Гробница

Глава 7 Предчувствие клина

Кора едва притронулась к салату — все ее мысли вертелись вокруг Холлорана; казалось, пища ее совершенно не интересует. Столики на открытой террасе, с которой открывался чудесный вид на реку, постепенно начинали заполняться служащими офиса: приближался обеденный час, и все больше людей заходило сюда, чтобы перекусить и выпить стаканчик освежающего напитка или чашку кофе. Несколько ясных, теплых деньков, солнце, наконец проглянувшее после долгой, мрачной зимы, создавали у людей приподнятое настроение.

Первые прогулочные катера, открывшие новый сезон, были битком набиты розовощекими туристами; Темза сменила свой зимний свинцово-серый наряд и теперь поблескивала в голубоватой обновке, отражая высокое, чистое небо. Новые, современные здания выстроились вдоль ее берегов вперемежку со старыми, полуразвалившимися пакгаузами. Воздух еще был холодным, но в легком ветерке, прилетевшем с реки, чувствовалась свежесть наступающей весны, сметающей прочь прошлогодние листья и грязный снег, оставшиеся после холодов и слякоти.

Холлоран шел, огибая круглые столики, держа два стакана на уровне груди, чтобы случайно не задеть локтем кого-нибудь из посетителей, обедающих в этом уютном маленьком кафе.

Она смотрела, как он подходит к своему столику, испытывая чувство, похожее на страх. Она боялась его. Та небрежность, с которой он расправился с неожиданно напавшим на него Монком, удивила ее; случайный поединок показал, насколько жестоким и смертоносным может стать этот спокойный и скромный, ничем не примечательный с виду человек в экстремальной ситуации. На первый взгляд ничто не выдавало в нем горячей натуры. Скорее даже наоборот. Он был высок, но отнюдь не плотного сложения; его тело казалось худым, словно мышцы совсем не были развиты. Его одежда отличалась некоторой небрежностью, но даже по ней нельзя было судить и разгадывать привычки и характер Холлорана.

Таким он показался ей сначала. Однако чуть позже она заметила, как быстро светло-голубые глаза Холлорана могут менять свое выражение: вся теплота и сердечность мгновенно исчезала, оставался лишь блеск, подобный сверканию стального клинка. Она видела, каким холодным, почти ледяным, и в то же время изучающим, был его взгляд, когда сэр Виктор Пенлок представлял их с Феликсом друг другу. Это наверняка не укрылось от проницательных глаз Феликса.

Кора была встревожена и озадачена. Феликсу мог понадобиться этот загадочный, непостижимый человек; та взаимная неприязнь, которая, вероятно, уже успела возникнуть между ними, не играла здесь существенной роли. Было что-то надежное и успокаивающее в простых, не рассчитанных на внешний успех манерах Холлорана; его уверенность, сила и даже его неприступность внушали доверие. Он был человеком, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности — разумеется, если ты не принадлежишь к числу его врагов. Кора поблагодарила его, обаятельно улыбнувшись, когда он поставил перед нею джин и тоник; она взяла неразбавленный джин, оставив в стороне тоник, хотя прекрасно знала, что такой напиток окажется слишком крепким для нее. Холлорана позабавила подобная смелость со стороны женщины; однако он ничего не сказал, и, отставив в сторону свой виски со льдом, с аппетитом принялся за салат и ветчину, лежавшие на его тарелке. Девушка решила последовать его примеру, но сдалась, отправив в рот лишь несколько кусочков. — Кажется, я сегодня не очень голодна, — сказала она извиняющимся тоном, сама удивившись тому, что ее фраза прозвучала почти как оправдание. Она поднесла к губам свой стакан и сделала небольшой глоток, очевидно, находя джин гораздо более подкрепляющим, чем листья салата и огурец. Холлоран кивнул, отхлебнув виски, чтобы составить ей компанию. Его улыбка была доброй и мягкой.

— В каком графстве Ирландии вы родились, господин Холлоран? — спросила Кора; тепло, разливавшееся по телу после второго глотка джина, подействовало на нее успокаивающе.

