Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье

Глава 11: Незваные гостьи

Утром меня ждал ответ от Вейолы. Открыв напрочь разрядившуюся шкатулку, я извлекла сложенный вчетверо лист бумаги и пробежалась взглядом по ровным строчкам.

Смуглянка всегда писала красиво, понятно и с особым изяществом. На занятиях по чистописанию преподаватель всем ставила ее в пример.

Ничего нового из ее письма я, к сожалению, не почерпнула. Она лишь повторила то, что я и сама знала. Написала, что если у меня есть такое желание, для меня все пути открыты, но при этом я должна понимать, что эта дорога может привести меня в никуда. Что меня могут выгнать из этого дома, а не оставить на службе и дальше.

Разовая встреча, которая удовлетворит любопытство и желание, могла обойтись слишком дорого. Учитывая опыт наших предшественниц, у меня как минимум отберут подопечную. А как максимум еще и обвинят в чем-нибудь, чтобы выставить без оплаты за досрочное расторжение.

Рассчитывать на статус любовницы приходилось далеко не каждой из нас.

“…Так стоит ли этот мужчина твоей разрушенной жизни, Алария?” – именно эта строчка завершала короткое послание.

Скомкав лист, я быстро сожгла его над свечой и отправилась будить свою маленькую леди. О том, чтобы занять место в герцогской постели, я даже и не думала, так что Вейола переживала зря.

В этом вопросе мои принципы сходились с моим разумом.

Думала же я о другом. О том, в какой безвыходной на первый взгляд ситуации оказалась. Проводя утренние ритуалы вместе с малышкой, улыбаясь ей, расчесывая ее, наряжая в бежевое платье, я думала о том, что делать конкретно мне, если генерал Волдерт действительно нацелился в эту самую постель меня уложить.

За прошедшие дни я, вопреки здравому смыслу, уже успела прикипеть к Сабире. Мне не хотелось оставлять ее и это место. Испытывала нечто непонятное, невозможное, невообразимое, словно моя жизнь всегда была вот такой.

Будто это уже было миллионное утро, в которое я давала Сабире зубную щетку и точно знала, что через миг мне придется самой чистить ей зубы. Знала, заранее знала, что она попытается убежать, не промокнув лицо и руки полотенцем, а мне придется мчаться за ней вместе с ним, пока она будет от души хохотать.

И что кашу сама она есть не станет до тех пор, пока я не положу ей в рот первую ложку. А она еще и в тарелку мою обязательно заглянет. Вдруг я там что-то вкусное ем и без нее?!

Не понимала, как за столь короткий срок я успела привязаться к малышке? В голове стоял настоящий кавардак. Ни одной здравой мысли, ни одного решения проблемы. Только эмоции, что накрывали с головой, топили, утягивая в болото неопределенности.

– Один, два, три, четыре, пять, – считала я вслух, загибая малышке пальчики.

– Оин, да, ти, титие, да, – увлеченно повторяла она за мной.

После завтрака нами уже были пересчитаны все мягкие игрушки, все куклы и все деревянные кубики. Мы провели настоящую ревизию и снова вернулись к маленьким пальчикам, считать которые оказалось интереснее всего.

На втором месте стояли мои пальцы. Вот на них-то Сабира и сделала первую попытку повторить за мной. А потом вторую. А затем третью. Произносить другие цифры ей оказалось совсем сложно, а потому дальше пяти я идти и не пыталась. Но это пока.

В этом возрасте, насколько я помнила из лекций, малыши буквально все схватывали на лету.

Сидя на пуфике в гостиной, я прекрасно понимала, что отсюда могу попасть лишь прямиком во дворец. И так не знала, что буду делать, когда Его Величество вернется и поймет, что его облапошили. Вряд ли сможет хоть что-то противопоставить уже заключенному контракту. Разве что попытается перекупить его, но…

Я должна была сделать все от меня зависящее, чтобы герцог Трудо не захотел уступать меня королю. В качестве гувернантки, конечно. Но вместо этого снова вляпалась по самую прическу.

Слишком сильно задумавшись о своих проблемах, я пропустила тот момент, когда Сабира снова подошла ко мне. Все это время она то подходила, вкладывая мне в руки какую-то игрушку, то убегала, то меняла одного плюшевого зверька на другого.

