Голубая Луна

3

Частный реактивный самолёт был похож на белое вытянутое яйцо с плавниками. Ладно, он был длиннее яйца, и больше заострен на концах, но всё равно казался хрупким, как яйцо. Я не говорила, что у меня своя маленькая фобия относительно полетов? В таком удобном, всем таком раскладном и комфортабельном кресле я села очень прямо, приведя спинку в вертикальное положение, пристегнулась и вцепилась ногтями в мягкие подлокотники. Специально отвернув кресло от своего круглого окна — одного из множества других, я не могла видеть, что там снаружи. К несчастью, самолёт был настолько узкий, что я все равно видела кусочки пушистых облаков на фоне ясного синего неба через иллюминаторы на другой стороне. А когда мимо окна пролетают облака, забыть о том, что под ногами у вас тысячи футов высоты, а от вечности отделяет только тонкий лист железа, довольно трудно.

В кресло рядом со мной плюхнулся Джейсон, и я еле заметно охнула. Он рассмеялся.

— Не могу поверить, что ты боишься летать.

Оттолкнувшись ногами, он медленно крутился в кресле, как ребёнок за офисным столом у папы в кабинете. Его светлые густые волосы были подстрижены чуть выше плеч, без чёлки. А глаза были такие же бледно-голубые, как небо, в котором мы летели. Он был моего роста, пять футов, три дюйма, размеры небольшие, особенно для мужчины, но, казалось, он никогда не жаловался. На нем была безразмерная футболка и почти белые вылинявшие джинсы. На ногах были кроссовки для бега трусцой долларов за двести, хотя я точно знала, что бегом он не занимается.

Этим летом ему исполнился двадцать один. После чего он поставил меня в известность, что по гороскопу он Близнец, а по закону — совершеннолетний и делать теперь может все. «Все» для Джейсона включало в себя многое. Он был вервольфом, но в настоящее время жил у Жан-Клода — играл роль утреннего аперитива и вечерней закуски для вампиров. В крови оборотней больше заряда, больше силы. Ее можно выпить меньше, чем человеческой, а почувствовать себя намного лучше, по крайней мере, так говорят.

Он выпрыгнул из кресла и опустился передо мной на колени.

— Брось, Анита. Чего тут бояться?

— Джейсон, отстань. Это фобия. В ней нет никакой логики. Уговорить меня у тебя не получится, так что просто уйди.

Он, как по волшебству, вдруг оказался на ногах.

— Мы в абсолютной безопасности!

И он начал прыгать по самолёту.

— Видишь, надежно!

Я завопила.

— Зейн!

Зейн тут же очутился возле меня. Он был приблизительно шести футов росту, но такой длинный и тощий, будто ему не хватило мяса, чтобы обтянуть все кости. А волосы были окрашены в вызывающе-яркий желтый цвет, как у неоновых лютиков, выбриты по бокам, а сверху уложены в маленькие жесткие шипы. На нем были черные виниловые штаны, как вторая блестящая и скользкая кожа, и такая же жилетка на голое тело. Наряд завершали лакированные чёрные сапоги.

— Вызывали? — поинтересовался он таким низким голосом, что его было почти больно слышать.

Если оборотень проводит много времени в животной форме, то некоторые физические изменения становятся постоянными. Так что раскатистый голос Зейна и изящные верхние и нижние клыки среди вполне человеческих зубов говорили о том, что он слишком много пребывает в форме леопарда. Голос ещё мог сойти за человеческий, но клыки — клыки выдавали его с головой.

— Убери от меня Джейсона, пожалуйста, — попросила я сквозь зубы.

Зейн посмотрел на него сверху вниз.

Джейсон не сдвинулся ни на йоту.

Зейн сделал последние разделяющие их два шага. И они остались стоять вплотную друг к другу, не отрывая глаз. И внезапно по коже расползлось ощущение энергии, которая определенно говорила, что перед вами не люди.

Черт. Я не хотела завязывать драку.

Зейн наклонил голову, и из закрытого рта послышалось низкое рычание.

— Мальчики, расслабьтесь, — сказала я.

Зейн послушался и запечатлел на губах Джейсона смачный влажный поцелуй.

Джейсон отшатнулся и рассмеялся:

— Ну, ты и бисексуальный сукин сын!