— Зовите меня Лайам, — ответил он. — Я родился не в Ирландии. Мои родители были ирландцами по крови, но родился я здесь, в Лондоне, хотя рос в Килкенни. Мой отец был капитаном Британской Армии, ему приходилось надолго отлучаться из дома. Моя мать и я в это время жили в поместье отца. — В конце концов вы тоже стали военным?

— Это был вполне естественный выбор. — Он отложил нож в сторону и краем вилки начал отрезать маленькие кусочки от ломтика сыра на своей тарелке. — Я хочу узнать много разных вещей о вашем начальнике, мисс Редмайл. В том числе и о его личной жизни.

— Зовите меня Кора...

— Хорошо, Кора. Расскажите мне о нем. Сколько времени вы уже работаете на него?

— Я пришла в «Магму» около пяти или шести лет тому назад, но не сразу стала сотрудником Феликса...

Он кивнул, подбадривая ее.

— Феликс сделал меня своим поверенным агентом три года назад. Я до сих пор не знаю, почему. Он увидел меня совершенно случайно, когда я принесла сэру Виктору какие-то бумаги из нашего отдела на семнадцатом этаже. Эти документы были очень важными; вероятно, они вдруг срочно понадобились кому-то из директоров, и я попала в кабинет сэра Виктора, прервав их заседание. Очевидно, Феликс выяснил, кто я и откуда, потому что позже он попросил, чтобы я стала его помощником. Я не слишком много знала о нем и о том, кем он был в это время, хотя кое-что слышала. Ходили слухи...

— Слухи?

— Да. Ничего особенного. Так, обычные конторские сплетни. Присутствие Феликса Клина в «Магме» всегда было неофициальным; вы не сможете найти его имени в каких бы то ни было документах нашей компании — даже на тех бланках, на которых выписывается выплачиваемая сотруднику сумма, даже в сорок пятом пункте.

— В этом есть что-либо незаконное?

— Нет, если только он не является официальным сотрудником «Магмы». Если же принимать в расчет установленные общие правила, он должен был бы платить за свои апартаменты в здании офиса.

— Хотя я готов побиться об заклад, что даже это нигде не записано, — сказал Холлоран.

— Официально квартира принадлежит самому сэру Виктору.

— Так значит, роль Клина в Корпорации действительно столь секретна? Ваш Совет директоров боится, как бы конкуренты не стащили его?

— Более того. Вы забыли о сотнях тысяч держателей акций «Магмы», большинство из которых составляют англичане. Представляете, что за шум поднимется, если они узнают, что их корпорацией управляет мистик?

— Приятно слышать это от вас. Я всерьез начал опасаться, что, пожалуй, скоро останусь единственным человеком во всем мире, незнакомым с новым способом ведения дел в большом бизнесе и потому безнадежно отставшим от жизни.

Кора рассмеялась, и это обрадовало его. Девушка все еще оставалась скованной и напряженной, хотя с тех пор, как она увела его из белой комнаты, прошло немало времени. Вероятно, тот маленький поединок между ним и телохранителем, свидетельницей которого ей пришлось стать, вывел ее из душевного равновесия. Позже, при дневном свете, он заметил темные круги у нее под глазами — эти пятна говорили о том, что в последнее время девушка плохо спит по ночам. Может быть, она тревожилась за своего босса, озабоченная грозящей ему опасностью, настолько серьезной, что им пришлось заплатить немалую сумму страховым агентам, чтобы обеспечить страховку от похищения, несмотря на то, что, помимо всего прочего, у Клина была своя персональная охрана, состоящая из четырех человек.

— Я делаю вывод — хотя он может показаться наивным после всего, что мне довелось узнать за один только день — что Клин получил для «Магмы» фантастические результаты.

— Вы еще не знаете всех его способностей! — она улыбнулась ему и отпила глоток джина из своего стакана.

— Когда же «Магма» открыла его талант? — Холлоран отложил вилку и наклонился вперед, положив скрещенные руки на край стола. — Я имею в виду, кто, кому, и когда сделал предложение?