Однако на этот раз все было иначе. Подкравшись ко мне, малышка проделала все тот же маневр, который уже воспроизводила и с папой, и с бабушкой.

Она поцеловала меня в щеку. Просто клюнула губами и носом и побежала дальше по своим делам, а я пораженно замерла. Даже дышать разучилась на мгновение, отыскав испуганным взглядом свидетелей этой сцены. Два дракона брыкались между мягкими игрушками, но я прекрасно видела их устремленные ко мне взоры.

Подмечающие. Осуждающие.

Да только ругать за подобное малышку нельзя было. Она только-только начала открываться, распускаться подобно маленькому цветочку. Я не могла взять и схлопнуть этот искренний детский порыв, когда она еще вряд ли понимает, что делает, просто чувствует, что ей так хочется.

Не зря нас в самом начале распределяли на гувернанток и нянь, почти не считаясь с нашими собственными желаниями. Кураторы были правы: меня не следовало подпускать к таким малышам. Я была не способна их ругать, а видя эти большие глаза, могла отдать все что угодно, даже последнее, лишь бы в них больше никогда не появились слезы.

Только поняла я это поздно – сейчас. Когда единственным порывом было крепко обнять Сабиру, рассмешить, защекотать и чмокнуть в любопытный нос.

На глаза навернулись слезы. Застелили обзор, но я смотрела сквозь пелену, не позволяя себе их сморгнуть. Если мне когда-нибудь придется уйти из этого дома, я с ума сойду от беспокойства по этой девочке. Потому что уже позволила себе считать ее своей.

Не смела, не имела никакого права, но позволила. И это был тот самый тупик, об который спотыкались многие, даже лучшие из нас.

Этот тупик назывался любовь.

– Ваше Сиятельство, я опоздала, простите!

В гостиную после короткого стука, не дожидаясь отмашки от меня, неожиданно ворвалась запыханная Марги. Она дышала так, будто бежала через весь особняк, а за ней при этом гналось неведомое чудище.

– Что-то случилось? – спросила я, стирая с лица все следы минутной слабости.

– И да, и нет, – замялась девушка.

Искоса глянув на играющих с Сабирой драконов, она шепотом произнесла:

– Там к леди Волдерт давние подруги без предупреждения приехали, вот я и помогала тетке готовить да на стол накрывать. Только… Они здесь скоро будут, Ваше Сиятельство. Вам бы подготовиться, переодеться.

– Зачем? – поинтересовалась я с искренним недоумением.

Мое платье было чистым, опрятным, отглаженным. Оно подходило мне по статусу и для этого времени суток. Да и Сабира выглядела, как всегда, прекрасно. Теперь она за редким исключением кушала чисто – как истинная леди, а потому за день я переодевала ее не больше двух раз.

Марги отчего-то покраснела. Ее лицо теперь походило на помидор. А до меня, кажется, дошло. Склонив голову набок, я решила говорить прямо:

– Леди Волдерт собирается хвастаться не только внучкой, но и новым приобретением в моем лице?

– Леди приехали сюда не просто так, Ваше Сиятельство, – честно созналась служанка. – Каждая имеет по незамужней дочери брачного возраста, а у леди Туфомы их и вовсе две. Видите ли, срок траура уже прошел. Его Светлейшество никого не принимал в качестве гостей, леди Волдерт тоже, хорошо зная характер своего сына. Но не все руководствуются правилами приличий. Иногда, как сегодня, гости заявляются без приглашения и без предупреждения. Однако…

Девушка показалась мне непривычно словоохотливой. Обычно она старалась помалкивать и даже отвечать односложно, а сейчас ее поведение прямо настораживало. Она будто очень сильно нервничала, стараясь выдать как можно больше информации за максимально короткий срок.

– Марги, в качестве кого леди Волдерт собирается представить меня своим гостям? – перебила я ее, не желая тратить время на пустое.

Вжав голову в плечи, служанка опустила взгляд в пол и ответила совсем тихо:

– Леди Волдерт уже заочно представила вас своим гостьям.

– В качестве кого? – повторила я настойчиво.

