хранит свои секреты. Наивно думать, что старейшины обучают адепток всему, чем владеют сами. Секреты открываются лишь тем девушкам, которые вступают в сестринство. Младшие сёстры продолжают получать уроки в тех же учебных комнатах, где обучаются остальные, непосвящённые, адептки. Но для особых уроков должно быть тайное место. И я его нашёл.

Но о победе говорить пока рано, надо разобраться с тем, что я вижу.

В зале старые и новые следы накладываются друг на друга, перемешиваются. «Прочитать» их уже невозможно, но можно понять главное — если бы один из этих следов попытался нарисовать тот же специалист, который рисовал след в спальне убитой дочери графа, изображения получились бы похожими.

Действительно, замешан Кайтер.

Я осматриваюсь, стараясь запомнить каждую мелочь.

Но что это за магия? Никак не могу понять…

— Демон.

Я оборачиваюсь на звонкий, похожий на весеннюю капель, голос.

— Фея.

Малочисленная раса, которую за последнее тысячелетие раз двадцать признавали полностью вымершей. Отнюдь, феи не только не вымирают, но и прекрасно себя чувствуют. Теперь ясно не только, что за странная магия, но и почему в Кайтер не принимают мужчин. У фей рождаются исключительно дочери, и мужчин феи не считают достойными обучения.

— Демон, у тебя есть разрешение находиться в моём доме?

— Нет.

— Значит, я могу воспользоваться данным мне Короной правом убить тебя?

— Да.

Мы оба знаем правду. По большому счёту разговор не имеет смысла, это лишь способ потянуть время. Фея думает, как меня лучше убить. Я думаю, как спастись. И надо признать, что у феи преимущество. Расовое. Они способны управлять куда более тонкими потоками энергии, чем демоны.

Я закрываюсь щитом, закрываю свою ауру.

Фея смеётся, смех, похожий не перезвон колокольчиков, заполняет зал. Фея в мгновение оказывается в шаге от меня. Она проходит сквозь мой щит, будто его и нет вовсе, вторгается в мою ауру, и вместе с ней приходит боль.

Я лишь успеваю осознать, что падаю навзничь, и что это конец.