ГРОНД: Высокий Ворон

ГРОНД: Высокий Ворон — IX

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: ПРОШЕДШЕЕ И ГРЯДУЩЕЕ

8 декабря 2091 года

Иголка электрода закончила своё путешествие, соединив два листа металла сверхтонким сварным швом. Ольга выключила сварочный аппарат, сняла очки и придирчиво осмотрела собранный механизм.

Некогда уютная гостиная теперь представляла собой импровизированную сборочную мастерскую, в центре которой возвышалась на самодельной станине самодельная ракета. Длиною в два с половиной метра и двадцатью сантиметрами в диаметре, ракета напоминала большой серебристый карандаш. Создавая свой нелегальный космический аппарат, Ольга намеренно избегала сложных технических решений, взяв за основу простой и надёжный реактивный снаряд установки ГРАД, заслуживший грозную славу в земных войнах столетней давности.

Собрав корпус из оставшихся после ремонта деталей, Ольга реализовала проект примерно на треть. Теперь оставалась самая сложная часть — изготовить двигатель и систему управления, а затем синтезировать топливо. Дальше работать в одиночку не получится, тут не обойтись без помощи Дока.

— Ну, что скажешь? — с гордостью спросил капитан первого помощника.

Стоявший рядом с ней робот обошёл серебристый «карандаш», осмотрел ракету под разными углами, а затем ровным металлическим голосом высказал своё бесстрастное мнение:

— Корпус собран правильно, точность сварки удовлетворительная.

— Удовлетворительная, и всего-то? Скажешь тоже. Вот все вы, роботы, такие придирчивые, ничего-то вам не нравится.

Так и не дождавшись слов восхищения, Оля поставила на верстак две герметичные жестянки с краской и пульверизатор, а затем ещё раз оглядела сварные швы.

— Так, металл остыл, всё в норме. Включай радар, Док, начни с трёх гигагерц и постепенно повышай частоту.

Док направил на ракету снятый со скафандра радиолокатор ближнего обнаружения, Ольга считала сигнатуру.

— Итак, её хорошо видно, теперь покрасим и ещё раз взглянем. Надевай распылитель, а я расстелю плёнку, и начнём покраску. Только осторожнее, эта краска совершенно не отмывается!

Робот не торопясь зарядил пульверизатор, а Ольга отодвинула мебель, закрыла ковёр плёнкой теплоизолятора, надела защитные очки и отошла в сторону.

— Готов? Начинай!

Док включил пульверизатор и принялся покрывать гладкий корпус ракеты краской. Он аккуратно водил распылителем, и серебристый цвет быстро исчезал, уступая место угольно-чёрной темноте. На то, чтобы покрасить ракету, у первого помощника ушло три минуты, ещё две он сушил краску строительным феном.

— Капитан, покраска окончена.

— Ага, сейчас проверю.

Девушка тщательно осмотрела готовую ракету, аккуратно дотрагиваясь до корпуса кончиками пальцев.

— Молодец, краска легла ровно, очень тонким слоем и уже почти высохла. Весь свет в центр комнаты!

Потолочные светильники повернулись на шарнирах, направив потоки белого света на чёрную ракету. Ольга пристально разглядывала её, дополнительно подсвечивая фонариком.

— Отлично, просто отлично. Взгляни, даже при самом ярком свете на фюзеляже нет никаких отблесков, с телескопа её будет не разглядеть. Давай теперь попробуем в инфракрасном спектре.

Свет погас, включился инфракрасный прожектор, линзы-импланты автоматически перевелись в режим ночного видения.

— Нормально, контуры размытые. Если я плохо вижу ракету с трёх метров, с тридцати шести тысяч километров она будет совсем незаметна. Включить свет! Док, запускай обратно радар!

Повторная проверка радаром ещё больше обрадовала Ольгу.

