Грешная воля Катастроф: Финальная фаза

Безумие – есть путь IV

Молись, если желаешь быть не услышана. Молчи, ведь то золото, не способное предать тебя. Не говори, покуда слова твои не достигнут чужих ушей.

Молись и молчи. Молись и молчи. Молись и молчи. Молись и молчи. Всегда молчи и молись.

В такие моменты нужно погружаться лишь в самого себя. В свою суть. Молись и молчи. Боги глухи и черствы. Они молчаливы и жестоки. Молись и молчи.

Мольба — обращение смертного к Богам. Но Боги редко отвечают на твои вопросы и желания. Мы слишком малы для них. Мы муравьи. Настоящие насекомые на всем холсте мира, что им ведом.

Молчи и молись.

Ничего нельзя изменить. Судьба — есть предопределённость для каждого смертного. Мы ведомы своими идеалами и стремлениями. Мы определяем то, что хотим делать, но судьба всегда приведёт нас к одному и тому же результату. Это не исправить. Некоторые вещи всегда случаются и будут случаться до самого конца.

Победа сменится поражением, а поражение сменится победой. Знай. Всегда знай и не забывай. Так устроен и построен наш мир. Случается то, что должно быть.

Злой язык всегда шептал. Он не прекращал молвить. Его глас не затихал ни на секунду. Вечно вещая о чём-то мерзком, проклятом и злосчастном. Его богомерзкие и лицемерные в своей сути слова ужасали до глубин души, они проникали в самое чрево души, втыкались подобно ядовитым иглам.

Люди, способные манипулировать другими и выворачивать всё так, чтобы было выгодно только им. Они пудрили головы другим. Заморачивали и обманывали. Их злые языки всегда являлись проблемой во все времена.

Но среди них выделялись и особые индивиды. Те люди, чьи способности выходили за рамки разумного.

Само их существование уже ставило под угрозу множество людей.

Мои мольбы не были услышаны. Я их не произносила, но говорила в разуме. Пока передо мной всегда стоял этот человек.

— Молись и молчи, моя дорогая. Молись и молчи. Скоро придут другие молящиеся. Они смогут очиститься с твоей помощью. Как и всегда. — его рука легла на моё плечо. Эта улыбка, эти глаза… Все они никогда не улыбались. В них не было ничего искреннего, кроме безграничной алчности и собственного эгоцентризма.

Так было всегда.

Я ждала здесь. В тёмной комнате моментов, за которые я проклинала свою жизнь. Честно ли оно было? Честно? Нет. Совершенно. Мир обладает совершенным чувством юмора, который никто не способен понять. Он ужасает, ведь ты не знаешь, чего от него ожидать.

И ты никогда не поймёшь его. Никогда. Мир смеётся, его корка трескается, его почва расходится в улыбке. Даже если ты разрушишь его, он не прекратит смеяться. Мир будет стоять, вечно. В любых проявлениях. Нет никакой силы, способной сокрушить оный.

Они снова пришли. Те же лица. Они никогда не менялись. Притворная доброта, перемешанная с грешным желанием. С желанием коснуться плоти той, до которой им бы в жизни не довелось коснуться.

— Не бойся, я не сделаю тебе больно! Мы просто немного «поиграем»! Разве ты уже не успела привыкнуть, м-м? — он грубо схватил мою руку и потянул к себе.

Сопротивление — бесполезно.

— Аккуратнее с ней, она ведь прекрасный цветочек. Хе-хе-хе! — послышался ещё один наглый и противный голос.

— И где вы только находите таких красивых девушек, господин?

— Секрет. Делайте с ней, что хотите. Она уже сломлена и никак вам не помешает. — махнул рукой мужчина, после чего направился к двери. — Ах, да. Главное, не испортьте её, ещё очень много клиентов и нам много куда следует заехать.

— Конечно! Мы будем с ней нежны! Очень нежны! Хе-хе!

Жестокость ли это или безумие? Нельзя дать однозначного ответа. Но, кажется, в глубине моей души начало зарождаться какое-то особое понятие.

Лишь маленький росток, стремящийся к свету, покуда среди него растут одни сорняки и паразиты.

Мир разводит все культуры одновременно и ему нравится наблюдать за борьбой в природе. Природа сама по себе чудовищна в своих проявлениях. Места для жалости не существует. А любое её случайное проявление — лишь жалкая попытка выдать желаемое за действительное.

***— Эллен, ты о чём-то задумалась? — рядом с ней появилась Тьма и свет. Её разноцветные глаза всегда контрастировали на любом фоне. Красивая картина. После того, как она изменилась, многие художники искали с ней встречи, прознав о великолепной красоте и необычности глаз оной.

— Не особо. Порой я вспоминаю старые события. За такое время они успели смешаться. Даже можно запутаться в их последовательности. — ответила Катастрофа.

— Согласна. Я уже слабо помню свою человеческую жизнь. Что-то там, что-то здесь, отрывки, одним словом. — приложила палец она к подбородку с задумчивым видом.

— Интересно, приближает ли оно нас к Божественному Эго?

— Пфе. Не хочется становиться подобно им, Эллен. Ты видела их? Старики и бабки.

— Но разве мы сами не стары? — она слегка посмеялась.

