Голова оборотня

Глава 1

В порту Лантара царила непривычная даже для такого шумного места суматоха. Многочисленные лодки непрерывно сновали между берегом и тремя кораблями, нагружая суда различным барахлом, так необходимым для оравы придворных дармоедов, которые собирались доставить коронованного отпрыска ко двору будущего тестя, монарха из соседнего Берата. Слуги этих бездельников надсаживали глотки в борьбе за места в лодках, кое-где дело доходило и до рукоприкладства.

За всем этим безобразием наблюдала четверка друзей с борта одного из трех кораблей.

– Когда же, наконец, мы отчалим?! – в который раз нетерпеливо воскликнул Вилт, большеглазый рыжеволосый коротышка. Его недовольные зеленые глаза остановились на лице бывшего бератского сапожника Мерги, негласном лидере их компании. Лысый компаньон усмехнулся и, прищурив черные глаза, ответил:

– Мы теперь помощники жреца и нас должно волновать только одно: когда появится наш высокочтимый жрец Киргала. Я уже начинаю беспокоиться.

– Если он не объявится, я не обижусь. Играть роль его помощника я могу и без него.

– А кто тогда нам заплатит, когда мы приплывем к Сар Берату? – поддел друга Хемилон, ларморский астролог.

– Зная жадность жрецов, я сомневаюсь, что нам что-нибудь заплатят.

– Опять ты за свое! – досадливо поморщился темноволосый Тейрам, бывший наемник-пращник.

– Если бы не жадность Силара, мы бы не торчали здесь, а сидели бы в уютном местечке, попивая отличное винцо. Но проклятый жрец вместо обещанной награды дал нам эти висюльки, – Вилт презрительно ткнул в висевшую на шее серебряную фигурку черепахи – знак принадлежности к служителям бога удачи Киргала.

– Говори потише! – потребовал Мерги, оглянувшись назад. – А лучше вообще забудь это имя на время путешествия.

– Из-за этих сквалыг мне еще и затыкают рот! – возмутился недомерок.

– Смотрите, кажется, принц Легон приехал! – прервал пращник бесполезный спор. Все воззрились на разодетую группу всадников на причале. До друзей донесся смех и восклицания наездников. Королевские гвардейцы в сине-зеленой одежде принялись очищать причал от толпы праздных любопытных. На пристани покачивалось небольшое богато украшенное речное судно,которое должно было доставить третьего сына короля Мера и его свиту на "Звезду Урмана" – флагман их небольшой флотилии. Свита спешилась и начала размещаться на судне. Вскоре посудина отчалила и направилась к самому большому кораблю.

– Я предпочитаю ждать жреца в каюте, чем торчать здесь, – заявил Вилтт направился в сторону кормы. Остальные решили последовать за лекарем. Низкая каюта, которую выделили жрецу и его помощникам, размерами лишь ненамного превышала площадь, занимаемую пятью невысокими скрипучими шконками, на которых путешественники размещались на ночь. Небольшой оконный проем и множество щелей в дощатых стенках обеспечивали постояльцам терпимую циркуляцию воздуха летом и морозный сквозняк в зимнюю стужу. Судно было старой постройки, но вполне еще годилось для перевозки ценного скота и незнатных людей.

Развалившись на своей шконке, Вилт достал из своей сумки кусок твердого сыра и принялся рассуждать:

– Через полгода мы сможем вернуться сюда и заняться более прибыльным делом, чем выполнять грязную работу для жадных жрецов. Чем бы нам заняться?

– Давай обсудим это через шесть лун, – предложил рассудительный Мерги, – за это время много еще чего может произойти. Хемилон поспешил сотворить рукой защитный знак:

– Лучше бы ничего не произошло, я и недавними событиями сыт по горло.

– Нелегко тебе пришлось во время чистки нужника у дангарца, – Вилт бросил сочувственный взгляд на ларморского астролога. Тот аж поперхнулся от возмущения:

– Не завирайся! Мы с Тейрамом работали только …

В этот момент дверь в каюту резко открылась под яростным ударом ноги и в дверном проеме показалась мужская фигура в зеленой одежде жреца Киргала. Друзья поспешили встать, за исключением Вилта, который лишь повернулся лицом к незнакомцу.

Красное лицо немолодого служителя бога удачи и тяжелое дыхание выдавали его скверное состояние духа. Темно-серые глаза яростно обежали невзрачную каюту, потом прошлись по навязанным ему людям и остановились на лениво жующем лекаре, который равнодушно встретил взгляд номинального начальника.

– Входи, папаша, не стесняйся, – бросил лекарь. – Здесь, конечно, не храм, но места все равно побольше, чем было у Киргала, когда он путешествовал на спине своей черепахи.

– Ты, ты кто такой? – выдавил жрец, входя в помещение.

– Твой помощничек, как и все остальные. Будем тебе помогать в путешествии. Чтобы случайно не выпал за борт, не отравился несвежей рыбой, не упал в трюм…

Вилт с таким азартом стал перечислять всевозможные несчастные случаи, что у друзей появилось подозрение, что он был бы не прочь, если бы одно из них приключилось с представителем так нелюбимого коротышкой племени служителей Киргала. Жрецу тоже пришла подобная мысль и он громко выругался.

– Попридержи язык, или вы не получите ни медяка по прибытии в Сар Берат! Не забывай, с кем разговариваешь!

– Со жрецом, которому не помешало бы выпить кубок вина, чтобы прийти в себя после вчерашних возлияний, – ответил наблюдательный лекарь.

– Ты говоришь с Белхом, жрецом-дознавателем самого высшего жреца Киргала, шелудивый пес!

– Давайте не будем переходить рамки приличия, – предложил Мерги, заметив, что Вилт уже готов ответить на оскорбление.

– Вы мои помощники и обязаны уважать меня и беспрекословно повиноваться мне во время путешествия, – процедил Белх. – Иначе вы ничего не получите.

– Мы сделаем все, что в наших, увы, скромных силах, – успокаивающе сказал сапожник. – Наши умения невелики, но мы выполним свою часть договора.

Белх раздраженно засопел – его вытурили из столицы и подсунули каких-то остолопов. Жрец опять выругался, помянув нехорошо родственников верховного жреца, который навязал ему таких помощников. Еще раз оглядел четверку и вздохнул: мужчины смотрели на него, не отводя глаз, всем видом показывая, что воспринимают Белха не более как одушевленный пункт несправедливого договора.

– Ну и молодежь пошла, одни дерзкие наглецы и неучи, – сменил Белх тактику. – В мои годы любой юнец был счастлив оказать уважение зрелой мудрости. Я буду спать здесь, – Белх указал на место Вилта, – здесь должно меньше дуть, а у меня поясница опять что-то ноет. Никак погода опять переменится.

Вилт с недовольным видом освободил лежанку, решив, что, указав жрецу его место, теперь можно и уважить страдающую от похмелья зрелую мудрость. Белх издал стон облегчения и с наслаждением растянулся на соломенном тюфяке. Потом выделил мутными глазами Хемилона, который выделялся среди остальных бездельников более умным взглядом и спросил ларморца:

– Судя по твоему приличному виду, ты должно быть лекарь? Хемилон покраснел, а Мерги и Тейрам не сдержали улыбок. Вилт издал смешок и ответил за астролога:

– Ошибаешься, господин жрец, лекарь – это я, а он всего лишь астролог. Белх разочарованно вздохнул и схватился за гудящую голову.

– Если господину нужен отличное предсказание на будущее, то лучший ларморский астролог к его услугам. Но Белх в тот момент нуждался в более крепком средстве, чем астрологический прогноз:

– Слушай меня, недомерок, если ты не заткнешься и не принесешь мне кувшин вина, я тебя задушу своими руками!

Вилт, подчиняясь приказу в глазах Мерги, пошел искать лекарство. Вскоре в глотку жреца лилась живительная влага безвестного урманского виноградаря.

– Ну, вот, теперь можно и путешествовать, – облегченно выдохнул служитель Киргала. – Хорошее вино заменит даже плохих попутчиков. А теперь принесите мои вещи, они в сундучке, его свалили где-то у кормы вместе с вещами королевского конюха.

Тейрам и Вилт пошли искать имущество Белха. Жрец тем временем внимательно разглядывал наиболее умную, по его мнению, часть компании. Седые короткие волосы и острый хищный нос вместе с круглыми глазами придавали Белху сходство с морской чайкой, высматривающей рыбешку у линии прибоя.

– И кто из вас будет главным, мои дорогие помощнички? – нарушил жрец молчание. Хемилон кивнул в сторону друга.

– Мерги, к вашим услугам, – с достоинством сказал тот.

– А меня зовут Хемилон, я астролог, – представился ларморец.

– А того рыжего наглеца как зовут?

– Вилт, он не наглец, просто привык не скрывать свои мысли.

– У него не то происхождение, чтобы дерзить уважаемым людям. А другой, который молчит все, чем занимается?

– Наемник из Лармора, – кратко ответил Мерги. На палубе послышались ругательства коротышки, потом дверь открылась, и в каюту ввалились пыхтящие мужчины, таща большой, окованный железом ящик.

– У меня чуть пупок не развязался, пока я тащил этот проклятый сундук! – пожаловался громко лекарь, резко опустив имущество жреца на пол.

– Поставьте его сюда, возле моего изголовья, – распорядился Белх, пропустив мимо ушей жалобы недомерка.

– Могли бы выделить служителю Киргала и отдельную каюту, – проворчал Белх, наблюдая, как друзья втискивают сундук между шконкой и переборкой. А теперь, когда вы вместе, послушайте меня. Пока мы на корабле, ведите себя тихо, иначе я доложу Силару, что вы не выполнили договоренностей.

Ты, коротышка, принеси чего-нибудь перекусить, я жутко проголодался. Молчун будет отвечать за чистоту в каюте, можешь начинать с завтрашнего утра. А сапожник и астролог составят мне компанию, когда мне не с кем будет играть в кости. А теперь беги за едой! – приказал лекарю жрец.

Снаружи донесся протяжный рев горна с флагмана. По палубе затопали матросы. В скором времени раздался громкий скрип лебедки, поднимающей якорь. Команда корабля под крики помощника шкипера начала поднимать паруса. Захлопала парусина и судно заскользило по озерной глади Мерит, направляясь к месту истока полноводного Вентала.

Пассажиры вышли на палубу. Кроме жреца с помощниками, в Берат плыл самый ценный пассажир – скакун Ветерок, подарок урманского короля будущему родственнику – азартному лошаднику Керсалу 6 Толстому. Жеребца сопровождал один из младших королевских конюхов с парой помощников и четыре десятка гвардейцев из отряда Лантарских Волков. За магическую защиту отвечал седоволосый боевой оранжевый маг. Причина многочисленности солдат заключалась не в заботе о безопасности животного, а отсутствием свободных мест на остальных судах. Поэтому большая часть охраны эскорта оказалась вынуждена охранять жеребца. Но, судя по расслабленным лицам гвардейцев, менее комфортные условия с лихвой компенсировались удаленностью какого-либо начальства, за исключением начальника охраны из числа своих сотников.

На борту Мерги с удивлением заметил также двух женщин. Одной на вид было лет сорок-сорок пять. Другая была не старше двадцати пяти. Скромная, но не дешевая ткань их строгого одеяния, сурово сжатые губы матроны и веселый блеск в глазах у другой навели лысого наблюдателя на мысль, что в путешествие отправились родственницы капитана или его помощника.

– Где этот негодник? – сердито воскликнул Белх, услышав урчание голодного желудка. Никто не ответил на его вопрос. Лекарь болтался возле группы гвардейцев, рассказывая какую-то забавную историю. Периодически раздающийся громкий смех дал понять жрецу, что принятие пищи отодвигается на неопределенный срок.

Тейрам незаметно улизнул и присоединился к коротышке. Его немногословность компенсировалась в среде вояк боевым опытом, так что он быстро нашел общий язык с гвардейцами. Бесцельный шутливый треп продолжался долго. Вилт мог часами болтать, лишь бы не работать руками. Для гвардейцев путешествие стало подарком судьбы, и они решили воспользоваться им с первого же дня.

Голодный храмовый дознаватель пошел представляться капитану и начальнику охраны скакуна. Мерги и Хемилону надоело слышать один гогот и они пошли узнать, что такого смешного рассказывает их рыжий друг. К своему ужасу они услышали, как коротышка повествует о злополучном происшествии на ипподроме, когда ожила магическая статуя у королевского дворца и заявилась на ипподром. Вилт с удовольствием врал, что он своими глазами видел, как всадник дал оплеуху монарху и сорвал верхнюю одежду с королевы. Далее плут начал со смакованием описывать, что он разглядел на коронованной особе, с юмором комментируя каждую деталь туалета и давая оценку частям тела, которые представились его нескромному взору. Богатая фантазия позволила узреть пройдохе больше, чем замечают иные мужья за все время супружеской жизни.

Мерги незаметно протиснулся к наблюдательному другу и слегка его толкнул. Обернувшийся недомерок увидел гневное лицо друга и поспешил перейти на воспоминания своих подвигов на ниве лекарства. Сапожник через некоторое время напомнил Вилту, что неплохо бы исполнить поручение жреца, если он конечно от этого не переломится. Коротышка сначала рассказал одну непристойную историю из жизни служителей Киргала и прогулочным шагом направился за снедью. Мерги принялся расспрашивать солдат о командире охраны.

Между тем корабль подошел к истоку Вентала, вытекающему из озера Мерит, где и был расположен Лантар – столица Урмана. Хемилон с интересом рассматривал панораму города, раскинувшегося вдоль реки. Его недолгое пребывание в городе выдалось слишком суматошным, чтобы иметь возможность любоваться красивыми видами одного из крупнейших городов Линмары. Сейчас он направлялся в Сар Берат – столицу некогда могущественной Бератской империи, а теперь всего лишь второго по размеру королевства после Урмана.

Первый день путешествия прошел в знакомстве с попутчиками, разборке вещей и обустройстве своих кают. За час до захода солнца маленькая флотилия опустила якоря у пристани маленького городка.

Когда стемнело, и поужинавшие пассажиры высыпали на палубу поболтать перед сном, Мерги заметил, что четверо гвардейцев стоят у трапа, явно кого-то ожидая. Среди них он заметил и мощный торс сотника Лорта – начальника стражи, с которым ему завтра предстояло познакомиться. Потом сапожник расслышал плеск весел и вскоре последовал слабый удар о корпус судна. Лорт сбросил веревку вниз, и через минуту над фальшбортом показалась женская фигурка. Стройный стан и пластичные движения подсказали наблюдателmyjve сапожнику, что это молодая девушка. Лорт слегка поклонился и повел незнакомку в носовую часть корабля. Вспомнив неброскую одежду двух пассажирок, Мерги усмехнулся над своей ошибкой: дамы были не родственницами капитана, а скорее служанками прибывшей девицы.

Кроме сапожника, никто не обратил внимания на прибытие еще одной женщины. Все были на противоположной стороне корабля и слушали рассказ лекаря о том, как он победил оранжевого мага в трактирной драке. Хемилон и Тейрам, немного освоившиеся среди солдат, сначала пытались заставить коротышку придерживаться правды, но разошедшегося лекаря уже было не остановить. Несколько десятков благодарных слушателей вскоре узнали уникальный рецепт бродячего лекаря, как остановить разбушевавшегося боевого мага.

– Это сможет сделать только настоящий храбрец, вы его сегодня видите перед собой, – вещал Вилт. – Храброе сердце, острый глаз и меткая рука – вот и все, что надо для победы над магом.

– Ты забыл про пивную кружку, – насмешливо напомнил болтуну Хемилон.

– Кружка – не главное, ее может заменить любой подходящий предмет, а вот храбрость ничто не заменит.

В толпе раздался громкий смех Парба, оранжевого мага – гвардейца.

– Скорее всего, твой маг был пьян или дрых, иначе тебе не помогли бы и два храбрых сердца, ха-ха.

– Он был так же пьян, как и ты сейчас! – возмутился в запале коротышка. – Или думаешь, что вас можно одолеть только магией?

– Ставлю десять уртов против того, что меня не коснется ни одна вещь, пущенная твоей меткой рукой, – азартно предложил Парб.

– Согласен! – выкрикнул лекарь. Потом на всякий случай спросил: – Ты меня случайно не прибьешь?

– Себе дороже выйдет, – буркнул маг. – Буду бить воздушным кулаком в четверть силы, так что только повалишься с ног. Гвардейцы тут же начали делать ставки на исход поединка. Несмотря на азарт, опытные воины оценили хвастовство лекаря гораздо ниже магических умений Парба, которого они хорошо знали не только по застольям, но и по регулярным тренировкам.

На Вилта поставил только Тейрам, да и то лишь из чувства дружбы. Ларморец решил не выбрасывать денег на воздушные кулаки и сообщил хвастуну, что десять уртов им еще пригодятся.

– Вы что тут затеяли, бездельники?! – неожиданно раздался резкий повелительный голос за спинами солдат. Гвардейцы быстро пропустили к спорщикам своего командира.

– Парб, ты никак собрался меряться магией с этим рыжим бездельником? Не трать напрасно свои силы, я с тебя и так сниму треть месячного жалованья. Маг побагровел:

– Лорт, я ничего не собираюсь делать, оставь в покое мое жалованье, я забыл, когда в последний раз получал его полностью!

– В этом вини только себя, – сухо ответил гвардеец. – А теперь послушайте меня все, у нас на корабле только что объявилась одна важная персона, ее служанок вы видели днем. Поэтому ведите себя тихо, иначе вам несдобровать. Я видел, что кое-кто из вас уже пытался подкатиться к молоденькой служанке, так вот, если еще раз увижу подобное, оторву все, что мешает вам при ходьбе.

Гвардейцы издали разочарованный вздох. Некоторые решили, что капризный бог удачи Киргал посмеялся над их преждевременной радостью о веселой прогулке вдали от начальства.

– И кто эта девка? – спросил рябой гвардеец. Лорт оглянулся вокруг, но кроме своих людей и помощников жреца никого не было.

– Это Таррала, – негромко ответил командир. На миг изумленные солдаты замолкли, а потом громко засмеялись.

– Кто она такая? – поинтересовался Мерги у Лорта. Гвардеец испытующе окинул сапожника недоверчивым взглядом и хмуро ответил:

– Последняя любовница нашего принца, который скоро станет зятем бератского короля Керсала.

– А она тогда что здесь делает? Будет готовить Легона к супружеской жизни? – спросил легкомысленно лекарь. Солдаты засмеялись. Лорт поднял руку, требуя тишины, и ответил Вилту, обращаясь ко всем:

– Запомните, здесь находится дочь Тремора, дочь капитана нашего корабля. Она едет в Берат, чтобы посетить храм Хаграта в Сар Берате и преподнести ему дары за свое чудесное спасение во время прошлогоднего кораблекрушения. Если она пожалуется на неуважение к ней кого-нибудь из вас, то ее «отец», – Лорт все-таки не сдержал ухмылки, – отправит его за борт, а я ему с удовольствием помогу. Вы меня поняли?! Гвардейцы ворчанием показали, что никто не хочет для себя такого конца.

Мерги, молча подошедший к компании, улыбнулся – действительность превзошла все его самые смелые догадки.

