Глава 35

После ликвидации лунной базы нужно было избавиться и эсминца, занимающегося наблюдением за второй половиной земного шара. А заодно Ветров решил уничтожить спутники наблюдения хинков.

— Сколько у хинков этих спутников? — спросил он Столярова. Разговор происходил в штабной комнате хасков, так что полковник тут же вывел на экран изображение Земли и нескольких орбит.

— Десять штук. Они развесили их на геоцентричной орбите, так, что каждый висит на одном месте и наблюдает за определённым участком планеты. Расстрелять их не проблема, но после каждого будет большая охота за вами. Затем они повесят новые, а вас потом они будут там ловить.

— Да, и это всё будет долго, и не безопасно, — подсказал Валерий Семенов, дежурный оператор системы слежения.

Ветров еще несколько минут наблюдала за своей будущей добычей, а потом спросил полковника: — Андрей, хаски эту картинку просто так всё вывели на экран, для красоты? Или она на самом деле такая, выдержанная в нужном масштабе?

— Нет, это, в самом деле, математическая модель настоящих орбит, а что?

— Тогда мне это не кажется, что их орбиты почти пересекаются?

Столяров посмотрел на изображение, потом проверил это на компьютере.

— Нет, всё правильно, глазомер тебя не обманул. Они действительно находятся на одной высоте над Землёй, и, кроме того, есть шесть точек, где их орбиты почти пересекаются. Даже могут пересечься, но это будет лет через пять.

Ветров удовлетворенно кивнул головой.

— Тогда, я, кажется, знаю, как их можно будет убрать без лишних усилий.

Столярова это не устраивало.

— Только не делай это сейчас. Без этих спутников мы и сами будем просто слепыми щенками.

Их диалог прервал тревожный голос Фармера по громкой связи.

— Генерал Райт, вас вызывают хинки!

— Кто? — Джозеф удивленно повернулся к интенданту. Но теперь и он услышал голос, доносящийся из динамиков. В нем явно слышались раскатистые интонации голоса ящера, но по-английски тот говори довольно чисто.

— Генерал Джозеф Райт, вас вызывает ваша дочь. Генерал Джозеф Райт, вас вызывает ваша дочь. Настройтесь на волну 56,7 десятых метра.

— Включи монитор, — велел Чай Сен.

Они сначала увидели это на простом, обычном мониторе, а потом хаски проецировали изображение лица Ванессы на большой экран. Райт содрогнулся, его поразило вовсе не то, что у дочери нет волос, а взгляд Ванессы, какой-то совершенно безумный.

— Папа, — тихо донеслось с экрана, распухшие губы журналистки еле шевелились, — папа, мне так больно. Приди, папа, спаси меня. Папа…

Кадр сменился, снова прорезался голос ящера.

— Генерал Райт, сдавайтесь, иначе ваша дочь умрет. У вас в запасе всего два часа для того, чтобы прийти к нам и сложить оружие. Два часа, или ваша дочь умрёт.

Сначала они даже не поняли, что им показывают хинки, по крайней мере место это узнали все — знаменитый холм Голливуда, с тремя оставшимися в наличии буквами "Гол…". Потом кадр приблизился, и даже у всё повидавшего в своей жизни Зорича перехватило дух. На самой вершине холма стоял крест, а на нем, фигурка обнаженной, распятой женщины. Мик Орк действительно был лучшим специалистом по Земле, ее истории и обычаях.

Между тем камера приблизилась совсем близко, они увидели, что руки девушки не прибиты, а привязаны веревками, в четырех местах, на запястьях, и чуть выше локтевого сустава. Кроме того веревки связывали ее ноги, а еще одна веревка перетягивала туловище журналистки. Ванесса была жива, но Зорич не был уверен, что она хоть что-то понимает во всем происходящем. Глаза ее были закрыты, грудь тяжело поднималась, она явно постанывала. Между тем голос ящера продолжал вещать.

— Генерал Райт, если вы не сдадитесь, тот через два часа она умрет. Она ведь так вас любит. На такой жаре она вряд ли продержится больше двух часов. У вас только два часа. Два часа для того, чтобы спасти вашу дочь! Мы ждем вас, Джозеф!

Зоричу показалось, что в голосе этой твари звучала явная издёвка. Теперь все в штабе смотрели на генерала. Тот же словно одел на лицо странную маску. Не чужую, свою, но абсолютно неподвижную. Зорич с раздражением оглянулся на Фармера, и тот приглушил звук динамиков.

