Господин Чудо-Юдо

Глава 15. Черный Межпланетариум

– Вам надо пройти через «Межпланетариум-2»? – недоверчиво переспросил Хрык, едва Тэймин ввел его в курс дела. – Но это невозможно!

Когда сбежавший от пожирателя центаврит нашелся вместе с космозонкой на лестничной клетке – по ясным причинам возле схрона с обручами энергозащиты, – диниту успели просканировать его сдержанно-лояльную позицию к вопросу бегства и растолковали часть плана. А как только Хрык уяснил, что Тэймин не претендует на доминирующее место в жизни Мары Танн, то стал гораздо разговорчивей и по своей воле, без внушения, решил сотрудничать. Тем более, что с его личными психологическими предпочтениями жизнь среди сородичей доставляла ему мало искреннего удовольствия.

Однако в данный момент центаврит всё ещё переваривал новость о грядущем вторжении в святая святых – капитанский мостик, – и покушение на самое табуированное лицо на пиратской базе.

– Невозможно! – убеждённо повторил он. – Для этого нужно знать универсальный код доступа, которым владеют только капитан Шохоро и его новый помощник, коммандер Хурон.

– Значит, мы его узнаем, – хладнокровно отрезал мастер Фьолл. – Проведи нас на мостик управления. Якобы с целью показать коммандеру... скажем, рассекреченных тобой лично шпионов. А остальное предоставь мне. Я умею уговаривать... – он метнул короткий взгляд в сторону немного смутившегося Тэймина и подчеркнул: – ...без принуждения.

Хрык ехидно скривил мясистые губы и, чуть поразмыслив, уведомил:

– Тогда на вас надо маски нацепить. С пси-блокиратором. Для видимости. А то никто мне не поверит, что диниту так легко позволили взять себя в плен.

– У тебя есть образец? – поинтересовался мастер Фьолл. – Полагаю, мы можем просто уничтожить нейроконтроллер и...

– Нет, – категорично отказался Тэймин и даже сделал шаг назад. – Я... не могу.

Волна сочувственного понимания захлестнула меня. Теперь, после пройденного испытания, как никто другой, я знала, какую дикую помесь беспомощной клаустрофобии внушает ношение маски... А ведь мне довелось мучиться лишь пару дней. Это ничто по сравнению с долгими годами энергетической и ментальной пытки, в которой довелось жить... нет, не жить, а существовать... несчастному Тэймину. Особенно первые несколько лет, пока он фактически являлся подростком.

Мастер Фьолл нахмурился, недовольный откровенной демонстрацией слабости сородича. Он собирался сказать что-то явно нелицеприятное, но я стремительно шагнула к Тэймину, переключая внимание на себя. Крепко сжала его ладонь, поймала неистово сверкающий взгляд и подумала, что повадками он напоминает одичавшего в неблагоприятных условиях арабского жеребца – одно из красивейших и гордых созданий моей первой родины.

– Тэймин, послушай... это нужно сделать, – сказала я твердо. – Это будет ненастоящая маска. Просто держи эту мысль внутри себя.

Потянувшись к сумке-ремню на его поясе, я достала ту самую маску, что недавно облегала все анатомические изгибы и линии моей головы. Сигнал нейроконтроллера светился тусклым желтоватым светом в режиме ожидания. Как повредить его, чтобы это не бросалось в глаза, я не знала, поэтому сразу передала отцу.

Тот подержал черный шарик неактивной маски в руках, затем прикрыл глаза. Энергетическое поле вокруг него вспыхнуло ярко-синими огнями умственного воздействия. У нас на Земле такое, кажется, называют телекинезом. От маски заструился короткий тонкий дымок и тут же растаял в воздухе.

– Думаю, этого достаточно, – сказал он, возвращая шарик. – Ментальный блокиратор работать не будет, и контакты нейроконтроллера больше не активны. Хорошо, что маска не на чьей-то голове. Ее программа бы выжгла мозг носителю из-за подобного грубого вмешательства. Но нам нужна ещё одна маска.

Хрык отлепился от стены с растерзанным схроном, где осталось только полуразряженное оборудование.

– Я достану. В медотсеке их можно найти с десяток минимум.

