Хозяин драконьей горы

Глава 13

Прохор торопливо скидывал вещи и толстые кошельки с золотыми монетами в сумку. Решил взять самое основное, чтобы слуги, которые попадутся навстречу, не догадались, что Прохор Михайлович бежать собрался из дома купца.

– Эх, надо было еще вчера уйти, – в сердцах воскликнул Прохор, застегивая сумку и вешая ее на плечо. Вот как только посыльный вручил письмо купцу, а тот заперся в кабинете. Никто бы и не заметил ухода секретаря, время уже было позднее. Ранним утром в доме не спят только слуги, поэтому есть шанс. Что подумает купец о нем, Прохор старался не думать. Страх мешал соображать, а совесть вынуждала пойти покаяться, пока еще не поздно, но Прохор уже понял, что вляпался по самое не хочу, когда согласился на работу господина Уварова. Теперь только уезжать прочь из страны и начинать дело за границей. Когда Прохор соглашался, думал, все пройдет легко и будет он жить спокойно дальше, только все чаще снился один и тот же сон: входил Борис Игоревич к нему в комнату, хватал за шкирку и тащил на костер, который разожгли прямо во дворе. Все слуги, сыновья купца, Анна Алексеевна, Маргарита Борисовна кричали: «Попался, неблагодарный паразит!» Борис Игоревич кидал Прохора в огонь, и секретарь просыпался в холодном поту, а по телу пробегала дрожь от ужаса.

Предатель только взялся за ручку на двери, как осторожно постучали. Секретарь замер, сердце в груди забилось сильнее. Стало страшно. Предательства Борис Игоревич не простит. «Спокойно, Прохор. Выдвинутые обвинения еще надо доказать. Мало ли что взбрело в голову девчонке. А уйти он всегда может, свободный человек в конце концов».

Секретарь глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться, и только после этого приоткрыл дверь. Увидев молоденькую горничную, рыкнул:

– Чего надо?

Девушка вздрогнула, смяла белоснежный передник кулачками и тихо протараторила:

– Доброе утро, Прохор Михайлович. Госпожа зовет вас, велела мне вас разбудить и срочно проводить в ее покои.

«Вот невезуха», – злобно подумал Прохор. Но отказаться не смог, иначе сразу вызовет подозрения. Пришлось сумку убрать в шкаф, а самому последовать за горничной. «Что потребовалось купчихе? Лежала себе в беспамятстве, страдала по дочке, и лежала бы дальше. Надо было очнуться на пятый день, так не вовремя» Прохор злился и боялся все сильнее. Он с трудом осознавал, какое чувство сейчас преобладало внутри. Холодный пот скользил по спине, ладони вспотели, и секретарь, прежде чем войти в покои купчихи, вытер руки о брюки.

Анна Алексеевна сидела на пуфике и смотрела на гостя в зеркало трюмо. Служанка заканчивала укладывать черные с проседью густые волосы купчихи. Сама Анна Алексеевна вовсе не походила на страдающую мать. Правда, черты лица у женщины заострились, черные круги под глазами никакая косметика не смогла спрятать, а уголки губ были горько опущены. Зато в серых глазах горел отважный огонь, и теперь изменить решение Анны Алексеевны никто бы не смог, даже законный супруг.

Прохор поклонился, пожелал доброго утра. Купчиха молча махнула рукой в сторону диванчика. Секретарь присел на него в ожидании, когда хозяйка с ним заговорит. Старая нянька Нюра тоже присутствовала в покоях госпожи. Сидела возле окна и вязала длинный шарф. Изредка нянька бросала хмурые взгляды на Прохора. Бабка всегда недолюбливала секретаря, вот и сейчас недовольно поджала губы, словно осуждала хозяйку за неприятного гостя.

Когда служанка закончила, Анна Алексеевна велела ей принести завтрак в малую столовую, а сама наконец-то обратила внимание на ожидавшего ее секретаря.

– Прохор, ты куда собрался на рассвете? – голос у купчихи был глубокий и приятный. Встречается такое, что у людей красивые голоса и можно их просто слушать, даже закрыв глаза. Вероятно, Борис Игоревич и женился на Анне Алексеевне только ради того, чтобы слушать ее чарующий голос. Потому что купчиха не обладала яркой красотой: губы слишком тонкие, нос длинноват, а вот глубокие серые глаза и волшебный голос завораживали.

