Город Цветов

Эпилог Ещё одна свадьба

В черно-белой церкви монастыря Святой Марии из виноград­ника брат Сульен проводил свадебную церемонию. Это было на следующий день после дуэли, и гостей собралось мало — когда прибыли виновники торжества с двумя провожатыми, в при­деле Богоматери находились только брат Тино, брат Сандро. Джудитта Миеле и доктор Детридж.

— Это будет самая странная свадьба из всех, — сказал Лучано.

— А мне она кажется тем более странной, — проговорила Арианна, улыбаясь ему из-под белой шелковой маски. — В кон­це концов, это мои родители.

— И они уже женаты, не забывай, — заметил Лучано. — Как Сульен решит этот вопрос?

— Он что-то уже придумал, я уверена.

— Нежно любящие, — начал брат Сульен.

И женил Родольфо Росси, регента Беллеццы, и Сильвию Бел­лини, вдову из Падавии. Сульен знал их историю и то, как им было важно найти способ жить вместе, ни от кого не таясь. Синьор Росси вернется из Джилии с новой женой, а если она и была довольно похожа на его первую жену, что же, жителям Беллеццы известно, что многим мужчинам нравятся женщины только одного типа. Граждане очень любили Родольфо Росси, зная, что он справедливый человек с трагической личной жиз­нью, и они будут рады за него.

Потом в трапезной монастыря состоялся скромный малень­кий праздник, где не было ни одного ди Кимичи. В городе офи­циально был объявлен траур на тридцать дней в память о великом князе. Джилия перенесла много ударов: сначала резня, затеянная Нуччи, потом наводнение, а потом роковая дуэль и смерть великого князя.

Но после дождливой погоды, за которой началась сильная жара, все поздние цветы распустились рано и город наполнил­ся ароматами ландышей, сладкого горошка и левкоев. Сильвия несла веточку ранних белых роз с куста, заботливо выращен­ного братом Туллио у входа в кухню монастыря.

К компании присоединились двое ярко одетых людей. Они почтительно поклонились жениху и невесте, а потом Аурелио поднес к губам руку Duchessa.

— Мне делает честь, то что я буду играть для вас и ваших родителей, — произнес он.

Аурелио играл на своей арфе, а Раффаэлла аккомпанирова­ла ему на флейте, которую он сам сделал. Первая мелодия бы­ла до боли грустной, более подходящей для поминок, чем для свадьбы, и гости слушали ее, вспоминая тех, кто умер на про­шлой неделе. Но потом заиграла веселая музыка, и Родольфо повел Сильвию танцевать.

— Мне так странно, что я снова буду жить в Палаццо Дукале, — сказала она ему.

— Это счастье,—ответил он, улыбаясь. — Только подумай, у нас никогда не было возможности жить под одной крышей как муж и жена, а мы вместе более двадцати лет и у нас взрослая дочь.

— Не говори так, — вымолвила Сильвия. — От этих слов я чув­ствую себя старой.

— Ты сейчас так же красива, как и тогда, когда я впервые тебя увидел, — Родольфо крепче обнял ее в танце.

— И на этот раз весь мир будет знать, что мы женаты, и ничто не сможет снова нас разлучить.

На том празднике было мало женщин, но Детридж пригласил на танец Джудитту, а Раффаэлла прекратила играть, чтобы по­танцевать со Скаем. Она была красива яркой красотой и танцевала с пылкостью, свойственной ее народу, что очень сму­тило Ская.

Монахи нашли довольно забавным, что у их послушника такая необычная партнерша, хотя многие из них теперь знали, что Скай не настоящий монах, а переодетый важный прихожанин. Веселая музыка не оставила равнодушным даже брата Туллио. Он схватил Сандро за обе руки и закружил в танце, а Фрателло возбужденно лаял, пока они кружились по трапезной.

— Они выглядят счастливыми, не так ли? — сказал Лучано.

— Сандро и Туллио? — не поняла Арианна.

— Родольфо и Сильвия, глупышка, — улыбнулся он ей.

— Можно ли быть такими счастливыми, после того как по­гибло столько людей ? — спросила она. — Мы оба кого-то убили, но я чувствую себя так хорошо, как давно уже не чувствовала.

Но Лучано не успел ей ответить — в трапезную ворвался Гаэтано.

— Простите, — сказал он. — Я не хотел портить вам праздник, но Фабрицио только что издал свой первый приказ об аресте. И это касается Лучано.

Франко, подмастерье, правил телегой, выезжающей из город­ских ворот, которые вели к дороге на Беллеццу. У его ног сто­яла большая бутыль вина с приплюснутыми боками, а рядом с ним на козлах сидела хорошенькая девушка. Страже было приказано останавливать всех, кто уезжает из города, и обы­скивать их повозки: а вдруг там спрятался предатель — кавалер Лучано из Беллеццы, который убил великого князя, нарушив правила дуэли.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Франко с дород­ным стражником, которого он узнал. Франко был хорошо из­вестен в пределах и за пределами стен города. Территория его ночных похождений была не меньше, чем у кота.

