Гнэльф

Глава двадцать пятая

Вечером Гейзеровский покинул здание клиники и, весело насвистывая какой-то мотивчик, в котором люди с музыкальным слухом легко могли бы угадать последний хит Малютки Мика, направился к автомобильной стоянке. Сел в свою машину и уехал домой отдыхать после трудного, но удачного, рабочего дня.

А из машины Ирочки Лапиной вылезла ее хозяйка, которая чуть ли не бегом кинулась к подъезду клиники.

Выйдя из лифта, Ирочка зашагала по коридору в лабораторию. Она очень волновалась: вскрывать сейф профессора без его разрешения ей приходилось впервые.

– Ирина Михайловна!! – услышала она вдруг требовательный оклик.

Ирочка ойкнула и остановилась. Медленно повернула голову назад и увидела Павла Мартыновича Бабошкина на пороге его палаты. Шустрый старичок быстро подъехал на коляске к перепуганной женщине и, как ни в чем не бывало, спросил у нее:

– Вы слышали новость?

– Нет… – пролепетала Ирочка.

– Вашему шефу – крышка!

Глаза Ирочки округлились еще больше:

– Ему грозят неприятности?

– Уже не грозят. Свершилось!

– Его… Его разоблачили?

Пал Мартыныч утвердительно закивал головой. При этом его лицо светилось неподдельным счастьем.

– Поставить на «Сокола» мог только самый последний идиот, – сказал Пал Мартыныч, выдержав эффектную паузу, – или наш профессор… Они продули, Ирина Михайловна! Три – один! Я не советовал доку ставить на этих инвалидов, но он поставил!

– Он проиграл пари? – догадалась Ирочка и облегченно вздохнула.

Павел Мартынович снова утвердительно затряс головой.

– Но вы же сказали, что его разоблачили?

– Он корчил из себя знатока. Но меня не проведешь! Ставьте завтра на «Белые Крылья» – и выигрыш у вас будет в кармане!

– Спасибо, Пал Мартыныч, я так и сделаю. – Ирочка кисло улыбнулась на прощанье азартному болельщику и двинулась по коридору дальше.

– Ставить на «Сокол»!.. Когда играет «Конвейер»!.. – Павел Мартынович укоризненно почмокал губами и, резко развернув коляску, покатил по коридору в противоположную сторону.

Войдя в лабораторию, Ирочка первым делом бросилась к столу профессора. На ее счастье ящик, в котором Гейзеровский держал свои бумаги, не был заперт, и она смогла достать блокнот для записей адресов и телефонов. У профессора была плохая память на цифры, и поэтому он записывал все, даже шифр сейфа. Отыскав нужную запись, Ирочка спрятала блокнот обратно в ящик письменного стола и подошла к сейфу. Она боялась, что сработает сигнализация, но ей повезло и на этот раз: думая все время о гнэльфе и Глебе Кудашеве, профессор забыл подключить систему оповещения тревоги. Взяв нужный диск, Ирочка включила компьютер. Так и есть: профессор внес дополнительную информацию в мозг Глеба!

Когда Ирочка расшифровала эту информацию, она содрогнулась от негодования:

– Ну и мерзавец! Ставить эксперимент над живым человеком!

На глаза доброй женщины навернулись слезы. Ирочка достала платочек и смахнула их. Некоторое время посидела, тупо уставившись на экран, потом выключила компьютер и положила серебристый диск на место. Заперла сейф и тихо вышла из лаборатории. Она понимала, что ей не под силу исправить одной содеянное профессором, и теперь ей оставалось только искать людей, которые взялись бы ей помочь. И она вспомнила о гнэльфе.