Глазами Странника

Глава девятая. Пепел надежд

Азара скакала на сивой кобыле, Вараил на каурой. Оба были отличными наездниками, смалу знающими седло. Несмотря на то, что путешественники должны были опуститься изъезженным оживленным трактом до самого Яллуйского моря, где бы сели на корабль и отплыли в Кзар-Кханар, Рейярина не желала отпускать их без охраны. За городскими стенами небезопасно, говорили, что просыпаются тролли, а иные очевидцы клялись, будто видели существ пострашнее. Обоим пришлось применить немалое красноречие, чтобы отстоять свое мнение. Мать хотела облачить сына в полный латный доспех, но Вараил ограничился лишь дубленой кожей, заявив, что латы сильно его замедлят и при встрече с проворными тальиндами принесут больше вреда, нежели пользы. Азара тоже остановилась на простом дорожном платье. То есть богатое белое платье с кружевными вставками, прошитое золотыми и серебряными нитями аксамита есть триумф модницы, но девушка с удовлетворением отмечала, как садится на него пыль и, выгорая, платье становится тем самым заветным «дорожным». Вперед них Рейярина отправила в Кзар-Кханар птицу, чтобы прибытие путников не стало для магов неожиданностью. В нем же она делилась опасениями Эльмуда.

Выбравшись из замка, они сами почувствовали себя птицами, отпущенными из клетки на волю. Они беззаботно наслаждались поездкой, смеялись, вспоминали забавные истории из жизни, дышали свежим лесным воздухом и почти забыли о том грустном происшествии, что отправило их в путь. Ночами они ставили палатку, разводили костер и смотрели на звезды.

— Как думаешь, — спросила Азара в одну из таких уютных ночей. — Мы правда звезды, сошедшие с небес?

— Ты-то уж точно, — усмехнулся Вараил. Девушка, улыбнувшись, повернулась к нему, но взгляд принца был направлен все также в небо.

— Эльмуд нашел меня среди пепла. Из пепла восстала, в пепел обращусь.

Вараил удивленно повернулся. Сдержанную и даже скрытную ночь вывела Азару на откровенность. Они ночевали в одной палатке, но девушка всегда куталась в одеяло так, чтобы принц не видел страшных отметин. Он знал о ее недуге, но не о его развитии и тех болях, что заставляли ее, отвернувшись к стене, сомкнув глаза и губы сдерживать крик. В такие моменты ее тело горело, изнутри проступали новые ожоги, порождали новую боль, и ей мнилось, огонь скоро прорвется наружу и сожжет ее.

На лбу Азары выступил пот, лицо напряглось. Началось.

— Ты выглядишь нездоровой, — обеспокоенно заметил Вараил.

— Все хорошо, — солгала Азара. — Мне нужно освежиться.

Ощущая на себе задумчивый взгляд, она спустилась к роднику.

Терпеливая вода выточила купель из огромного камня. Переливаясь через край ленивым ручьем, она уходила в топи.

Боли мучили Азару с первых дней жизни, каждую ночь без снисхождения и отсрочки. Это продолжалось больше двух десятков лет. В младенчестве ее истошные крики разносились на весь Алакрей, и только Эльмуд, добрый старый Эльмуд, мог ее успокоить. По щеке скатилась одинокая слеза. О, хотя бы одну ночь не чувствовать боли!

Она оставила вещи на торчащем из земли мшистом валуне, погрузилась в воду с головой и только тогда дала волю чувствам. Крик утонул в чистых водах, и родник забрал память о нем. Спасибо ему за это, и спасибо за то, что приятно холодил тело, успокаивал и смывал ненужные печали. Агония ночи осталась в воде, Азара вышла на берег чистой и телом, и духом.

Книга заклинаний Эльмуда свалилась и лежала у подножья камня. Волшебница оделась и подобрала ее. За пять дней похода она изучила ее всю. Большинство заклинаний относились к бытовой магии, но встречались среди них и весьма интересные, которые, судя по примечаниям мага, Эльмуд так и не рискнул применить. Одно такое заклинание подчеркивали сразу прямая и волнистая линии, что означало — заклинание длительное и очень опасное. Последняя графа отмечала его как принадлежащее к школе Двомурьи. Для его использования требовалось зеркало или другая поверхность, позволяющая заглянуть в мир зеркал.

Азара посмотрела на свое отражение в воде. «Я и правда красивая. Стыдно горевать с таким лицом». Не отрывая глаз от воды, она произнесла:

— Ри-аж-аз-би-за би-ди-но-зо-ко-ни-ди-ра-ба-жа-ма-нос.

