Гимн шута – ХIV

Глава 11

Глава 11

— Господин Ии!

Помощник ворвался в зал совещаний, распахнув тяжелые дубовые двери с такой силой, что гербовые стекла дрогнули в бронзовых рамах. Его появление было подобно удару тайфуна — внезапное, неотвратимое, сметающее все на своем пути.

Двенадцать мужчин, чьи совокупные состояния могли купить не просто африканскую страну, а целый регион с нефтяными месторождениями, разом замолчали. Не потому, что испугались — в этом зале страх был давно заменен на холодный расчет. Они замолчали, потому что каждый уже знал: когда Чжан появляется без доклада, это значит только одно — земля буквально горит под ногами.

Взгляды всех присутствующих синхронно сошлись на хозяине кабинета

Господин Ии не шелохнулся. Лишь его указательный палец, лежащий на полированной поверхности стола из черного дерева, слегка приподнялся на миллиметр — и этого было достаточно.

— Вон, — коротко потребовал он.

Без злости и попытки унизить. Просто так было быстрее.

Мужчины встали как один. Их поклоны были отточены годами — ровно сорок пять градусов, ни больше, ни меньше. Через семь секунд зал опустел.

— Говори, помощник Чжан, — негромко потребовал владелец просторного, но довольно минималистично оформленного в европейском стиле кабинета.

Короткостриженый ханец в неброском темном костюме, которого спокойно можно было бы принять за старшеклассника, если бы не уже раскинувшиеся на лице едва заметные сеточки морщин, привычно отрывисто кивнул.

С этого короткого ритуала начинался любой его доклад.

— Господин Ии, — без всяких эмоций, но очень быстро начал бывший спец аналитической разведки. — «Опричник» под ударом. Вы приказали докладывать сразу же…

Хозяин кабинета, уподобившись статуе Будды, даже не шелохнулся. Однако знавшие господина не первое десятилетие помощник прекрасно заметил чуть прижатый указательным пальцем краешек листа какого-то договора и практически неразличимо дрогнувшие жилку в уголке глаза.

— Подробности, — потребовал Хули-Цзин, не меняясь в лице.

Демонстрировать при подчиненном эмоции было просто немыслимо. Хотя если у господина Хань была бы такая возможность, то он бы поморщился. Старик был готов признать, что несколько раз едва не потерял самообладание из-за выходок этого сопливого щенка из стаи Волка. Однако любая информация по молодому Волконскому действительно докладывалась вне очереди. Уж больно не хотелось старому ханьцу вновь принимать решение под захватом прицельных комплексов русских тактических ракет.

Но куда важнее было другое: ТОЛЬКО угроза жизни клановца не заставила бы Чжана настолько потерять самообладание.

— Чэнь прислал сообщение, — помощник с легким поклоном двумя руками протянул боссу планшет, где уже был открыт видеофайл.

— Суть, — потребовал Хули-Цзин, едва глянув на строку тайминга.

Отчего-то он полагал, что пятнадцати минут на изучение всей записи ныне стали непозволительной роскошью.

— Чэнь приносит свои глубочайшие заверения в признательности и…

Хозяин кабинета сделал едва заметное движение рукой.

— Он принял заказ на «опричника», — тут же поправился Чжан. — Гашение облика.

Лишь очень внимательный человек мог заметить, что пальцы старого азиата едва ощутимо дрогнули, на какое-то неуловимое мгновение чуть сильнее сжавшиеся на подлокотнике кресла.

Один из четырех учеников. Второй и заключительный в списке тех, кому господин Ии доверял (помощника в этом коротком перечне, кстати, не было). Прекрасный специалист по силовыми и диверсионным операциям и созданию агентурных сетей. Он совершенно точно знал, что Волконского трогать нельзя.

Так что же произошло?

— Оставь и уходи, — потребовал ханец, устанавливая планшет на стол перед собой.

Все-таки придется потратить драгоценные минуты, чтобы ознакомиться с видео самостоятельно.

Но перед этим…

Старый ханец потянулся к старомодной записной книжке и, найдя нужный номер, набрал его на клавиатуре селектора связи.