Он двинулся было в разлом, откуда просматривалось фойе лабораторного уровня, как вдруг оттуда вылез навстречу запыхавшийся центаврит в белом РЗК – комбинезоне радиационной защиты из сверхнепроницаемой металлополимерной ткани. Увидев нас, он остолбенел. Особенно при виде заостренных ушей мастера Фьолла.

– Какого брыхла? – вызверился он и заорал на Хрыка: – Что этот диниту и рабыни здесь...

Наш центаврит замешкался с ответом, но мастер Фьолл спокойно повернулся к нему и подсказал:

– Тут нет никаких диниту. Только рабыни.

Хрык растерянно моргнул, однако сообразил быстро и переиначил:

– Где ты видишь диниту? Приглючило, что ли? Тут только мои самочки, болван.

Центаврит – по-видимому, ответственный за работу ядерного реактора, – некоторое время в недоумении озирался, но признавать наличие у себя галлюцинаций не пожелал и ещё более зло рявкнул:

– Вали отсюда, если не хочешь угробить своих самочек! Нам-то с часик нипочем, а вот они хорошо прожарятся... Радиационный уровень начал повышаться!

Агрессивному совету реакторного обходчика мы все последовали более чем охотно и резво полезли в разлом лабораторной стены. Мастер Фьолл уходил последним, обеспечивая поддержку прикрывающей нас иллюзии.

Я видела энергетическое полотно псевдовизуальных нитей, сотканных им, и со смущением подумала, что до подобного уровня мастерства мне ещё практиковаться и практиковаться. У меня неплохо получалось прикрывать иллюзией саму себя – сказывались подсознательные навыки детства под давлением инстинкта самосохранения. Но выстраивать целую композицию, подменяя образы сразу нескольких участников, было куда труднее. Тут требовалась огромная концентрация и умение, наработанные годами опыта.

В саму лабораторию заглядывать было незачем, да и опасно – несмотря на бегство последних трёх пожирателей, там всё ещё была слышна многоголосая суета. В полуразрушенном выстрелами фойе имелось два общих лифта – большой грузовой и пятиместный персональный. В последний мы и забежали.

Краем ментального поля я слышала какие-то тревожные мыслеформы в центавритских головах. Кажется, реакторный обходчик предупредил тех, кто всё ещё оставался в лаборатории, что надо срочно эвакуироваться, и в фойе вот-вот должна была хлынуть волна вооруженных ловцов пожирателей.

– Скорее! – поторопил Тэймин и напористо оттеснил меня в самый угол.

Мастер Фьолл нырнул в лифт одновременно с Хрыком, взвалившим вяло-сонную космозонку на себя, и дверь лифта резко закрылась, отсекая от нас приближающиеся голоса группы центавритов. Когда сила тяжести от скоростного подъема навалилась на плечи и спину, я облегчённо выдохнула. И позволила себе расслабленно уткнуться лицом в широкую грудь Тэймина. Он вспотел, и мне это даже нравилось. Свежий пот усиливал знакомый запах его тела, который одновременно умиротворял и будоражил мои чувства.

А вот я сама пахла не слишком приятно – по известным причинам целую вечность не заходила в кабину ионного душа. Если получится благополучно вернуться в мое поместье на острове Йо, буду плескаться в настоящем горячем водном душе целые сутки...

«Мне нравится эта идея», – прошептал Тэймин в моей голове, и я вспыхнула, припомнив, что именно с душа началась наша первая брачная ночь.

Где-то на периферии моего внимания Хрык бесхитростно спросил моего отца:

– Слышь, диниту... если ты умеешь так за нос водить, зачем тогда маски?

– Видеонаблюдение, – коротко объяснил мастер Фьолл. – Обмануть камеры я не могу. Наблюдатели с мостика должны видеть полное соответствие картинки с твоим заявлением о шпионах.

В медотсеке оказалось полно раненых центавритов, крайне недовольных отсутствием доктора. Чтобы не быть обнаруженными, нам пришлось выйти уровнем ниже и ждать Хрыка на лестнице. Вернулся он быстро, с искомой маской и красноречиво подбитым глазом.

– Им не понравилась новость, что доктора Чьена прикончил пожиратель, – угрюмо проворчал он.

