Жребий пепла

Глава 6

Кенджи поначалу было решил, что образ несчастного трактирщика ему попросту померещился, но подойдя поближе, убедился, что глаза ему не врут — всего в каких-то паре дюжин шагов от него стоял человек, который вроде как официально считался мертвым. Нобу не был похож на лжеца и вряд ли ему вообще имело смысл обманывать Кенджи, но и он мог заблуждаться — быть может, за Тсотуму приняли какого-нибудь другого бедолагу, а сам он в это время разгуливал себе по столице, даже не зная, что его успели похоронить.

— Эй! — крикнул Кенджи, обходя торговые ряды. — Тсотуму!

Тот же будто оглох и даже не оглянулся, продолжая бесцельно пялиться на суетящихся вокруг людей. На самом деле, вид его оставлял желать лучшего: несмотря на прохладную погоду на ногах его не было даже захудалых башмаков, куртку точно пожевала стая диких собак, а штаны покрывала толстая корка грязи. Кенджи обратился к лже-мертвецу еще несколько раз, но лишь когда он подошел к Тсотуму вплотную и хлопнул его по плечу, тот наконец все-таки соизволил обратить на него внимание.

— Ты знаешь, что тебя считают погибшим? — сказал Кенджи.

— По… гибшим? — переспросил тот; говорил он довольно странно, замедленно и чуть ли не по слогам, точно только-только пробудился после глубокого сна и еще не пришел в себя.

— Именно. А меня, между прочим, подозревали в твоем убийстве, — произнес Кенджи, и, заметив недоумение на лице Тсотуму, добавил: — Ты же меня помнишь? Я — Кенджи из Тихого Потока, которому ты должен был передать ту монету.

— Моне… ту, — кивнул Тсотуму.

— Ну хоть это ты запомнил. Ладно, нужно познакомить тебя с человеком, который с ног сбивается, расследуя твою смерть. Идем.

— Идем.

Кенджи направился обратно в магистрат, но, не услышав позади себя шагов, оглянулся и увидел, что Тсотуму и с места не сдвинулся — вместо этого он с интересом глядел вслед проезжающей мимо телеге, доверху груженой клетками с кудахчущими курицами. Боги всемогущие, да что это с ним такое? Кенджи бы решил, что трактирщик вдребезги пьян — но пойлом от него не пахло, к тому же слова проговаривал он вполне внятно, пускай и не сразу. А что, если кто-то хорошенько приложил ему по голове чем-нибудь тяжелым? Вот ему и отшибло память, да и выглядел он так, словно прошедшую ночь провел в ближайшей сточной канаве. Кенджи вернулся к Тсотуму и сказал:

— Слушай, — он пытался представить, что пытается уговорить слушаться неразумное дитя, — ты должен пойти со мной. Я отведу тебя к человеку, который поможет тебе вернуться домой. Хорошо?

— Хорошо, — ответил Тсотуму, развернулся и быстрым шагом направился в противоположную от магистрата сторону.

Некоторое время Кенджи просто смотрел ему вслед — а после пустился вдогонку. Если Тсотуму и впрямь кто-то избил, то, видимо, помимо потери памяти это никак на него не повлияло, так как двигался он на удивление быстро и Кенджи еле-еле смог нагнать его в начале узкого проулка, куда тот собирался прошмыгнуть.

— Стой!..

Тсотуму ничего не ответил — только быстро оглянулся, издал странный звук, напоминавший шипение змеи, и оскалил редкие желтые зубы. Кенджи схватил трактирщика за рукав, тот вмиг развернулся, и… Кенджи поначалу подумал, что в грудь ему прилетело бревно, так как удар Тсотуму отбросил его назад на несколько шагов, лишь каким-то чудом не сломав грудную клетку. Бросив последний взгляд на Кенджи, кое-как поднимающегося на ноги, Тсотуму скрылся за углом — тот же незамедлительно бросился в погоню.

