Гиблое место

V

Когда оперативно-розыскная группа «Смерша» подъехала к повороту на лесную дорогу, которая вела к заброшенной сторожке, там их уже поджидал Краснов, успевший на своей «эмке» съездить за проводником в Алексеевку. Проводник, которого привез Краснов, оказался крепким стариком лет семидесяти с берданкой за спиной. Стрельцов попытался выяснить, как его имя и отчество, но проводник строго сказал, что он привык, чтобы его звали Пафнутьичем. Пришлось контрразведчикам смириться с этим…

Они оставили машины на шоссе и пешком отправились к сторожке, ведомые Пафнутьичем. Худшие опасения Стрельцова оправдались. У сторожки никого не было. В самом доме, по всей видимости, тоже, если судить по широко распахнутой двери. Стрельцов повернулся к своим людям и приказал:

— Раков осмотрит сторожку, остальные ищут вокруг…

Младший лейтенант, который по возрасту был едва ли моложе остальных членов оперативно-розыскной группы «Смерша», проскользнул в дом, остальные разбрелись вокруг в поисках следов. Последних было хоть отбавляй. Вся земля была истоптана солдатскими сапогами, тут и там валялись окурки самокруток. Среди этих следов было практически невозможно отыскать следы диверсантов, и Стрельцов почувствовал злость на этого энкаведешника, который сорвал их планы. Мало того, что он упустил Шредера с Головиным, так еще и ушел в неизвестном направлении, не оставив человека, чтобы предупредить, куда он подался и где его теперь искать.

К нему подошел невысокий плотненький капитан и доложил:

— Товарищ майор, нашли следы, ведущие в лес. Энкаведешник увел своих людей туда, предположительно за Шредером и Головиным.

Стрельцов недобро посмотрел на Краснова и сказал:

— Ну что, капитан, упустил-таки твой Свинцов диверсантов?

— Свинцов — опытный офицер, на его счету не одно задержание! — обиделся за своего подчиненного начальник райотдела НКВД.

Стрельцов покачал головой.

— Это ничего не значит в данном случае. Вы не знаете Шредера, майор! Он один может перебить весь ваш взвод! Неужели вы думаете, что стали бы присылать нас, если бы вы могли справиться с ним своими силами?

Краснов промолчал. Ему нечего было возразить, тем более что он чувствовал, что этим дело может не ограничиться. Капитан слишком хорошо знал характер своего подчиненного…

— Ваш Свинцов нарушил приказ дважды. Первый раз — когда отправился сюда, второй — когда, упустив Шредера, решил преследовать его. Одно хорошо — по крайней мере, нам не надо ползать по лесу в поисках следов. Надо признать, что ваш Свинцов в этом нам помог. Теперь главное — не дать ему натворить новых глупостей. Будем надеяться, что мы догоним их до того, как они столкнуться со Шредером. Только бы не упустить его потом!

— В конце концов, не все так страшно, — заметил Краснов. — Мы предупредили охрану железной дороги и других военных объектов, разослали ориентировки. Так что…

— Боюсь, майор, не все так просто, как кажется, — возразил контрразведчик. — Шредер уже давно не выполняет обычных диверсионных заданий. Так что вряд ли его интересует ваша железная дорога или какие-нибудь другие военные объекты. Нет, он прибыл сюда с какой-то другой миссией. А что его интересует, мне пока непонятно…

Он повернулся к капитану.

— Ну, пошли, покажешь, что вы там нашли.

Следов было много, они довольно-таки хорошо прослеживались на земле. Это действительно в какой-то мере облегчало им задачу. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы этот Свинцов дождался их, а не занимался бы самодеятельностью. В сложившейся ситуации Стрельцов не мог гарантировать успех операции…

Он повернулся к капитану и сказал:

— Собирай наших, пойдем за ними.

Но тут к нему подошел проводник.

— Пойдем, майор, я тебе покажу кой чего…

Стрельцову не очень-то хотелось тратить время, когда все и так было ясно. Но, тем не менее, он решил посмотреть, что обнаружил опытный следопыт.

Пафнутьич привел его к невысокому холмику неподалеку от ограды и сказал, кивнув на него:

— Это — ход из сторожки. Мыслю я, Васька Головин с вашим немцем ушли им в лес, обведя вокруг пальца Тольку Свинцова.

Только теперь Стрельцов заметил крышку лаза, спрятавшуюся в траве. Он подошел к ней, опустился на колени и внимательно обследовал. Убедившись, что крышка не заминирована, майор осторожно открыл ее и заглянул в подземный ход.