— По моим меркам, мы бесконечно молоды. Главное оставаться молодым разумом, не так ли? — она подлетела к широкому окну башни. — Знала? Филбур совсем не одобряет твои методы.

— Она всегда такой была. Милой и конфликтной.

— Часто тебе перечила и ни с чем не соглашалась. Любит сидеть в своём замке, как снежная королева, смотреть на вечный снег, да думать о высоком. Хех.

— Может быть, воспитание аристократки как-то на это повлияло?

— Но мы ведь не являемся другими?

— Мы с тобой были в немного других обстоятельствах. — покачала головой Эллен.

— Ха-ха. Ты права. Но не думаешь, что это станет проблемой? — Тьма и свет покосилась на старую подругу через плечо. — Эта Филбур не собирается нам помогать. Я бы сказала, в ней есть склонность помешать нам. А всё из-за дрянного снега. Постоянно разводит из-за него новые тирады.

Катастрофа безумия ничего не ответила, продолжая загадочно улыбаться. Её мысли по этому поводу нельзя было прочесть. Сама Тьма и света не всегда её понимала. Лишь изредка. В моменты какого-то собственного просветления.

Если говорить ещё шире, то в какой-то момент всё поменялось. Поведение Эллен… Пускай и не слишком, но изменилось. Оно стало несколько другим.

— Разве так не будет интересней, Экта? Разве тебе нравится получать что-то без трудностей?

Комната погрузилась в гробовое молчание.

— Давно меня так никто не называл… Хорошо. Я закрою на это глаза. Пока что. — Катастрофа пролетела мимо неё и скрылась где-то в темноте коридора.

В то же время Эллен подошла к окну. Отсюда просматривалась большая часть мира. Он большой, но в то же время предательски мал для Катастроф или Богов. Слишком тесен, слишком простой для них. Его суть понятна и совершенно читаема. Только вот… Существовало несколько вещей, что до сих пор оставались скрыты от чужих глаз.

— Я жду тебя, Валтейн. На этой башне, созданной мной для тебя. Для нашего с тобой возвышения. Остался совсем последний штрих. Уверена, ты сможешь всё понять, когда придёшь ко мне. — она протянула руку к небу. — И когда это случится, всё закончится.

Конец для одного, но начало для другого. Именно этого момента и стоит дожидаться. Время для этого осталось совсем немного.

Покуда все погибают, некоторые не понимают происходящего, безумцы кричат о конце света, кричат о немилости Богов… То лишь некоторые сущности способны вершить судьбу всего этого ужаса.

***

Забытые руины.

Место, где некогда заснула Величайшая свобода. Её бы в жизни никто не обнаружил, кроме других Катастроф или же по чистейшей случайности. Так и случилось с невольным стражем её покоя.

Но ему не позволено было хоть как-то помешать её пробуждению, ведь его сил оказалось слишком мало, чтобы остановить неравное по своей сути существо.

Копьё разложения спокойно оказался в нужном помещении, где валялось множество золотых побрякушек. Кажется, кто-то их долгое время собирал. И для чего? Смерть его настигла, а богатства оказались полностью бесполезны.

Впрочем, то уже дела давно минувших дней. Это золотишко не сможет спасти тебя от смерти, ведь от неё нельзя откупиться. Когда придёт твой час, придётся лишь смиренно принять его… А что же до него, то…

Глаза Свободы раскрылись:

— Ну надо же. Меня навестил кто-то, кто подобен мне. Копьё разложения. Чем могу помочь? — начала она даже спокойно. Без своей излюбленной тактики качать права.

— Мир находится на грани уничтожения действиями Катастрофы безумия. — вышла вперёд Фрактэшла.

— А-а-а… Так вот, что за неприятное чувство, ага? Хм-м. Интересно. И когда это у обычных смертных появилась воля влезать в диалог между Катастрофами? — её взгляд стал гораздо более угрожающим, чем ранее.

Я разрешаю. А если у тебя есть претензии, я всегда могу их выслушать.

— Что это с тобой? — она внезапно покинула трон и появилась перед приятелем. — Вступился за женщину? Ты что, влюбился? Не-е-ет. Вижу, в тебе есть какая-то решимость. Ты чего удумал?

— Мы хотим завербовать вас в битву.

— С Эллен? Ха! Ха-ха-ха! — внезапно разразилась смехом Свобода.

Все остальные смотрели на неё с немым вопросом. Что же здесь смешного? Очень серьёзная просьба, от которой зависит судьба многих.

— Копьё разложения! Неужели ты решил им помочь?! Погоди! Серьёзно? Аха-ха-ха! — продолжила хохотать эта бесцеремонная особа. — Ну надо же! Откуда нашлись такие дураки? А может, вы бредите? Упали с большой высоты? Повредились головой?

Прекрати глумиться, Свобода. Они серьёзны. Я лично проверил их решимость. Они желают покончить со всем этим. Тебе необязательно бороться за наши стремления. Мы можем дать тебе возможность победить Катастрофу безумия.

Копьё разложения оставался предельно спокойным. Он знал о распрях между ними. Когда-то они сразились, и Свобода проиграла с треском. В тот момент у них и родилось это самое противостояние.

Тут-то улыбка с её лица исчезла:

— Нонсенс. Ты предлагаешь мне объединиться со смертными. Впрочем… Ха. Не вижу никакой проблемы. Я не могу посягать на свободу других. Они сами выбрали этот путь, а я же… Тоже могу выбрать свой. Мне же ничего не стоит, правильно?

