Железный замок

13. ЗВЕРИ И ЗВЕРИ

Громадные сугробы замели угрюмые ели едва ли не наполовину. Хани, неосторожно сошедший с дороги, тотчас провалился в снег по самые плечи, только с великим трудом общими усилиями удалось выдрать его из сугроба. Мелкий сухой снег струился, как вода, и как вода, не давал ни малейшей опоры.

— Ну и холодина, — дрожа, заметил Хани и вытряхнул снежную крупу из-за воротника.

— Особенно, если учесть, что сейчас середина осени, — мрачно вставил Дъярв. — То, что привычно в наших краях, совершенно неуместно здесь. Нет, не стоило вызывать холод. Вот что натворили…

Хани пропустил мимо ушей его жалобы и живо спросил:

— Ты бывал на юге?

— Конечно, — простодушно ответил Дъярв. — Любой из наших мужчин хоть раз плавал в набег на южные богатые города, иначе он не имел бы права называться мужчиной и воином.

Хани покачал головой. Миролюбие Дъярва оказывалось все более и более призрачным. Он уже всерьез начал сомневаться, а будет ли Дъярв хоть когда-то строить? Не обманом ли окажется дарованная ему корона? Ведь получится очень скверно, если люди, обманутые ложной надеждой, пойдут за новым королем…

— Неважно, — поспешила вмешаться Рюби, чтобы погасить назревающую ссору. Скверные отношения Акантона и северных пиратов не были секретом ни для кого. — Главное, что здесь действительно не должен лежать снег. Будь жив Хозяин Тумана, я приписала бы это его козням, но ведь он давно мертв, лишь дымящаяся полынья осталась на месте его замка.

— А ваш снежный пожар? — неприязненно спросил Дъярв.

— Ты же видел, что даже там, где он бушевал сильнее всего, снега выпало совсем немного. Здесь вмешалось нечто иное.

— Может, колдовство Железного Замка? — спросила Ториль.

— Не думаю, — неуверенно возразила Рюби. — Каждому из колдунов ближе всего один род магии. Если Хозяин Тумана любил стужу и снег, владел искусством вызывать их, то вряд ли сыщется еще один такой же умелец. Да и колдовство Железного Замка больше тяготеет к огню и железу, чем к холоду. В такой противоположной магии колдуны, как правило, мало что могут.

Издевательский зловещий хохот прокатился между деревьями, даже снег взвихрился и закружился прозрачными сияющими облаками. Все вздрогнули.

— Кто это? — Хани вопросительно глянул на Рюби.

Но та пожала плечами.

— Все тайны черного колдовства не известны никому, даже тем, кто пользуется темными силами. Они не подозревают, каких тварей выпускают в мир.

— Не нравится мне этот смешок, — угрюмо заметил Дъярв. — Человек так смеяться не может. Впрочем, — он сорвал с плеча секиру и лихо закрутил ею, только воздух загудел, — вот ответ на многие вопросы. Один раз умереть придется каждому, дважды — никому. Бояться некого и нечего.

Ториль восхищенно взглянула на него.

Дъярв махнул рукой замершим в отдалении воинам.

— Идите сюда. — Затем обернулся к своим спутникам. — Полагаю, пора нам перебраться в середину колонны.

— Не думаю, что эту опасность можно зарубить топором, — улыбнулась Рюби, но посторонилась, пропуская гвардейцев Дъярва.

Армия двинулась дальше. В угрюмом лесу царила недобрая тишина, нарушаемая только скрипом снега под тысячами подошв и тяжелым дыханием людей. Желание говорить пропало само собой.

— Мне кажется, — проворчал Дъярв, — что никто из нас не выйдет из колдовского леса. Мы с каждым шагом проваливаемся не в снег, а в прошлое. Дойдя до проклятого места, мы окажемся на много тысячелетий позади собственного рождения.

Рюби, рассеянно слушавшая его ворчание, просияла.

— Ты, кажется, разгадал предложенную нам загадку.