Вниз вели несколько ступенек, вырытых в земле. В проникающем снаружи свете Стрельцов заметил, что пол хода залит водой. Оттуда тянуло холодом и сыростью…

— Товарищ майор! — услышал он позади себя голос Ракова и, встав на ноги, повернулся к нему.

Младший лейтенант, которого он отправил обследовать сторожку, протянул ему сломанную немецкую финку и автомат ППШ.

— Это я нашел в подполе возле люка подземного хода. У меня создалось впечатление, что кто-то упорно пытался открыть крышку, но у него так ничего и не получилось. И еще… В доме сильный запах гари, а следов костра или пожара я нигде не обнаружил.

Стрельцов задумался.

— Пойдем-ка, посмотрим, — сказал после некоторой паузы он…

Раков привел его в подпол и показал место, где он нашел финку и автомат. Стрельцов внимательно осмотрел пол, ковырнул почему-то рыхловатую в этом месте землю пальцами и сказал, обращаясь к младшему лейтенанту:

— Дима, принеси-ка мне лопату…

Когда Раков принес ему саперную лопатку, он принялся копать. Долго рыть не пришлось. Через некоторое время, сняв верхний слой земли, он обнаружил запрокинутое вверх лицо мертвого солдата. Краснов, когда его позвали опознать труп, сказал:

— Это Закиев из тех бойцов, что отправились вместе со Свинцовым. Но как он тут оказался? Кто это сделал?

— Не знаю, — ответил хмурый Стрельцов. — Давайте-ка откопаем его. Может, тогда удастся выяснить, что с ним произошло…

Они откопали уже плечи, но вдруг тело стало быстро погружаться, словно под воду. Стрельцов с Красновым попытались удержать его, к ним присоединился Раков, но что-то так сильно рвануло тело, что в их руках остался только кусок гимнастерки, а сам труп ушел под землю. Стрельцов лег на живот около ямы и принялся быстро копать. Несколько раз копнув податливую землю, майор понял, что там никого не было.

Он резко встал на ноги и отдал лопату Ракову.

— Ладно, некогда решать эту задачку. Только время теряем…

И поспешил подняться по лесенке наверх. Остальные последовали за ним, не желая задерживаться в этом месте ни на секунду. И не в отсутствии времени на то, чтобы разгадать эту загадку, было тут дело. На самом деле всем им, в том числе и майору Стрельцову, было жутко. Им было неясно, как мог этот человек оказаться под землей, и почему, когда они принялись откапывать его, он ушел еще глубже. И еще они помнили тот рывок, вырвавший Закиева из их рук. Словно там, под землей, было нечто живое, утащившее солдата…

Наконец-то они выбрались на твердую землю. Некоторое время отдыхали, восстанавливая силы, растраченные в сражении с болотом. Потом намотали на ноги сухие портянки, надели сапоги и осмотрелись.

Метрах в двадцати сплошной стеной вставал лес. Там, по словам Головина, и начиналась та таинственная зона, о которой он рассказывал немцу. Шредер сразу же узнал это место. Сколько раз во сне он видел этот лес, и вот, наконец, он здесь!

Шредер сосредоточился и попытался прощупать зону. Ничего странного для обычного человека там вроде бы не было, но он вдруг почувствовал какой-то неподотчетный страх. Темным было это место, темная, зловещая аура витала над ним. У него опять появилось предчувствие, что он оттуда не вернется…

— Они уже близко, идут сюда, — сообщил он Головину. — Нам пора идти.

— Как это — идут сюда? — удивился парень. — Никто же не знает!..

— Значит, кто-то все-таки знает, — заметил Шредер. — Так что придется нам с тобой забраться поглубже в это место.

Головин задумчиво посмотрел сначала на лес, потом на немца.

— Жутковато что-то, господин майор.

— Зловещее место, — согласился тот с ним. — Ты там бывал когда-нибудь?

— Бывал, но далеко не заходил. Говорят, оттуда еще никто не возвращался.

— А что, там еще кто-то был? Ты ведь говорил, что об этом пути никто не знает!

Головин пожал плечами.

— Легенды говорят, что изредка кто-нибудь находит этот путь и уходит по нему в «гиблое место», чтобы никогда не вернуться…

— Но ты-то вернулся! — возразил Шредер.