С надеванием масок возникла заминка. Не из-за мастера Фьолла, конечно. Последний снова покопался в нейроконтроллере и пси-блокираторе, а затем спокойно приложил шарик гиперсжатого масочного схрона к своей макушке, активируя ее. А вот Тэймина парализовало триггерным ступором. Он пристально смотрел на шарик второй маски в своих руках, а зрачки сузились до такой степени, что казались черными точками.

– Че тормозишь? – грубо поторопил его Хрык и протянул руку. – Времени в обрез, давай нацеплю.

Тэймин разом очнулся и остановил его резким поворотом головы. Выражение лица у него было такое безжизненно-жесткое, что центаврит невольно сделал шаг назад и опустил руку.

– Нет, – ровно ответил он. – Я сам.

Одним четким скупым движением, механическим, как у робота, он активировал маску и бросил на меня короткий взгляд – за мгновение до того, как черная органика вырвалась из плена гиперсжатия и облепила его кожу. Возникло жуткое ощущение дежавю от нового лицезрения раба в черной маске. Я порывисто вздохнула, испытывая горечь и острое желание немедленно освободить его от рабского атрибута, чтобы снова увидеть светлое мужественное лицо с точеными чертами, фантастически красивые фиолетовые глаза и крепко сжатые губы. На них так редко появлялась улыбка...

«Не надо жалости, Гайя, – прилетел его ментальный шепот. – Только не от тебя. Я больше не тот рефлексирующий раб, которого ты вытащила со спутника Демо».

«Это не жалость, Тэймин, – я шагнула ближе и коснулась его руки, чувствуя щекочущий ток ласковой энергии. – Это сопереживание.»

Помедлив, он стиснул мою руку и не выпускал ее до самого верхнего уровня, где находился «капитанский мостик». Лифт вознёс нас туда в считанные секунды, дав ощутить резкое понижение температуры. Хоть я уже и привыкла, внизу действительно было жарко, выдавая неполадки в работе реактора.

– Чего тебе? – рявкнула перекошенная рожа с маленького экрана видеоприемной перед входом в управляющий сектор.

Хрык малость струхнул. По его ментальному полю прокатилось несколько мутных мыслеформ, из которых я поняла, что эта самая рожа – один из его самых постоянных недругов, с детства измывающихся над малейшей слабиной «ущербного» центаврита.

– Я это... э... шпионов поймал, – не слишком уверенно заявил он. – Диверсантов. Они отирались на энергетическом уровне.

– Ты? Поймал? – рожа на экране глумливо расхохоталась, и где-то позади нее веселье подхватили и другие члены команды. – Каких-таких шпионов поймал наш Хныки-Хнык? Случайно не размером с полудохлого кыщони?

Хрык насупился. Мастер Фьолл не стал дожидаться развития этого крайне неприятного для самолюбия нашего центаврита разговора. Он рывком выступил на передний план видеокамер, как если бы его грубым тычком в спину заставили шагнуть вперёд.

Издевательские смешки мгновенно оборвались. Рожа вытянулась, маленькие уродливые глазки так и впились взглядом в черную маску.

– Где ты его взял? – резко спросил он.

– Брыхлово дерьмо... это же мужик-менталист! – вскрикнул кто-то с экрана за его спиной. – Вызовите коммандера!

Уверенность мало-помалу начала возвращаться к Хрыку. Плечи его расправились, грудь стала шире.

– Сказал же, на энергетическом уровне, – небрежно ответил он. – И не его, а их. Менталистов двое. Их малость потрепали пожиратели, вот мне и удалось маски на них нацепить. Там со мной был доктор Чьен... но он не выжил.

Рожа сощурилась, когда вперёд выступил и Тэймин. Алый огонек на замке внезапно сменился зелёным, и вход в управляющий сектор открылся.

Памятное кресло, в котором меня встречал устрашающий капитан Шохоро, пустовало. Члены команды настороженно взирали на «пойманных диверсантов», однако ни один взгляд не остановился на нас с Марой Танн. Я сконцентрировалась на кружеве иллюзий, которые уже мастерски сплел мой отец, и поняла, что он взял под контроль зрение всех присутствующих. Центавриты видели только Хрыка и двух диниту в черных масках.