Приложив руку ко лбу, она подняла свою чёлку.

Главная проблема битвы с ней, огромное количество Катастроф на её стороне. И каждая из них представляет опасность. Если они пойдут на нас гурьбой, то шансы резко упадут.

— Ой, ладно, дружочек. Ты же знаешь других Катастроф. Они любят смотреть, да смеяться. Уверена, какая-нибудь Элиен ни за что не пойдёт сражаться в толпе. Ей захочется побороться один на один!

— Но не все такие. Многие из них не прочь напасть вместе, чтобы поскорее расправиться.

Даже с той же Винтерс боролись группами. Конечно, с Элиен это точно. Катастрофа разрушения пришла специально в нужный момент, дабы столкнуться в одиночку. Такова уж её природа.

— Сможем ли мы переманить Катастрофу разрушения на нашу сторону? Уверена, она захочет сразиться с Эллен. — продолжила Фрактэшла педантичным голосом.

Свобода смотрела на неё с некоторым пренебрежением.

— Ха… Это может сработать. Элиен давненько хотела с ней сразиться, чтобы окончательно выяснить. Кто же из них сильнее? Это меня раздражает, ведь я сама хочу сломать все ей руки, выпотрошить внутренности… Но ладно. — Свобода развела руки в стороны. — Мне же будет лучше, не так ли? И? Какой план? Что будем делать? Ворвёмся к ним и начнём всё крушить? Она ведь там, да? В той башне?

Их чутью и возможностям можно позавидовать. Только пробудившись, эта помешанная уже о многом узнала, хотя даже не повидала весь мир. И как им это удаётся?

А ведь Валтейн сражался среди таких, даже не находясь на близком к ним уровне. Охотница вдохнула побольше кислорода в лёгкие, чтобы успокоить сердце. Ей стоит сосредоточиться на задачах и сделать всё зависящее от себя.

В то же время Элис чувствовала давление на своих плечах. Уже нахождение с одной Катастрофой плохо для неё, а сразу же две!.. Это почти невыносимо!

Мы ещё подготавливаемся. Нам нужно собраться вместе, чтобы отправиться к башне. Не знаю, что именно, но эти люди задумали нечто интересное. Я видел это по глазам этой девушки.

Копьё разложения указал на Фрактэшлу рукой.

— Мы теперь подчиняемся указаниям обычной смертной? Как любопытно. Ну и? Скажи же мне так, чтобы я не разочаровалась. Что мы будем делать дальше? — её серые глаза уставились на охотницу.

— А это вы узнаете у того, кто всё это и собрался провернуть.

— Хм? Так ты… Не главная, типа?

Копьё разложения тоже не знал об этом. Впрочем, его это не слишком волновало. Он и так понял, что эти двое, пришедшие к нему, не те, кто породили идею сокрушить Эллен. В них есть запал защитить то, что дорого, но нет… Истинного желания изничтожить то сумасшедшее чудовище.

В жизни всегда такое бывает. Две грани — защитить и уничтожить. Но почему-то ему казалось, что в этом всём всё равно преобладало «уничтожить».

Это лишь предположение. Простое, основанное на своих наблюдениях, предположение. А окончательные выводы можно будет сделать, когда они встретятся с зачинщиком сея действа.

— Тогда куда отправляемся? М-м? Я очень рада буду, если мы пойдём сразу же бить лицо этой Эллен, но… Что делать сейчас? Миру осталось не так уж и много. — беспечно отметила Свобода, особо не волнуясь о его судьбе. Хоть она и любит говорить о свободе других, о важности подобного, но отчасти ей на всё это плевать.

Извращённая свобода. Или, её волнует больше своя свобода, а всё остальное — банальные хотелки.

— Нужно вернуться в дом Копья разложения. Он должен совсем скоро прибыть. Уверена, вы будете впечатлены. — уверенно заявила Фрактэшла.

За те четыре года ей удалось восстановить былую решимость Валтейна. По крайней мере, так она считала сама. Хоть и будет слегка самонадеянно считать, что это всё её заслуга, но ей пришлось приложить большие усилия для этого.

В конце концов, раньше у неё никогда не было каких-то отношений. Да и друзей особо… Только некоторые личности, да и то… Сейчас с ними не по пути.

— Ладно. Посмотрим, что вы там придумали.

Совсем скоро наступит новый этап плана.

***Глубины земли.

Места, в которые никто бы никогда и не зашёл, но судьба распорядилась так, что всё-таки сюда нужно было прийти.

Двое человек шли вперёд, покуда им освещали путь тускло-алым светом.

— И как же нас так угораздило, а, друг? — спросил Ашура, закинув руки себе за голову. У него до сих пор творился беспорядок в мозгах.

— Пойти в особо подозрительное место с Катастрофой? И правда. — усмехнулся Йёшлатэт. Несмотря на нынешние события, у него было приподнятое настроение. А всё из-за того, что они наконец начали сдвигаться с мёртвой точки.

Сейчас они шли в компании Мефистофель. Ужасной Катастрофы, что была известна своим странным характером. Она считает себя Богиней или кем-то там ещё, хотя о ней никогда не упоминалось в истории. Только как Катастрофа и ничего более. Впрочем, сейчас им следует объединиться с ней, ведь иного варианта не нашлось.

