Гениальный Гарри

Глава 23 или окончание обучения в Хогвартсе

Дамблдор с трудом смог научить Гарри нормальной медитации. Ни у него, ни у Фламеля проблемы с тем, чтобы очистить сознание и не думать, уплывая в "самого себя", не возникало. А больше, собственно, он никого и не учил этому. В общем, он обратился к своим восточным коллегам с этим вопросом. Медитация — довольно распространенное дело там, поэтому к кому еще, как не к ним?

И после кучи маггловских и магических книг, кучи советов по почте от разных мастеров и двух дней попыток… Гарри смог войти в транс.

Это было довольно странно и круто. Поначалу он, можно сказать, "потерялся", когда он уже "упал", начал думать и попытался пошевелиться, но вместо этого он понял, что он как бы в своем сознании. Он как через толстый слой ваты слышал наставления Дамблдора по поводу того, что ему делать.

Гарри мог почувствовать любую самую маленькую мышцу или сухожилие и заставить её сократиться или что-то ещё… в первый раз он об этом сильно не задумывался. Он действительно полностью контролировал свое тело. В таком трансе он мог "отсушить" себе конечность, отключив нервы идущие туда, выключить одно легкое или запустить выработку каких-либо гормонов. С биологической точки зрения он только недавно начал изучать человеческое тело.

За четыре следующих дня Гарри научился входить в транс и выходить из него буквально за доли секунд и прямо в бою, это было довольно удобно, потому что меньше, чем за секунду, он может отключить боль, ускорить регенерацию в определенном месте, устроить выброс адреналина и похожее, на что только хватит фантазии и времени в бою. И это еще без магии, одним лишь управлением телом. Даже сейчас его мышцы, пусть и в износ, но могут выдать сверхчеловеческую реакцию, соответствующую реакции мозга Гарри.

— Теперь, Гарри, ты должен посмотреть не на отдельную свою часть, а на всего себя со стороны в целом, — сказал Дамблдор. Сегодня они переходят к следующему этапу, — Ты должен увидеть, как внутри тебя струится магия. Чаще всего она голубого цвета, ближе к белому. Иногда темнее, иногда светлее, от этого абсолютно ничего не зависит. Это просто индивидуальная особенность.

Гарри опять же вошел в медитативное состояние и сосредоточился, пытаясь представить не отдельно взятый орган, а полностью себя в целом. Он не ожидал, что получится прямо с первого раза, смотря на свой предыдущий опыт, он думал, что это проблема еще на несколько дней. Но сразу заметил свою почти белую магию, которая струилась по всему его телу.

— Получилось. Я увидел. Что дальше? — спросил Гарри.

— Теперь довольно сложная часть. Ты должен попытаться направить магию туда, куда ты хочешь. Попробуй с самого малого, укрепи мышечную систему. Всю. Совсем немного, так, чтобы было незаметно, магией ты это сделал или простой медитацией.

Гарри вернулся обратно в транс. И немного задумался. А как ему направить магию? Захотеть? Так он вроде хочет. Раньше проблем, вроде "не получилось выдать нужную эмоцию", у него не возникало.

Потом он попробовал "выделить" магию, как раньше выделял часть органов. После нескольких неудачных попыток "зацепиться", у него получилось, он почувствовал, что может как-то направить эту магию.

"Но куда? Каждую мышцу в теле напитывать? Так это времени займет уйму", — размышлял Гарри. Потом он решил действовать не столь прямо. Это все-таки магия, и она даже без "выделения" должна его слушаться. Он стал пытаться подать своеобразную "команду" на усиление. Не за ручку подводя эту белую субстанцию к каждой ткани отдельно, а в общем "приказать" усилить его.

Это получилось. Но теперь надо проконтролировать количество вливаемой магии. Для того, чтобы выбирать, на сколько себя усилять.

Ну, это было почти элементарно (Ватсон), просто он мог контролировать количество идущей магии от источника, который находится примерно около сердца, по тому "жгуту", который идет к сердцу, а там уже распространялась по сосудам.

Вообще, откровенно говоря, Гарри не до конца понимал, что, куда и как работает. Он просто знал, что если немного приоткроет этот канал, то его мышечная система усилится.

— Получилось, — открыв глаза, почти воскликнул Гарри. Субъективно для него прошло около пяти минут, объективно — три секунды.

— Хорошо, теперь….

Дальнейшие дни до ЖАБА, которые Гарри будет сдавать в конце своего пребывания в Хогвартсе, директор учил его разным фишкам, особенностям и секретам этой техники. Какие-то передал ему Фламель, какие-то он понял сам.

