Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита

55

- Есть новости?

- Да. Здравствуйте, Вольф.

- Я прямо с вокзала, голоден, как в восемнадцатом году.

- У вас весёлый вид, Вольф. Много узнали?

- Кое-что узнал… Будем говорить здесь?

- Хорошо, но только быстро.

Вольф сел рядом с Хлыновым на гранитную скамью у подножья конного памятника Генриху IV, спиной к чёрным башням Консьержери. Внизу, там, где остров Сите кончался острым мысом, наклонилась к воде плакучая ветла. Здесь некогда корчились на кострах рыцари ордена Тамплиеров. Вдали, за десятками мостов, отражённых в реке, садилось солнце в пыльно-оранжевое сияние. На набережных, на железных баржах с песком сидели с удочками французы, добрые буржуа, разорённые инфляцией, Роллингом и мировой войной. На левом берегу, на гранитном парапете набережной, далеко, до самого министерства иностранных дел, скучали под вечерним солнцем букинисты у никому уже больше в этом городе не нужных книг.

Здесь доживал век старый Париж. Ещё бродили около книг на набережной, около клеток с птицами, около унылых рыболовов пожилые личности со склерозными глазами, с усами, закрывающими рот, в разлетайках, в старых соломенных шляпах… Когда-то это был их город… Вон там, чёрт возьми, в Консьержери ревел Дантон, точно бык, которого волокут на бойню. Вон там, направо, за графитовыми крышами Лувра, где в мареве стоят сады Тюильри, - там были жаркие дела, когда вдоль улицы Риволи визжала картечь генерала Галифе. Ах, сколько золота было у Франции! Каждый камень здесь, - если уметь слушать, - расскажет о великом прошлом. И вот, - сам чёрт не поймёт, - хозяином в этом городе оказался заморское чудовище, Роллинг, - теперь только и остаётся доброму буржуа закинуть удочки и сидеть с опущенной головой… Э-хе-хе! О-ля-ля!..

Раскурив крепкий табак в трубке, Вольф сказал:

- Дело обстоит так. Германская анилиновая компания, - единственная, которая не идёт ни на какие соглашения с американцами. Компания получила двадцать восемь миллионов марок государственной субсидии. Сейчас все усилия Роллинга направлены на то, чтобы повалить германский анилин.

- Он играет на понижение? - спросил Хлынов.

- Продаёт на двадцать восьмое этого месяца анилиновые акции на колоссальные суммы.

- Но это очень важные сведения, Вольф.

- Да мы попали на след. Роллинг, видимо, уверен в игре, хотя акции не упали ни на пфенниг, а сегодня уже двадцатое… Вы понимаете, на что единственно он может рассчитывать?

- Стало быть, у них всё готово?

- Я думаю, что аппарат уже установлен.

- Где находятся заводы Анилиновой компании?

- На Рейне, около Н. Если Роллинг свалит анилин, он будет хозяином всей европейской промышленности. Мы не должны допустить до катастрофы. Наш долг спасти германский анилин. (Хлынов пожал плечом, но промолчал.) Я понимаю: чему быть-то будет. Мы с вами вдвоём не остановим натиска Америки. Но чёрт его знает, история иногда выкидывает неожиданные фокусы.

- Вроде революций?

- А хотя бы и так.

Хлынов взглянул на него с некоторым даже удивлением. Глаза у Вольфа были круглые, жёлтые, злые.

- Вольф, буржуа не станут спасать Европу.

- Знаю.

- Вот как?

- В эту поездку я насмотрелся… Буржуа - французы, немцы, англичане, итальянцы - преступно, слепо, цинично распродают старый мир. Вот чем кончилась культура - аукционом… С молотка!

Вольф побагровел:

- Я обращался к властям, намекал на опасность, просил помочь в розысках Гарина… Я говорил им страшные слова… Мне смеялись в лицо… К чёрту!.. Я не из тех, кто отступает.

- Вольф, что вы узнали на Рейне?

- Я узнал… Анилиновая компания получила от германского правительства крупные военные заказы. Процесс производства на заводах Анилиновой компании в наиболее сейчас опасной стадии. У них там чуть ли не пятьсот тонн тетрила в работе.

Хлынов быстро поднялся. Трость, на которую он опирался, согнулась. Он снова сел.

- В газетах проскользнула заметка о необходимости возможно отдалить рабочие городки от этих проклятых заводов. В Анилиновой компании занято свыше пятидесяти тысяч человек… Газета, поместившая заметку, была оштрафована… Рука Роллинга…

- Вольф, мы не можем терять ни одного дня.

- Я заказал билеты на одиннадцатичасовой, на сегодня.

- Мы едем в Н.?

- Думаю, что только там можно найти следы Гарина.

- Теперь посмотрите, что мне удалось достать. - Хлынов вынул из кармана газетные вырезки. - Третьего дня я был у Шельги… Он передал мне ход своих рассуждений: Роллинг и Гарин должны сноситься между собой…

- Разумеется. Ежедневно.

- Почтой? Телеграфно? Как вы думаете, Вольф?

Ни в коем случае. Никаких письменных следов.

- Тогда - радио?

- Чтобы орать на всю Европу… Нет…

- Через третье лицо?

- Нет… Я понял, - сказал Вольф, - ваш Шельга молодчина. Дайте вырезки…

Он разложил их на коленях и внимательно стал прочитывать подчёркнутое красным:

«Всё внимание сосредоточьте на анилине». «Приступаю». «Место найдено».

- «Место найдено», - прошептал Вольф, - это газета из К., городок близ Н… «Тревожусь, назначьте день», «Отсчитайте тридцать пять со дня подписания договора…» Это могут быть только они. Ночь подписания договора в Фонтенебло - двадцать третьего прошлого месяца. Прибавьте тридцать пять, - будет двадцать восемь, - срок продажи акций анилина…

- Дальше, дальше, Вольф… «Какие меры вами приняты?» - это из К., спрашивает Гарин. На другой день в парижской газете - ответ Роллинга: «Яхта наготове. Прибывает на третьи сутки. Будет сообщено по радио». А вот - четыре дня назад - спрашивает Роллинг: «Не будет ли виден свет?» Гарин отвечает: «Кругом пустынно. Расстояние пять километров».

- Иными словами, аппарат установлен в горах: ударить лучом за пять километров можно только с высокого места. Слушайте, Хлынов, у нас ужасно мало времени.

Если взять пять километров за радиус, - в центре заводы, - нам нужно обшарить местность не менее тридцати пяти километров в окружности. Есть ещё какие-нибудь указания?

- Нет. Я только что собирался позвонить Шельге. У него должны быть вырезки за вчерашний и сегодняшний день.

Вольф поднялся. Было видно, как под одеждой его вздулись мускулы.

Хлынов предложил позвонить из ближайшего кафе на левом берегу. Вольф пошёл через мост так стремительно, что какой-то старичок с цыплячьей шеей в запачканном пиджачке, пропитанном, быть может, одинокими слезами по тем, кого унесла война, затряс головой и долго глядел из-под пыльной шляпы вслед бегущим иностранцам:

- О-о! Иностранцы… Когда деньги в кармане, то и толкаются и бегают, как будто бы они дома… О-о… дикари!..

- В кафе, стоя у цинкового прилавка, Вольф пил содовую. Ему была видна сквозь стекло телефонной будки спина разговаривающего Хлынова, - вот у него поднялись плечи, он весь налез на трубку; выпрямился, вышел из будки; лицо его было спокойно, но белое, как маска.

- Из больницы ответили, что сегодня ночью Шельга исчез. Приняты все меры к его разысканию… Думаю, что он убит.