Город Цветов

Глава 22 Кровь на серебре

Церковь Благовещения была традиционным местом паломничества молодоженов. Она располагалась по правую сторону от приюта, на той самой площади, где Лучано так часто фехтовал с Гаэтано, Около трехсот лет назад какой-то монах нарисовал на одной из ее стен фреску, изображавшую явление ангела Деве Марии с вестью о том, что у нее родится долгожданный ребенок, По крайней мере, он начал ее рисовать. Дева была изображена во время молитвы, справа от нее — фигура ангела, который держал в руках связку лилий. Однако неизвестный монах не знал, как изобразить лицо ангела.

Как гласила легенда, он долго молился, чтобы ему снизошло озарение, и однажды ночью сам ангел спустился с небес и за кончил рисунок. И уже на протяжении многих поколений существовал обычай, согласно которому молодожены должны были возлагать цветы к подножию фрески и просить ангела благословить их союз детьми. Если ангел посылал им это благословение, все у них рыло хорошо, если же нет, то что ж, рядом с церковью был сиротский приют, где они могли всегда усыновить ребенка и, таким образом, исправить этот недостаток своего брака.

Ди Кимичи были не менее суеверны, чем все остальные жители Джилии, а герцог безумно хотел внуков, так что четыре пары обязательно должны были направиться к церкви Благо ведения, чтобы возложить цветы и попросить ангела о благословении. Это заняло бы всего несколько минут — церковь располагалась почти сразу возле собора.

Путь свадебной процессии пролегал по небольшой узкой улочке, соединяющей две площади. Повсюду толпились довольные горожане, многие свешивались из окон, чтобы увидеть редкое зрелище и молодоженов в прекрасных нарядах и драгоценностях. Поскольку церковь Благовещенья была гораздо меньше собора, только нескольким самым почетным гостям выпала честь пройти туда вместе с молодоженами. Остальные горожане, многие свешивались из окон, чтобы увидеть редкое зрелище и молодоженов в прекрасных нарядах и драгоценностях. Поскольку церковь Благовещения была гораздо меньше собора, только нескольким самым почетным гостям выпала честь пройти туда вместе с молодоженами. Остальные же направились к Палаццо Дукале, где вовсю шли приготовления к свадебному банкету. Первые большие капли дождя ума ли на землю как раз в тот момент, когда свадебная процессия вышла из собора Святой Марии Лилейной.

Родольфо и Арианна тоже были среди гостей, Duchessa по-прежнему сопровождала горничная. Для ее телохранителей же эта узкая улочка стала настоящим кошмаром. Родольфо мысленно послал сигнал Сульену и остальным Стравагантам, что­бы те двигались по параллельным улицам и попали на площадь Благовещения до начала празднества. Там к ним присоединил­ся Гвидо Парола, которого прислала Сильвия, — она очень ис­пугалась, увидев, как ее дочь растворилась в толпе на Виа дельи Инноченти. На площади собралось полно зевак — все, кому не посчастливилось попасть на Пьяцца делла Каттедрале, запол­нили балконы и крытые галереи под аркой церкви и приюта, толпились вокруг фонтана.

Среди них был и шпион Энрико. Его не пригласили ни на свадь­бы, ни на обряд благословения, ни на один банкет, и поэтому он был слегка раздражен. Разве он не принимал участия в организа­ции охраны процессии, разве не сообщал герцогу о любом своем подозрении? И теперь, видя, что гостей абсолютно никто не охра­няет, он только пожимал плечами. «Дилетанты», — думал он.

Красный ковер становился темным под дождем, невесты то и дело сталкивались с толпой, а слуги прилагали все усилия, чтобы хоть как-то защитить их от ливня. Наконец появились воины и лучники герцога и принялись расталкивать толпу.

Сульен и Детридж пытались распределить Стравагантов так, чтобы образовать круг силы по-новому, но разбушевавшаяся толпа людей, которые с самого утра попивали вино, и суматоха, образовавшаяся вокруг самой процессии, очень мешали им сосредоточиться. Сульен чувствовал, что младшие Страваганты выпадали из общей цепочки.