Водная гладь подернулась рябью, но отражение Азары выглядело все так же четко. Девушка распрямилась, и вслед за ней из воды поднялось отражение. Ее точная копия, один-в-один, она стояла по колено в роднике, по ее волосам и одежде стекали капли воды.

Азара улыбнулась, счастливая как ребенок. Двойник не разделила радости.

— Улыбнись! — приказала волшебница.

Отражение послушалось. Улыбка выглядела неискренней. Азара подошла вплотную и присмотрелась. Нет, не точная копия. Двойник выглядела таким, каким человек видит себя в зеркале, правая сторона повторяет левую часть оригинала и наоборот. Вот если двойник отразится в зеркале, тогда будет полностью походить на свою создательницу. Конечно, отражение само по себе не может иметь еще одно отражение, более того, Азара не сотворила иллюзорную копию себя, но призвала отражение из мира зеркал, а значит, на время действия заклинания сама не имела иного отражения, кроме того, что сейчас стояло перед ней.

Что-то зашуршало у большого камня.

— Посмотри, что там.

Двойник остановилась возле валуна, она смотрела, но явно ничего не замечала. Внезапно камень поднялся, во все стороны полетели комья земли. Он все вырастал, пока не достиг трех саженей в высоту и полутора в ширину. Камень развернулся, и Азара увидела огромные, в сажень длиной ручищи. Обомшелый болотный тролль почти полностью скрывался травой, обильно росшей из тела, подобно длинной шерсти. В ней копошились мелкие букашки не сильно обеспокоенные тем, что земля под ними пришла в движение. У тролля были огромные жабьи глаза и крючковатый похожий на корень нос, изо рта торчали обманчиво хрупкие деревянные зубы. Должно быть, его разбудил отданный роднику крик.

Тролль недовольно заревел и схватил двойника, равнодушно смотрящую сквозь него.

— Эй, а ну-ка поставь меня! — возмутилась Азара. Тролль кинул двойника в воду и та с плеском ушла в Двомурью, вернув Азаре отражение. — Ду-ри-ид-аф-арб.

Из рук волшебницы вырвался белый слепящий луч и прошел сквозь тело тролля. Гигант закрыл глаза и раздраженно затряс головой. Азару и тролля разделяло всего лишь три сажени, и девушка сочла благоразумным отступить, укрывшись за толстым осокоревым стволом. Она стояла, затаив дыхание, когда перед ней вдруг возникла отвратительная кривая рука. Азара пригнулась, но поскользнулась на размокшей земле и упала. Тролль обошел дерево и потянулся к ней крючковатой рукой.

С холма с мечом наперевес бежал Вараил. Он кричал, пытаясь привлечь к себе внимание тролля, но большое расстояние ослабило голос, и чудовище не обернулось. Тогда Вараил запустил камень и угодил троллю в голову. Камень разбился, а гигант о том даже не узнал. Он схватил Азару и потащил к разверстому рту. Девушка кричала и извивалась, но освободиться из мертвой хватки могла с тем же успехом, что и заяц из пасти волка.

— Отпусти ее, Груб, — пропищал чей-то голосок.

Тролль в нерешительности остановился и повернул голову. Возле норы, похожей на кротовью, стояло маленькое создание. Ростом не больше ребенка, с яркой оранжевой кожей, вытянутой как у мыши мордочкой, усиками и острым носом. У него была оранжевая бородка и рыжий пучок волос на голове, угольками горели маленькие глаза. Хрупкие лапки держали маленькое тельце, обернутое в тонкую выкрашенную в оранжевый цвет пряжу. Из-под одежды торчал длинный тонкий хвост.

— Оставь ее, Груб, — повторил кобольд. — Идем, я угощу тебя вкусной едой.

— Еда, — тролль потряс Азарой перед ртом. Девушка скривилась, не столько от страха, но испытывая отвращение.

— Ты его слышал, — произнес Вараил, наставляя меч на тролля. Тот зарычал.

— Мерзкий человек! — выругался кобольд. — Груб, давай съедим все, что у них есть! — тролль опять потянул девушку ко рту. — Да нет же! У них наверху лагерь. Иди за мной, я покажу. — Собеседник не хотел оставлять добычу и медлил. — Придави другим человеком, и она не сможет убежать, — посоветовал кобольд и добавил, обращаясь к Вараилу. — Лучше не сопротивляйся.

