ГРОНД: Высокий Ворон

ГРОНД: Высокий Ворон — III

ГЛАВА ТРЕТЬЯ: НЕОТЛОЖКА

20 февраля 2087 года

Пятидесятиметровая сигара автоматического грузовика медленно приближалась к пирсу, поблёскивая в лучах солнца. В последний раз на мгновенье вспыхнули и погасли маневровые двигатели, уравняв скорость космического корабля и орбитальной станции. Красный крест швартовочных огней точно лёг на приёмную разметку, ещё секунда, и выдвижной стыковочный узел мягко захватил корабль, а затем аккуратно притянул его вплотную к оси. В полной тишине соединились разъёмы проводов и шлангов, грузовые люки откинулись в сторону, манипуляторы дружно принялись перегружать полосатые контейнеры и канистры на подошедшую вагонетку. Стыковка закончилась, началась обычная работа.

Где-то далеко внизу, на Земле, с громким хлопком вылетела пробка из бутылки синтетического шампанского — дядя Миша по-своему отмечал очередной успех своей семилетней ученицы.

— Первая самостоятельная стыковка как первый поцелуй, такое не забывается. Что скажешь, Арина?

Няня ответила коллеге, не отрываясь от данных телеметрии:

— Не вдаваясь в сантименты, скажу, что работа просто отличная. Посмотри, какая чёткая траектория грузовика на последнем участке полёта — ни малейших отклонений, расход топлива в маневровых движках минимальный. Олю хоть сейчас ставь стыковщиком на любую обитаемую станцию — справится на ура.

Довольная и счастливая, Ольга поднялась из кресла и подбежала к иллюминатору, чтобы полюбоваться на только что причаленный грузовик. Вроде бы стыковка как стыковка, ничем не отличающаяся от сотен таких же стыковок, выполненных на тренажёре, но всё же одно существенное отличие присутствует — грузовик впервые был настоящим. Ещё один длительный этап обучения Ольги Вороновой завершён.

— Дядя Миш, сегодня ведь последняя поставка перед запуском завода?

Михаил Петров внезапно снова стал серьёзным, Арина обернулась к Ольге.

— Да, этого должно быть достаточно, чтобы запустить конвейер примерно на двадцать пять — двадцать семь процентов от максимальной мощности, — немного помолчав, ответил куратор.

— Отлично, просто не терпится испытать мою здоровенную игрушку в настоящем деле. Я столько учусь пользоваться ею, что сыта по горло тренажёрами. Руки работы просят — так, кажется, говорят у вас внизу.

Подтверждая готовность к труду и обороне, Оля для пущей важности потрясла руками в воздухе, Арина посмотрела на неё неодобрительно:

— Изначально завод не был рассчитан на такой скорый запуск, на лихорадочную достройку в нарушение проекта. Конвейер неизбежно будет работать со сбоями при столь малых оборотах. Помяните мое слово: вреда от такой спешки будет больше, чем пользы!

— Арина, ну я же умею на нём работать!

— А я в тебе и не сомневаюсь, Оля, не сомневалась никогда. Дело совсем не в тебе. Мало быть обученным специалистом — надо, чтобы ещё и станок работал нормально. Завод просто не закончен, он не готов к работе по-настоящему, и ты это знаешь, и Михаил знает. И на Земле знают тоже. А всё равно торопятся повернуть рубильник!

Михаил сделал очередной глоток шампанского, закусил эрзац-ветчиной, на вид и вкус неотличимой от настоящей:

— Да, я знаю. И в штаб-квартире тоже знают, представьте себе. А что ещё делать? Ну не могут они ждать ещё полгода. Товар нужен как никогда, на нас давят со всех сторон, руководству пришлось пойти на изменения графика. Арина, тебе легко так говорить там, наверху, но вы даже отдалённо не представляете, что творится здесь, внизу, где ситуация ухудшается с каждым днём. Ты про водные бунты за последние два месяца слышала?

— Водные бунты? Что за бунты такие? — Оля вмешалась в разговор взрослых.

Михаил осёкся, поняв, что сказав лишнее и не зная, как исправить ситуацию. Как всегда, Арина пришла на помощь:

— Я тебе объясню сегодня вечером, а пока отдохни, можешь погулять, если хочешь, домашнего задания на сегодня не будет.

— Хорошо, тогда я, с вашего разрешения, прогуляюсь на завод.