— Вам нельзя туда идти, — сказал Зорич, — это ловушка специально для вас, генерал. Джозеф, вас нельзя заменить никем, вы знаете все, вы в курсе всех наших дел. И только по вашему голосу, по вашей команде, командиры лодок запустят свои проклятые ракеты.

— Я знаю, — тихо ответил тот, медленным жестом вытаскивая из кармана пачку сигарет. Райт даже достал одну из них. К нему тут же потянулись несколько рук с зажигалками, но генерал уже забыл про сигарету, и замер, глядя мертвыми глазами куда в глубь себя. В это время из одного из динамиков донесся голос Энди Маркеса.

— Орел три… генерал, это Дельта. Все мои силы брошены к Голливудскому холму. Мы все умрем, но освободим ее.

— Отставить, Маркес! — Генерал словно взорвался. — Я и сам не пойду туда, и вас никого туда не пущу. Один человек не стоит таких жертв. Сейчас на весах судьба самого человечества. Все по местам, продолжить работу! Давайте, парни, давайте! Да выключите вы эту чертову картинку!

И он со злостью ткнул пальцем в монитор с лицом его родной дочери. Все потихоньку начали расходиться по местам, остались стоять только трое: Зорич, Огнен, и незаметно подошедший чуть позже Майкл Коэн. Огнен тихо тронул полковника за плечо.

— Душан, я должен её спасти. Это ведь я виноват, что она попала в лапы этим выродкам вселенной. Я знаю, как все это сделать. Мне нужно одно блюдце, и все.

— Нет, этого мало, — отрезал Зорич, и, развернувшись, вышел из штаба. Майкл и Огнен, не сговариваясь, пошли за ним. Не останавливаясь, они подошли к блюдцу Коэна. Зорич сел в кресло соседнее с пилотским, надел шлем, и нажал клавишу связи с центром.

— Валерий, это Зорич. Ты сможешь мне найди данные наблюдения космической разведки за сутки до этого?

— Какого места? — спросил дежурный по космической разведке капитан Валерий Семенов.

— Голливудский холм.

Семенов покосился влево, он сидел в двух метрах от Райта.

— Только в инфракрасном изображении. Проклятый дым и пепел заслоняют все.

— Давай, выведи мне это все на экран.

Через минуту на мониторе появилось заснятое сверху изображение Голливудского холма. Сейчас, в этом спектре, это было плоское поле. Затем на нем появились светящиеся точки. Судя по часам в углу экрана, первые хинки появились здесь за четыре часа до трансляции. Владимир ускорил запись, потом остановил в тот момент, когда на холме появился крест. Теперь он приблизил изображение, затем замедлил кадры. Было отчетливо видно каждую фигуру. Ящеры копали не только яму для креста, но и несколько ям по окружности. Затем они начали закладывать туда что-то тяжелое, темное, то, что тащили сразу несколько ящеров.

— Минируют, — тихо сказал за плечом полковника Огнен.

— Вижу, — ответил тот.

— Похоже, они и под крестом заложили бомбу, — предположил Коэн.

— Да, и я могу даже определить какую, — раздался в наушниках голос Семенова. — Мы получили данные, что они вывозил наши мины со склада под Тверью. Хинки используют наше же оружие. Эта мина нажимного действия, она сработает в том случае, если крест поднимется в воздух.

Полковник выругался, затем спросил разведчика: — Ты можешь определить, с какой точки они будут вести подрыв?

— Да, сейчас только посмотрю другие кадры. В случае чего, сканируем радиопрослушку. Кстати, Маркес все-таки не выполнил приказ генерала, его люди уже выдвигаются по линиям метро к Голливуду.

— Хорошо, дай мне их волну, а потом найди пункт управления подрыва. Мы сейчас вылетаем. Да ведь, Коэн?

Тот отрицательно покачал головой.

— Один я не полечу. Мне нужно еще три блюдца. Зачем, я объясню позже.

Через полчаса после этого разговора люди Маркеса были в одном из самых неприятных мест Лос-Анджелеса, канализационном туннеле в километре от Голливудского холма.

— Я же говорил, что на твоих картах ничего похожего нет, — довольно заявил Джин обескураженному человеку в очках, строительной каске и со сложенной картой в руках. Инженер Мик Зонтковски был одним из высокопоставленных работников городского муниципалитета, проработал там более двадцати лет, и думал, что знает об подземных коммуникациях города все. Этот же неопрятный старик, в который раз оставил его с носом.

— Эти катакомбы строились еще во времена старины Теодора Рузвельта, — продолжал на ходу вещать Джин. — Неудивительно, что вы про них забыли, удивительно другое — что они во всю до сих пор исправно работают.

