Гробница

Глава 21 Под водами озера

Первые лучи солнца пробились сквозь утренний туман — роса, выпавшая ночью, теперь испарялась с нагревавшейся земли. Деревья вдалеке скрывались в плотной, непрозрачной дымке — казалось, их верхушки подвешены в воздухе на невидимых нитях — стволы и корни скрывались в молочно-белой пелене.

Низкие кусты казались призрачными чудовищами, припавшими к земле, неслышно подкрадываясь к своей жертве.

Холлоран осматривал холмы, возвышающиеся над покрывалом тумана, обходя запущенный сад. Малейшее движение на их зеленых склонах — и он немедленно бросился бы туда. Некоторое время он внимательно глядел на какое-то подозрительное пятно, затем прошел еще несколько шагов по тропинке между кустами и вгляделся в даль еще пристальнее, зорко примечая малейшие детали — не изменилось ли что-нибудь там, на вершине холма, за несколько секунд? В то же время он чутко прислушивался к звукам, раздававшимся за спиной, помня о собаках, свободно разгуливавших по поместью. Хотя Кора сказала ему, что собаки никогда не подходят близко к дому, он не питал слепой веры в ее слова, особенно когда припоминал намек Клина о том, что псы могут «выпроводить» любого чужака из усадьбы.

Обученные сторожевые собаки могут стать довольно опасными противниками как для похитителя, решившего тайком пробраться к дому, так и для самого Холлорана.

Он думал о Коре, медленно разгуливая по саду, смущенный противоречивостью своих чувств. Покорность девушки грубым ласкам, жестокость их любовных игр помогли удовлетворить желания Коры, но сам он на сей раз не получил того удовольствия, которого он ждал от своего ночного приключения. Действительно, неожиданное пробуждение послужило хорошей встряской, утроившей его силы вначале, но в самом конце ему так и не удалось полностью отдаться наслаждению... Ханжеское раскаяние в своем грехе, Холлоран? Неужели католическая вера юношеских лет оставила такой глубокий след в душе? Вспоминая о том, через что ему не раз пришлось пройти в своей жизни, обо всех испытаниях, выпавших на его долю, он откинул эту мысль. Может быть, он просто слегка разочаровался в этой женщине: ее мысленный образ, созданный воображением Холлорана, не соответствовал действительности, а ее покорность и слабость сделали ее более уязвимой для него... Позже, когда Кора встала с постели, чтобы снова накинуть на себя халат, он заметил резкие отметины на ее спине и ягодицах. Ничего не сказав вслух, он подумал, что эти полосы не могут быть ничем иным, кроме уже сходящих с кожи следов от ударов хлыста или ремня. Но это неожиданное открытие, как и многие другие, ничего не проясняло, не давало путеводной ниточки к разгадке ее тайн.

Он завернул за угол дома и увидел, что озеро окутано непрозрачной пеленой тумана. Молочно-белая завеса чуть колыхалась под легким ветерком, и струйки поднимающегося кверху пара змейками вились над ее слегка волнистой гладью. Под его ногами заскрипел гравий, когда он подошел к «Мерседесу»; черная глянцевитая поверхность машины была покрыта крупными каплями росы. Холлоран лег плашмя на землю, чтобы осмотреть низ автомобиля. Он посветил направленным лучом карманного фонарика, дюйм за дюймом изучая дно кузова машины; убедившись, что на нем нет никаких посторонних предметов, а на земле под машиной нет никаких подозрительных следов (часто террористы прикрепляли взрывные устройства именно там, куда труднее всего было добраться), он тщательно обследовал снаружи колеса, амортизаторы и тормоза. Удовлетворенный результатами осмотра, он обошел вокруг автомобиля, глядя, нет ли на его кузове и на земле пятен смазки или отпечатков пальцев, не валяются ли кусочки провода, не разбросан ли гравий возле дверей машины чьими-то ногами. Перед тем, как открыть дверцы «Мерседеса», он провел ребром тонкого бумажного листа по тонким зазорам между дверцами и корпусом; убедившись, что оттуда не торчат концы проводов или куски проволоки, он просунул голову внутрь салона автомобиля, втянув в себя воздух через расширенные ноздри — не примешается ли какой-нибудь посторонний резкий запах к легкому духу бензина. Опасаясь, не подложены ли под сиденье взрывные детонаторы, срабатывающие при нажатии на пружины кресел, он проверял щиток, пепельницы и ящик для мелких предметов, не опираясь на сиденья. Затем заглянул под каждое из кресел. Оставив дверцы машины открытыми, он проверил мотор, еще раз используя ребро бумажной карточки для прощупывания щели между откидной крышкой моторного отсека и корпусом, а потом так же осторожно заглянул в багажник. Закончив эту сложную процедуру внешнего осмотра машины, он завел двигатель «Мерседеса», оставив его на холостом ходу на несколько минут, после чего сел в кабину и проехал взад и вперед несколько метров. Убедившись, что за прошедшую ночь машину никто не трогал, он выключил мотор, вылез из кабины и запер дверцы. — Неужели действительно необходимо было столько возиться с этим? раздался голос с крыльца.