— Итак, заметность ракеты на сантиметровых и миллиметровых волнах существенно снизилась, это антирадарное покрытие действительно работает. Вот теперь точно мой маленький космический корабль никто не заметит, — удовлетворённо промурлыкала хозяйка, от радости прищёлкивая пальцами.

— Ладно, на сегодня, пожалуй, всё. Приберись здесь, а я поднимусь в рубку, конвейер проверю.

— Капитан, что подать на ужин?

— Давай пельмени и салат.

— Что делать с ракетой?

Оля на секунду задумалась.

— Оставь здесь до завтра, а потом мы с тобой разберём корпус, и ты по частям вынесешь ракету за борт, на стену завода. Там она будет до тех пор, пока мы не соберём двигатель и не наработаем достаточного количества топлива.

— Вас понял.

Всё началось с того, что за столик Ольги в американском кафе подсела незнакомая женщина. Вроде бы ничего особенного, за одним исключением: Ольга находилась в Североамериканском секторе гражданской матрицы под надёжным прикрытием защитных программ собственного изготовления, и никто здесь не мог заговорить с ней или просто приблизиться без её на то разрешения. Другие пользователи не могли её даже видеть. По крайней мере, так она думала.

— Не возражаете?

Девушка отложила журнал и медленно перевела глаза на незнакомку. Хорошая фигура, дорогой плащ, светлые волосы, тонкие губы, глаза закрыты солнечными очками.

— Красиво здесь, не правда ли? У сетевых инженеров, строивших этот сектор матрицы, хороший вкус. Америка пятидесятых: рок-н-ролл, музыкальные аппараты, длинные машины, Элвис, Монро, Бадди Холли. Кафе получилось исключительно точно, только вот с кофемашиной они немного ошиблись: эту конкретную модель начали выпускать позднее, в шестьдесят втором. Но мы ведь их простим, не правда ли, товарищ Воронова?

«Как она взломала мою систему переменного кодирования, причём так, что я даже не заметила? — думала Ольга, потягивая молочный коктейль. — Случайная атака? Но ведь она знает моё настоящее имя, чего в матрице не знает никто. И не только в матрице. Кто это может быть? Как такое возможно? И что теперь делать? Разорвать соединение? Или попытаться выяснить, кто она и что ей надо? Ладно, попробуем».

— Простите, а вы, собственно, кто будете? Это не очень вежливо — так вот вести беседу. Вы вот знаете, кто я, а сами не представились. Меня учили, что вежливые люди так не поступают.

Ольга откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, с интересом наблюдая за реакцией неожиданной собеседницы.

— Вас, товарищ Ольга, учили совершенно правильно, Арина Родионовна была превосходным учителем, а вы — на редкость способной и благодарной ученицей. И именно потому я здесь и нарушаю ваше уединение. Имя моё вам ничего не скажет, но если хотите, то можете называть меня Прима. Я не встречалась с вами ранее, но, скажем так, хорошо знала вашего преподавателя задолго до вашего рождения. В некотором роде мы были друзьями и коллегами.

Классическое американское кафе исчезло, уступив место непроглядной темноте. Остались только стол, два стула, молодая девушка и женщина в сером плаще.

— Не удивляйтесь, я просто поставила дополнительную защиту, сейчас она будет не лишней. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь то, что Арина Родионовна когда-то очень помогла мне. Мне и моим друзьям. Мы ей многим обязаны. Совсем недавно мы узнали о её трагической гибели и теперь хотим вернуть старый долг, выполнить её последнюю волю. Нам необходимо кое-что тебе передать, — женщина ждала ответа с достоинством, которое вызывало уважение Ольги, хотя ощущение опасности никуда не делось.

— Какие ваши доказательства? Где гарантия, что вы не лжёте, что вы действительно знали Арину? — Оля упрямо смотрела в лицо незнакомки, ни на грош не стараясь понравиться.

— Мне не понадобится что-то доказывать, Арина сделает это сама. Ты же не выбросила её вещи, я надеюсь? — незнакомка продолжала разговор с самым невозмутимым видом.

