Жажда. Max

Глава 11 Милый дом

Казалось бы, у тварей множество плюсов перед человеком и не только в плане скорости и реакции, но зрение, слух, обоняние — всё это значительно улучшено. Вот только мозг всё равно остался прежним. Он всё так же координирует тело на основании данных, что получает, исходя из трёх, вышеперечисленных органов восприятия. И стоит лишиться одного из них, как тут же наступают проблемы. Мало того, что передвигаться без зрения — в принципе достаточно сложное занятие, так ещё и разум начинает не по-детски колбасить.

Как-то Макс смотрел подобный ролик на Ютубе, где некий блогер ставил подобный эксперимент. Притом над собой. И выглядело это довольно забавно, по крайней мере, так ему казалось. А ещё, не очень убедительно выглядела тошнота, которую спустя час после начала проекта испытывал ведущий. Но нет, всё оказалось действительно так, и Анфиса тоже постоянно жаловалась на головную боль, а заодно и позывы рвотного рефлекса. Ближе к полуденной жаре она просто упала на колени и едва смогла сдержаться, дабы не вывернуть желудок. Её лицо было плотно замотано ветровкой, которую они нашли, проходя на рассвете через деревню, и блевать в такой ситуации — не самое лучшее решение. Во-первых, это отвратительно, а во-вторых, можно легко захлебнуться. Хотя Анфису такое вряд ли убьёт.

Плюсом ко всему Макс чувствовал крайнюю неловкость, ему хотелось как-то облегчить страдание рыжеволосой красавицы. Он часто прислушивался к себе, пытаясь отыскать причину странным, непривычным порывам. Да, он знал слово любовь и понимал, что оно означает. Мучил совсем другой вопрос: «Почему она?» Анфиса ведь даже не человек, мало того, ничего подобного к Максу она, похоже, не испытывает. Ему вдруг стало жалко маму, которая точно так же, слепо и безответно любила Морзе. А ещё он скучал по ней, а потому твёрдо решил, что обязательно должен её навестить. Вот как только разберётся со всем этим дерьмом, сразу наведается.

Грогу, напротив, было абсолютно плевать на девушку. Не будь рядом Макса, она бы уже давно умерла. Он, в смысле Грог, вообще собирался оставить её привязанной к дереву, чтоб солнечный свет выполнил всю работу. Ведь она враг, тварь, урод, кто угодно, но не человек. Именно поэтому он злился, в особенности, когда пацан проявлял к девушке слишком пристальное внимание. Нет, с тем, что она баба эффектная, Грог был полностью согласен, попадись она охотникам, её бы драли по кругу не одни сутки. А парню так и вообще даже связывать не нужно — прикажет, и она сама его оседлает. Так чего он с ней тогда возится, через раз самочувствием интересуется?

— Да блядь! — уже в который раз чертыхнулся Грог, когда рыжеволосая вновь рухнула на землю, запнувшись о корень. — Брось ты её на хуй уже! Дай я этот сраный колпак с неё скину, раз у тебя на это яиц не хватает.

— Нет! Макс, убери его от меня! — взвизгнула та, когда пацан попытался поправить немного съехавшую повязку.

— Да это я, не бойся, — успокоил начавшую брыкаться девушку тот, а Грог снова выдал матерную тираду.

— Детский сад, бля.

— Дядь Грог, ты можешь идти, мы сами…

— Чё вы сами? С усами, бля… Ты уже и без того нахуевертил, сами они.

Макс бросил на старшего товарища угрюмый взгляд, но промолчал. Парню было понятно то, что сейчас творилось у Грога на душе, мало того, он всё это видел и слышал. Ему больно, утрата четвероногого друга не прошла просто так, как бы тот не силился показать обратное.

— Я больше не могу, — взмолилась Анфиса, когда парень снова потянул её за верёвку, что помогала определить направление, а заодно контролировала пленницу.

— Вставай, тварь! — бесцеремонно пнул её Грог, и Макс тут же закрыл девушку грудью. — Да вашу ж мать!

— Дядь Грог, иди, всё нормально, мы справимся, — спокойным голосом произнёс пацан. — Встретимся в Касимове, мы будем идти ночью, ты днём.