Кенджи очень сильно сомневался, что обычный селянин вдруг открыл у себя невероятную силу и скорость — Кенджи даже не успел увидеть, как тот замахнулся. Скорее, некто — или точнее сказать нечто — действительно убило несчастного Тсотуму и приняло его облик; какой-то демон или чудовище. Кенджи никогда не слышал о существах, обладающих подобной силой — но это не означало, что их не существует; тем более, в последнее время многие вещи, кажущиеся легендами, воплощались в быль. Или же Жнец околдовал бедолагу и подчинил своей воле — не исключено, что с помощью той самой монеты. И Кенджи лишь порадовался, что не прикасался к ней руками. Кто знает, быть может сейчас бы и он разгуливал по Каноку в полном беспамятстве; и хорошо если не творил бы куда более ужасные вещи.

Как бы то ни было, Кенджи был полон решимости разгадать эту тайну здесь и сейчас, так что он не отставал от Тсотуму, который ловко петлял по подворотням, точно в них вырос. Погоня длилась недолго и в конце концов Кенджи удалось загнать Тсотуму в длинный узкий переулок, заканчивающийся тупиком. Оглядевшись по сторонам, тот обернулся к Кенджи и тихо зарычал.

— Да что ты такое?.. — произнес он, кладя ладонь на рукоять меча.

Правда, ответа он так и не услышал. Хлопнули ставни — и из окна ближайшего дома на землю хлынул поток помоев, а следом оттуда же понеслась отборная брань, адресованная «негодяем, что шастают и спать не дают честным людям». На какое-то мгновение Тсотуму замер, словно бы размышляя, что ему предпринять — а после с ловкостью кошки вскарабкался по почти отвесной стене, уцепился за карниз и исчез где-то на крыше.

Кенджи же пришлось покинуть улочку несолоно хлебавши, слушая ругань не выспавшегося горожанина и размышляя о случившемся. Вернувшись на площадь, он было направился в сторону магистрата, но через несколько мгновений передумал. Да и что он скажет Нобу? Что почивший трактирщик внезапно ожил, чуть не сломал ему ребра, а потом удрал от него как заправский синоби? Кенджи и сам понимал, что звучит все это как отборный бред.

Поэтому покинув рынок он пошел в противоположный конец города и вскоре уже переступил порог своего дома. Дома… Странно, что лишившись места, где он родился и вырос, он так быстро смог свыкнуться с потерей и ныне считал своим домом просторную комнату в поместье, занятым Змеями; и это при том, что обосновались они здесь лишь на время Турнира.

Впрочем, размышлять об этом ему особо было некогда, ведь не успел он хоть малость передохнуть, как его вызвал к себе Каташи. Кенджи добросовестно и практически дословно несколько раз пересказал ему весь разговор с Нобу, утаив разве что истинную причину визита мэцукэ, встречу с Йотоко и инцидент с Тсотуму. В случае с первым он не видел особой нужды подставлять Хо под гнев Такэга — думается, ничего кроме лишних проблем это бы не принесло обеим сторонам; к тому же Нобу действительно руководствовался самыми лучшими побуждениями, пускай и методы его вряд ли можно было назвать кристально честными. Да и хороший знакомый в императорском магистрате будет куда полезнее лишнего врага — расправиться бы со старыми… Ну а о том престранном чудаке Кенджи и вовсе решил позабыть как о страшном сне, как и о трактирщике. Но почему-то Кенджи был уверен, что последнего он еще увидит.

Последующие пару дней прошли без каких-либо происшествий. При всех прочих произошедшее с трактирщиком все же сыграло Кенджи на руку. Слухи о таинственной кончине Тсотуму разлетелись по городу быстрее встревоженных пчел и ныне Кенджи мог свободно разгуливать по Каноку без сопровождения дюжины зевак — никому не хотелось попасть ему случайно под руку и даже случайный прохожий, узнавший его, лишь побыстрее отводил взгляд и шагал себе дальше. Кенджи же напротив тщательно вглядывался в каждого прохожего, надеясь еще раз увидеть трактирщика — но, увы, безрезультатно.

Практически все свободное время Кенджи посвящал тренировкам, оттачивая навыки как физические, так и духовные. При этом он старался не использовать слишком много Воли, опасаясь, что в нужный момент это может сыграть с ним дурную шутку — к примеру, если убийцы из Сотни Проклятых или сподручные Жнеца все-таки решатся нанести новый удар. Поначалу успехи его были довольно скромны, но в конце концов Кенджи научился стабильно создавать двух своих двойников — попытаться вновь воплотить в жизнь дракона или какую-либо другую тварь он пока не рискнул — и даже несколько раз смог одновременно управлять ими и орудовать оружием самостоятельно. Последнее стало уже куда более тяжелой задачей и неизвестно, хватит ли у него концентрации провернуть подобный трюк в реальном бою — но проверить это можно было лишь на практике.

