Герцогиня на год, или Пробный брак с призванной (СИ)

Глава 17. Всё-таки мужская логика непостижима

Мэтр Антверт зачитал из книжечки текст напутствия вступающим в брак очень похожие на речь регистратора из Дворца бракосочетания. Честно говоря, слушала я его в пол-уха, пытаясь тем временем сообразить, что задумал Адам. Насколько поняла из слов Энид, никаких празднеств по поводу свадьбы герцога не планировалось. По крайней мере, вчера. Даже её не должно было быть вчера в замке. Задержалась, дошивая то самое платье для ярмарки, которое в итоге пришлось отдать мне. Когда закончила, обнаружила, что отпущенные слуги ушли, а в одиночку добираться до деревни не решилась. Зато всё сложилось как нельзя лучше. И я была с ней абсолютно согласна.

Наконец, последнее слово было сказано, нас с Адамом объявили законными супругами. Кольцами и в этом мире было принято обмениваться. Только вот с одной оговоркой: символ брачных уз муж вручал жене, показывая её принадлежность ему, а сам при этом новым украшением на безымянном пальце левой руки не обзаводился. Вот и Адам надел мне перстень, похожий на печатку с квадратной вставкой, разделённой по диагонали на две части тонкой золотой полоской на которой красовались переплетённые между собой буквы «А» и «Р». В зелёном камне снова угадывался изумруд, а вот второй, чёрный, напоминал шпинель. Довольно интересное сочетание, хотя и немного странное.

Адам взял меня под руку и под громогласные поздравления, раздававшиеся со всех сторон, повёл меня в сторону столовой.

— Что ты задумал? — тихонько шепнула я ему, благо остальные шли позади нас на некотором отдалении.

— Я подумал, что ты достойна небольшого праздника…

Мне отчаянно захотелось шлёпнуть себя ладонью по лицу.

— Мог хотя бы предупредить, если спросить не догадался.

На лице Адама промелькнуло искреннее недоумение:

— Зачем? Женщины любят внимание и почести…

— Милорд, нам срочно нужно переговорить, чтобы внести ясность по некоторым моментам…

— Через час, — едва шевельнув губами ответил Адам, подводя меня к столу.

На моё счастье господский стол стоял отдельно от остальных и был рассчитан лишь на нас двоих. Зато остальные четыре, стоящие перпендикулярно нашему вполне могли вместить человек пятьдесят. Стоило нам усесться, как все, словно по команде, заняли свои места. Что ж, с дисциплиной у подчинённых Адама точно проблем нет. Не дожидаясь сигналов от Адама, слуги начали разносить еду и напитки. Ладно, час я выдержу. Наверное.

— Милорд, мне улыбаться-то можно или это будет уже шаг в сторону распутства?

Адам даже поперхнулся, так как именно в этот момент сделал глоток из своего кубка.

— А почему нет?

Я мило улыбнулась, дозированно сцеживая яд:

— А я откуда знаю? Пока что я усвоила, как нужно приветствовать мужа и всех вышестоящих. Про других уточнений не было…

— Ты об этом хотела поговорить?

— Конечно. И не только. Так какой тип улыбки допустим во время торжества подобного этому и в каком случае. А также имеются ли различия вроде рангов или званий между воинами хайтра и как их различить? Кому как улыбнуться или поприветствовать, чтобы соответствовать рамкам приличия принятым здесь? — я намеренно сделал акцент на последнем слове, напоминая, насколько далека от местных понятий.

Кажется, своими вопросами я сумела таки ввести Адама в ступор. И тут встали два высоких мужчины, внешне похожих друг на друга, словно близнецы. Они даже двигались синхронно. Могу поклясться, что даже напитки в их кубках в этот момент колыхнулись одинаково.

— Эти двое — хайтры. Самые старшие воины и первые после меня в командовании хайтром. Старшего зовут Даргнар, младшего — Боргес.

Я вопросительно приподняла левую бровь. Ещё бы понять кто из этой парочки первым появился на свет. Кажется, они даже одновременно решили ознакомиться с этим миром при рождении.