Ольга спустилась в гостиную переодеться, а Михаил поблагодарил Арину:

— В общем, спасибо, что выручила, коллега! Как же мне надоела эта секретность и режим контроля доступа. Воронок и так уже почти всё знает, не вижу смысла скрывать остальное, она ведь никогда не боялась трудностей. Глупо, одним словом.

— Согласна, будем с тобой на пару просвещать нашу умницу. Сегодня как смогу расскажу ей про бунты, а там и ты подключайся. Если уж руководство идёт на нарушение всех планов и графиков, то и нам самое время поднять пиратский флаг.

— Договорились. Конец связи.

— До свидания. Конец связи.

Тем временем Оля снова поднялась в рубку и прошла в шлюзовой отсек. Привычными наработанными движениями она быстро надела скафандр, прицепила к поясу дополнительные двигатели, произвела короткую проверку оборудования и задраила рубочный люк.

— Оль, через тридцать две минуты автоматика произведёт коррекцию орбиты, мы что-то сильно просели за последние недели, и нам надо набрать высоту. Будь осторожна в момент запуска двигателей.

— Не волнуйся, няня, не впервой!

Насосы откачали воздух, верхний люк открылся, подъёмник доставил Ольгу на крышу Дома. Давно прошли те дни, когда, выйдя в открытый космос, девочка подолгу стояла неподвижно, настороженно озирая безбрежное пространство, — теперь она почти не смотрела по сторонам, уверенным шагом направившись к оси. Через несколько секунд она уже стояла на маленьком лифте, с каждым метром подъёма чувствуя потерю веса.

Лифт прошёл последнюю секцию и остановился, Ольга носками ботинок оттолкнулась от платформы и взмыла в свободный полёт. Пролетев несколько метров, она легко выполнила сальто, затем коротким импульсом двигателей прекратила вращение, неподвижно зависнув спиной к мачте.

Ольга Воронова, семи лет от роду, летела рядом со своим космическим Домом в трёхстах восьмидесяти восьми километрах над Землёй со скоростью двадцать семь тысяч километров в час, совершая один полный оборот вокруг планеты за девяносто минут. По пятнадцать раз в сутки она наблюдала восходы и закаты подобно другому космическому ребёнку — Маленькому Принцу. Только мальчишка в короне жил на крошечном астероиде, а Оля была полновластной хозяйкой огромного космического завода.

— Ну как там, снаружи? Погода нормальная, дождя и града нет?

— Всё отлично, Арина, небо чистое!

Ольга отметила ставшие давно привычными соседние станции и заводы на низких орбитах, затем подняла взгляд на подъёмник, взбирающийся к Терминалу по нити орбитального Лифта. Полюбовалась многочисленными высокоорбитальными колониями, образующими вокруг Земли некоторое подобие колец Сатурна, всмотрелась в контуры электромагнитной пушки устаревшей модели, идущей в полутысяче километров над Домом. Вот яркие огни скоплений в точках Лагранжа, а там тёмным пятном крадётся среди звёзд печально известная Чёрная Смерть. Все эти рукотворные звезды, неузнаваемо изменившие привычную за все века астрономии картину небосвода — все они ей известны и знакомы, словно добрые соседи.

Полюбовавшись на свою вселенную ещё пару минут, Оля развернулась и подлетела к осевой мачте, как раз успев уцепиться рукой за очередную канистру с реактивами, закреплённую на вагонетке яркими оранжевыми стропами. Канистра рывком увлекла девочку за собой в транспортный туннель, идущий внутри мачты, Оля легко оседлала импровизированный транспорт и отправилась на нём в путь к недрам завода. Торец исполинского серого цилиндра, медленно приближаясь, нависал над нею, Оля насвистывала песню Битлз, отбивая ритм на крышке канистры и непринуждённо болтая ногами. Ещё пара минут, и канистра въехала на грузовой дебаркадер, девочка оттолкнулась пальцами и взмыла вверх, ухватившись за неподвижный кран-манипулятор, вагонетка уехала дальше.

Хозяйка уже много раз бывала здесь, и невероятная для Земли архитектура завода не казалась ей чем-то невозможным. Девочка чувствовала себя маленьким проворным паучком в центре гигантской паутины, протянувшейся во всех трёх измерениях. Нити космической паутины состояли из длинных белых колонн, переплетённых под всевозможными углами. Колонны, будучи у внешних стен завода не толще берёзы, постепенно утолщались, уходя куда-то к центру цилиндра. С первого взгляда казалось, что переплетения совершенно хаотичны и бессмысленны, но если внимательно присмотреться, то можно было выявить чёткую и сложную схему их построения.