Лорт, убедился, что его предупреждение дошло до всех, удалился по своим делам. Из-за некстати появившейся на корабле любовницы безмозглого принца у него из головы вылетел спор между магом и недомерком. Но сам Парб об этом не забыл, и когда спина начальства исчезла из вида, он возобновил разговор:

– Итак, гроза магов, ты готов продемонстрировать нам свое мастерство?

Вилт, к этому времени окончательно остыв, решил, что ему нужно некоторое время, чтобы попытаться не потерять десять серебряных.

– Давай отложим это до двух часов после полуночи, чтобы никто из начальства не мешался под ногами. Парб вспомнил угрозу Лорта и неохотно согласился, он не любил вставать в глухую ночь. Но десять уртов могли помочь ему отыграть проигрыш в кости. Из товарищей мага лишь несколько воинов согласились стать очевидцами победы Парба над хвастунишкой. Мерги посмотрел на задумчивого Вилта и назидательно изрек:

– Жаль, что один удар по твоей беспутной голове не научит тебя держать язык за зубами. Но будем надеяться, что какой-нибудь урок ты все же извлечешь. За это не жалко заплатить и двадцать уртов. Коротышка насупился и пошел к корме, чтобы в тишине подумать над предстоящим поединком с магом. Отделавшись от Тейрама, он под плеск воды и слабый свет звезд стал разрабатывать план будущих действий.

Вот только ничего стоящего в голову лекаря не приходило. Мысли Вилта хаотично переходили от любовницы Легона к ее смазливой служаночке, а от нее к брюзгливому и глупому Белху. Жрец высказал лекарю все, что он о нем думает, когда последний донес до него долгожданный обед. Лекарь тоже не стал скрывать свою неприязнь к представителю жадного племени жрецов. Хорошо, что Хемилон оказался рядом и не позволил им окончательно разругаться.

Мимо работающего стратега то и дело проходили мужчины в стоящий недалеко от него туалет. Он представлял собой узкую квадратную коробку с человеческий рост без крыши, которая висела за кормой на мощной доске с отверстием для нечистот.

Взгляд недомерка рассеянно бегал по темному силуэту этой нехитрой конструкции и неожиданно замер. Потом вновь ожил и принялся целенаправленно изучать постройку. Не удовлетворившись увиденным, пройдоха вошел внутрь и внимательно осмотрел дощатую коробку изнутри. Тихо пообещал Киргалу пару медяков, если божество поможет ему выиграть спор. Затем хвастливый помощник жреца занялся подготовкой к ночной встрече с Парбом, т.е. заимствовал на неопределенное время нужный ему инвентарь, насвистывая свою любимую матросскую песенку фривольного содержания.

– Ну, что, герой, готов получить тумак от мага? – ехидно прошептал Хемилон, когда лекарь проскользнул в каюту. Вилт промолчал и лег спать. Вернее сделал вид, на самом деле коротышка чутко прислушивался к сонному дыханию жреца. На корабле вахтенный мерно отбивал часы и их половинки, с каждым ударом приближая время испытания. Коротышка чуть не уснул, пока дождался, когда жрец выйдет на палубу избавиться от вечернего вина, выпитого им, по мнению его помощников, сверх всякой меры.

Вилт бесшумно последовал за Белхом, дверь предательски заскрипела, но никто, слава богам, не проснулся. Когда лекарь прокрался к корме, дверца гальюна была уже закрыта. Недомерок злорадно ухмыльнулся и достал припрятанный за одним из ящиков моток прочного тонкого пенькового троса. Быстренько обмотав по периметру кабинку, он затянул концы бабьим узлом, который вызвал бы презрительную усмешку даже у юнги с полугодовым стажем беготни. Но даже подобного узла для жреца оказалось достаточно. Вилт с удовольствием слушал негромкие ругательства служителя Киргала, которые потекли широким потоком после бесплодных попыток открыть заклинившую дверь. Вскоре Белх угомонился, решив, что скоро следующий посетитель туалета откроет проклятую дверь. Пройдоха на это и рассчитывал. Через полчаса на вахте матрос отбил два часа ночи и к корме стали подтягиваться зрители.

Их было немного. С Парбом было шестеро гвардейцев. Мерги и Тейрам пришли поддержать друга. Хемилон предпочел видеть приятные сны вместо очередной глупости лекаря. Недомерок стал спиной к корме. Зрители предусмотрительно встали за магом.

– Ты готов? – равнодушно спросил уверенный в своей победе Парб.

– Сейчас, только достану нужный предмет, которым тебя огрею.

– Ха-ха, только не надорвись, когда будешь его бросать. Что это за дрянь?! – маг утратил спокойствие и с подозрением смотрел на знакомые очертания посудины в руках недомерка.

– Ты разве не знаешь ночного горшка Тарралы? – весело изумился лекарь. – Кстати, он не пустой. Сейчас ты в этом сам убедишься.

Перспектива измазаться в дерьме с использованием воздушных кулаков мага заставила наблюдателей присоединиться к ругательствам Парба. Жрец с изумлением услышал многоголосую ругань недалеко от места своего заточения и решил на всякий случай притаиться.

Вилт начал медленно поднимать ночную вазу, следя за воином. Разозленный Парб плюнул на спор и решил упредить недоумка. По выкаченным глазам мага лекарь понял, что пора действовать. Он резко отпрыгнул в сторону, опередив воздушный удар мага, а затем, петляя как заяц, понесся с горшком в сторону запертого жреца. Изрыгая проклятия, маг начал преследовать пройдоху, за ним побежали и остальные. Топот и гомон веселящихся гвардейцев поднимали на ноги всех, мимо кого они проносились.

Лекарь добежал до гальюна и обернулся у дверцы к противнику, взяв наизготовку тяжелый расписной глиняный снаряд. Подбегающий Парб на бегу ударил воздушным кулаком по сосуду, сгоряча вложив в него столько силы, что не опереди его Вилт на мгновение, горшок разбил бы ему голову. Падая в прыжке на палубу, гроза магов услышал грохот, а потом громкий всплеск за бортом, за которым раздалась отборная ругань Белха. Вилт поднялся и вслед за остальными перегнулся за борт. У корпуса корабля покачивался орущий гальюн, оповещающий свет о неприглядном поведении матерей выродков, которые подняли руку на служителя Киргала.

К гогочущим гвардейцам вскоре присоединилась изрядная часть матросов и солдат. Парб, не испытывая ни капли раскаяния, скалил зубы вместе со всеми. Но услышав резкий голос приближающегося командира, быстро сказал:

– Все, парни, я исчезаю, иначе опять останусь без жалования, и растворился в темноте. Довольный Вилт тем временем с помощью Мерги и Тейрама готовился спасать Белха, то есть уничтожать улики. Обвязавшись веревкой, лекарь перемахнул через фальшборт и стал опускаться.

– Медленнее! – крикнул коротышка друзьям. Лорт приказал гвардейцам подменить помощников жреца, чтобы хоть как-то отметить факт своего участия в спасении голосящего Белха. Жрец от ругательств уже перешел к мольбам, и чем больше просачивалось воды сквозь неплотно подогнанные доски, тем злее становился его голос.

Вилт через несколько гребков оказался у покачивающегося ящика. Первым делом он разрезал веревку и обмотал ее вокруг ножа, топя улику в глубинах Вента. Затем постучал по дверце и заорал:

– Сколько можно сидеть в этом проклятом ящике, ты не один на корабле! Внутри послышался глухой удар о дерево, дверца на секунду приоткрылась.

– Вылезай скорее, я не собираюсь плавать вокруг тебя всю ночь! Жрец, перейдя на язык грузчиков, толкнул дверь узилища. Вскоре с помощью коротышки Белх покинул вонючую темницу и совершил омовение в реке.

– Хватай веревку! – крикнул сотник и бросил страдальцу канат. Кое-как обмотав трос вокруг запястья, Белх начал подниматься к палубе. Вилт последовал было за начальством, но дальновидный Мерги крикнул:

– А ящик кто будет брать? Или он тебе больше не понадобится?

Лекарь ругнулся и поплыл назад исправлять оплошность. Он подтолкнул гальюн к борту корабля и стал его опять обвязывать веревкой. Для надежности он затянул целых пять узлов и вымученным голосом скомандовал:

– Поднимайте! А сам отплыл в сторону, не вполне доверяя бездельникам на палубе. Его предчувствие скоро оправдалось. Поднявшись на треть, ящик рухнул вниз, обдав брызгами незадачливого коротышку. Наверху вновь раздались ругательства, которые с энтузиазмом поддержал лекарь. Лорт, опасаясь, что установление обладателя кривых рук затянется надолго, и не приведи боги, привлечет высокородное внимание с флагмана, прекратил перебранку и послал двух матросов вниз.

Через полчаса ящик стоял на своем месте, а жрец объяснял в каюте Лорта причины происшествия. Следствие, учиненное гвардейцем, зашло в тупик. Белх никого не видел и не слышал, вернее, какую-то возню потом он все-таки услышал, но было уже поздно, он оказался взаперти. Сотник, желая поскорее покончить с делом, решил, что дверь просто заклинило.

А вот выяснение причин падения нужника за борт заняло намного больше времени. Гвардейцы, выгораживая мага, родили для командира следующую версию:

– Я пошел отлить, – рассказывал Мертис – гвардеец с оттопыренными ушами, один из постоянных напарников Парба по игре в кости. – Но меня опередили. Тройка матросов чуть не сбила меня с ног и галопом помчалась к домику Белха.

В каюте засмеялись, а Белх процедил ругательство в адрес остроумца.

– Видать, сильно захотелось, – продолжил лопоухий очевидец, – а потом они замахали руками, стали падать и со всего маха врезались в дверь. Три здоровых мужика – это почти половина лошади, или один осел, – гвардеец назидательно поднял палец.

– Ящик, само собой, очутился за бортом. Мы потом с ребятами посмотрели, там какой-то недоумок мокрую парусину на палубе оставил. На ней эта троица и поскользнулась. Матросы, понятное дело, смылись, а я кликнул ребят, и начали вытаскивать жреца. Да и помощники жреца, – гвардеец кивнул в сторону четверки, тоже не сидели, сложа руки.

– И вы поверите в эту чушь?! – злобно завопил Белх, обращаясь к Лорту.

– Почему чушь? Три осла матроса вполне тянут на одного ушастого ишака, – спокойно ответил командир.

– И где они, эти ослы?! – взревел жрец, поняв, что гвардеец закончил следствие.

– Матросы меня не интересуют, я отвечаю только за своих людей. Вот только вам, господин жрец, я советую не распространяться об этом глупом случае. Служителям Киргала не пристало плавать на гальюнах вместо королевских кораблей. Но, если вы другого мнения, – Лорт ехидно усмехнулся, – то с утра можете начать расспросы, кто отправил вас в путешествие в нужнике. Замечу, что наш принц весьма любит подобные истории, и не исключено, что захочет выслушать ее из первых уст. Внимание со стороны коронованной особы позволит вам продолжить путешествие с большими удобствами на флагмане, рядом с Легоном и его свитой.

Белх представил презрительный смех своры аристократов и взвыл в бессильном бешенстве. Он вылетел из каюты, изо всех сил хлопнув за собой дверью. Гвардейцы рассмеялись. Их командир, понимая, что жрец стал жертвой чьей-то глупой выходки, обратился к «очевидцу»:

– Мертис, чтобы ты в следующий раз не бегал по ночам за двуногими ослами, утром займешься укреплением домика Белха. И передай своему десятнику, чтобы тебе помогли остальные девять бездельников. Если к обеду не исполните мой приказ, забудьте о месячном жаловании!

Мертис, предвидя реакцию своего десятника, вмиг поскучнел и поплелся выполнять приказ.

– Так, а ты что делал ночью на корме? – обернулся Лорт к Вилту.

– Что я мог еще там делать?! – возмутился лекарь. – Пошел за тем же, что и Белх. А домика уже нет, и за бортом кто-то вопит голосом моего любимого начальника. Я взял веревку в зубы и прыгнул в воду спасать нужник, то есть жреца. Не будь меня, ты бы сейчас отвечал за смерть служителя Киргала.

Начальник стражи раздраженно засопел. Ему не нравились непонятные взаимоотношения между жрецом-дознавателем и его помощниками. Он прекрасно расслышал, что крикнул наглый коротышка, когда подплыл к ящику.

– Вы вообще кто такие? – зло спросил он у четверки. – Ходите с медальонами, а ведете себя как свободные наемники.

– Мы личные помощники многоуважаемого жреца-дознавателя Белха, – твердо ответил Мерги. – Увы, слабое здоровье не позволяет служителю Дарующего Удачу в полной мере использовать свой выдающийся ум для организации охраны скакуна, но мы готовы по мере наших сил помогать ему в этом.

– Единственное, что я от вас требую, это держаться подальше от королевского подарка, – взревел Лорт, – иначе я лично повешу вас на рее, да и жрецу вашему не поздоровится!

– Ронт, – обратился он к своему помощнику, гвардейцу мощного телосложения с цепким взглядом темно-синих глаз, – ты лично отвечаешь за то, чтобы эти люди не приближались к стойлу Ветерка ближе, чем на десять шагов. Предупреди всех об этом. Если кто-нибудь из этих бездельников или их больной жрец нарушит мой приказ, можете арестовать их, спустить в трюм и заковать в кандалы.

– Да не нужен нам этот жеребец! – рассерженно завопил лекарь. – Я к нему не подошел бы и за десять золотых гемфаров!

– Вот и прекрасно! – удовлетворенно произнес Лорт. – Я рад, что мы поняли друг друга, и наше совместное плавание не омрачится вашим арестом.

– И как долго продлится это путешествие по реке? – спросил Мерги, беря инициативу разговора в свои руки.

– Капитан Тремор сообщил, что дней восемь-девять, если его высочество не пожелает задержаться где-нибудь подольше. А теперь можете идти спать. И не забудьте передать жрецу мои слова. Лучше пусть он попросит Киргала об удачной поездке, а не мешается под ногами у конюхов. Трюм не способствует поправке здоровья.

Друзья покинули помещение и направились к своей каморке.

– Вы идите, а мне надо зайти в домик Белха, – сказал компаньонам лекарь и исчез в темноте. В каюте жрец, измотанный треволнениями и вынужденным купанием в холодной воде, спал как убитый. Вскоре подошел и Вилт и все погрузились в сон.

Утром, когда капитан ждал сигнала с флагмана поднять паруса, его отвлекла старшая из служанок Тарралы. Она оглянулась вокруг себя, а потом тихо сказала:

– Господин капитан, у моей госпожи какой-то негодяй украл, – женщина на миг замялась, – ночную вазу. Госпожа Таррала просит вас срочно найти этот предмет.

Тремор залился краской. За все время службы его ни разу не просили о столь деликатных вещах. Служанка, видя, что собеседник впал в ступор, придала своему голосу пронзительные нотки Тарралы и произнесла:

– Моя госпожа в ярости и если вы не исполните быстро ее просьбу, то она пожалуется на вас. Капитан поменял пунцовую раскраску лица на бледно-белую и поспешил уверить служанку, что искомый предмет скоро будет в каюте ее госпожи.

Через минуту на корабле ухмыляющиеся матросы обшаривали каждый угол в поисках имущества Тарралы. Время шло, Тремор, взмокнув от волнения, бегал по кораблю, остервенело подгоняя своих людей. Гвардейцы, не понимая сути происходящего, с шутливым удивлением взирали на суматоху. Бледный капитан увидел, что пара матросов собирается продолжить поиски на камбузе, и бросился к ним наперехват. Но тут же застыл как вкопанный, узрев проклятую вазу в приоткрытой двери каюты жреца. Синий расписной сосуд у порога заставил моряка опять поменять цвет лица. Бордовый капитан рывком открыл дверь и рявкнул:

– Клянусь копьем Хаграта! Почему эта проклятая ваза стоит в вашей каюте?!

Дремавшие обитатели каморки подпрыгнули от неожиданного рыка. Жрец, измученный сновидениями, в которых он раз за разом, несмотря на ухищрения, оказывался запертым в проклятом ящике, спросонья ответил:

– Меня сейчас интересуют только горшки. Тремор взбеленился:

– О, недалекий сын мула, ты представляешь, что ты натворил?!

От потока оскорблений Белх быстро проснулся и узрел капитана, с которым только вчера так приятно побеседовал. Потом перевел глаза на пол и увидел вазу.

– Что это? – изумленно выдохнул жрец.

– Это личная собственность госпожи Тарралы! – обвиняющее произнес капитан. Теперь побледнел Белх. Старый сплетник прекрасно знал стервозный нрав этой капризной девки и не желал испытать его на себе.

– Я в первый раз вижу эту вещь! Забирай ее и исчезни, я оскорблен твоими вздорными обвинениями. Ты в своем уме?! Служитель Киргала ворует ночные горшки!

– Я разберусь с этим позже, – зловеще пообещал Тремор и приказал одному из провинившихся матросов вернуть имущество его законной владелице. Не успел он с облегчением перевести дух, как увидел гвардейцев с молотками в руках. Расспросив их о причине внеплановых ремонтных работ на своем корабле, капитан выстроил в голове логическую цепь, объяснявшую пропажу собственности Тарралы. Благодаря стараниям Вилта, главным и единственным подозреваемым стал бестолковый служитель Киргала. Обругав про себя недоумка жреца, Тремор услышал долгожданную игру горнистов, и вскоре корабли продолжили свой путь на юг.

Злоключения капитана на этом не закончились. Немного позже Таррала отыскала его и высказала «папочке» все, что она думает о нем, его команде и старом корыте, которым он командует. Бедняга, мечтая запихнуть в очаровательный ротик кусок старой парусины, молча менял цвет лица от лилового до светло-красного и молил богов, чтобы она поскорее заткнулась. Наконец прекрасная любовница Легона закончила разговор с «родителем» и отправилась изводить своих служанок. Капитан исторг вздох облегчения и стал выискивать жертву для снятия нервного напряжения. Скоро он подвернулся – Белх вышел совершить утренний моцион перед завтраком. Тремор остановил причину своих неприятностей и зарядил жреца такой бодростью, что разгневанный Белх, позабыв о прогулке, влетел в каюту, понося проклятых ночных шутников.

Вент все время раздавался вширь, оправдывая эпитет «величайшей реки Линмары», данный ему основателем Бератской империи, который всю жизнь стремился расширить ее границы до его истоков.

К полудню правый берег реки стал обрывистым, нависая над Вентом неприступной кручей. В полусотне локтей над водой шелестел Пьяный лес – огромный лесной массив, служивший естественной границей между западной частью Урмана, Урдаланом и Гемфаром с юга. Все многочисленные попытки лесорубов и охотников проникнуть вглубь леса оканчивались безрезультатно.

Через полчаса вдыхания лесного воздуха люди становились похожими на пьянчуг, только что покинувших таверну. Неуверенные движения, неожиданная веселость и необдуманные поступки оканчивались через несколько часов дикой головной болью и раздражением, которое не проходило, пока человек не покидал пределы леса.

Но хуже всего было то, что, как правило, вооруженные, люди теряли контроль над своими эмоциями, выказывая накопившееся недовольство в адрес товарищей. Перебранка зачастую оканчивалась яростной поножовщиной, сокращая в разы численность отрядов.