Гудки, издревле обозначавшие запрос на соединение, не мешали ему изучать замершее на экране лицо.

Ученик, вероятнее всего, уже бывший, выглядел плохо. Это вряд ли бы понял человек, не знавший мужчину лет пятидесяти столь же хорошо. Но хозяин кабинета с грустью подмечал слегка сбившийся галстук, не слишком аккуратно причесанные волосы и то самое выражение, какое господин Ии надеялся никогда не увидеть в глаза своего соратника.

Обреченная решимость. Ученик уже списал себя со счетов как битую карту, но, кажется, все еще пытался спасти оставшуюся колоду.

Соединение не прошло. Волконский не ответил. Впрочем, это было ожидаемо. В конце концов, прямой номер ханьцу пришлось доставать самостоятельно. Стоило полагать, что вызов незнакомого абонента посреди ночи клановец попросту проигнорирует.

Тогда господин Хань отбил коротко сообщение своему старому врагу и нажал на иконку воспроизведения.

Через несколько секунд Хули-Цзин испытал чувство гордости, глядя на ученика. Внешне в записи не было ничего особенного. Подтянутый немолодой уже мужчина, вынужденный выступить против слова своего наставника, приносил уважаемому учителю извинения и заверения в глубочайшем почтении.

Хозяин кабинета второй раз потянулся к селектору в попытке предупредить Волконского. Тот вновь не ответил.

— Чэнь, — с легкой гордостью в голосе произнес господин Ии.

Следующий абонент «откликнулся» мгновенно, стоило лишь старому азиату прикоснуться к кнопке быстрого вызова.

— «Алый рассвет». Всех, кто был рядом с Чэнем последние сорок восемь часов — в Черную комнату. Семью под контроль, — отдал он короткие приказы. — Тревога резервным. Перехват по координатам…

Голос звучал ровно и глухо. Господин Хань уже скорбел по возможно еще живому, но точно не имеющему шансов выбраться из этой истории ученику. Однако это не мешало принимать ему молниеносные решения и четко оценивать ситуацию.

Верного соратника, как говорят в этой холодной стране, «приняли». И поставили перед выбором: либо жизни родичей, либо голова Волконского. В том, что у специалиста по подрывной работе и агентурной разведки найдутся подходящие исполнители, сомнений быть не могло. Тот… не подвел. Прекрасно понимал, что таких свидетелей в живых не оставляют. Однако условием его было — запись послания учителю, против интересов которого его заставили работать. Причем отправить ее Чэнь потребовал сразу же.

«Шантажист», кем бы он ни был, отношения к специальным службам, которые в очень многих странах мира исторически называют «конторами», не имел. Так что наличие кода в коротком сообщении не разгадал. А ученик успел многое передать…

Соратник остался верен себе до конца. Да, он сообщил, что семья в опасности, но при возможности угрозы интересам учителя, а, значит, и Китая, настаивал на приоритете в адрес Волконского. Жизнь собственных родных он провел по разряду «если успеете».

«Обязательно успеем!» — мысленно пообещал хозяин кабинета. Это меньшее, что он мог сделать для человека, который готов был на все ради интересов и воли своего учителя.

В родном языке старого азиата слово «чэнь» имело несколько значений. В том числе и два вида оружия. Соратник никогда не отличался гибкостью боевой плети для ву-шу. Но вот прямотой и искренностью… В коллекции господина Ии хранился меч-чэнь эпохи Тан — прямой, без единого изгиба, с гравировкой: «Режь правду — лги лезвием». Соратник был его живым воплощением. Даже сейчас, на экране, его спина оставалась прямой, будто клинок, воткнутый в землю посреди бури. Непреклонный в своих принципах. Готовый даже на грани нести смерть врагам учителя. А сегодня и чуть-чуть за ней. Если бы ученик действительно был мечом, то как нельзя более к месту на лезвии пришлась бы гравировка в виде стиха Ли Бо о «верности до последнего вздоха».

Что ж, свой финальный «взмах», как и подобает клинку, он сделал.

Хозяин кабинета вновь бездумно потянулся к селектору. Без особой надежды на успех.

— Да! — раздался раздраженный молодой голос.