Затянувшееся молчание прервали шаги вошедшего вскоре коммандера Хурона. Взгляд его единственного глаза на исполосованной шрамами физиономии быстро пробежался по лицам присутствующих и застыл на черных масках.

– Это диниту? – властно осведомился он.

Хрык с несколько преувеличенным подобострастием вытянулся в струнку.

– Да, коммандер!

– Что они тут делают? Как пробрались? – последовали отрывистые вопросы.

– Как пробрались, не знаю, но поймал я их на энергетическом уровне, над первым энергоблоком. Возможно, они и выпустили пожирателей вакуума из силовых клеток... да только сами же первыми от них и огребли.

– Так. Диниту пока поместить в силовые клетки рядом с пожирателями, раз они их так обожают, – распорядился одноглазый коммандер, – а ты... как там тебя...

– Хрык.

– Хрык, Хрык... А, припоминаю. Ты ведь из группы предыдущего коммандера, верно?

Ответить наш центаврит не успел. Все синхронно повернулись в сторону рубки с прямой капитанской видеосвязью, как если бы услышали экстренный сигнал вызова. Энергия в ментальных полях вокруг словно взбесилась, и я поморщилась от неприятного ощущения. Затем покосилась в сторону мастера Фьолла и поняла, что не ошиблась.

Прямо сейчас он выплетал весьма рискованную иллюзию, завладев вниманием всех центавритов-управленцев. Но опасность заключалась в том, что в любой момент кто-то мог отвлечься на реальные данные аппаратуры и сообразить, что никакого прямого вызова от пиратского главаря нет.

– Капитан? – вопросительно произнес коммандер Хурон, приняв несуществующий видеосигнал.

Из рубки донесся писк неактивного режима, но усилиями нашего виртуозного оператора грёз никто из присутствующего десятка центавритов его не услышал. Это далось отцу нелегко. Я видела, как дрожит от концентрированного ментального напряжения его аура.

– На базе диверсанты, Хурон! – прорычала иллюзия. – Мне только что доложили, что они хотят взорвать реактор ко всем брыхлам!

– Мы перехватили их, капитан, – доложил коммандер, мгновенно забыв о недоумении из-за внепланового сеанса связи. – У нас два нейтрализованных диниту в масках.

«Капитан Шохоро» одобрительно кивнул и распорядился:

– Переправь их ко мне немедленно. С сопровождающим. Кто там у тебя порасторопней... вижу Хрыка, давай его. Каш неплохо о нем отзывался в прошлом.

– Переправить к вам? – моргнул Хурон. – То есть, через «Межпланетариум-2»?

– Не тупи, Хурон. Конечно, через него!

На панели общей связи замигал сигнал о новом входящем вызове. Допустить, чтобы центавриты переключили внимание на показания приборов, было нельзя. Пользование общей связью неминуемо продемонстрирует на панели ответившему, что параллельный капитанский канал неактивен. Мастер Фьолл метнул туда напряжённый взгляд, а потом я услышала мысленное:

«Прикрой меня, дочь. В одиночку не справлюсь».

Придумывать что-то уместное не было времени, и я торопливо подменила звуки вызова на шум, который мог бы произвести... маленький проныра-кыщони. Черт знает, почему этот образ всплыл у меня в голове – главное, что центавриты восприняли его без подозрений.

Главный связист, увидев вредителя, роняющего крошки реплицированной галеты прямо на драгоценную панель, замахал руками.

– Брыхлово дерьмо! А ну вали отсюда, живучий гадёныш!

Иллюзорный кыщони спрыгнул на пол и побежал в сторону двери, за которой скрывался пиратский «Межпланетариум». Там он взобрался на стену и под гневные возгласы преследующего его связиста скрылся в решетке вентиляции.

Коммандер Хурон отвернулся от них и ответил:

– Понял, капитан. Будет выполнено. А что делать с вашей ясениркой? Доктор Чьен погиб, а на нее в космопорте напал пожиратель. Того гляди, издохнет.

– Перешли ее с Хрыком и диниту, – последовал ответ. – Тут подлечим.