Она отвела глаза, избегая прямого взгляда Холлорана.

— Я не имею права рассказать вам об этом. Прошу прощения, Лайам, но данные мне инструкции довольно жестко предписывают сообщать вам только те необходимые сведения, которые относятся к вашим планам относительно защиты человека по имени Феликс Клин.

— Чем вызваны такие ограничения?

— Причина в том, что только один человек будет допущен к близкому контакту с Феликсом; этот человек — вы. Благоразумие, осторожность, секретность — называйте это как вам угодно. Чем меньше люди будут знать о Феликсе Клине, тем легче будет сэру Виктору и его коллегам. Чем меньше будет посвященных, тем спокойнее Совету директоров. — Она вдруг спохватилась: — Я не слишком много на себя беру? Не подумайте обо мне как о высокомерной особе, приближенной к одному из главных лиц компании и строящей из себя важную персону... Вы уже приняли предложение «Магмы», не так ли?

— Да, конечно, — ответил он тихо, и она опять смутилась, заметив странное выражение, промелькнувшее в глазах Холлорана, когда он улыбнулся ей. — Но есть определенные правила, с которыми вашему боссу придется считаться и неукоснительно соблюдать. — Холлоран вытащил из внутреннего кармана своего пиджака сложенный лист бумаги. — Это список элементарных «нужно» и «нельзя», — сказал он, передавая его Коре. — Я должен быть уверен, что он сегодня же прочитает его. Если Клин согласится выполнять все это, позвоните в «Щит» и сообщите Матеру.

— А если Феликс не согласится?

— Тогда у нас возникнут дополнительные сложности. Возможно, «Ахиллесов Щит» вынужден будет принести вам свои извинения и отказаться от выполнения этого задания.

— Можно мне взглянуть на список?

— Пожалуйста. Вы войдете в перечень лиц, непосредственно относящихся к тому, о чем там говорится, и нуждающихся в надежной защите.

Кора развернула лист бумаги, и ее глаза заскользили вдоль строчек отпечатанного текста. Она кивнула головой:

— Вполне прямо и откровенно. И, по-моему, выглядит совсем несложно.

Холлоран протянул руку к бумаге:

— Третий пункт вот здесь. У Клина есть персональный шофер?

— Да. Это один из его телохранителей. Януш Палузинский.

— Знаком ли Палузинский с техникой вождения, применяемой для ухода от преследователей?

— Я... Я не знаю.

— Это очень важно.

— Простите. Я действительно ничего не знаю об этом. Палузинский работает у Феликса гораздо дольше, чем я.

— Хорошо. Если даже он не знаком с этой методикой, ему нужно будет лишь провести день или два с нашими водителями — они научат его всему необходимому. Это не составит особых проблем; опытный водитель-профессионал быстро овладеет всеми приемами. До тех пор пока личный шофер Феликса будет занят, я могу водить машину вместо него.

Кора снова посмотрела на исписанный лист.

— Условные сигналы? — спросила она.

— Мы разработали систему, благодаря которой каждый из нас может опознать «своего» по кодовым словам. Она удобна при телефонных разговорах, стуке в дверь, и тому подобных вещах. Мы придумали целый набор невербальных знаков, специально для экстремальных ситуаций, на тот случай, когда слова бесполезны или даже могут подвергнуть нас опасности — например, риску выдать наши планы противнику. Там еще должны быть специальные ключевые слова, которые предусмотрены на случай похищения, — например, с их помощью Клин может дать нам знать, что он ранен, может сообщить число участвующих в операции преступников, может быть, даже обозначить то место, куда его увезут — конечно, в том случае, если он будет находиться в сознании. Если он будет строго соблюдать все требования, изложенные в предыдущих пунктах, эти кодовые сигналы, надеюсь, не понадобятся.

Кора вздрогнула от резкого порыва холодного ветра, подувшего с реки. — Какая жуть, — сказала она.

— Несомненно. Так оно и должно быть. Достаточно впечатляюще, чтобы вы оба ни на минуту не теряли бдительности, зорко глядя по сторонам.

— Звучит не очень-то утешающе.