Господин Ии замер на долю секунды — это было все, старик мог позволить себе в качестве слабости. Спустя мгновение он уже попытался было ввести опричника в курс дела, как его прервал короткий вскрик «Что за?..», удар и скрежет металла.

Они не успели.

Личный комм издал тревожную трель.

— Мои не успеют, — произнес голос старого врага.

— Не успели, — поправил господин Хань, давая понять, что все уже случилось, но это совершенно не мешало ему отдавать с планшета соответствующие команды.

Пальцы Хули-Цзина сжали селектор так, что белый пластик затрещал, но голос остался ровным, как поверхность озера Тайху в безветрие.

Волк не ответил. Он слушал. Этим двоим вообще не нужны были слова.

— Мои неподалеку, — коротко сообщил хозяин кабинета и дал отбой.

Он сделал все, что мог. Теперь хозяин кабинета мог позволить себе выделить минутку на скорбь по своему лучшему ученику.

Время мести наступит позже. Но обязательно.

Медный привкус крови во рту.

Именно его первым ощутил Павел, открыв глаза. Кажется, он повис на врезавшемся в ребра ремне. Первая же попытка сдвинуться с места привела к вспышке боли в груди, от которой он вновь чуть не отправился в беспамятство.

— Щ-щ-щ… — процедил парень едва слышно.

Губы отказывались издавать членораздельную речь. Попытка позвать Тюфякина отозвалась булькающим звуком в залитом кровью горле. Часть ее горячей волной тут же хлынула через рот.

С противным хлюпаньем Волконский пару раз негромко кашлянул от резкого неприятного запаха.

— Хр-р-р-р-р! — выдал он едва слышно.

Первая же попытка повернуть голову, чтобы оценить состояние недавнего собеседника, окончилась новой вспышкой боли.

По телу прокатилась теплая волна. Стало самую чуточку легче. Наконец-то «врубился» амулет последнего шанса. Теперь Павел мог осторожно надеяться, что до больницы он все же доживет.

Вот только…

Сквозь разбитое стекло парень прекрасно видел несколько пар аккуратно приближающихся штурмовых ботинок. В какой-то миг ему даже показалось, что сквозь звенящий гул в ушах он расслышал треск битого стекла под толстыми рифлеными подошвами. А вот выстрелов клановец не услышал. Зато увидел. Упавшую на асфальт гильзу.

«Сопровождение — все.» — мысленно отметил он. Одна машина. Два человека. Дали бы они чужакам с оружием в руках так вольготно разгуливать возле сюзерена.

Парень попытался поднять правую руку в надежде дотянуться до ножа. Не получилось. Тело вновь отозвалось болью. Левую парень даже «мучать» не стал. Она повисла плетью. Тут и врач не нужен, чтобы понять, что пока конечность полностью бесполезно.

«Сука!» — с каким-то мрачным смешком выплюнул парень очередной сгусток крови. Отчего-то слабо верилось, что все закончится вот так. Глупо. Подвешенный на ремне словно муха в ожидании проголодавшегося паука…

Ботинки приближались. Не спеша. Но уверенно. Кто бы это ни был, свидетелей и полиции они не боялись абсолютно.

Гул в ушах начал стихать. Во всяком случае, клановец хоть и приглушенно, но все же услышал несколько скупых, отдающих чем-то металлическим хлопков.

Нападавшие били с рачительностью бывалых охотников. За двуногой дичью.

Где-то неподалеку взвизгнули стираемые о сухой асфальт покрышки. Хлопки стали интенсивнее.

Не было ни команд, ни криков, ни азартных возгласов. Стрелки работали сосредоточенно и умело.

«Градом» ударил по защитному куполу ливень пуль. Каждое подпадание «стальной осы» в развернутый боевым ритуалом полог обрамлялось короткой вспышкой, от обилия которых глаза Волконского моментально заслезились. Однако с каждой секундой они становились все тусклее и тусклее. Убийцы явно искали предел насыщения защиты. И подобрались к тому совсем близко…

И ничего нельзя было сделать! Клановцу же только и оставалось, что наблюдать за почти танцевальными шагами пытающихся «вскрыть» его защитные системы «злодеев».