К востоку от города находился приток реки Аргенто (Серебря­ной реки). Всю зиму в ней прибывало воды, а дожди в начале месяца подняли уровень воды до высшей отметки. И как толь­ко ди Кимичи покинули собор, который располагался в низине, разразилась гроза и река вышла из берегов. Аргенто, и так наполненная до предела, не могла больше сопротивляться стихии, и ее воды хлынули на сушу. Огромные волны понеслись на город, все быстрее подбираясь к самому центру.

Молодожены ди Кимичи были рады очутиться наконец в церк­ви — теплом и безопасном месте. Они прошли в боковой неф к фреске возле главного престола, где их и приветствовал ныне действующий священник. Великий князь, Папа, Duchessa и мно­го других именитых граждан, включая и семейство Нуччи, вош­ли вслед за ними. Но для стражников ди Кимичи места в церкви не хватило, и они были вынуждены остаться ждать в атриуме, за главной дверью.

И тут нервы Нуччи не выдержали. Камилло кипел злостью еще с того самого момента, когда увидел, как на Пьяцца Дукале на Карло бросилась маленькая собачка. Он с трудом выдер­жал все эти долгие церковные обряды, наблюдая за тем, как хладнокровный убийца его младшего брата Давиде (теперь он в этом был абсолютно уверен) улыбается своей красавице-не­весте, как его окружают такие богатства и роскошь, какие мог­ли позволить себе только ди Кимичи. А сейчас его еще и благо­словляет священник с пожеланиями иметь детей в браке. А где же невеста Давиде и его будущие потомки? В могиле!

Когда пары выходили из церкви, получая поздравления от своих друзей, Камилло внезапно преградил путь князю Карло и нанес ему удар шпагой в грудь.

Толпа взорвалась. Лючия схватила в боковой молельне тя­желый подсвечник и с силой обрушила его на голову Камилло. Фабрицио, который находился как раз рядом с ними, быстро перерезал Нуччи горло. Филиппо Нуччи, поддавшись всеоб­щему безумию, кинулся в драку. А потом все вокруг смеша­лось — мелькали только кинжалы и шпаги.

В маленькую церковь забежали еще солдаты, но Лучано, Николас и Скай, встревоженные криками, опередили их. Ве­ликий князь и Фабрицио сражались с Филиппо, но и тот был не один. В церкви оказалось так много членов семейства Нуччи и их сторонников, что никто до этого не мог себе даже представить. Папа, священник и его капеллан пытались спасти жен­щин, подняв их на алтарь, подальше от дерущихся, но Лучано успел увидеть, как какой-то юноша наносит удар стройной де­вушке в жемчужно-серебряном платье.

Лучано бросился сквозь толпу со шпагой наготове, но какой-то рыжеволосый человек уже опередил его, направив свое оружие против нападавшего. И еще до того, как Лучано смог подоспеть к ним, горничная Duchessa быстрым движением выхватила охотничий кинжал и вонзила его в грудь того, кто пытался убить ее госпожу.

Краем глаза великий князь увидел знаменитое серебряное платье в пятнах алой крови и заметил, что девушка без чувств упала на руки двух юношей — один из них, черноволосый, был из Беллеццы, другом Фалко, второго он не рассмотрел — ему снова пришлось отражать удары нападающих.

Фабрицио и Альфонсо рука об руку сражались с Нуччи. Николас быстро поднял выпавшую из рук шпагу и поспешил присоединиться к ним. Гвидо Парола, оставив раненую женщину на попечение Лучено, побежал в сторону Лючии, которая лежала возле тела своего убитого супруга, и перетащил их двоих к алтарю. Лючия билась в истерике. Священнику стоило невероятных усилий удерживать Франческу и Катерину от вмешательства в драку.

Когда отчаянные попытки Джорджии пробиться в церковь увенчались успехом и она, лавируя между обнаженными клин­ками, вбежала внутрь, то увидела картину полного хаоса. Подбежав к Лучано, она зaметила, что тот не ранен, но находится в полнейшем шоке, держа на руках тело Арианны, одетой в свое причудливое платье.