Головин как-то странно посмотрел на него и сказал:

— А я и не пытался пробраться в эту зону. Я был мальчишкой и всего лишь играл здесь…

— Хорошенькое местечко ты выбрал для игр! — усмехнулся Шредер и поинтересовался. — Давно эта зона здесь объявилась?

— Наверное, она была всегда. По крайней мере, о времени ее появления легенды ничего не говорят, — ответил Головин.

Они постояли некоторое время, вглядываясь в темноту стоявшего перед ними притихшего леса, потом Шредер решительно заявил:

— Пошли, мы здесь ничего не выстоим. Может, удастся оторваться от преследователей.

Когда Лиза вышла к болоту, солнце стояло уже высоко. Она знала, куда двигались преследуемые и погоня — к «гиблому месту». Здесь просто некуда больше было идти.

До того, как отца Васьки арестовали, они втроем частенько перебирались на ту сторону через топь. В само «гиблое место» не забирались, но в его окрестностях было всегда много сочных ягод и большущих грибов. Конечно, если бы родители знали, где они пропадают, не избежать бы им хорошей взбучки. Но, к счастью, никто не догадывался, где проводила время их троица. Хотя, возможно, отец Васьки подозревал. Уж он-то, будучи лесником, должен был знать, что в округе нигде не растут такие большие и нечервивые грибы…

Пошарив в заветном месте, Лиза нашла три сгнившие слеги. Впрочем, чего можно было ожидать? Последний раз они были здесь за несколько дней до тех злополучных событий…

Она заметила в сухостое свежие следы вырубки. Конечно, те, кто прошел здесь до нее, могли сделать себе хорошие слеги. У нее же не было даже ножа… Однако девушка нисколько не расстроилась. Здесь достаточно было бурелома, и, за неимением лучшего, Лиза выбрала из него для себя подходящую жердь. Мысленно пожелав себе удачи, она решительно шагнула в трясину…

Сырой, стоялый воздух висел над болотом. Настойчивые комары тучами вились над разгоряченными телами. Пахло прелой травой, гниющими водорослями и еще чем-то непонятным. Люди с трудом вытягивали сапоги из трясины, всей тяжестью налегая на шесты. Каждый шаг давался с неимоверным напряжением, поэтому продвижение шло довольно-таки медленно. Утешало одно: те, кого они преследовали, находились не в лучшем состоянии.

Первую треть пути, до островка, прошли без особых затруднений. На последних метрах было, правда, поглубже. Ноги уже не вытягивались, приходилось телом раздвигать дрыгву.

Свинцов шел впереди, не оглядываясь, слыша позади лишь тяжелое сопение людей. Но вот он выбрался к острову. Здесь уже можно было стоять, не опасаясь, что ноги затянет, и Свинцов остановился, пропуская людей.

— Ну как, старшина? — поинтересовался он у Васнецова, бредущего последним.

— Полный порядок, товарищ младший лейтенант, — откликнулся тот. — Пока все идет нормально.

Мокрые, облепленные грязью, тяжело дышащие солдаты выходили на остров и валились на приветливую травку. Последними из болота выбрались Свинцов со старшиной и плюхнулись на землю.

— Все, здесь отдыхаем. Дальше будет труднее.

Он оглядел свою команду. Солдаты, устроившись на траве, курили. Их было десять человек, ударная группа взвода лейтенанта Дворянкина. Пятеро рядовых — снайпер Петров и автоматчики Глухих, Краснов, Рябинов и Мошнов — были совсем молоденькими ребятами, но уже успевшими понюхать пороху. Ефрейтор Мельниченко и младший сержант Смирнов, самые опытные бойцы группы, если не считать старшины, как всегда держались рядом, потягивая одну самокрутку на двоих. Пару затяжек делал один, потом передавал другому.

Рядом с ними курил трубку сержант Железнов, подчеркивая свою принадлежность к славной когорте моряков. Было, правда, непонятно, как он умудрился попасть в этот батальон, а не на военный корабль или в морскую пехоту. Сам же Железнов всегда ходил в тельняшке и был горазд на всякие морские байки. И хотя он уверял, что это — чистая правда, большинство этих историй вряд ли имели под собой реальную основу и, скорее всего, выдумывались им самим.

Чуть поодаль любовно поглаживал свой РПД младший сержант Бельский. Этот был помешан на оружии: постоянно собирал, разбирал, чистил свой пулемет. «Дягтерев» был для него всем: и другом, и родными. У Бельского никого не осталось, все погибли под немецкими бомбами в первые дни войны.