В какой-то момент, отлаженный годами совместных тренировок, ритм сбился. Вот одна из подошв словно бы зацепила другую, а еще через миг их обладатель грузно осел, уткнувшись закрытым наполовину скрытым повязкой лицом в разогретый асфальт. Темное кепи рухнуло рядом с его головой. Оружие мертвец их рук так и не выпустил.

«Готовились, твари!» — решил Волконский, оценив компактную «трещотку» с внушительной банкой глушителя.

Две пары ботинок тут же почти балетным па прыснули в сторону, продолжая довольно сдержанно вести огонь. Однако вспышки стихли. Стрелки явно нашли цель «интереснее», чем покореженный авто Волконского.

«Не время!» — рявкнул сам на себя парень, почувствовав, что правая рука хоть чуток, но начала слушаться. Каким-то чудесным образом он таки смог дотянуться до крепления и выстегнуть застежку.

Ни о какой грации и речи не было. Тело ударилось о потолок-ставший-полом с глухим стуком костей о металл. Где-то хрустнуло — то ли обшивка, то ли ребро. Вспышка боли буквально заставила его на несколько секунд ослепнуть и оглохнуть. Однако через какое-то время оказалось, что он все еще жив, а мир вокруг, начал приобретать очертания.

«Сумка!» — билась в голове одна-единственная дикая мысль.

Каким-то чудом парню все же удалось перевернуться на спину и неловко оттолкнуться ногой.

На «подвешенное» ремнем безопасности бездыханное тело Тюфякина Волконский старательно не обращал внимания. Не время. Все его мысли занимал только небольшой рюкзачок… Он полз к нему как к последнему шансу на спасение. Но не от смерти. От позора. Небольшой взрывной артефакт «восемь метров — ничего живого» точно должен был быть там.

На второй план отошли боль, «танцы» убийц, нет-нет да и мелькающие вспышки почти разряженной защиты. Осталась цель. И смысл. Возможно, последний. Но оттого не менее важный.

Еще рывок!

Превозмогая боль, Павел вновь подтащил к себе ногу и, уперев во что-то подошву ботинка, с отчаянием обреченного «подтолкнул» тело вперед. В следующую секунду парень был готов взреветь от ярости. Вот она сумка! Совсем-совсем рядом! Клановец даже смог дотянуться до нее едва слушающейся рукой… Однако почти непреодолимой преградой перед ним встала самая обычная… «молния»! «Дубовые» и скользкие от крови пальцы никак не могли ухватиться за «язычок» бегунка. Но Волконский с упорством смертника все пытался «зацепить» непослушный кусочек металла…

Пальцы скользили по молнии, оставляя кровавые полосы на черной коже. Еще попытка — и ноготь сломался, но металлический язычок, наконец, поддался… Кажется. Совсем чуть-чуть. Но это уже победа. Еще несколько секунд и…

Полыхнуло.

Павел прикрыл глаза, уткнувшись в пол лбом. Однако пальцы все пытались дотянуться до «соломинки».

Над ухом громыхнули несколько отрывистых команд на чужом языке. Чьи-то руки тут же вцепились в парня и довольно жестко вытянули его из салона. Безвольной куклой его протащили несколько метров и уже куда аккуратнее разложили на асфальте.

Волконский тут же попытался дернуться, но сильные руки тут же прижали его к земле.

Кто-то то ли что-то бросил на ханьском, то ли просто коротко выругался на строптивого пациента…

А парня волновало только одно: на ЭТИХ были такие же ботинки, как и на убийцах.

Неподалеку надсадно взревел мощный двигатель, а еще через секунду недовольно взвизгнули тормоза. Хлопнули дверцы. Кто-то явно бросился к ним. Почти ослепший от боли клановец до последнего пытался понять, кто именно спешить к ним, когда на него водопадом обрушились… чьи-то волосы.

Впрочем, через миг он услышал почти родной парфюм — изящное и тонкое сплетение ароматов кофе и цитрусов…

«Катерина!» — только и успел сообразить он, позволяя телу вновь отключиться от столь болезненной реальности.