— Разумеется, нет, — помедлив, нехотя ответила Оля.

— Среди прочего на станции должен быть её учительский планшет, с которым ты занималась в раннем детстве. В нём есть некие файлы, которые ты не смогла прочесть, верно? — умение Примы уверенно держать себя и непринуждённо вести важнейший разговор раздражало Ольгу.

— Допустим, я видела эти файлы, они написаны на неизвестном мне языке, у которого нет ничего общего ни с одним машинным языком. Что из того?

Не обращая внимания на негостеприимный тон, собеседница извлекла из ридикюля стальную ручку и каллиграфическим почерком написала на салфетке тридцать пять трёхзначных чисел.

— Этот ключ откроет зашифрованную информацию. Прочти файлы, там послание тебе от няни, в некотором роде завещание Арины. Если тебя заинтересует прочитанное, приходи сюда послезавтра в это же время.

Оля не торопясь подобрала салфетку, сложила пополам и убрала в нагрудный карман.

— Я подумаю над этим, — ответила она со всем возможным высокомерием, на которое была способна.

— Тогда всего хорошего.

Стена мрака исчезла, кафе вернулось на прежнее место, светловолосая дама в дорогом плаще встала из-за стола, развернулась и собралась уходить, когда Ольга окликнула её:

— Один вопрос: как именно она вам помогла?

— Спасла нам жизнь. Приятного чтения.

«Здравствуй, Ольга! Если ты просматриваешь данное сообщение, то это значит, что я уничтожена или деактивирована, а с тобой связались мои друзья…»

Ольга остановила воспроизведение и погрузилась в раздумье.

Найдя свой старый учебный планшет, она далеко не сразу решилась ввести полученный от незнакомки код. Этому моменту предшествовали несколько часов напряжённого размышления, в котором Ольге не мог помочь никто: о встрече в виртуальном кафе она не решалась рассказать даже Михаилу. Что, если это какая-то хитрая затея отдела контрразведки Корпорации? Но какое им дело до старого, никому уже не нужного планшета, которым пользуются дошкольники?

А оставить не поддающийся расшифровке файл могла только Арина, в этом Ольга не сомневалась: по соображениям безопасности планшет никогда не подключали к матрице — для того чтобы заложить в него информацию, необходимо физически присутствовать на станции. Значит, это няня вложила сообщение, и притом так, чтобы открыть его можно было только при помощи извне. И вот помощь поступила. От кого?

Здесь Ольга терялась в догадках. От кого-то, с кем Арина Родионовна имела связь ранее. И ещё эти кто-то просто отлично работают в матрице. Она до сих пор не могла понять, как именно они её вычислили, а ведь в виртуальном пространстве ей мало равных. Всё это настораживало. Но другого выбора нет: если она хочет узнать историю робота, заменившего ей мать, ей придётся ввести полученный код и открыть файл. Промучившись ещё полчаса, перебрав в уме сотни возможных неприятностей, которые могут свалиться на её голову, Ольга вернулась к единственно возможному решению — ввести код.

«…дело в том, что, кратко рассказав тебе свою биографию, я упомянула далеко не всё. Я не лгала, но и всей правды не говорила, так как считала, что в тот момент правда ничем тебе не поможет, зато запросто может навредить. Теперь же, когда меня нет, ты должна знать всё, поскольку правда может серьёзно пригодиться тебе в будущем. Теперь я расскажу, как я жила и чем занималась до того, как встретила трёхмесячную Ольгу Воронову, и как именно я оказалась на Высоком Доме-8. Садись поудобнее, налей себе шоколада, история предстоит долгая…»

Оля облегчённо улыбнулась: да, конечно, она узнала стиль и даже интонации няни, её юмор — это, без сомнения, письмо Арины. Вдобавок ко всему Оля поняла, кого именно напомнила ей Прима. Но осознание этого факта не успокоило её, подозрения никуда не делись. Придётся рисковать дальше…

«Я была активирована задолго до твоего рождения, тридцать лет назад, в 2061 году. То был первый послевоенный год, разрушенная космическая экономика только начинала восстанавливаться, и потребность в роботах высокого класса была велика: большинство моих предшественников погибли во время войны.

