Город Цветов

Глава 19 Цветы города

Проснувшись, Джорджия почувствовала себя совершенно сбитой с толку, все ее тело будто онемело. Она вернулась в Ремору сразу после встречи со Стравагантами, провела несколько чудных минут с Чезаре и его младшими сестрами и братьями, а потом с удовольствием заснула на своем старом сеновале, Поэтому сейчас ей потребовалось время, чтобы понять, что она опять у себя в комнате.

— Ну наконец-то, — сказала Элис, увидев, что Джорджия открыла глаза. Сама она уже успела принять душ и одеться.— Ты хоть знаешь, который час? Твои родители уже ушли на работу,

Джорджия с трудом села на кровати.

— Дай мне минутку, — попросила она.

— Что, сладкие сны?

Джорджии не очень нравилось это новое агрессивное поведение подруги. Но Элис было необходимо убедиться в том, что все говорили правду и что она по-прежнему может доверять Скаю. Она решила пока не думать об этом.

— Я была в Реморе, летала в Джилию, там встретила остальных, — рассказала Джорджия. — В мастерской скульптора я видела бывшую Duchessa, потом туда пришел герцог Никколо. У нас была встреча со Стравагантами у Сильвии дома, а потом я вернулась назад. — Джорджия потянулась. — Теперь мне можно в душ?

— А ты не видела, ну, например, Люсьена?— поинтересовалась Элис.

Джорджия кивнула:

— Он единственный из Стравагантов, кто там был. Но я не хочу об этом говорить. — По крайней мере, откровенно, — протянула Элис. — Мне приготовить завтрак? А потом мы могли бы зайти к Нику.

Сандро чувствовал себя неуверенно: ему не хотелось «делить» брата Тино и брата Сульена с кем бы то ни было, но он также не желал, чтобы новый послушник стал жертвой Угря — он знал, на что способен хозяин. И еще он никак не мог понять, что же происходит с тенями? Ведь это неестественно. У каждого есть тень, даже у Фрателло. Сандро как можно быстрее простился с Энрико и сразу пошел в монастырь Святой Марии из виноградника.

Все монахи молились — было время вечерни. Сандро с собакой внутрь не пустили, так что им пришлось дожидаться снаружи, пока пение не прекратилось. Он просунул голову в дверной проем и. негромко позвал Сульена. Тот сразу вышел к Сандро.

— У тебя неприятности? — быстро спросил он, заметив несчастный вид мальчика.

— Брат, что это значит, когда человек не отбрасывает тени? Это проделки дьявола?

Сульен не ответил на его вопрос.

— Привяжи собаку и пойдем внутрь.

В церкви еще оставалось несколько монахов. Сандро увидел, как Сульен прошел в боковой неф и убрал потертый ковер, чтобы стал виден непонятный черно-белый круглый рисунок. Тем временем монахи становились в ряд, готовясь зайти в круг. Сандро никогда раньше не видел такого.

Сульен подошел к скамейке, где сидел Сандро, и произнес:

— Смотри, что они делают. Я хочу, чтобы ты прошел по лабиринту передо мной,

— Зачем? — спросил Сандро. — Для чего это нужно?

— Ты мне сам позже об этом расскажешь, — ответил Сульен.

Девушки молча дошли до дома Мулхолландов. Дверь им открыла Викки.

— Боюсь, они еще спят, — сказала она. — Мне их разбудить?

— Да, если вы уверены... — проговорила Джорджия.

— Уже поздно, им пора вставать. Почему бы вам не поставить чайник? — попросила Викки.

После напряженных двадцати минут ожидания наконец явились Николас со Скаем и присоединились к ним в кухне. Ко всеобщему облегчению, Викки ушла за покупками. Юноши очень устали, но после нескольких чашек чая и множества тостов захотели поговорить. К этому времени Элис уже была готова взорваться.

— Ну? — спросила она Ская. — Я уже слышала версию Джорджии о событиях вчерашней ночи, хотелось бы услышать и твою.