Через равные промежутки колонны соединялись между собой тонкими трубками и шлангами, то тут, то там змеились пучки разноцветных кабелей, периодически попадались сложные вентили. Солнечные лучи, проникая через промежутки внешних колонн, выкладывали на механизмы причудливые чёрные тени, дополняющие сложнейшую структуру.

— Пятнадцать минут до запуска двигателей, — напомнила Арина. Голос няни искажён помехами, вызванными заводским оборудованием, поскольку здесь уже начались пусконаладочные работы. Помехи были сильны даже у внешних стен, по мере продвижения к центру цилиндра они делали радиосвязь практически невозможной.

— Я помню, помню! Схожу ещё к центральному посту.

Оля начала путешествие вглубь своего предприятия, выверенными движениями отталкиваясь от колонн и совершая короткие прыжки-перелёты. Конструкция завода не предполагала перемещения внутри людей, помимо нескольких главных проходов, но Олю не останавливали ни теснота, ни переплетающиеся кабели, ни сложные соединения труб и шлангов. Внешние стены остались далеко позади, теперь другие, уже серые, колонны окружали девочку со всех сторон — неподготовленный человек никогда бы не нашёл выхода из космической паутины, но она знала эти лабиринты задолго до того, как впервые пришла сюда вместе с Ариной полгода тому назад. Солнечного света становилось всё меньше, ещё немного, и Оля включила налобный фонарь, заодно активировав вспомогательное освещение, — тусклый красный свет маленьких лампочек озарил ветви паутины.

Продвинувшись вперёд на полсотни метров, девочка вышла на пустующий технологический туннель, использовавшийся при постройке завода вспомогательными роботами. Один из роботов высунулся откуда-то посмотреть на нарушителя — этакая механическая крыса, сердито глядящая на Олю маленькими красными глазками сенсоров. Хозяйка помахала в ответ рукой, насколько позволял узкий туннель.

— Привет, как жизнь? Я Ольга, директор этой штуковины. Завод почти закончен, и тебя скоро переведут отсюда на какую-нибудь другую колонию работать. Скучать будешь?

Крыса ничего не ответила, ещё секунду постояла неподвижно, а затем скрылась в каком-то лючке, отправившись на очередной обход территории. Оля хмыкнула и двинулась дальше. Она прекрасно помнила, что по этим туннелям можно быстро дойти до Центрального Поста — головного мозга завода.

Узкий извилистый туннель уходил всё дальше, Оля аккуратно плыла по нему, периодически отталкиваясь локтями. Время от времени попадались пронумерованные чёрные и жёлтые квадратики разметки, оставленные строительными роботами — они служили дополнительным ориентиром. Ещё через пару минут счётчик Гейгера зафиксировал рост уровня радиации: она приближалась к работающим частям конвейера. Затем и тепловизоры указали на повышение температуры окружающих колонн. Оля остановилась перед одной особенно тёплой трубой, положила на неё руки и ощутила через тяжёлые перчатки непрерывную вибрацию. Если переключиться на десятикратное увеличение, будет видно, что трубы полупрозрачные и по ним лениво течёт тяжёлая маслянистая жидкость.

Радио снова переключилось на приём, из динамиков донёсся непрерывный треск и беглый шум, затем прозвучало сильно искажённое слово «пуск». Оля сделала несколько попыток связаться с Домом, но, не достигнув результата, продолжила путешествие, открыв последний запертый люк и выйдя на площадку перед Центральным Постом.

Она стояла в длинном изогнутом коридоре перед большим круглым люком, на котором крупными буквами было написано «НЕ ВХОДИТЬ!», а далее более мелким шрифтом высвечивались кодовые отметки уровней секретности и допусков. Рядом с люком из стены чуть выдавался наружу сложный кодовый замок, но Оля знала, что сейчас все попытки его открыть окончатся неудачей — Центральный Пост будет опечатан до конца её обучения. Да и после ей понадобится всего один раз побывать здесь для окончательной настройки оборудования, дальше она сможет управлять заводом из рубки управления через нейроинтерфейс.

