Хльюи. Северный ветер

Хльюи. Северный ветер. Главы 1 - 2

Ильиз Де Ронго

Провинция Де Агриже встретила меня изнуряющей жарой. В такую погоду нормальный человек не выйдет на улицу без крайней нужды. Себя я разумеется к нормальным никогда не причислял. Но и необходимость поездки назрела нешуточная.

Я обычно не использую служебное положение для решения проблем друзей — знакомых. Признаться, друзей у меня раз — два и обчелся. А знакомые побоятся лишний раз мне мозолить глаза, не то что бы просить об услуге.

Но на этот раз дело довольно серьезное. И наш славный маршал Де Агриже как раз из числа редких друзей, с кем лучше не ссориться. Да и… нормальный он человек. Достойный. И тут попал в такую неприглядную историю. Вернее не он, а дочь его. Насколько я успел узнать, Хльюи, его любимица. И по словам отца, хоть и остра на язык, но все же добрая душа. Повешенные на нее подозрения в убийствах смешны право слово! Но тем не менее, просто так взять и отмахнуться от них нельзя. К тому же, повидал я на своем веку и дев со святым ликом, что проклинали на смерть, и матерей с младенцем за пазухой, что хладнокровно убивали неверных мужей, и еще много резонансных примеров могу привести.

Но прежде, чем предъявить официальные обвинения девушке, я все же хочу с ней поговорить. Да и сам маршал настаивал на этом. Мол, только я и смогу отбелить имя Хльюи. Словом, сейчас я как раз и собираюсь попробовать это сделать.

До поместья маршала оставалось совсем недолго, когда я почувствовал всплеск инфернальной энергии неподалеку. Разумеется, проехать мимо — считай собственноручно убить неизвестное число невинных людей. Ведь такая энергия может свидетельствовать только об одном…

И вот он! Демон блуждал потерянным псом по высохшей земле и не мог найти себе еды. А ведь обычно, вызывающая сторона обеспечивает демонов жертвами. Но тут я никого не вижу. Возможно, просто грань миров истончилась сама по себе, и этот красавчик прорвался самостоятельно. А может быть, вызывающий был неопытен и сам стал едой в первые же мгновения знакомства с демоном. Кто знает? Чудовище остервенело принюхивалось, и нервно фыркало, поглядывая в сторону ручья. я прикрыл глаза, желая увидеть то, что видит под собой солнце и зло выругался, заметив простоволосую девчонку, ныряющую в том самом ручье. Понятно, почему демон заглядывается в ту сторону. Чует мясо.

Моя задача теперь проста — убить. Но, сформулировать задачу гораздо легче, чем реализовать. А потому бой мне предстоит не шуточный. Впрочем, мне не привыкать. Не даром же я ем свой хлеб в роли главного королевского дознавателя. Небось, что-то да умею…

Хльюи Де Агриже

Лето в этом году выдалось ненормально жарким. Люди и животные изнемогали от нещадно палящего солнца. Не спасали ни веера, ни шляпки, ни кружевные зонтики. Создаётся впечатление, что раскаленное солнце прожигает своим жаром насквозь и стены домов, и одежду и кожу до костей. О благородной бледности кожи можно забыть, если высунуть свой носик, хотя бы на пару минут из-под зонта. Не говоря уже о том, что здесь в провинции, никто особенно и не переживает по поводу совершенно неуместного крестьянского загара. Это в столице, увидь меня кто в таком непотребном виде, уже б судачили о моём плохом вкусе и дурном воспитание. К счастью ли, не знаю, но в столице есть куда более интересные сплетни обо мне, чем моя зарумянившаяся кожа и проступившие веснушки моей сестры…

Сегодня день обещал быть еще жарче предыдущего, с самого утра не давая дышать от духоты. Я выглянула из-под навеса крыльца и с сомнением оглядела чистое небо. Ни тучки, ни облачка,… ни намёка на прохладу или спасительный дождь. Только диск раскаленного солнца нещадно грел землю.