— Уверен? — тот внимательно заглянул парню в глаза.

— Да, — подтвердил кивком Макс.

— Ладно, — вдруг согласился Грог.

А вскоре его спина в последний раз мелькнула среди деревьев, и парень присел перед рыжеволосой на корточки.

— Отдыхаем десять минут. Нужно уйти в другую сторону, хотя бы на час пути.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его та.

— Не за что, — буркнул в ответ пацан и уселся рядом в траву.

Девушка сразу улеглась, свернувшись калачиком. Ей было действительно очень плохо. Жара просто убивала, казалось, нечем дышать, хотя, скорее всего, так оно и было. Плотная ткань ветровки мешала поступлению свежего воздуха, отчего голову просто разрывало на части. Не помогала даже ускоренная регенерация. А уж про тошноту и вообще думать не хотелось, та просто одолевала, подкатывая к горлу при каждом шаге.

До Касимова добирались долго. Летние ночи слишком короткие, чтобы успеть преодолеть то же расстояние, нежели днём. В итоге, вместо положенных пяти дней, они шли все восемь. Грог их не дождался, оставил записку в старой квартире Морзе, которая гласила:

«Я решил твой вопрос, розыск отменён. Покажись матери, она волнуется».

Коротко и лаконично. Впрочем, большего и не требовалось. Главное, что теперь ему можно попасть в крепость, а ему туда действительно нужно. Все вещи утрачены, ни оружия, ни запасов. Плюсом ко всему едва удаётся контролировать жажду, держаться помогает лишь кровь животных. Само собой, в городе он на людей охотиться не собирался, а вот поймать ночью какого-нибудь урода — вполне себе приемлемо. Однако у Анфисы на сей счёт было своё мнение.

— И как ты себе это представляешь? Меня просто не пустят в город, ты ведь это понимаешь?

— Подождёшь меня в подвале неподалёку.

— И что дальше?

— Я пока не решил.

— Здесь есть ячейка Лиги.

— Предлагаешь пойти к ним?

— А почему нет? Ты хотя бы увидишь, что мир не делится на чёрное и белое, сможешь понять то, за что мы сражаемся.

— А тебя там не грохнут за предательство?

— Сложности наверняка будут, но я всё расскажу, и ты мне в этом поможешь.

Макс замолчал. Он сомневался в целесообразности подобного хода. В первую очередь потому, что это кардинально расходилось с его изначальными планами. Парня насильно втянули в интригу, принимать участие в которой не возникало никакого желания. С другой стороны, его подталкивало любопытство. Всё же посмотреть, как живут те, кого он немалую часть жизни считал врагом — дело довольно интересное. К тому же Анфиса утверждает, будто среди тварей совершенно спокойно разгуливают люди. Таких номеров Максу видеть ещё не доводилось, и он совершенно не хотел упускать данную возможность. Может, действительно, не всё так плохо в этой их Лиге.

— Ладно, пойдём к твоим, — всё же решился пацан, — но только после того, как я посещу крепость. Не очень-то хочется идти к вам совершенно безоружным.

— Да пожалуйста, — спокойно пожала плечами та, и Макс окончательно уверился, что обязательно посетит эту самую «ячейку Лиги».

Они дождались, когда ночь полностью вступит в свои права, и двинули в сторону Елатьмы. И чем ближе подходили к посёлку, тем больше Макса охватывало некое волнение. Дома он отсутствовал несколько месяцев и больше всего переживал, как на это отреагирует мама. Нет, он не боялся, что она его больше никуда не отпустит, напротив, почему-то был уверен в обратном. И тем не менее эмоции переполняли.

Плюс ко всему он собирался проведать Клея. Те охотники, которых он прижал в доме биологического отца, сказали: что это он сдал им Макса, вот только парень почему-то сомневался. Ведь Грог в Касимов прилетел, встретился с ним. Выходит, Клей передал информацию Татарину, но тогда зачем после этого пошёл предавать? Нет, не стыкуется поведение. Ровно по этой причине Макс умолчал о произошедшем, не рассказал Грогу о «крысином» поступке старого товарища. Между ними и без того натянутые отношения, ни к чему дополнительно подливать масла в огонь. Да он и сам в состоянии разобраться с Клеем, если тот действительно предатель, но для этого вначале стоит в том убедиться. И нет лучшего способа, чем задать прямой вопрос. Если тот действительно виновен, пацан попросту считает его физиологию, будто полиграф.