— Эй. Если вздумаешь нас предать, то пеняй на себя. Мы будем сражаться изо всех сил, даже зная, что погибнем. — сказал ей рыцарь суровым голосом.

Она осталась безмолвной. Идёт с закрытыми глазами, лыбится. От неё жуткий напряг. Никогда не знаешь, чего от неё ожидать в самом деле. В любой момент может пырнуть в спину, а там уже будет поздно, хотя…

Люди наконец добрались до места, где встречалось фиолетовое свечение кристаллов. Значит, они уже близко. Тут вроде как водились какие-то твари, но с таким сопровождением в виде самой Катастрофы, к ним никто не подойдёт, будут обходить стороной, как пожар какой-нибудь.

Наконец они вышли в полностью освещённый участок. Отсюда осталось совсем недалеко. Место, что явно как-то похожа на бездну, но таковой не является. Возможно, там, в самом низу, что-то и найдётся… Какие-нибудь глубинные чудовища, сущности, страшнее самих Богов или что-нибудь иное, но сейчас им нужен тот, кто тут обитает. Прямо на границе.

Группа вышла к выступу. Здесь пустое пространство. Подобно пещере, но слишком громадной. Она словно бы распространялась под всем миром

— Я искала спокойной смерти в одиночестве, но… Что же вам здесь нужно, путники? — заговорила парящая в воздухе женщина. Да. Именно та, кого они повстречали ещё тогда.

Мёртвое искажение. Павшая Катастрофа, что, по существу, ещё жива.

— Давно же была наша встреча, Мёртвое искажение. — вперёд людей вышла Мефистофель.

— Ах. Афридизикаэлитаэла. Я и не надеялась встретить тебя перед смертью…

— Как она её назвала? — шепнул Йёшлатэт, потому что для него это прозвучало больше набором букв, чем реальным именем.

— Я… Думаешь… Думаешь, я понял? — в непонятках глянул на него Ашура, после пожал плечами.

— Ты долго скрывалась здесь, пряча своё Эго ото всех. Зачем же ты покинула поверхность? Что именно ты отыскала?

— Нашу никчёмность.

Мефистофель наклонила голову на бок.

— Я познала всю нашу никчёмность, Афридизикаэлитаэла. Мы самые низменные и слабые создания, цепляющиеся за собственные Эго, как отчаянные глупцы. Обычные смертные обладают большей силой, чем мы сами.

Это уже нечто другое. Оба парня слышали совсем другое. Тогда она сказала, что победить Катастрофу — значит разрушить её мировоззрение. Но возможно ли такое? Как?

— Ладно. Не будем об этом, ведь мы снова начнём разговаривать о слишком многом. Я пришла сюда, чтобы предложить создать новый мир. — она протянула руку с прежней улыбкой.

— Мне не нужен мир. Я желаю распадаться. До самого остатка. — Мёртвое искажение посмотрела на собственную ладонь, в которой формировались маленькие кристаллики. — Меня ничего не волнует. Я жду своей кончины тут. Вдали от всех.

И тут кое-что треснуло.

— Эй! Ты! Катастрофа! — внезапно крикнул Йёшлатэт. — Ты так не шути, сука! Ещё в прошлый раз ты опрокинула нас! Мы всякий раз умирали в надежде хоть что-нибудь исправить. Как-то победить вас, уродов, которым плевать на остальных, кроме самих себя!

— Стой, друг. Ты чего так?..– постарался успокоить его Ашура.

На них обратила внимание даже сама Красная королева.

— Выблядки, коим всегда на всех наплевать! Ты, тварь, сидишь здесь, ноешь о том, как хочешь сдохнуть! Так сдохни! Всем от этого только легче станет! Слышишь? Сдохни! — внутри него клубилось много тёмных эмоций.

Несмотря на такой поток брани и оскорблений, та оставалась спокойной.

— Я понимаю твою злобу. И принимаю её. Я погибаю. И я всё равно умру…

— Может, хоть раз в своей чёртовой жизни ты сделаешь что-нибудь дельное, а? — воин не унимался. — «Никчёмные»! Ха! Да из-за вас погибло столько народу за всю историю! Если хочешь сдохнуть, тогда сдохни в битве!

Прошло так много, а она жива. Хочет ли эта тварь действительно умереть?..

— Катастрофа безумия собирается уничтожить целый мир! А мы собираемся её остановить. Так что же, коли желаешь смерти, пошли с нами во внешний мир и сразимся в последний раз. — он ударил себя по груди. — Меня претит от мысли, что нужно объединяться с такими, как ты, но я готов поступиться гордостью, чтобы сокрушить единого врага.

Угроза слишком велика. Они не могут тратить силы и время для склок между собой.

Мёртвое искажение безэмоционально уставилась в пустоту. Было непонятно, о чём она думает. Сама же Мефистофель молчала.

— Йёш, ты не перегнул палку? Мы могли умереть. — стукнул его в плечо Ашура. — Да и сейчас можем.

— А что мне оставалось? Меня бесит нахождение с ними, а это нытьё ещё больше. Она одна из сильнейших, а сидит здесь и плачется! Разве можно стерпеть такое?

Молчание продолжилось.