Далее расположились старшина Васнецов, лейтенант Дворянкин и сам Свинцов.

— Это еще что! — сказал Железнов, попыхивая трубкой. — Вот мы в сорок втором весной по болотам наступали! По уши в грязи, холодища, под немецкими пулями и минами!.. Вот это было весело! Нас, как рыбу, глушили бомбами и снарядами, приходилось выгрызать у немцев каждую пядь земли. Вот так-то…

— Слушай, Железнов, а как же твоя морская душа оказалась на суше? — поинтересовался Дворянкин. — Почему ты не на флоте?

— Так я ж, товарищ лейтенант, и был там! Но вот ведь как бывает в жизни: угораздило меня во время срочной службы шпиона поймать!

— Во заливает! Брешешь ведь! — послышались голоса.

— Ей богу, не вру! — Обиделся Железнов. — Я проходил службу на Тихоокеанском мотористом. И вот однажды дали мне увольнительную. Принарядился я, как полагается, по такому случаю, сошел на берег и поспешил к своей разлюбезной Екатерине Андреевне. И надо же мне было наткнуться на этого малого!.. Решил я, братцы срезать путь и пошел не там, где все нормальные люди ходят, а через причал, загроможденный грузом. Смотрю, среди ящиков прячется какой-то азиат и что-то высматривает на нашей эскадре. Ну, я и поинтересовался, что это он тут делает, а он как заверещит, да как даст мне ногой в ухо! В голове все поплыло, а он меня еще раз ногой так двинул, что я отлетел в сторону и ударился об один из ящиков. Разозлился я не на шутку и приложил его. Правда, несильно… Так, чуточек, вполсилы… Смотрю, обмяк мой азиат. Послушал, — вроде, дышит. Взвалил я его на себя и отнес, куда следует. Оказалось, японский шпион был.

В то, что Железнов мог уложить любого своими пудовыми кулачищами, верилось охотно. Вызывал сомнение сам факт существования шпиона, который мог беспрепятственно крутиться в районе расположения военных кораблей. Но это нисколько не смущало Железнова, продолжавшего свой рассказ, хотя товарищи и посмеивались над ним, отпуская по ходу повествования соленые шуточки.

— А как же твоя зазноба? Так и не дождалась тебя тогда?

— Дождалась. Пришлось, конечно, разъяснять ей, что к чему…

— Разъяснил? И она тебе поверила?

— Конечно, поверила! — усмехнулся Железнов. — А куда ей было деваться?

— Однако она у тебя того… доверчивая. Я бы, наверное, тоже поверил. Только бы глянул на твои кулачищи и сразу же поверил бы! — заметил Бельский.

— Не, мужики, я ее никогда пальцем даже не трогал! — возразил Железнов.

— И не учил никогда уму-разуму?!

— Говорю же, не трогал! Да и не было, честно говоря, поводов.

— Даже когда в плаванье ходил?

— Даже тогда.

Свинцов слушал своих бойцов с улыбкой на губах. Его радовал сам факт того, что у них было хорошее настроение. А вот у него на душе было тревожно. Он не знал, что ожидало их в «гиблом месте»…

— Потом, вернувшись со службы, пошел работать в торговый флот. Поплавал по миру, избороздил практически все моря и океаны, — продолжал тем временем Железнов.

— Так уж и все?

— Я и говорю — практически! У берегов Антарктиды не был, а так — везде…

— А как же твоя разлюбезная Екатерина Андреевна?

— Так я увез ее с собой, на Балтику. Жили мы душа в душу, а тут — война! Пошел я в военкомат, отправили меня на Балтийский флот на торпедные катера мотористом. И все бы ничего, но потопили наш катер в одном из рейдов. Оказался я безлошадным, а тут из таких, как я, формировали морскую пехоту для обороны Ленинграда. Так ваш покорный слуга оказался на суше…

— А сюда-то ты как попал?

Железнов усмехнулся.

— А вот тут-то и сыграла свою роль история с поимкой этого шпиона. Шандарахнуло меня хорошо в одном из боев, вывезли меня на Большую Землю, и пришлось мне долго валяться в госпитале. Потом была комиссия, меня признали годным к службе, и тогда встал вопрос: куда меня отправить? Я-то рассчитывал, как минимум, попасть обратно в морскую пехоту, но не тут-то было! На мое несчастье, попался на моем пути товарищ, которому я сдавал того япошку. Чином он теперь был, конечно, повыше, чем тогда, но меня, гад, вспомнил. «Кадрами разбрасываться нельзя!» — говорит. И направляет меня сюда. Так я и оказался здесь…

Он выбил трубку и сунул ее в карман.