Поэтому границу леса местные жители не пересекали, памятуя о поговорке: «Один в лес пойдет – смерть в когтях зверя найдет, двое пойдут – друг друга убьют, толпа пойдет – никто не уйдет».

Ходили слухи, что в глубине леса находится затерянная страна, чьи города полны добром исчезнувших жителей. И будто маги, последними покидая родину, и наложили опьяняющее заклятие на наступающий лес.

Хемилон, разглядывая высокие кроны деревьев, подумал, что, скорее всего Пьяный лес стоит тут от рождения мира, и все слухи о загадочной стране придумали обманщики, торгующие поддельными картами исчезнувших городов. С одним из них звездочету как-то довелось встретиться, в те времена, когда он еще был уважаемым астрологом в родном Ларморе, а не беглецом, спасающимся от разгневанных знатных клиенток. Один из уважаемых купцов обратился к Хемилону за советом. Торговцу подарили на день рождения карту Пьяного леса с обозначенными на ней городами, и теперь купец просто так, ради интереса, решил узнать, насколько она правдива. Астролог тогда неплохо заработал, посвятив полвечера на пытку любознательного торговца солью монотонным чтением выдержек из исторических фолиантов. Измученный купец, не возражая, отдал десять серебряных бератулов и молча швырнул подарок в пылающий очаг.

Многочисленные упоминания о домике Белха, то и дело произносимые матросами и гвардейцами в течение всего дня, также не улучшили настроение жреца. Вдобавок опять стала ныть поясница, застуженная в ночной реке. К вечеру Белх, охая и кряхтя, был зол на весь свет. Перепало и его помощникам. Служитель Киргала извел лекаря требованиями избавить его от болей в пояснице, попутно образно сравнивая коротышку с различным животным миром Линмары.

Скоро не выдержал и невозмутимый Мерги. Вытащив коротышку на палубу, он раздраженно произнес:

– Вилт, из-за твоей глупой проделки мы теперь все должны слушать стоны и проклятия жреца. Или ты вылечишь его спину, или можешь убираться с ним в другую каюту. А лучше мы оставим тебя с ним и переселимся к гвардейцам. За те десять уртов Парб найдет для нас уголок. Я уже готов спать на палубе!

– И я тоже! – мрачно поддержал сапожника вышедший за друзьями Хемилон.

– Но-но! Нечего зариться на мой выигрыш! – Вилт возмущенно хлопнул по кошелю на поясе. – Я ради него рисковал головой!

– А о наших головах ты не подумал? – сварливо отозвался астролог. – Заткни этого жреца или оставайся с ним один на один!

– Где я возьму лекарства для него? У меня с собой всего пара трав. Одна от желудка, другая от похмелья. Что еще надо опытному путешественнику?

– Лечи его хоть слабительным, только избавь нас от его нытья! – повысил голос Мерги.

– Ладно, не вопите как Белх. Что-нибудь придумаю.

С этими словами лекарь пошел к камбузу, рассчитывая на запас трав кока. Но повелитель сковородок смог выделить лишь мяту и чабрец. Вилт позаимствовал у повара котелок и принялся варить снадобье для постылого жреца. Творчески подойдя к процессу, бродячий лекарь сварганил душистый напиток, имевший такую же эффективность, как и эликсиры красоты, чьей продажей он еще совсем недавно зарабатывал на жизнь.

– Что это за пойло? – сварливо поинтересовался жрец у недомерка, молча протянувшего ему небольшой кувшин с горячим отваром.

– Помогает при болях в спине и невстанихе, – равнодушно пояснил Вилт.

– А может, еще и молодость возвращает? – ядовито осведомился Белх, с подозрением глядя в зеленые глаза лекаря.

– Проси молодость у Киргала, если он решит, что ты ее заслужил, помрешь молодым, а благодаря мне еще и здоровым.

Белх процедил очередное ругательство и с проклятием подскочил на шконке – в пояснице опять стрельнуло. Боль победила недоверие к коновалу. Жрец молча забрал снадобье и надолго припал к кувшину. Вилт тем временем еще раз сбегал на камбуз и притащил небольшой кусок теста.

– Подними рубаху! – скомандовал бродячий целитель и прилепил горячее тесто к пояснице неблагодарного больного. Обвязав жреца тряпкой, Вилт счел свой долг бесплатного лекаря исполненным и пошел с Тейрамом потрепаться с гвардейцами. Сапожник и ларморец вскоре не выдержали компании кряхтящего жреца, и вышли на палубу.

Когда они подошли к группке гвардейцев, Вилт громко препирался к магом. Парб был весьма недоволен исходом стычки и считал, что коротышка использовал запрещенный прием.

– Ха-ха! – залился довольный лекарь. – Если маг использует заклинание против обычного человека – это честно, а когда я, лишенный магии, вместо бесполезного меча или ножа применил свой ум, то это нечестно. Десять уртов я заработал собственной головой, и рисковал ради них тоже своим здоровьем. Ты же со всей силы шарахнул по мне, чуть не отправив меня в сады Линна! А теперь ноешь: «Это не по правилам, это нечестно».

– Не путай спор с боевой схваткой, – раздраженно ответил маг, все еще жалея занятые утром у товарищей деньги. – В реальной схватке со мной у тебя нет ни одного шанса. Я не побоялся бы и бочки дерьма, если бы речь шла о моей жизни.

– А что ты хотел, заработать десять уртов просто так, один раз плюнув в мою сторону? Со мной подобные вещи не пройдут! Впрочем, если ты хочешь, я не возражаю против еще одной попытки. Пятьдесят уртов с каждой стороны. Встречаемся сегодня ночью.

Парб взглянул на довольную ухмылку коротышки и обратился к зрителям:

– Если за десять уртов этот наглец устроил переполох и чуть не утопил жреца, то за пятьдесят уртов он пустит корабль ко дну или нас всех вздернут за его очередную подлянку. Турул с этими десятью уртами, я не сумасшедший, чтобы ради пятидесяти монет рисковать своей шкурой.

– Хватит выдумывать! – возмутился коротышка, – я не полоумный маг, а честный лекарь. Конечно, кто-то может пострадать, получит пару царапин, а ты что хотел? Чтобы я с палкой шел на боевого мага? А может, тогда по-другому поступим? Мы сейчас расходимся, а с утра тот, кто окажется связанным, тот и проиграл. Если ты меня хватишь воздушным кулаком – денежки твои, ну а если на тебя что-то упадет, или напорешься на что-нибудь, или сверзишься куда-нибудь…

– Иди к Турулу со своими деньгами! – заорал Парб. – Я воин, а не полоумный боевой хитрец! Можешь играть в прятки с кем-нибудь другим.

Гвардейцы засмеялись над возмущенным товарищем.

– Что ржете как фаланские жеребцы? – огрызнулся Парб. – Пока я его найду, половина корабля переломает себе ноги или шеи, а если подружка нашего жениха сломает себе хоть один ноготь, то нам всем не сдобровать.

– Вилт! – сурово окликнул Мерги недомерка. – Прекрати дурачиться! Нам не нужны лишние проблемы. Я тебе уже об этом говорил.

– Да не собираюсь я залезать в постель Тарралы, не беспокойся! Парб, дружище, как ты относишься к тому, чтобы пару раз бросить кости? Здесь нам не понадобится ни твоя магия, ни мой ум, только лишь благоволение Киргала.

Маг довольно крякнул и потер руки:

– Тут я тебя и без магии под орех разделаю. Идем в нашу каморку, там поспокойнее.

Мерги проводил взглядом лекаря и Тейрама, и сказал Хемилону:

– Пусть лучше играет в кости, чем портит нам кровь. Еще бы жрец прекратил ныть и ругаться, и я буду счастлив до конца плавания.

– Я начинаю перенимать у Вилта нелюбовь к служителям Киргала, – усмехнулся ларморец. – Надо будет попросить нашего лекаря дать ему на ночь сонное зелье, чтобы мы смогли хорошо выспаться.

– Неплохая мысль, – одобрил сапожник. – А заодно и коротышку заставим выпить, чтобы на корабле и утром было тихо.

– Ты слышал хоть об одном лекаре, который пил бы свои снадобья? – засмеялся ларморец.

– А если мы ему заплатим? – Мерги весело подмигнул другу. – После игры с магом Вилт будет рад любой монете.

– За деньги и я выпью его варево!

Заканчивался второй день путешествия по реке. На небе появились первые звезды. Тонкий серп луны то и дело скрывался светлыми перистыми облаками, которые гнал к Медным горам северный ветерок.

Сапожник с Хемилоном негромко беседовали, обсуждая, как изменится расклад сил в Линмаре после того, как породнятся династии двух стран, входящие в четверку сильнейших стран.

– Дангарцы постараются помешать этой свадьбе, – проницательно произнес ларморец. – Берат ведь может припомнить восточному соседу, что Западная Дангара во времена Бератской империи была Ларатом – восточной окраиной сердца империи.

– Вам, ларморцам, выгоднее, чтобы никто из ваших сильных соседей не объединялся. А то союзникам может прийти в голову по братски поделить соль и лазурь Лармора, – цинично заметил Мерги.

Хемилон замотал головой:

– Это только хорошо звучит, а на деле все наоборот. На востоке мы граничим с дангарцами, на юге с Бератом, на севере с Урманом. Если бы Лармор не роднился постоянно с урманским королевским домом, то Дангара давно бы добывала соль в нашем озере. Да, с урманцами тоже надо держаться настороже, им иногда в голову приходят глупые мысли о бесплатной соли, но поверь мне, это лучше, чем вообще оказаться в окружении одних хищников. А сейчас ситуация изменилась. Дангарский король Агер Жестокий, …

– Суровый, – перебил его с улыбкой сапожник. Хемилон сверкнул глазами и продолжил:

– Агер укрепил власть в стране, вырезав за десять лет своего правления вольнолюбивую аристократию на востоке страны. И теперь он твердо намерен взяться за Лармор. Если нам не поможет бератская регулярная армия, то стране придется тяжело. Королева Урмана, конечно, не бросит свою родину, но армия урманцев сейчас слабее, чем у Агера. Да и чересчур медлительна.

– Не переживай, ларморские купцы купят половину наемников Линмары, хватит, чтобы продержаться до прихода ленивых урманцев, – ободрил друга сапожник, которому не понравилась оценка армии, в которой он когда-то воевал. – А вторую половину наймет Урдалан, его купеческим домам вряд ли нравится, что Агер строит морской флот. Что-то ты, дружище, слишком переживаешь за людей, которые изгнали тебя из Лармора. При любом обороте событий они проживут намного дольше, чем солдаты, которые будут проливать кровь за чужие богатства.

Хемилон тихо сказал:

– Там моя семья и мой народ. Он небогат, но как ты сказал, будут гибнуть не купцы, а те, кто добывает для них соль, выращивает хлеб на почти бесплодной земле и создает одни из лучших ювелирных украшений в Линмаре. Пусть он и дальше живет также бедно, но без войн.

Бывший боевой хитрец вспомнил сгоревшие урманские деревни на границе с Мерпалом и грустно произнес:

– Увы, мой друг, к сожалению, от нас это не зависит. Обязанность простых людей состоит только в одном: отдать жизнь и имущество, когда этого потребуют алчность и честолюбие самых достойных людей. Своей страны или чужой, без разницы.

– Что-то ты не очень был готов расстаться с жизнью в Лантаре, – заметил Хемилон, стараясь разглядеть непонятный объект, движущийся к кораблю.

– Я тебе высказал мнение самих достойных людей. Лично мне наплевать на них и их грязные мыслишки. Я никогда не был овцой и старался доказать это всем, кто пытался меня обкорнать.

– Что ты там высматриваешь? – спросил Мерги, заметив, как ларморец пытается что-то разглядеть в темноте.

– Сам не пойму, – отозвался Хемилон, – по-моему, это лодка.

Мерги напряг глаза и разглядел очертания лодки, которая шла прямиком к их судну.

– У нас опять гости. Для второй любовницы места на корабле нет, значит, – Мерги почесал лысину, – едет ее любовник. Иначе, зачем вообще здесь нужна эта девка? Крепись, Хемилон. Судьба Лармора будет зависеть и от того, как отнесется Керсал к дорожной подружке своего зятя.

У ларморца вытянулось лицо:

– Прекрати так шутить!

– Я и не шучу. Из-за недоумка принца Керсал может быть вынужден сохранить лицо династии и послать союзничка к Турулу.

Хемилон, понимая обоснованность слов сапожника, зло смотрел на гвардейцев, которые в спешке выстроились у борта корабля. Капитан и сотник поклоном встретили одетого в темную одежду распутного отпрыска монарха. Кроме Легона на борт поднялись трое его личных телохранителей. У одного из них Мерги заметил оранжевую искорку, вспыхнувшую в ночи, когда маг поправил тяжелый мерпальский плащ. Принц быстро переговорил о чем-то с капитаном, а затем пошел за Лортом. Телохранители беззвучно следовали за господином. На палубе никого не было видно, а тех, кто не спал, капитан и Лорт отправили хранить сон своих товарищей.

Мерги и Хемилон, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, пошли в свою каюту.

Наутро, к своему изумлению, друзья выяснили, что Легон все еще находится с проверкой на их корабле. Об этом им поведал хмурый Ронт. Помощник Лорта также передал им приказ командира не мозолить глаза принцу и вести себя тише покойника.

Не успел гвардеец покинуть их каюту, как ее огласил громкий стон жреца вперемежку с ругательствами. Белх громогласно костерил Вилта, его бесполезное пойло, а заодно и его приятелей, которые ничем не лучше недомерка коновала. С омерзением отодрав от поясницы тесто, жрец швырнул его в лекаря, пожелав коротышке подавиться им.

– К Турулу всех мошенников! – завопил жрец. – Я сам вылечу себе спину, причем всего за два дня.

– Я пойду к тебе в ученики, если тебе это удастся! – зло ответил коротышка.

– Тебе это не поможет, все равно помрешь коновалом, – окрысился Белх. Кряхтя, служитель бога удачи оделся и вышел вон.

– Этот фаланский козел меня достал! – Вилт раздраженно швырнул комок теста в помойное ведро.

– Через два дня Белх станет спокойнее, – флегматично заметил Тейрам, и подмигнул коротышке.

– Скорее жрецы перестанут пить, чем эта скотина сумеет выздороветь!

– Жрецам ведомы многие секреты, недоступные простым лекарям, – уколол приятеля Хемилон.

– Белху известны только все последние сплетни и расположение лучших таверн и борделей в Лантаре, – огрызнулся коротышка.

Пока друзья спорили, их корабль пришел в движение. Вент, искрясь в лучах утреннего солнца, нес суда урманцев к Мелару – центру торговли всего Южного Урмана. Капитан Тремор, прикинув силу попутного ветра, решил, что если направление бриза не изменится, к вечеру они опустят якори у пристани Мелара, но совершенно забыл о том, что желания господ меняются гораздо чаще, чем непостоянный ветер.

Поздно утром его высочество вышел с Тарралой подышать свежим воздухом. Справа от корабля тянулись бесконечные кручи с зеленой лентой Пьяного леса наверху. Слева открывался вид на речную долину, на тучных прибрежных пастбищах которой паслась многочисленная мычащая и гогочущая собственность окрестных селений.

Таррала что-то сказала Легону. Оба засмеялись и через минуту капитан, проклиная все на свете, отдал команду опустить якорь. То же самое пришлось сделать и другим кораблям.

Вслед за парочкой и телохранителем на берег заспешили и придворные с соседних судов, чтобы размять ноги и найти новую пищу для сплетен. Неподалеку от отдыхающих на траве лениво развалились сотни две гусей под присмотром трех деревенских мальчишек во главе с загоревшим дочерна старым пастухом, который опасливо косился в сторону нагрянувших знатных бездельников.

Через некоторое время его опасения подтвердились самым плачевным образом: болтовня на свежем воздухе вызвала у принца и Тарралы сильное чувство голода. Остальные тоже были не прочь полакомиться гусятинкой. Вскоре пастух с окружившими его помощниками горестно взирал на гогочущих птиц, убегающих от смеющейся высокородной толпы людей. Таррала приметила огромного белоснежного гусака с черным пером в роскошном хвосте. Легон лично бросился за указанной фавориткой добычей. Гусь вовремя заметил нездоровый интерес к своей персоне и бросился к реке. Но великовозрастный балбес оказался быстрее и, прыгнув на птицу, подмял ее под себя. Принц два раза повернул шею и тело гуся обмякло. Ухватив пернатого за мощные ноги, Легон потащил добычу к красавице.

Один из придворных кинул старику гемфарский золотой. Пастух хмуро поклонился и тихо проворчал ему в спину:

– Две дюжины гусей стоят не меньше двух ларрисов, мерзавец!

Потом обернулся к детям и крикнул им:

– Что рты разинули?! Собирайте птиц поскорее, лентяи!

К берегу опять пристали три лодки, на которых прибыл личный повар Легона с многочисленными помощниками и десяток матросов с флагмана. Последние направились к виднеющейся роще, чтобы нарубить дров для костров.

Вилт увидел, как поварята сноровисто ощипывают птиц и тоже захотел на зеленый бережок. Но заместитель командира Ронт, положив тяжелую ладонь на плечо лекаря, ласково произнес:

– Его высочество не нуждается в твоем присутствии.

– А я в его! – огрызнулся коротышка, сбрасывая руку гвардейца. – Могу я поискать лекарственные растения или нет?!

– Вот когда принц соизволит подняться на корабль, тогда рви траву вволю. Можешь хоть дерево принести!

Каменное выражение лица солдата не изменилось и коротышка выругался. Его прервал Белх, который подошел к суровому стражу лодки и заявил:

– Мне нужно на берег за снадобьем для спины.

– У тебя есть личный лекарь, – ухмыльнулся Ронт и кивком указал на раздраженного Вилта.

– Этому коновалу лечить только приговоренных к смерти! – желчно произнес жрец. – Если я не избавлюсь от проклятой боли, то этой ночью на корабле никто не уснет от моих стонов, включая Легона и его девки!

Солдат взглянул на решительно сжатый рот служителя Киргала и приказал гвардейцам пропустить Белха борту, с которого была спущена веревочная лестница. Разозленный такой несправедливостью, Вилт подскочил к гвардейцу и возмущенно сказал:

– Запомни, Ронт, самолечение опасно не только для больного, но и для окружающих! Особенно если больной – полоумный спившийся жрец.

– На его месте я поступил бы точно также, – засмеялся страж.

– Значит, ты ненамного его умней, – раздраженно ответил коротышка и пошел обратно к друзьям. Тейрам в это время с интересом наблюдал, как немолодой матрос с обветренным лицом и выцветшими серыми глазами споро перебирал часть снасти у спущенного паруса. Заметив интерес пращника, матрос улыбнулся щербатым ртом и сказал:

– Кажись, ты один из дружков того коротышки, который своим бабьим узлом чуть не утопил вашего жреца.

– Просто веревка не выдержала, – попытался наемник оправдать друга.