— Как-то неловко теперь…

Слышались лишь голоса людей. Катастрофы хранили тишину. И чем это является? Принятие или что? Тяжело с ними.

Считая себя центрами мира, они совершенно не обращают на весь мир внимание. Для них он столь же незначительный, как и муравьи под ногами. Как микробы, пыль под ногтями или что-нибудь похуже. Впрочем, многие люди себя так ведут. Одни пытаются казаться хладнокровными, вторые таковыми являются, а третьи и вовсе слишком эксцентричны. Наверное, из третьей группы большинство Катастроф, ведь их самомнению и всяким другим вещам можно позавидовать.

Мёртвое искажение продолжила пялиться в пустоту своими тёмно-фиолетовыми глазами, совершенно не обращая внимания на мир вокруг.

Казалось, диалог зашёл в тупик. Они не смогут отыскать понимания у друг друга. Мефистофель тоже хранила безмолвие и, по всей видимости, не торопилась вмешиваться. Для неё это словно бы стало какой-то игрой. Тут нужно смотреть и ждать действий смертных.

— И чё? Мы будем молчать? Как шпионы, что ли? — такой исход совершенно не нравился Йёшлатэту. У него настроение под такое не подстраивалось.

— Ты сам виноват в подобном, приятель… — ответил ему Ашура.

— А я не прав? Не хочу выслушивать нытьё какой-то твари, спрятавшаяся здесь ото всех в надежде сдохнуть. Ну и? Как там тебя? Мёртвое искажение? Может, наконец, соизволишь ответить? — обратился он к ней, подняв голову.

Она не обращала на него внимание. Либо делала вид, либо реально погрузилась в свои мысли настолько глубоко, что полностью абстрагировалась от всего мира.

— Тц. В любом случае. Если не желаешь помогать, тогда я лично могу лишить тебя жизни, коли ищешь смерти. Мой меч и не дрогнет. — он схватился за рукояти оружия.

— Подожди, друг. Будь аккуратнее. Тут всё ещё эта… Афри кто-то там… Она выглядит опасной.

Ашура не доверял им обоим. Да, Красная королева дала им воспоминания из прошлых «циклов», но это совсем ничего не говорит. Катастрофам нельзя доверять, всех их действия чаще всего непонятны и не просматриваются с первого взгляда. Явно эта тварь хочет использовать их для каких-то своих гнусных целей. Но вот каких? Вопрос хороший.

Единственное — они должны встретиться с Валтейном, чтобы обсудить важные вопросы. Он точно не на стороне этих чудовищ и будет бороться с таковыми до конца. В нём сомневаться нужно меньше всего. А сейчас у них дела посерьёзнее…

— Вижу, у вас тупик. Я могу помочь. — раздался пятый голос.

— Что за? — рыцарь резко обнажил оружие и направил его острие на новенькую.

— Погоди…

— Я Граница. Мы уже встречались. Немного давно, но вы же меня не забыли? — она вежливо поклонилась, отступив назад. Её зелёный и голубой глаз с любопытством рассматривали на развернувшуюся картину. Удивительно видеть людей в компании Катастроф. Такое и за тысячи лет не встретишь.

— Граница? Та самая? Которая появилась перед нами, когда мы только сюда хотели зайти? — Йёшлатэт помнил одну женщину. Она появилась столь же неожиданно, как и исчезла.

— Именно. Я рада, что вы помните. Рада видеть здесь Красную королеву и… Тайну этих земель. Мёртвое искажение. — её взгляд уставился на павшую Катастрофу.

— Почему вы пришли только сейчас? Что вами движет? — начал задавать вопросы Ашура, выйдя вперёд. — Только не делайте из себя нашего врага. Прошу.

— Ха-ха. Как вежливо. Не беспокойтесь. Я не собираюсь воевать с вами или, тем более, мешать. Мёртвое искажение пришла сюда уже очень давно. Она знала, что её смерть не останется без последствий, а потому нашла укромное место тут. Как бы сказать… Я давно это знала, ведь я и привела её сюда.

— Чего? Зачем…

— В моих ведь интересах сохранить наш мир как можно дольше. — она закрыла глаза. — Слишком многое происходит в эту секунду. Обычные создания превращаются в монстров, ведь влияние башни разрастается. Пока мы говорим, шансы на другой исход испаряются.

— И как же вы тогда поможете?

— Мёртвое искажение. Выполни то, что обещала ещё много лет назад. Помоги спасти этот мир. — она протянула к ней руку, покуда вокруг неё собралась абсолютно белая энергия. Она тоненькой нитью протянулась к Катастрофе, касаясь её груди.

— …м-м. Мои воспоминания искажены, но я чувствую. Давнее обещание… Ты обещала мне спокойную смерть, но лишь когда придёт время. Да. Я помню. — внезапно в тёмно-фиолетовых глазах зажглась странная искра. Искра то ли стремления к смерти, то ли стремления к жизни. Совершенно противоположные цели, но при том оканчивающиеся одним концом.

Люди смотрели, затаив дыхание. Они не могли поверить, что такое и правда происходило. Катастрофа собралась выполнить давнее обещание, о коем никто не знал и не слышал. Удивительно. Поистине поразительно. И что самое ироничное, к ним пришла на помощь именно та, кого они не брали в расчёт.