Последние слова коммандера заставили меня оглядеться в поисках предмета разговора. И только теперь я заметила лежащую в углу, словно мусор, голубокожую рабыню. Ее плечо было разворочено чем-то острым – вероятно, клювом, если речь шла пожирателе, – и тугая повязка не справлялась с остановкой кровотечения. Голубоватая жидкость пропитала ткань и капала на пол.

Раненая будто почуяла, что на нее обратили внимание, и с трудом повернула лицо в нашу сторону. Я приоткрыла рот в изумлении. Да это же... Тана Зу! Фальшивая ясенирская журналистка!

– Я жду, – недовольно бросил фальшивый Шохоро, когда подчинённый замешкался с выполнением приказа. – Давай поживей!

Коммандер Хурон отрывисто кивнул и широким шагом направился ко входу в транспортаторную. По пути он махнул Хрыку и приказал:

– Возьми ясенирку и веди диниту за мной.

Вся пиратская команда притихла, оторопело взирая то на иллюзорную видеоголограмму капитана на экране, то на диниту, покорно шествующих за хмурым коммандером.

Арка транспортации тихо светилась темно-красными огоньками. Она наводила на меня жуть, несмотря не то, что центавриты уже неоднократно пользовались ею. Я и официально протестированному «Межпланитариуму» диниту не доверяла, а уж сомнительному пиратскому изобретению – тем более. Но выбора не было. Либо центавриты нас прикончат, либо транспортация. В последнем случае хотя бы имелся шанс на спасение.

Поэтому я стиснула зубы и усилием воли задвинула собственную фобию в самый далёкий уголок подсознания.

Коммандер Хурон разблокировал панель управления, и красные огни арки сменились оранжевыми.

– Проходите по одному, – скомандовал он. – Хрык, ты первый, встретишь их там, мало ли чего...

Наш центаврит дисциплинированно шагнул на площадку транспортации вместе с полуживой ношей, и вихрь голубоватой энергии мгновенно растворил его тело в своем потоке.

«Гайя, теперь ты и Мара Танн! – напряжённо сказал голос отца в моей голове. – Скорее! Мой контроль нестабилен...»

Неудивительно! Оперировать иллюзиями одновременно в двух направлениях для такого большого количества участников – это какую ментальную концентрацию и силу внушения надо иметь!

Я схватила космозонку за руку и втащила на площадку. И последним, что я услышала перед тем, как сила перемещения навалилась на меня прессующим давлением, было восклицание ворвавшегося в помещение транспортаторной старого недруга Хрыка – того самого, с кривой рожей:

– Коммандер, остановите их! Это подстава..!

Похоже, мастер Фьолл всё-таки потерял контроль над своей слишком масштабной иллюзией.

Но сейчас мне было не до тревоги. Перемещение сопровождалось целым комплектом крайне неприятных ощущений – тошнота, головокружение, дикий холод и онемение в тех областях, которые воспринимались физическим телом. Даже мелко колющая боль присутствовала, словно я попала на прием к дилетанту по лечебному иглоукалыванию. В сравнении с обычным «Межпланетариумом» мой давешний дискомфорт, когда я транспортировалась на Тигарден-2, был просто легкой приятной прогулкой.

Цветной калейдоскоп с безумной скоростью завертелся вокруг, как и в тот раз, но чего-то не хватало... Йоли! Тут не было этих медузообразных призрачных шептунов-помощников диниту с их разнотембровым говорком.

Ощущение своего тела растворилось в бесконечном движении, но болезненная колкость в суставах и кончиках пальцев осталась. Отвратительные побочные эффекты? Такое впечатление, будто эта версия «Межпланетариума» страдает серьезными недоработками.

– Агххх..! – вырвалось у меня, когда транспортация завершилась жёсткой остановкой. Будто с размаху на стену налетела. Рядом прозвучал приглушённый стон, и что-то тяжелое сразу же упало на пол.

Я с трудом разлепила тяжёлые веки. Виски ломило тупой болью, а язык во рту казался распухшим и неповоротливым, как от тяжёлой интоксикации. Космозонке пришлось хуже – она потеряла сознание и безвольной грудой лежала на блестящей плитке идеально чистого пола. Центаврит Хрык сидел неподалеку на черном кожаном диване, вытирая тряпкой руки и комбинезон, перепачканный светло-голубой жидкостью, и бедственное состояние сомлевшей от кровопотери Таны Зу нисколько его не волновало. Зато он то и дело озабоченно косился на бледно-обморочную Мару Танн.