— Тот, у которого шрам на правой брови — Боргес, с рассечённым виском — Даргнар.

Я улыбнулась мужу ещё сильнее:

— А бинокль или подзорную трубу дашь?

У Адама аж костяшки пальцев побелели на руке, которой он держал кубок.

— Тот, что по правую руку от тебя — Даргнар.

— Премного благодарна за пояснение, милорд.

— Боги, дайте мне терпения высидеть этот час… — буркнул Адам себе под нос, но я прекрасно его расслышала.

Что ж, один-один, милый…

Однако вопреки нашим ожиданиям, мы высидели почти три часа. Каждый из присутствующих поднимал кубок, совершенно искренне желая нам с Адамом счастья, здоровья и всего наилучшего в соответствии с их пониманием. Но в целом выглядело достаточно мило, а главное — чувствовалось, что своего милорда они любят, уважают и ценят. Я даже смогла расслабиться и улыбаться без лишних усилий. Даже смогла получить удовольствие от происходящего и насладиться вкусными блюдами. После последнего произнесённого поздравления мы выждали примерно полчаса, прежде чем удалиться. Все как один встали и отсалютовали кубками. Ни единой сальной шуточки, даже полунамёка во взглядах я не заметила.

Поднимались мы по той же лестнице наверх, на которой ещё вчера хотелось умереть. Однако Адам по-прежнему не выпускал мою руку. Хмм… Значит, действительно накануне меня проверял, а сейчас соблюдал все правила приличия, хотя вокруг не было ни одной живой души: его хайтр в полном составе остался в столовой, а слуги кто занимался своими прямыми обязанностями, кто, не будучи привлечённым к обслуживанию праздника, праздновал тихонько на кухне.

Я всё гадала, куда в итоге приведёт меня Адам для приватного разговора: в мои покои, в свои, или в кабинет. В итоге оказалось, что всё-таки в кабинет. Но к моему большому удивлению на столе обнаружилось блюдо с закусками и кувшин с двумя кубками.

— Сидр, — пояснил Адам. — Но если хочешь чего-нибудь покрепче, прикажу принести.

— Спасибо, но меня всё устраивает.

— Судя по тому, что ты так настаивала на разговоре — не всё… — недовольно заметил Адам, закрывая двери кабинета.

Я немного развела руками:

— Всего лишь хотела уточнить, как себя вести. Общая фраза про сдержанность, к сожалению, мало чем может помочь. Но для начала я хочу попросить впредь предупреждать меня о том, что планируется, и хотя бы в общих чертах посвящать о порядке проведения того или иного мероприятия. Для меня сегодня оказалось полной неожиданностью, что после церемонии заключения брака будет застолье. Ты серьёзно думал, что я буду в восторге, как ваши местные женщины?

— Но тебе всё-таки понравилось, не отрицай…

— Даже не собираюсь. Но прежде пришлось хорошенько понервничать, пытаясь сообразить, что делать и как реагировать. За малым сдерживалась, чтобы сразу не встать и не уйти. Вот скажи мне, откуда я могла знать, что всё будет достаточно чинно и благородно, по крайней мере в тот период, пока мы оба в столовой, а не превратится в масштабную гулянку с последующим мордобоем, битьём посуды и ломанием мебели? По-хорошему: я не знаю тебя и твоих людей, ты не знаешь меня. Каждый из нас оценивает всё с точки зрения личного опыта и привычных рамок поведения. Да, какие-то вещи можно предположить, но! Опять же кто с чем сталкивался ранее и к чему привык. Я к сюрпризам не привыкла. Особенно в среде, в которой чувствую себя неуверенно из-за отсутствия малейшей информации. Если ваши женщины привыкли к восхищению, поклонению или повышенному вниманию, то я — нет! Мне нужно было хотя бы немного времени, чтобы осознать, как на меня будут пялиться около пяти десятков пар глаз. А уж что подумают при этом, сделай я что-то не так…

— Всё сказала?

— Нет!

— Ты прекрасно одета, на тебе дорогие украшения, ты — жена герцога. Почему о тебе должны были подумать плохо или что-то не так?