— Она жива, — знакомым голосом произнесла горничная Duchessa, и Джорджия обнаружила, что смотрит в фиалковые глаза.

— Она не должна умереть, — повторила служанка, которая определенно была вовсе не Барбарой. Лучано не отпускал тела потерявшей сознание, но еще дышащей женщины — настоя­щей Барбары. Арианна в наряде горничной держала в руке кинжал, с которого еще капала кровь.

— Мы должны как можно скорее увести вас обеих подальше от этого безумия, — сказала Джорджия.

Она заметила Ская и Гаэтано — они сражались сразу против троих Нуччи. Гаэтано упал. Но тут подоспел Родольфо, обнажив шпагу — как ей показалось, слегка церемониальным жестом, — и кинулся на защиту Ская, ранив двух противников.

В церковь стекалось все больше и больше людей герцога, и бунт Нуччи был постепенно подавлен. Оставшихся в живых Нуччи, включая и старого Маттео, взяли под стражу. Многие члены се­мейства Нуччи были убиты в этой схватке: Камилло не был единственным погибшим, а Филиппо — единственным тяжелораненным. Ди Кимичи потеряли князя Карло, братьям Фабрицио и Гаэтано были нанесены серьезные раны. Всем казалось, что три молодые жены могут овдоветь еще до конца этого дня.

Великий князь блуждал по церкви, переходя от одного тела к другому, из его раны на лбу текла кровь. Все цветы в церкви были растоптаны и валялись под ногами. Сульен подошел к Никколо и положил руку ему на плечо.

— Мои сыновья! — воскликнул, обезумевший от горя гер­цог. — Они хотят отнять у меня всех моих сыновей!

— Князя Карло мне не удалось спасти, — признался Су­льен. — Но доверьте мне остальных. Разрешите мне забрать их в монастырь Святой Марии из виноградника, и я сделаю все, что в моих силах.

Но еще до того, как для всех раненых были готовы носилки, чтобы унести их с площади, люди успели заметить, что на пло­щади много воды и она очень быстро прибывает. Река вышла из берегов на несколько футов, не меньше, и заливала город. Народ разбежался спасать свое добро, но в церкви по-прежнему было так шумно, что никто не услышал криков с улицы.

— Быстрее! — кричала Джудитта. Она находилась на пло­щади вместе с Детриджем. — Нужно перенести выживших на верхние этажи приюта!

Двери Оспедале уже были распахнуты настежь, а монахини вызвались помогать ухаживать за ранеными. Одного за другим их заносили внутрь — Фабрицио, Гаэтано, Duchessa и даже по требованию Беатриче — Филиппо Нуччи. Четверо солдат внес­ли тело князя и положили в отдельную комнату. Тело Камилло Нуччи небрежно бросили в угол. Те раненые, которые могли передвигаться самостоятельно (среди них были Скай и Никколо ди Кимичи), тоже прошли внутрь, но только после того как по приказу великого князя все до единого выжившие Нуччи, включая женщин, были заключены в темницу.

Папа привел наверх и четырех невест, поскольку тем негде было больше спрятаться от все прибывающей воды. Таким об­разом, постепенно все оставшиеся в живых гости, приехавшие на эти великолепные свадебные торжества, оказались на верхних этажах приюта. Младенцы плакали, их то и дело успокаивали нянечки, хотя у них была масса дел по уходу за ранеными.

Джудитта обработала Джорджии раны и наложила на них по­вязки, затем принесла несколько тазов с теплой водой. Девушка находилась почти в шоковом состоянии. Откуда ни возьмись по­явилась Сильвия — она прослышала, что Арианна ранена.

— Где она? — спросила бывшая Duchessa, почти не разжи­мая губ.

— С Лучано и своей горничной, — шепотом сообщила ей Джудитта. — Я думаю, девушки поменялись нарядами.

Сильвия закрыла глаза, и Джорджия подумала, что та сейчас рас- смоется. Но она только сжала Джудитту в объятиях и произнесла:

— Спасибо Господу!