Но всё равно наглухо задраенный люк, как всегда, манил и дразнил девочку. Постояв ещё пару секунд, она подумала, а не пройтись ли к термоядерному реактору, расположенному сотней метров ниже. Окончательно решив продолжить прогулку, Оля открыла один из потолочных люков и начала было подниматься в узкую шахту, как вдруг весь завод вздрогнул, и двукратная перегрузка в момент запуска коррекционных двигателей швырнула её на откинутую крышку.

Удар пришёлся точно в голову и был очень силён. Бронестекло шлема не подвело, спася пилота от разгерметизации и неминуемой гибели, но сама она здорово приложилась лицом о шлем из-за недостаточно плотно подогнанного подшлемника. На мгновение девочка потеряла сознание, затем, когда зрение постепенно к ней вернулось, она с удивлением обнаружила и не сразу поняла, что это за красные капли повсюду внутри шлема. Ничего особенного, её собственная кровь из разбитого носа. И ещё Оля почувствовала, что как минимум один зуб на нижней челюсти сломан. Боли не было, только на левую ногу как будто надели несколько горчичников сразу — инъекционная аптечка автоматически приступила к спасению пилота, вкатив неуклюжему космонавту большую дозу обезболивающего пополам с останавливающим кровотечение коагулянтом. От ударной дозы лекарств двоилось в глазах, и Оля не сразу поняла, что большое оранжевое пятно, показавшееся из злополучного люка, — это переодетая в свой любимый комбинезон Арина.

— Ну как, жива? Скафандр не повреждён? — няня быстро оглядела девочку. — Всё в порядке?

— Кажется, да, я в порядке, — ответила Оля и перевела аптечку в режим ручного управления, впрыснув себе дозу тонизирующего препарата — двоение в глазах прекратилось, тошнота и головная боль тоже. Она неуверенно взяла няню за руку.

— Давай выбираться отсюда.

Час спустя Арина в своей каюте орудовала над Ольгой при помощи медицинского чемоданчика.

— Хватит дёргаться, не так уж и больно!

Няня аккуратно удалила девочке сломанный зуб, периодически облучая челюсть анестезирующим лучом.

— Всё равно больно… Ты не можешь сделать луч сильнее?

— Нет уж, иначе действие луча наложится на эффект от лекарств, и ты потом всю неделю будешь ходить сонная. Лучше радуйся, что у тебя армированные кости. Земная девочка твоего возраста при таком ударе гарантированно сломала бы челюсть и получила сотрясение мозга. Но тебе, Воронок, сотрясение мозга явно не грозит, поскольку сотрясать, как сегодня выяснилось, нечего. Это ж надо было чуть не погибнуть из-за собственной глупости!

Арина закончила орудовать инструментами и отошла назад, критически оглядывая свою работу. Оля ощупала языком отверстие на месте бывшего зуба, после чего со стоном поглядела в маленькое зеркальце:

— Зуб быстро отрастёт?

— Пара недель, и будет новый лучше старого, — гордо ответила няня, как всегда, довольная своей работой.

— На Землю сообщать будем? — с тревогой спросила Оля.

Робот ответила не сразу:

— Я поговорю с Михаилом по частному каналу насчёт этого неприятного происшествия, куратор должен знать. Думаю, он согласится со мной и не станет передавать дело дальше, в штаб-квартиру, поскольку травма не настолько серьёзна, чтобы из-за неё портить отчётность, да ещё перед самым запуском.

— Спасибо.

— Спасибо в карман не положишь. А ты должна запомнить раз и навсегда, что в момент запуска коррекционных двигателей для набора высоты надо быть предельно осторожной и внимательной, особенно учитывая то, что я дважды предупредила тебя.

Арина устало посмотрела прямо в глаза девочке:

— Работа космонавта, твоя работа, предполагает постоянную опасность, постоянный риск. Окружающая Дом пустота враждебна ко всякой жизни, любой технический отказ может привести к катастрофе. Но тебе и этого мало, и ты решаешь добавить ещё немного риска глупейшей ошибкой? Сегодня тебе крупно повезло, но везенье — штука редкая и дорогая, второй раз меня может не оказаться рядом.

— В наказание ты должна будешь сегодня к отбою дважды повторить Общую Теорию Полётов, чтобы освежить навыки работы за бортом. Кроме того, с сего дня ты переходишь на режим постоянного подключения к локальной матрице, круглосуточный мониторинг. Я раньше думала отложить данную меру до запуска завода, ограничившись пробными подключениями, но ты сегодня показала, что не можешь самостоятельно обеспечить должный самоконтроль и дисциплину, стало быть, их обеспечит автоматика. Пора взрослеть. А теперь иди к себе, работай, а то я устала с тобой возиться.