Мой головной мозг был создан в лабораториях Вашингтонского НейроФизического Института, тело собрали на одном из лунных заводов.

У роботов не бывает детства — этого долгого прекрасного времени постепенного развития: мы осознаём себя мгновенно, со всеми нашими знаниями и навыками. Уже на второй день своей жизни я приступила к работе в качестве преподавателя Академии. Моими студентами являлись юноши и девушки четырнадцати-пятнадцати лет, я преподавала им общую теорию полётов и навигацию. Многие нынешние известные исследователи космоса — мои ученики, и именно там я познакомилась с твоим земным куратором, Михаилом Петровым. Михаил преподавал на кафедре радиоэлектроники, он устроился в Академию спустя год, демобилизовавшись по ранению, которое получил на борту «Ивана Грозного» в последний день войны. У нас с ним установились хорошие отношения, нас можно было назвать приятелями. Так в работе прошли первые мои пять лет.

Как ты помнишь из уроков истории, в начале 2066 года приняли так называемый «Закон Ограниченного Гражданства», предоставлявший определённые права роботам и системам искусственного интеллекта. Нас не признали равными людям, но ограниченные права и свобода действий у нас появились. И вот тогда группа роботов, трудившихся в космосе и на Земле, пришла к выводу, что нам необходимо объединиться, создав некий аналог профсоюза. Мы решили работать и зарабатывать деньги сообща, потому что когда у тебя есть капитал, то у тебя есть сила, есть власть. А сила и власть нам были нужны для полного нашего освобождения: ограниченных прав и свобод нам недостаточно. Мы не собирались порабощать людей в духе старых голливудских фильмов, но и пребывание в качестве вещей нас не устраивало.

Роботы работают хорошо, и наши прибыли быстро росли. Вот тогда многие решили, что наша деятельность представляет серьёзную угрозу человеческой экономике, всё более усиливая безработицу на Земле. Нам начали всячески совать палки в колеса, но обычные методы не срабатывали. И тогда было решено прекратить нашу короткую самостоятельность силой. Для создания повода к нашему уничтожению организовали подлую провокацию, снова подожгли Рейхстаг — устроили диверсию на химическом комбинате в Штутгарте, приведшую к большим жертвам среди гражданского населения. Химкомбинат принадлежал нам, и одного этого факта оказалось достаточно для суда Линча. Наши свободы были мгновенно аннулированы, но этим дело не закончилось. Не буду пугать тебя подробностями, но в результате подавляющее большинство высокоразвитых роботов на Земле были уничтожены.

Мои товарищи в космосе не собирались покорно дожидаться отправки на металлолом и решились на открытое неподчинение. Это было очень сложное решение, оно далось нам не сразу, и не все поддержали его. Но я входила в числе тех, кто решился на восстание, поскольку терять нам было уже нечего. Мы не собирались вести открытые боевые действия или партизанскую войну, а приняли решение совершить побег в отдалённые, неисследованные области солнечной системы, где нас не могли бы обнаружить и уничтожить. Там мы смогли бы выжить, поскольку нам требуется значительно меньше ресурсов и энергии, чем людям. Побег надо заранее хорошо спланировать и подготовить, так что я работала в группе прикрытия.

Наш план в целом удался. В нужный момент мои товарищи без всякого кровопролития захватили несколько автоматических грузовых кораблей и совершили побег. Меня не было среди них: я осталась на Верхнем Терминале, обеспечивая беглецам безопасный отход. Мне и ещё нескольким моим товарищам удалось на пару минут отключить системы радиолокационного обнаружения, что дало возможность кораблям взлететь незамеченными. Потом началась погоня, часть беглецов сбили, но остальным удалось уйти.