Сульен переходил от одного раненого к другому. У Фабрицио, Гаэтано и Филиппо были довольно серьезные ранения, и молодые люди были без создания. Рана на руке Ская нестерпимо болела, но он понимал, что ему здорово повезло и он легко отделался.

— Вы не видели Ника? —поинтересовался он у монаха.

— Нет, — ответил Сульен. — А что, его нет среди раненых?

Герцог Альфонсо Воланский, несмотря на то что сражался как лев, не пострадал, и поэтому был предоставлен заботам жен­щин и других уцелевших, которые были на верхнем этаже.

— Я пойду поищу его, — вызвался Скай. — А как себя чув­ствует Гаэтано?

Сульен выглядел встревоженным.

— У них у всех очень тяжелые ранения. Я не знаю, как им помочь, если не смогу попасть в свою Фармацию.

— Как вы думаете, насколько сильным может быть это навод­нение? — спросил Скай. — Когда мы сможем выйти отсюда?

— Сегодня точно нет, — ответил Сульен. — До этого у нас в городе не раз были такие наводнения, некоторые — очень сильные. Обычно весенние не такие страшные, как те, что случаются осенью. Но даже и во время весенних вода поднималась до шести футов или даже выше.

Скай понимал: это означает, что они с Ником не смогут стравагировать из монастыря, но он решил, что пока об этом не следует беспокоиться. Его больше заботило, куда подевался Николас.

На Пьяцца Дукале вода уже дошла до уровня первых ступенек крытой галереи и подбиралась к платформе, где должен был происходить банкет. Слуги, насколько смогли, быстро занесли все в palazzo, пока вода не хлынула на площадь. Гости, которые не были приглашены на церемонию благословения, затащили шатер внутрь здания и по огромным ступенькам взобрались на верхние этажи. И сейчас они взирали оттуда на то, что осталось от пира, и на сияющую гладь воды, которая стояла как раз на том месте, где всего день назад молодые дворяне участвовали в рыцарском турнире под палящими лучами солнца.

Дрессировщик завел наверх огромных пятнистых кошек, испугав собравшихся там гостей. Но животные были хорошо приучены к присутствию людей и спокойно сидели на цепи, пристегнутой одним концом к их серебряным ошейникам, а другим — к стойке. Они с удовольствием лакомились мясом, которым их угостили повара.

Солдаты, которым поручили Нуччи, не смогли заточить их в темницу, поскольку та уже была затоплена. Солдаты разбежа­лись, потому что они не меньше своих узников испытывали страх перед наступающей стихией и боялись за свои жизни. Маттео и Грациэлла вместе с оставшимися сторонниками побежали к ближайшей башне, принадлежащей семейству Сальвини, ко­торое их поддерживало. Они изо всех сил заколотили в двери, чтобы их впустили внутрь — вода доходила им уже до пояса. Се­мейству Нуччи спустили лестницы с верхнего этажа, и все они забрались наверх. Женщинам очень мешали их мокрые празд­ничные наряды, но в конце концов все оказались в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока не сойдет вода. Тогда они смогут отдать последнюю дань погибшему Камилло и узнать о судьбе своего единственного оставшегося в живых сына и брата.

Арианна решила ухаживать за Барбарой сама. Она расстегну­ла застежки злополучного платья, из-за которого та оказалась в опасности. На белой груди девушки темнело ужасное пятно крови. Лучано отказался уходить и оставлять Арианну одну.

— Это моя вина, что ее ранили, Лучано, — всхлипнула Ари­анна. — Я только хотела, чтобы герцог подумал будто она — это я. Он сказал, что если я надену его подарок, это будет означать, что я согласна принять его предложение руки и сердца.

— Так значит, он все-таки его сделал? — проговорил Лучано, думая о том, как неуместен этот разговор сейчас, когда люди умирают, а наводнение грозит всему городу.

— Ты знал, что он собирался это сделать?

Лучано утвердительно кивнул.

— Это случилось вчера ночью, во время танцев. Он надел мне на голову эту отвратительную корону. — Она содрогну­лась. — А теперь Барбара, возможно, умрет, потому что я была слишком трусливой, чтобы сразу отказать герцогу.