Дъярв пожал плечами.

— Как же? — полюбопытствовала Ториль.

— Это все козни Найклоста, — уверенно объяснила Рюби. — Мы разбили армию Лоста, убили его самого, хотя и носил он титул вечного и неизменного, однако не сумели полностью преодолеть его колдовство. На месте битвы окаменевшее время было расколото молниями Радужников, но волны колдовства раскатились слишком далеко. Дъярв прав, мы действительно угодили в прошлое. Как ни странно, у нас под ногами прошлогодний снег.

— Прошлогодний или прошлого тысячелетия? — уточнила Ториль.

— Не имеет значения, — отмахнулась Рюби. — Это, кстати, объясняет, почему мы не знаем ничего о Железном Замке, кроме неясных слухов и преданий. Он был уничтожен до нашего рождения! И понятно, что до нас долетели приглушенные, искаженные отзвуки далеких событий.

— Значит ли это, что мы можем не вернуться домой? — немного нервно спросил Хани.

— Не знаю, — спокойно ответила Рюби. — Возможно, колдовство рассеется само, ведь Лост мертв. Возможно, оно пропадет после уничтожения Железного Замка, а возможно, и нет…

Снова прозвучал тот же издевательский хохот. Ториль невольно прижалась к Дъярву, ища защиты. Северянин настороженно оглядывался, готовый отразить нападение. На сей раз предчувствие его не подвело. Послышались тяжелые шаги, треск ломающихся деревьев.

— Если бы мы сейчас находились в тропическом лесу, я сказала бы, что нам следует поостеречься приближающегося стада слонов, — Ториль лихорадочно облизнула пересохшие губы.

— Для слонов здесь малоподходящее место, — меланхолично и серьезно отозвался Дъярв. — Зато сам лес кажется мне… странным. Я отчетливо вижу следы злых сил. Вы невнимательны, если не заметили их.

Действительно, лес заметно переменился. В основном вокруг по-прежнему стояли приземистые темно-зеленые ели, под снеговым покровом казавшиеся почти черными. Изредка попадались корявые почернелые березы. Но сейчас к ним примешались диковинные хвойные деревья, не ель, не сосна, а что-то невообразимое.

— Странный лес и странные шаги, — рассеянно закончил Дъярв.

— Может, это опять тот медведь? — вспомнила недавнее происшествие Ториль.

Ответить никто не успел. Поразительно легко, с негромким треском деревья-коротышки разлетелись в стороны, и появилось чудовище. Хани, полагавший, что уж теперь, после многих странствий и самых неожиданных приключений и боев с порождениями мрака, его не испугать ничем, невольно попятился и остановился, лишь натолкнувшись спиной на Рюби. Дъярв стоял оцепенело, глаза его выкатились, широко раскрытый рот судорожно глотал воздух.

— Чимисет… — долетел до Хани сдавленный шепот.

Неясный серый силуэт обрел очертания, и Хани различил зверя, не уступающего ростом слону, но похожего на гиену. Уродливая голова составляла почти четверть длины чудовища. Огромные челюсти с неровно торчащими зубами запросто могли перекусить человека надвое. Толстые передние лапы были длиннее задних, от этого зверь походил на медведя, поднявшегося на дыбы. Жесткая пятнистая шерсть дыбом стояла на загривке, зато задняя половина туловища была почти безволосой. Большие круглые уши по бокам головы нервно шевелились, чутко ловя каждый звук.

Глаза чудовища при виде людей засветились мертвенным бледно-фиолетовым светом, как гнилушки. Громоподобный тоскливый вой, в котором смешались гнев, тоска и жалоба обрушился на них. Хани ощутил, как его ноги становятся ватными. Ториль рухнула ничком.

— Зверь из прошлого! — тонким голосом вскрикнула Рюби.

Чимисет странной раскачивающейся и вихляющей походкой двинулся к ним. Нижняя челюсть у него отвисла, и даже на расстоянии десяти шагов Хани обдало смрадное дыхание чудовища. В горле зверя что-то негромко клокотало.