– Ха-ха! – залился матрос, – у сухопутных всегда виновата веревка. – Если хочешь, могу тебе показать, как нужно завязывать узлы. Я всю жизнь собираю разновидности морских узлов, и скажу тебе без бахвальства, что знаю их несколько сотен! На каждый вид работ всегда найдется свой узел, парень.

– Не надо, я служил в Ларморе пращником и всегда смогу завязать пару узлов.

Его собеседник добродушно ухмыльнулся:

– Ну-ну, и как бы ты поднял домик Белха, будь ты на месте своего дружка?

Тейрам схватил концы двух тонких линей и быстро соединил их узлом, которому его в детстве обучил один из сплавщиков, которые каждый год появлялись в его деревне лесорубов.

– Неплохо, – одобрил матрос, – вот только для поднятия тяжелого груза он не совсем подходит. – Давай-ка я покажу тебе узелок, которым можно поднимать вещи потяжелее корабельного гальюна. Смотри: моряк стал медленно завязывать лини в причудливый узел. Потом быстро развязал и повторил еще раз.

– А теперь попробуй сам, – предложил он пращнику.

Тейрам не спеша стал повторять движения матроса.

– Нет, этот конец надо совать сюда, – поправил наемника моряк. – Вот тебе веревка, и не выпускай ее из рук, пока не научишься делать это с закрытыми глазами.

– Спасибо, – поблагодарил Тейрам, – а чем плох мой узел?

Знаток узлов оглянулся и понизил голос:

– Дело в том, парень, что после твоего узла, как и большинства других, канат сможет выдержать только две трети груза, который бы он поднял без узла. Поверь старому такелажнику. И не болтай об этом каждому встречному. Сейчас развелось много сосунков, которые, выучив полдюжины узлов, считают себя морскими волками …

В течение следующего получаса Тейраму пришлось выслушать немало историй об оборвавшихся канатах и расплющенных глупцах, которые поленились изучить дюжину-другую самых необходимых узлов.

– … И запомни, парень, выбор узла неважен только для висельника, хотя и здесь можно поспорить! – напутствовал пращника на прощание чудной коллекционер узлов. С этими словами матрос пошел обследовать снасти на второй мачте.

Тейрам отыскал друзей, которые голодными глазами наблюдали за жаркой гусей на берегу. На походных вертелах поварята вращали тушки птиц, пока господа коротали время за беседой и белым урдаланским вином. Трое поварят заканчивали ощипывать добычу, у ног одного из них лежал гусак, который на свою беду приглянулся Таррале. Один из поварят равнодушно поднял его за ярко-красные лапы и с любопытством принялся наблюдать как гусиная шея возвращается в естественное положение. В это время главный повар, пребывавший в дурном расположении духа из-за нежданной работы, заметил баловство мальчишки. Он быстро подскочил к бездельнику и от души дал ему затрещину. Несчастный от неожиданности выпустил птицу из рук и завопил от боли. Повар схватил его за ухо совершил ритуальный круг вокруг пернатого, попутно наставляя нерадивого на путь трудолюбия.

В это время гусь очнулся, широко раскрыл свои темно-янтарные глаза и захлопал крыльями. Потом увидел недружелюбное лицо повара и с гоготом кинулся к реке, помогая себе взмахами мощных крыльев. Пока служитель кухни приходил в себя от изумления, гусь оказался уже на водной глади Вента и целеустремленно заработал лапами, гребя в сторону родной деревни. Повар закрыл рот и тоже заработал руками, теперь уже карая остолопа, из-за которого Легон лишился добычи. Заодно перепало и остальным за медлительность, лень и вообще за поганый день, который ему выпал. Таррала лишь посмеялась над горе-поваром и приказала подать ей любого гуся, лишь бы он не ожил у нее в руках.

Вилт проводил жадным взглядом удалившегося пернатого счастливчика и произнес:

– Сегодня Киргал благоволит только этой птице.

– И жрецу, – не удержался астролог.

Лекарь фыркнул и громко пообещал:

– Я посмеюсь последним. Дуракам поможет только слабительное, оно прочищает им мозги. А умным людям надо держаться от них подальше, когда они вздумают заниматься медициной. Я сегодня так и поступлю, переночую пару дней у Парба.

– А если жрец вылечит спину? – флегматично поинтересовался Тейрам.

Вилт сверкнул глазами на святотатца и торжественно пообещал:

– Клянусь бубенцами Киргала и грудью Итал, что если Белх сможет вылечить себя сам, я отдам ему свою котомку лекаря и признаю своим учителем!

– Лучше отдай сумку мне, – предложил практичный Хемилон, – и тогда я буду тебя лечить, если ты вдруг онемеешь.

– Идет! – поспешно согласился пройдоха, у которого язык в очередной раз опередил мысль, что жрец мог наткнуться на какого-нибудь деревенского знахаря.

Когда солнце коснулось западной части горизонта, берег стал пустеть. Легон плюнул на остатки конспирации и открыто направился с любовницей прямиком на ее корабль.

Обычно сдержанный на ругательства, Хемилон тихо пытался перещеголять портовых грузчиков, кроя, на чем свет стоит недоумка принца. Остальные сочувственно молчали, лишь иногда пряча улыбки. Уж очень забавно было слушать такую брань из уст ученого ларморца.

Друзья, горя любопытством, пошли встречать жреца. Белх поднялся на борт, сияя как только что отчеканенный гемфарский ларрис. На спине у него висел заплечный мешок, в котором угадывались очертания большого сосуда. Бросив презрительный взгляд в сторону Вилта, Белх прошествовал мимо четверки с выпрямленной спиной.

– Ты мне сейчас отдашь свою котомку или хочешь поносить ее на прощание? – с ехидцей поинтересовался ларморец.

– Пусть жрец сначала дней пять не будет изводить нас своими стонами, тогда и посмотрим, – ответил удивленный лекарь. – И еще, если он встретил знахаря или травника, наш спор недействителен. Будь у меня пара нужных трав, и я бы жреца вылечил.

– Сейчас мы узнаем, кто его исцелил, – сказал заинтригованный Мерги и направился вслед за Белхом.

Служителя бога удачи компания обнаружила в каюте. Белх довольно растянулся на своей лежанке, с его лица не сходила довольная улыбка. Услышав, что в каюту вошли, жрец открыл глаза и повернул голову к друзьям. Воззрился на Вилта и ядовито сказал ему:

– Хвала Киргалу, сегодня мне посчастливилось встретить человека, у которого я купил себе средство от радикулита. Причем, заметь, мой дерзкий коновал-неуч, я сам нашел его, без подсказок разных шарлатанов.

Вилт покраснел от негодования и едва сдерживаясь, спросил:

– И что же приобрел наш ученый господин? Кувшин вина двойной перегонки? Или высушенные хвосты ящериц?

– Пчел, – медово ответил Белх. – Да-да, маленьких таких, с крылышками и жалом. Любой деревенский дурачок знает, что это самое надежное средство от радикулита, кроме одного коротышки, который лечит все болезни настоем из подорожника.

– Очнись, жрец! – не выдержал коротышка. – У меня здесь не пасека, и я не таскаю улей в сумке! Поблагодари за то, что я сумел для тебя сделать, когда на корабле нет ни одной травы, кроме соломы для скакуна.

– Какой ты лекарь, если у тебя в котомке нет ничего, кроме слабительного?

– Мне в Лантаре сказали, что для твоей хвори хватит и этого, – не на шутку разозлился коротышка.

– Мерги, – истерично заорал жрец, – или этот наглый недомерок выметается из каюты и больше я его здесь не вижу до конца путешествия, или вы не получите и медяка!

– Я сам не желаю находиться рядом с таким …

Сапожник благоразумно вышел вместе с другом из каюты, чтобы лекарь окончательно не довел Белха до белого каления.

– Я думаю, что все мы только выиграем, если ты устроишься на несколько дней у Парба, – сказал рассудительно сапожник. – Вы с Белхом как кошка с собакой, вас даже водой не разнять.

– Если этот пропойца зажмет хоть один медяк из наших денег, его поясницу от моих башмаков не спасет и улей, – мрачно изрек коротышка и пошел с Мерги искать мага. Парб на просьбу друзей живо поинтересовался:

– У тебя есть хоть пара уртов, чтобы было с кем переброситься в кости?

– Только пара уртов! – твердо заявил магу Мерги и бросил предупреждающий взгляд на Вилта.

– Тогда подойди к Ригсу и скажи ему, что ты перебрался в нашу каюту, – сказал Парб и пошел искать других имущих желающих для вечерней игры в кости.

– В долг не играй! – предупредил на прощание сапожник Вилта и пошел обратно в каюту.

Перед сном Белх осторожно извлек из мешка кувшин с широким горлом, надел льняную перчатку и быстро снял невысокий берестяной сосуд с многочисленными отверстиями, который служил крышкой. Одновременно другой рукой он накрыл горловину тряпкой и принялся рассматривать дно берестяной крышки, по которому ползали несколько пчел. Жрец поочередно приложил их к спине, каждый раз морщась от целительного укуса. Потом растоптал ногой ненужных насекомых, закрыл кувшин и осторожно поместил его под свое ложе на тюфяк, набитый соломой.

Ночь прошла спокойно. Никто не оглашал каюту стонами и проклятиями в адрес бездарей лекарей и ответными репликами о неблагодарности человечества в общем и некоторых жрецов в частности. Утром оказалось, что все пассажиры каюты пребывают в отличном настроении. Белх решил, что без кувшинчика вина радость бытия будет не полной и отправил Тейрама за завтраком. Потом повторил сеанс пчелолечения и вышел подышать воздухом, напоенным утренней свежестью.

Вилт только презрительно скривил губы, услышав от друзей об успешном самолечении жреца и еще раз повторил, что он с собой ульи не таскает.

К негодованию капитана, в этот день его высочеству вздумалось устроить небольшую верховую прогулку. Из-за отсутствия причала вывести лошадей с корабля было невозможно, поэтому Лорту было велено найти несколько лошадей в ближайшей деревне. Вилт, случайно услышавший эту новость, тут же незаметно запрыгнул в лодку и с деловым видом взялся за весло. Ронт в это время разбирался с распустившимися гвардейцами, которые ночью устроили небольшую дружескую потасовку с матросами. Поэтому недомерок беспрепятственно пристал к берегу, доверив весло более умелым рукам. Взамен он еще раз в лицах рассказал попутчикам о вчерашнем побеге гуся и опасном занятии своего благодетеля, который приволок на корабль целый улей пчел. Один из гвардейцев, толстогубый парень с туповатым взглядом, поежился и, используя подходящие ругательства и жесты, выразил мысль, что держать столько пчел на корабле опасно и неблагоразумно. Остальные согласились. На этом тема завяла и мужики перешли на более интересную тему – к обсуждению прелестей Тарралы. С каждым днем для гвардейцев, вдали от подружек, они становились все пышнее и привлекательнее.

Деревня оказалась совсем рядом и в то время, когда гвардейцы искали дом старосты, чтобы он организовал краткосрочный отъем у сельчан подходящих лошадей, лекарь расспросил любопытную детвору на предмет нахождения поблизости гнезда ос.

За полурта недомерок через два часа стал счастливым обладателем точно такого же, как у жреца кувшина, из которого слышалось злое жужжание. Пройдоха снабдил насекомых большим куском отвердевшего прошлогоднего меда, чтобы они не передохли раньше исполнения его задумки. Пока Легон вместе с фавориткой любовались сельской пасторалью, Вилт, довольно поблескивая зелеными глазами, спрятал кувшин в каюте Парба, в которой царил полный беспорядок.

Во второй половине дня корабли, к облегчению капитана Тремора, снялись с якоря и продолжили увеселительную поездку принца по Венту. Лекарь пребывал в последующие два дня в благодушном настроении и старался не попадаться жрецу на глаза. Друзья ежедневно сообщали ему о прогрессе в исцелении, на что Вилт лишь добродушно посмеивался. На подначки Хемилона и Тейрама о скором расставании с котомкой он неопределенно пожимал плечами и говорил, что с радостью избавится от тяжести, но только после того, как Белх резво пробежится по кораблю. А пока пусть его имущество поваляется в каюте Парба.

В предпоследний день путешествия по реке Белх решил, что пчелы ему уже не нужны. Свое занятие жрец не держал в тайне, сообщая каждому собеседнику свое мнение о лекарском искусстве своего тупого помощника. Постоянное пребывание на реке и холодные ветры не способствовали крепкому здоровью членов экипажа, поэтому желающих полечиться на корабле нашлось немало. Благодаря вину, которым исправно снабжался служитель Киргала, первым на очереди был кок Марг – вислоусый худой мужик с вечно красными глазами.

Белх в присутствии многочисленных свидетелей со всем достоинством своего сана передал повелителю сковородок кувшин и велеречиво рассказал, как им пользоваться. Когда жрец ушел, предприимчивый повар объявил собравшимся морякам об открытии каюты исцеления от хворей на базе своего камбуза. Первый сеанс группового лечения должен был пройти вечером, разумеется все это стоило денег, но в желающих не было отбоя. Четверо матросов тут же заплатили новоявленному целителю по два серебряных урта. Вилт, спрятавшись за угол камбуза, с ухмылкой выслушал все это и тихо ускользнул, предвкушающе потирая руки.

Лекарь перепрятал кувшин в небольшой бочонок, в котором хранилась старая ветошь, куски канатов и прочий хлам и уселся на него у фальшборта с таким расчетом, чтобы не выпускать из вида дверь камбуза. После нескольких часов ожидания новый пророк пчелолечения пошел к домику Белха, чем тут же воспользовался пройдоха. Вилт метнулся в камбуз и быстро нашел кувшин с пчелами. Как лекарь и предполагал, он оказался в самом дальнем углу камбуза, подальше от жара плиты. Вилт быстро заменил кувшины и удостоверившись, что на палубе никого нет, опустил кувшин в бочонок и счастливо осклабился.

В этот момент к нему подошли друзья. Мерги в очередной раз отметил про себя довольную как у объевшегося сливками кота физиономию друга и не вытерпел:

– Вилт, ты подозрительно спокоен, я бы сказал, что ты светишься довольством, словно получил наследство от Силара. Меня начинает это беспокоить.

Коротышка заливисто рассмеялся:

– Я просто начал наслаждаться путешествием. Посмотрите, как искрится река, на синеву неба, на те облачка, которые напоминают белоснежных гусей. Я никуда не спешу и ни от кого не убегаю. Жаль, что это завтра закончится. Друзья, выбросьте из головы все заботы и разделите со мной мое умиротворенное счастье!

Мерги пристально смотрел в глаза лекаря, пытаясь разглядеть в них разгадку смутной тревоги, но видел только изумрудные глаза бездельника, полные озорства и довольства. Лысый сапожник вздохнул и с сомнением переспросил:

– Так ты что, согласен просто так отдать свою котомку целителя?

Вилт небрежно взмахнул рукой в сторону каюты Парба и ответил:

– Можете забирать ее хоть сейчас. Я решил закончить лекарскую деятельность. Не для того я еду в Берат, чтобы продавать эликсиры дурнушкам и озабоченным придуркам. Хемилон, дружок, если желаешь, могу к своей котомке добавить пару-тройку отличных рецептов. Они всегда обеспечат тебе ужин, если твои предсказания вдруг перестанут сбываться.

Ларморец нахмурился, но потом рассмеялся. Тейрам тоже оценил шутку. Мерги расслабился и присоединился к общему смеху. Только вахтенный матрос ничему не радовался, отбивая начало очередного часа.

После ужина Вилт вновь встретился с друзьями и незаметно отвел их к окрестностям камбуза, в дверь которого уже начали ломиться четверо матросов. Кок Марг приоткрыл дверь и велел им подождать еще полчаса, пока он и юнга управятся с горой грязной посуды. Около первых счастливчиков появились свободные от работы матросы, которые зубоскалили и давали двусмысленные советы, к какому месту нужно прижимать пчелу. Будущие пациенты беззлобно отшучивались, неподалеку трепалась группка гвардейцев.

Полчаса пролетело незаметно и Марг, пинком показав юнге, что тот свободен до утра, приглашающе раскрыл дверь, склонившись в шутовском поклоне. Заперев дверь и отогнав прильнувшего к небольшому оконному проему чересчур любопытного матроса, самозваный целитель велел мужчинам задрать рубахи, приспустить штаны и лечь на пол. На брезгливое замечание одного из больных, что пол можно было бы и помыть, кок решительно заявил, что чистый пол не входит в стоимость лечения, и осторожно приоткрыл кувшин.

Сумерки и закрытая дверь не позволили Маргу выявить подмену насекомых. Перчатку Белх коку не отдал, да тот и не спрашивал. Заскорузлые от мозолей пальцы давали их владельцу уверенность, что ему не страшны жала крохотных пчел. Схватив первое насекомое, он прижал его к пояснице ближайшего к нему матроса. Тот громко выругался, остальные засмеялись. Кок повторил процедуру на пояснице следующего больного. Последний охнул. Остальные вновь залились смехом. В оконце опять появился любопытный глаз, обладатель которого тут же начал комментировать собравшимся снаружи ход лечения.

Когда кок начал четвертый круг обхода, один из матросов почуял неладное:

– Марг, сын осла, меня непрерывно жалят эти проклятые пчелы! Откуда у них берутся жала?!

– И меня тоже! – заорал его сосед, вскакивая на ноги. Вскоре пациенты с руганью сбрасывали со спин яростно жалящих насекомых, попутно костеря и их владельца. Кок всполошился. Он быстро раздул огонь в плите и приблизил к свету руку с насекомым.

– Проклятие, это оса! – взревел матрос у него за спиной. Остальные метнулись к огню, впопыхах кто-то перевернул злополучный кувшин. Раздалось очередное ругательство и матрос, схватив сосуд за ручку, резко открыл ставни и швырнул его в окно.

Снаружи раздался треск.

– Ублюдки! – донесся с палубы крик упавшего от неожиданности любопытного моряка. Матросы ринулись в стороны от разозленного роя ос. Вскоре к ним присоединились и гвардейцы. Через минуту на корабле царила суматоха как при пожаре. Тех, кого еще не ужалили, орали громче всех. Крики с корабля подняли на ноги людей и на других судах.

Марг, понося Белха, накинул на разбитый кувшин широкое полотенце, которым он вытирал руки после готовки, стрелой долетел до каюты жреца и метнул его в сторону изумленного Белха:

– Забери их себе обратно, пьяная скотина! Больше ты от меня не получишь ни капли вина!

Жрец, ощутив болезненный укол на руке, рассмотрел на ней осу и ломанулся из жилища, чтобы присоединиться к метущейся толпе снаружи.

Вечер и часть ночи матросы и гвардейцы, чадя факелами, провели в поисках насекомых. С соседних кораблей высыпавшие на палубы люди, изумленные зрелищем хаотично бегающих людей с факелами, строили догадки одна фантастичнее другой. Лодки с боевыми магами и гвардейцами тут же направились к месту пребывания его высочества, чтобы затем отплыть назад с еще большей скоростью. Командир гвардейцев благоразумно распорядился накрыть влажной тканью каюту Тарралы.

Вилт же забрался с друзьями в каюту Парба, достал их укромного местечка пук тонких веток и поджег их от факела. По помещению начал распространяться вонючий дым. Четверка закашлялась.