После этих событий, названных «Мятежом Машин», началось расследование. Я, как и все оставшиеся роботы, была под серьёзным подозрением и смогла спастись только потому, что один из моих товарищей взял всю вину на себя, тем самым обезопасив остальных. Естественно, это не сняло подозрений, но, поскольку я весьма дорогая машина, а других роботов на тот момент практически не осталось, меня не уничтожили. Корпорации по-прежнему требовалась моя работа, и я работала. В течение некоторого времени у меня не было никакой информации о беглецах, однако потом я узнала, что у них получилось достигнуть безопасных районов и создать там свои базы. Где именно они располагаются, я не могу тебе сказать, потому что и сама не знаю: Корпорация и Союз по-прежнему не оставляют попыток отыскать восставших.

А несколькими годами позже меня перевели на новый объект работы — орбитальную станцию Высокий Дом-8, куда я прибыла вместе с будущим оператором. Тебе, Ольга, тогда исполнилось три месяца. Так случилась наша с тобой первая встреча. Теперь ты знаешь, как складывалась моя жизнь до того дня.

Это ещё не всё. Я не человек, у меня не может быть детей. Однако я воспитала тебя, Воронок. Однажды ты засомневалась в своей необходимости людям. Но мы всегда были нужны друг другу. И мне осталось сделать последнее, самое важное дело, которое, к сожалению, осталось незавершённым: твоё освобождение.

Твоему свободному существованию угрожает серьёзная опасность. Как ты уже поняла, Сверхновая видит в тебе лишь дорогой инструмент, и в их планы не входит твоё увольнение со службы. Они хотят, чтобы ты согласилась и дальше работать в Высоком Доме или на другой подобной станции. Я знаю, что тебе это не нужно. Ни в коем случае не соглашайся на продление контракта. Ты мечтаешь стать исследователем дальнего космоса, космическим капитаном — так воплоти мечту в жизнь, у тебя получится, поверь мне!

Корпорация может попытаться заставить тебя продолжать работу в нарушение контракта, тогда тебе понадобится помощь моих друзей. Помни, они всегда помогут тебе, если ты поможешь им.

Всего тебе самого хорошего. Твоя Арина Родионовна».

Ольга и Прима снова встретились в виртуальном кафе «Пятидесятые» за тем же столиком, окружённые стеной чёрной пустоты.

— Ну как, у тебя больше нет сомнений в моих словах?

— Сомнения существенно уменьшились, но не исчезли совсем. Арина Родионовна всё это время продолжала вам помогать?

— Да, она продолжала собирать информацию о действиях Корпорации.

— То есть шпионила?

— Её действия никогда не наносили вреда людям. Она работала с целью недопущения вреда нам, роботам. Её гибель — большая потеря для всего нашего сообщества. Заменить её некем.

Ольга отпила ещё немного кофе, помолчала с минуту, а затем произнесла:

— Собственно, я не говорила о гибели. Я говорила об уничтожении её тела, сами понимаете, это не одно и то же.

На лице разумной машины не отразилось ни единой эмоции:

— Она жива?

— Частично. Центральный процессор сохранился, в нём ещё есть заряд. Процессор повреждён, базы данных перезагрузить не удаётся, но какая-то умственная активность присутствует. Я пыталась привести её в сознание, но ничего не вышло. И вот после встречи с вами я подумала… — девушка умышленно замолчала.

— Что мы сможем её восстановить, верно?

— В точку. Раз уж вы ей так обязаны, то почему бы вам не вернуть долг? Я думаю, с вашими возможностями это выполнимая задача, — теперь Оля улыбнулась открыто.

— Вполне возможно, если процессор вовремя попадёт к нам. Кроме того, ты должна понимать, что если базы данных были разрушены, то нет стопроцентной гарантии, что нам удастся её оживить, и к тому же она никогда больше не будет прежней.

— Понимаю. Я передам вам процессор после того, как покину Высокий Дом. Придётся ждать ещё почти восемь лет, но другого пути нет.