Он едва мог узнать Элис — она казалась такой холодной.

— Первым в Джилию добрался Ник, — начал он. — А когда в келью Сульена попал я, он уже находился там со своим братом. Мы дошли до мастерской Джудитты, а потом появилась Джорджия. И там оказалась Сильвия, мать Арианны.

— Со своим охранником, — добавил Николас.

— А потом прибыл герцог, — продолжил Скай.

— Мой отец, — объяснил Николас. Элис заметила темные круги у него под глазами. — Он приехал взглянуть на статую Арианны.

— Было немного странно встретить герцога в такой обстановке, — сказал Скай. — Потом все мы пошли в таверну и пили вино.

— Днем у нас было собрание Стравагантов, — вставил Ни-колас.

— И мы спросили у них о тебе, Элис.

— О! И что же они ответили?

— Все в порядке, — успокоил ее Скай. — Джудитга согласилась сама передать тебе талисман.

— Поздравляю! Ваши россказни совпадают идеально!

— Это не россказни, — возмутилась Джорджия, — это отчет о том, что мы действительно делали, и я по горло сыта твоим недоверием!

Элис выглядела удивленной.

— Сколько мне еще повторять тебе, что я ничуть не интересуюсь Скаем как парнем? — распалилась Джорджия. — Зачем мне выдумывать все это о Талии? Зачем нам всем это выдумывать?

— Прекратите, вы, обе! — внезапно перебил их Николас. — Я больше не могу слушать, как вы спорите о том, существует моя страна или нет» Моего отца там отравили, да и остальные члены моей семьи находятся в постоянной опасности. Я больше не могу тратить время на всю эту ерунду с Элис. Если она не желает верить нам — пусть не верит. Я же хочу поговорить о возвращении.

— Что ж, мы можем вернуться туда сегодня вечером, — заметил Скай.

— Нет, — ответил Николас, — я имел в виду не сегодня вечером. Я имел в виду навсегда.

Сандро нерешительно ступил одной ногой в лабиринт. Он не мог понять, зачем Сульен заставил его это делать, но по мере того как он продвигался по мраморному полу лабиринта, на душе его становилось все спокойнее. Он смотрел вниз, медленно следуя за идущим впереди монахом в черно-белом, и шел до тех пор, пока цвета лабиринта и цвета монашеских одеяний не слились в одно целое. Очутившись в самом центре лабиринта, Сандро упал на колени, почувствовав внезапную усталость. Ему хотелось остаться здесь навсегда.

— Я должен забрать Фрателло, — сказал он Сульену, — ему будет одиноко.

— Возьми его в монастырь, вы сможете сегодня переночевать в лаборатории.

— А вы потом объясните, что произошло с тенями? — на-помнил монаху Сандро.

— Да, — ответил Сульен.

— Я вот думаю, милорд, может ли быть так, что род Нуччи состоит в союзе с другими вашими врагами?— предположил Энрико.

— Я должен признать, что это более, чем возможно,— согласился герцог.— А о каких врагах ты говоришь?

Энрико не знал, что и ответить. Когда они со своим господином возвращались из Реморы после скачек, которые проводились в память о юном князе, герцога преследовали несколько человек во главе с регентом Беллеццы. Энрико знал, то их называют «Стравагантами», но понятия не имел, что это означает. Он считал, что они могущественное Братство волшебников, и очень боялся того, как бы сенатор Родольфо не сделал чего-нибудь плохого с ним и с герцогом.

Еще он знал, что молодой помощник сенатора — Лучано — усвоил не только научные знания, но и перенял у своего хозяина еще кое-что, и поэтому Энрико боялся и этого юношу тоже. Однажды произошло что-то необъяснимое: Энрико собственными руками поймал Лучано, и тогда тот не отбрасывал тени.