— Значит, подкузьмил тебе твой приятель? — посмеиваясь, поинтересовался Дворянкин.

— Подкузьмил, — согласился Железнов. — Только я так думаю, товарищ лейтенант… Здесь мы тоже очень важное дело делаем. Только если бы предложили на фронт, я сейчас же, не раздумывая, согласился бы!

Свинцов взглянул на часы. Пора было идти дальше. Бойцы после перехода по болоту уже немного передохнули, а после рассказа Железнова еще и повеселели. Он встал и скомандовал:

— А ну, товарищи бойцы, кончай перекур! Берите свои слеги и за мной! Идем прежним порядком! Еще раз предупреждаю: ни шагу в сторону! Пошли!

И шагнул с берега прямо в бурое месиво…

Этот этап был еще труднее первого. Жижа была густой, как кисель, приходилось расталкивать ее грудью, с трудом продвигаясь вперед. С бойцов пот лил градом, заливая глаза. Мертвым было это болото, гибельным, как и то место, куда они стремились. Даже комары куда-то пропали…

Справа невдалеке вспучился огромный пузырь, лопнул, и болото глухо вздохнуло, словно живое существо.

— Газ болотный выходит, — сказал Свинцов. — Потревожили мы его.

— Старики говорят, что в таких местах Хозяин, лешак, живет, — заметил Глухих.

— Сказки все это, — буркнул Свинцов. — Никого тут нет — ни лешего, ни водяного, ни русалок.

— Оно-то так, товарищ младший лейтенант. Только все равно жутковато.

Болото опять гулко вздохнуло, уже где-то позади. Раздался испуганный вскрик и громкий мат Васнецова. Свинцов обернулся и обомлел: Бельский чуть ли не по самые уши погрузился в жижу, сойдя с тропы!

Если бы сержант был один, это бы означало его скорый конец. На поверхности удержаться не было никакой возможности, трясина засасывала очень быстро. Но старшина, на его счастье, быстро сориентировался и протянул Бельскому свою слегу.

— Хватайся, дурень!

Сержант ухватился обеими руками за конец шеста, а старшина и Железнов стали тянуть изо всех сил. Рябинов, ближе всех стоявший к ним, качнулся вбок, намереваясь развернуться. Хорошо, Свинцов вовремя заметил и заорал:

— Куда, мать твою?! Стоять!

— Я помочь хочу…

— Стоять, я сказал! Хочешь последовать за Бельским? Справятся и без тебя!

В последнем он далеко не был уверен. Васнецов и Железнов стояли по грудь в болоте, и тащить в таком положении было очень тяжело. К тому же под ногами Бельского если и было дно, то очень глубоко, а возможности держаться на плаву в таком киселе не было.

— Сбрось пулемет! — крикнул Железнов, красный от напряжения.

— Нет! — отплевываясь от грязи, наотрез отказался Бельский.

— Брось, дура, не вытащим ведь!

Бельский скрылся на мгновение из глаз. Железнов с Васнецовым дернули шест изо всех сил, и на тропе рядом с ними показался полузадохнувшийся сержант с пулеметом за спиной, который так и не бросил.

— Как ты? — поинтересовался Васнецов.

— В порядке! — прохрипел Бельский.

Старшина махнул рукой, подавая знак Свинцову, что можно двигаться дальше. Он подал команду, и движение возобновилось. Солдаты с трудом вытащили ноги из трясины, которые уже успели завязнуть, и побрели вслед за своим командиром…

Свинцов вспомнил, как они искали эту тропу. Конечно, сейчас это казалось мальчишеством, но тогда для них это было своеобразным испытанием на храбрость, выносливость и самообладание. Они оба знали легенду о «гиблом месте» и старались найти дорогу туда, чтобы проверить, правда ли то, что говорят о нем. О том, что они могут утонуть в болоте, мальчишки не думали…

Много сил было положено, чтобы отыскать путь в «гиблое место». Теоретически, конечно, можно было проникнуть туда зимой, когда болото замерзало. Но практически… Глубокий снег и короткие дни не позволяли этого сделать. Не будешь же шататься по зимнему лесу ночью! К тому же свои поиски пацаны держали в строгом секрете от родителей. Они оба прекрасно знали, как те отреагируют на это…