– Зато осы сюда не сунутся, – просветил друзей лекарь, вытирая слезы.

– Что там произошло? – сквозь кашель прохрипел Мерги.

– Похоже, наш глупый жрец лечился осами, – скрывая смех, проговорил коротышка. – Хорошо, что этот недоумок не разбил кувшин, когда вы спали.

Мерги подозрительно покосился на болтуна, но промолчал. Доказательств, что это дело рук легкомысленного лекаря, у него не было.

Утром были добиты последние летающие возмутительницы спокойствия, и началось следствие. Марг, чувствуя себя неуютно под суровыми взглядами капитана и командира гвардейцев, стал рассказывать историю своих злоключений, чем вызвал приступ смеха у присутствующих. Когда настала очередь Белха, то жрец начал с того, что пару раз нагнулся вперед и назад, потом пробежал вокруг ошарашенных судей и заявил им:

– Как осы могли бы избавить меня от радикулита?! Я не мог даже сидеть! Это видела половина корабля! Я не знаю, как очутились у этого недоумка осы вместо пчел, но я лечился пчелами!

– А я, значит, превратил их в ос?! – завопил Марг, угрожающе подступив к служителю Киргала.

– У дураков и золото в дерьмо превратится, – презрительно процедил Белх.

– Хватит! – остановил перепалку капитан. – Вам обоим повезло, что осы не потревожили покой его высочества и моей, кхе, дочери. Иначе разговор был бы другим. Марг, возвращайся на камбуз, жадный болван! И если ты еще раз вздумаешь полечить кого-нибудь, то я лично пересчитаю тебе все ребра. И верни деньги остальным бездельникам! А вас, господин дознаватель, я попрошу лечиться впредь у лекарей, а не подвергать опасности чужое здоровье. Белх от таких слов чуть не захлебнулся желчью.

– Я был вынужден заняться лично своим здоровьем, потому что вокруг находятся одни шарлатаны и коновалы!

– Ваше поведение наводит на мысль, что большего вы не достойны, – сухо ответил капитан изумленному жрецу и скомандовал:

– Разбирательство окончено, прошу всех разойтись!

– Загадочная история, – прокомментировал Мерги, поглядывая на лыбящегося Вилта.

– Целителям известны случаи самовнушения, когда бесполезные снадобья творят чудеса, если больной уверен в их целительной силе, – наставительно произнес лекарь.

– Я сам видел, что жрец лечился пчелами, а не осами, – не согласился Тейрам.

– И я тоже еще пока могу отличить осу от пчелы, – поддержал пращника Хемилон.

– Тогда это и впрямь темное дело, – согласился коротышка. – Давайте обсудим его как-нибудь в другой раз, а сейчас нам лучше пойти собирать вещи. Вечером мы будем в Меларе, а от него, слава богам, пойдем по суше. Кстати, Хемилон, я, пожалуй, оставлю котомку пока у себя в качестве доказательства моей победы в споре. А жрец сейчас вполне может выступать вместе со жрицами Итал в священных храмовых танцах. Видели, как он лихо делает наклоны?!

Мерги лишь усмехнулся попытке друга сменить тему разговора, но промолчал. Вчерашние события навели его на одну мысль, которую следовало тщательно обдумать.

До прибытия в Мелар день прошел спокойно. Все готовились покинуть корабль. Лишь Белх снова пребывал в раздраженном состоянии – Марг в отместку за пчел отыскал для жреца редкую кислятину, которую вдобавок разбавил неизвестно чем. После первого глотка кувшин с пойлом был отправлен жрецом за борт, сопровождаемый отборной руганью Белха.

Пристав к городской пристани, друзьям пришлось провести немало времени в ожидании, пока закончатся славословия городской администрации в честь прибытия в их город члена монаршей семьи. Затем встречающие увезли Легона и его свиту на бал, устроенный по такому случаю в доме градоначальника.

После этого гвардейцы, взяв скакуна в охранительное кольцо, повели его в конюшню городского гарнизона. Лорт не поленился послать четверых гвардейцев в авангард.

– К чему все это? – спросил у Лорта сапожник, подойдя к гвардейцу, который сидел на кауром жеребце.

– После отдыха на реке все расслабились, – ответил служака. – Через несколько дней мы пересечем границу и тогда всякое может случиться, да отвратят это боги. Пусть лучше привыкают к порядку в городе, чем на лесной дороге.

Мерги кивнул, соглашаясь с мнением Лорта, и уважительно на него взглянул. Вернувшись к друзьям, сапожник сказал:

– Во время путешествия держимся поближе к скакуну. Лорт толковый воин и если что пойдет не так, наша шкура будет целее.

– Да что может произойти? – возразил Вилт. – Идем же через Лармор, а там за всеми дорогами присматривает соляная стража.

– Вообще-то они следят больше за контрабандистами солью, чем за лесными тропами, – возразил бывалый наемник.

Хемилон поддержал Тейрама, добавив, что перерезать глотку могут и в столице. Вилт хотел было что-то сказать, но ему помешал громкий голос жреца:

– Я что, на своем горбу должен тащить этот сундук?! Вы совсем обнаглели! Берите его быстрее и идите за мной!

Лорт обернулся и посмотрел, как Тейрам и коротышка с кислыми минами подняли нелегкое имущество служителя бога удачи. Во взаимоотношениях между жрецом-дознавателем и его помощниками он так и не разобрался. Объяснению Мерги он сразу не поверил.

«Надо будет присмотреть за ними в пути, эта непонятная четверка может принести неприятности», – решил наблюдательный гвардеец и пришпорил своего коня.

Ради экономии средств городской казны служилый люд устроили на постой вместе гвардейцами в городские казармы. Белх благодаря своему красноречию и знаку жреца Киргала сумел устроиться в одном здании вместе с поваром принца. Сундук он оставил своим помощникам, предупредив их на прощание, что он имеет несколько мощных охранных заклинаний.

Узнав немного привычки принца, сапожник не сомневался, что им придется задержаться в Меларе на несколько дней, чтобы отпрыск короля как следует отдохнул после утомительной прогулки по Венту. Тут же возник вопрос, как им самим провести свободное время.

– Я и сам не отказался бы от приятного вечерка за кубком хорошего вина в веселой компании, – произнес Мерги, подмигнув коротышке.

– Предлагаю познакомиться с меларскими танцовщицами, – тут же откликнулся коротышка, правильно угадав намек сапожника.

Слова лекаря в первый раз не встретили ни у кого возражения, тем более, что к концу путешествия на Тараллу и ее служанок украдкой поглядывал даже аскетичный Хемилон. На всякий случай, отдав Лорту на хранение свои деньги, чтобы без опаски отдыхать в веселом доме, друзья пошли искать приличное заведение. На улице они наткнулись на Парба с двумя гвардейцами, которые были заняты тем же самым. Утром, когда друзья встретились в опустевшей нижней зале заведения, принадлежащего почтенному члену городского совета, то у всех был несколько помятый вид. Хемилон осмотрел друзей мутными глазами, и обратился к взъерошенному Вилту:

– Ты не знаешь рецепта настойки, которая проясняет голову?

Польщенный лекарь усилием спрятал ухмылку и сказал:

– А ты не будешь меня потом поносить, как эта неблагодарная скотина Белх?

– Если выпьешь снадобье вместе со мной, то нет.

Вилт скромно опустил взор вниз и патетично произнес:

– Ради друзей я готов рискнуть даже жизнью.

Хемилон поперхнулся и начал багроветь.

– Ладно, не горячись, сейчас что-нибудь сделаем. А вы как себя чувствуете? – обратился он к сапожнику и Тейраму.

– Пожалуй, и я выпью пару глотков твоего отвара.

– Я в порядке, – поспешно ответил Тейрам.

– Интересно-о, – протянул коротышка. – Мы трое чувствуем себя так, как будто не мы, а на нас всю ночь катались, а ты полон сил и готов в одиночку тащить сундук жреца.

После слова «сундук» наемник сразу же изменил свое мнение и покорился судьбе. Лекарь повел компанию на близлежащий рынок, который к этому времени шумел на все голоса и, приведя друзей к ряду травников, принялся придирчиво осматривать товар у седобородого старика, равнодушно взиравшего на дотошного покупателя.

Вилт отложил в сторону маленькую связку высушенных корней, свежую мяту и чабрец и приступил к самому главному – торговле. Продавец запросил за все полурта, что глубоко оскорбило недомерка. Лекарь принялся призывать в свидетели части тела многочисленных богов Линмары, что товар стоит не больше пятнадцати медяков. Но старик не очень доверял свидетельствам бубенцов Киргала, был невысокого мнения о грудях Итал и не боялся бороды Турула.

Хемилон, видя, что Вилт готов до вечера торговаться из-за пяти медяков, бросил на прилавок урт и сказал возмущенному коротышке:

– Еще немного и тебе придется искать не пучок травы, а могильщиков! Почтенный, давайте нам поскорее сдачу, – поторопил ларморец медлительного старика.

Получив медяки, четверка направилась к казармам. Через час лекарь протягивал друзьям глиняные кружки с дымящимся отваром и глядя на нетерпеливо дующего на снадобье ларморца, с довольным видом объявил:

– Благодаря мне я возместил ущерб, который нам нанесла расточительность нашего ученого друга на рынке. Парб и его дружки сегодня тоже паршиво себя чувствуют. Они с радостью заплатили три урта за половину котелка моего чудесного отвара. Вот вам еще одно доказательство, что иметь в друзьях умного лекаря намного полезнее, чем какого-то мага.

– Сегодня я с тобой согласен, – отпив половину жидкости, ответил Хемилон. – Но только сегодня.

– Когда мы прибудем в Сар Берат, ты будешь соглашаться со мной каждый день, – мечтательно произнес коротышка.

– У меня не хватит на это здоровья, – возразил ларморец.

– Я о нем позабочусь!

– Спасибо, но я поищу для себя занятие поинтереснее, чем ежедневные попойки с танцовщицами. Я давно хотел посетить королевскую библиотеку. Там хранятся манускрипты времен ранней империи. Для моей книги мне нужно просмотреть их.

– Так ты собираешься затмить Геофи Турганского? –изумился Вилт.

– Я не ищу славы, – сухо ответил Хемилон. – Просто попытаюсь обобщить все сведения по истории Лармора.

– «История великого Лармора» Хемилона Ларморского – попытался угадать недомерок.

– Вилт, от твоей болтовни у меня опять трещит голова, – досадливо произнес Мерги. – Лучше сбегай к Лорту и узнай, когда мы покинем Мелар.

Вернувшийся поздно вечером коротышка не совсем трезвым голосом сообщил друзьям, что к радости Лорта, принц распорядился выезжать завтра.

– Провинциальные развлечения пришлись ему не по вкусу, – произнес немногословный Тейрам.

– Соглашусь с тобой, дружище, – сказал повеселевший Мерги. – Жаль, что мы не можем лично поблагодарить за это градоначальника.

– Я лучше с удовольствием выразил бы свою признательность его двум дочерям, – подмигнул Вилт друзьям. – Говорят, они у него неплохо получились.

– Давайте ложиться спать, нам завтра придется немало потаскать имущество Белха, – предложил сапожник.

– Нам, – передразнил ворчливо лекарь. – Почему же только я с Тейрамом его таскаю?

– Молодость справляется с этим лучше, чем опыт, – парировал Мерги. – И еще, когда у тебя заняты руки, язык работает хуже. А чем меньше ты им мелешь, тем мне спокойнее.

– Я постараюсь завтра доказать, что ты ошибаешься, – возмутился Вилт.

– Вряд ли, ты не настолько глуп, чтобы злить Лорта. Он и так уже косо на нас смотрит. Еще одна твоя выходка, и гвардеец всерьез заинтересуется, кто мы такие и почему больше похожи на бродячих комедиантов, чем на помощников жреца.

– Я веду себя тише жриц Анфир, – возразил лекарь только для того, чтобы последнее слово осталось за ним.

Мерги зевнул и молча погасил свечу.

Слава богам, наконец-то двинулись! – произнес нетерпеливо Вилт, глядя с телеги назад, в сторону Южных ворот Мелара, откуда выезжали последние повозки. Впереди друзей ехали два десятка конных гвардейцев Лорта, в окружении которых ехал королевский конюх Ригс с помощниками. Скакун для Керсала, недовольно похрапывая, плелся за конюхом в качестве заводного коня. Перед гвардейцами Лорта ехали телеги главного повара, груженные провиантом. Где-то там был и Белх, сумевший расположить к себе хранителя лучшего вина в обозе. Еще дальше двигались многочисленные всадники из свиты и охраны Легона.

Несколько десятков повозок и сотня всадников растянулись по дороге в длинную цепь на несколько сотен шагов. Лорт, оглядев своих людей, подумал, что ни за чтобы не поменялся местами с Домналом, вторым сотником, который отвечал за охрану принца. Утром Лорт отдал под командование товарища половину солдат, которые вместе с тридцатью другими составили охрану Легона. По мнению сотников, этого вместе с полусотней придворных, вооруженных легкими церемониальными мечами, было достаточно, чтобы доставить Керсалу будущего зятя и его любовницу в целости и невредимости. А четыре опытных боевых оранжевых мага гарантировали защиту от магической атаки.

– Лорт, долго нам придется трястись по ухабам, прежде чем мы окажемся в Берате? – спросил болтливый Вилт гвардейца, как только тот оказался рядом возле телеги друзей.

– Дней пять будем ехать до границы с Лармором, потом дней двенадцать уйдет на ларморские дороги, если ничего не случится. А если ты выкинешь какой-нибудь фокус, то для тебя путешествие закончится на ближайшем суку, если конечно господин Белх не будет возражать. А мне кажется, – сотник участливо улыбнулся, – он будет только рад.

– Я все больше убеждаюсь, что этот мир неизлечимо болен. И вылечить его может только Турул, – буркнул в ответ коротышка. – Ненависть, злоба и глупость точат людей изнутри как могильные черви мертвецов. Если ты, великий воин, получишь разбойничью стрелу себе в зад, кто тебя будет лечить? Белх с его кувшином ос или еще какой-нибудь олух? Так что прибереги веревку для разбойников, может, тогда и я бесплатно вытащу стрелы из твоего зада.

Лорт досадливо плюнул и пришпорил коня. А Вилт поудобнее разлегся на телеге и, достав из котомки краюху хлеба, принялся ее уминать.

– По закону малой подлости на нас никто не нападет, – высказал свою мысль Вилт. – А ведь у нас сундук с золотом и куча недоумков вроде Белха.

– А, что, есть и закон большой подлости? – поинтересовался пращник.

– Конечно, он работает, когда у тебя в кармане пара медяков, как тогда у Алонсы, когда нас ограбили. Это обиднее всего.

– Вообще-то у меня тогда было золото, – возразил Тейрам.

– Значит, ты тогда единственный среди нас стал жертвой малой подлости, – заключил лекарь.

– Ничего себе, лишиться золота за пять лет службы, это, по-твоему, малая подлость?! – повысил голос наемник.

– Разумеется! Представь, что тебе перерезали глотку из-за трех медяков, и ты со мной согласишься.

– Хемилон, ты запоминаешь мои умозаключения? – покровительственно обратился к ларморцу Вилт. – Ты как-то говорил, что мои мысли глубже, чем у какого-то мудреца Ватлиса. Напиши книгу с моими изречениями, и ты прославишься в веках. Людям это знать будет полезнее, чем сборник небылиц, которые придумали коронованные разбойники, чтобы обелить себя перед потомками, и кои сейчас называются историей.

Хемилон засмеялся:

– Интересно, кто хочет знать правду? Потомки этих разбойников, или крестьяне, считающие, что от человека не из их деревни можно ждать любых неприятностей? А может горожане, рассуждающие о тупости жителей соседней страны, жадности людей из второй и легкомыслии в третьей?

– Я не ищу славы, – ответил словами друга лекарь. – Я поклоняюсь истине.

Друзья рассмеялись.

– То же самое утверждает Белх, когда берет кувшин вина, – заметил Хемилон.

– В вине истину можно только утопить, – менторским тоном ответил коротышка. – А если часто к нему прикладываться, то утопишь и разум.

– А почему ты не скажешь этого Белху? – с ехидцей спросил Тейрам.

– Золото, которое он нам должен, заставляет меня смиренно переносить его заблуждения. Но миг избавления его от невежества близится с каждым оборотом тележного колеса, – предвкушающее ответил коротышка.

Лорт, который опять приблизился к телеге четверки, и с интересом слушавший рассуждения рыжего болтуна, не удержался и засмеялся. Коротышка приподнялся, чтобы взглянуть на нарушителя беседы и спросил солдата:

– А ты готов узнать правду о себе?

– Только не от тебя, дружок. Я лучше побуду во мраке невежества.

– В таком случае прекращай подкрадываться к нашей телеге и поменьше общайся с Белхом!

***

– Вот и Лармор, – с волнением произнес Хемилон, смотря на невысокую цепь холмов, которые смутно виднелись в утреннем тумане.

– Кому Лармор, а по мне еще один день сильной тряски, – раздосадовано отозвался лекарь, отвыкший за полгода от дорожных неудобств. Узкая каменистая дорога, петляющая среди начинающегося ларморского нагорья, к полудню вывела караван к броду через неширокую речку, которая служила границей двух государств на этом участке. Частые конные разъезды патрулировали дорогу в поисках угонщиков скота и редких разбойников.

В последующие дни отряд урманцев шел по ларморской территории, загибая на юг. Через два дня местность начала меняться, становясь более лесистой. Чащи сосен и вязов сменили гористый пейзаж, заставляя Лорта все строже покрикивать на гвардейцев. Он считал этот участок пути самым опасным в путешествии. Легон со свитой был другого мнения и день был потрачен на кабанью охоту с последующим пирушкой на открытом воздухе.

На шестой день пути по ларморской земле лес стал редеть и к концу дня остался позади, уступив место низким зеленым холмам. Командир вздохнул с облегчением, чего нельзя было сказать о Тейраме. Пращник третий день пребывал в дурном настроении, причины которого он и сам не мог объяснить. Но, взглянув на расслабившееся лицо гвардейца, бывший вояка понял, что его гнетет чувство неопределенной тревоги. Что-то было не так. Тейрам тщательно осмотрел местность вокруг себя.

Авангард отряда остановился в трех полетах стрелы от их телеги, обозначая место ночного привала. Слева от дороги виднелся холм с ровной вершиной, поросшей одиночными вязами и густыми зарослями шиповника. Пятеро гвардейцев, исполняя приказ командира, отправились осмотреть столь отличное место для засады. Справа солнце уже на треть зашло за вершины еще нескольких холмов, видневшихся вдалеке. Бывший наемник потянул с силой воздух и решил, что возвращение на ларморскую землю сделало его слишком мнительным.

Люди стали устраиваться на ночлег. Возничие распрягли из телег лошадей, повары засуетились вокруг костров. Вскоре проголодавшиеся путники с жадностью накинулись на горячую похлебку. После ужина, в наступившем полумраке начались обычные дорожные разговоры. Друзья держались рядом с Парбом и его дружками, но развлекал народ обычно Вилт. Бродячий лекарь знал огромное количество различных историй, с которыми он щедро делился с многочисленными слушателями.