– В качестве невесты Его Светлейшества. Простите.

Прощать Марги мне было попросту не за что. Существовало поверье, что все тумаки получал гонец, принесший плохие вести, но я склонности к членовредительству за собой не замечала. Умела различать ночь и день и имела определенные представления о том, как должна вести себя леди с прислугой.

Тем более если эта леди никакая ни невеста на самом деле, а наемный работник.

Пока не могла определиться, как относиться к происходящему. С одной стороны, приди сюда сама леди Волдерт и попроси меня о содействии, я бы ей, вероятно, подыграла. Просто потому, что от меня не убудет. Да и мысль о том, что кто-то может позариться на герцога, удручала, несмотря на то что фактически я не имела права даже думать о нем в контексте отношений.

Это разум твердил о здравомыслии. Сердце же требовало устранить саму вероятность появления незримой соперницы. Но с другой стороны…

Мне не нравилось, когда меня пытались использовать. Я никому подобного не позволяла. Но и устроить некрасивую сцену на глазах у гостей и, что самое главное, Сабиры? Нет уж, я пока находилась в своем уме и кое-что знала о правилах приличия, в отличие от заявившихся без приглашения гостий. Однако и оставлять все как есть не собиралась.

Нас с леди Волдерт ждал серьезный разговор. Тем более что, если бы не Марги, я бы и не узнала о затаившейся каверзе заранее. Неприятный сюрприз застал бы меня врасплох.

– Может быть, все же переоденетесь, Ваше Сиятельство? Я видела у вас чудное… – начала было служанка заискивающе.

– Нет, – отрезала я неоспоримо, продолжая учить малышку считать. – Я не стану строить из себя кого-то другого перед этими леди и тебе не советую. Чтобы не забыть о том, какая ты настоящая, маски лучше вообще не иметь.

Приглашать нас на ранний обед пришел сам управляющий лично. Все его недовольство моей персоной без труда читалось в сухих чертах лица, но противоречить распоряжению хозяйки дома он не мог, а потому вынужденно выказывал почтение, склоняя голову лишь едва-едва.

Я наблюдала за его потугами с живейшим интересом.

– Леди Волдерт давала какие-то распоряжения по поводу одежды леди Сабиры? – на всякий случай уточнила я, не спеша отстранять малышку от игры.

Сегодня среди игрушек мы отыскали деревянный домик, чьи большие двустворчатые двери легко открывались. В этот домик помещалось довольно много кубиков, которые прежде, естественно, следовало пересчитать.

Несчитанными кубики в домике жить никак не могли. Правда, их все равно время от времени выселяли.

– Более никаких распоряжений не поступало, – отчитался месье Фолотье.

– Тогда передайте Ее Светлейшеству, что мы подойдем в малую гостиную, как только будем готовы.

Мой ответ управляющему однозначно не понравился, но возразить мужчина не посмел. Состроил осуждающее выражение лица и поспешил докладывать о вконец распоясавшейся няньке.

Только докладывать было некому. Герцог Трудо должен был вернуться в особняк после четырех, а его матери ничего не оставалось, кроме как смириться с моим поведением. В конце концов, именно от меня зависело, каким станет исход этой триумфальной встречи.

Убрав игрушки по местам, мы с Сабирой отправились на обед.

В большой гостиной нас уже ждали. Но я намеренно не торопилась. Старалась не таскать малышку на руках без лишней необходимости, чтобы давать ей возможность двигаться как можно больше и быть самостоятельной, а потому после короткого стука в дверь и последовавшего за ним позволения войти мы зашли в помещение, держась за руки.

– А вот и они, – раздался уверенный голос леди Волдерт, пока я приседала в реверансе, а малышка с любопытством пыталась за мной повторить. – Позвольте представить вам, леди, мою внучку Сабиру и невесту моего сына – маркизу Аларию Харфурд. И заранее прошу вас воздержаться от провокационных вопросов. Их помолвка пока держится в секрете.

Услышав последнюю фразу, я посмотрела матери герцога прямо в глаза. Но ее лицо оставалось холодным камнем. От вранья не дрогнул ни единый мускул, а в глазах читалась четкая уверенность в правдивости произнесенных слов. Так убедительно лгать – это еще надо постараться.