Два лета мальчики потратили на поиски пути, но своего добились. А один раз даже сунулись за границу «гиблого места». Оно было действительно гиблым: не было ни птиц, ни зверья, ни насекомых. Даже ветер не шумел среди деревьев-великанов. Стало как-то жутковато на душе, и они поспешили выбраться из этого места…

Потом в жизни друзей появилась Лиза, и сразу в их отношении друг к другу наметилась трещина. Васька не замечал, как все дальше и дальше отдаляется от своего друга, а Свинцов завидовал ему, и эта зависть вовсе не была хорошей. Любовь к девушке вбила клин в их дружбу…

Каменистого островка, последнего перевалочного пункта на их пути, они достигли без особых приключений. Пока солдаты отдыхали, Свинцов взобрался по склону на вершину острова и, прильнув к биноклю, стал всматриваться в противоположный берег.

Минут пять он шарил взглядом по каждому бугорку и кустику, надеясь отыскать следы пребывания тех, кого они преследовали. И хотя младший лейтенант ничего не обнаружил, спокойствия у него на душе не было.

— Значит, так, — сказал он, спустившись обратно, — сейчас начинается самый легкий и одновременно самый опасный участок пути. Легкий, потому что в этом месте нет большой глубины, и дно под ногами не такое зыбкое. Опасный, потому что на той стороне нас может поджидать засада. Тех, кто идет по тропе, легко перещелкать с того берега, поэтому нам придется разделиться. Старшина Васнецов, сержант Железнов, рядовые Краснов, Рябинов и Мошнов пойдут со мной. Ты, Саня, — Свинцов обратился к Дворянкину, — со снайпером и пулеметом будешь нас прикрывать отсюда. Если что, помните: Шредер нужен нам живым!..

Они ползком добрались до вершины острова.

— Главное, не упустите момента, когда они начнут стрелять, — напомнил Свинцов Дворянкину. — Их необходимо быстро обезвредить, иначе они перестреляют нас, как куропаток. Укрыться-то здесь негде!.. Если все пройдет нормально, я вернусь за вами.

— А если нет? — осторожно поинтересовался лейтенант.

— Об этом даже и не думай! Все должно пройти нормально. Если же меня убьют… Сами на ту сторону не суйтесь. Ты запомнил дорогу?

Дворянкин кивнул.

— Тогда бери людей и возвращайся обратно. Там, у начала тропы, и караульте их со смершевцами. Другого выхода отсюда нет, так что мимо вас они не пройдут… Ну, мы пошли!

— Ни пуха, ни пера! — пожелал Дворянкин и хлопнул его по плечу.

— К черту! — торопливо ответил Свинцов и быстро пополз вниз…

Каждую минуту, каждую секунду, бредя к противоположному берегу, он ожидал услышать автоматную очередь, которая оборвет его жизнь. Правда, фронтовики говорили, что свою пулю не услышишь, но кто это проверял? Бредя по тропе, Свинцов напряженно вглядывался в кусты, надеясь, что успеет среагировать раньше, чем его убьют, хотя шансы на это были мизерными…

Обошлось. Никто не встретил их огнем. На берегу никого не было, следы свидетельствовали, что Головин со Шредером последовали в «гиблое место». Что им там могло понадобиться?

Свинцов вернулся за группой прикрытия и перевел их по тропе на берег, где их поджидали остальные.

— Здесь есть ручей, — сказал он, когда все собрались вместе. — Даю десять минут на приведение себя в порядок. Смоете грязь, а сушиться будем на ходу. Через десять минут выступаем. Разойтись!

Лиза шла по болоту, старательно прощупывая слегой тропу перед собой. Никогда еще ей не приходилось идти этим путем одной. Никто не шел впереди, расталкивая грязь, никто не окликал ее, не поддерживал доброй шуткой, как это обычно делали Васька с Толиком. Жидкое месиво цеплялось за бедра, волоклось за ней. Она с трудом, задыхаясь и раскачиваясь, продвигалась вперед, не спуская глаз со знаков.

Не грязь, не живая, дышащая под ногами зыбкая почва были ей страшны. Страшило одиночество, мертвая загробная тишина, повисшая над бурым болотом. Даже комары куда-то все подевались. Она боялась оглянуться, сделать лишнее движение. Ей казалось, будто кто-то бредет позади и дышит ей в затылок. А иногда возникало ощущение, что вот сейчас кто-нибудь схватит ее за ноги и утащит в эту мертвую топь…

Животный ужас накапливался в ней, заставляя учащенно биться сердце. Ноги дрожали от напряжения, легкие работали, как кузнечные меха, нагоняя затхлый вонючий воздух в сжатую топью грудь. Но она, налегая всей тяжестью на шест, с трудом вытаскивая ноги, все равно брела вперед, расталкивая перед собой грязь.