Прежний хозяин Угря — Ринальдо ди Кимичи— очень заинтересовался случившимся, этот факт был вынесен на рассмотрение членов Сената Беллецы, но его намеренно замяли. Энрико так и не понял, что все это значило — он просто не хотел думать об этом, как не хотел думать о внезапном исчезновении своей невесты. Сейчас, разумеется, у Лучано была тень, да и у Родольфо тоже. Наверное, все дело в их волшебстве. Но недавно Энрико увидел в Джилии еще двоих без тени, и они были связаны с мавританским монахом, с тем самым, который спас герцога от смерти после отравления.

Неужели это был двойной заговор? Неужели Сульен пытался специально задобрить герцога, чтобы при первой же возможности прикончить его? О таком Угорь должен был знать и, естественно, с удовольствием бы в этом разобрался. Но любое вмешательство магии и волшебства его останавливало — Угорь боялся дурного глаза.

— Ну? — произнес герцог. — Есть у тебя сведения или нет?

— В монастыре Святой Марии из виноградника появился новый послушник, милорд, — ответил Энрико, колеблясь.

— Вряд ли это имеет какое-то значение. Думаю, я мог его видеть в мастерской скульптора Джудитгы Миеле вместе с молодым братом Челестино. А что с тем новым послушником?

— Насколько ваша светлость уверена в преданности этих монахов?

— Абсолютно уверен, Брат Сульен совсем недавно спас мне жизнь.

— Да, но... дело в том, что... ну, ни у этого нового послушника — его зовут брат Бенвенуто, — ни у брата Тино, согласно моим сведениям, похоже, нет теней.

Герцог ничего не ответил. Его воспоминания событиях в Реморе были весьма туманными — отчасти из-за испытанного им потрясения, отчасти, как он подозревал, из-за вмешательства колдовства. Но он чувствовал, что в этих сведениях кроется что-то очень важное. Что-то связанное со смертью его сына. Он никогда не верил в самоубийство Фалко. Этот Лучано и его друг, помощник конюха, который, кажется, куда-то пропал, приложили руку к смерти Фалко. Но у герцога был свой план относительно Лучано.

— Займись этим, — резко бросил он. — Найди все, что только сможешь о Бенвенуто и сразу ко мне. И никому ни слова.

Заявление Николаса ошеломило всех.

— Я устал быть Николасом, — просто сказал он. — Я даже не желаю быть братом Бенвенуто. Я снова хочу быть Фалко и жить в своем родном городе, со своей семьей.

— Но ты же не можешь повернуть время вспять, — заявила Джорджия. — Ты мертв и похоронен в Джилии, на твоей могиле стоит статуя, сделанная великой Джудиттой Миеле.

— Откуда ты знаешь, что не могу? Когда меня перевели сюда, время в этом мире было уже на год впереди. Может быть, если я отправлюсь назад, оно повернется в противоположную сторону?

— Но не можешь же ты вернуться в Джилию в прежнем виде? — спросил Скай. — С изувеченной ногой?

— Более того, — вмешалась Джорджия, которая моментально увидела все это в своем воображении. — В нашем мире тебе надо будет умереть. Ты действительно готов так поступить с Викки и Девидом, Николас?

— Возможно, найдется способ все как-то уладить... — пробормотал Николас.

— Прекратите! — оборвала их Элис. — Это уже слишком! Ладно, я верю в этот ваш мир. Но говорить о смерти вовсе не нужно.

— Послушай, — Сказал Скай. — Ты просто устал, и, должно быть, поэтому у тебя появились мысли о возвращении в свой мир. Мы можем туда отправиться сегодня ночью, мы можем там бывать каждую ночь, если хочешь. Но ты не можешь так просто вернуться в Талию и жить там, будто ничего не произошло.

— Ты когда-нибудь интересовался, откуда взялся брат Тино?— спросил мальчика Сульен.

— Вы же говорили из Англии, — неуверенно ответил Сандро.

— Так и есть, В какой-то степени. Но и он, и Бенвенуто прибыли из Англии, которая находится в другом мире — мире, который опережает наш мир на несколько веков.

Сандро перекрестился, чтобы защититься от дурного глаза. Чего-чего, а такого разговора от церковного служителя он никак не ожидал, Сульен улыбнулся:

— Тебе нечего бояться. Они хорошие люди и принадлежат к тому же Братству, что и я.