Эх, как же в подобные моменты Кенджи не доставало советов Рю, ведь многие тонкости он постигал только путем сотни проб и ошибок и под присмотром старика наверняка достиг бы куда большего за то же самое время. Однако старик все не давал о себе знать и на третий день Кенджи уже было всерьез забеспокоился, не настигли ли того бывшие «друзья», как уличный чистильщик обуви, мимо которого он проходил, ухватил его за рукав и шепотом назвал место встречи — большой фонтан возле торговой площади сразу после полудня. Кенджи незамедлительно сходил за Макото, сунул в сумку Ловушку Сеноби — и уже совсем скоро они скучали возле мраморного дельфина, из спины которого била тонкая струя.

— Ты точно уверен, что это был тот самый доходяга? — хмыкнул Макото, когда Кенджи все же решился рассказать ему о встрече с Тсотуму.

Тот в ответ лишь кивнул.

— Ну дела, — Макото оглянулся через плечо и отправил в мутную воду длинный плевок. — Что мне теперь — от каждого смерда шарахаться прикажешь?

— Не думаю, что он ведет на кого-либо из нас охоту, — сказал Кенджи. — Во всяком случае, от меня он улепетывал, сверкая пятками.

— Ладно, разберемся. А старикан, как я гляжу, не слишком-то и торопится, — зевнул Макото и с хрустом потянулся. — Надеюсь, он не заставит нас околачиваться тут до вечера.

— Ты все же вернул свои пистолеты? — Кенджи кивнул на выбившуюся из-под его плаща перевязь.

— Угу, — буркнул Макото и поморщился. — Знал бы, чего мне это будет стоить, плюнул бы и забыл… Как оказалось, их нашел в той развалюхе один из стражников, прибывших на переполох, припрятал, а потом притащил моему отцу. Уж не знаю, сколько ему пришлось ссыпать монет городовому, но судя по головомойке, что меня ждала после — целое состояние. Хорошо еще мой братец слишком занят Турниром, иначе бы не преминул присоединиться к потехе.

— Рисовые лепешки! Свежие рисовые лепешки! Холодные, горячие, семь медяков — в меду, три — без! — проголосил ставший от них неподалеку разносчик еды и Кенджи не сдержал усмешку, узнав под большой шляпой с обвисшими полями знакомый хитрый прищур.

— Катись ко всем демонам, — буркнул Макото, когда тележка крикуна чуть не наехала ему на ногу.

— Это Рю, — шепнул ему на ухо Кенджи.

— И вправду, — присвистнул тот, приглядевшись. — Тогда прошу прощения перед демонами, они такую компанию явно не заслужили.

Как ни странно, Рю пропустил очередную подколку мимо ушей и вместо этого наскоро обрисовал им план — он пойдет первым, указывая путь, они же вдвоем отправятся следом, но на расстоянии, чтобы не привлекать излишнего внимания. Звучало несложно, но на деле вышло довольно утомительно, так как Рю то и дело останавливался, чтобы продать очередному горожанину угощение, а то не стеснялся и торговаться. Знакомый Рю жил едва ли в пяти кварталах от площади, но дорога эта заняла у них едва ли не несколько часов.

Но вот наконец Рю, остановившись у какой-то лавки, воровато оглянулся, вкатил уже почти опустевшую тележку в ближайший проулок и шмыгнул внутрь. Кенджи с Макото последовали его примеру и, признаться, не успели они переступить порог, как у них просто разбежались глаза. Как оказалось, знакомый Рю трудился часовщиком и творения его находились повсюду: на широких полках, висящих вдоль стен, прилавках, вытянутых столах и чуть ли не на полу. Некоторые поделки были весьма просты и незамысловаты, но отдельные экземпляры являли собой настоящее произведение искусства — в особенности Кенджи поразили часы в форме замка, выполненного столь подробно и умело, что можно было разглядеть даже крохотных часовых, выглядывающих из бойниц на башнях.