Тролль положил Азару на землю и, придерживая одной рукой, другой потянулся к принцу. Вараил избежал захвата, перекатившись, подлез под руку и обхватив девушку за плечи.

— О, — удивился тролль.

— Отлично, теперь иди за мной.

Шаги тролля утихали вдали. Внезапно Азара рассмеялась.

— Ты меня придавил, как мне теперь встать?

Вараил смутился и поднялся на ноги.

— Оставайся здесь, я скоро вернусь.

— Нет уж. Идем вместе. Если тролль нас заметит, придавишь меня.

Крадучись они взбирались на холм. Кобольд сидел у кострища и веткой ворошил угольки. Напротив него скрючился тролль и внимательно следил за движением палки.

— Я знал, что они припрятали еду, — гордо заявил кобольд. — Понравилась картошка?

— Еда, — ответил тролль. Кобольд хмыкнул. — Еда, — тролль распрямился.

— Пойдешь есть людей? — тролль издал неопределенный звук. — Подожди, попробуй еще одну. Открывай рот.

Тролль послушался. Длинными когтями кобольд вытащил из золы раскаленный камень и бросил гиганту в пасть. Тролль взревел, схватился за горло, растоптал кострище, завалил палатку и, размахивая руками, сминая молодые деревца на своем пути, побежал вниз по склону к роднику.

— Хи-хис, — Тоненько засмеялся кобольд. — Вам понравилось? — обратился он к выступившим из-за деревьев людям.

— Это было забавно, — призналась Азара. — Хотя и немного страшно, — кобольд довольно кивнул. — Я Азара, — представилась она. — А это мой друг Вараил.

— Кто ты? — спросил Вараил. Люди сели на поваленное дерево против неожиданного спасителя. — Почему помог нам?

— Меня зовут Рыжлик, я староста Камелька. Признаюсь, не хотел вам мешать. Но вдруг почувствовал огонь, — его рука невольно потянулась к Азаре, но кобольд опустил ее, о чем-то задумавшись.

— Я маг, — объяснила девушка.

— А-а, — разочарованно протянул Рыжлик. Хотя и среди кобольдов рождались колдуны способные творить простейшие огненные заклинания, они боялись магии. Многие волшебники считали их низшей расой, переходной ступенью между животным и человеком и часто использовали в опытах.

— Спасибо, что спас меня, — кобольд промолчал, думая, поплатятся ли теперь сородичи за его ошибку и не стоит ли этих людей привести к смерти. — Я всегда знала, что кобольды не такие жестокие, как о них говорят. Вы просто проказники, настоящая жестокость в самих людях.

— Верно, — согласился Рыжлик, рассудив, что нет угрозы его народу. — Кобольд не убивает кобольда, цверг не убивает цверга. Голодный тролль может убить другого тролля, но люди — вы постоянно убиваете друг друга.

С таким заявлением нельзя было не согласиться. Но людям не хотелось лишний раз думать о своих пороках.

— Что это за Камелёк, о котором ты упомянул? — спросил Вараил.

— О-о, это красивый город. Я могу отвести вас туда.

— Наши лошади пропали, — только сейчас заметила Азара.

— Я отпустил их, сказал Грубу, что лошади носят людей. Если дать им убежать, в следующий раз они привезут новую добычу.

— Похоже, вы давно знакомы. Почему тролль слушается тебя?

— Груб не злой, он глупый. Он напал на Камелёк, а я вызвал его на бой. Сказал, что смогу бросить камень дальше него. Он кинул валун на пять верст, я взял маленький камешек, и он затерялся в лесу. А другой кобольд кинул похожий камень Грубу в спину. «Смотри, — говорю я, — мой камень облетел весь мир и вернулся». Тролль не был доволен, сказал «маленький камень». Тогда мы поспорили, кто глубже забьет в землю валун. Груб вогнал тридцатипудовый камень, потом вытащил и передал ход мне. Я стал расхваливать его силу, а в это время мои сородичи рыли нору под камнем. Когда они закончили, я прыгнул на валун, и он провалился на сажень. Груб признал меня сильнейшим и пообещал не нападать.