— Гончие псы Бога?

— Страваганты.

— А кто это?

— Путешественники, — сказал Сульен. — Путешественники во времени и пространстве. Их сейчас в городе несколько человек. Они, то есть мы, собираемся спасти город от кровавой бойни, которая произойдет во время предстоящих свадебных торжеств.

— Значит, брат Тино вовсе не ваш новый послушник? — спросил сбитый с толку Сандро. — Он хотя бы монах?

— Нет, — ответил Сульен. — Боюсь, была какая-то история из-за которой у него появились причины появиться здесь.

Сандро почувствовал себя странно довольным.

— Расскажите мне о тенях, — попросил он. — Вы говорите, что вы один из этих путешественников, но ведь у вас есть тень. Я сам ее видел.

— У нас есть тени в мире, где мы живем, потому что здесь находятся наши настоящие тела. И только в мире, куда мы путешествуем, у нас нет теней.

— И куда же вы направляетесь?

— В мир Тино, — ответил Сульен. — И там у меня нет тени Я в том мире всего лишь гость.

— Можно мне с вами? — обрадовался Сандро,

— Кто знает? — вздохнул Сульен, — Может, когда-нибудь.. Но тебе нельзя будет взять с собой Фрателло — собаки не могут быть Стравагантами. Как бы там ни было, но то, что я рассказал тебе, — тайна. Нам грозит большая опасность, если кто-то узнает об этом, особенно ди Кимичи.

— Даже князь Гаэтано?

— Нет, Гаэтано все знает. Но больше никому ни слова. Я рассказал тебе о нашем большом секрете, потому что считаю: тебе можно доверять. За последние несколько месяцев ты изменился, и, думаю, ты уже не тот сторонник ди Кимичи, каким был раньше. Ты ведь не подвергнешь меня и брата Тино опасности? Но ты должен остерегаться того человека из дворца, который работает на герцога.

— Ему уже все известно о тенях, — сообщил Сандро, которому не терпелось доказать, что он заслуживает доверия Сульена. — Мы видели вас сегодня в городе, когда вы все выходили из palazzo. Первыми вышли Тино и тот Бенвенуто, и Энрико заметил, что у них нет теней.

— Значит, мы уже в опасности, — печально сказал Сульен.— Я должен рассказать об этом остальным.

Николас никак не мог успокоиться. Они вчетвером вышли из дома и снова вернулись на квартиру к Скаю. Джорджия на самом деле волновалась о Николасе. Всегда существовала некоторая опасность, что он попросит отпустить его обратно в Талию, но она никогда не думала, что тоска по дому причинит ему такие страдания. Вся эта суета вокруг него и проблемы с Элис омрачали ей ту радость, которую она когда-то испытала, путешествуя в Талию в одиночку. Она соскучилась по тем старым временам, когда никто, кромё нее, не знал о стравагировании.

Скай вошел с друзьями в дом и услышал, что его мать с кем-то беседует. Последним человеком, кого он ожидал увидеть за своим кухонным столом, являлась Джудитта Миеле. Тем не менее это была она. Скай упал духом: о чем им было разговаривать с Розалинд?

— О, привет, дорогой, — приветствовала его Розалинд.— К тебе пришли, А мы тебя как раз ждали. Всем привет. Чувствуйте себя как дома — я возьму себе другой стул.— Она пошла в спальню за стулом.

— Элис, — представил их Скай.— Это — Джудитта Миеле. Я тебе о ней рассказывал.

— Именно к Элис я и пришла, — сказала Джудитта. — У меня для нее кое-что есть.

Она вынула небольшой лист бумаги, на котором красным карандашом был сделан набросок.

— О, так это же Джорджия, не так ли? — удивилась Розалинд, возвращаясь со стулом. — Очень хорошо сделано.

— Спасибо, — сказала Джудитта.

Элис взяла набросок, на котором была изображена Джорджия, прячущаяся от всего мира за волной длинных, тигровой расцветки волос.