Естественно, что все это добро непрестанно тикало, стучало и жужжало, так что покуда они не нашли лавочника, Кенджи даже слегка оглох. Хозяин — верзила с обвисшим брюхом, почти лежавшим у него на коленях и переломанными ушами — не обратил на них ни малейшего внимания, продолжая с шумом хлебать суп из огромного горшка, прямо руками выуживая кусочки мяса. Снизошел он до посетителей лишь после того, как Рю несколько раз похлопал его по плечу:

— Чего надо? — окинув всех троих быстрым взглядом рыкнул бугай, не отрываясь от трапезы; видимо, они не попали под его определение богатых покупателей, а значит и церемониться с их троицей нужны он не видел.

— Я ищу владельца этого чудного места. Не подскажешь, как его найти? — спросил Рю.

— Он перед тобой, — буркнул здоровяк. — Чего надо?

— Нет, ты не понял. Я ищу настоящего хозяина, а не того, кто им притворяется. Насколько я знаю, место это принадлежит человеку по прозвищу Червь. Где он?

Бугай выронил ложку и закашлялся — но уже через миг взял себя в руки.

— Ты, дед, видать, дверью ошибся, — насупился он, окидывая стоящего перед ним Рю тяжелым взглядом. — Хочешь червей — нырни в ближайшую выгребную яму и набери себе хоть полные карманы. Если брать что-то будешь — бери, нет — катись отсюда, пока цел.

— Просто передай Червю, что его ищет…

— Ты глухой али как?! — рявкнул верзила, чьи желваки заиграли под кожей. — Проваливай отсюда по-хорошему, иначе придется с тобой по-другому поговорить. Кыш!

Кенджи, наблюдая за этой картиной и прекрасно понимая, что терпение Рю не вечно, даже слегка посочувствовал толстяку. Но лишь слегка — грубияны никогда не вызывали у него теплых чувств.

— Так, дружок, — почти ласково сказал Рю, — или ты сейчас поднимаешь со стула свой жирный зад и ведешь нас к Червю, или же очень сильно пожалеешь о своих словах.

Загривок здоровяк побагровел, а на лбу затрепетала голубая жилка. Грузно поднявшись со стула, он вытер руки о штаны и попытался было ухватить Рю за ворот — но уже через миг стоял на коленях, шипя от боли, покуда старик сжимал в кулаке три его пальца. Бугай оказался на свободе лишь после того, как отвел их в заднюю комнату и отпер крепкую дверь, скрытую за висящим на стене ковром. Спуск по длинной узкой лестнице — и вот они уже очутились в просторном прохладном зале, в котором витал едкий запах трав и каких-то химикатов.

Обстановка вокруг напомнила Кенджи лабораторию в замке, где скрывались Черепа. Всюду, куда ни кинь взгляд стояли какие-то колбочки, книги и алхимические инструменты, от простых ступ до невероятно сложных и громоздких конструкций, о чьем назначении можно было лишь догадываться. На одном из столов Кенджи заметил череп, что, судя по форме, при жизни принадлежал они, а рядом с ним находилась большая запечатанная банка с мутной желтой жидкостью, в которой плавало существо, напоминающее помесь паука и скорпиона. Тут позади них раздалось тихое шарканье, а после кто-то негромко произнес:

— Неужто слухи действительно не врали и Рю из Сотни Проклятых жив-живехонек, а не гниет в земле неподалеку от Масавы?

Оглянувшись, Кенджи увидел невысокого человека в длинной черной мантии и каким-то тюком на спине, опирающегося на трость. Он скинул глубокий капюшон, зажег лампу, что держал в руках, и Кенджи невольно вздрогнул, так как незнакомец полностью оправдывал свое прозвище: к земле его придавливал большой горб — который Кенджи поначалу и принял за куль — расположившийся над левой лопаткой, в результате чего одно его плечо было заметно ниже второго. Крупный нос Червя был свернут набок, густые брови над глазами почти срослись воедино, а во рту торчали крупные кривые зубы. На лице Макото застыла брезгливость, смешанная с отвращением и лишь ни капли не смутившийся Рю шагнул к Червю, заключил его в крепкие объятья и рассмеялся:

— Я тоже рад видеть тебя в добром здравии, заумный ты недомерок.

— Насчет здравия ты, конечно, загнул, — ответил тот, кинул взгляд на Макото и покачал головой. — Как я понимаю, ты не счел нужным предупредить своих друзей насчет, скажем так, моего не слишком располагающего внешнего вида?