Она плохо помнила, как преодолела первую часть пути. Выбралась на островок, ткнулась лицом в траву и замерла, не в силах пошевелиться. Подождала, пока противная дрожь покинет тело, потом решительно встала, подняла слегу и смело шагнула в топь…

Огромный бурый пузырь вспучился прямо перед ней и гулко лопнул, обдав гнилым запахом и брызгами грязи. Первым ее инстинктивным движением было шагнуть в сторону, но девушка сдержала себя, зная, чем грозит ей этот поступок. И тут началось светопреставление…

Болото словно взбесилось. Огромные пузыри вспучивались и лопались со всех сторон: перед ней, по бокам, сзади. Поверхность болота раскачивалась, бурая жидкость иногда покрывала ее с головой, залепляя глаза, уши, рот, нос. Но девушка собрала всю волю в кулак, несмотря на тот ужас, который тисками сдавливал сердце, и упрямо шла вперед. Кричать было бесполезно (кто услышит в этой глуши?), поэтому она молчала, сжав зубы.

Так продолжалось, пока она не выбралась на каменистый островок. И сразу стихло все, успокоилось болото, словно признав свое поражение. Лиза вдруг осознала, что плачет. Всхлипывала, размазывая слезы и грязь по щекам, вздрагивая от одиночества и омерзительного страха. В ушах звучал настойчиво чей-то голос, перебивающий все мысли: «Вернись, вернись, вернись…»

Но нет, она решила твердо дойти до конца, во что бы то ни стало. Встала на ноги, перевалила через вершину острова, шмыгая носом, прицелилась, как идти дальше, и опять полезла в болото…

Последний этап дался ей легче. Топь стала пожиже, дно попрочнее, даже кочки кое-где появились. Постепенно почва все повышалась и повышалась, начался лесок. Трясина уступила место кочкам и мшанику. И вот, наконец, она стояла на твердой земле, еще не веря, что дошла.

Потом появилась растерянность. Куда все ушли? Вокруг никого не было видно, а впереди чернела стена леса, которая отмечала границы «гиблого места».

Умывшись у ручья, девушка задумалась. То, что они были здесь, понял бы даже несведущий человек. Десять аккуратно прислоненных к деревьям слег, многочисленные окурки, затоптанные каблуками солдатских сапог, однозначно свидетельствовали об этом. Наверняка они последовали в «гиблое место». Может, Васька совсем сошел с ума? Она очень хорошо помнила свои ощущения от единственного посещения «гиблого места». Страх, ощущение того, что кто-то копается в твоих мыслях, оценивает, примеривается к тебе… Ни Васька, ни Толик ничего подобного не чувствовали, посмеявшись над ее обеспокоенностью. Для них посещение этого места было всего лишь испытанием на храбрость. Но она знала, что они тоже бояться, только стараются не показать своего страха девчонке, на чью любовь претендовали оба…

Тем не менее, они ушли туда, она была в этом уверена. И ей предстояло последовать за ними, несмотря на свой страх. Она распутала подол платья, которое подоткнула перед тем, как лезть в болото, чтобы легче было идти. Сняла платье, смыла грязь в ручье, приветливо журчащем неподалеку, выстирала одежду и прямо мокрой натянула на себя. Когда все было готово, она двинулась в глубь «гиблого места» по тропе, на которой хорошо были видны следы солдатских сапог. Только вот девушка не помнила, чтобы в прошлое свое посещение этого места видела хоть какую-нибудь тропу в этом девственном лесу. Впрочем, она могла и просто запамятовать. Прошло столько времени…

Наконец, они вышли к болоту. Следы обрывались у самой топи. Контрразведчики с проводником обшарили все вокруг, но больше ничего не нашли.

— Похоже, они ушли в «гиблое место», — сказал Пафнутьич, глядя на болото.

— И что это значит? — поинтересовался Стрельцов.

— Что значит-то? — усмехнулся в усы Пафнутьич, выбрал в сухостое длинную жердь и прошелся вдоль болота несколько шагов, тыча в топь палкой.

Везде она уходила вниз, не достигая дна. Пафнутьич еще несколько раз ткнул жердью в болото и удовлетворенно кивнул.