— Вы сделали так, чтобы она выглядела, как девушка эпохи Возрождения, — заметила Розалинд. — Это из-за волос. Как вам удалось?

— Я нарисовала то, что видела, — просто ответила Джудитга.

— Ну что ж, я должна вас всех покинуть, — объявила Розалинд, — мне нужно посетить клиента. Скай за вами поухаживает.

— Это и есть мой талисман? — поинтересовалась Элис, когда мать Ская ушла. — Рисунок, изображающий Джорджию?

— Да, — подтвердила Джудитта. — Он перенесет тебя в мою мастерскую в Джилии.

— И я попаду туда сегодня вечером? — ошеломленно спросила Элис. Она больше не сомневалась в том, что ее друзья говорили правду, и уже не была уверена, что ей действительно хочется в Талию. Ей казалось, что это не принесет ничего, кроме неприятностей. Но все смотрели на нее с таким нетерпением, как будто происходило нечто особенное, и ей пришлось только и сказать:

— Спасибо.

Куда бы Беатриче ни пошла, шпион ее отца повсюду следовал за ней.

От тела Энрико исходил отвратительный запах — как будто его натерли луком, — и этот человек постоянно находился слишком близко от нее. Она стала усерднее пользоваться одеколоном, который ей доставляли из Фармации при монастыре Святой Марии из виноградника, и всегда была окружена об-лаком его аромата. Однако хотя одеколон и ослаблял в некоторой степени исходивший от Энрико запах, но от присутствия источника этого запаха он ее, к сожалению, избавить не мог.

Сегодня Беатриче пыталась выбрать цветы для свадебных церемоний, а это оказалось не такой уж простой задачей. Беатриче направилась в сад ди Кимичи — это был большой участок земли прямо перед их старым дворцом, где еще Фабрицио Пер-вый сто лет назад выращивал цветы в самом сердце города. У нее был ключ от железных ворот, он висел на поясе в связке с остальными, так что она беспрепятственно прошла в сад, неохотно впустив за собой и Энрико.

— Рай на земле! — воскликнул он. — B только взгляните на эти цветы!

— Я люблю их за сладкий аромат, — ответила Беатриче.

— Я никогда не был очень чувствителен к запахам, — весело откликнулся Энрико. — Но мне нравятся цветы. В вашем городе их море, однако я ни разу не видел ничего, похожего на этот сад.

В саду было множество пчел и бабочек. Садовники придумали клумбы самых разных видов: в форме полумесяца, круглые, восьмиугольные, ромбообразные, в виде трилистника; они отделялись одна от другой дорожками, усыпанными гравием. Но Беатриче, не задерживаясь, направилась в застекленные теплицы, где, как она знала, должна найти главного садовника. Здесь росли цветы, которые в обычных условиях зацветают позже: розы, гвоздики и ландыши. Сейчас они уже цвели и должны были украсить обеденный стол герцога. Были тут и различные экзотические цветы, которые коллекционировал ее отец, а она сама недолюбливала их за мясистые лепестки и отсутствие запаха, Но за ними требовался уход специалиста, поэтому такие цветы поручались только старшим садовникам.

— Principessa! — окликнул ее главный садовник; он подходил к ней, по пути выбирая руки о фартук из мешковины. — Это честь для нас. Чем могу служить вам?

— Я пришла поговорить о цветах для свадьбы, — ответила ему Беатриче.

— Думаю, мне лучше подождать на улице, если вы, конечно, не против, ваше высочество, — сказал Энрико, вытирая кружевным носовым платком пот со лба. — Для меня здесь очень жарко.

Беатриче с облегчением следила, как он выходит. В теплице действительно было очень душно, но стоило потерпеть хотя бы ради того, чтобы избавиться от присутствия этого человека.

— Нам нужны цветы для каждой из невест, — обратилась княжна к садовнику, — и для их свиты, Сам собор должен буквально «цвести», а также нужны еще цветы для украшения palazzo и свадебной процессии после церемонии она двинется к церкви Благовещения.