Рассвет застал их в деревне под названием Ермолово. До крепости отсюда оставалось ещё порядка десяти километров. Здесь не было войны, по крайней мере в том виде, которая оставила после себя руины. Люди попросту покинули дома, которые в большинстве своём всё так же крепки. Да, всё полезное здесь давно вынесли, даже посуды не найти, но мест, где осталась возможность укрыться от солнца — полно. А Анфисе ничего другого пока и не требуется.

Сельская администрация подходила для данного мероприятия как нельзя лучше. Обширный подвал с полным отсутствием окон. Есть, конечно, пара слуховых, что служат для вентиляции, дабы полы от влажности не сгнили, но то такое, можно без проблем тряпками заткнуть. Этим как раз Макс и занялся после того, как они с рыжеволосой вошли внутрь.

— Здесь ты будешь в безопасности, а к закату я уже вернусь за тобой, — произнёс тот.

— Вот просто так возьмёшь и уйдёшь? Не боишься, что сбегу?

— Куда? Через полчаса взойдёт солнце, тебя уже ультрафиолет жжёт.

— Ладно, иди, — отмахнулась та, как показалось Максу, немного расстроившись.

— Да в чём дело-то?

— Нет, ничего, всё нормально. Ты вроде спешил…

— Да постой ты. Чё не так?

— Всё, отвали, я сказала: всё нормально.

— Ну я же вижу…

— Хреново, значит, видишь.

— Анфис.

— Что? Чего ты прицепился ко мне? Иди в свою крепость, никуда я не денусь.

— Ладно.

— Ладно.

Макс выбрался наружу и бросил взгляд на восход. Солнце уже окрасило горизонт в розовые тона, а значит, до его полного появления осталось всего ничего. Анфиса точно никуда не денется. Тогда почему он так взволновался? Почему стучит сердце, будто он чем-то обидел её и теперь рискует явиться к пустому подвалу? Всё же она странная, совершенно непонятная. Он не раз слышал различные фразы от взрослых на тему женщин, что, мол, их невозможно понять. А теперь вот сам оказался в непростой ситуации. Нет, будь она человеком, он бы давно попытался затащить её в постель, а так…

Макс отмерял ногами километр за километром, с каждым часом приближаясь к Елатьме. Осталось буквально пройти по прямой, преодолеть затяжной поворот и впереди уже замаячит стела, обозначающая начало населённого пункта. А там ещё минут тридцать и отстойник. Мимо как раз проехало несколько одиноких машин, правда, все они двигались в противоположном направлении, а потому никто даже не подумал подбросить одинокого пешехода. Люди постепенно разбредаются по заработкам, а значит, в крепости уже вовсю кипит жизнь.

Отстойник Макс преодолел без каких-либо проблем. Никто не на него не набросился, не стал предъявлять обвинений, впрочем, и других встречающих тоже не было. Войдя внутрь, он остановился и некоторое время решал, куда отправиться в первую очередь, а затем махнул рукой и свернул вправо. Здесь, буквально в соседнем подъезде, на третьем этаже находилась их квартира. Когда-то она принадлежала отцу, то есть Морзе, но после того, как он исчез, никто не посмел выгнать их с мамой. И Грог сыграл в том не последнюю роль.

Судя по времени, мама, скорее всего, уже на работе, но, как говорится, чем чёрт не шутит. В общем, первым делом пацан решил заглянуть домой. Ключи от двери остались в Клепиках, в рюкзаке, а потому пришлось стучаться, словно он гость какой. Впрочем, как и предполагал подросток, двери никто не открыл, и он, перепрыгивая через порог, отправился к ближайшему магазину, где и работала мама.

Торговая лавка принадлежала администрации. Здесь продавались продукты и всевозможная бытовая утварь. Хотя по большому счёту, в последнее время полки зияли пустотой. Добытчики приносили всё меньше, а их рейды случались всё реже. В крепости уже давно ходил слух, что лавку вскоре вообще прикроют. Но нет, время от времени полки продолжали пополняться, хотя это уже была заслуга торговых караванов, которые нет-нет, да и посещали богами забытую крепость.