– … но мертвый мельник будто и не почувствовал удара тесаком, продолжая тянуть истлевшие руки к насмерть перепуганной служанке, – услышал Лорт, подходя к собравшимся вокруг болтливого лекаря подчиненным.

– Парб, если ты сейчас же не заступишь на стражу, то в следующий раз этот бездельник будет рассказывать о мертвых магах, – прервал повествование служака на самом интересном месте.

– Лорт, я только что обошел весь лагерь, дай отдохнуть моим бедным ногам, иначе я свалюсь от усталости прямо на тебя, – маг со стоном встал с бревна.

– Парб, если что случится со скакуном Керсала, виселица даст твоим ногам вечный отдых, а пока я снимаю с тебя десятую долю жалованья за обман командира. А твоим ногам придется бегать ровно на столько же меньше в поисках очередных игроков и собутыльников.

Маг разочарованно вздохнул, но не стал препираться с начальством. Он накинул на себя солдатский плащ и взяв с собой троих гвардейцев, отправился на обход.

– Лорт, можешь отобранное у Парба жалованье отдать мне, я его заслужил, – обратился Вилт к командиру.

– Да, и чем же? – сощурился гвардеец.

– Благодаря моим вечерним историям наши бойцы стали спать намного чутче. Вчера ночью, когда я пошел до ветру, то случайно наступил голой ногой на какой-то острый корень. Не успел я поднять ногу, а твои люди уже все вскочили с мечами наголо.

– Ври больше, буркнул один из солдат. – Этот недомерок весь вечер вчера рассказывал о стае оборотней, которые по ночам рвали глотки путникам у Волчьего перевала. А ночью подкрался к нашему костру и завыл по волчьи.

– У страха глаза велики, – засмеялся лекарь. – Наступи без сапога на сук и увидим, на кого будет похож твой вопль.

– Если вздумаешь сыграть подобную шутку со мной, то станешь таким же мертвым, как твой мельник, – предупредил Лорт, продемонстрировав острый гемфарский кинжал. – Я тебя уже предупреждал.

– Так что мне теперь, сказки про добрых магов вспоминать, чтобы меня не прирезали твои храбрецы!?!

– Я не возражаю, – Лорт вернул оружие в ножны и пошел удостовериться, что Парб не присел у соседнего костра.

Ночь выдалась темная. Поздно вечером на небе высыпали многочисленные созвездия с тонким серпом новой луны, но к полуночи поднялся небольшой ветер и небо заволокло облаками. Тейрам неожиданно проснулся. Кругом царило безмолвие, ветер стих и было тепло. Но у пращника по спине пробежал мороз, который его и разбудил. В последний раз подобное чувство было у него, когда его десятка попала в засаду к ларморским контрабандистам два года назад. Обнажив кинжал, бывший наемник растолкал друзей и возбужденно прошептал:

– Клянусь бородой Турула, где-то поблизости бродит смерть! Потом изо всех сил закричал:

– Тревога! На нас напали!

В ответ на его истошный крик в паре десятке шагов от телеги раздался звериный, леденящий душу вой, который тут же сменился яростным рыком и кровавым всхлипом какого-то бедолаги. В лагере поднялась суматоха. Обезумевшие лошади рвали привязи, часть людей от страха бросилась в рассыпную. Скоро еще двое урманцев расстались с жизнью из-за звериных когтей.

Друзья, пригнувшись за телегой, услышали громкий голос Лорта, который пытался организовать своих солдат для активной обороны. Вскоре из ощетинившейся мечами группы гвардейцев на шаг вперед вышла коренастая фигура Парба. Из его рук вылетел огненно-красный шар и на миг ослепил путников. Местность огласил пронзительный вой, полный злобы и боли. За первым шаром последовали еще три, два из которых пролетели мимо проворной цели. К Парбу присоединились еще двое магов, которые тоже разразились огненными стрелами. Друзья смогли наконец разглядеть очертания мечущегося и непрерывно воющего зверя. Он оказался размером с крупного теленка. Усилия магов ни к чему не привели, зверь ловко уворачивался от обстрела, то пригибаясь к земле, то совершая гигантские прыжки в сторону.

Вилт нашарил в телеге свою котомку и вытащил из нее неиспользованный в Лантаре кристалл с боевым заклинанием. Затем вскочил на ноги и бросился к зверюге с криком:

– Сдохни, тварь!

Друзья, проклиная недоумка, кинулись за ним, держа в руках бесполезные кинжалы. Подбежав к цели на расстояние прыжка, лекарь, рискуя быть сожженным боевыми магами, активировал кристалл и метнул магическое оружие в заметившего его зверя. Кусок горного хрусталя попал хищнику в широкую мощную грудь, и проделал в ней глубокую рану размером с кулак. Из груди вырвалась струя крови, оборотень захрипел и резко развернувшись, побежал прочь к холму. Через два удара сердца зверь растворился в темноте.

К Вилту подбежал злой как демон Парб:

– Недоумок! Он мог запросто выпустить тебе кишки или откусить твою дурную голову!

– После дедушкиного талисмана ему бы хорошо остаться в живых, а не разевать пасть на мирных путников, – огрызнулся взъерошенный от схватки лекарь.

– Чем это ты его угостил? – требовательно спросил подошедший Лорт.

– Мой дед перед смертью подарил мне талисман на удачу и сказал, что если попаду в смертельную передрягу, то он поможет мне хотя бы отправить врага к Турулу, – не моргнув глазом, соврал коротышка. – Жаль, что другого такого нет, а то бы я пошел по следам этого выродка.

– Только глупцы не знают, что этих тварей и магией трудно убить, – Лорт презрительно посмотрел на Вилта. – Ты разве не слышал поговорки, что оборотень бывает или здоровым, или мертвым, третьего не дано? Через несколько дней он сможет выйти на очередную охоту. Но мы, слава богам, будем отсюда уже далеко.

К Лорту подошел один из людей Легона и передал ему приказ явиться для доклада к его высочеству. После того, как командир ушел, Парб сказал:

– Ты поменьше рассказывай о дедушкиных талисманах. Подобные штуки носить обычным людям запрещено.

– На то он и талисман, чтобы простые лекари в случае опасности могли сохранить свою шкуру точно также, как и непростые маги и толстосумы, – буркнул недомерок и пошел к телеге немного вздремнуть. Друзья, которые молчали все это время, чтобы не привлекать к лекарю лишнее внимание, позже отыгрались на безголовом Вилте.

– И зачем тебе понадобилось так бездарно использовать этот кристалл? – в очередной раз менторским голосом спросил Хемилон. – Маги и без тебя бы прекрасно с ним справились. Хотя говоря по справедливости, могли бы целиться и получше.

– Я просто захотел, чтобы этот гад поскорее сдох, – подумав, ответил коротышка. – Не каждого путника здесь охраняют боевые маги.

– Мысль хорошая, – согласился Мерги, подозрительно глядя на друга. – Только здесь ты скорее помешал магам, чем помог. Хорошо, что у тебя больше нет никаких дедушкиных камушков. И постарайся держаться от них подальше, ты не в первый раз так бестолково обращаешься с магией. Вспомни, что ты сотворил в Лантаре! Магический кристалл должен помогать решать проблемы, а не создавать новые.

– Я не виноват, что Киргал постоянно устраивает мне подлянки, чтобы я расстался со всем ценным, что у меня есть!

– Ты неисправим, – Мерги покачал головой и закрыл глаза. На зависть многим, друзья безмятежно спали, предоставив охранять их сон магам и гвардейцам. Конюхи, вздрагивая от малейшего подозрительного шороха, собирали тех лошадей, которые в страхе убежали из лагеря, к счастью, недалеко. Когда начало светать, люди вздохнули с облегчением и, вознеся молитвы богу солнца Линну и Киргалу, стали готовиться в путь.

Вилт открыл глаза и услышав вокруг себя суету близкого отъезда, тихо выругался. Потом тихо слез с телеги и двинулся к костру. Небрежно подобрал топор, которым солдаты рубили дрова, и вернулся к телеге. Авантюрист осторожно растолкал Тейрама и, прижав ладонь к его рту, знаком приказал следовать за ним. На вопрос в глазах друга Вилт ткнул в сторону холма, куда убежал оборотень и тихо сказал:

– Ставлю свою голову, что этот гад издох неподалеку отсюда.

Пращник в изумлении остановился и спросил:

– Ты в своем уме?!

– Как никогда раньше, дружище! Байки о неуязвимых оборотнях Парб с Лортом пусть рассказывают другим. За этот камень я выложил кучу золотых и видел, что он сделал с этим ублюдком дворовой шавки!

– Моя смерть будет на твоей совести, – недоверчиво улыбнулся пращник и пошел вперед, высматривая следы крови.

– Ты даже не представляешь, сколько можно заработать, с умом используя шкуру оборотня!

– Неужели больше награды Силара?

Вилт плюнул при упоминании верховного жреца и сказал:

– Сам увидишь и не произноси больше имя этого неблагодарного пса, чтобы не спугнуть удачу!

– Смотри! – Тейрам нагнулся и ткнул в большое бурое пятно на земле.

– Я же говорил! – Вилт возбужденно подпрыгнул. Второй кровавый след нашел опять пращник в дюжине шагов в направлении холма. Через сотню шагов расстояние между следами сократилось, а пятна крови заметно увеличились. Друзья незаметно сбавили темп, внимательно осматриваясь по сторонам. Впереди начинались заросли дикого шиповника у подножия холма. Продираясь сквозь очередной кустарник, парочка чуть не упала на труп оборотня.

– Клянусь бубенцами Киргала! – в восторге завопил коротышка, чуть не пускаясь в пляс. – Тейрам, мы богаты!

Пращник не без содрогания рассматривал ночного гостя. Мускулистое и поджарое тело хищника с развороченной грудью, покрытое короткой волчьей шерстью со стальным отливом, мощный седой загривок и устрашающий оскал огромной пасти. Смерть прервала начало трансформации, оставив от человека лишь полуприкрытые синие глаза и левое ухо с золотой серьгой в виде волка.

– Жутковатое зрелище! – воскликнул Тейрам.

– Ты представляешь, сколько народу не пожалеет пары монет, чтобы немножко испугаться при дневном свете? – спросил практичный недомерок, разворачивая топор из мешковины.

– Держи топор, – лекарь вручил орудие наемнику. – Давай, отрубай голову, только осторожно! – скомандовал Вилт, – голова должна быть без изъянов.

Тейрам поднял топор над головой и примерился. Потом резким движением опустил его на шею. После чего еще несколько раз нанес удары, точно попадая по одной линии. Когда голова оборотня отделилась от туловища, Вилт увидел практически точный срез.

– Молодец, представляешь, как ты в детстве проклинал рубку деревьев, не подозревая, что эти навыки принесут тебе в будущем мешок золота!

– Сначала мне его принеси, – пращник вытер пот со лба и отбросил окровавленный топор.

Лекарь критическим взором осмотрел длинный хвост и вздохнул:

– Он мало чем отличается от волчьего, придется оставить.

Затем тщательно завернул трофей в мешковину от топора и сказал другу:

– Теперь можно возвращаться, топор оставим здесь, чтобы никто не задавал дурацких вопросов, откуда на нем взялась кровь, но сначала соберем немного вон тех листиков, они нам сейчас пригодятся.

Когда Мерги и Хемилон, встревоженные неожиданным исчезновением друзей, увидели довольные лица парочки, то бросились к ним с расспросами. Но Вилт лишь ткнул во внушительный сверток у себя в руках и сказал:

– Здесь листья древогрыза. Если хотите, могу вам заварить их на завтрак.

Ларморец и сапожник одновременно отшатнулись от свертка лекаря с брезгливым выражением лиц. Опытный травник, Вилт гарантированно обезопасил себя от их любопытства, упомянув одно из лакомств небольших лесных зверьков, которых в Урмане и Ларморе называли древогрызом. Этот зверек чуть больше белки издавал крайне неприятный запах, как и отвар из листьев одноименного кустарника с ярко-оранжевыми ягодами, который давали укушенным бешеной собакой или лисой.

– Ты думаешь, эта трава спасет от укуса оборотня? – скептически хмыкнул Мерги.

– Вряд ли оборотень рискнет приблизиться к человеку, чья одежда пропитана отваром из этих листьев, – убедительно заявил коротышка.

– Пусть меня лучше загрызут, чем я позволю пачкать свою одежду этой гадостью! – твердо заявил Хемилон.

– Согласен, – поддержал ларморца Мерги.

– Не все такие храбрецы, как вы, – ухмыльнулся Вилт и направился к гвардейцам.

Вскоре он улепетывал от рассерженного Парба и орущего Лорта, который приказал солдатам и близко не подпускать недомерка к кипящей воде.

К удивлению друзей, лекарь за день нашел нескольких глупцов, готовых терпеть насмешки окружающих в обмен на гарантированную безопасность. Вечером возница, один из трусливых клиентов Вилта, попробовал изготовить настой от оборотня и лишился пары зубов, когда начал поливать на себя мутную жидкость вблизи от спутников.

Гвардейцы с хохотом наблюдали за криками и кутерьмой за три костра от себя. От них не отставали и друзья. Вилт поучительно заявил:

– В мире нет идеальной защиты. Можно обезопаситься даже от клыков оборотня, но лишиться при этом собственных зубов. Кстати, Парб, ты не передумал насчет моего предложения? Этот храбрец теперь будет спать как младенец даже в лесу, пока ты будешь дрожать всю ночь у костра.

– У меня не так много зубов, чтобы так рисковать, – засмеялся маг.

– Вилт, этот недоумок пережил нападение оборотня, но не спасся от твоего снадобья, – ухмыльнулся суровый Лорт. – Теперь он будет тебя бояться больше, чем этого зверя.

– Страх можно победить или заместить еще большим страхом, – напыщенно ответил лекарь. – Все зависит от силы духа. Вилт подбросил золотой и поймав, показал его командиру:

– Золотом страх не победишь, поэтому его удел – мой отвар.

– И выбитые зубы, – добавил едко Парб.

– Вы готовы к встрече с вчерашним гостем? – спросил мага вредный лекарь. – По-моему, приятель, тебе и другим магам не помешает мой чудесный отвар от тряски рук. С такой меткостью этой ночью зверюга перегрызет глотки половине отряда! Если конечно вы не купите у меня листья древогрыза.

Парб сморщился от столь дилетантского мнения и язвительно заметил:

– Выпей лучше сон-травы, чтобы не мешаться под ногами. И замечу, что в наставлении боевым магам охота на оборотня разрешается только при наличии как минимум пяти оранжевых магов, иначе эта тварь или убежит, или перегрызет глотки охотникам, невзирая на раны. Только пятеро оранжевых магов смогут обеспечить плотность огня, которая компенсирует молниеносную скорость оборотня. Так что, дружок, занимайся лучше своими корешками и не лезь с дурацкими советами!

– А мне показалось, что именно мой амулетик прогнал этого зверька, – невинно заметил коротышка.

– Разумеется, а твой дедушка закопал сокровища последнего императора, – маг покрутил пальцем у головы.

– Думаю, ты говоришь мне все эти гадости из зависти, – широко улыбнулся Вилт. – Я буду спать сегодня как убитый, а ты будешь топтаться вокруг меня, чтобы мне никто не мешал.

Маг засопел, но Вилт, не желая ссориться с приятелем, опять подбросил золотой и сказал:

– Я опять при деньгах, можем потрясти костями. Лицо Парба тут же прояснилось.

– Парб, в ближайшие два дня никаких костей, это относится ко всем, – заявил Лорт. А потом, когда передадим Легона вместе со скакуном под опеку Керсала, я лично выдам тебе золотой. А пока иди-ка, разомни ноги.

– Ты не собираешься им говорить, что оборотень мертв? – шепотом спросил друга Тейрам, когда они отошли в сторону от спутников.

– Разумеется, нет! Здесь действует правило: я сплю – они не спят, или они спят, а мы ждем, когда у нас сопрут нашу добычу. Или отнимут люди принца для него или для себя. Башка этой зверюги стоит подороже всяких скакунов. Пару бессонных ночей еще никому не вредила. Особенно Парбу. Мне кажется, что он в последнее время мухлюет с костями. А так, глядишь, станет не таким резвым.

Тейрам только хмыкнул, слушая убедительные аргументы коротышки.

– А Мерги с Хемилоном когда мы все расскажем?

– Через пару-тройку деньков. Иначе четверо счастливых мужиков вызовут к нам нездоровый интерес.

Тейрам представил пляшущих от радости астролога и сапожника и громко засмеялся.

Ночью наевшийся до отвала Вилт громко храпел, вызывая черную зависть спутников, ожидающих возвращения кровожадного монстра. Друзья лекаря спали не менее крепко, лишь изредка пихая в бок разошедшегося храпуна.

– Счастливчики, – завистливо сказал Парб командиру. – Ни забот, ни хлопот. Если что, смерть к ним придет во сне.

– У меня большие сомнения, что они ей по зубам, – нехотя ответил Лорт. – Не удивлюсь, если у этого коротышки за пазухой еще полдюжины подарков от его несуществующей и, скорее всего, вороватой родни. Честным трудом эти камушки приобрести сложно.

– Имей он столько боевых кристаллов, он давно бы их проиграл мне в кости, – возразил Парб. – Берегут только единственную вещь.

– Может, ты и прав. Я жду не дождусь того дня, когда поеду обратно в Лантар. Мне до смерти надоело это путешествие, Легон со своей девкой и их выкрутасы. Я предпочел бы всему этому бой с мерпальцами!

– Не все так плохо. Кстати, звезды бледнеют, кажется, ночь прошла спокойно, слава богам.

Лорт после этих слов, чтобы не спугнуть удачу, пошел еще раз обходить посты. Парб, широко зевнув, вновь услышал храп хвастливого лекаря и удивленно покачал головой. Кроме четверки, спокойно спали лишь будущий жених со своей любовницей, под неусыпной охраной магов и гвардейцев. Остальные путники, сбившись вокруг огромных костров, ждали утра, изредка проваливаясь в тревожный сон и сжимая в руках разнообразное оружие и обереги.

На следующий день, когда отряд остановился в крупном селе, Вилт принялся за обеспечение сохранности трофея от тления. Он раздобыл глиняный жбан, поместил в него голову оборотня и залил ее винным уксусом. Прикрыв сосуд деревянной крышкой, тщательно запечатал его пчелиным воском.

– До Сар Берата доедет в целости, – удовлетворенно потер руки коротышка. Тейрам, следивший за тем, чтобы никто незаметно не зашел на поросший бурьяном задний двор заброшенной полуразвалившейся лачуги, хмыкнул и произнес:

– Ты так и не сказал, каким образом собираешься разбогатеть.

– Сам пока не знаю, – признался коротышка, заворачивая жбан в плотную парусину, – сначала надо осмотреться, чтобы не прогадать. Здесь спешка ни к чему. Я обдумываю идейку о платном страхе, но окончательно определюсь в столице. О, золотой Сар Берат! – мечтательно произнес Вилт.