— Столько на наших клумбах не найдется, — ответил садовник, — но цветы для невест и для украшения праздничного стола мы дадим самые лучшие, а остальные привезут с пригородных лугов, их доставят свежими — сорвут в день празднества.

Беатриче наклонилась понюхать белую орхидею с пурпурными крапинками — как обычно, никакого запаха. Вдруг она представила свадьбу своего отца и молодой прекрасной Duchessa. Так, как будто после этой свадьбы прошло уже несколько месяцев. Он и ее заставит украсить себя этими безжизненными восковыми цветами, которые отличались от других цветов примерно так же, как статуя отличается от живого человека из плоти и крови. И что потом? Будет ли Duchessa заботиться о Никколо так же, как это делала его родная дочь?

Все эти мысли вихрем пронеслись у нее в голове, пока она рассматривала орхидею.

Этой ночью они собирались стравагировать по одному. Элис считала, что, если она не попадет туда же, куда и Джорджия, в их путешествии вместе нет особого смысла. И.она немного смущалась, оттого что за ней наблюдали. Джудитта пообещал, что оставит ей одежду в мастерской, но, Элис даже не догадывалась, как эти вещи должны выглядеть..

Ее отношения со Скаем по-прежнему были натянутыми, да и Джорджия не скрывала своего беспокойства о Николасе, который не переставал мрачно твердить этом, что должен навсегда вернуться в Джилию. Элис была рада побыть немного в одиночестве. Но тут возникло неожиданное затруднение.

Это был один из немногих вечеров, когда Джейн Гривз не устраивала собрания членов комитета и была расположена за-держаться и поболтать. Обычно Элис очень радовалась этому, но сегодня она хотела освободиться пораньше — вдруг путешествие займет больше времени? Джудитта сказала, что ей нужно попасть в мастерскую до того, как подмастерья проснутся, и она не хотела опаздывать.

— К чему такая спешка? — спросила у нее мать. — У тебя еще неделя каникул. Ты можешь поваляться в постели после моего ухода, счастливица. Да к тому же мы ведь сто лет с тобой нормально не разговаривали.

Очень скоро выяснилось, что поговорить Джейн хотела о Розалинд Мэдоуз.

— Как я поняла, у мамы твоего парня с твоим отцом все замечательно? — проговорила она немного невнято, так как в это время потягивала из бутылки красное вино.

— Что ж, она очень даже хорошая, — защитила Розалинд Элис.

— Уверена, она прелестна, — проговорила Джейн, помахивая стаканом. — Она лучшая подруга Лоры, с которой мы состоим в одном комитете, помнишь? Они знают друг друга еще со школьной скамьи. Она мне и рассказала об отце Ская.

Элис, конечно, не терпелось узнать, кто отец Ская, но она подумала, что ей лучше не спрашивать об этом; она надеялась, что он сам ей все расскажет, когда сочтет нужным.

— Разве тебя не беспокоит тот факт, что его мать и твой отец были вместе? — спросила Джейн.

— Не преувеличивай, мам, — попросила Элис. — Они не «были вместе» в этом смысле, они всего лишь общались в Девоне. И это все.

— А я слышала совсем другое, — возразила Джейн. — Я разговаривала с Лорой этим вечером, и она мне сообщила, что прошлую ночь они провели в квартире Розалинд. Ская не было дома, или что-то в этом роде.

«Да, — подумала Элис, — он в это время был с Ником, они стравагировали в Талию». Она чувствовала себя как-то странно, думая о матери Ская и о своем отце как о паре, и ей было интересно, что на это скажет Скай. Голова ее была полна разных мыслей. Что делать ее отцу в Лондоне, если не встречаться с ней? Он собирается пробыть там все выходные? И где он был сегодня утром, когда они зашли на квартиру к Скаю? Успел уйти до прихода Джудитты?

— Извини, мама, — сказала Элис, — я засыпаю. Мне действительно пора ложиться.