Холлоран обернулся и увидел Феликса Клина, стоящего у дверей; тень от навеса скрывала черты его лица. Скрестив руки на груди и прислонившись одним плечом к каменному столбу, он разглядывал Холлорана, занятого проверкой автомобиля. Он опять был одет довольно просто и небрежно: слишком свободная легкая куртка была накинута поверх свитера, заправленного в джинсы. Клин усмехался, вид у него был бодрый и свежий; от вчерашней усталости, одолевшей его за обедом, не осталось и следа.

— Я проделал бы те же самые действия даже если бы «Мерседес» простоял всю ночь в надежно запертом подземном гараже, — ответил Холлоран. — Я проверял, не проник ли кто-нибудь внутрь этой ночью.

— Значит, вы так и не поверили мне, когда я сказал, что здесь я в полной безопасности.

Холлоран пожал плечами:

— Не в обычаях «Ахиллесова Щита» полагаться на авось.

— Конечно, нет, — поддакнул Клин, выходя из тени, потягиваясь и глядя на небо. — Сегодня будет хороший день. Хотите прогуляться, Холлоран? Освежающий моцион перед завтраком, а? Это взбодрит вас.

— Что вы имеете в виду?

— Идите следом — узнаете.

Клин быстро зашагал к озеру. Холлорана удивила его живая и легкая, подпрыгивающая походка. Еще вчера вечером поза Феликса за столом была расслабленной, утомленной, движения — вялыми; черты лица осунулись, как после долгой болезни. Сегодня утром энергия, казалось, била ключом из этого человека.

— Идемте, и забудьте об этом вчерашнем дорожном происшествии, — позвал он весело.

Холлоран медленно двинулся вслед за ним; хотя его походка была легкой, сам он отнюдь не расслаблялся. Все время, пока они шли к озеру, агент «Ахиллесова Щита» следил за окрестностями, подмечая каждую деталь пейзажа, чтобы вовремя заметить приближающуюся опасность. Он зорко смотрел, не покажется ли вдруг подозрительное пятно в кустах, не сверкнет ли солнце, отражаясь в оптическом прицеле дальнобойной винтовки; и уж вне всякого сомнения, особое внимание он уделял дороге, ведущей от главных ворот поместья к дому.

Клин намного опередил его; низкая темноволосая фигура виднелась уже у самого берега озера. Иногда он взмахивал руками и подпрыгивал, так что Холлоран совсем не удивился бы, если бы его клиент прошелся «колесом» по ровной дорожке, посыпанной гравием. Похоже, у маленького человечка было слишком много энергии, и он щедро расходовал свои силы.

Тропинка пошла под уклон, спускаясь к воде, и Клин стремительно сбежал вниз; теперь Холлорану были видны только его узкие плечи и темноволосая голова. Холлоран ускорил шаг и вскоре увидел, что Клин стоит на дальнем краю низких мостков, к которым привязана гребная шлюпка.

— Вот вам хорошая тренировка на сегодня, — сказал Клин Холлорану, распутав узел каната, привязывающего лодку к мосткам.

— На ней нет мотора?

— Мне нравятся спокойные воды этого озера, нравится его тишина. Я не люблю моторы — они нарушают тишину. Обычно Монк или Палузинский сидят на веслах во время наших прогулок по озеру, но сегодня эта честь будет принадлежать вам, — Клин легко спрыгнул в лодку и уселся на корме. — Давайте отчалим!

— В таком тумане мы вряд ли что-нибудь разглядим, — заметил Холлоран, ступив на мостки.

— Может быть, — ответил Клин, отвернувшись и вглядываясь в белую дымку над поверхностью воды.