— Откуда вы все это знаете, Джин? — не удержался, и спросил Зонтковски. — Все метро, все коммуникации города? Да еще и про старину Теодора?

— Я ведь не всегда был бродягой, коллега, — усмехнулся бродяга. — Да-да, я ваш коллега. По-моему, я даже занимал такую же должность, что и вы — смотрителем подземных владений города. Только контора у нас тогда находилась ещё в другом месте, в старом квартале. Они переехали в новое место как раз после того, как меня с треском выперли с работы. Во всем виноваты наши пороки, Мик. Я слишком любил женщин, карты, и джин. Именно они меня опустили на это дно…

Тут он резко оборвал разговор, и закричал:- Эй, там, впереди! Вы уже хватили лишка, возвращайтесь сюда.

К нему, побрякивая оружием, и подсвечивая фонарями, подбежали восемь человек, во главе с самим Маркесом.

— Нам сюда, — Джин кивнул головой вверх, — сначала выйдем в новую канализацию, а потом и в метро.

Первым, как всегда, шел Тим Джейс. Его, казалось, все это только забавляло, он полез вверх по лестнице, напевая что-то себе под нос. Маркес иногда даже думал, что парнишка вовсе не чувствуют страха. Тим поднялся вверх, потом, подсвеченная фонариком, показалась его голова, с изрядно поредевшими дредами. Теперь он висел как летучая мышь — головой вниз.

— Старик, как всегда, прав, — весело сообщил он. — Тут все тихо и пусто, можете лезть спокойно.

Еще через десять минут он ящерицей скользнул в небольшое отверстие, способное пропустить только его одного. Эту особенность Том раньше использовал совсем не для благих дел. Используя свою природную гибкость суставов, он пролазил в любое отверстие, под любым углом, куда только пролазила его голова. В основном его интересовали коммуникации больших складов и супермаркетов. Заимствованные оттуда ценности позволяли ему заниматься своими любимыми делами: сочинять рэперские скороговорки, крутить на асфальте брэйк-данс, и курить травку. Теперь же он работал на все человечество.

Минут через пять в отверстии трубы показались пятки Тома.

— Все чисто. Мы как раз под этим супермаркетом. Все-таки Джин у нас просто подземный снайпер.

С немалым трудом все восемь человек пролезли в тоже отверстие, и оказались в подвале супермаркета. Это была бойлерная, и теперь впереди шел уже Дамфи. В немигающих глазах этого профессионального киллера не было даже тени страха или сомнения. Он проскочил по лестнице вверх, чуть приоткрыл дверь, осмотрел коридор, потом, не оборачиваясь, кивнул головой, и стремительно пробежал вперед. За ним шел Маркес, а замыкал восьмерку веселый рэпер. Таким порядком они поднимались все выше и выше. С первым ящером они столкнулись на восьмом этаже, внезапно, лицом к лицу. Просто тот вывернулся из-за угла, и замер на месте, увидев перед собой сразу столько землян. Кто бы растерялся, но только не Дамфи. В руках его полыхнуло лазерное пламя, и ящер, уже почерневший, повалился на пол. Бластер руках Дамфи был не случайным оружием, сейчас подземным коммандос нужно было избежать большого шума.

Еще двоих ящеров они ликвидировали этажом выше. Теперь предстояло самое сложное.

Маркес достал рацию.

— Мы на месте, — доложил он, — они как раз над нами.

— Хорошо, закладывайте взрывчатку и уходите, — велел Зорич.

Дамфи забрался на стеллаж, на его плечи взобрался Тим. Репер привязал к стильной люстре в стиле модерн три рюкзака со взрывчаткой, скотчем примотал к ней же дистанционную мину, нажал кнопку, и, удостоверившись, что красная лампочка зажглась, удовлетворенно кивнул головой.

— Окэй, сюрприз для этих тварей готов.

— Уходим! — скомандовал Маркес.

Они ушли так же, как и пришли, даже прихватив напоследок трупы всех троих хинков. Впрочем, это не помогло. Пропажа трех солдат не могла не удивить командующего ими хинка с двумя серебряными змейками на груди. Он послал их разведать здание, здесь можно было перехватить что-нибудь из мясных консервов, столь любимых ящерами. Но времени всем троим для этой мародёрской операции, он отмерил не так много.

— Куда девались эти три дурака, — бормотал он, нервно поглядывая то на экран мощнейшей электронной стереотрубы, то по сторонам. Потом он решился, и обратил к еще одному своему подчиненному солдату.