— Эти двое тоже рожами не вышли, — хмыкнул Рю. — Так ладно бы хоть вполовину твоих мозгов имели.

— Ладно, продолжим разговор в более уютном месте. Но молю: ничего не трогайте и если вдруг услышите громкий свист — падайте на пол и молитесь всем богам, которых вспомните.

Макото тут же положил обратно на место какую-то коробочку, что до того вертел в руках и смущенно откашлялся. Червь же, постукивая палочкой, повел их в дальний конец лаборатории.

— Так значит часы, да? — нарушил молчание Рю, не успели они дойти и до середины зала.

— Что-то не так? — сказал Червь, оглянувшись через плечо.

— Да нет, ничего. Просто, помнится, ты… м-м-м… предпочитал создавать механизмы несколько другого рода. Многие из которых, впрочем, тоже отмеривали людям время, если ты понимаешь, о чем я.

— У меня широкий круг интересов, — усмехнулся Червь. — К тому же мне всегда нравилось ковыряться со всякой мелочью, так что, когда подвернулась возможность стать совладельцем этой лавки, я не стал долго думать. Я собираю механизмы, господин Вон их продает, горожане получают возможность не опоздать на ужин или встречу — все довольны.

— Что-то твой партнер не очень дружелюбен, — заметил Кенджи.

— Сегодня у нас работает племянник Вона. Не шибко сообразительный парень, но исполнительный и не вороватый. Но твоя правда — иногда он действительно бывает несколько груб, особенно если вдруг посчитает, что у покупателя за душой и медяка нет. К слову, — Червь остановился и с подозрением взглянул на Рю, — надеюсь ты не…

— О, не беспокойся, — ответил тот. — У нас возникли небольшие недопонимания, но твой держиморда цел и здоров. Разве что в ближайшие пару дней могут наблюдаться небольшие проблемы с самолюбием.

— Ему полезно. А ты заметно подобрел с тех пор, когда я видел тебя в последний раз, — палочка Червя вновь застучала по полу, Макото же издал какой-то невразумительный звук. — Подозреваю, что случись это раньше и мне бы пришлось искать нового работника. Во всяком случае на время пока у бедолаги не срастется сломанная кость. Что ж, добро пожаловать в мой дом.

Небольшая комната резко контрастировала с основным залом — в лучшую сторону. Под ногами стелился мягкий ковер, на стенах висели довольно неплохие картины — судя по мольберту в углу, сверху донизу покрытым разноцветными красками, нарисованные самим хозяином — а приятный запах благовоний, идущий от нескольких горящий свечей, по сравнению с вонью химикатов казался божьим благословением. Хозяин предложил своим гостям низкие кресла и не успели они рассесться, как из-под аккуратно застеленной кровати вылез пушистый кот. Потянувшись, он тщательно обнюхал каждого из чужаков и, видимо, сделав свой выбор, прыгнул на колени Кенджи.

— Всегда любил всякую живность, — будто бы оправдываясь произнес Червь, суетящийся вокруг; двигался он на удивление ловко для своих дефектов и уже вскоре на столе стояло четыре кубка и хрустальный графин, наполненный янтарной жидкостью. — Иной раз они были мне даже ближе родных братьев, хоть это и может звучать довольно странно. За добро кошки, в отличие от людей, всегда платят тем же, даже если ты выглядишь как…

Он цокнул языком и сделал большой глоток.

— Слушай, ты извини, если что, — сказал Макото, потянувшись к стакану. — Ну, я сначала действительно немного опешил… то есть… сам понимаешь.

— Понимаю, — усмехнулся Червь. — Пустяки, не бери в голову. Я видел и куда более бурную реакцию, так что я бы скорее удивился, если бы вы и бровью не повели. К тому же вы не закричали от ужаса и не стали тыкать в меня пальцами, чем уже показали себя куда воспитаннее многих.

— Если не секрет — откуда столь странное имя? — спросил Кенджи, поглаживая за ухом довольно урчащего кота.

— А ты как думаешь? — хмыкнул Червь. — Уж не помню, кто впервые нарек меня этим прозвищем, но прилипло оно прочно. Конечно, поначалу мне, еще мальчишке, было до слез обидно, однако вскоре я понял, что чем больше злюсь, тем сильнее меня дразнят, поэтому сменил тактику и стал носить эту кличку напоказ, словно бросая вызов. Не скажу, что это избавило меня от издевок, но жить стало куда легче. Однако подозреваю, что вы искали со мной встречи явно не для того, чтобы выслушать историю моей жизни.