Холлоран перелез через борт легкой шлюпки, оттолкнувшись ногой от края мостков. Усевшись на среднюю скамью лодки, он уперся концом одного весла в деревянную сваю и оттолкнулся сильнее, пустив лодку в медленный дрейф, потом поставил весла в уключины. Развернувшись, он взял курс на середину озера; мерные взмахи весел заставляли лодку тихо и плавно скользить в тумане по спокойной водной глади. Сидя напротив Клина, он мог разглядывать своего компаньона вблизи; кинув на сидящую перед ним худощавую фигуру несколько острых взглядов, он решил, что столь сильная метаморфоза, происшедшая с Клином со вчерашнего вечера, имеет мало общего с изменениями его психического состояния; ее причину скорее нужно искать в непостоянной, переменчивой, неустойчивой натуре этого странного человека, в его раздвоенности, временами столь сильно поражающей Холлорана. Внешность «объекта» осталась той же, что и вчера, черты лица были все такими же заостренными; но кожа уже приобрела живой и теплый оттенок, и желтизна, напоминающая старый высушенный пергамент, покрывавшая бледные щеки клиента за вчерашним обедом, бесследно сошла. Темные глаза Клина ярко блестели, а голос стал звучным и даже чуть более резким, чем обычно. Не в первый раз Холлорану пришла в голову мысль, что его клиент употребляет какие-то наркотики.

Клин, чей тонкий профиль четко вырисовывался на фоне белизны, внезапно быстро повернулся лицом к Холлорану.

— Все еще пытаетесь расколоть меня, Холлоран? — спросил он с коротким, резким смешком. — Не так-то это просто, скажу я вам. Почти невозможно. Даже такому, как я, это едва ли было бы под силу... — Его смех стал более долгим. — Дело в том, что я не похож ни на одного человека из тех, с кем вы встречались за всю свою жизнь... Я прав?

Холлоран продолжал спокойно и плавно грести.

— Все, что меня интересует, — это ваша безопасность. Остальное меня не касается, — ответил он.

— Так ваше начальство в «Ахиллесовом Щите» учит вас отвечать своим клиентам? Фраза из записной книжки, удобная и всегда наготове. Вряд ли вы станете отрицать, что ваше любопытство удовлетворено сведениями, которые уже известны всем из официального досье. Признайтесь! Неужели вам не хочется узнать обо мне побольше? О том, как досталось мне такое богатство, об этой моей загадочной силе... Ведь хочется, правда? Да-а, я знаю, что вам этого хочется!

— Допустим.

Клин хлопнул себя по колену:

— Хорошо... — Он наклонился вперед с видом заговорщика. — Должен вам сказать, что родился я не таким... О, нет, не совсем так. Назовем это поздно развившимся талантом... — Улыбка сошла с его лица; и хотя черные глаза буквально впились в глаза Холлорана, казалось, что Клин смотрит куда-то вдаль, словно не замечая ничего вокруг себя.

— Вы говорите об этом так, как будто особенные способности вашей психики возвышают вас над остальными людьми.

Весло зацепило полусгнившие водоросли, плававшие в воде, и Холлоран бросил грести, чтобы освободить лопасть одного весла от намотавшихся на него остатков прошлогодних растений. Густая бурая масса на конце весла была скользкой на ощупь, и ему пришлось несколько раз дернуть за ее вьющиеся концы, прежде чем ему удалось сбросить эту гниль обратно в озеро. Когда он снова погрузил весла в воду, Клин уже ухмылялся, глядя на него — очевидно, воспоминания о прошлом больше не тревожили этого странного человека.

— Хорошо ли вы спали прошедшей ночью? — спросил Клин.

Действительно ли в его усмешке была какая-то дьявольская хитрость, или это только почудилось Холлорану? И чем объясняется такая внезапная перемена темы разговора?

— Достаточно крепко — до тех пор, пока я не проснулся, — ответил он Клину.

— И вас ничто не потревожило?

— Только отсутствие надежной охраны в Нифе. Здесь вы подвергаетесь серьезному риску.

— Да-да, мы поговорим об этом позже... А Кора очень интересная особа, правда? Я имею в виду то, что она на самом деле представляет из себя совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Вы это уже поняли?

— Я знаю о ней очень мало, чтобы делать какие-то выводы.

— Конечно. Она рассказывала вам, как она попала на работу непосредственно ко мне? Бесспорно, я захотел ее сразу, как только положил на нее глаз — еще в офисе доброго дяди сэра Вити, около трех лет тому назад. Разглядел ее скрытый потенциал — ну, вы понимаете — увидел, что в ней таятся... определенные способности. Понимаете, о чем я говорю, Холлоран?