— Вы обратились в мою компанию за помощью, чтобы обеспечить Клину надежную охрану, а отнюдь не для того, чтобы создать иллюзию ложного комфорта. Я был откровенен с вами, Кора, и впредь не собираюсь вводить вас в заблуждение. Если какая-то преступная группировка — будь то террористы или простое хулиганье — задумает схватить кого-то, их ничто не остановит. Практически невозможно предотвратить хотя бы попытку покушения на намеченную жертву, и, к сожалению, при этом не всегда удается избежать ранений и даже смерти клиента. Все, что мы можем сделать, — это свести риск к минимуму. Я не хочу пугать вас, Кора, но часто бывает гораздо проще убить человека, чем похитить его, сохранив ему жизнь в расчете на приличный выкуп.

Она заметно побледнела.

Холлоран снова наклонился вперед и сжал ее руку чуть повыше запястья.

— Я не подумал, что это может вас напугать, Кора. Мы ведь только «обсуждаем» ситуацию похищения, не так ли? Ничто не угрожает жизни Клина? Никто не грозит ему?

Кора сделала вялый отрицательный жест, и он убрал свою руку назад.

— В чем дело, Кора? Что вас расстраивает? Как я понимаю, все, чем мы сейчас располагаем — это так называемое «ощущение» Клина, что ему грозит какая-то опасность; причем я сильно сомневаюсь, что она существует на самом деле: боюсь, это всего лишь вымысел, плод его фантазии.

— Вы не знаете Феликса. Вы не имеете ни малейшего представления о возможностях его психики. У него есть способности... — ее голос внезапно оборвался.

— Да, я понимаю, способности, которые являются секретом. — Холлоран перевел свой взгляд с ее лица на реку, сверкавшую под ярким солнечным светом. — Это пускай остается между Клином и «Магмой». Меня же волнует только одно — как защитить человека во плоти и крови, столь же уязвимого, как большинство из нас. Но если ему хоть что-нибудь известно о той специфической ситуации, в которой он находится — или воображает, что находится — будет лучше, если он расскажет обо всем мне. Что могло напугать его так сильно, Кора?

Она склонила голову, словно погружаясь в глубокое раздумье, но тут же снова высоко подняла ее. Ее пальцы вертели стакан, и солнечные зайчики плясали вокруг, двигаясь в такт колыханию жидкости на дне стакана. Люди за соседним столиком хохотали над анекдотом. Голос, усиленный мегафоном, долетал до террасы с прогулочного катера. Наконец, Кора поставила стакан на прежнее место.

— Вот уже несколько недель, — начала она, — начала она тихим голосом, нерешительно, запинаясь, словно каждая фраза давалась ей с трудом, — очевидно, ее беспокоило близкое соседство людей за ближайшим столиком, — Феликс озадачен чем-то похожим на предчувствие. Причем он никак не может разгадать, откуда исходит это ощущение нависшей опасности. Нечто нереальное... на первый взгляд это может показаться несерьезным. Сон, ночной кошмар, подробности которого он не может припомнить при пробуждении. Он знает, что это своего рода предупреждение; но ему пока не удалось проникнуть в суть образов, предстающих перед ним — момент откровения еще не настал. Это угнетает его... сводит его с ума. Нет, даже более того — Феликса охватывает панический страх... ужас...

— Он отнюдь не произвел на меня впечатления охваченного страхом человека, — заметил Холлоран.

— Он не хотел обнаружить свое состояние перед посторонним человеком. Феликс очень замкнутый и скрытный.

— Вы хотите сказать, что его не оставляет предчувствие близкой смерти?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет. Нет, кое-что похуже этого.

Тень упала на стол, заставив их обоих вздрогнуть от неожиданности. Это бармен убирал грязную посуду со столика на поднос, где уже стояли пустые тарелки и стаканы.

— Чудесная погодка! — сказал бармен, поворачиваясь к ним спиной, очевидно, не дожидаясь ответа.

Девушка посмотрела на Холлорана, но больше ничего не прибавила к только что произнесенной ею фразе.