— Хоть горшком назови, — самодовольно ответил Зейн.

Джейсон ухмыльнулся и стал бродить по самолёту, хотя бродить особо было негде. Да, и ещё я страдала легкой клаустрофобией. Появилась она после несчастного случая во время дайвинга, ещё в колледже, а усилилась, когда я имела счастье проснуться в одном гробу с вампиром, которого недолюбливала. Я выбралась, но с тех пор люблю замкнутые пространства всё меньше и меньше.

Зейн скользнул на место возле меня. Вырезана жилетка была так глубоко, открывая почти всю бледную узкую грудь, что серебряное кольцо в соске выглядывало наружу.

Он похлопал меня по колену, и я не стала возражать. Он всегда дотрагивался до людей, в этом не было ничего личного. Многие оборотни живут в мире прикосновений — будто они больше звери, чем люди, и физические границы у них шире, но Зейн превратил обыденное прикосновений почти в искусство. Я, наконец, поняла, что, дотрагиваясь до кого-нибудь, он чувствует себя в безопасности. Он пытался играть доминирующего хищника, но он им не был. И под маской уверенного в себе задиры, он это знал. Он начинал нервничать, если попадал в ситуации, где ему приходилось быть одному, буквально — где он не мог никого потрогать. Так что ему я позволяла себя касаться, но остальные за это могли от меня получить.

— Мы скоро садимся, — сказал он и убрал руку с колена.

Правила он знал. Я позволяла ему к себе прикасаться, только если он делал это без цели, не более того, никаких ласк под одеждой. Если он нервничал, я была ему опорой, но уж никак не подружкой.

— Я знаю, — сказала я.

Он улыбнулся:

— Но ты мне не поверила.

— Давай сначала сядем, и тогда я расслаблюсь.

К нам присоединилась Шерри. Она была высокой и стройной. Её прямые светлые от природы волосы были подстрижены очень-очень коротко и обрамляли правильное сильное лицо. У нее были серые тени для век, а карандаш для глаз — такой чёрный, что напоминал подводку. Помада тоже была чёрная. Косметика была не того цвета, который бы выбрала я, но подходила к одежде. Чёрные чулки в сеточку, мини юбка из винила, черные сапоги, и чёрный лифчик под сетчатым топом. Лифчик входил в наряд благодаря исключительно моим заслугам. Одеваясь на свое усмотрение, и не обремененная работой медсестры, она в основном ходила почти топлес. Раньше она работала медсестрой, пока все не узнали, что она верлеопард, после чего она тут же попала под сокращение. Может, сокращение было на самом деле, а может, и нет. Дискриминация по болезни — незаконна, но никому не хочется, чтобы их лечил оборотень. Люди, кажется, думают, что ликантропы не могут управлять собой при виде крови. Некоторые новообращенные, может, и не смогли бы, но не Шерри. Она была хорошей медсестрой и никогда больше не станет ей снова. Она остро это переживала, и постепенно превратила себя во что-то вроде невесты-шлюшки с Планеты Х, словно хотела, чтобы люди считали ее другой, не такой, как все, даже в человеческой форме. Единственная проблема была в том, что выглядела она так же, как тысячи других подростков и молодых людей, которые хотели выделиться, стать «другими».

— Что будем делать, когда приземлимся? — промурлыкала она мягким низким голосом.

Я думала, что её мягкость в голосе появилась подобно клыкам Зейна из-за долгого времени, проведенного в пушистой форме, но на самом деле у Шерри и раньше был такой глубокий, сексуальный голос. С таким голосом только заниматься сексом по телефону. Она села у наших ног, подобрав ноги под себя. И без того короткая юбка, поднялась ещё выше, открывая длинное бедро до места, где заканчивались чулки, но у Шерри получилось не открыть остального. При такой короткой юбке, мне оставалось только надеяться, что она носит белье. У меня никогда не получалось ходить в юбке такой длины и при этом не сверкать на все окрестности.

— Я свяжусь с братом Ричарда и поеду к Ричарду в тюрьму, — сказала я.

— Что должны будем делать мы? — спросил Зейн.

— Жан-Клод сказал, что договорился насчет жилья, так что вы, ребята, поедете туда.

Они переглянулись. Это были явно больше чем обычные взгляды.

— Что? — спросила я.