– Дел много, Анна Алексеевна. Хотел позавтракать и на склад ехать, вчера там учет был, – врал Прохор, вцепившись пальцами в колени.

– Разве в это время кто-то уже есть там? – удивленно спросила купчиха. Она поднялась, и Прохор подскочил со своего места. Нянька продолжала стучать спицами и наблюдать за собеседниками.

– Так я по дороге бы заехал за управляющим складом, – пожал плечами Прохор, придумывая на ходу. Секретарь посмотрел на часы из каповой древесины, ажурные стрелки неумолимо приближались к семи утра. Скоро Борис Игоревич вызовет секретаря и тогда все… купец не дурак, и если начнет расспрашивать Прохора, то предатель можетгде-нибудь проколоться. Еще удивительно, почему вообще Борис Игоревич не занялся расспросами еще вчера. Сердце в груди секретаря бешено колотилось, словно пыталось выпрыгнуть. Нет, надо отнекиваться до последнего. Ничего не знал, ничего не видел, а после бежать со всех ног.

– Какое похвальное рвение к работе, не зря Борис держит тебя при себе, – мягко улыбнулась Анна Алексеевна. Она подошла к Прохору, ростом купчиха едва доставала до плеча предателя. Даже родив троих детей, Анна Алексеевна оставалась стройной как девушка. Прохор с трудом смотрел в серые глаза купчихи. Ему казалось, что Анна Алексеевна все знает… Все. От того Прохор вздрогнул, когда женщина спросила:

– Ты последний, кто видел Марго перед ее исчезновением. Куда вы с ней уходили с праздника?

– Маргарита Борисовна попросила проводить ее к кабинету отца, – ответил Прохор. Он сжал кулаки, почувствовав мокрые ладони. Секретарю вдруг стало не хватать воздуха, он часто задышал и чтобы скрыть волнение, продолжил. – Я знаю, что она подслушивала разговор между бароном фон Штейном и Борисом Игоревичем, а после по неизвестной мне причине Маргарита Борисовна переместилась. Я особо даже не заволновался, потому что знал, куда ваша дочь отправилась – к госпоже Кошкиной.

– Почему ты не сразу доложил обо всем Борису? – Анна Алексеевна внимательно вглядывалась в лицо Прохора. Как же он боялся себя выдать. Остро ощущал, как по спине скользят капли пота. Снова и снова.

– Я думал, госпожа вернется, и не хотел лишний раз беспокоить Бориса Игоревича. Но прошло полчаса, Маргарита Борисовна не появилась в доме и тогда я обо всем рассказал, – секретарь пытался смотреть прямо на купчиху, не отводить взгляд. Выходило не очень. Хотелось достать платок и вытереть пот со лба.

– Прохор, что с тобой? Тебя морозит? Не заболел ли? – обеспокоено сказала Анна Алексеевна. – Ступай в комнату, отдыхай. Я мужу скажу, что ты приболел, поди не отправит тебя на склад.

– Спасибо, Анна Алексеевна. Я и правда себя чувствую нехорошо. Простите, – поклонился Прохор. Его и правда начало потряхивать, правда вовсе не из-за жара, а ужаса.

– Ступай, – махнула рукой купчиха. – Я велю Глашке за лекарем бежать. Иди.

Прохор еще раз поклонился и, не глядя на няньку, вышел из комнаты хозяйки. Сердце отбивало чечетку в груди, на висках пульсировали вены. Секретарь летел к своей комнате, все больше осознавая, что вляпался по самое не хочу. Бежать надо было сейчас, пока не проснулся Борис Игоревич. Прохор подлетел к двери комнаты, открыл ее, шагнул внутрь и, лишь прижавшись спиной к двери, выдохнул. Секретарь не знал, что делать. Можно пока прикинуться больным, чтобы не вызвать подозрений, а там действовать по обстоятельствам.

***

– Что скажешь, Нюра? – Анна Алексеевна повернулась к старой няньке.

– Врал, стервец, только не пойму, зачем, – ответила Нюра, убирая вязание обратно в корзинку, которая стояла у ее ног. – И какая ему выгода? Прохор ничего просто так делать не станет.