Люди подивились находчивости маленького кобольда и с удовольствием согласились посетить его народ. Встреча с троллем взбодрила их, поэтому сон отменился сам собой. Рыжлик шел звериными стежками, ловко пригибался под ветвями, перепрыгивал с камня на камень и оказался гораздо выносливей, чем можно было предположить исходя из его размеров. Люди с трудом поспевали за прыткой поступью. Уже через три часа пути усталость вынудила их остановиться. Не расставляя палатки, люди привалились к деревьям, да так и проспали до рассвета. Поутру Рыжлик накопал дикой репы и, дождавшись окончания завтрака, продолжил путь. Все чаще попадались тополя, и кобольд заметил, что эти деревья для них священные. Формой они подобны свече, что есть символ так почитаемого его народом огня, а корой и почками тополей кобольды красят дома, одежду, утварь в любимый оранжевый цвет. Не случайна была эта любовь. О появлении кобольдов упоминалось в Синей книге. Весело насвистывая, Рыжлик цитировал ее слова:

Все больше отдалялись от тракта, все сильнее заболачивались края. На смену высоким тополям пришли густые заросли рогоза. Еще не стемнело, когда путешественники вышли на поляну, где расположился Камелёк.

Это был небольшой бревенчатый городок, в котором некогда бесспорно жили люди. Последние покинули его три десятка лет назад, во время вражды мусотов и сироккийцев. Кобольды, известные интересом к чужим жилищам, наводнили брошенный город еще до того, как остыли печи прежних жильцов. Стены и двери домов, посуда на заборе и сам забор небрежными мазками были раскрашены в оранжевый цвет. Безудержное веселье и смех наводняли город: трое кобольдов толкали, а затем гонялись за колесом какой-то старой телеги, группа неподалеку бросала камешки, а затем прыгала через них. Другие подожгли рогоз и словно с факелами с воплями носились по улицам. С короткими или длинными волосами, с бородами и без них все кобольды выглядели молодыми. Их нельзя было разделить на мужчин и женщин, у них не было пола, а рождались они точно такими, как потом выглядели всю жизнь. Среди них не было детей, но в то же время все они являлись вечными детьми: оранжевыми, красными или коричневыми, но неизменно задорными и озорными. Все носили такие же грубые длинную рубаху и широкие штаны, как и Рыжлик. Староста объяснил, что пряжу они получают из листьев рогоза, а уже потом корой и почками тополя придают желтые и карие оттенки. Работа с рогозом была настоящей наукой: срезать его нужно строго в определенное время, ближе к наступлению холодов, тогда листья приобретут желтый цвет. Если сделать это раньше, растение останется зеленым, позже — потемнеет до грязно-коричневого. Срезали не выше пяди над водой, для сохранения гибкости сушили в тени. Рогоз кобольды использовали повсеместно: из цветков вили веревки, из стеблей строили заборы, плели корзины и коврики, делали стрелы, молодые побеги варили и мариновали в уксусе из сброженного яблочного или виноградного соков, щетинками початков рогоза утепляли дома. Початки считались лечебными: их толкли в порошок и использовали для остановки кровотечений, лечения ожогов. Большие любители мучного кобольды мололи из рогоза муку или целиком запекали в печи. Они даже раскатывали его в бумажные грубые листы и писали на них нехитрые картины.

Путники зашли в Камелёк. С каждым их шагом все новые кобольды оставляли свои занятия и, стекаясь в группы, постепенно образовали толпу зевак. Некоторые из них тянули к Азаре руки, но Рыжлик строго грозил пальцем. Он распорядился принести пироги с ягодами и соки. Четверо кобольдов незамедлительно исполнили приказ, и всего через несколько минут желудки людей услаждали дивные ягоды и душистое тесто.

— Останетесь на ночь? — с надеждой поинтересовался Рыжлик. Гости в Камельке были редкостью, люди обходили малый народ стороной, зная, что ценные вещи, если таковые имеются при себе, благополучно переселятся в карманы кобольдов, а если они сочтут тебя угрозой поселения, то встреча с ними может не только забрать твои драгоценности, но и твою жизнь.

— Нет, — отказался Вараил. Они отклонились от маршрута, выйдя к Кобольдовым болотам, и ему хотелось как можно скорее вернуться на тракт. Он ощупал карманы — золото, которое им еще пригодится в пути, было на месте. — Наш народ переживает тяжелые дни. Мы ищем ответы.

— Какие ответы? — спросил кобольд. Принц призадумался, что безопасно говорить, а что все же лучше сберечь в тайне.

— Вы не встречали здесь диких великанов? Возможно, циклопов? — Рыжлик сморщил нос.

— Нет. Но если вам будет интересно, здесь пролетал дракон.

— Дракон? — изумилась Азара. — Вам не показалось? Они живут только в Канафгеосе, а значит, их может и вовсе не существовать.