Колокольчик над головой звонко отозвался на открытие двери, привлекая внимание продавца. Светлана подняла взгляд, который до этого был направлен в книгу, и её лицо мгновенно просияло, выражая целый спектр всевозможных эмоций.

— Макс, родненький… — пробормотала она и вдруг устало опустилась на стул.

— Мам, ты чего? — не на шутку испугался пацан и поспешил обойти прилавок.

— Господи, живой, — одними губами произнесла та и вдруг схватила сына за руку, притянула к себе и крепко обняла.

Макс, естественно, ответил на объятия. В такой позе они проведи несколько минут, молча. А затем Светлана взялась внимательно осматривать сына, даже зачем-то спиной повернула.

— Ну, как это понимать? — вдруг прозвучал строгий вопрос. — Ушёл, понимаешь, записку какую-то оставил. Ни разу ни письма не передал, на связь не вышел, у тебя совесть вообще есть⁈

— Ну мам…

— Чего мам? Ты обо мне подумал? Я здесь волнуюсь, места себе не нахожу.

— Ну прости.

— Господи, в кого же ты такой упрямый-то, а?

— В отца, наверное, — улыбнулся Макс, — или в Морзе.

— Вот, всю ерунду ты от них впитал, нет бы чего дельного перенять. Что один, что второй меня бросили и ты туда же.

— Ну хватит, мам, я же вот, зашёл, всё со мной хорошо.

— У-у-у, как дала бы… — Светлана с улыбкой слегка толкнула Макса кулаком в лоб, — чтоб мозги на место встали. Ты домой заходил?

— Да.

— Поел чего?

— Я ключи потерял, — не совсем правду ответил тот.

— Господи, — на вдохе произнесла Светлана. — Воин хре́нов, пошли, покормлю тебя.

— А лавка?

— Ой, да чё с ней станет, всё одно никого нет. А товар только через неделю привезти обещали, да и то не факт. Деньги-то хоть у тебя есть?

— Немного, — пожал плечами пацан.

— Немного, — передразнила его мать. — И чего тебе дома не сидится? Вон, промысловики опять людей набирают, хорошая работа, всё при мясе будешь.

— Да не моё это всё.

— Ты думаешь вот это моё? — кивнула на дверь Светлана и вставила навесной замок в проушины. — Это жизнь, сынок, и тебе уже пора как-то устраиваться.

— У меня всё нормально, мам.

— Да я уж вижу, как у тебя нормально, — усмехнулась та. — Штанина рваная, ботинок того и гляди жрать запросит. Не ребёнок, а бомж какой-то.

— Так получилось.

— Да знаю я, как у тебя получилось. Грог заходил, рассказывал.

— Меня подставили.

— А потому что нечего шататься, не пойми где. Чем дома-то хуже?

— Я хочу его найти и, кажется, кое-что у меня уже есть.

Светлана остановилась, развернула к себе сына за плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

— Уверен? — спросила она.

— Да, — кивнул в ответ парень. — Я нашёл у него в квартире подсказку. Точнее, не совсем я, Хан помог.

— И чего там?

— Красная звёздочка, с булавкой, типа значок. В середине мальчик кудрявый, на белом фоне.

— Октябрятская звёздочка, — пожала плечами Светлана. — И что это значит?

— Пока не знаю, — в тон ей, подкинул плечи пацан, — но я обязательно выясню.

— Бред какой-то, — отмахнулась та и снова зашагала по направлению к кафе «Мята».

— Тогда зачем он её спрятал? И что вообще она означает?

— Понятия не имею. С другой стороны, её ведь ещё нужно где-то найти, так что, может, ты и прав.

— Я уверен, что прав — это подсказка. Просто нужно понять, куда она может привести.

— Может, на улицу Октябрьскую?

— Или на площадь Ленина, — подхватил идею Макс. — Я ведь ещё Штыка встретил, он сказал нужно идти туда, где всё началось.

— Так и сказал?

— Ну да.

— Как он там?

— Хреново, кажется, крыша ещё больше съехала.

— Жаль его, хороший он, добрый.