– Мы рады приветствовать вас, – отговорилась я банальной фразой, четко ощущая на себе колкие, хищные взгляды.

Даже малышку покоробило от воцарившейся атмосферы. Она вдруг прижалась к моей ноге, уцепившись за юбку платья обеими руками. Пришлось успокаивающе поглаживать ее по плечу все то время, пока леди Волдерт на правах хозяйки представляла мне своих подруг.

Только от таких подруг во что бы то ни стало следовало держаться подальше. Заочно я знала каждую, а две из четырех леди так и вовсе встречались мне во дворце.

Едва мы разместились за столом – на его дальней стороне, чтобы не нервировать Сабиру незнакомыми лицами, – гостьи благополучно “забыли” о просьбе хозяйки.

– Значит, это именно о вас с завистью шепчутся в обществе? – взяла на себя право начать допрос леди Туфома.

Ну правильно. Двух дочерей хорошо пристроить гораздо сложнее, чем одну. Особенно если они не блещут ни умом, ни красотой, ни хитростью. В отличие от их матери-графини.

– Простите, леди, но я понятия не имею, о чем вы, – вежливо отговорилась я, помогая малышке черпать ложкой суп.

До рта она его доносила настолько аккуратно, что мне и салфетка не требовалась.

– Ну как же? – притворно удивилась другая. – Вот уже несколько дней вся столица гудит о миловидной спутнице Его Светлейшиства, которая сопровождала его на спектакль. Королевские озорники едва ли не делают ставки на то, будет ли скорой свадьба.

– Ох, о свадьбе еще рано говорить, – как бы невзначай отмахнулась хозяйка поместья. – Это ведь не пятиминутное событие. Нам еще столько всего предстоит обдумать и подготовить.

– Да-да. Конечно! – согласно закудахтали леди.

Половина тарелки тыквенного супа-пюре была съедена на ура. Мне оставалось пережить еще половину, овощи с мясом и салат.

Сама я к еде не притрагивалась.

– Ах, вы так мило заботитесь о малышке, – восхитилась маркиза Гертензии, самая зрелая из присутствующих, а значит, самая опасная. – Простите мне мое любопытство, но в каком статусе вы находитесь в этом доме? Я не вижу при вас компаньонки.

Я медленно на миг прикрыла веки. Хотелось выругаться вслух и громко, чтобы дамы раз и навсегда поразились и впечатлились.

Но позволить себе смогла лишь легкую, ничего не значащую улыбку.

– И не увидите. В качестве моей компаньонки в этом доме выступает сама леди Волдерт. Также у меня есть личная служанка, которая тоже не оставляет меня ни днем, ни ночью. Она блюдет мою честь даже тогда, когда я просто гуляю по саду, – не преминула я подколоть родительницу Дэйривза. – Ваше любопытство удовлетворено?

Теперь мой взгляд был обращен непосредственно на говорившую. За исключением герцогини Елтейской, остальные леди либо имели статус ниже моего, либо равный. Нас разделяли только возраст и мои хорошие манеры, но и они уже подходили к концу, о чем я сообщила дамам соответствующими интонациями.

Они могли думать обо мне все, что им заблагорассудится. Могли даже шептаться у меня за спиной, пока я их не слышу. Но в глаза…

Никто из них, за исключением герцогинь, не имел никакого права хамить мне в глаза. Оттого и подбирали слова так тщательно, откровенную наглость пряча за елейными улыбками и искренней озабоченностью. Отточенные взгляды же вовсю демонстрировали исследовательский интерес.

Осознав, что выудить из меня ответы на свои вопросы они не смогут, дамы пошли с другой стороны. Меня попытались ловко втоптать в грязь.

– Дорогая, а вы уже думали о том, чтобы нанять няню в обозримом будущем? – спросила герцогиня Елтейская, обращаясь ко мне. – Этой прелестной малышке требуется достойный присмотр.

– Только не берите слишком молодую, не делайте моих ошибок, – добавила графиня, пряча улыбку. – В этой отвратительной псевдоблагородной Академии девиц учат вызывать интерес у своих хозяев. Раз моргнете, а она уже в постели у вашего жениха.