– Да, и знаешь, давай-ка до Сар Берата будем помалкивать о нашем сокровище. Еще несколько дней неведения Мерги и Хемилону не повредят. Помоги мне положить! Тейрам поднял крышку небольшого походного сундучка, и Вилт уложил горшок на выстланное соломой дно. Потом уложил большую охапку сена вокруг жбана, чтобы обезопасить его от дорожной тряски и случайных падений и закрыв крышку, запер на небольшой замок ларморской работы.

Мерги, обсуждавший с Хемилоном последствия династического брака для соседей, подозрительно уставился на друзей. Тейрам нес сундучок, а коротышка как обычно потчевал его болтовней.

– Что это у вас там? – не преминул спросить сапожник.

– Я решил, что листья древогрыза лучше хранить под замком. Не забывайте, что эта ягода растет только здесь, на границе. В столице ее можно продать любому владельцу травяной лавки. Деньги, конечно, небольшие, но и они не помешают. А потом нам не придется думать, где хранить золото Белха.

Сапожник только махнул рукой на лекаря и вернулся к прерванной беседе.

Дальше путь до бератской границы проходил без происшествий. Через два дня урманцы подошли через крутые и отвесные Медные горы к знаменитому Волчьему перевалу, после распада империи ставшим на несколько десятилетий логовом оборотней. Сейчас перевал, как и во времена империи, был оживленным торговым трактом между Лармором и бывшей метрополией. Северный ларморский и южный бератский проходы к перевалу блокировались небольшими, но густонаселенными городками, лишь стенами и наличием гарнизонов напоминая раздавшиеся крепости-прародители, которые заложил один из первых императоров.

Миновав Таурис – ларморский город-форпост, отряд через две лиги миновал гранитную стелу с высеченными на ней профилями ларморского и бератского монархов и краткой надписью «Граница между великим королевством Лармор и великим королевством Берат» и оказался на территории Берата. Хемилон скользнул взглядом по плите и вдруг оживился:

– Взгляните на надпись! Готов поклясться, что ее автор бератец.

– С чего ты взял? – спросил Мерги, разглядывая вычурные значки бератского слогового письма.

– Посмотрите, как написан слог «ве» в слове «великим» когда речь идет о Ларморе, и когда упоминается Берат.

– Одинаково, – ответил Тейрам. Лекарь и Мерги поддержали пращника.

– Почти одинаково, – самодовольно поправил Хемилон. – Обратите внимание, что в первом случае в центре слога есть заметная точка, которая отсутствует во втором слоге.

– Изъян материала или след ошибки камнереза, – предположил сапожник.

– Если не знать, что до реформы письменности дедом основателя империи Керсала Великого точки внутри слога ставились при написании прозвищ животных и имен людей из простонародья.

Друзья изумленно переглянулись и громко рассмеялись.

– И люди не возражали? – весело осведомился Вилт.

– Для этого надо уметь читать, – пожал плечам довольный астролог. – А кто из грамотных будет общаться с мужланами? Народные школы появились только при третьем императоре.

– Неужели никто до тебя не обращал на это внимания раньше? – удивился Тейрам.

– Все может быть, – скромно ответил Хемилон. – Старый стиль уже семь веков не используется.

– Может, напишем жалобу ларморскому королю? – с энтузиазмом предложил Вилт.

– Никогда! – бурно отреагировал ларморец. – В этой точке отражена целая история! Заметьте, что стела установлена спустя десятилетия после распада империи. Кто-то из знатоков письма не поленился сходить к камнерезу и распорядиться поставить бессмысленную точку. Скорее всего, это был кто-то из жрецов, – азартно принялся рассуждать астролог. – Бывшая империя кровоточит не только по границам обломков, но и в сердцах людей.

– У меня сердце тоже истекало бы кровью, потеряй я столько жертвоприношений, – буркнул Вилт. – Этим жрецам нужны только власть и деньги.

– Не обобщай! – возразил Хемилон. – Силар и Белх – прежде всего скверные люди. Среди жрецов немало достойных людей.

– Но деньги нам должны именно они, – упрямо гнул свое лекарь. – А с остальными жрецами я не знаком, и знакомиться не собираюсь.

Подъем увеличился. Урманцы начали преодолевать по перевалу Медные горы. Благодаря работам имперских строителей, сильноизрезанные склоны горной дороги были по возможности сглажены. Кое-где покосившиеся вертикальные каменные столбы с выбитым изображением льва – символом Бератской империи отчитывали расстояние до Сар Берата. Путники ночевали не на пронизывающих ночных ветрах, а в относительно удобных каменных постоялых дворах.

Через четыре дня друзья увидели первый бератский город Допал, некогда крепость-близнец ларморского Тауриса. Легон не стал задерживаться в таком захолустье дольше одной ночи. Утром отряд двинулся на юго-запад к Кинратхе, крупнейшему городу одноименной провинции, расположенной между восточными отрогами хребта Медных гор. В Кинратхе оканчивалась Северная имперская дорога, берущая начало у северных ворот Сар Берата, и начиналась Урдаланский тракт, ведущий к гаваням столицы утраченных западных территорий.

Погода стояла ясной, солнце с безоблачного бледно-голубого неба лило на землю жгучие лучи. Мерги опять вытер пот с лысины и сказал друзьям:

– В Берате луна звездопадов особенно жаркая. Утешает, что зимой я буду пить вино, напоенное этим зноем.

Около полудня урманцы увидели облако пыли, быстро двигающееся навстречу отряду. На всякий случай почти все гвардейцы вышли в авангард, образовав боевой порядок для отражения атаки. Через четверть часа Лорт увидел полтора десятка всадников. Когда они подъехали к гвардейцам, Мерги разглядел уже в летах, но еще крепкого смуглолицего мужчину в роскошном темно-синем камзоле, который был явно в дурном настроении. Рядом с ним находилось трое оранжевых магов. Сотник, переговорив с ними, велел солдатам расступиться. Вскоре друзья узнали, что к ним прибыл сам Феган – личный друг Керсала и сильнейший маг Берата.

– Что-то я не разглядел на нем радужного камня, – обратился Тейрам к спутникам.

– Этот человек и так известен – усмехнулся Хемилон.

– Интересно, что заставило оторвать его зад от познания тайн магии и власти, – произнес Вилт, с любопытством поглядывая в сторону гостей, с которыми беседовал немного смущенный Легон.

– Судя по кислому лицу, это был Керсал, – проницательно заметил Мерги. – Не представляю другого человека, который смог бы заставить Фегана заняться неприятным делом.

Вскоре догадка сапожника подтвердилась. Маг от лица сюзерена дежурно поприветствовал будущего родственника, равнодушно справился о путешествии и приступил к главному. Друзья увидели, как принц с Феганом в сопровождении толпы направились в сторону конюхов, державших за уздцы скакуна. Рядом с ними стоял Лорт. Маг хмуро осмотрел животное, о чем-то спросил главного конюха Ригса, и повернулся к Легону:

– Насколько я могу судить, скакун здоров. А вот насколько он быстр, определит лично его величество. Надеюсь, ваш подарок оправдает надежды короля, – с нескрываемым сомнением произнес Феган. – Лично я не понимаю смысла возни с этими животными. А теперь я хочу перекусить.

Маг с принцем направились в походную палатку его высочества. В тоже время пятеро бератцев присоединились к охране жеребца.

– Ха-ха!– засмеялся Вилт. – Великого мага отправили в качестве доверенного конюха Керсала! То-то у него рожа кривая.

– Коня охраняют как наследника престола, – усмехнулся Хемилон. – Я слышал о непомерной страсти Керсала к скачкам, но до конца не верил, пока сам не увидел.

– Главное, теперь нам не страшны оборотни, – вставил подошедший Парб, услышав слова ларморца.

– И сколько нужно оранжевых магов, чтобы раскатать Фегана в лепешку? – бестактно поинтересовался Вилт.

– Десять-двенадцать, – подумав, ответил Парб. – Если с моей силой и опытом, то вдесятером справимся, вот только в живых останется не больше трети. Все-таки хорошо, что подобных людей не больше полусотни на всю Линмару.

– А сколько потребуется лекарей, чтобы заменить десять парбов? – с ехидцей осведомился Хемилон.

– Не меньше сотни или двух, – добродушно откликнулся Парб.

– Помнится, был случай, когда алого мага затоптало стадо баранов, – протянул астролог.

– Он был пьян, – кивнул Парб. – Но это его не оправдывает. Хотя, сотня баранов сильнее любого мага. Постоянно в этом убеждаюсь.

– Вы еще скажите, что десять баранов смогут вылечить вас также, как один лекарь! – рассердился Вилт.

– И такое бывает, – степенно кивнул Парб.

– Ну вас к Турулу! Покрасневший от возмущения коротышка направился к Лорту, чтобы узнать последние новости. Но сотник после визита мага был не в духе, и отослал любопытного за сплетнями к Турулу.

Накануне прибытия в Сар Берат в село, где остановился отряд, примчался покрытый пылью гонец и передал весть, что на следующее утро Керсал лично прибудет встречать будущего зятя. После этой новости Феган в присутствии Легона и его окружения бесцеремонно приказал тщательно почистить Ураган. Злой принц, плюнув на этикет, отправился к Таррале, которая после прибытия мага держалась подальше от любовника во время дневных переходов.

Феган же раскрыл старинный фолиант, на передней обложке которого был вытеснен золотом герб Бератской империи, и принялся перечитывать заинтересовавшую накануне страницу. Довольно улыбнувшись, маг обмакнул павлинье перо в дорожную чернильницу и отметил ключевое предложение.

С рассветом все, кроме Фегана, были на ногах. Первыми, еще до рассвета, прискакали гвардейцы и егери, плотно оцепив село. Керсал пожаловал, когда солнце было уже довольно высоко. Феган злобно пробормотал:

– Когда же ему надоедят эти проклятые лошади?!

– Едут! – услышал маг крик дозорного. Феган поднялся со стула и поправив камзол, вышел из дома старосты. Через минуту он вместе с Легоном приветствовал тучного здоровяка в зеленом камзоле на белом урдаланце.

– Ну, приветствую, дорогой зятек! – Керсал хлопнул мощной дланью по плечу принца и добродушно рассмеялся, обнажив крупные зубы, одновременно внимательно осматривая темно-зелеными глазами отпрыска урманского соседа. Легон посмотрел улыбку тестя, которую портил отсутствующий верхний передний зуб, и глубоко запрятав уязвленную гордость, витиевато поблагодарил за гостеприимство. А потом повел Керсала к подарку отца.

– Клянусь цепью Турула, красавец! – воскликнул восхищенно монарх, жадно любуясь черным жеребцом с белоснежным пятном на лбу. – Что скажешь, Клерт?

Главный королевский конюх, поглаживая черную бороду, обошел вокруг Ветерка, выискивая изъяны, и цокнул языком:

– Хорош, ваше величество, клянусь подковами Хаграта! Через две луны ипподром покажет, можно ли назвать его лучшим.

Король нежно потрепал животное по холке, и взяв у подбежавшего пажа пару зеленых яблок, поднес его ко рту Ветерка:

– Отведай бератских яблочек, дружок, они тебе понравятся.

Жеребец понюхал подношение и фыркнув, открыл рот, демонстрируя зрителям улыбку Керсала. Король, увидев отверстие вместо переднего зуба у Ветерка, побагровел и в ярости обернулся к Легону:

– Как это понимать, зятек?! – взревел он. – Может и тебе выбить пару зубов?

– Ваше величество, вчера скакун был в полном порядке! – пролепетал побледневший принц.

– Где ваш конюх? – обратился Клерт к одному из помощников урманца.

– С утра куда-то пропал, – ответил испуганный до смерти паренек. – Вчера Ригс после сумерек еще раз решил осмотреть Ветерка, а нам велел не мешаться под ногами. С тех пор никто его не видел.

– И эти недоумки хотят, чтобы я породнился с человеком, который не может присмотреть даже за жеребцом, не говоря уже о стране! – Керсал злобно плюнул под ноги принцу, в гневе забыв, что Легону престол не светит ни при каких обстоятельствах, кроме мора в семье.

Урманцы в замешательстве наблюдали за скандалом, готовясь к позорному возвращению на родину вместе с женихом.

– Количество зубов не влияет на скорость скакуна, ваше величество, – неожиданно заметил вслух Клерт.

Керсал обернулся к конюху и мрачно посмотрел на одного из своих фаворитов. Потом хмыкнул и стал заново осматривать Ветерка. Животное спокойно смотрело бархатистыми черными глазами и потянулось к руке Керсала, в которой тот держал угощение. Король скормил коню яблоки, задумчиво оглядывая будущего родственника и его свиту. Потом встретился взглядом с Феганом, который получал огромное удовольствие от этого спектакля. Маг мысленно аплодировал неизвестному конюху, который так ловко сумел ударить по самолюбию Керсала. Феган слегка кивнул.

Клерт, ревниво следивший за соперником, невинно произнес:

– Ваше величество, у вас имеется лучший маг королевства, если не всей Линмары. Он должен знать хотя бы один способ восстановления зуба. Его можно выдрать у какой-нибудь клячи и приживить Ветерку.

Феган бросил злобный взгляд на наглого конюха, пригретого королем, и резко ответил:

– Я не лечу животных! И людей тоже. Обращайся к целителям.

Керсал, пощупав языком провал между зубами, досадливо заметил:

– Маги здесь бессильны, мой друг. Хотя они могли бы оторваться от фолиантов и девок, и исследовать этот вопрос тщательнее.

Феган со скрытой яростью наблюдал за ухмылкой Клерта, но предпочел не смешить окружающих его недоумков еще одной сварой. Он найдет способ рассчитаться с наглецом.

– Так и быть, я прощаю тебя зятек, и твоих олухов, – смилостивился Керсал и обернулся к Легону. – Что с вас урманцев взять? Если три века в составе Бератской империи не научили вас делать подарки монархам, то я тем более бессилен. Кстати, как ты относишься к тому, если у твоей невесты выбьют зубик, чтобы урегулировать возникшее недоразумение между нами?

Принц отдернул голову как от пощечины.

– Не хочешь? Ладно, ради будущих внуков решим все по-семейному, ха-ха! Керсал злорадно представил лошадиное лицо своей третьей дочери и повеселел.

– Феган, мне нужна голова этого мерзавца, который посмел насмехаться надо мной. И выясни, не надоумил ли кто его, – глаза Керсала на миг потемнели. – Ну а теперь, зятек, расскажи поподробнее о путешествии…

Керсал и Легон вместе со свитами поехали вперед верхом, оставив позади вереницу повозок и обслугу. Лорту пришлось выдержать нелегкий разговор с мрачным магом. Выслушав напоследок от Фегана сомнения в своих умственных способностях и профессионализме, гвардеец вышел к своим людям, ожидающих его у ворот дома старосты.

– Так как мы не обязаны были следить за конюхами, которых удостоила доверием урманская корона, то с нас снято обвинение в халатном выполнении своих обязанностей, – объявил своим солдатам Лорт решение мага. – Наше задание исполнено и мы возвращаемся домой. Повеселевшие гвардейцы стали готовиться в обратный путь.

– До встречи, Парб! – сказал Вилт. – С тобой было весело. Как вернусь в Лантар, обязательно отыщу тебя, чтобы отыграться.

– Не забудь прихватить монеты, – усмехнулся маг.

– Лорт, не забывай нас!

– Захочешь, не сможешь, – ответил гвардеец. – Вы там поосторожнее в столице. Как видите, головы лишиться можно и за один зуб.

– Я буду держаться подальше от лошадей и ослов, – засмеялся лекарь. Попрощавшись с солдатами, четверка побежала за своей телегой, возница которой решил не ждать болтливых помощников Белха.

Сар Берат встретил друзей шумом, яркими красками и беззаботностью столицы империи. Хотя ее не было уже несколько веков, роскошные дворцы вельмож, величественные общественные здания, огромные, усаженные цветами площади, причудливые изящные фонтаны, и сотни других построек, подаренные городу двумя десятками императоров, дышали духом великой империи, заставляя последнего бродягу поднимать выше подбородок при виде пришельцев с окраин несуществующей метрополии.

Дальновидный Мерги не спускал глаз с Белха с тех пор, как они оказались в Берате. Когда же они оказались в столице, то жрец увидел перед собой четверых помощников, решительно настроенных получить свое золото. Служитель Киргала был не прочь распорядиться ими лучшим способом, но друзья его опередили. Тейрам с лекарем схватили тяжелый сундук жреца и быстро потащили его в комнату на постоялом дворе, которую помощники королевского казначея выбрали для проживания урманцев. Застигнутому врасплох недостойному жрецу не оставалось ничего, кроме как с ругательствами бежать за непрошенными носильщиками. Мерги запер дверь в комнату, чтобы избежать любопытных глаз и твердо попросил Белха рассчитаться с ними.

– Вы не заработали и десятой доли этого золота, – процедил слуга Киргала, протягивая увесистый мешочек сапожнику.

Вилт перехватил монеты и тут же принялся их пересчитывать.

– Здесь не хватает двадцати монет! – возмутился лекарь.

Белх хотел было послать ненавистного недомерка к Турулу, но заметив проступившие желваки на лице Хемилона, лишь буркнул:

– Сдавайте свои медальоны и грамоту Силара, тогда получите остальное.

Забрав четыре серебряных изображения черепахи, жрец достал из сундука небольшой мешок и принялся отчитывать золотые монеты.

– … девятнадцать, двадцать – закончил счет Белх. – А теперь убирайтесь к Турулу, мне противно смотреть на ваши рожи!

– Хвала Киргалу, что избавил нас от твоего общества, – парировал Вилт, – это надо как-нибудь отметить. – Я завтра же отправлюсь в храм Повелителя Удачи.

– Убирайтесь! – рявкнул жрец.

Лекарь от всей души хлопнул дверью и заметив приближающегося повара, с которым сошелся Белх, крикнул:

– Пей меньше, иначе дрожащие пальцы не дадут тебе вовремя подменять кости! – и пошел нагонять друзей под аккомпанемент витиеватой ругани жреца и подозрительные взгляды его дружка, попеременно бросаемые то на коротышку, то на приятеля по игре в кости.

Четверка обосновалась в захудалом постоялом дворе за третьим кольцом оборонительных стен, возведенных вторым императором. Вокруг тянулись неширокие улицы ремесленных кварталов, которые населяли представители небогатых гильдий.

Представившись хозяину заведения, авантюристы попали на третий этаж, где им выделили тесную комнатку ненамного больше их каюты во время путешествия по Венту.

– Я смотрю, Керсал не очень ценит будущих союзников, – пробормотал Тейрам. Остальные переглянулись, не ожидая от неприхотливого наемника требований горожанина.

– Все союзники сидят за столом с Керсалом, остальные числятся у его казначея в дармоедах, – ответил Мерги. – До свадьбы Легона можно и так пожить. А через луну придется платить своими монетами. Может, найдем что и получше.

– Жить как дармоед я не согласен, – возразил коротышка, указывая пальцем в шарики мышиного помета у колченогого столика.

– Ты хочешь просадить все золото на лучший постоялый двор в городе? – поинтересовался Хемилон.

– Неужели четыре неглупых человека, среди которых ученый астролог и опытный лекарь, не смогут придумать способ заработать несколько монет в день?!

– Я не готов в ближайшее время думать над этим, – поморщился Хемилон.