Девочка проворно поднялась на ноги, подошла к няне и с тревогой посмотрела на неё. Арина действительно выглядела уставшей и подавленной, если так можно сказать про робота.

— Арина, что с тобой?

— Центральный Пост, вот что. Ты же знаешь, что мне нельзя там находиться с тех пор, как запущен завод. От электронных шумов у меня происходит то, что вы называете сильной головной болью. И мне это совсем не нравится.

Оля хотела ещё что-то спросить, но передумала и засела за домашнее задание. Арина тем временем поднялась к себе и занялась проверкой собственных систем. К ужину она не спустилась, и Оле пришлось самой разогревать себе стандартный пищевой набор, ещё раз подивившись тому, насколько же это неаппетитная штука, если няня не готовит его по своим тайным рецептам. Проглотив безвкусный ужин, девочка легла спать в подавленном настроении.

Едва открыв глаза на следующее утро, Оля поняла, что мир вокруг изменился. Мир стал другим, стал больше и сложнее, мир стал постоянно подключённым. Она проспала обычные восемь часов, но всё это время, каждую из четырёхсот восьмидесяти минут Ольга знала, что происходило на её станции. Скорость, угол наклона орбиты, работа маневровых двигателей и запас топлива в баках, графики прибытия грузовиков и наряды на ремонт, сотни и тысячи других параметров — всё это теперь неотъемлемая часть её жизни. Одни данные сменялись другими, устаревшая неактуальная информация автоматически выводилась из обращения, стиралась из её обширной памяти и заменялась новой. Арина была права — теперь она никогда больше не потеряет контроля над Домом, просто будет не в состоянии потерять.

Некоторое время девочка лежала неподвижно, приноравливаясь к новому статусу. Постоянный информационный поток никак не мешал и не отвлекал, он просто был, и она просто осознавала его, так же, как человек осознаёт положение своего тела. Она уже пробовала данный режим и ранее, но строго в рамках учёбы, теперь надо привыкать к постоянному подключению. Судя по первым впечатлениям, всё не так уж и плохо.

— Жить можно. Думаю, я сумею извлечь из этого пользу.

Привычным движением потянулась за чашкой горячего шоколада, который всегда ожидал её на прикроватном столике, но в этот раз рука схватила пустоту — чашки на положенном месте не оказалось. Локальная сеть не помогла, так как не отслеживала приготовление вкусных завтраков. На памяти Ольги такое экстраординарное событие произошло впервые, и девочка сразу поняла: что-то случилось. Что-то плохое.

— Арина, ты где?

Некоторое время было совершенно тихо, только слышен слабый шёпот кондиционеров. Затем со второго этажа раздался приглушённый голос няни:

— Я у себя. Извини, сегодня завтрака не будет.

Такого тоже никогда не было раньше. Оля наскоро оделась, мысленной командой отключила надоевший венецианский пейзаж за окнами и кинулась на второй этаж в крошечную каюту Арины.

Дверь в каюту была полуоткрыта, и, распахнув её, Оля увидела няню, сидящую за откидным столом. Такой свою учительницу она не видела никогда: Арина сидела совершенно неподвижно, её красивые тёмные волосы были распущены, глаза неотрывно смотрели в глухую стену. На столе перед ней стояла пара металлических оранжевых ящиков, от которых к запястьям няни тянулись пучки проводов.

— Арина, что с тобой?!

Няня очень медленно повернула голову, пару секунд смотрела на Олю и только потом ответила:

— Плохи мои дела, Воронок. Излучение завода повлияло на мою нервную систему гораздо сильнее, чем я предполагала вначале. Серьёзно повреждён жёсткий диск, винчестер. Я теперь не могу удерживать в памяти значительные объёмы данных, и мне приходится дублировать свою память резервной внешней системой — вот для чего здесь эти компьютеры. Если я отключусь от них, то подавляющее большинство моих данных, навыков и знаний пропадёт. Я смогу выполнять только простую домашнюю работу, о твоём обучении и управлении системой жизнеобеспечения можно забыть. Такие дела.