— Я полностью уверен в том, что видел. Его видели все. Огромный, черный, он пронесся в небе, заслонил крыльями солнце, и тень упала на город. Мы приникли к земле, но он не обратил на нас внимания и полетел дальше на восток.

— Давно это произошло? — спросил Вараил.

— Две недели как.

И хотя гости не остались на ночь, они не смогли не посмотреть дом Рыжлика. Им оказалась обычная сельская изба, староста даже спал на полатях и зажигал лучину в светце. Большую же часть помещения заставляли сундуки полные «драгоценностей». Мел, слюда, подковы, фибулы, пуговицы, бляшки, красивые пустые флакончики, черепки битой посуды, монеты, цепочки, все эти и многие другие вещи Рыжлик любил словно детей, бережно брал в руки, сдувал с них пыль и аккуратно укладывал обратно в сундуки.

Темнело, загорались первые звезды. По словам старосты, ночь благоволила кобольдам. Провожая день и встречая ночь, они разведут большой звездный костер, чтобы падающая звезда увидела свет и направилась в его сторону.

В дыму возникло пламя — используя в качестве трута пух из початка все того же рогоза Рыжлик разжег огонь. Как скоро это случилось, все разговоры прекратились, кобольды обсели костер, зачарованно наблюдая его танец. Не вдаваясь в ритуальные подробности, Вараил хотел спешно прощаться и длинным шагом наверстывать потерянные часы, когда один кобольд указал в небо:

— Падает, падает! — поднялся и запрыгал на радостях. Его слова подхватили остальные.

— Падает, падает! — вторили они.

И верно, падала звезда. Причину радости кобольдов объяснил старейшина.

— Когда падает звезда, где-то в мире рождается кобольд, — люди переглянулись. — Если идти за звездой, можно найти новорожденного. Это знаменательное событие. Хотите отправиться на поиски с нами?

Это было любопытное предложение, но путники не хотели задерживаться еще дольше. Однако выяснилось, их дороги совпадают.

Под Камельком проходила подземная сеть туннелей, в случае нападения на город обеспечивая кобольдов надежными путями отступления. Почти все прочие кобольды жили именно в таких норах. Жизнь в доме человека для них была верхом роскоши, они лишь изредка строили шалаши, а то, как благополучно племя устроилось в Камельке, было поистине удивительным. Большинство кобольдов отправились за звездой подземными ходами, но для людей они оказались слишком тесны, и группа во главе с Рыжликом ушла поверху.

— Что именно мы ищем? — спросила Азара. — Как выглядит место рождения кобольда?

— Мы рождаемся в углях и пепле. Ищите что-то, где побывал огонь.

Темнота сгустилась, но ничего подходящего троица все не находила.

— Ага! — воскликнул Рыжлик, заприметив обугленный поваленный молнией ствол осокоря. Но осмотрев дерево внимательно, разочарованно покачал головой.

— Может, его нашли другие кобольды? — предположил Вараил.

— Очень может быть!

Но староста не прекратил поисков и не вернулся в город. Вскоре они наткнулись на свежий бивак. Рыжлик поворошил золу и с торжественным видом извлек из нее руку кобольда и помог ему подняться.

— Как тебя зовут? — спросил староста.

Кобольд отряхнулся и осмотрел себя. Его кожа красиво переливалась от темно-коричневого цвета до ярко-оранжевого. Ростом он был чуть ниже Рыжлика, без бороды, с худым лицом и карей паклей волос.

— Кремлик! — назвал себя новорожденный. Людей весьма удивило обстоятельство, что кобольд владеет их языком с рождения, но спросить об этом они не успели. Кремлик перевел на них взгляд и глаза его округлились. — Мать! — закричал он.

— Нет-нет, — уверил староста. — Она маг, но не наша мать.

— Мать! — упорствовал кобольд. — Я вышел из огня, я помню ее! — Он схватил Азару за рукав, но она освободилась.

— Я тебя не понимаю, — призналась она.

— Ты уголь, горячая внутри и черная снаружи!

При встрече Рыжлик также почувствовал тепло девушки, но этим теплом мог быть и магический огонь. Но теперь при заявлении Кремлика усомнился в верности своих рассуждений. Он посмотрел на девушку, затем на юношу, и в глазах обоих нашел подтверждение слов родича.

— Азара, — произнес староста. — Покажи мне свою руку.

— Зачем? — волшебнице совсем не хотелось этого делать. — Там не на что смотреть.

— Что ж нет, так нет, — Рыжлик развел руками. Затем обратился к новому брату. — Кремлик, пойдем домой.