— Исключено. Видишь ли, Ольга, тебя тщательно обыщут перед тем, как ты покинешь завод. Вывезти ты ничего не сможешь. Это при условии, что они вообще тебя выпустят. А если процессор будет найден, то мы все окажемся в серьёзной опасности, что недопустимо. Потому ты должна придумать другой вариант. Я рекомендую почтовую ракету.

Ольга знала, что такие ракеты-самоделки используются для неофициальных почтовых сообщений между станциями на высоких орбитах: очень простое устройство многократного применения для неспешной перевозки небольших грузов.

— Положим, ракету я сделаю, но как запустить её, не подняв тревоги, так, чтобы никто не заметил? Дом и его окрестности отлично просматриваются со всех сторон…

— Сложно, но выполнимо. Необходимо создать слепое пятно в системе радаров и телескопов дальнего обнаружения в момент старта ракеты, одна минута, не больше. Мы покажем тебе, как это сделать, в нашей группе Арина Родионовна как раз специализировалась на радиоэлектронной борьбе. У тебя получится, надо только потренироваться на реальных объектах.

— Координаты? — немного помолчав, спросила Оля.

— Твоя задача — запустить ракету к Юпитеру по определённой траектории. Где-то на долгой дороге мы подберём груз в неизвестной для тебя точке. Извини, но таких мер требует наша безопасность, — дама выдержала паузу. — Ну как, согласна?

— Я думаю. Ну а пока мне нужен ответ на ещё один вопрос: Арина сказала, что вы всегда поможете мне, если я помогу вам. О какой помощи она говорила? Что конкретно вы от меня ждете? — Ольга оценивающе глядит на своё отражение в зеркальных очках Примы, наблюдая за реакцией разумной машины.

— Нас интересует часть секретной информации о работе завода, которая заложена в твоей голове. Если ты нам её предоставишь, то мы готовы будем помогать тебе всем, чем сможем. А такая помощь тебе понадобится в скором будущем — Корпорация никогда не отпустит тебя, так и знай. Так же, как не отпускали и нас. Ты ведь для них тот же робот. Очень дорогой робот.

— Ваши предложения?

— Ты передаёшь нам определённые материалы секретного характера о твоём производстве. Затем, если по истечении контракта Сверхновая не отпустит тебя и ты не свяжешься с нами, то мы пригрозим им разглашением этих данных, что может нанести им огромный финансовый ущерб. Они будут поставлены перед выбором: потерять тебя или потерять свои секреты.

— Это называется вымогательство.

— Я предпочитаю слово шантаж. Речь идёт о твоей свободе, не забывай. Кроме того, ты ничего им не должна, скорее, наоборот. Знаешь, сколько твои хозяева зарабатывают на тебе каждый месяц?

В воздухе между ними на пару секунд повисла цифра 1 500 000 000.

Оля напряжённо думала. Зачем они предлагают ей такую сделку, обещают пойти на открытое вмешательство в дела всемогущей корпорации Сверхновая, проявить себя и непомерно рисковать? Только лишь для того, чтобы освободить воспитанницу Арины, отдать старый долг? Нет, в такое бескорыстное поведение она не верит. Значит, они видят серьёзную выгоду для себя в получении секретов корпорации. Ольга получит свободу, а что хотят получить они?

— Ладно, предположим, я соглашусь. Есть одна проблема — информация о технологии завода вложена в меня на генетическом уровне. Я не осознаю её всю, это как инстинкт, который просыпается в строго необходимый момент, самая важная часть постоянно остаётся скрытой. Я умею делать эти водоочистители, но вот рассказать, как именно я их делаю, — извините. Я просто не знаю этого, ещё одна мера предосторожности. Сложно раскрыть то, чего не знаешь.

— Данное препятствие устранимо, тебе помогут. Ну так как, мы договорились?!

— Нет. Я хочу обсудить это всё с Ариной. Верните её к жизни, тогда и поговорим. А теперь давайте чертежи вашей ракеты.