– И я не готов, но оглядеться уже можно и сейчас. Мы не собираемся пробавляться мелочевкой вроде эликсиров и предсказаний. Надо познакомиться с приличными людьми с хорошими деньгами. А где деньги, там и проблемы, которые мы поможем решить. Не бесплатно, конечно, – коротышка щелкнул пальцами.

– Кончай выдумывать! – не вытерпел Мерги. – Все места, на которых можно получать деньги, щелкая пальцами, давно заняты.

– Ты хочешь сказать, что собираешься полгода плевать в потолок?

– Разумеется, нет! Только оставь выбор занятия за мной.

– Спасибо и на этом, – коротышка бросил довольный взгляд в сторону Тейрама. – А пока ты будешь выбирать, я собираюсь хорошенько изучить город.

– Только не ввязывайся никуда, – предостерег сапожник.

– Зачем, теперь за добычу денег отвечаешь ты. Я пойду вниз узнать, чем нас тут собираются кормить, – Вилт вышел из комнаты.

– Лишь бы не тюремной баландой, – философски заметил Хемилон.

– Тогда я сбегаю за сушеной рыбкой? – предложил Тейрам, припомнив надоевшую уху на Венте.

– Не будем впадать в крайности, – поморщился ларморец.

Через несколько дней Вилт приметил подходящий рынок, который располагался в восточной части города почти посередине между вторым и третьим кольцами стен, то есть вполне платежеспособная публика. В кварталах вокруг рынка жили зажиточные торговцы, крупные перекупщики, оружейники, каретных дел мастера, не брезговали селиться и маги.

Умудренный жизнью лекарь первым делом свел знакомство с постоянными охранниками торжища. Через них он нанял двух дюжих парней, Диртиуса и Крона. Уговорившись о серебряной монете в день каждому, пройдоха арендовал место и натянул там приобретенную по дешевке палатку, которая числилась в архиве лантарского интенданта как безвозвратно испорченная крысами. Затем Вилт договорился со стайкой мальчишек, предложив им по десять медяков на брата в день за пустячную работенку.

– Мы с Тейрамом попробуем пристроить листья древогрыза, – сообщил Вилт друзьям за ужином. – Если не спешить, можно получить за них неплохие деньги, скажем, двадцать золотых.

– Ты в своем уме?! – вскинулся ларморец. – Я не дал бы и золотого за них!

– Вот поэтому я отдам их не тебе, – спокойно ответил лекарь, наливая пиво в глиняную кружку. – Это столица, при желании ее можно загнать и за пятьдесят, но тогда ждать придется год или два. А за двадцать золотых я недолго буду искать, луну или две. Мы же никуда не спешим. Придется только ее немного разбавить. Интересно, кто составляет лечебники?! Что ни рецепт, так возьмите горсть этого и две горсти того. Люди жадничают на оплату лекарей, а потом травятся этими горстями. Ничего, я позабочусь об их здоровье заранее, хе-хе.

– Смотри, не переусердствуй, – предупредил Мерги.

– Я не дурак. Кстати, через две луны начнутся Великие скачки Линмары, как вы думаете, стоит нам поставить на Ветерка? Лошадка неплохая, если даже Керсал принял ее без зуба!

– Десяток золотых поставить можно, – милостиво разрешил Хемилон.

– Лекарь заразил тебя любовью к скачкам! – засмеялся Тейрам.

Астролог слегка смутился:

– Ипподром дает прекрасную возможность отложить на время книгу и пойти на трибуны. Как можно писать книги о событиях минувших дней, не зная пристрастия людей дня сегодняшнего? В башне отшельника можно писать трактаты лишь о свойствах чисел и фигур.

– Значит, если мы проиграем десять золотых, то ты все равно обогатишься? – подковырнул друга Мерги.

– Конечно! Но знания, отягощенные золотом, все же лучше одних знаний.

– Ладно, поговорим о скачках позже, – Мерги с сомнением взглянул на Вилта, – не хотелось бы опять проиграться.

– Я могу ошибаться, но не Керсал и его конюх! – недовольно ответил лекарь, которому было неприятно вспоминать свой конфуз в Лантаре.

– Весомый аргумент, но не будем спешить, – согласился сапожник. – За две луны Ураган может не только улучшить скорость, но и сломать ногу на тренировке.

Тейрам с Хемилоном поспешно сотворили отвращающий несчастья знак.

– Не приведи боги! – возопил коротышка. – Киргал, клянусь двадцатую часть выигрыша отдать тебе! – Вилт воздел руки к потрескавшемуся потолку.

– Давайте лучше погуляем, – предложил Мерги, видя, как близко к сердцу воспринимают окружающие его мысли.

Пройдоха приотстал с Тейрамом и сообщил напарнику новую идею. Тейрам застыл на миг от удивления, открыл рот, чтобы возразить, но тут же громко рассмеялся, принимая задумку друга.

Утром, как только рынок заполнился многочисленными покупателями, ворами, бездельниками и мошенниками по обе стороны прилавков, Вилт с Тейрамом, потратив больше часа на подготовку к приему зрителей, приподняли клапан палатки. Лекарь кивнул нанятой детворе и через минуту во всех концах торжища слышались звонкие выкрики:

– Спешите увидеть голову настоящего оборотня!

– Поверженное ларморское чудовище! Впервые в столице за двести лет!

– Изувеченный храбрец показывает ужасающий трофей!

– Мертвый оборотень в двадцати шагах от вас!

Вскоре Крон и Диртиус, перегородив проход, пропускали по трое любопытных в палатку, приговаривая:

– Всего половина бератула за просмотр невиданного зрелища. Проходите, уважаемые.

Войдя в палатку, зрители замирали у невысокого столика при виде оскаленной головы, лежавшей на серебряном урманском подносе, охая и ругаясь от удивления и приятного страха.

Слева от трофея на лежанке постанывал обмотанный с ног до головы Тейрам, поблескивая на посетителей лишь карими глазами. Коротышка заливался соловьем, повествуя о неравной схватке двух десятков наемников с ларморским оборотнем.

– Посмотрите на моего брата, он за несколько минут лишился всех товарищей и навсегда потерял возможность говорить. Да и ходит он теперь не дальше нужника. Все сбережения я потратил на лечение его ужасных ран от когтей чудовища, если бы не повязка, вы узрели бы его волосы, которые в одночасье стали седыми!

Люди жадно смотрели на изувеченного, сочувственно цокая языками и вновь возвращались к голове. Человеческие глаза на морде притягивали всех. Некоторые оставляли Тейраму монеты на выпивку. В эти моменты красный как рак пращник радовался, что никто не видит его лица. На выходе из палатки пройдоха протягивал руку за серебром.

Несколько раз в день Вилту предлагали немалые деньги за серьгу с уха, или хотя бы несколько волосков с головы. Лекарь решительно отказывался от подобных предложений, внимательно следя, чтобы никто близко не подходил к драгоценному экспонату.

Цена за просмотр была великовата, но Вилт с самого начала решил сделать ставку не на толпы голодранцев, с которыми непременно возникли бы всяческие проблемы, а на зажиточную часть окрестных кварталов. В итоге друзья за пол-луны заработали больше тридцати золотых. Оборотной стороной успеха стали требования охранников о повышении платы в полтора раза.

– Три бератула в день за то, чтобы стоять столбом, да в конце дня дотащить тебя до соседней харчевни, – бурчал коротышка Тейраму после окончания долгого торга. – Почти золотой за три дня!

– Попробуй откажись от охраны и не оберешься проблем, – возразил наемник.

– Знаю, – недовольно ответил лекарь. Плохое настроение покинуло Вилта, как только его руки нащупали в поясном кошеле дневную выручку.

Мерги в первый же день отметил довольное выражение глаз непоседливого лекаря, но решил не спрашивать об успехах, чтобы не спугнуть удачу. Если бог торговли и путешествий Рипуз благоволит пройдохе, а Киргал не мешает, и слава богам. Через пол-луны сапожник краем уха услышал болтовню двух мальчишек, жалевших, что у них нет денег, чтобы увидеть голову ларморского оборотня на рынке у фонтана императора Дормида. Мерги понадобилось несколько ударов сердца, чтобы вспомнить обстоятельства появления у лекаря листьев древогрыза и связать их с услышанным.

– Хитрецы! – прошептал Мерги. Он быстро заскочил за ларморцем и они, сгорая от любопытства, пошли смотреть, как работают их друзья. Фонтан нашелся быстро и скоро бывший боевой хитрец и астролог, отстояв очередь, изумленные друзья увидели голову ночного убийцы и перевязанного Тейрама, а потом встретились взглядом с Вилтом. Тот быстро пришел в себя от неожиданной встречи и как не бывало, принялся говорить заученную речь, обращаясь в основном к дородному турганскому купцу в расшитом золотыми нитями плаще.

– Бедняга, держи золотой, мой зять часто ездит по тому пути в Лантар, – Мерги с сочувствием достал из кошеля золотой и вручил его ошарашенному пращнику.

Хемилон решил поддержать шутку и тоже вытащил темно-желтую монету, произнеся:

– Подумать только, я лишь две луны назад был на этой дороге!

Турганец крякнул и потянулся за кошелем:

– Будь у меня дела удачнее, я дал бы больше, вот, держи бератул.

– Мерги, ты самый умный человек, которого я видел! – восторженно произнес Вилт, когда с Тейрамом вернулся домой. – Приходите завтра опять. Подумать только, выжать из прижимистого турганца целый бератул!

– Сначала расскажите, как вы добыли голову! – потребовал сапожник. – Вернее, где вы его отыскали?

– Да недалеко, у холма издох, – равнодушно ответил Вилт. – Я же говорил всем, что после моего кристалла он подохнет. Но все решили, что прав Парб. Зато теперь золото гребу я, а не он.

– Да, провели вы меня с листьями древогрыза, – усмехнулся Мерги.

– После его вонючего варева любой поверил бы его выдумке, – заметил ларморец. – Много заработали?

– Больше тридцати золотых! – ликующе ответил пройдоха.

Астролог расплылся в улыбке:

– Неплохо, совсем неплохо, клянусь грудью Итал! Что скажешь, Мерги?

– Молодцы, но ходить каждый день и дарить по гемфарскому ларрису я не буду. Если с нами окажется завсегдатай рынка, то он быстро нас раскусит.

– Обойдемся без вас, – легко согласился Вилт и хлопнул по плечу Тейрама. – Я же говорил вам в Лантаре, что Сар Берат дает море возможностей смекалистым парням!

– Это и впрямь золотой дно, – довольно засмеялся сапожник.

Через день после этого разговора среди зрителей в палатке отказался невысокий чернявый человек с цепкими глазками и неприятной улыбкой, одетый как зажиточный горожанин. Он внимательно осмотрел голову, лишь мельком взглянув на Тейрама, и первым из тройки зрителей покинул палатку.

Второй раз друзья его встретили по дороге на постоялый двор. Он поджидал их недалеко от рынка и сразу перешел к делу.

– Почтенные, я предлагаю вам триста золотых за голову оборотня.

– Голова не продается ни за какие деньги! – решительно отрезал лекарь.

– Хорошо, четыре сотни сверкающих ларрисов, – не отступал чернявый, косясь на чудесно выздоровевшего Тейрама, который перекинул завернутый в мешок сундучок в левую руку, невзначай положив другую на рукоятку новенького турганского кинжала.

– Проваливай к Турулу, я не желаю с тобой говорить! – разозлился коротышка на наглого незнакомца.

– Пятьсот, это мое последнее слово! – не отставал настырный покупатель.

– Сейчас я тебе отвешу пятьсот пинков! – Вилт сжал кулаки и угрожающе стал надвигаться на непонимающего слов недоумка.

– Хорошо, не хотите продавать, воля ваша, но если передумаете, спросите ювелира Ризориса на рынке. Меня все там знают.

С этими словами ювелир поспешил удалиться.

– А ты не поторопился отказываться, – спросил Тейрам у напарника. – Еще недавно мы рисковали жизнями в Лантаре за небольшой шанс заработать тысячу золотых, а тут пятьсот ларрисов падают с неба.

– За полгода мы заработаем не меньше трехсот золотых, – возразил лекарь. – А сколько можно заработать в Лантаре? Эта голова будет нас кормить до конца жизни. Плевать я теперь хотел на подачки бесчестных жрецов! А если захотим продать, то загоним ее какому-то вельможе, а не первому попавшемуся ювелиру.

Тейрам в ответ поправил перевязь с кинжалом и решил впредь внимательнее смотреть по сторонам.

Когда Мерги узнал о произошедшем, то нахмурился и сказал:

– Не нравится мне это. Придется мне с Хемилоном сопровождать вас до рынка и обратно, чтобы никто не отнял голову. За двадцать золотых этот ювелир может нанять троих головорезов.

– Ну вот, теперь придется тратиться на охрану, проворчал лекарь. Завтра скажу Крону, чтобы подобрал еще одного парня покрепче. Да и этим бездельникам не помешает размять ноги, мы им платим достаточно.

– Трое охранников и нас четверо, этого хватит, – сказал Тейрам.

Через день к Крону и Диртиусу присоединился широкоплечий Далл, турганец с мощной грудью и шрамом на предплечье.

Мерги не поленился разыскать ювелира Ризориса, но в ювелирном ряду никто не знал человека с таким именем. Сапожник после этого купил по дангарскому кастету с бронзовым шипом напротив среднего пальца для себя и Тейрама. Пращник осмотрел покупки и остался доволен. Вечером он достал напильник и принялся затачивать шип до игольной остроты. Сапожник попробовал пальцем результаты доводки и попросил сделать то же самое с его оружием.

– А про меня почему забыл? – возмутился Вилт.

– Ты не хватает роста, чтобы во всю силу ударить противника по лицу, – ответил Мерги. – Тебе хватит и кинжала.

– Как лекарь я тебе скажу, что лицо не самое уязвимое место у человека, – насмешливо произнес коротышка.

– Значит, тебе стоит купить башмаки потверже, – невозмутимо заметил сапожник.

Тейрам издал смешок, который только раззадорил лекаря.

– Хемилон одного роста с тобой, почему у него нет кастета?

– Занятие наукой далеко от навыков уличной драки, – поспешил ответить сам ларморец, чтобы избежать ехидных предположений низкорослого друга.

– Тогда я пошел за башмаками, – разозлился Вилт и хлопнул дверью. Тейрам с улыбкой пошел за ним, чтобы составить ему компанию.

Наступили сумерки. Длинный коридор их этажа тонул во тьме, освещаясь у лестничной площадки светом бледной луны через оконный проем с сорванными ставнями. Хозяин дома считал, что его постояльцы смогут и без его свеч найти дорогу до своей комнаты. Поэтому друзья медленно продвигались к лестнице, постоянно спотыкаясь о различный мусор, который убирали только по утрам.

Спустившись на второй этаж, они услышали недалеко от себя чей-то хрип, который скоро затих. Лекарь и пращник остановились.

– Клянусь бородой Турула, это не похоже на перебравшего гуляку, – тихо произнес Тейрам, надевая кастет. Оба обнажили кинжалы и всматриваясь в темное пространство, осторожно шли вперед, вытянув вперед руки с оружием. Через десяток шагов они наткнулись на лежащее тело без признаков жизни. Рука Вилта наткнулась на рукоять кинжала, торчавшую из левого бока несчастного.

– На помощь! – заорал лекарь. – Здесь убийство!

Двери на этаже заскрипели, выпуская любопытных людей. Скоро от множества свечей стало достаточно светло, чтобы тщательно рассмотреть жертву. Им оказался незнакомый друзьям жилец со второго этажа. Один из его соседей сказал, что это был ларморский торговец шерстью. Мерги, которого привлекла поднявшаяся суматоха в здании, увидел нестарого человека с невзрачными чертами лица и темно-русыми волосами с аккуратными бакенбардами. Добротная шерстяная одежда потемнела от крови.

– Пропустите городскую стражу! – раздался зычный голос за спиной сапожника. Через миг его оттерли к стене пятеро столичных стражников. Они быстро разогнали толпу, затем осмотрели пустую комнату погибшего, и ничего не найдя, записали показания Вилта и Тейрама и поговорили с владельцем постоялого двора Талухом и обитателями соседних каморок. Потом прибывшие могильщики погрузили труп на телегу и вскоре о трагедии напоминали только темные пятна на дощатом полу, которые служанка быстро вытерла.

На следующий день после этого события на каждом этаже появились по три бронзовых рожка под факелы с широкими поддонами с водой под ними. Большой синяк под глазом и вспухшее ухо скаредного Талуха намекали, что освещение кому-то из впечатлительных жильцов пришлось выбивать кулаками.

Через два дня после убийства Вилт с Тейрамом как обычно демонстрировали ларморский трофей. Полуденное солнце заставляло троих охранников почаще прикладываться к кувшинам с прохладным квасом. Зрителей было немного. У палатки ждали очередь всего двое человек. Наплыв зевак обычно наблюдался в прохладные утренние часы уменьшаясь к обеду до редких посетителей, чтобы ближе к вечеру увеличиться до слабого ручейка.

Жадно глотая жидкость, Далл краем глаза заметил непонятное оживление справа от себя. Опустив кувшин, охранник повернул голову и увидел полтора десятка городских стражников в сопровождении оранжевого мага. Четверо из хранителей порядка были вооружены арбалетами.

– Проклятье! – произнес Далл. – Нашей работенке пришел конец.

Стражник просунул голову в палатку и сказал:

– Приятели, сюда идет толпа городских стражей и явно не для того, чтобы полюбоваться на голову. Здесь мы вам ничем не можем помочь, могу только вашу выручку передать Мерги.

Тейрам резво вскочил, вызвав изумление у клиентов, и выглянул наружу.

– Они идут за нами! – сообщил он лекарю. – Отдавай деньги Даллу.

Вилт бросил мешочек с выручкой охраннику и через миг к ним ворвались четверо стражников.

Сотник городской стражи ткнул пальцем в пращника и лекаря и сообщил сиплым голосом:

– Вы обвиняетесь в убийстве представителя Лазурной стражи, которое произошло третьего дня на постоялом дворе Талуха!

Затем приказал подчиненным:

– Арестуйте их и доставьте к городскую тюрьму!

Стражники заломили руки друзьям и сноровисто связав их, грубо вытолкнули их наружу, где их встретила остальная часть непрошенных гостей. Вокруг палатки не было ни одного зеваки. Крон и Диртиус тоже вовремя смылись от неприятностей.

Сотник бросил раздраженный взгляд на Далла и велел:

– Убирайся отсюда и ищи других нанимателей.

Оставшись один, он спокойно поднял голову, бросил серебряный поднос на землю и завернул ее в скатерть. Выйдя их палатки, стражник подошел к человеку, известному авантюристам как ювелир Ризорис и передал ему сверток:

– Поздравляю с наследством, этим двум болванам он уже не понадобится.

Чернявый улыбнулся сотнику:

– Всегда приятно иметь с вами дело, Касан.

Через минуту после ухода стражи вокруг палатки начали появляться любопытные. Первым делом исчез поднос, который приметил один из тех бездельников, которые целыми днями торчат на рынках, прицениваясь и долго торгуясь, чтобы тут же отойти для поиска очередной жертвы своего безделья. Знойный ветерок хлопал клапаном опустевшей палатки.