Старосте удалось усыпить бдительность людей, и когда Азара отвернулась в другую сторону, он подпрыгнул к ней и одернул рукав. Девушка поспешно опустила ткань на место. Поздно. Все видели черные корни, почти полностью скрывающие плоть выше кисти руки. Вараил приподнял брови, он был уверен, что, когда в последний раз видел эти руки, черные полосы пронизывали их лишь редкими венами. Но кобольды отреагировали совершенно неожиданно. Они упали на колени, закрыли лицо руками и заплакали.

— Мать, — шептали они. — Мать.

Азара, возмущенная выходкой Рыжлика теперь совсем растерялась.

— Я не ваша мать, встаньте.

Кобольды не слушались, они продолжали стоять на коленях и называть ее этим словом. Тогда она подошла к Рыжлику и насильно подняла на ноги. То же самое Вараил проделал с Кремликом.

— Объясните, кого вы увидели во мне.

Староста обратил на нее исполненный любви и робости взгляд и, отдышавшись, произнес:

— Мать наша из пепла восстанет и в пепел вернется. Позволь проводить тебя.

— Куда?

— К твоей… могиле, — Азара почти не удивилась. — Толосу[27] Матери огней.

— Веди.

— Я вернусь в город и поделюсь с другими радостной вестью! — предложил Кремлик.

— Нет, — вдруг отрезал Рыжлик. — Ты принесешь им больше грусти, чем радости.

— Но почему?

— Мать не задержится с нами. У нее сегодня другая жизнь. Рассказав о ней кобольдам, ты вызовешь горе неизбежного расставания. — Кремлик расстроено опустил голову.

Они продирались через терние. На то, что они следуют нужной дорогой, как выразился Рыжлик, указывали лишь изредка выступающие из земли плоские камни, похожие на ступени. Они вели вниз и, следуя им, путники вскоре оказались перед заросшим плющом, утопающим в землю входом в древний толос.

Внутренняя часть сооружения сохранилась ничуть не лучше наружной. Каменную кладку во многих местах разрушили вездесущие корни, много земли было нанесено и на пол, и растения благополучно осваивали новую почву. Кобольды прошли короткий узкий ход. Факелы на стенах осветили круглую комнату трех саженей в диаметре, и пяти саженей высоты. Храм превосходил архитектурное мастерство кобольдов. На стене мозаика выложила фигуру человека. В прошлом ярко-оранжевая, теперь бледная, истершаяся, во многих местах проигравшая территорию корням, она лишь длинным платьем и волосами напоминала изображение женщины. В центре залы на пьедестале стоял покрытый узорами большой бронзовый кувшин с длинным горлышком, заткнутый высокой крышкой. Это была единственная вещь в храме, не утратившая первоначальной красоты.

— Каждую неделю я прихожу сюда и натираю кувшин тополиным ковром, — с гордостью заявил Рыжлик, очевидно, считая этот ритуал крайне важным.

Азара подошла к кувшину ближе. То, что поначалу она приняла за рисунки, было письменами на двух языках. Забытый альгар расходился спиралью на одном боку кувшина, но на другом боку знакомые горизонтальные строки рошъянтиса гласили:

Закончив читать, Азара подняла взгляд. Вараил стоял камнем, на лицах кобольдов отразилась задумчивость. Перевод слов священного кувшина они слышали впервые.

— Мое имя звучит иначе. И кто такой Кетэльдон?

— Я никогда не слышал о нем, — признался Рыжлик.

— Твой муж, — неуверенно повторил слова на кувшине Вараил. — Возможно, какой-то волшебник древности, с которым вы сотворили кобольдов…

— Не может быть, — Азара встряхнула кувшин, в нем что-то зашуршало. — Я здесь, а прах его жены в кувшине уже, — она задумалась. — Не знаю, сотни лет! — Она вернулась взглядом к мозаике, и теперь ей мыслилось, корни прорастали сквозь облик девушки неслучайно. — Нам пора уходить, — резко заявила она.

— Мать, если мы можем тебе чем-то помочь, — начал было Рыжлик, но Азара перебила.

— Вы ошиблись. Я обычная волшебница, а не мифическая создательница рода кобольдов.

Еще недавно веселые и беззаботные они смотрели на нее печально и не находили слов.

— Прощай, — лишь сказали они.

Азара стремительно миновала подлесок. Ориентируясь по звездам, она хотела как можно скорее вернуться на тракт.

— Это звучало и впрямь столь безумно? — поинтересовался Вараил спустя четверть версты. Азара усмехнулась.