— Один из нас должен будет поехать с тобой, — сказал Зейн.

— Нет, я собираюсь поехать и потрясти своим удостоверением Истребителя. Мне удобнее наезжать, если я одна.

— А что если Мастер этого города и его люди будут тебя там ждать? — спросил Зейн. — Он наверняка узнает, что ты сегодня поедешь в тюрьму.

Шерри кивнула.

— Там может быть засада.

Они были правы, но…..

— Слушайте, ничего личного, но вы выглядите как фигурки с торта на свадьбе садо-мазо. Копам не нравятся люди, которые выглядят…. — я не знала, как сказать это, чтобы их не обидеть.

Обычно копы — люди из разряда «картошка с мясом». Экзотика их не впечатляет. Все это они видели и разбирались с беспорядком. К тому же большая часть экзотики, которую они видели, была далеко не дружелюбна. Со временем они начинают принимать любых экзотов за плохих парней, и это экономит им время.

Если бы я пришла в полицию с панком и шлюшкой, то они бы что-нибудь заподозрили. Они бы почувствовали, что я не та, кем хочу казаться, а это все усложнит. Нам нужно упростить ситуацию, а не запутывать ее еще больше.

Вот я как раз была одета как типичный истребитель вампиров. Еще не вылинявшие новые черные джинсы, тёмно-красная рубашка с короткими рукавами, чёрный пиджак, чёрные найки, и чёрный ремень, к которому крепилась наплечная кобура. Знакомой тяжестью под левой рукой чувствовался браунинг Hi-Power. Ещё у меня было с собой три клинка. Серебряный нож в ножнах на каждой руке и ещё один на спине, вдоль позвоночника. Рукоятка была достаточно высоко, так что ее приходилось закрывать волосами, но шевелюра у меня достаточно густая и темная, чтобы это с легкостью получалось. Нож у меня за спиной можно назвать маленьким мечом. Я воспользовалась им лишь однажды, когда проткнула сердце верлеопарду. Конец лезвия тогда вышел у него из спины. Под рубашкой у меня был серебряный крест, на самый крайний случай, так что снаряжена я была — хоть на вермедведя иди, да и не только на него. В заднем кармане у меня была коробка обычных патронов, на всякий случай, если встречусь с преступником фейри. Серебро на них не действует.

— Я пойду с тобой.

Между мной и Шерри скользнул Натаниель, прислонившись к переборке самолета и прижавшись к моим ногам. Широкие плечи твердо, но приятно оперлись на обтянутые джинсами колени. Он не мог сидеть в таком положении и не касаться меня. Он всегда старался прикоснуться ко мне, и так отточил это мастерство, что я не всегда могла возразить, вот как в данном случае.

— Я так не думаю, Натаниель, — сказала я.

Он притянул колени к груди.

— Почему нет?

Одежда на нем была нормальная — джинсы и заправленная в них футболка, но в остальном… У него были густые волосы, темные — цвета красного дерева. Он завязал их в хвост, но они всё равно падали густой шелковистой волной ему на колени.

Натаниель пристально посмотрел на меня своими светло-фиолетовыми глазами. Даже если бы он постригся, его глаза доставили бы ему хлопот. Он был невысокого роста, к тому же самый молодой из нас, девятнадцать лет. Но я сильно подозревала, что он все еще растет. Так что когда-нибудь это тело будет соответствовать его широким и мужественным плечам. Он работал стриптизером в Запретном Плоде, и лишь однажды как проститутка. Я положила этому конец.

Если собираетесь стать королевой леопардов, то вы должны уметь ими управлять. Так что ни один из верлеопардов не будет шлюхой — это правило. Габриель, их прежний альфа, был по совместительству и их сутенёром. Оборотень может выжить даже после смертельных травм. Габриель понял, как извлечь из этого выгоду. Он продавал кисок для садомазо развлечений. И те, кто любит причинять боль, как-то заплатили много денег и за Натаниеля. Когда я увидела его впервые, он лежал в больнице после встречи с клиентом, который его чуть не убил. Честно говоря, это было уже после убийства Габриеля. Верлеопарды попытались не потерять старых клиентов, но у них не было никого, кто мог бы защитить их от этих самых клиентов.