- Это будет долгий день…- пробормотала я, возвращаясь в плетеное кресло в спасительную тень навеса. Я хмуро смотрела на накрытый столик и ароматно пахнущие блины, которые мне уже много лет к ряду готовит моя старая нянька Тильба. Есть не хотелось вовсе. Жара отнимала всяческое желание не только к еде, но и жить вообще.

В очередной раз, тяжело вздохнув, я принялась угрюмо ковырять вилкой пухлый блинчик, впрочем, не делая попыток его съесть. На меня накатила невероятная усталость, и захотелось спрятаться под мокрую простыню, спасаясь от жары и уснуть так. Несмотря на раннее утро, я чувствовала себя изможденой и уставшей. Должно быть всё это жара…

- Госпожа Хльюи, - прокряхтела с другой стороны стола подошедшая нянька, - вы совсем ничего не съели… - посетовала она, ставя на стол еще одну тарелку со свежевыпеченными блинами.

- Не хочу есть, Тильба, - вяло ответила я, продолжая ковырять несчастный блин, пытаясь размазать его по фарфору.

- Разве так можно?! — всплеснула руками возмущенная нянька. — Вы же совсем исхудали… за ту неделю, что вы отдыхаете в провинции, вы практически ничего не едите. Я буду вынуждена вызвать вам лекаря, госпожа Хльюи, - пригрозили мне.

Я никак не отреагировала на это заявление любимой няньки. Она скорее отрежет себе ногу, чем отдаст меня под власть, как она выражается, коновалов и шарлатанов…

- Это просто жара няня, - решила я подать признак разума и откликнулась, когда Тильба попыталась насильно покормить меня с ложечки, приговаривая «ну кусочек, за вашу матушку…»

Пришлось решительно отказаться, иначе пока я в задумчивости, няня умудрится мне скормить недельную порцию.

- Тильба, я умираю от этой жары, - призналась я. — Схожу, ополоснусь к ручью…Моя сестра уже встала?

- Что вы, госпожа, ваша сестра еще до полудня не поднимется. А в такую-то погоду даже проснувшись, на улицу не покажется.

- Да, эта светская дурочка боится потерять свою аристократическую бледность, - с некоторой долей презрения согласилась я.

- Вам бы брать пример с госпожи Кадди, а вы как сельская девка по ручьям плещетесь, да солнцу всю себя на рассмотрение отдаете. Где же это видано, чтобы графские дочери как чернь ходили смуглыми…

- Когда проснётся Кадди, не говори ей, где я, няня, - я пропустила мимо ушей привычные порицания старой воспитательницы и, скинув с себя верхнее платье, убежала босиком к ручью в одних нижних панталошках и кружевной сорочке. Здесь, вдали от человечества я могу не бояться быть замеченной недобрым глазом. Поскольку, кроме моих личных служанок в округе есть разве что престарелая семья, что следит за усадьбой моего батюшки в отсутствие хозяев. И ручей находится точно так же в отцовских угодьях. Ближайшие деревни далековато отсюда. Так что… только я, моё уставшее от жары тело и прохладная вода ручья со стремительным течением. Наверное, будь здесь озеро или пруд, то вода не давала бы облегчения, прогревшись и возможно закипев от жары. А ручей берет своё начало в бурной реке где-то далеко в горах, которые отсюда видны неясными силуэтами на горизонте. Река гораздо восточнее поместья, уходит куда-то к южному морю, где я никогда не была. А сюда Создатель бросил одно из небольших ответвлений от громадины реки, чтобы сейчас я смогла насладиться прохладой стремительного потока.

Я быстро преодолела расстояние до реки, стараясь не наступать на попадающиеся под ногами колючки чеперника. Няня говорила, что эти малюсенькие круглые не пойми что, покрытое колючками очень ядовиты. Никогда не имела счастья в этом убедиться лично, но последую совету няни, и не буду проверять.