— А, Франко, — произнес стражник. — Что ты делаешь на дороге так поздно?

— Везу статую, — честно признался Франко. — Это статуя молодой красавицы Duchessa Беллеццы, которую создала моя хозяйка, maestra Миеле. Может быть, до вас дошли разговоры о ней? Еще один шедевр.

— Ты везешь ее в Беллеццу? — поинтересовался стражник.

— Именно так, — подтвердил Франко. — И, как видите, я нашел другой маленький шедевр, который сопровождает меня в пути.

— Конечно, уличный шедевр, — ухмыльнулся стражник, и остальные товарищи зашлись громким хохотом. — Не воз­ражаешь, если я взгляну на груз?

Франко спрыгнул и развязал веревки, которыми покрытый полотном груз был привязан к телеге. Это был массивный упа­ковочный ящик из лёгкого дерева, завернутый в одеяло, чтобы тряска не повредила статую.

— Эта Duchessa — большая девочка, — пошутил один из стражников.

— Как и женщина, которая ее создала, — поддержал его дру­гой. — Ты когда-нибудь видел эту толстуху? Она могла бы согреть всю нашу компанию.

Франко хотелось ударить его: он обожал Джудитту. Но он сохранял спокойствие. Подмастерье был послан с поручением и не хотел осложнять дело.

— Я должен попросить тебя открыть ящик, — сказал Франко знакомый стражник. В телеге находился лом, чтобы распа­ковать груз, когда статую доставят к месту назначения.

Франко вздохнул.

— Вы не поверите, как долго мы ее упаковывали, — про­говорил он ворчливым тоном, каким говорят подмастерья во всем мире. — Мешковина, солома, потом опять мешковина. Вот почему я отправился так поздно. Мы три часа упаковы­вали Duchessa в ящик. Все надо делать так, как говорит Джудитта Миеле.

— Надеюсь, иначе ты бы не возражал, чтобы ее открыли? — спросил один из стражников.

— А я бы не возражал, если бы она хотела меня шлепнуть, — сказал другой.

Они снова засмеялись. Франко растягивал губы в глупой улыбке.

— Ну что ж, пусть будет так, — согласился главный стражник. — Я тебе доверяю. Посмотрите на его лицо, — обратился он к своим подчиненным. — Не может быть, чтобы такой ан­гелочек врал, не правда ли?

— Не может быть, чтобы такой ангелочек делал то, что он делает, — заметил один из них, рассмешив их снова.

Франко скрежетал зубами, но сохранял ангельскую улыбку.

— Я ценю вашу Доброту, —поблагодарил он. — Путь до Бел­леццы долог.

Наконец телега выехала из ворот, и Франко был уже в пути. Лучано вздохнул с облегчением внутри деревянного ящика. Он обхватил руками Арианну, но она была холодной и не от­вечала на его объятия, ибо была всего лишь статуей.

После того как Гаэтано испортил праздник и все граждане Бел­леццы ушли, Скай долго разговаривало Сульеном, прежде чем стравагировать домой. Джорджия и Николас, придерживаясь своего нового договора, не стравагировали в Джилию. А Скай почувствовал, что уже выполнил свою миссию в городе. В воздухе была разлита осенняя грусть, хотя лето еще не началось.

— Мой отец объявился, — сообщил он Сульену, пока они Медленно прогуливались вокруг Большого монастыря. Монах пристально посмотрел на него.

— И что ты о нем думаешь?— спросил он. Скай пожал плечами.

— Думаю, что он хороший. Как бы там ни было, он щедрый. Помогает мне средствами, пытаясь наверстать упущенное. Но я его не знаю. Мне кажется, я знаю вас лучше, чем его.

— Но ты сделал первый шаг, — произнес Сульен. — Ведь это лучше, чем только догадываться, какой он?

— Он хочет, чтобы я навестил его в Америке, где он живет, — Продолжал Скай. — И я сказал что поеду. Кажется, все будет вовсе не так, как я думал. Моя мать начинает встречаться с отцом моей девушки и, похоже, в конце концов я смогу изучать скульптуру.

— Тогда ты, так сказать, будешь подмастерьем Джудитты.

— Может быть. Но я не смогу отправляться сюда и делать это как следует. По-моему, мне надо прекратить стравагировать в Джилию. Я слишком долго чувствовал себя разорванным надвое. Сначала у меня не было отца, а теперь я, как мне кажет­ся, обрел двоих.

Брат Сульен положил руку Скаю на плечо.

— Здесь у тебя всегда будет третий, если он тебе понадобит­ся, — сказал он. — Ты совершил все, что здесь от тебя требо­валось, и мы тоже должны сделать для тебя все, что можем.

Четверо друзей сидели вместе в школьном кафетерии. Скай рассказывал остальным о свадьбе и празднике после нее. Элис слушала с удовольствием — эта история была куда больше ей по душе, чем истории о дуэлях и убийствах.

— Слава Богу, что никого не закололи на этой свадьбе, — ска­зала она.