– И я не пойму, – задумчиво произнесла купчиха. Затем она позвала служанку Глашку и велела той срочно бежать к лекарю, а Прохору отнести горячее молоко с медом. – Пусть выпьет и под одеяло ляжет, а там потом и болезнь вся выйдет.

После того как Прохор ушел, купчиха задумалась.

Известие об исчезновении младшей дочери крепко ударило по нервам Анны Алексеевны. Она и правда слегла, но на следующий день приказала няньке походить по дому, присмотреться к слугам, даже к самым верным; так купчиха узнала, что Прохор был последним, кто видел дочь. После написала письмо Инессе и приказала Глашке говорить, что пошла на рынок, а сама служанка должна отнести письмо к порталу, чтобы отправили как срочное. Анна Алексеевна не переставала думать про побег дочери. Просто так Марго не сбежит. Значит, была причина, а также уверенность, что переместится в безопасное место. Почему артефакт не выполнил предназначенную функцию, было непонятно. О таком Анна Алексеевна слышала впервые.

Пока сыновья носились по столице в поисках сестры, а Борис ждал отчетов от нанятых сыщиков, Анна Алексеевна получила ответ от старшей сестры мужа.

Дорогая моя Анна!

Я не могу поверить. Горе какое. Не могла Марго сбежать без причины, надо выяснить, что случилось. Клятвенно тебе обещаю, если Марго появится в моем доме, сразу дам вам знать. По поводу портального артефакта, купила я его в столице у артефактора Воробьева. Борис у него всегда приобретает защитные артефакты. Держись, моя хорошая. Буду молить Создателя день и ночь, чтобы наша девочка нашлась.

Купчиха Кошкина И.И.

Когда на четвертый день после исчезновения дочери Борис и старший сын куда-то уехали, Анна Алексеевна велела приготовить карету. Пусть мужчины думают, что она слабая женщина и страдает в собственных покоях, а она пока незаметно начнет все выяснять. Купчиха приказала кучеру ехать к магазину магических вещей, который принадлежал артефактору Воробьеву. Анна Алексеевна была уверена, что муж первым делом отправился к магу, но, видимо, не добился никакого ответа, раз дочь до сих пор не была найдена. «Буду действовать по обстановке», – решила Анна Алексеевна. Борис привык командовать и наверняка запугал бедного артефактора, тот и побоялся сказать, что ошибся. Все-таки это удар по репутации. Здесь хитрость нужна… женская.

Лавка артефактора располагалась недалеко от площади, соседствуя с престижными магазинами одежды, зелий и магического оружия. Улицу Ветрову, как правило, посещали зажиточные горожане. Простые люди просто не могли позволить себе купить дорогие магические артефакты, зелья, ножи и арбалеты, а также модные вещи. К артефактору вообще невозможно было просто так попасть, только по записи, но Анна Алексеевна рискнула. Приказала кучеру остановиться возле лавки магических веществ, вышла из кареты и толкнула крепкую дверь магазина внутрь. Звякнул колокольчик, оповещая о посетителе, и тут же к Анне Алексеевне направился помощник артефактора. Молодой мужчина в дорогом костюме.

– Здравствуйте, госпожа. Артефактор сейчас занят, у Семена Семеновича очень плотное расписание. Давайте я вас запишу на удобный вам день…

– Простите, но мне срочно нужно увидеть Семена Семеновича. Вы ему передайте, что пришла купчиха Белолипецкая и речь идет о репутации артефактора, – улыбнулась женщина, хотя внутри у нее все клокотало от злости. «Спокойно, Аня. Гнев – твой враг», – уговаривала себя купчиха. Помощник артефактора лишь приподнял левую бровь, попросил подождать и удалился. К Анне Алексеевне подошла еще одна помощница, девушка в строгом синем платье с белым воротничком, и спросила:

– Чай или кофе, госпожа?

– Ничего не нужно, – отмахнулась купчиха. Некогда было чаи распивать, дочь надо найти. Материнское сердце взволнованно билось в груди, тревога нарастала с каждым часом.

– Анна Алексеевна, пройдемте, – снова появился помощник и предложил купчихе следовать за ним. Молодой мужчина привел женщину в небольшой кабинет, где ее уже ждал невысокий маг с седой аккуратной бородкой и яркими зелеными глазами.