Хани привычным движением вырвал меч из ножен, успокоительно блеснула знакомая зеленая молния. За спиной прозвучало сдавленное проклятье. Хани, опасаясь нападения сзади, скосил глаза. Дъярв, оскалившись от напряжения, обеими руками запихивал Черный Меч в ножны, золотой дракон дергался и бился, стремясь на свободу.

— Он сам, — прохрипел Дъярв. — Мне его не удержать…

— Не выпускай! — крикнула Рюби, выхватывая свой меч.

Однако чимисета не испугало и красное пламя, веером развернувшееся у него перед мордой, он лишь довольно хрюкнул.

— Нам не совладать с чудищем, — быстро сказала Рюби. — Вот когда аукнулись делишки Лоста. Дурак пытался остановить время, но в результате смешал прошлое и настоящее. Чудища давно минувших эпох сторожили его владения.

— А где Восьмикрылый? — возмутился Хани. — Ведь он обещал помогать!

— Похоже, это препятствие он считает пустяком, — криво улыбнулся Дъярв. — Думает, что справимся сами.

Зверь зарычал и взмахнул лапой. Хани стремительно ударил его мечом, однако лезвие, разрубавшее лучшую сталь, словно картон, отскочило от шкуры чимисета, а его длинные когти царапнули Хани по щеке и плечу. Стой зверь хоть на локоть ближе — удар оказался бы смертельным. Несколько воинов, совладав с первым испугом, кинулись на него с разных сторон, однако чимисет с хриплым рычанием расшвырял их, покалечив.

Но его удалось задержать, и Ториль успели оттащить подальше. Дъярв избавился от едва не предавшего его Черного Меча и прибежал, сжимая голубой. Он одолжил его у потерявшей сознание Ториль.

Зверь вновь негромко рыкнул, и Хани показалось, что чудовище ехидно ухмыляется, что он различает знакомую гримасу Хозяина Тумана.

— Бежать? — вполголоса торопливо спросил Дъярв. — Бессмысленно, бесполезно и позорно. Лучше я умру здесь.

Но чимисет почему-то остановился. Лишь теперь Хани заметил, что сияние трех мечей сплелось в многоцветный пестрый шнур, и чимисет явно сторонится его. Когда он сказал об этом, Дъярв кисло усмехнулся.

— Если он неуязвим для меча, то для света…

В это мгновение зверь с быстротой молнии проскользнул мимо них и набросился на группу воинов. Раздались отчаянные крики, звон мечей… а потом хруст ломающихся костей… Приторно-удушливо запахло свежей кровью. Когда чимисет повернул к ним измазанную морду, Хани стошнило.

— И все-таки давайте попробуем, — устало предложила Рюби. — Дайамонд знал, как бороться с выходцами из мертвых эпох, я могу лишь предполагать, но попытаться следует.

Они втроем попробовали слаженно взмахнуть мечами, чтобы цветной шнур хлестнул чимисета. Однако синхронности не получилось, и зверь легко уклонился от неуклюже мотнувшегося огненного шнура. В его фиолетовых глазах возникли красные точки, а рычание становилось все злее.

Сколько времени продолжалась опасная игра — не известно, в бою один миг часто растягивается на целую эпоху. Хани успел заметить — там, где цветной шнур касается деревьев-папоротников, они мгновенно истаивают зеленым дымком. Он хотел было поделиться своим открытием, недаром ведь зверь так избегал огненного луча, но не успел.

Чимисету опротивела игра в пятнашки, он бросился в атаку. Троица за это время заметно устала и начала действовать вразнобой. Цветная плетенка распалась на три отдельных луча — зеленый, красный и бледно-голубой. Хищник, не обращая на них ни малейшего внимания, ударил Хани плечом так, что тот отлетел в сторону. Рюби отскочила сама, но Дъярв замешкался. Зверь опрокинул его наземь, выбил из руки меч, и теперь северянин отчаянно старался отвести прочь огромные челюсти, норовящие вцепиться ему в горло. Только исполинская сила Дъярва позволяла ему кое-как удерживать морду чимисета, но зверь одолевал. Еще немного…

Хани с гневным криком ударил зверя мечом по спине, и вновь лезвие отскочило. Хищник просто не заметил его стараний.