— Ты же все слышал.

— Я не говорю, что кобольды правы, но их слова и та надпись на кувшине могут быть правдой.

— Сомневаюсь. Я слышала о многих великих магах, но никогда об Ахари и Кетэльдоне.

— Они могли жить очень давно. Кроме того, нельзя отрицать сходства ваших имен.

— В известном нам отрывке из Синей книги о кобольдах они тоже не упоминаются.

— В отрывке не упоминаются. Вот если бы нам удалось отыскать саму книгу, уверен, открылось бы многое и не только связанное с кобольдами.

— Да, — согласилась Азара и замедлила шаг. — Если где и может храниться эта книга то, конечно, в библиотеках Кзар-Кханара. Поймаем двух зайцев, — но она рассчитывала найти ответы даже на три вещи: загадка появления циклопа и вера кобольдов интересовали ее в меньшей степени, больше всего она жаждала найти способ собственного исцеления. Вараил словно прочитал ее мысли.

— Ты не говорила, что отметин стало больше, — с некоторой обидой произнес он.

— Не хотела тебя расстраивать, — честно призналась она. — Это мое проклятье, мне его и нести. — Вараил поймал ее руку и заставил остановиться.

— Азара, я сделаю все, чтобы помочь тебе. — Девушка благодарно обняла его и ничего не ответила.

Встреча с кобольдами не только не опустошила кошельки путников, но неожиданно даже пополнила скарб печеными сладостями.

Они вернулись на Великий пасарский тракт, но за следующие три дня увидели разве что одинокого торговца, следующего из Сафинона в Тронгарос. Какие-то три года назад большой древний торговый путь звенел подковами и шелестел шелками, вальяжные обозы курсировали на север и юг, а купцы только успевали ослаблять пояса. Но война с тальиндами, а теперь и необычайно дерзкое и бесстрашное поведение троллей оставили копыта в стойлах, а золото в карманах.

Утром дорогу путникам преградила женщина средних лет в длинных черных одеждах. Непримечательная как тень, она могла бы пройти мимо них ночью, будучи незамеченной. И только резная деревянная рыбка выделялась талисманом на черной ткани.

— Я Нигмир, — назвалась она. В тени капюшона сверкнули яркие голубые глаза.

— Я Вараил, а это Азара.

— Мы держим путь в Сафинон, — взяла слово маг. — Все ли спокойно в городе?

— В городе да, но не на тракте. За моей спиной отряд из дюжины тальиндов, справитесь? — Путники призадумались, соотношение один к шести станет серьезным испытанием их умений. Не дождавшись ответа, она повернулась к Вараилу. — Хорошо владеешь мечом?

— Я один из лучших фехтовальщиков Тронгароса, — горделиво заявил юноша. Женщина усмехнулась.

— Скоро погляжу, насколько ты хорош, — она бесцеремонно постучала по заклепкам на его груди и даже попыталась вынуть из ножен его меч. Вараил помешал ей.

— Что вы делаете?!

— От тебя толку мало, — заключила женщина и повернулась к Азаре. — Какие сильные массовые заклинания знаешь?

— Огненный шар и молнию, — почему-то ответила девушка.

— А вам-то что? — вернулся Вараил. — Идите своей дорогой.

— Значит, сильных заклинаний не знаешь, — подытожила женщина и покусала губу. Затем нагнулась и подобрала палочку. — Доставай свою книгу и записывай. У тебя книга заклинаний-то хоть есть?

Азара пристыжено кивнула. Она достала книгу и сухие чернила. Эльмуд неоднократно повторял, что маг должен уметь записать заклинание в любой момент. Поскольку всегда иметь при себе жидкие чернила неразумно и ненадежно, для удобства использования маги превращали их в чернильный порошок. Для себя Азара перевела заклинание, но озвучивать не стала.

— Что-нибудь интересное? — поинтересовался Вараил. — Ускорение роста цыплят?

— Почти, — улыбнулась девушка и обратилась к загадочной женщине. — Думаете, стоит применить его против тальиндов?

— Да, заодно увидишь заклинание в действии. Надеюсь, оно тебя не убьет.

— О чем это вы? — занервничал Вараил. — Она так шутит?

— Да, шутит, — отозвалась Азара.

— Я не шучу, — серьезно заявила женщина, но ничего не добавив, двинулась прочь.

— Больше ничего не хотите сказать? — окликнул Вараил. — Откуда вы? Почему вдруг оказались здесь? — женщина не отозвалась.