– Семен Семенович, здравствуйте. Я к вам по важному делу, – поприветствовала артефактора Анна Алексеевна. Купчиха успела заметить, как недовольно искривились губы Воробьева, прежде чем он натянуто улыбнулся и ответил купчихе:

– Здравствуйте, Анна Алексеевна. Ваш супруг был у меня два дня назад, я все ему объяснил про артефакт вашей дочери. Портал не мог ошибиться, а вот человек, к сожалению, вполне. Если Маргарита Борисовна действовала в порыве эмоций, то совершенно очевидно, что она совершила не те действия с портальным артефактом.

– Какие? Слишком сильно нажала на браслет или, наоборот, не дожала? – язвительно бросила Анна Алексеевна. Артефактор нахмурился, и купчиха постаралась взять себя в руки. – Семен Семенович, я пришла к вам не ругаться, а просить помощи. Куда, по-вашему, могла переместиться моя дочь?

– Куда угодно, – пожал плечами Воробьев. – Я посоветовал Борису Игоревичу подать заявление о пропаже Маргариты Борисовны, а лучше еще бы назначить большое вознаграждение. Тогда, я уверен, вашу дочь быстро найдут.

«Не тебе советовать», – раздраженно подумала Анна Алексеевна, а вслух произнесла.

– А в тот день, когда вы работали над портальным артефактом для Марго, были у вас еще заказы? Могли вы ошибиться и привязать браслет моей дочери к другому артефакту? – купчиха знала, что артефактор правду не скажет, но по тому, как Воробьев дернул себя за седую бороду, а взгляд отвел в сторону, прежде чем ответил Анне Алексеевне, женщина поняла, что он сейчас соврет.

– Нет, уважаемая Анна Алексеевна. В тот день я работал только над заказом госпожи Кошкиной. Она принесла мне два украшения: кулон на цепочки и тонкий браслет, – вежливо ответил артефактор, а вот в зеленых глазах сияла злость.

– Могу я взглянуть на журнал заказов? – спросила Анна Алексеевна, уже зная, что ей откажут…

Купчиха холодно попрощалась с Воробьевым. Вернулась домой за полчаса до возвращения мужа. Борис так и не поднялся к ней в спальню.

– Хозяин вернулся один, сказал, Алексей занят важными делами. Спросил о вашем самочувствии, затем, возвращался ли Александр и вызвал к себе Прохора, – доложила нянька.

На другой день Анна Алексеевна, которая не могла заснуть всю ночь, как раз и вызвала к себе секретаря. И теперь беспокоилась еще сильнее.

– Что делать, Нюра? – взволнованно произнесла она: – Борис отказался официально заявлять о пропаже Марго, говорит о репутации дочери, семьи. А мне как быть? Сердце разрывается на части, как представлю, что с ней могли сделать бродяги или… – купчиха металась по спальне, словно разгневанная львица.

– Хозяйка, – всплеснула руками нянька. – Что ж вы себя так накручиваете! У Марго самые лучшие защитные амулеты. Да к ней ни один маг не подберется, не то что какие-то бродяги.

– Я не могу сидеть и ничего не делать. Борис от меня отмахивается, а я его за тридцать лет совместной жизни уже изучила. Когда ему нечего сказать, значит, все плохо, – Анна Алексеевна остановилась. Не видела купчиха другого выбора. Муж не пойдет к императору, скажет, что такими мелочами Александр Первый заниматься не станет. А если она попросит? Упадет на колени, император увидит слезы матери… Разве можно остаться к ним равнодушным? – Нюра, я решила… пойду к его императорскому величеству.

– Ах, – всплеснула руками нянька. – Примет ли?

– Примет и выслушает, в этом я не сомневаюсь, а вот какой даст ответ на мою просьбу… – Анна Алексеевна задумчиво взглянула в окно. Столицу засыпали мохнатые хлопья снега. – Но если не попробую, не узнаю, то после буду себя всю жизнь корить.

– Ох, – запричитала нянька. – Хозяйка, не думайте о плохом, не притягивайте беду.

– С Прохора глаз не спускай! И докладывай мне о каждом его шаге, – приказала Анна Алексеевна, невольно сжав кулаки. Нянька поспешно поклонилась, едва увидела взгляд купчихи.