Граница никогда не делала свой ход, предпочитая оставаться наблюдателем. Когда мир погибал, всякий раз, когда он находил свой конец… Она молчала и стояла там, где-то вдали. Наблюдала.

— Истинный путь для одних, ложный для других. Ты знала больше других, но продолжала зреть. Нежели помыслы твои не так чисты? — снова открыла рот Мефистофель. Её слова, предложения, всегда были крайне странны и чужды для простых людей.

— То лишь иллюзии, Первый грех. Я не собиралась бороться за них. Подобно фантикам. Начинки в них нет, кроме горького разочарования. — с лёгкой улыбкой ответила девушка.

В то же время Мёртвое искажение ступила на землю своими ногами. Пускай они и распадались прямо на глазах, но её это не волновало.

— Я исполню своё обещание. Вы желаете повергнуть башню безумия, не так ли? — теперь её взгляд был другим. Более сильным и волевым, чем раньше.

— Случайно не этот человек изменил всё твоё представление о мире? — усмехнулся Ашура, не зная, как реагировать на такое.

— Какой догадливый молодой человек. Впрочем, это останется тайной. — Граница приложила палец к своим губам с лукавым лицом.

Мефистофель прошла к выходу из этого места:

— Мы проведём всех агнцев к истинному просветлению. Пускай не вас коснулся Бог, пускай не вы являетесь частью Его, но Он простит каждого глупца и каждого неверующего. Вы будете в милости у Него, когда ваши сердца устанут, а воля падёт. Поднимемся же на вершину сея башни, чтобы озарить всем светом Нашу истину. — огласила она воодушевляющим голосом.

Пудрить мозги эта особа могла. Сколько же людей безвольно станут её куклами, если она соберётся подмять под себя человечество? Страшно представить.

Ну, сейчас главной угрозой является Катастрофа безумия. Именно у неё сконцентрировано больше всего власти.

Они направились за Красной королевой. Йёшлатэт шёл почти самым последним и о чём-то думал.

— Граница. Вы ждали этого момента… Ответьте…

— Если нужно, я погибну за победу. Мне надоело наблюдать за одной и той же концовкой. Представь. Ты читаешь книгу. Она одна на всём белом свете. Ты знаешь всё, ты знаешь конец. Ты всё читаешь и читаешь. Ты не можешь закончить чтение. Ты не можешь отказаться. Эти события выучены. Эти события иногда меняют свои формы, как-то эволюционируют. Но что ты видишь в конце? То же самое. Словно неудавшийся сценарист старается сделать историю как можно более непредсказуемой, но бесконечно сводит всё в одну ипостась. — Граница была предельно многословна. В её голосе чувствовалась застывшая скорбь и печаль.

Наверняка, ей пришлось пережить многое. Неизвестная личность, у которой… Похоже, сохранились воспоминания? Он не понимал, как эти другие «циклы» работают в целом. Он просто понимал, что они действительно были. Рыцарь погибал в них, ощущал боль, сражался с врагами… Всё это по-настоящему.

«Мой предел лишь малые Катастрофы… Они даже не стоят одного ногтя настоящих. Неужели я тренировался лишь для того, чтобы понять такую правду? Чтобы проиграть жалким им?!» — пронеслось в голове мужчины. Его нутро пылало, Эго ревело. Оно требовало ему рваться в бой. Разорвать всех врагов, сразиться с сильнейшими мира сего.

Только вот… Его собственные пределы не давали ему сделать желаемое. Катастрофы размажут оного и не поперхнутся. День боя совсем близок. У него нет времени на тренировки.

— Я должен… У меня нет выбора… Если хочу победить, то мне необходимо сломать собственные пределы. — бормотал себе под нос Йёшлатэт. Ему нужно стать сущностью, которая повергнет в ужас даже Богов.

***Альтмир. Самая высокая и большая гора во всём мире.

Именно тут находятся территории нейтрального дракона Эдикт. По крайней мере, так было когда-то… Но с появлением башни безумия, обстановка тут заметно изменилась.

Большая часть монстров здесь сошла с ума и начала буйствовать. Драконы сначала старались этого не замечать, но после того, как некоторые из них начали обращаться в чудовищ, они решили обратить на эту проблему внимание.

Помогло ли им это? Нет. Совершенно нет. Драконы по своей натуре эгоцентричны, высокомерны, слишком территориальны, бесконечно эгоистичны и любят делать то, что хотят.

В итоге их Эго не смогло продержаться долго под давлением нечто такого фундаментального. Из-за подобного гора стала очередным филиалом ада. Здесь монстры разрывали друг друга на перегонки. Они либо боролись между собой, либо искали вместе тех, кто ещё не подвергся искажению Эго.

И всё-таки на вершине было кое-что особенное. Подобие ледяной цитадели. Она захватила всю верхушку Альтмира. Её высокие шпили уходили высоко в небо, теряясь за тёмными облаками.

Снизу это походило на неприступную крепость, которую не взять большим войском. Да что уж там. Ни одна армия не сможет подняться на такую вершину и взять эту крепость. Идеальное место для защиты. Впрочем, для обычных людей так уж точно, а что до других…

То Валтейн ступил на знакомое место. Местечко за пределами тронного зала Эдикт. Тут он ещё тренировался у неё первым азам Эго, некоторым другим вещам. Это было давно. Действительно давно. Даже позабылось.