— Айкинакк, сходи, поищи этих троих, куда они там пропали.

Ящер спустился вниз, зашел в торговый зал небольшого супермаркета, и, первое, что там увидел, это странные мешки, висящие на люстре. Подойдя поближе, он остановился как раз под ними, и, подняв голову, начал рассматривать эти странные, явно не отсюда, штуки. Недоумение было последним чувством, испытанным хинком в этой жизни. Именно в эту секунду Зорич бросил в микрофон одну короткую фразу: — Огонь!

Эта фраза вызвала к жизни сразу несколько действий. Прежде всего, в воздухе в пяти километрах от Голливудского холма проявились сразу два блюдца. Они нанесли несколько разящих ударов по висящим в воздухе ромбам. За какие-то секунды шесть штурмовиков, готовых стартовать в сторону холма были сбиты, после чего оба блюдца стартовали вверх, уводя за собой всю остальную армаду ромбов. У тех была своя задача, но никто из пилотов-хинков не удержался, чтобы не броситься вслед за такой добычей.

В ту же самую секунду еще один корабль хасков, оставаясь невидимым, подлетел буквально на тридцати метрах к кресту. С него вырвался тонкий, предельно короткий луч, подрезавший крест у самого основания. Со стороны казалось, что крест просто вспыхнул снизу. К удивлению наблюдающего за всеми этим адмирала Замин Ганна, после этого крест начал не падать вниз, а подниматься вверх, и быстро, за считанные секунды, исчез из виду.

— Где, — захрипел адмирал, — где обещанный мне взрыв?!

Тут до его ушей донесся грохот совсем другого взрыва, уничтожившего тех, кто должен был взорвать ловушку на Голливудском холме. Оглянувшись на черный столб в районе супермаркета, командующий флотом с бешенством обернулся в сторону вжавшего голову в плечи Микка Орка.

— В выбраковку его! — брызгая слюнями заорал адмирал, тыкая пальцами в полковника. — Сейчас же! Немедленно! Принесите мне пистолет, я сам ему выстрелю в ухо!

Через пятнадцать минут тарелка Коэна была на базе. Ванессу из неё на руках вынес Огнен. Он был в костюме невидимки, только снял шлем. Именно в таком виде, оставаясь невидимым, зависнув вниз головой на краю открытого трапа, Огнен набросил на крест крючок троса. Именно железное ушко, прикрепленное на самом верху креста, и привело его к самой идее похищения Ванессы. Далее все зависело от снайперской точности выстрела Владимира Ветрова, подрезавшего крест, и слаженности действий все остальных действующих лиц.

— К врачу! — закричал Огнен. — Быстро! Она не дышит!

Его хотели усадить на летающую повозку, но серб сам бросился бежать. Ворвавшись в прекрасно знакомый ему медцентр он положил тело Ванессы на главный стол, так это называли хаски. Главврач не стал расспрашивать его обо всех подробностях происшедшего, и что случилось с пациентом, просто закрыл над столом цилиндрический купол, и тронул клавишу на панели компьютера. Внутри цилиндра вспыхнул синий цвет, отчего тело журналистки приобрело неестественный цвет. Затем цвет сменился, стал розовым. Прошло несколько секунд, и тело ее дернулось, потом еще несколько раз. Жуткие судороги пробегали по телу Ванессы, даже наблюдать это было мучительно больно. Затем она дико крикнула, словно выкашливая из легких застоявшийся воздух, приподнялась, опираясь на руки. Хаск тот же час погасил синий цвет и открыл свой цилиндр. Ванесса буквально вывалилась из реанимационной колыбели, и только ловкость и сила Огнена не позволила ей упасть на пол. Серб подхватил ее, но упал сам. Тело женщины билось в жесточайших судорогах, взгляд был безумен, она словно порывалась что-то сказать, но не могла. Лишь спустя минуты три движение Ванессы стали слабеть, она задышала более ровно, во взгляде появилось что-то осмысленное.

— Ну-ну, милая, хватит, не надо, не надо, это же я, Огнен, — приговаривал серб. — Всё прошло, все кончилось. Этого больше не будет.

После этих слов Ванесса окончательно перестала сопротивляться и начала вглядываться в лицо серба. Наконец она спросила, с трудом выговаривая слов.

— Где… ты был… столько времени?

— Искал тебя.

Она положила голову на плечо Огнена, и прикрыла глаза.

— Мне было… так… больно.

Из-под век журналистки потекли слезы.

Загрузка...