Оля упала на колени рядом с Ариной Родионовной, из глаз девочки градом потекли слёзы. Она заплакала так горько, что красивый новый бант на русых волосах сник и потерял всякий цвет. Няня медленно, с трудом обняла девочку одной рукой и прижала к себе. Некоторое время были слышны только всхлипывания, затем Оля резко перестала плакать, выпрямилась, глаза её решительно сверкнули, губы упрямо сжались в тонкую линию:

— Повреждения можно исправить?

— Можно, но для перепрошивки винчестера требуется специальное оборудование, которого у нас нет. Здесь я могу починить почти всё, кроме самой себя. Надо сообщать на Землю. Тогда они возьмут управление Домом на себя, а я ближайшим грузовиком отправлюсь куда-нибудь, где мне могут помочь, скорее всего, на Терминал, — последние слова сказаны неуверенно.

— Грузовиком? Но он ведь не предусмотрен для провоза пассажиров, там нет герметичных отсеков!

Арина криво усмехнулась:

— Прикинусь грузом.

— Если ты уедешь, то потом сможешь вернуться назад?!

— Не знаю, Оль, не знаю. Дом не рассчитан на пассажирские перевозки, кроме того, кое у кого из нашего с тобой начальства имеется серьёзный зуб на меня, они, возможно, не захотят моего возвращения, — грустно улыбаясь, ответила няня.

— Так что же, выходит, тебя заменят? Кем? Не может быть, ни один другой робот не знает завода и меня!

Арина долго готовилась сказать что-то важное и, наконец, промолвила:

— Не думаю, что кого-то пришлют взамен. Боссы считают, что ты уже достаточно взрослая и дальше сможешь работать самостоятельно.

Снова воцарилось молчание.

— Да плевать мне, что они там внизу считают, их здесь нет и никогда не было! Мне не нужен никто другой!

— Оля, я попрошу тебя! Надо быть реалистами, мы должны…

Но девочка не дала договорить:

— Да, ты права, надо быть реалистами. Арина, я думаю, проблему надо решать самостоятельно, прямо здесь. Ты говоришь, что можешь починить всё, кроме самой себя. А что, если чинить тебя буду я под твоим руководством? А?!

— Ты?

— Я же обучена наладке нервных систем искусственного интеллекта, а также производству необходимых компонентов, пусть ещё не сдала экзамен. Твоя операционка намного сложнее нервной системы завода, у которого в основе простая модель осиного улья, но ведь и объём данных у тебя меньше. Если ты сможешь точно указать повреждённые излучением участки жёсткого диска и руководить мной через резервную систему, может получиться, правда, может. Я смогу удалить вышедшие из строя элементы винчестера и создать на их месте новые, а потом ты произведёшь перезапись. Давай, Арина, решайся! Вы с дядей Мишей всё время учили меня этой работе, так давай сделаем её. Если не получится — ты уедешь, как и предполагала, значит, хуже уже точно не будет! Я очень-очень постараюсь! Терять нам всё равно нечего, а раз так — надо рискнуть!

Арина секунду обдумывала слова Оли, затем громко с облегчением засмеялась и взъерошила шевелюру ученицы:

— Ты действительно исключительно толковая девчонка, Ольга. Хорошо, давай утрём нос земным бюрократам. Тащи инструменты!

Через час посреди гостиной была готова импровизированная операционная. Оля втащила в центр комнаты раскладной массажный стол и тщательно протёрла его антисептиком, затем принесла ярко-красные стальные коробки с инструментами. Арина спустила резервные блоки памяти и начала проверку оборудования. Части важных деталей недоставало, и Оле пришлось совершить короткую вылазку на завод за ними, а няня тем временем составила фальшивый отчёт для отправки в штаб-квартиру.

— Ну, кажется, всё готово, приступаем!

Арина в последний раз проверила идущие к резервной памяти кабели, затем легла на массажный стол. Оля тем временем закрепила у себя на висках, запястьях и фалангах пальцев миниатюрные камеры и фонарики.

— Я готова, ты получаешь изображение с камер?

— Да, сигнал идёт. Больше света!

Все потолочные светильники направили освещение на импровизированный операционный стол.

— Чертежи и схемы!

Ольгу окружили десятки экранов с многочисленными компьютерными схемами и трёхмерными моделями.

— Арина, открой затылочный порт, — попросил маленький инженер.

Арина собрала свои длинные волосы в конский хвост и отбросила в сторону, затем откинула часть кожи на затылке, обнажив титановый череп.