Отца и Тэймина до сих пор не было. Неужели центавриты схватили их?!

Адреналин вернул силы. Я выпрямилась, цепким взглядом окидывая комнату. Она была удивительно знакома: отличная ухоженная мебель нейтральных тонов, решетчатый угол для рабов, открытое помещение просторной душевой по соседству и широкая терраса, видневшаяся через гостеприимно распахнутые двери. Да это же... комната отдыха в спиральном здании аукциона на спутнике-курорте Демо! Именно сюда Задаки притащила Тэймина, когда я бродила по зданию с бусиной анализатора гиперперемещений от Таны Зу.

Было странно, что видимого отображения конечной точки черного «Межпланетариума» нигде не наблюдается. Как будто мы все переместились сюда с пиратской базы одной лишь силой мысли. Но в это поверить я никак не могла и тщательно осмотрела пол, стены и потолок.

– Что ты делаешь? – спросил Хрык.

– Ищу точку транспортаторного выхода.

– Да вот же она, – толстый палец центаврита ткнул в сторону стены у меня за спиной.

Я круто развернулась, мельком ощутив, как хлестнула по плечу моя коса, растрёпанная и засаленная до безобразия из-за отсутствия нормальной гигиены и бесконечной суеты с беготней через пыльную разруху. Однако ничего примечательного на стене видно не было.

– Да где она?!

Не успела я договорить, как прямо напротив меня вспыхнуло оранжевое свечение – яркая точка, быстро разросшаяся по диаметру до размеров приличного гуманоидного роста. Погасла она так же быстро, как и загорелась, оставив после себя лишь две высокие фигуры диниту.

Я с облегчением выдохнула и буквально рухнула в стоящее поблизости кресло. Но мастер Фьолл нетерпеливо взмахнул рукой, призывая меня встать.

– Здесь не место отдыхать, Гаэла. Небезопасно. Скоро они опомнятся и придут сюда.

Тэймин с отвращением сорвал с себя маску и бросил ее в утилизатор. Затем провел рукой по лицу, словно только что очнулся от кошмара, осмотрелся и глубоко вздохнул.

– Узнаю это место, – с кривой невеселой усмешкой сказал он.

Я подошла к стене вплотную. Там, откуда начиналось свечение, в стену был вмонтирован небольшой диск, превосходно замаскированный под панель управления климат-контролем. В самом центре, глубоко вдавленная внутрь, испускала остаточное излучение маленькая бусина. Та самая, переданная мне Таной Зу якобы для распознавания следов похищения детей посла Делла.

Вопросов к «ясенирской журналистке» у меня накопилось много. И хотя часть из них отпала сама собой, она могла бы рассказать нам ещё многое. Если бы не чип в ее голове...

– Ясенирку нужно срочно к медикам, – обратилась я к отцу. – Посол Делл наверняка захочет поговорить с ней.

– Свяжемся с ним по дороге, – ответил он, подхватывая на руки Тану Зу и направляясь к выходу на террасу. Я направилась следом.

– Как? Комиссии Содружества нет доступа на Демо, и у нас нет коммуникаторов...

– У нас есть кое-что получше, – вмешался Тэймин. – Идём.

Я вопросительно поглядывала на него, но помалкивала. Мало ли на кого мы наткнемся в здании, незачем лишний раз подавать голос. Однако в период между пиратскими аукционами здесь было пустынно и тихо. Длинный коридор-спираль вел вниз долго, виток за витком, но ни единой души по пути нам так и не встретилось. А вот на выходе из здания возникла заминка – электронный замок был заперт и активирован в режиме сигнализации, о чем свидетельствовал алый огонек над ним.

Мастер Фьолл провел ладонью по дверному полотну, к чему-то прислушался. Затем хмыкнул:

– Обманка. Решили не тратиться на полноценную защиту.

– Неудивительно, – пожал плечами Тэймин. – Когда дорогих аукционных лотов нет, красть тут и нечего.