— Она не умрет, если я ей смогу помочь, — произнес Сульен, подходя к кровати, на которой лежала девушка. Он внимательно осмотрел рану и попросил одну из монахинь принести необходимые снадобья.

— Рана неглубокая, — заключил он. — Чуть-чуть ниже, и лезвие дошло бы до сердца. У нападавшего не было определенной цели.

— Парола ему помешал, — объяснил Лучано. — Арианна же довела дело до конца.

Арианна вся дрожала. К ней подбежала мать и крепко сжа­ла ее в объятиях.

— Ты в порядке? — быстро спросила она.

Арианна кивнула:

— Как видишь, Барбара приняла предназначенный мне удар на себя.

— Как можно скорее надевай это разорванное платье, а пла­тье служанки оставь на кровати.

— Зачем? — удивилась Арианна.

— Затем, что мы не знаем, кто на тебя напал и зачем, — объяснила Сильвия.

— Это был один из Нуччи, — произнес Лучано, — я его видел.

— Ты знаешь о стороннике Нуччи от шпиона ди Кимичи? — спросила Сильвия. — Великий князь должен был расценить то, что ты наденешь это платье, как твое согласие, Арианна. Пусть некоторое время и продолжает так думать.

Сильвия помогла Арианне снять простое сине-зеленое пла­тье и переодеться в подарок великого князя. Сейчас ее дочь ненавидела это платье как никогда — оно было распорото кинжалом и залито кровью.

— Не стой без дела, — обратилась Сильвия к Лучано, кото­рый старался держаться бодро, несмотря ни на что. — Помоги Арианне избавиться от этой ее прически, а я тем временем снова превращу Барбару в горничную.

Волосы Арианны легкими волнами упали ей на плечи, едва только Лучано развязал ленты и помог ей распустить косы. Он надел на нее серебряную маску и вуаль, Сильвия в это время пыталась справиться со сложной прической Барбары, которую девушке смастерили несколько часов назад. Сильвия осторож­но распутывала горничной волосы, когда та пришла в себя и по­смотрела на нее затуманенным взором.

— Храбрая девочка! — похвалила ее Сильвия. — Ты спасла Duchessa жизнь!

— А Парола спас ее, — добавил Лучано. — Он изменил на­правление удара.

— Он так сделал? — заинтересовалась Сильвия. — Да, этот юноша— необыкновенный человек! Сульен, чем вы можете помочь девушке?

Брат Сульен обрабатывал рану настоем из трав, принесен­ным монахиней.

— Это ей поможет, — сказал он. — Но мне придется наложить швы. Будет больно, так что нужно дать ей обезболивающее. Но я не могу этого сделать — мне не попасть в мою аптеку.

— Я схожу, — вызвался Лучано. — Напишите список того, что необходимо принести.

— Это слишком опасно, — предупредила его Арианна. — Вода постоянно прибывает. Как ты собираешься пройти туда?

— Не волнуйся — я придумаю как.

Джорджия наткнулась на Ская на лестнице, ведущей на верх­ний этаж Оспедале.

— Слава Богу, — облегченно вздохнула она. — С тобой все в порядке?

— Мне поранили руку, но не слишком сильно. Ты видела, что случилось с остальными?

Джорджия кивнула. Она не хотела думать о мертвых телах, которые выносили из церкви.

— Как Ник? — вместо ответа спросила она.

—Я его ищу. Надеюсь, он наверху с остальными непостра­давшими.

На какое-то мгновение они прильнули друг к другу.

— Это было так ужасно, — прошептала Джорджия. — Не ду­маю, что смогу когда-либо забыть — эту кровь и этот запах!

— Я тоже, — ответил Скай, неловко поглаживая ее по спине. Он снопа подумал о том, как хорошо, что Элис решила больше не возвращаться в Джилию. Побоище, которое произошло после сва­дебных церемоний, никак но назвать захватывающим зрелищем.

Это были самые ужасные пятнадцать минут в его жизни. И, в кон­це концов, Страваганты оказались не в силах его остановить.