Джудитта всегда вставала раньше своих подмастерьев. Она все еще работала над статуей Duchessa, полировала ее, убирала маленькие выпирающие кусочки и снова полировала. Ей всегда было трудно решить, завершена ли ее работа. Иногда случалось так что она считала статую законченной только после того, как заказчик забирал ее из мастерской. В других случаях Джудитта ставила окончательную точку в работе, лишь когда она принималась за что-то совсем новое. Разумеется, она до сих пор чувствовала, что ее связь со скульптурой Арианны не прервалась.

Она развела огонь в печке в маленькой кухне за мастерской, он сразу разгорелся, и она поставила вскипятить кастрюлю с молоком. Спальня Джудитгы располагалась над мастерской, а подмастерья спали на полу между статуями и блоками камня. Ей пришлось переступать через ребят, чтобы пройти в кухню, но никто даже не шелохнулся. Она отметила про себя, что Франко среди них нет. «Наверное, носится с кем-нибудь из своих много-численных поклонниц по городу», — предположила она.

Джудитта собиралась уже присесть на единственный имевшийся в кухне стул, как на нем материализовалась эфирная фигура. Красивая стройная девушка в длинной голубой блузке с таинственной надписью «Fcuk» на груди буквально прилипла к стулу. Выглядела она очень испуганной.

Джудитта молча протянула ей немного теплого молока, добавив в него мед. Элис с благодарностью его выпила, радуясь еще и тому, что наконец узнала эту полную спокойную женщину — художницу, которая сегодня дала ей рисунок с изображением Джорджии, — Элис до сих пор сжимала его в руке, свернув в трубочку.

— Я уже в Талии? — шепотом спросила она.

Джудитта кивнула.

— Посиди здесь тихо, — сказала она, — я подберу тебе подходящую одежду. И не ходи в мастерскую — там спят мальчики.

Она скоро вернулась, неся простое голубое хлопчатобумажное платье.

— Это платье моей племянницы, — пояснила Джудитта, помогая Элис переодеться и обуть пару темно-синих сапожек, доходящих до щиколоток. — У вас почти один размер, я так и думала.

У платья был очень сложный лиф на шнуровке, и Элис подумала, что, должно быть, она похожа сейчас на героиню сентиментальной мелодрамы. В кухне Джудитты не было зеркала, но теперь, по крайней мере, Элис можно выйти на улицу.

— Мне нужно накормить подмастерьев завтраком, — сказала Джудитта. Она выглядела совсем как хлопочущая мать семейства, разогревая хлеб в печи и наливая пряное молоко. Элис помогла ей отнести миски и деревянные тарелки в мастерскую. Один из учеников открыл ставни, и комната наполнилась ярким утренним светом. Двое других еще потягивались и зевали. Четвертый мальчик тот, что был старше остальных, проскользнул в дверь, за что сначала получил легкую оплеуху от Джудитты, а только потом — завтрак.

Все они были поражены, увидев Элис.

— Моя новая натурщица Элис, — представила ее Джудитта, только имя растянула по слогам: Э-ли-ис. Она жестом попросила Элис уйти от солнца, и девушка, едва увидев, что она не отбрасывает тени, одним прыжком отскочила от света.

Элис вдруг почувствовала, что очень голодна, и с удовольствием ела хлеб с маслом и ягодным вареньем. Они все завтракали молча, но когда подмастерья принялись убирать свои постели, появились Николас и Скай, Никогда раньше Элис не была так рада им.

Джудитта дала им пачку рисунков и попросила:

— Пожалуйста, отнесите их брату Сульену. Элис, ты тоже можешь пойти с ними и потом передать все, что он скажет.

Трое Стравагантов ждали на улице возле мастерской, когда прибудет Джорджия. Элис обняла Ская.

— Как я рада, что ты здесь, — сказала она. — Здесь все так удивительно,

Она смотрела снизу вверх на огромный собор, все еще не осознавая до конца, что она здесь, а не дома, в своей спальне.

— Будет еще удивительнее, если тебя увидят в объятиях монаха, — произнес Николас.