— Мыслю я, ушли они-таки в «гиблое место».

— Что за «гиблое место»? — поинтересовался Стрельцов.

— Что за место такое? — старик, не спеша, свернул самокрутку, закурил и только после этого продолжил. — Старые люди бают, что есть за энтим болотом земля. Никто там не был, но говорят, что есть там город, а в том городе — несметные сокровища! Тока вот добраться до них ох как нелегко! Дорога вроде бы есть, а вроде бы и нету. Никто этого доподлинно не ведает. Правда, бывает, что кто-то открывает тропу и уходит туды. И не вертается… Посему прозвали люди это место «гиблым». К болотам, лежащим окрест его, боятся даже приближаться! И ежели чья скотина забредает в энти места, никто не идет ее искать. А чего вы хотите? Днем здеся ишо туды-сюды, а вот вечером… К вечеру начинается буйство всякой нечисти. Я сам однажды слыхал звуки, доносившиеся оттедова: крики, топот, какие-то дикие завывания. Уж и не рад был, что пришлось заночевать в такой близи от этого места. Вот так-то!..

— Сказки все это! — фыркнул капитан Ганелин. — Напридумывали черт знает что! Лешие, водяные, русалки, понимаешь ли!..

Брови Пафнутьича удивленно поползли вверх.

— Что-то я не припомню, чтобы поминал их. Да и не Хозяин это, он так не буянит, хотя тоже может поморочить человека предостаточно.

— Неужели вы верите в эти сказки, Пафнутьич? — усмехнулся Стрельцов. — Эх, отсталый вы человек! Нету ни бога, ни дьявола, ни духов — ничего!

— Зря ты так, майор! — насупился, обидевшись, тот. — Полазай по лесам с мое, потом будешь указывать, во что мне верить, а во что — нет! Я здеся такое видывал, что не приведи бог!..

— Ладно, не обижайтесь! — пошел на мировую майор, не ожидавший, что старый охотник примет его слова так близко к сердцу. — Верьте, во что хотите! Давайте-ка лучше подумаем, что делать дальше.

Старик задумался.

— Мыслю я, Васька знает дорогу к «гиблому месту». Его отец, Ванька, царствие ему небесное, — Пафнутьич перекрестился, — сызмальства рос в энтих местах. Васька тоже, пока его не забрали, пропадал в лесах. Кто-то из них мог вполне найти тропу… А Толька, в таком разе, тоже должон знать ее. Они ить в детстве были не разлей вода с Васькой.

— Вот как! — Стрельцов задумался. — Это несколько меняет дело… По крайней мере, понятно, почему он бросился на его преследование, не дождавшись нас.

— Тока слышь, майор, не делай поспешных выводов! — предупредил его следопыт, видимо, поняв, куда тот клонит. — Толька Свинцов — хороший парень, надежный! Он не станет себя марать связью с изменником Родины!

В это время к ним подошел Раков и протянул Стрельцову мокрую пилотку. Майор повертел ее в руках и заглянул внутрь.

— Зиновьев В., — прочитал он. — Где нашел?

— В болоте, на дрыгве лежала, — ответил младший лейтенант.

Стрельцов протянул пилотку проводнику.

— Что скажешь, Пафнутьич?

Старый охотник взял пилотку, осмотрел ее и вернул контрразведчику.

— То же, что и раньше. Ушли они в «гиблое место».

Майор покачал головой и сказал:

— А, может, Свинцов, не зная пути, полез в болото со своими людьми и там сгинул?

— Не прав ты, майор, — ответил на это проводник. — Толька Свинцов никогда бы не повел людей в болото, не зная тропы. Эта вещица ишо ничего не доказует! Знаешь что?.. Давай-ка обождем немного? Не знаю, кой черт понес Ваську в «гиблое место», но либо он сгинет там, либо вернется обратно энтим же путем. Конечно, неплохо было бы поставить наблюдателей вкруг болота. А вдруг объявится с какой-нибудь другой стороны?

Стрельцов задумался, потом повернулся к Ганелину, стоявшему рядом:

— Леша, возвращайся к Краснову в райотдел, свяжись по ВЧ с Управлением. Скажи, что мы потеряли след Шредера и что необходимо блокировать этот лес и тщательно его прочесать. Пусть объявляют войсковую операцию… А пока они там будут раскачиваться, попроси Краснова собрать всех, кого может. Мы будем ждать здесь…