Ну, это место претерпело значительные изменения.

— Н-да. Я думал, тут обстановка будет получше. — покачал головой мужчина и пошёл к ледяной двери. Он выбил её ногой. Она разлетелась в крошки, открывая путь за собой. Тронный зал или то, что от него осталось. Тут всё во льду.

Грустное зрелище, ведь мужчина примерно догадывался. Догадывался об исходе.

Пройдя дальше, он вышел во внутреннюю часть некогда оживлённого поселения драконов. Сейчас же это походило на музей ледяных скульптур. Тут и там они стояли в различных позах. Кто-то тянулся к небу, кто-то пытался закрыть рану, другие сгибались под тяжестью собственной ноши.

Каждый здесь олицетворял нечто своё. И посреди этого хладного ужаса находились гигантские монстры. Не драконы, а чудовища, что были искажены. Их Эго сдались, отдавшись первобытным желаниям.

В центре всеобщего хаоса находилась она. Сидя на ледяном троне в окружении множества рук, тянущихся к ней. Дракон доминации. Эдикт, чей лик наполовину был сокрыт ледяной маской.

— Надо же… Ко мне пожаловал… Не человек. — её голубой глаз рассматривал перед собой существо.

— Жалкое зрелище для драконов. И что же случилось с такой гордой расой? Не смогли справиться со своими Эго, да?

— Жестокие слова… Но… Драконы слишком эгоцентричны по своей природе. Им не позволено было сопротивляться. — её голос был тяжёлым, словно многовековой лёд.

Валтейн чувствовал её отчаяние и печаль. Ей пришлось заморозить всех и каждого, чтобы никто не стал монстром. Чтобы защитить других, но при этом… Она буквально убила каждого и теперь сидит здесь, в окружении подданых, коих она должна была защищать.

— Вместо того, чтобы сидеть здесь, у меня для тебя предложение. — он подошёл ближе к ней, не чувствуя страха или волнения. — Ты ещё можешь направить свою силу в нужное русло.

— Бесполезно… Я буду сидеть здесь. Со всеми…

— Нет, ты пойдёшь со мной. — его голос был непреклонен. Это не просьба, а буквально приказ. Подойдя к ней, он раздвинул все эти тянущиеся руки в стороны с неприятным трескающим звуком.

— Что ты делаешь? Разве не понял? — она хотела поднять руку, но её опустили обратно на подлокотник трона неведомой силой. — Что…

Парень оказался очень близко. Их взгляды пересеклись на короткое мгновение, после чего его ладонь легла на голову девушки.

— Как ты… А? Агх… — из её рта вырвался сгусток крови.

Её голову пронзила невыносимая боль, нет, агония. Высшая степень самой концепции боли. Оно и понятно. Ей приходилось переживать собственную смерть несколько тысяч раз за доли секунд! У неё из носа пошла кровь, а затем она резко вздрогнула, после чего её отрубило и врубило вновь в реальность.

Ей хотелось как-нибудь отмахнуться от руки чудовища, что пришло к ней, но у неё пропали все силы. Она не могла сопротивляться, лишь быть ведомой этому ужасу, а затем… Всё повторилось снова. Снова и снова. Её безжалостно пытали или ей так казалось.

Эти иллюзии, это безумие… Все эти чувства и всё это буквально выедало в ней любые признаки разума, пока наконец… Эта пытка не закончилась.

— Теперь-то у тебя появилось желание? — спокойно задал вопрос Валтейн.

— Жестокий ты мужчина… Валтейн. — усмехнулась она, кое-как вернувшись в сознание. — Ты… Не думал, как это будет влиять на психику других? Скольких же ты свёл с ума этим?..

— Никого. Не беспокойся. Ты первая, на ком я это опробовал. Понравилось?

— Ха-ха! Глупость! — её рот исказился в злобной улыбке. Маска на лице оной треснула, после чего всё это царство льда начало трещать по швам. — Специально показывал мне самые ужасные моменты, да? Хотел причинить мне как можно больше боли, не так ли? Желал поразить меня до глубины моего Эго, не так ли? — она вырвалась из плена собственного трона и поднялась на ноги.

— Глубин Эго… Мне плевать, что ты там себе надумала. Я пришёл к тебе, потому что ты нужна мне в битве. Теперь, когда я передал тебе эти воспоминания. Подними своё Эго до нового уровня и сразись с Катастрофами. — он развернулся к ней спиной.

Эдикт не знала, как на это реагировать. У неё в голове не укладывалось. У неё в памяти появились фрагменты их первой встречи. Ещё тогда он являлся таким слабым, незначительным, глупым идеалистом. Он не был способен даже сравниться с какой-нибудь малой Катастрофой, а здесь же… Здесь же он и правда может вырвать глотку Катастрофе.

Эта ледяная тюрьма, где она хотела провести остаток своей жизни в сожалениях и печали. Теперь же… От неё нет никакого смысла. Она должна пойти за ним. Должна увидеть собственными глазами новый мир, который будет создан после его триумфа.

«И почему же я не сомневаюсь в нём? Откуда во мне эта уверенность? Хах… Глупость», — покачав головой, Эдикт пошла за ним.