Зейн попробовал занять место Габриеля в качестве сутенера и очень плохого котика, но у него оказалось недостаточно силы, чтобы выполнять все функции. Натаниеля почти убили, а он не смог даже вмешаться.

Натаниель мог выжать одной рукой целый рояль, но он был жертвой. Он любил боль и не мог жить самостоятельно. Ему нужен был хозяин, и он очень старался, чтобы эта завидная роль досталась мне. Мы могли бы что-нибудь придумать, но быть его Мастером — или Госпожой — включает в себя секс, а это, извините, не по моей части.

— Пойду я! — заявил Джейсон.

Он сел рядом с Шерри и прижался к ней, положив голову ей на плечо. Шерри отодвинулась от него, перемещаясь ближе к Натаниелю. Дело было не в сексуальных влечениях, просто оборотни стараются держаться ближе к себе подобным. Приближаться к другому виду считается неуместным поступком. Но Джейсона это не волновало. Шерри была женщиной, а он заигрывал со всем, что было женского пола. Ничего личного, просто привычка.

Он поерзал и придвинулся к Шерри так, что она оказалась зажатой между ним и Натаниелем.

— У меня с собой есть костюм. Приличный, формальный синий костюм. Я даже надену галстук.

Шерри рыкнула на него. Сорвавшись с губ на таком милом лице, звук казался, по крайней мере, неправильным. Я не из тех, кто любит переделывать других женщин. Я не загоняюсь на макияже или нарядах. Но Шерри прямо-таки вынуждала меня хотеть ей намекнуть. Если она умудряется выглядеть красивой с макияжем, как у невесты Франкенштейна, то уж в том, что подходит к ее цвету кожи и волос, она будет просто сногсшибательна.

Я улыбнулась.

— Спасибо, Джейсон. А теперь дай Шерри продохнуть.

Он прижался ещё больше.

— А вот Зейн меня поцеловал, чтобы я отодвинулся.

— Двигайся, или я тебе нос откушу, — ответила она, снова рыкнув и угрожающе обнажив зубы, но в то же время улыбаясь.

— Думаю, она это серьёзно, — заметила я.

Джейсон рассмеялся и встал тем молниеносным движением, с которыми все они были способны двигаться. Он обошёл моё кресло и облокотился на спинку.

— Спрячусь за тобой, пока не станет безопасно от этих кисок, — сказал он.

— Отвали от моего кресла, — приказала я.

Он убрал руки, но остался позади меня.

— Жан-Клод решил, что тебе придется брать с собой кого-нибудь из нас для встречи с полицией. Мы не можем всё время выглядеть как студенты или порнозвёзды.

Комментарий по поводу порнозвёзд, к сожалению, абсолютно точно характеризовал всех трёх верлеопардов. Ещё одной хорошей идеей Габриеля было то, что его люди будут сниматься в дешёвом порно. Габриель сам играл большую часть ролей в этих фильмах. Он никогда не спрашивал своих кисок, хотят ли они делать то, что он не желал, точнее не пылал желанием, делать сам. Он был извращенным сукиным сыном, и добился того, что остальные киски стали такими же извращенцами.

Натаниель принес мне в подарок три кассеты таких фильмов с его участием. Он предложил посмотреть их вместе с ним. Я сказала — спасибо, но нет. Я хранила эти фильмы главным образом потому, что не знала, что с ними делать. Я хочу сказать, это же был его подарок. А меня воспитывали, чтобы я была вежливой. Кассеты я засунула глубоко в ящик, за кассеты с фильмами Диснея. И нет, я так и не посмотрела их, даже когда была одна.

В борт ударил поток воздуха, заставив самолет вздрогнуть. Турбуленция, просто турбуленция.

— Ну, ты и бледная, — заметила Шерри.

— Ага, — отозвалась я.

Джейсон поцеловал меня в макушку.

— Знаешь, ты ещё симпатичнее, когда чего-нибудь боишься.

Я медленно развернулась и посмотрела на него. Мне бы хотелось сказать, что я смотрела на него до тех пор, пока его наглая улыбка не исчезла с лица, но на это потребовалось бы прорва времени, которой у нас не было. Джейсон ухмылялся бы по-своему и в самом аду.

— Не трогай меня.

Он улыбнулся ещё шире.

— Кто, я?

Я вздохнула и села обратно. Эта пара дней обещает быть ну очень длинной.