Но в тот момент, когда смерть Дъярва уже казалась предрешенной, чудовище неожиданно опрокинулось на спину с диким воем, едва не раздавив Хани. Чимисет катался по земле, беспорядочно молотя огромными лапами. Его когти оставляли глубокие борозды, попадись кто под них — не уцелеть.

Помятый, полуоглушенный, но не растерявшийся Дъярв успел отбежать, не забыв подобрать свой меч. Именно он, а не замешкавшийся Хани или Рюби, крикнул:

— Давайте! Быстрее, пока его отвлекают!

Только позднее Хани привел в порядок хаотические воспоминания. Крошечный черный зверек впился когтями в морду чимисета и выцарапывал тому глаза. Его маленькие коготки оказались сильнее волшебных мечей — на безобразной морде хищника выступила кровь. Но вспомнилось это позднее.

А сейчас они вновь ударили мечами, и разноцветный луч полоснул чимисета по боку. Прогремел такой жуткий рев, что рухнуло несколько деревьев. На примятой рыжей траве, среди комьев рыжей глины, перемешанных со снегом, валялся исполинский череп. И все.

Трясущимися руками Хани вытер пот со лба и неожиданно для самого себя сел, ноги не держали его. Криво усмехнувшись, он сказал:

— Теперь я вижу, чью шкуру таскал великан Каменные Глаза. Удивляюсь тому, что он сумел-таки одолеть неуязвимое чудовище.

Рюби машинально ответила:

— Он пришел из времен еще более дальних, так что сам был страшен зверю, а не наоборот.

— Кто же такой этот чимисет? — спросил Хани Дъярва. — Если тварь пришла из прошлого, откуда ты ее знаешь?

Дъярв неохотно пояснил:

— В наших преданиях говорится, что в глубинах холодных пустынь, там, где лес переходит в тундру, живет страшный зверь, похожий на медведя, но только гораздо сильнее и крупнее. Он охотится на северных оленей, но человеку лучше не попадаться ему на пути. Никакое убежище не может спасти от чимисета. Он проламывает заборы, пробивает стены. Не пытается даже перескочить через них — просто проходит насквозь.

— Откуда же он мог взяться? — спросил Хани. — Ведь Рюби говорит, что такие звери вымерли миллионы лет назад.

— Я читала о них в наших летописях, — добавила Ториль. — Но там говорится, что они не все вымерли.

— Все равно это загадка, — спокойно ответила Рюби. — И не на все загадки имеются ответы.

— Поменьше бы таких… загадочек, — Хани покосился на череп чудовища.

Но здесь они спохватились.

— Кто же помог нам? — спросил Хани, отдышавшись.

— Вот он, — указал Дъярв, досадливо морщась. Похоже, зверь помял его довольно сильно, хотя раньше, в горячке схватки, Дъярв этого не замечал.

Поодаль, презрительно щуря яркие зеленые глаза и придерживая лапкой дергающийся хвост, старательно чистил выпачканную глиной роскошную черную шубку изящный зверек.

— Соболенок?! — воскликнула Рюби.

— Маленький, а смелый, — удивился Дъярв.

Соболенок, услыхав его слова, негодующе фыркнул.

— Все равно не понимаю, — помотал головой Хани. — Как он смог совершить то, что не сумели волшебные мечи?

— Очень просто, — пожала плечами Рюби. — Ведь он повелитель всех зверей и птиц. Было бы странно, если бы ему не покорился хоть кто-то, пусть даже такой огромный и свирепый.

— Значит, он может справиться и с Орком Великим? — уточнил Хани.