– Но кодовый замок на месте.

– Дверные замки на Тигардене хлипкие, если что. У них тут весь расчет на рабов и ошейники. Попробуем сдвинуть?

Они подозвали Хрыка и с его помощью дружно навалились на поверхность двери. Сила двоих диниту, да ещё и в комплекте с центавритской мощью оказалась эффективной и прямолинейной, как бульдозер. Сталь замка заскрежетала и погнулась, позволив дверному полотну отъехать в сторону на некоторое расстояние – небольшое, но достаточное, чтобы при некотором упорстве в него протиснулся даже такой гигант, как Хрык.

Время на спутнике Демо было ещё раннее – звезда Тигарден едва взошла над горизонтом. С другой стороны неярко светился огромный шар космозонгской планеты. На улицах почти никого не было – ночные гулёны уже разошлись, а дневные ещё не проснулись, – и я порадовалась этому. Видок у меня, мягко говоря, был непрезентабельный: грязные босые ноги, серый мешковатый балахон и дико всклокоченные волосы.

– Не волнуйся, Гайя, – уловив эти переживания, Тэймин притянул меня к себе и нежно заправил за ухо выбившиеся из косы пряди. – У мастера Фьолла есть при себе идентификационный браслет с баллами. Как диверсанту, ему не пришлось избавляться от него. Сейчас приведем тебя в порядок. Как насчёт паровой купальни? Тут неподалеку есть прекрасный спа-салон. Госпожа Задаки пару раз туда наведывалась... когда-то.

Услышав имя ненавистной садистки, я поморщилась. Вот к кому у меня нет ни капли жалости. И поделом, что ее чипировали.

Входную дверь выправили и вернули на место. Правда, теперь она приобрела такой вид, будто побывала под натиском фанатов межпланетарного смартбола. По смятому металлическому полотну бродили блики вездесущих рекламных роликов, которые транслировали с уличных голограмм-щитов, и большая часть из них посвящалась настойчивой рекламе гиперомолаживающей капсулы из лечебной зоны. Прочие ролики зазывно соблазняли новыми моделями боди и трусов, в которых можно было бы гордо дефилировать по улицам курорта.

Я хлопнула себя по лбу и сообщила обернувшимся на звук мужчинам:

– Дресс-код! На Демо запрещено ходить в закрытой одежде.

Все разделись без особых эмоций, оставшись в одном нижнем белье. У меня под балахоном вообще ничего не было, и пришлось оборвать подол максимально коротко, чтобы сошло за жуткую версию боди. То же самое я проделала с балахонами космозонки и ясенирки.

Последняя физически была настолько плоха, что на миг мне показалось, что она скончалась. Но нет – пульс присутствовал, хоть и очень слабый. Необходимо было срочно оказать ей медицинскую помощь, но сначала следовало хотя бы переодеться.

– Отец... – нерешительно начала я (слово «папа» ну никак не ложилось на язык – мешал какой-то внутренний барьер). – Нам нужно купить кое-что в постаматах быстрой выдачи «Раб-маркет» и «Модная госпожа».

– Мои счета в твоём распоряжении, Гаэла, покупай все, что посчитаешь нужным, – мастер Фьолл улыбнулся и добавил: – Ты у меня богатая наследница. А по земным меркам фактически золотая девочка. Почти принцесса.

Смысл сказанного приятно предвкушающей волной обласкал мою издерганную нервную систему. А какая бы женщина не ощутила восторг потребительской вседозволенности, если бы ей сказали, что отныне она никак не ограничена в своих тратах?

– У ветви Делл тоже солидное обеспечение, – ревниво сообщил Тэймин. – И жене наследника по умолчанию принадлежит статус одной из самых богатых и влиятельных женщин нашей планеты.

– Отличные новости, – ответила я обоим с благодарной улыбкой. – Тогда предлагаю поскорее сменить одежду.

Постаматы быстрой выдачи располагались повсюду. Это были изолированные уютные кабинки, в которых можно было купить онлайн и тут же получить многие необходимые предметы – одежду, соответствующую местному дресс-коду, аксессуары, украшения, интимные игрушки, путеводители. В каждой кабинке было по три постамата и столько же раздевалок, а также небольшой закуток личной гигиены с ионизатором для рук и утилитазом.