Чёртова мужская логика… Том пятый мне, пожалуйста! Я откинулась на спинку кресла, закрыв лицо руками, чтобы не выматериться.

Адам расстегнул свою накидку с меховым воротником и отбросил на лавку возле окна.

— Но ведь среди тех, кто остался внизу, одни мужчины. Женщин не было…

— Адам! Какая разница? Я открою тебе, наверное, страшный секрет, но мужчины ещё большие сплетники, чем женщины! Это при тебе твои подчинённые будут молчать. И из-за твоего статуса, и потому что ты их командир. А между собой, когда можно расслабиться и не опасаться, что ты услышишь, прекрасно перемоют кости мне «от» и «до» лучше самой распоследней сплетницы. Когда Даргнар и Боргес уйдут, то ещё свободнее обсудят новую герцогиню. Новый человек всегда находится под пристальным вниманием. Любое слово, жест, мимика… Оценивают всё! И допустить промашку легче простого, не зная правил. Я их не знаю. Если не считать тех мелких замечаний, которые ты мне сделал утром.

— Для тебя действительно это так важно?

— Да! Но в первую очередь это должно быть важно для тебя. Ведь это в твою сторону полетят шпильки и твою репутацию затронет. Я уйду, а тебе ещё несколько лет припоминать будут. Вот оно тебе надо?

Адам хмуро пожевал нижнюю губу.

— В чём-то ты права…

Да неужели?! А теперь можно поподробнее, что именно мой муж услышал из всего сказанного мной, а из услышанного понял?

— Эмилия, ты злишься…

У меня даже дар речи пропал. Я злюсь? Да я вне себя от ярости!

— В общем-то, ничего сложного тут нет. Что именно тебе непонятно?

Я скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу:

— Самое простое: «ты». Обращение «ты». Вот каким образом я могла понять, что обращаясь ко мне на «ты» вчера, ты, Адам, показал, что считаешь меня равной себе, а не равной прислуге, к которой тоже обращаются не на «вы»? Ведь в моём мире титулов нет, соответственно, у меня тоже. А к незнакомым людям у нас принято обращаться на «вы», заранее выражая уважение. Поэтому я и в мыслях не могла подумать, что могла тем самым тебя оскорбить. И уж тем более не оценила обращение на «ты». Вот как ты мне объяснишь, каким образом различать типы обращений? Но при этом к прислуге можно обращаться на «вы», подчёркивая уважение.

Надо было видеть лицо Адама в этот момент. Мужчина, как говорится, «капитально подвис».

— Ты ведь над этим даже не задумывался, правда? Для тебя это само собой разумеющееся. Ведь ты в этой среде рос, чему-то тебя научили, что-то ты видел и запомнил. Ведь так? А я действительно хочу во всём этом разобраться. Поэтому готова учиться. У тебя, потому что больше не у кого. Вряд ли в замке есть хоть кто-то, кто знает все нужные мне тонкости. Но могу облегчить задачу: в замке есть книги, а именно: учебник или свод правил по этикету?

Адам покачал головой:

— Нет. Но готов ответить.

Зря он так легко согласился. Я же тот ещё короед головного мозга. После моих вопросов только труха в итоге под черепушкой останется. Ну, понеслась, родимая! Я нагло стащила со стола Адама грифель, обёрнутый в кусок вощёной бумаги, чтобы не пачкать пальцы, и лист бумаги. Кстати, надо будет спросить, из чего её делают. Уж больно походила на нашу, но времён моей бабушки, которая называла её не иначе как писчей, и использовалась исключительно для черновиков или каких-то записей, но не для писем.

— Кстати, сидеть женщина в подобной позе недопустимо, — заметил Адам, чем сам себе организовал скоростной спуск в персональный ад.

А я что? Я — ничего. Просто засыпала его вопросами и уточнениями. Под конец он стонал так, что я не в шутку начала надеяться на хорошую звукоизоляцию тяжёлых дубовых дверей и толстых стен. Иначе можно было подумать всё что угодно: от закономерного завершения вечера свадьбы до пыток герцога…