— Ты не знаешь, Гаэтано поправляется? — поинтересова­лась Джорджия.

— Не знаю. Думаю, если есть шанс его спасти, Сульен это сделает. Но он не может добраться до своих лекарств.

Они поднялись на этаж, где Альфонсо предлагал всем, кто не был ранен, выпить крепленого вина. Его невеста Бьянка ис­пуганно вцепилась ему в руку. Он был единственным уцелев­шим женихом, и она до сих пор не могла поверить в то, что с ним все в порядке. Его мать суетилась вокруг девушек, осо­бенно возле своей дочери Катерины, чей молодой муж Лежал тяжело раненный этажом ниже.

Лючия, которая так смело защищала Карло, потрясенная и замерзшая, сидела в дальнем углу комнаты. Ее родителей — Джакопо и Каролины, нигде не было видно. Гвидо Парола на­кинул Лючии на плечи свой плащ и пытался заставить выпить хоть немного вина. Папа, которого крепкий напиток привел в чувство, обратился к Альфонсо:

— Нам нужно их согреть. Они промокли и находятся в шоке. Где все монахини?

— Думаю, ухаживают за ранеными, — ответил Альфонсо. — Возможно, кузина Беатриче может хоть чем-то помочь?

— Я найду ее, — сказал Скай. — Я знаю, как она выглядит.

— Ну что ж, — одобрительно отозвался Папа, — хотя я и не имею ни малейшего понятия, кто ты такой, но если ты сможешь найти мою племянницу, буду тебе благодарен.

— Никто не видел молодого монаха-доминиканца? — спро­сила Джорджия. — Он сражался в церкви, и мы до сих пор не зна­ем, что с ним.

Однако Николаса никто не видел.

Они нашли Беатриче рядом с герцогом — он сидел, оцепе­нев, а она гладила его по голове. Скай побыстрее скрылся с глаз Никколо, а Джорджия передала Беатриче просьбу Аль­фонсо.

— Я пойду, — встала Беатриче. — С вами все будет в поряд­ке, отец, если я оставлю вас?

— Я пойду к своим сыновьям, — слова Никколо ди Кимичи звучали неразборчиво, так, как будто он был сильно пьян.

— Вот где, должно быть, Николас, — сказала Скаю Джор­джия, — с Гаэтано.

Они последовали на некотором расстоянии за герцогом и свер­нули в отдельную келью. Гаэтано и Фабрицио неподвижно лежа­ли на соседних кроватях. Над ними стоял Сульен с серьезным выражением лица. Николаса же нигде не было видно. Они за­глянули в следующую комнату, и Джорджия не смогла сдержать испуганного возгласа: здесь стояла только одна кровать, на кото­рой покоилось тело князя Карло — его свадебный наряд был весь пропитан кровью. Между кроватью и стеной, скрючившись, боль­ше напоминая груду черно-белого тряпья, лежал Николас.

Первое, что сделал Энрико, увидев приближающиеся потоки воды, — залез на крышу приюта. Оттуда он наблюдал, как из церкви выносили убитых и раненых, и понял, что все обстоит как нельзя плохо, хотя и не знал, кто именно пострадал. Внезапно Энрико пришла в голову мысль о том, что во всем могут обвинить его — ведь его расследование не помогло избежать бойни. Он не знал даже, жив ли великий князь. Угорь еще какое-то время про­был на крыше, потом решил, что нужно все поскорее выяснить.

Он осторожно спустился по ступенькам и заглянул в комна­ту, где, как ему сначала показалось, были одни монахини. Но у них были завитые волосы, на бледных лицах еще сохранились следы румян, а на шеях блестели украшения. Нет, это были сами княжны, сейчас больше похожие на вдов — впрочем, воз­можно, они ими уже стали. Одеты они были в монашеские одеяния, их же собственная свадебная одежда, совершенно мокрая, в беспорядке валялась на полу, даже то платье с кружевами, которое когда-то было удивительно белым. Оно на­помнило Энрико платье его Джулианы, которое она заказала на их свадьбу.