Когда мы подошли к ближайшему из них, навстречу выпорхнула юная космозонка с высоко заплетенной косой в сопровождении двух ухоженных красавцев-космозонгов. Она с весёлым удивлением оглядела нашу живописную группу. Особое внимание досталось укороченным балахонам с нитками, неопрятно торчащими по всему подолу.

– Дорогая, – фыркнула девушка, обращаясь ко мне, – разве вы не в курсе, что мода на стиль «Грязная Девчонка» сошла на нет ещё до наступления теплого сезона?

– Не в курсе, – буркнула я и проскользнула мимо нее в кабинку. Мои спутники сразу же следом за мной внесли на руках бессознательные тела ясенирки и космозонки.

– Хорошо погуляли ночью? – хихикнула любопытная незнакомка и крикнула мне через щель закрывающейся двери: – Эй, советую присмотреться к коллекции «Ласкунья»! Она в тренде уже дня три!

Упомянутая коллекция популярных боди выскочила на первой же странице электронного каталога. Шла она под странным в мире мужеизмывательниц лозунгом:

«Если раб во всём гигант,

Если мощи он гарант,

Веселись с ним, как угодно –

Быть с таким ласкуньей модно!»

Посмотрев на фото с экземпляром боди, я неверяще моргнула. На передней части модели красовался довольно крупный, почти на всю грудную клетку, гиф-принт массивного мужского силуэта... очень узнаваемого для того, кто последние несколько дней провел на пиратской базе. Это была фигура с типичными пропорциями центаврита.

Далее шел перечень цветовой гаммы на любой вкус.

В мужской коллекции предлагались две версии белья. Первой оказались стринги с силуэтом центаврита, вышагивающего туда-сюда, как на плацдарме, по всей паховой области. Время от времени он останавливался и вставал по стойке «смирно». А на второй версии – демократичных плавках, – силуэт разгуливал кругами, переходя с задней части на переднюю и обратно.

На последней версии я залипла и довольно долго наблюдала, как центаврит важно шествует по округлостям крепких мужских ягодиц, пока от Тэймина не поплыла в мою сторону жгучая волна ревности.

«Прости, – сразу же извинился он угрюмо. – Это сильнее меня... не могу контролировать».

Я смущённо мотнула головой и продолжила листать каталог. Быстро нашла себе простой зелёный боди из другой коллекции, без странных принтов и спецэффектов, и подобрала к нему удобные ортопедические туфли-лодочки. Иной обуви мои натертые чрезмерной босоногостью ступни и не потерпели бы.

Пока я получала заказанные вещи, переодевалась в примерочной и долго возилась со спутницами, которых пришлось наряжать в их боди, словно огромных кукол, каталог перекочевал в руки мужчин. Мастер Фьолл и Тэймин заказали простые трусы скучных темных оттенков, а вот Хрык удивил и рассмешил своим выбором. Он облачился в плавки из коллекции «Ласкунья» самого большого размера, какой там только нашелся, но всё равно они оказались ему ужасно тесными. Однако центаврита это не смущало. Когда я вышла из своей примерочной, он стоял спиной к общему зеркалу и с детским любопытством следил за променадом нарисованного сородича по собственному заду.

– Похож на меня? – риторически спросил он в конце концов и довольно скрестил руки на устрашающе массивной груди, копируя одну из нарисованных в гиф-принте поз.

– Вылитый, – подтвердила я и посмотрела в зеркало на себя в новом наряде.

За дни пиратского плена фигура истончилась на пару размеров, как минимум, но это было даже хорошо. Некоторая хрупкость прибавила мне трогательной женственности. А вот выражение глаз мне не понравилось. Такой настороженный нервный взгляд мог бы принадлежать одичавшей кошке, которая готова от малейшего шороха встопорщить шерсть и кинуться наутёк в ближайшую подворотню.

Неприятный взгляд, совсем не свойственный мне. А ведь раньше, хотя и случались неприятности, в лице присутствовала расслабленная безмятежность...

Увы, я подозревала, что от этого выражения глаз избавиться будет не так-то просто. Пираты преподали слишком серьезный урок.