Незнакомка говорила правду. Путники затаились в тени деревьев, а стопы тальиндов вскоре засеменили по тракту.

«А почему мы вообще должны вступать с ними в бой?» — подумал вдруг Вараил. Конечно, это тальинды, кровожадные беспощадные существа, но опасности городу маленький отряд не представляет, а вот для неопытных мага и воина исход боя может оказаться печальным. Азару такие вопросы не терзали, она хотела испытать только что разученное заклинание. Она поднялась и обратила руки к тальиндам:

— Не-те-ще-ит-ащ-ша.

Тальинды устремились на звук. Они не могли видеть, что их собственные тени остались лежать на земле. Тени поднялись вертикально, обнажили темные копии мечей и кинжалов сильгиса и бесшумно бросились в погоню за тальиндами. Одного за другим они настигали хозяев и пускали сиреневую кровь. Лишь когда пал первый тальинд, сородичи почувствовали опасность. Тальинды побежали быстрее. Но прежде чем тени стали отставать и растворятся, половина воинов легла замертво, еще двое получили ранения.

Вараил присвистнул, чем выдал себя. Выжившие тальинды направились к нему. Двое пали на полпути, сраженные молнией. Двое других, закружившись в смертельном танце, пытались достать его незащищенную голову. Остальные двое приближались к Азаре. Вараил блокировал выпад одного тальинда длинным мечом, разбив его клинок, второго, не глядя, поразил наотмашь и разрубил ему руку. Свободной рукой перехватил кинжал из второй руки первого нападающего и бросил в сторону, где враг уже замахнулся на Азару. Лезвие погрузилось в тощую грудь, тальинд повалился замертво. Второго волшебница пронзила огненной стрелой. Но порадовавшись за подругу, Вараил забыл о своих противниках. Первый из них, уже вооружившись новым кинжалом, едва не пронзил ему шею. Резко отступив, воин получил неглубокую царапину на щеке. Не раздумывая, он обернулся ко второму и тот неожиданно для себя напоролся на меч. Затем вернулся к первому и сначала ранил, а затем убил точным ударом в сердце. Бой завершился быстро, но не менее быстро, правда, с противоположным результатом он мог бы закончиться, не повстречай путники незнакомку.

— У одного из них был мешок, — заметила Азара, когда бой закончился. — Посмотрим, что в нем.

Вараил сделал шаг, когда заметил, что безрукий со сквозной раной в груди тальинд ползет за ним. Добив его, принц подбежал к шестерке убитой восстанием теней. Азара уже стояла здесь и смотрела по сторонам.

— Нашел! — крикнул он.

В мешке было что-то круглое, поэтому выпав из рук тальинда, он откатился на обочину. Вараил поднял мешок, развязал тесемку и заглянул внутрь. Его глаза остекленели, а рот приоткрылся.

— Что там? — с тревогой спросила Азара.

Вараил упал на колени и выпустил мешок из внезапно обессиленных рук. С мягким стуком на тракт выкатилась отрубленная голова. Смола, предохраняющая от гниения, а также палящее солнце исказили мужественные черты и высушили глаза. Но видя перед собой лицо человека почти каждый день на протяжении многих лет, несложно узнать его даже в таком безобразном обрубке.

Азара спрятала в молитвенном жесте нос и рот, а затем крепко прижала к себе принца, нет, теперь уже короля. Вараил продолжал смотреть в пустоту. Его лицо ожесточилось, он освободился от рук друга, подбежал к ближайшему трупу тальинда и несколько раз с силой опустил меч в труп.

— Ненавижу! — кричал он, снова и снова поднимая и опуская меч. — Твари! Горите прахом! — меч изрубил тальинда на части. Не насытившись, Вараил принялся за другого. — Вы отняли моего брата! Моего… брата! Вы… — он стал задыхаться, меч выпал из рук, напоследок ударив тальинда плашмя. Вараил отвернулся и закрыл лицо руками. Азара снова была рядом с ним. Она ничего не говорила, полагая, что в такую минуту любое слово не будет услышано, но вызовет лишь новое сожаление, держала его за плечо, чтобы понимал — она здесь, она всегда будет с ним.

— Можешь сжечь его? — тихо спросил Вараил, когда способность говорить вернулась к нему. — Не могу видеть, не могу смотреть в его ужасные глаза.

Магический огонь оставил от головы Глефора лишь горстку праха. Поднялся ветер и разнес останки почившего короля по миру. В тот же день Азара отправила вестника печали в Тронгарос.