– А вы, Ваше Сиятельство, кстати, какое образование получали? Домашнее? – спросила маркиза как бы между прочим.

К этой минуте я уже не сомневалась, что они прекрасно знали, кто я такая. Больше того, явились в этот дом, будучи осведомленными о моем контракте с герцогом. Вероятно, решили, что раз Дэйривз завел себе любовницу из псевдоблагородных девиц, значит, уже готов и к браку.

Правда, леди Волдерт подыграть им отказалась. Она представила меня не любовницей, а невестой. Они же, в свою очередь, теперь вовсю доказывали леди, что будущая герцогиня Трудо из меня никакая. Пытались повлиять на нее, развлекая себя за мой счет, но напали не на ту.

Подобные гиены громко гавкали только тогда, когда собирались стаями. Поодиночке же не представляли из себя ничего существенного. Даже герцогиня Елтейская. Их герцогством уже давно управлял старший сын леди, пока также не обремененный брачными узами, а еще не имеющий с матерью ничего общего.

За последние десять лет они даже не виделись ни разу. Герцог с ядовитой родительницей после смерти отца предпочитал не общаться, регулярно откупаясь не очень-то щедрыми суммами.

Промокнув Сабире рот салфеткой, я отодвинула пустую тарелку из-под супа в сторону, и ее тут же забрал управляющий. Он двигался по столовой незримой тенью, но весь наш разговор совершенно точно слышал. Только довольным отчего-то не выглядел. Напротив, бросал на дам многочисленные пикирующие взгляды, на которые они даже не обращали внимания.

Потому что прислугу в высшем обществе за людей не считали. Разве что за предметы интерьера.

Слегка разогрев уже успевшее остыть второе магией, я вручила малышке новую ложку и помогла зачерпнуть овощи с мясом в соусе. Лишь после этого вновь взглянула на наслаждающихся своим триумфом женщин.

Моя улыбка им однозначно не понравилась. Зато такую же я неожиданно увидела отражением на губах леди Волдерт. Только заговорила я раньше нее, не позволяя матери герцога обрушить на себя несмываемый флер скандала:

– Мое образование можно назвать домашним лишь частично. До шестнадцати лет со мной и правда занимались нанятые родителями учителя. Но после их смерти я осознанно проложила свой путь в Академию благородных девиц и ни о чем не жалею, – произнесла я медленно, вдумчиво, как если бы разговаривала с детьми. – А вот вам о своих колких фразах еще придется пожалеть. Великолепно жонглируя остротами, вы забыли о том, что невеста рано или поздно становится женой. Я – будущая герцогиня Трудо, леди. Леди Волдерт, напомните, пожалуйста, кажется, мужья всех этих леди несут ответ за свои земли перед вашим сыном?

– Совершенно верно, дорогая, – с явным удовольствием подыграла мне мать генерала. – За исключением герцогини Елтейской. Она снимает дом в самом сердце нашего герцогства…

– Чтобы быть поближе к молодому любовнику, которого содержит на средства, отчисляемые ей сыном, – закончила я, одной этой фразой вызывая целый шквал возмущенных и пораженных охов.

Да-да, леди. Я уже встречала вас при дворе, хоть и не была представлена.

Однако на этом не остановилась.

– Да что вы себе позволяете!? Какое хамство! Немыслимо! – то и дело звучало на разные голоса.

Побледневшая герцогиня оскорбленно подскочила, выбираясь из-за стола. Если бы леди попытались кричать в присутствии ребенка или бить посуду, я бы не оставила подобное без внимания. Но здравомыслие все же в них отыскалось. Или, быть может, материнский инстинкт.

– И все же я закончу свою мысль, – произнесла я чуть громче, осаживая воцарившийся хаос. – Не хочу напрасно тешить вас надеждами, леди. Если я вдруг по какой-то причине не выйду замуж за генерала Волдерта, непременно подыщу себе иную кандидатуру. Скажем, моим возлюбленным может стать ваш старший сын, герцогиня. Или кто-то из ваших мужей, леди. Мы – дамы, не обремененные моральными принципами, – не отличаемся особой привередливостью, не так ли? Поделитесь опытом и мудростью, леди. Кого-то из вас вместе с детьми уже ссылали из-за любовницы в дальнее поместье?