И то верно. Кенджи подробно рассказал Червю обо всем, что связано со Жнецом и сферами. Не забыл он упомянуть также о монете, которую ему передал Тсотуму и неожиданной встрече с самим якобы почившим трактирщиком. Червь, казалось, искренне заинтересовался всей этой историей. Слушал он очень внимательно, не перебивая, и лишь пару раз попросил Кенджи повторить сказанное.

— Очень… занимательно, — задумчиво произнес Червь и потер нос, когда тот наконец закончил. — И я бы даже сказал — просто невероятно. Если бы вдруг мне поведал о подобном кто-нибудь другой, я бы счел, что меня пытаются попросту разыграть.

— Увы, но все мною сказанное — чистая правда, — сказал Кенджи; а вот кота, похоже, не слишком впечатлил его рассказ, так как он широко зевнул, спрыгнул с его колен и направился в сторону кровати. — У меня не так много денег, но, если нужно — я раздобуду любую сумму. Только назови цену за свои услуги.

— Об этом и думать забудь — Рю столько раз спасал мою жалкую шкуру, что я с вас даже монетку постыжусь брать, — произнес Червь и поднялся на ноги, опираясь на трость. — Ждите здесь, я скоро вернусь.

— Интересные у тебя приятели, — тихо произнес Макото, когда тот скрылся за дверью.

— Самые занятные, увы, уже на том свете, — ответил Рю. — Например, знавал я одного человека, который предпочитал спать на кровати, утыканной острыми иглами. И что самое интересное — вставал он наутро без единой царапинки.

— Он был монахом? — полюбопытствовал Кенджи, отхлебывая вино.

— Нет, сумасшедшим. Правда, в конце концов его самоуверенность в собственной неуязвимости сыграла с ним злую шутку. Как оказалось, против меча его дар не работал. И называл он его таким чудным словом… как же его, ловкий Каге…

В этот момент к ним вернулся Червь, осторожно неся с собой большую банку, наполненную водой. Поставив ее в центр стола, он откашлялся и начал:

— Итак, просто представьте, что в нашей вселенной могут существовать бесчисленное число миров, тысячелетиями плывущих в омуте мироздания. Количество их не поддается представлению и когда гаснет один из них — рождаются двое новых. Допустим, это — наше с вами родное пространство.

Достав из кармана куриное яйцо, он осторожно погрузил его в жидкость.

— А вот это — уже незнакомый нам мир, который, быть может, живет по совершенно другим законам, — рядом с первым яйцо плавало второе, а следом к ним присоединилось и третье. — Похож ли он на наш или нет? Безжизненен или населен диковинными созданиями, чей облик с трудом получится хотя бы представить? Разумны ли они или подобны диким зверям? Увы, ответы на все эти вопросы мы вряд ли когда-то узнаем. Надеюсь, аналогия вам понятна? — Червь обвел взглядом их троицу и, видимо сочтя дружное молчание за согласие, продолжил: — И вот мириады миров непрерывно бегут, плывут, парят — называйте их движение как угодно — в этом вареве первозданного хаоса. Но что если какие-то из них вдруг случайно столкнутся?

Достав из-за пазухи деревянную палочку, он погрузил ее в воду и осторожно подтолкнул одно яйцо к другому; легонько стукнувшись скорлупками, они отплыли к разным стенкам, где и замерли.

— Возможно это вызовет масштабный катаклизм, в ходе которого оба мира погибнут вместе со всеми их обитателями. А быть может наоборот — столкновение пройдет без последствий, и никто его даже не почувствует. Однако — повторюсь, это лишь теория, подкрепленная всего-навсего моими размышлениями — толчок вызовет удивительную реакцию и в результате некая часть одного измерения сумеет преодолеть барьер и остаться в другом.

Он умолк, а в комнате тем временем воцарилась тишина, которую нарушало лишь громкое урчание трущегося о шерстяное одеяло кота.

— Как обычно — заумно, запутанно и ни беса не понятно, — хмыкнул Рю. — Объясни мне, старому дураку, а то у меня похоже с годами мозги ссохлись — какое отношение все вот это, — он окинул рукой банку с плавающими яйцами, — имеет к сути дела?