Под моими ногами сменялась земля. Кирпичная дорожка сначала перешла в утоптанную пыльную землю, пересохшую от жары и потрескавшуюся, словно по ней ударили гигантским молотом. Затем я свернула в огороды, которые быстро перешли в поле. Интересно, кто здесь может в такую жару что-то вырастить? Словно в ответ на мои мысли зло каркнул ворон на голом поле и, возмущенно хлопнув крыльями, улетел. Вот. Никто и ничего здесь не сможет вырастить под палящим солнцем. Людей не наблюдалось, и я поспешила по пересохшему полю к своему спасительному ручью.

Наконец-то я услышала шум воды и почувствовала долгожданную свежесть, витающую в воздухе. Ручей от меня закрыли редкие кустарники дикой ягоды, которые приходилось обходить.

Я не кичилась своим происхождением и папенькиным именем, так что не считала зазорным искупаться в ручье подобно простым, а главное счастливым людям. Решив наслаждаться водными процедурами в одежде, чтобы та, намокнув, могла продлить ощущение свежести даже, когда покину ручей, я вступила в такую долгожданную прохладу, даруя телу отдых. Так как ото сна я всё еще не уложила волосы то сейчас отличить меня от одной из прислужниц моей сестры почти невозможно. Эта мысль меня изрядно позабавила, особенно представив, как бы рассердилась моя матушка, знай, она, как я себя веду. А как бы воротила нос сестрица… удивительно, мы с Кадди сёстры двойняшки. Я младше на пару минут и при этом мы похожи с ней ровно столько, сколько могут быть похожи дети от разных родителей.

И речь не только во внешности. Хотя и тут разительное противоборство. Например, я маленького роста и не жалуюсь на комплекцию. То есть, как говорят у меня за спиной молодые люди, думая, что я глухая, «есть за что подержаться»

Я по большей части похожа на отца. У меня светлые соломенные волосы, сейчас выгоревшие под солнцем почти до белёсого цвета. Светлые же, простого серого цвета глаза. Без хитрого прищура, без роковой искорки и без наглости. Я весьма приземлено себя чувствую и вполне вменяемо осознаю, насколько просто и неказисто выгляжу на фоне своей красавицы сестры.

Кадди маменькина гордость полностью унаследовала её роскошные медовые с медным отливом волосы, огромные глубоко-посаженные глаза под изящно изогнутыми бровями, прирожденной сердцеедки. Кадди и ростом пошла в нашу по праву считающейся красавицей матушку, превосходя меня почти на голову. Хотя вот где мне Создатель даровал, Кадди пожадничал, а потому сестрица всё время злилась на свою угловатую плоскую фигуру, пытаясь где не хватает подсунуть побольше бутафории. На её счастье столица не представляет своего существования без женщин в корсетах. Так что она находит выход из положения.

Что же касается наших характеров.… И тут я сильно отличаюсь от сестры и матери. Скорее уж в папеньку я пошла. Это он может запросто так помочь крестьянину собственноручно поставить на место перевернувшийся воз. Папенька не чурается есть со своими солдатами из одного котла и перевязывать раненного друга. Не говоря уже о том, что он, Граф Де Агриже, может назвать другом человека без титулов и званий, если тот заслуживает называться таковым. Я не скажу, что могу пойти воевать, как папенька за отчизну, но то, что я не стану брезговать людьми, кем бы они ни были, это точно.

А вот красавица сестрица и несравненная матушка (кто не знает, мечта большей части мужчин при дворе Его Величества) никогда не позволят себе ничего подобного. Обе высокомерны, весьма неприятны с простыми людьми, мастерски умеют зло иронизировать и унижать. Вся их красота просто маска, искусно сделанная чтобы спрятать их ядовитые жала. Только тонкие губы выдают в этих женщинах, с которыми я имею несчастье быть роднёй, злых и холодных личностей.