Холлоран игнорировал эти намеки, подавляя нарастающий гнев. — Очевидно, вы имеете в виду то, что она очень хороший секретарь и поверенный агент.

— Вы правы, она действительно хороший секретарь. А больше вас ничего не интересует?

Холлоран бросил весла, позволив лодке медленно дрейфовать.

— Что именно может меня заинтересовать? — спокойно произнес он.

— Ха! Конечно, интересует! Я и Кора, наши с ней взаимоотношения! Действительно ли она только лишь составляет графики и планы и печатает письма на пишущей машинке? Может быть, вы хотите знать, нет ли меж нами любовной связи.

— Это никак ко мне и к моему делу не относится.

Клин лукаво улыбался.

— Правда? Послушайте, Холлоран, я очень проницательный человек, и меня очень трудно провести. Неужели я не чую то, что творится у меня под носом? Я думаю, вы оставите свои забавы, когда вспомните, кому принадлежит Кора.

— Принадлежит?.. Вы говорите так, словно безраздельно владеете ее душой и телом.

Клин отвернулся; улыбка все еще не сходила с его лица. Прищурившись, он вглядывался в туман, словно желая проникнуть взором сквозь его плотную завесу. Неясные контуры деревьев и холмов проступали в дымке, чуть колыхавшейся от утреннего прохладного ветерка.

— Чувствуете ли вы огромную тяжесть воды под нами? — внезапно спросил Клин, не поворачивая головы к своему собеседнику. — Чувствуете, как тесно сжимает ее давление деревянные борта нашей лодки, словно текущая под нашими ногами вода и все, что лежит на самом дне озера, хочет прорваться сквозь тонкие стенки и утащить нас вниз? Чувствуете ли вы это, Холлоран? Отрицательный ответ уже почти сорвался с языка Холлорана, удивленного странными идеями темноволосого человечка, но внезапно нахлынувшие ощущения остановили его, заставив замереть на месте. Он чувствовал дрожь дерева под ногами, чувствовал скрытую мощь того, что колыхалось за бортом, окутанное туманом. На несколько секунд его охватил страх, как будто вода и впрямь могла просочиться сквозь тонкие щели меж плотно пригнанными досками бортов и лодка вмиг могла наполниться вязкой субстанцией, засасывающей их, тянущей на дно, где ил и водоросли. Мысль Клина, передавшаяся ему, в одно мгновенье изменила образ озера, сложившийся у Холлорана, превратив его спокойную глубину во что-то загадочное, скрывающее в себе затаенную опасность. Холлоран инстинктивно поджал под себя ноги, чуть подвинувшись на скамейке гребца.

Легкая рябь на воде заставила лодку едва заметно покачиваться. Огромные немигающие глаза Клина снова уставились на него; голос Феликса, обычно более высокий и резкий, зазвучал спокойно и глубоко:

— Оглянитесь по сторонам, потом посмотрите на озеро. Его гладь под завесой тумана, словно шелковистая кожа, чиста и прохладна. Насколько глубоко вы сможете заглянуть в тот мрак, что таится в глубине под этой спокойной прохладой? Ну-ка, Холлоран, попробуйте! Смотрите!

Холлоран нехотя подчинился. Подумаешь, какая мелочь, уговаривал он себя, не стоит спорить из-за таких пустяков. Нагнувшись за борт, он увидел в воде свое неясное отражение.

— Смотрите на воду, — раздался тихий голос Клина. — Смотрите, как плавно она подымается и вновь опускается. Ее поверхность так нежна, нежнее всего, к чему вы жаждали прикоснуться до сих пор... Вглядитесь в свое отражение — оно выделяется темным пятном на воде. В этой темноте ваш взор проникает глубже, и вы видите то, что было скрыто. А что если бы все озеро покрывала огромная тень — смогли бы вы почувствовать то, что таится в его глубинах?

До этой минуты Холлоран видел лишь темное пятно своего отражения в воде. Но вот эта темнота стала расплываться, разрастаться вширь, охватывая все большую площадь тихо колыхавшейся поверхности озера, словно черное покрывало расстилалось, разгоняя туман. Вкрадчивый голос Клина монотонно повторял, что он должен глядеть в воду, не шевелясь и даже не мигая, ведь малейшее движение может нарушить установившуюся гармонию, замутить зеркальную гладь. Он должен всматриваться в темную глубину, пока его чувства и мысли не проникнут дальше, чтобы они впитывались... впитывались... «впитывались» самим озером, приближаясь к тому, что раньше было скрыто от самого острого взора...