— Возможно, Червь хочет сказать, — медленно произнес Кенджи и поднял на того взгляд, — что когда-то наш мир по тем или иным причинам соприкоснулся с другим, откуда и прибыли эти сферы?

— Верно, но я предполагаю, а не доказываю, — поправил тот. — Мой пример несколько грубоват и в реальности все происходило совсем по-иному — если моя гипотеза вообще верна, разумеется — но порядок событий не смогли бы воссоздать даже их очевидцы, если таковые были. В пользу моей версии могу привести такие явления как места силы — никто до сих пор так толком и не знает, почему в той или иной точке стихия просто бурлит, тогда как совсем рядом ведет себя как обычно. На мой сугубо дилетантский взгляд этому-то как раз и способствуют оставленные некогда прорехи в мироздании. Ведь как известно наиболее ценные и опасные кристаллы мощи находят именно там, тогда как самые умелые алхимики и чародеи лишь недавно научились создавать в своих мастерских их жалкое подобие.

— Яйцо — это мир, — протянул Макото; брови его были нахмурены, а лицо выражало предельную сосредоточенность, — но что тогда жидкость, в которой он плавает?

— Хороший вопрос, — похвалил его Червь. — Смотрите: нам известно пять школ, каждая из которых олицетворяет одну из стихий — опуская разложение, так как оно совершенно другая история. Земля, воздух, огонь, вода, тьма — но если происхождение первых четырех не требует особых разъяснений, то вокруг последней до сих пор разгораются яростные споры. Я бы предположил, что тьма как раз таки поступает откуда-то извне, а не принадлежит к нашему миру изначально. Именно поэтому ею владеют немногие избранные. В общем, — поспешно добавил он, заметив, что Макото открыл рот для нового вопроса, — управляя тьмой, ты берешь под контроль то чудное варево, в котором пребывают вселенные. Как-то так.

— Кристалл мощи — простой артефакт. Орудие без воли и разума, — сказал Кенджи. — Но как твоя теория объяснит голос, время от времени звучащий в моей голове? И те видения? Будто бы сущность в сфере была живой и имела свои воспоминания… во всяком случае когда-то.

— А вот здесь я вынужден признать поражение, — вздохнул Червь. — Не припомню даже упоминаний о том, что кому-либо из живущих удавалось создать филактерий — сосуд для хранения души. Те же, кто утверждали обратное, оказывались либо шарлатанами, либо полоумными. Что-то касаемо монеты мне тоже трудно сказать — возможно на ней и впрямь наложено сильное проклятие, заставившее того несчастного сойти с ума, но, чтобы сделать хоть какие-то выводы, я должен тщательно осмотреть золотой, а на это уйдет время.

— Хорошо, — вздохнул Макото и откинулся на спинку, скрестив руки на груди. — Допустим, теперь мы все знаем, что сфера — это некий артефакт, прибывший из другого мира. Возможно. Но как это нам вообще поможет?

— Пока что никак, — сказал Червь. — Но когда вы добудете эту сферу и принесете ее мне — я попробую выяснить ее природу.

— Если бы мы еще знали, где ее искать, — хмыкнул Кенджи.

— А вот здесь у меня для вас хорошие новости, — глаза Червя хитро блеснули; после он достал из-за пазухи свернутый в трубку свиток, расстелил его на столе и придавил бокалом. — У меня в руках — опись наиболее ценных экземпляров, хранящихся в императорской сокровищнице. Лет пятнадцать назад представители Дома Волка в одном из своих походов в Пустоши случайно наткнулись на подземную усыпальницу, где в запечатанном саркофаге хранилось нечто, по описанию походившее на то, что вы ищете. Видимо, не найдя находке применения, они преподнесли ее в подарок господину Симада, который как раз праздновал покорение новой ступени сына…

— … а значит, сфера должна храниться где-то в императорском дворце, — закончил за него Кенджи.

Он обменялся взглядами с Рю, которому, похоже, в голову пришла та же мысль что и ему. На какое-то время в комнате повисла тишина, которую прервал голос Макото, звучавший почти умоляюще:

— Я надеюсь, вы не хотите сказать, что мы собираемся ограбить самого императора?