Прохладная вода ручья остужала разгоряченное тело и разыгравшуюся злость на мать и сестру. Каждый раз, как я начинаю задумываться о них, меня охватывает непонятная злость на высокомерное поведение родни. Вот и сейчас я с головой ушла в воду, пытаясь вымыть из неё неприятные воспоминания. Наверняка вечером буду плохо себя чувствовать. Опять. Как и вчера. В поисках прохлады я каждый день прихожу к этому ручью и купаюсь, и ныряю до тех пор, пока не начнет меня мутить. А потом мучаюсь от тяжелой головы и тошноты оставшийся день. Но раньше, чем спадёт жара, я не хочу возвращаться. Хотя мою няньку это никак не устраивает. Уже через четверть часа она придёт сюда и будет стоя на берегу заставлять меня выйти из воды. Она ужасно боится утонуть, а потому за мной в ручей не полезет. Но будет стоять, и бурчать, и бурчать, и бурчать.… Так я промурыжу ее с четверть часа и наконец, сдамся. Одно и то же. Каждый день. И так уже неделю.

Неизвестно, сколько мне еще предстоит пробыть в этой ссылке. Но я готова терпеть все неудобства загородной жизни только, чтоб насолить своей высокомерной сестрице, которую отправили со мной за компанию в провинцию. Кадди настолько ненавидит сельскую жизнь, что готова грызть себе вены зубами, считая, что даже смерть будет приятнее, чем жизнь в провинции.

А мне вот здесь нравиться! Во-первых, это злит сестру, что уже немалый повод. Во-вторых, никаких корсетов, тяжелых причесок с целой армией шпилек в волосах, что так и норовят проткнуть мне голову. Никакого этикета и не надо следить за своими словами и действиями в обществе. Можно бегать босяком с растрёпанными волосами и плевать на мнение общества. Потому что нет тут этого общества. И мне это нравится. Куда приятнее поболтать с нянькой, наблюдая, как она шьёт себе летнюю юбку, чем делать равнодушно-надменный вид, выслушивая очередной комплимент от неискреннего гостя в доме батюшки. Папенька тоже терпеть не может всех этих лживых людей, которых матушка называет не иначе, как «высшим обществом»

Именно отсутствие этого высшего общества делает для меня такой привлекательной ссылку в провинцию. Ссылка… не хочу думать об этом. Не хочу! И, тем не менее, мысли лезут в мою несчастную светлую голову. Обида на родню грызёт изнутри. Почему мне никто не верит? Ну, ладно матушка. Ладно, Кадди. И даже остальные мои братья и сестры, к слову сказать, у нас большая семья (богиня плодородия Нева щедро одарила моих родителей десятью детьми, среди которых я была примерно средней дочерью) но почему отец мне не верит?

В очередной раз прокручиваю в голове всё произошедшее в столице и не могу сопоставить факты. Я, любимая дочь графа Де Агриже, маршала Торлерини, подозреваюсь в серийных отравлениях молодых дворян, что имели неосторожность проявить ко мне знаки внимания. Как? Ну, как бы я это сделала?! В свои неполные восемнадцать я уже имею на своей репутации четверых отравленных ухажеров, которые оказались к тому же из того самого высшего общества, что я так не люблю. То есть мотив у меня был, чего нельзя сказать о возможности. Но никто об этом не подумал. Как никто не подумал разузнать, может быть, горячий интерес к моей персоне не единственное, что объединяет несчастных погибших.

Понятное дело, что никто в лицо мне не высказал своих мыслей и не выскажет из-за боязни моего именитого и такого влиятельного папеньки. Но, не смотря на моё привилегированное положение любимой дочки, за спиной шепчутся весьма фривольно, что не может не раздражать. Кроме того Его Величество не может долго закрывать глаза на эти сплетни и будет вынужден отправить ко мне дознавателей. Пока, он не рискует дружбой со своим маршалом. Лучшими полководцами не разбрасываются, но это пока якобы от моей руки не умрет отпрыск какого-то влиятельного и мстительного рода.

Пока не улягутся страсти и сплетни меня отослали с глаз общественности долой в провинцию Де Агриже, поправлять вроде как пошатнувшееся в столице здоровье. Чтобы моя ссылка не выглядела таковой, со мной была отправлена и сестрица, кол ей в сердце, мегере долговязой.

Я злорадно подумала, как же меня должна ненавидеть Кадди. Избавиться хотели от меня, а вышло, что меня отправили на курорт, а бедняжку Кадди в ссылку. Вот она - ирония судьбы. Или ирония моего батюшки. Именно он настоял на её отъезде.