В стенах особняка воцарилось пораженное молчание.

Я продолжала улыбаться все то время, пока незваные гостьи спешно покидали столовую. Лживая улыбка прилипла к моим губам, но я не проронила больше ни звука. Занималась тем, что помогала Сабире завершить обед. А еще пыталась удержать слезы, навернувшиеся на глаза против воли.

Это только с виду казалось, что быть стервой легко. Говори гадости да улыбайся почаще, блистая откровенными нарядами. На самом же деле подобные сцены отнимали невообразимое количество сил.

Сколько раз я слышала на свой счет откровенные и завуалированные оскорбления? Эта цифра исчислялась сотнями, но каждый раз обидно было словно в первый. Репутация нянь и гувернанток очень часто подвергалась нападкам. Нас высмеивали и унижали в высшем обществе, оттого мы и не посещали разного рода балы и вечера.

За редким исключением. Но тогда в свет обычно уже выходила любовница или жена.

Истинные же няни и гувернантки отдавали всю себя чужим детям, нередко становясь заложницами чужих домов и семей. Обычно королевский бал выпускниц был для них последним в жизни. Если на нем тебя не заприметил потенциальный жених, шансы выйти замуж практически сводились к нулю. Ведь почти у каждого нанимателя уже имелась жена – мать тех самых детей, для которых нас и приглашали.

Случаи же замужества уже внутри семьи были единичными. Женихами обычно становились брат, племянник или другой родственник нанимателя или его супруги. Близкие друзья семьи тоже входили в этот круг, но все чаще сводилось к банальному статусу любовницы, а не невесты.

В общем, нас действительно было за что не любить. Но я предпочитала давать объективную оценку каждому человеку по отдельности исходя из его личных качеств и заслуг. Почему этими же правилами не руководствовалось все высшее образованное общество, я искренне не понимала.

– Спасибо, – произнесла леди Волдерт твердо, а я ощущала на себе ее внимательный взгляд. – Но зря. Когда вы станете герцогиней Трудо, эту встречу вам припомнят еще не раз.

– Мы обе знаем, что я никогда не стану герцогиней Трудо, – выговорила я, четко разделяя слова.

– Обязательно повторите эту фразу перед моим сыном, – усмехнулась женщина, поднимаясь. – Полагаю, сегодня вы и дальше справитесь без меня. Мне необходимо срочно проехаться по гостям, опередив этих стервятниц. Будем обелять вашу честь, Леди Харфурд.

Обойдя стол по кругу, бабушка склонилась к внучке и поцеловала ее в макушку. Однако, едва женщина и правда вознамерилась уйти, я ее остановила:

– Вы мне теперь должны, леди Волдерт.

– С невообразимым удовольствием посодействую вашему с Дэйривзом сближению, – радостно выпалила она, выбрав награду за меня.

Но я шутить намерений не имела.

– Леди Волдерт, раз в неделю, согласно контракту, я имею право на выходной. Понимаю, что обговаривать его мне необходимо с Его Светлейшеством и заранее, а потому прошу вас сопроводить нас с леди Сабирой завтра утром в город. Мне необходимо найти артефактора, чтобы зарядить шкатулку.

– И всего-то? – отозвалась она. – Мой вариант мне нравится больше. Хотя… Мы можем заехать в салон к отличной модистке. Она моя давняя знакомая, а вам явно следует дополнить гардероб. Невеста моего сына…

Позволив себе с укоризной взглянуть на леди, я нашла в себе силы попросить:

– Леди Волдерт, я прошу вас, перестаньте.

На ее губах вновь отчего-то поселилась снисходительная улыбка.

– Я-то перестану, моя дорогая, а вот Дэйривз… – произнесла она и многозначительно замолчала. – Ты просто не знаешь, что такое любовь дракона, девочка. Он тебя уже не отпустит, хотя сам этого еще не понимает. Я рада, что ты появилась в нашем поместье, Алария. Не скучайте, девочки.

Проводив спину донельзя довольной леди взглядами, мы с Сабирой тоже засобирались. Впереди нас ждал дневной сон, но все в очередной раз пошло не по плану.