— Вот здесь ты ошибаешься. Орк Великий — порождение мрака, он не принадлежит ни к живым, ни к мертвым. Значит, и Соболенок не властен над ним.

— Жа-аль, — разочарованно протянул Хани.

Соболенок тем временем кончил туалет и стремительно взлетел на плечо к Рюби. Он сунулся мордочкой к самому ее уху и, кажется, что-то сказал ей. Когда Хани пожелал принять участие в беседе, Рюби встретила его неприветливым взмахом руки и таким взглядом, что желание моментально испарилось. Он лишь проворчал обиженно:

— Не очень-то и нужно было…

Однако, уходя, неласково глянул на Соболенка.

Разговор не затянулся слишком долго. Соболенок бесшумной черной змейкой скользнул прочь и скрылся в ветвях раскидистых елей, зато Рюби вернулась заметно помрачневшей. К этому времени Ториль уже пришла в себя и тоже смогла принять участие в совещании. Ей простили вполне понятную слабость — слишком долго принцесса находилась на грани жизни и смерти, нельзя было пока требовать от нее прежнего самообладания.

— Мы совершенно напрасно спешили, — недовольно сообщила Рюби. — Нам придется сделать остановку, которая грозит изрядно затянуться.

— Зачем? — не понял Дъярв. — Ведь мы даже не вступили на земли Безымянного, что может задержать нас здесь?

— А вот это? — Хани кивнул в сторону уродливого черепа. Он начал догадываться, о чем пойдет речь.

— Теперь мы будем настороже, — немного хвастливо ответил Дъярв. — Мы позволили себе беспечность после битвы, больше это не повторится. Никакому чудовищу теперь не застать нас врасплох, мы сразу примем нужные меры.

— А если встретится кто-нибудь еще более опасный? — спросила Рюби.

— Значит, ты предлагаешь прежде, чем двигаться дальше, заняться очисткой леса? — спросила Ториль.

— Да.

— Стоило так бежать… — недовольно проворчал Дъярв.

— Ведь ты сам не захочешь, чтобы в решающий момент в битве под стенами Железного Замка тебе в спину ударил кто-нибудь, — заметил Хани. — Битву с Лостом ты оправдывал именно так.

— Ты прав, — согласился Дъярв.

— Из-за этого не стоит беспокоиться, — подчеркнуто равнодушно заметила принцесса. — Ведь в самом Железном Замке таятся силы, куда более могущественные, чем те, что могут встретиться в лесу. Причина иная. Трудами Лоста из прошлого вызваны силы, враждебные всему живому. Они могут утянуть за собой в прошлое весь мир. Вот почему мы должны излечить гниющую язву как можно скорее, не дав ей разрастись слишком сильно. Сейчас никто не может предсказать, насколько затянется осада Железного Замка. Сил у Безымянного предостаточно, он начеку, в отличие от Хозяина Тумана, и застрять мы можем надолго.

— Не хотелось бы, — в тон ей отозвался Хани.

Ториль негодующе покосилась на него, но согласилась:

— Не хочется. Однако сие зависит не только и даже не столько от нас.

— И еще не все, — добавила Рюби. — Если вы помните, я говорила, что черные силы можно одолеть лишь в союзе с природой. Вот с этим самым лесом.

— Дъярв состроил непонимающую гримасу. — Поэтому, если мы хотим получить помощь, то сами должны оказать ее.

— Торгуются? — неодобрительно выпятил бороду Дъярв. — Ты — мне, я — тебе. Не люблю такого.

— Просто если мы не поможем сегодня, завтра некому будет помогать нам, — вздохнула Рюби.