«...Там, под нами, разные чудища, Холлоран...»

Он видел расплывчатые фигуры, медленно и неуклюже двигающиеся во мраке, — бесформенные тела плавали вокруг, выделяясь черными пятнами на темном фоне. Ему показалось — нет, скорее, ему «внушили» — что эти существа никогда не видели солнца, не знали света и тепла солнечных лучей, что они дремали в темных глубинах, почти в самом сердце земли. Среди них иногда проплывали скользкие полуживотные-полурастения, чьи сетчатые тела помогали им выдержать чудовищное давление на большой глубине; они скользили вокруг своих огромных неповоротливых соседей, две разные, столь непохожие одна на другую формы жизни царства тьмы. Меж ними плавали еще какие-то странные создания, похожие на призрачные мелькающие тени. Холлоран чувствовал, как они стремятся подняться из мрачных глубин, где они родились, в вышний мир, но их собственные тела не дают им сделать это, обрекая на вечное заключение во тьме и холоде. Но если они сами не могли подняться вверх, им нужно было заманить к себе вниз того, кого они так жадно желали...

Лодка качнулась и сильно наклонилась, когда Холлоран нагнулся еще ниже над водой.

«Прикоснись к воде», — настойчиво шептал тихий голос, — «почувствуй ее прохладу...»

Холлоран протянул руку к поверхности озера, казавшейся ему сейчас одной огромной тенью, и ему почудилось какое-то движение в глубине, словно притаившиеся на дне создания зашевелились в напряженном, трепетном ожидании.

«...погрузи свои пальцы туда...»

Он почувствовал, как его рука касается чего-то мокрого, и резкий холод пробрал его до костей.

«...глубже! дай ему почуять тебя...»

Вода дошла ему до запястья, намочив рукав рубашки.

«...еще ниже, Холлоран... еще ниже, и...»

Ему послышался смех — казалось, он долетал издалека.

«...достань до самой преисподней!..»

Холлоран увидел, как смутные тени начали стремительно подниматься на поверхность — причудливые, уродливые создания, которые могли возникнуть только в адских глубинах. Разверстые пасти — были ли это пасти?.. там были отверстия, напоминавшие жадно раскрытые рты — готовились впиться в его плоть, поглотить его...

Смех раздавался все громче, возвращая ясность мыслям и чувствам. Холлоран вытащил руку из воды и встал на ноги на дне лодки, словно хотел убраться как можно дальше от этих алчных глоток.

А неизвестные чудовища плыли вверх, объединившись в своем стремительном движении, — словно подводная нефтяная скважина вдруг извергла из своих недр черную жижу. Странные, непохожие ни на одно из земных существ, аморфные тела, лишенные глаз, с атрофированными конечностями, более похожими на ножки амебы. В общей массе копошились и другие твари — едва различимые, маленькие тельца состояли почти из одного непропорционально большого ротового отверстия, усеянного острыми и тонкими, словно иглы, зубами. Они подплывали все ближе; еще немного — и они выпрыгнут из воды...

Но тут они начали исчезать на глазах, распадаться на мелкие части, разорванные колоссальным давлением в их собственных внутренностях, позволявшим им жить на глубине и никак не приспособленным к более разреженной среде верхних слоев воды.

Он представлял себе, как они пронзительно визжат от боли, но эти звуки не были слышны, потому что были лишь плодом его воображения. Вокруг лодки вода словно вскипела и стала белой и непрозрачной от пены и бьющих со дна водоема пузырящихся ключей. Тут и там брызгали фонтанчики, и в мутных струйках, взлетающих вверх, — или это только чудилось Холлорану? — мелькали останки загадочных обитателей глубин.

Лодку сильно закачало, и Холлоран быстро сел на скамью гребца, вцепившись обеими руками в борта лодки, чтобы остановить качку. Он удерживал лодку до тех пор, пока волнение не утихло и озеро не стало таким же спокойным, каким оно было до сих пор.

Двое мужчин оказались на самой середине озера; вокруг них расстилалась темная гладь воды, а воздух вокруг был на удивление и прозрачен. Плотный туман расступился, окружив их кольцом, и их лодка плавно покачивалась в центре широкого темного круга спокойных вод. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было хихиканье Клина.