Скай как раз собирался рассказать им о Гаэтано и о том, как Лучано сбежал из города, спрятавшись в ящике со статуей, изваянной Джудиттой Миеле. Потом он заметил, что Джор­джия и Николас держатся за руки под столом и решил не упо­минать о Лучано.

Скай повернулся к Элис:

— Что ты думаешь о твоем папе и моей маме?

— Это как-то странно, — проговорила Элис. — Я хочу ска­зать — странно для нас. Но я думаю, они будут прекрасной парой. Она хорошая, твоя мама.

— Да, — согласился Скай, — очень хорошая.

— Тебе надо сказать «и он хороший», Скай, — поправила Элис.

— Что ж, он такой и есть, — сказал Скай. — Он мне нравит­ся. Но будет немного необычно, когда он станет моим отчи­мом.

— Ты думаешь, до этого дойдет? —поинтересовалась Джор­джия, видя, что Элис очень удивлена.

— Как это повлияет на вас двоих? — спросил Николас. Не­смотря на все, что случилось, он чувствовал себя счастливым. Он принял свою судьбу. И Джорджия держала его за руку.

— Близкие родственники... — произнес Скай.

— Звучит не так уж и плохо, —неуверенно протянула Элис. — Думаю, я смогу к этому привыкнуть.

— В любом случае этого, по-моему, не произойдет, пока мы не поступим в университет. Мне кажется, они подождут до этого времени.

— Значит, ты действительно собираешься принять предло­жение своего отца? — спросила Джорджия.

— Да, — сказал Скай. — И я собираюсь немного поучиться в Калифорнии и пожить с ним и Лореттой год. Он предложил заплатить за мою учебу, и я считаю, что должен это сделать.

— Ты не сможешь стравагировать оттуда, — заметил Николас.

— Ну, я размышлял об этом, — произнес Скай. — И я думаю, что перестану стравагировать. Отложу в сторону талисман и ря­су монаха. Если я хочу поступить в университет, мне лучше сосредоточиться на экзаменах.

На пересадочной станции по дороге между Джилией и Беллеццей у небольшой гостиницы остановились несколько пышных карет. Взволнованный хозяин гостиницы принимал Duchessa из Беллеццы, ее отца-регента, его новую жену и их многочис­ленных телохранителей и слуг. Молодая Duchessa беспокоилась и много раз выглядывала из окна.

Наконец она услышала шум колес.

— Мне нужен глоток воздуха, — сказала она. — Пойду по­смотрю, как там мои кошки.

Взяв с собой только одного телохранителя, она вышла вместе с ним в ночную темноту. Она направилась к конюшням, где уста­лый Франко спрыгнул с козел и начал распрягать лошадей, ко­торых не очень радовало, что рядом с ними в стойле находятся африканские кошки. Свою юную спутницу Франко выпроводил назад в Джилию еще на предыдущей пересадочной станции.

— Добрый вечер, ваша светлость, — произнес он, кланяясь. — Как видите, эта статуя следует за вами в Беллеццу в целости и сохранности.

— Я хочу поскорее увидеть, в порядке ли она.

— Конечно, — ответил Франко. Он стянул парусину и от­крыл ящик ломом — он уже открывал его несколько раз на протяжении поездки, а крышка была прикреплена к ящику не очень крепко.

Рука телохранителя потянулась к шпаге, когда он увидел, что из ящика выпрыгивает юноша, но Duchessa только засмеялась. Франко сделал предостерегающий знак телохранителю, кото­рый уже доставал оружие.

— Давайте оставим их наедине, мой друг, — сказал он, взял телохранителя за руку и увел его из конюшни. — Он не опасен для Duchessa. Он бы за нее жизнь отдал — и чуть не сделал это.

— Лучано! — воскликнула Арианна. — Я так рада, что ты в безопасности!

Он заключил ее в объятия и поцеловал. И она, в отличие от статуи, с радостью ответила ему тем же.

— Твои волосы все в соломе, — заметила она, когда они вы­пустили друг друга из объятий.

— Я совершенно недостоин вашей светлости, такой красивой и элегантной, — произнес Лучано, положив руки ей на плечи. — Сними маску, чтобы я видел выражение твоего лица.

Мой телохранитель проколет тебя шпагой, если обнаружит, что ты смотришь на мое лицо, — засмеялась Арианна, развязывая ленты маски.

— Я так не думаю. По-моему, убить герцога — это государ­ственная измена.

— Но ты не герцог, — возразила Арианна.

— Я им буду, если ты выйдешь за меня, — сказал Лучано и сно­ва ее поцеловал. Теперь он ясно видел выражение ее лица. — Ведь так? Герцог Лучано из Беллеццы, консорт прекрасной Duchessa?

— Да, — произнесла Арианна. — Ты им будешь.

— Буду?

— Если ты попросишь моей руки.

— Я прошу.

И я принимаю твое предложение.

— Принимаешь?

— Принимаю, — ответила Арианна. — Всем сердцем.