— Это да, — вздохнул Макс, и остаток пути они преодолели молча.

Оказывается, он был очень голоден. Что первое, что второе исчезли в нём буквально за пару минут. Светлана сидела напротив и с улыбкой наблюдала за тем, как сын поглощает еду. Ей очень не хотелось его отпускать, но также она понимала, что не сможет держать при себе сына вечно. А больше всего ей не хотелось, чтобы он снова сбежал. Пусть лучше уйдёт по собственной воле, так он хотя бы будет иногда выходить на связь. Она ведь понимала, отчего он молчал: боялся, что та станет его ругать и попытается уговорить остаться. Нет, такой ошибки она не совершит. Впрочем, любой ребёнок рано или поздно всегда покидает материнское гнездо, с этим просто нужно смириться. Она так и поступила.

После еды они дошли до дома, где Макс переоделся в чистое. Мама, как всегда, осталась верной себе и не забыла сунуть ему в карман пару десятков грамм серебра, хоть парень и сопротивлялся. Ему было неудобно, к тому же он понимал, что у матери не такая уж и большая зарплата. Но и совсем отказаться не мог, она бы обиделась. Ещё Макс прихватил свой старый комплект ножей. Да, они не подходили под новую метательную технику, но всё же это лучше, чем совсем ничего.

— Ты надолго в крепость? — когда они уже были готовы покинуть квартиру, Светлана решилась задать этот вопрос.

— До вечера, мам, — испытывая некую вину и неловкость, ответил тот.

— Ладно, — слегка погрустнела та. — Пиши хоть иногда. Перед уходом заглянешь?

— Конечно, — улыбнулся в ответ Макс.

— Ладно, — повторила Светлана и тяжело вздохнула. — Я в лавку побежала, как бы и в самом деле скандала какого не вышло.

— Давай, я вечером зайду, — пообещал пацан, и они разошлись в разные стороны.

Хотя Света ещё некоторое время провожала его взглядом в спину, пока тот не скрылся за дверью комендатуры. Она в очередной раз тяжело вздохнула, перекрестила его вслед и отправилась на работу.

Макс же прямой наводкой двинул в комнату связи. Во-первых, ему было интересно, что задумал Грог, а разговор по рации наверняка проходил в присутствии Рустама, и парень намеревался выведать у него всё. Но ещё он хотел выяснить, приходил ли к нему Клей, и как он себя при этом вёл. Ну и заодно узнать, где тот может находиться в данный момент. Да и так, по мелочи, от него можно было узнать много разных новостей. Всё же они все проходят через комнату связи и не только административные. Люди заходят к нему передать весточку своим, тем, кто находится в других крепостях. Впрочем, Татарин и живёт за счёт вот таких частных сеансов связи. Начальство, конечно же, знает о его способе заработка, но ничего сделать не может, опять же, из-за крыши в лице Грога. А одноногий, знай, вовсю пользуется положением, а то ещё и старыми корочками перед носом начальства может сверкнуть. Не наглеет, конечно, понимает, если перегнуть палку, то выкинут его с работы, несмотря на знакомства и былые заслуги.

— Ох, ты ж, какие люди! Здорова Пупок! — растянул губы в улыбке Рустам, когда Макс вошёл в комнату связи.

— И ни чё не Пупок. Привет, дядь Рустам.

— Ща, погодь, у меня тут для тебя посылка.

— Какая ещё… Ох ты, вот так сюрприз! — Макс и не думал скрывать своей радости, когда Татарин вытянул из шкафчика его рюкзак, к которому сбоку был закреплён меч.

— Вчера с торгашами из Клепиков передали.

— Вот так сюрприз, — повторил пацан и бросил поклажу рядом с креслом у входа.

— Ну, рассказывай.

— Чего рассказывать-то?

— Как докатился до такой жизни? Мне когда на тебя ориентировка пришла, я аж глазам не поверил. Дела-а-а…

— Так получилось. Неужели Грог не рассказывал.

— Рассказывал, — кивком подтвердил тот. — А ещё он собирался Клепики на мелкий щебень разобрать.

— И чего в итоге?