***Шестерни мира заскрипели. Время движется. Оно всегда двигалось, просто никто не замечал его течения. Оно незримо, незаметно. Вроде бы оно сейчас есть, а потом его и нет вовсе.

Это обычное явление. Самое обычное из возможных. Незыблемый закон мироздания. Всё работает так, как было задумано изначально.

И всё-таки… В этом мире существовали создания, выбивающиеся из привычного образа жизни. Возможно, они того хотели, а может, обстоятельства сложились не самым приятным образом. В итоге каждому приходится влачить свой груз ответственности за произошедшее.

Кто-то бежит от него, а кто-то принимает, ведь бежать бесконечно не получится. Тебе придётся столкнуться с последствиями. И этого никак не изменить.

Мёртвые правители. Короли, воодушевившие своих воинов на подвиги. На последний поход ради родных, ради защиты королевства. Они вели за собой тысячи воинов. Вели за собой всех, чтобы спасти других. Каждый из них верил в монарха. Каждый из них был достоин того, чтобы стать истинным правителем.

Но теперь же они мертвы. Но они не питают землю своими телами, совсем нет. Они давно иссохли, но их кости всё ещё движутся. Они ещё могут ходить, бродить по тёмным катакомбам. Они — нежить. Те, чья жизнь давно подошла к концу, но до сих пор продолжается.

Они не могли этого изменить, но и не могли закончить.

Но теперь же каждый из них чувствовал приближение кульминации их истории.

Белый король вышел в свободное пространство. К той самой дыре, через которую к ним некогда проникали всякие искатели приключений. Те дураки, думающие, что у них достаточно силы для исследования столь гнусных и мёртвых земель.

— Ну и чего ты здесь стоишь в одиночестве? — за его спиной появился фиолетовый монарх. — Неужто размышляешь о чём-то меланхоличном?

— М-м? Это свойственно таким, как нам.

— Кроме мыслей с нами ничего не осталось.

— Если понимаешь, почему спрашиваешь?

— Потому что я чувствую. Он пришёл сюда.

После ухода Убийцы королей каждый из них мог запоминать циклы. Они не были нужны Валтейну в других попытках, а потому и не торопились выползать из гробницы. Но теперь же все они… Подсознательно ощущали концовку. Это будет последний бой, нет никаких сомнений.

Лишь Валтейн — истинный правитель, может привести их к победе и истинному концу. А если так, то они не могут оставаться тут более.

Вслед за фиолетовым появились и другие короли.

— Мы готовы пойти.

— Каждый из нас отдаст душу.

— Наши Эго ревут.

— Пойдём до самого конца за истинного короля.

Они били себя в грудь. Пускай каждый из них и призрак прошлого, но все они хотят стать призраками настоящего. Хотя бы коснуться части луча славы. Они победят Катастроф. Они повергнут сильнейших чудовищ их мира. Они послужат на общее благо!

Да, все их родные и любимые сгинули во времени. Но… У них осталось последнее дело. Защитить будущее других людей. Они смогут позволить человечеству выжить.

За спинами королей показались мёртвые воины. Каждый из них устал бесцельно бродить по гробнице, но теперь же… Их слабые Эго наполнились решимостью.

Скелеты затрещали челюстями, их древняя броня заскрипела.

— И каждый из вас готов положить свою сущность в грядущем бою? — обратился к ним белый король.

— Мы давно положили её. — усмехнулся оранжевый правитель.

— Тогда поднимемся на поверхность и станем ударным легионом! МЫ СВЕРГНЕМ КАТАСТРОФА РАЗ И НАВСЕГДА! — громогласный голос монарха резонировал со стенками, вызывая их дрожь.

***Башня безумия. Одна из финальных целей кампании людей. Место сосредоточения всего зла, если так можно выразиться.

Это строение искажает чужие Эго. Вызывает в них невыносимые желания. Буквально превращает их в чудовищ. И таковых становилось лишь больше.

Едва ли кто-то мог выдержать такое давление.

А финальным препятствием станет она. Эллен. Герцогиня последней империи. По крайней мере, она старалась таковой быть на протяжении несколько сотен лет? Непонятно.

Благородная некогда женщина, оказавшаяся самым настоящим кошмаром для всех ныне живущих. Время для неё относительное понятие, ведь оно не влияет на неё уже сотни тысяч лет.

Прошло слишком много, чтобы замечать его. Однако сейчас в её груди трепетала радость. Радость от того, что наконец настал тот самый момент. Момент, который пришлось ждать слишком долго.

— Чувствуешь ли ты то же самое, Валтейн, а? Как бы я хотела услышать твой ответ… — прошептала она в пустоту. — Уверена, ты тоже желаешь встречи со мной. Осталось так мало времени, а моё Эго не перестаёт дрожать от волнения.

До её цели дотянуться рукой. Всё идёт к ней. Это плоды за многолетние старания. Вся игра идёт по её правилам. Ничто не сможет помешать ей. Никакой исход не станет фатальным.

Идеал. Именно это позволит ей победить последнего героя в мире.

Пускай мир рухнет. Пускай всё станет пустотой… Она уже победила.

— Ну привет, Эллен. Давненько мы не виделись, да? — за её спиной послышался чужой голос.

— Ах, Элиен. Да. Давно. И чем же я обязана тебе?

— Да так… Пришла поинтересоваться… Когда мне сломать тебя?