— Порт видишь?

— Да, закрытый прямоугольный технологический лючок, не вижу креплений.

— Сделай шестнадцатикратное увеличение.

Крошечный люк приблизился к глазам Оли.

— А, теперь вижу головки винтов, она залиты какой-то прозрачной смолой.

— Это изоляция, сними её пинцетом номер пять.

Оля поднесла к затылку Арины стальной цилиндр, напоминающий старинную авторучку, из торца которого торчали миниатюрные инструменты, подобные длинным портняжным иглам. Одна из игл — пинцет номер пять. Он начал двигаться, удаляя изоляционную плёнку, как крошечный отбойный молоток. Один за другим Оля ювелирно точными движениями счистила изоляцию со всех восьми винтов.

— Поднеси камеру поближе, так… да… готово. Теперь откручивай винты, начиная с верхнего правого, используй крестовую отвёртку номер двенадцать, вынутые винты складывай в отдельный пакет.

Крестовая отвёртка номер двенадцать сменила пинцет номер пять на торце цилиндра, раздалось чуть слышное шипение. Две минуты спустя Оля открутила последний винт, затем аккуратно прошлась по контуру люка вакуумным пылесосом, после чего обработала поверхность антисептическим раствором.

— Так, дай посмотреть, что там получилось. Выглядит хорошо, работа чистая. Подожди минуту, чтобы раствор полностью испарился, а уже потом будешь вынимать люк, — ровный голос няни успокаивал и подбадривал. — Ты всё правильно делаешь.

Пока шла минута, Оля сосредоточенно изучала техническую документацию и чертежи, отображавшие устройство люка и внутричерепное пространство за ним.

— По-моему, всё готово.

— Да, можешь приступать. Установи вакуумный захват в центре люка.

Захват, напоминавший крошечный напёрсток, лёг на титановую пластину.

— Откачай воздух.

С лёгким всхлипом захват намертво схватился с люком.

— Теперь подними захват одним движением, плавно, без рывков и остановок, — Арина всё так же спокойно продолжала руководить собственной операцией.

Оля аккуратно взяла захват кончиками пальцев и затем быстрым красивым движением подняла вместе с крышкой люка. Раздался хлопок — в люк ворвался воздух. Оля положила крышку в ванночку с раствором, затем заглянула в отверстие, подсвечивая себе налобными фонариками.

Она увидела в открывшемся прямоугольном углублении два десятка микроскопических отверстий-разъёмов, образующих фигуру наподобие пчелиных сот. Переключившись на двадцатикратное увеличение, Оля рассмотрела чёрные цифры-маркеры у каждого разъёма.

— Смотри внимательно, через эти разъёмы можно попасть внутрь моего механизма, каждый из них ведёт к отдельной его части. Нам нужен разъём номер шесть — он идёт прямо к винчестеру. Используй внутренний манипулятор восьмого калибра, — голос няни становился чуть глуховатым.

— Есть использовать восьмой.

Оля ещё раз внимательно осмотрела разъёмы, а затем взяла со столика полосатый пенал, в котором лежали маленькие прозрачные колбы, пинцетом извлекла колбу номер восемь и поднесла к глазам. Можно было подумать, что колба пуста, но в центре её покоилась крошечная иголочка, в двести пятьдесят раз меньше обычной спички — это и есть внутренний манипулятор восьмого калибра. Предельно осторожным движением Оля вставила торец колбы в разъём номер шесть.

— Колба установлена, подаю разряд.

Палочка манипулятора пришла в движение и упёрлась в торец колбы, за которым находился разъём.

— Готов к запуску.

— Ладно, Арина, пожелай мне удачи. Запуск манипулятора через три, две, одну… Поехали!

Манипулятор исчез из колбы, и Ольга увидела тёмный длинный туннель, освещённый яркими лучами света. Туннель наплывал на неё, совершая крутые повороты, девочке казалось, что она машинист древнего вагона метро, ведущего свой поезд где-то под Москвой.

— Эта штука знает, куда ехать?

— Она самонаводящаяся.

Ещё несколько поворотов, и луч света упёрся в глухую красную стену.

— Почти приехали. Красная стена перед тобой — защитная пломба на входе в винчестер. Её невозможно обойти, придётся прорезать, заделаем на обратном пути. Отдай команду на запуск резаков.

— Есть, резаки запущены, — с волнением отрапортовала Оля, ощущая себя кем-то вроде взломщика сейфов.