Действительно, в заснеженном лесу встречались очень странные обитатели. Хани только вздрагивал при виде какого-нибудь особенно омерзительного чудища. Сам лес тоже переменился. Хорошо, что морозы сковали льдом многочисленные болотины, иначе пройти было бы просто невозможно — везде под ногами похрустывал лед. Стволы деревьев заросли бледно-зеленой гнилью…

Но по сравнению с Большим Болотом промерзший лес был полон жизни. Хани убедился в этом, когда одна из кочек вдруг вывернулась из-под ног, и он кувырком полетел в сугроб. Зато «кочка» превратилась в нечто вроде расплющенного крокодила, зелено-коричневого, с кожей, покрытой прыщами. Зубы у твари тоже оказались крокодильи. Она так лязгнула ими, что Хани без чужой помощи стрелой вылетел из сугроба.

Хорошо еще, эти странные и противные твари были малоподвижны и вялы — холод плохо действовал на ящеров, и световой бич исправно отправлял одного за другим чудовищ в небытие. Рюби объяснила, что силы первоэлементов стремятся восстановить натуральный порядок. Вызванные из миллионолетней дали чужемерзким колдовством жуткие твари непрочно держатся в настоящем, достаточно небольшого толчка — и они проваливаются обратно в свое мрачное прошлое. Но следует прилагать усилия нескольких первоэлементов, соберись они все — вообще не возникло бы никаких проблем.

Довелось им встретиться и со знакомой парочкой. В одно прекрасное утро встревоженный часовой сообщил, что к лагерю бежит «невесть что».

«Невесть что» оказалось знакомой птичкой. Она по-прежнему напоминала растрепанный клубок ниток, была все такой же злобной и глупой. Непонятно, как сумел пардус заманить ее в лесные чащобы, он предпочел умолчать об этом. Привычной развалистой трусцой, старательно обходя сугробы, пардус бежал вроде бы по своим делам, а за ним, с пыхтением и топотом, громко щелкая клювом, неслась взбешенная птица.

— Даже жалко это чудо отправлять обратно, — усмехнулся Хани. — Может, оставим ее здесь? Уж больно забавна.

— Особенно клювик, — серьезно добавила принцесса.

Впрочем, все сомнения разрешила сама птица. Большая группа вооруженных людей ничуть не смутила ее, она моментально пришла в неистовство, заквохтала, как огромная курица, растопырила крылья и помчалась прямо на них, разбрасывая комья грязного снега.

Когда растаяло зеленое облачко, Хани, ни к кому не обращаясь, заметил:

— А все-таки жаль.

Пардус внимательно проследил за последними мгновениями своего старого врага, громко и протяжно зевнул и горделивой походкой удалился, так и не сочтя необходимым выразить признательность.

— Наглец, — с деланным неодобрением отозвался о нем Дъярв, которому красивый зверь явно понравился.

Впрочем, заманивали непотребных тварей и другие подданные Соболенка. То сорока притащит за собой бестолкового летучего ящера, растерянно хлопающего кожистыми крыльями; то юркая белка, помахивая пушистым хвостом перед самыми ядовитыми клыками, приведет осатаневшую змею. Совсем смешно стало, когда огромный медведь, деловито урча, пригнал целое стадо забавных хвостатых черепах. Их спины покрывал выпуклый прочный панцирь, костяной щиток закрывал узкую голову. Зато хвост… Длинный гибкий хвост охватывали костяные кольца, и завершался он тяжелым костяным набалдашником с торчащими в разные стороны шипами. Не хвост, а настоящая булава. Однако и эти живые крепости не устояли перед волшебным лучом.

— Как все перемешалось, — шептала Рюби. — Сколько эпох…

— Меня гораздо больше беспокоит эпоха настоящая, — деловито возразил Дъярв. — Мы уже потеряли три недели. За это время Безымянный мог хорошо укрепить замок.

— Зато теперь у нас за спиной не осталось врагов, — повторила Рюби. — И кроме того, обратите внимание — начало теплеть.

Действительно, по мере того, как исчезали твари из прошлого, снег тоже начал таять. Наступала неожиданная весна посреди осени.

— Надо успеть убраться, пока мы не завязли в болотах, — ворчал Дъярв.

Но, к его величайшему неудовольствию, пришлось провести в лесу еще две недели.