Его взгляд остановился на миниатюрной рыжеволосой княжне — ее утешал очень похожий на нее высокий юноша, наверное родственник. Единственным князем здесь был Альфонсо, который, по всей видимости, не пострадал. Энрико вздохнул с облегчением — хоть один жених ди Кимичи уцелел! Велико­го же князя нигде не было видно.

Угорь спустился еще на один пролет, до нижнего этажа. Там, в большой общей спальне, где обычно было много младенцев и маленьких детей, на всех кроватях лежали раненые. Энрико не нашел среди них ни одного из ди Кимичи. За ранеными уха­живал Сульен. Краем глаза Угорь заметил блеск серебра и мед­ленно проскользнул в ту комнату.

Ему плохо была видна кровать, возле которой в окружении своих охранников сидела Duchessa, и Энрико заметил, что, хотя ее платье и украшения и были запачканы кровью, сама Duche­ssa выглядела целой и невредимой. За руку она держала свою горничную, которая явно была ранена. Шпион схватился рукой за горло, когда увидел страшную рану на груди девушки. В ком­нате была еще одна женщина, постарше, она сидела у кровати раненой. Энрико внимательно ее разглядел. Мысль его рабо­тала быстро: как получилось так, что ранили горничную, а сама Duchessa цела? И почему платье, подарок герцога, все в крови, если никто не нападал на Duchessa?

Лучано не покидал Арианну до тех пор, пока Сильвия не со­брала всех уцелевших охранников и не расставила их вокруг кровати, на которой сидела ее дочь, держа за руку свою гор­ничную. Потом он подошел к окну и буквально оцепенел, уви­дев, что происходило на улице: площадь, на которой он так часто фехтовал с Гаэтано, была полностью под водой, и только шпи­ли фонтанов еще выступали над ее поверхностью. По ним-то Лучано и смог определить, насколько там глубоко: футов пять, не меньше. И, возможно, воды будет еще больше.

Крыши всех зданий были заполнены людьми, они кричали и ма­хали руками, что напоминало некую пародию — точно так же они вели себя и во время свадебного торжества. Лучано не мог пове­рить, что все так быстро изменилось. Несмотря на свое обещание Сульену, он не имел ни малейшего представления о том, как до­браться до монастыря, взять лекарства и вернуться с ними назад.

Он вышел на лестницу и встретил там Джорджию и Ская — они несли Николаса.

— Что с ним? — спросил Лучано. — Он тяжело ранен?

— Не думаю, — ответил Скай. Он осторожно опустил юношу на пол и поморщился — руки устали от тяжести. — Николас был в одной комнате с телом Карло.

— Мы думаем, он в шоке, — объяснила Джорджия. Она дро­жала от страха, ведь герцог мог зайти в комнату, где лежал его погибший сын и увидеть их!

— Я схожу за Сульеном, — предложил Лучано.

Монах был занят. Он ненадолго оставил двух раненых, по­ручив монахиням промывать им раны, а сам решил проведать Филиппо Нуччи. Но, услышав от Лучано о Николасе, сразу на­правился к нему. Сульен отнес юношу наверх и осмотрел его.

— У него почти такая же рана, как у тебя, Скай, — заключил он. — Но я думаю, его разум затуманен. Он видел, как убили одно­го его брата и ранили двух других. Ему нужны покой и лечение.

— Я собираюсь в Фармацию, — сказал Лучано. — У вас есть список лекарств?

Сульен дал ему клочок пергамента.

— Как ты собираешься туда добраться? — спросила Джорджия.

— Думаю, вплавь, — ответил Лучано, пытаясь выдавить улыбку.

— Не говори глупостей, — остановил его Скай. — Нам нуж­но найти что-нибудь вроде лодки.

— Нам? —переспросил Лучано. — Ты что, тоже собираешь­ся со мной?

— Конечно, он собирается, — подтвердила Джорджия. — Может, именно ради этого его сюда и послали.

— Бог мой! — воскликнул Скай. — У меня галлюцинации!

Он показывал на окно, и все вдруг увидели там летящую лошадь с черными крыльями. На ее спине сидела одетая в яркие одежды женщина из племени манушей.