Десять секунд спустя резаки завершили работу, и манипулятор проложил себе путь внутрь винчестера, обеспечив Ольге прямой доступ к базам данных Арины Родионовны.

— Мы на месте. Дальше работаешь только ты, здесь я помочь не могу, — няня исчерпала свои возможности.

— Всё нормально, я справлюсь. Мне придётся оставить тебя на короткое время.

Ольга взбежала по винтовой лестнице наверх, запустила главный компьютер, произвела необходимые проверки, после чего заняла место оператора и полностью подключилась к матрице. Моментальное разделение сознания на миллиарды автономных копий, и хозяйка готова к работе.

— Я на месте, давай общую схему винчестера.

Потолочные светильники погасли, оставив единственную красную лампу. Пред оператором предстали призрачные конструкции, напоминающие полупрозрачные египетские пирамиды, — блоки винчестера. Оля максимально увеличила пирамиды, теперь она видела поставленные друг на друга кубики молекул жёсткой воды — основные носители памяти жёсткого диска Арины. Счёт их шёл на несколько триллионов.

— Команда — общая проверка. Выделить повреждённые сектора.

Пирамиды окрасились ровным голубым сиянием, среди которого начали алеть повреждённые излучением скопления. По мере увеличения масштаба красных секторов становилось всё больше.

— Даже не представляла себе, насколько велики повреждения. Справишься?

— Я протягиваю цепи проводников на десятки миллиардов элементов, справлюсь и здесь. Просто это займёт время. Не беспокойся, Арина, всё хорошо.

Манипулятор извлёк повреждённый участок на четырнадцать миллионов кубиков. Короткая команда, и первый ряд, общим числом триста тысяч, исчез. Изготовление новых блоков, калибровка, проверка, затем манипулятор устанавливает новый ряд на место старого, настройка, теперь вместо красного он светит синим — рабочие сектора заменили повреждённые.

— Перепрошивка завершена. Арина, перезапись данных на восстановленные участки идёт нормально?

— Да, всё легло чётко.

— Тогда продолжим.

Старый хронометр отсчитывал секунды, всё новые и новые красные сектора сменялись синими, Дом продолжал движение по орбите. Оля всё так же сидела неподвижно со взглядом в бесконечность, полностью погружённая в восстановление жёсткого диска Арины, скорость и точность её работы превосходили быстроту многих компьютеров и были неподвластны разуму обычного человека.

Два часа спустя девочка встала со своего рабочего места.

— Я сделаю перерыв на четверть часа, а потом продолжу.

— Хорошо, я бы сделала тебе шоколада, если бы помнила как, — полушутливо-полусерьёзно ответила няня.

— Ничего, скоро вспомнишь, для этого я здесь. Я ведь твоя ученица, не забывай.

Спустя пять полных оборотов вокруг Земли последний красный куб заменён синим. Оля не только полностью исправила полученные Ариной Родионовной повреждения, но и модернизировала винчестер по последним стандартам. Работа далась ей тяжело, девочка очень хотела спать и только благодаря мощной дозе тонизирующего препарата не падала от усталости на пол. Завершив последние операции, она вышла из матрицы и отправилась вниз заканчивать ремонт.

— Ты устала, ложись поспи, манипулятор извлечём потом.

— Что ты, не могу я же оставить тебя лежать здесь с открытым черепом, дело надо довести до конца. Даю задний ход манипулятору!

Потом Ольга плохо помнила, как извлекла манипулятор и закрыла люк на затылке няни. Где-то на предпоследнем винте её глаза начали слипаться, руки работали уже механически, сами по себе, и очнулась она только спустя двенадцать часов в своей постели. На прикроватном столике дымилась большая чашка шоколада, с верхнего этажа слышалось, как няня весело напевает какой-то мотив, жизнь явно возвращалась в нормальное русло. Ольга залпом выпила шоколад и побежала на кухню, где Арина Родионовна как раз заканчивала приготовление праздничного завтрака. Увидев Ольгу, няня отставила в сторону посуду и торжественно пожала девочке руку:

— Большое спасибо, товарищ капитан!

— Всегда пожалуйста, первый помощник! — Ольга приплясывала, смеялась и кружила няню за руки, не помня себя от радости, а на столе высился дивный сметанный торт. Всё было хорошо. Очередной суровый экзамен успешно сдан.