— Пока ничего. Он позавчера к их стенам с отрядом пожаловал, вот только бить там оказалось некого. Боцман с Митюгиным свалили в неизвестном направлении и с ними ещё несколько человек. А простые люди ни в чём не виноваты. Теперь на всю их шайку розыск объявлен, ну и ценник нормальный за головы назначен. Вот ведь два дебила, чего они вообще этим добиться хотели?

— Чтобы Грог крепость разнёс, — объяснил Макс. — Это всё некая Лига мутит.

— Активировались, стало быть.

— Так ты знал?

— Ну а как? Я же связист, через меня, знаешь, сколько информации проходит!

— Я вот о них впервые услышал.

— Тебе и не положено.

— Слушай, дядь Рустам, к тебе ведь Клей заходил? Ну, чтоб про меня информацию передать?

— Дела-а-а, а как бы ещё о тебе Грог узнал? Заварили вы кашу, конечно…

— Да это не мы.

— Ну-ну.

— Да подожди ты. Ты мне про Клея расскажи.

— А чего тебе про этого алкаша рассказывать? Прибежал в кабак, как ошпаренный, записку мне в руку сунул и свалил.

— Он один был?

— Да мне почём знать, вроде.

— А где он сейчас?

— Дела-а-а. Чего он тебе сдался-то?

— Ну надо, значит.

— Надо ему. Не знаю я, где он. С того вечера больше не видел.

— Понятно. А так он обычно где бывает?

— В рыгаловке у Стаса, там по вечерам в карты дуются. Этот придурок у них все деньги оставляет, долгов набрал — мама не горюй. Ты, кстати, ему не вздумай давать, хрен чего обратно увидишь. Дела-а-а. Так на кой хрен он тебе сдался-то?

— Да вот как раз насчёт долга поговорить.

— Когда только успевает, идиота кусок… Ну это ладно, сам-то ты как? Морзе уже отыскал?

— В процессе.

— Дела-а-а. Может, тебе надо чего?

— Да нет, справлюсь. Хотя… Ты случайно не знаешь, где у отц… У Морзе, всё началось?

— Чего началось-то?

— Если бы я знал, — усмехнулся Макс. — Я тут нашего общего знакомого встретил, он сказал: «Ищи там, где всё началось». Вот потому и спрашиваю.

— Дела-а-а. Ну, насчёт Морзе не знаю, а вообще всё месиво на площади Ленина произошло. Там такой замес был, о-о-о-о, до сих пор не понимаю, как я вообще жив остался.

— На площади Ленина, говоришь? — задумчиво повторил пацан. — Интересно.

— Да уж куда там, интереснее некуда.

— Дело в том, что Хан в его квартире октябрятский значок отыскал, звёздочку такую красную…

— Я знаю, как он выглядит, у моего бати такая была, в шкафчике, вместе с медалями из Чечни хранил. Думаешь, это знак?

— Хрен его знает, но проверить стоит.

— Маякни тогда, если чего нового узнаешь.

— Лады. Ну я пойду, мне ещё кое-чего сделать нужно.

— Деловые все стали, никому до старого инвалида дела нет.

— Дядь Рустам, хватит уж, видел я, как вокруг тебя девки вьются.

— П-хах, ну ты дал, девки. Да этим шалавам только серебро подавай.

— Что-то я в эти моменты печали на твоём лице не замечал.

— Так, вали давай, умник хренов, много ты понимаешь.

— Спасибо, дядь Рустам.

— Обращайся.

Макс вышел за дверь, постоял несколько секунд, приводя мысли в порядок, и отправился на улицу к мастерским. Там как раз неподалёку расположилась та самая рыгаловка, о которой упомянул Татарин. Впрочем, здесь всё относительно недалеко. Но Макс хотел наконец-то заказать себе нормальный набор ножей, чтобы тот подходил под новый, безоборотный стиль метания. Ну а пока мастер будет ими заниматься, он как раз успеет навестить рыгаловку и справиться о судьбе Клея. К вечеру он намеревался покончить с делами, чтобы успеть до рассвета обратно в Касимов. Очень сильно у него зудело, так хотелось поскорее попасть на площадь Ленина. Он чувствовал, что наконец в его поисках, образовался настоящий, крепкий след. Макс был на двести процентов уверен, что сможет обнаружить там очередную подсказку. К тому имелись все предпосылки.