В общем, Гарри, наконец, выучил это. Название ни Фламель, ни Дамблдор не придумали этой… технике, поэтому и Гарри не заморачивался. Техника и техника. Он мог вылечить любую травму. Открытую, закрытую, даже перелом. Когда директор принудительно остановил его сердце, парень не понял как, но кровь все еще ходила по венам, доставляла кислород и прочее. Хотя сердце стояло.

Потом Гарри начал сам экспериментировать. С одобрения Дамблдора, конечно. Он отключал себе нервы спинного мозга, тем самым перестав чувствовать все ниже пояса, но тем не менее он ходил! Пусть он и не чувствовал боли, мышцы на ногах не работали, но он передвигался, делал шаги, при этом четко понимая, где ноги. Он сильно себя резал, вплоть до кости, а потом за мгновение заживлял.

Это было действительно волшебно. И страшно. Гарри понимал, насколько он теперь смертоносен. Как сказал Дамблдор: "Теперь, если предварительно не ослабить парня, то его даже не всякая авада возьмет". Почему, он отказался говорить. Вроде тренировки ничего не поменяли в этом плане, нет?

В любом случае Гарри теперь постоянно усиливал свои мышцы, кости и кожу. Это нисколько его не истощало, он постоянно посматривал на свое ядро, но ни разу не увидел, как оно проседало в объеме, как после длительной магической тренировки. После он усилил свою реакцию в самом мозгу. Без понятия как, он просто захотел, и магия поняла его. Но тут уже Гарри сам отключил это. Просто мир вокруг него замедлился раза в два, и это было довольно неудобно.

Был последний день перед сдачей ЖАБА, когда директор, на удивление очень холодным тоном, начал тренировку. Гарри догадался, что это будет проверка техники. И что ему сейчас будет больно. Очень. Больно.

Гарри стоял. Почти не шатаясь. У него была переломана нога в шести местах, одна из кистей была чем-то сплющенным и не шевелящимся, даже под магией, его живот был проткнут в четырех местах, одна половина органов не работала, а другая еле-еле, потому что была напичкана остатками от костей, правый глаз был то ли выбит, то ли отекший, Гарри не понимал, он просто в один момент понял, что видит только левым глазом.

Дамблдор же стоял со спокойно-холодным выражением, без единой царапины и тяжело дыша, хотя, как всегда, почти не двигался. Последние десять минут Гарри активно вымещал воздух из комнаты, сам он дышал на чистой магии, и он понимал, что директору перейти на такое же дыхание — дело двух секунд, но Дамблдор пока не заметил подставы и то, что Гарри герметизировал комнату.

В один момент парень пошел в крупную контратаку, все травмы перестали мешать потому, что Гарри отдал половину оставшегося резерва магии на регенерацию, укрепление по всем фронтам и дозу адреналина. Гарри начал гонять директора разными сложными заклинаниями трансфигурации, иногда разбавляя высшими светлыми чарами, которые он разучил за последнее время, и совсем редко чем-то темным.

Директор, пусть и не брезговал никакой магией, но в его библиотеке было слишком мало темных книг. Книжный расизм, как однажды отметил Гарри.

Директор начал ловко уворачиваться от заклинаний или выставлять щиты, но кислорода было все меньше и меньше, Дамблдор начал задыхаться, но останавливаться не было времени, поток заклинаний парня был слишком большой. В один момент директор поднял палочку и сказал:

— Стоп! — это была почти условная команда, и Гарри тут же остановил глыбу перед головой директора и отключил воздухо-перерабатывающее заклинание. Сейчас комната была полна углекислого газа, кислорода почти не осталось. Следом Гарри порвал заклинание герметичности, и директор вздохнул полной грудью.

— Фух, — выдохнул Альбус, — это была хорошая дуэль, Гарри. Ничья. Фоукс, — позвал он своего феникса, который тут же появился перед Гарри и просто уронил слезу на одну из открытых ран. За мгновения тело начало излечиваться. Кости с хрустом зарастали и становились на места, открытые травмы зарастали, а органы начинали работать. Теперь была очередь Поттера вздохнуть. Боль, которая пусть и была сильно приглушена и запихнута на край сознания, но все равно постоянно свербила, сейчас прошла.

Тем временем директор продолжил:

— Это был очень впечатляющий поединок. Но у меня вопрос. Как ты думаешь, сколько времени мы сражались? — задал вопрос Дамблдор.

— Ну… минут семь, может десять? — спросил Гарри, мысленно сбросив две трети времени. Все-таки все это было в ускорении, что мышечном, что мысленном.

— Минута, сорок секунд, Гарри, — огорошил директор, — объективное понимание времени придет со временем. Но это действительно так. Я уверен, что для тебя это было примерно получасовым поединком, но в мире прошло именно минута сорок. Со стороны наши движения были столь быстры, что обычный человек, когда мы двигались, видел бы все размыто и нечетко. А моменты, когда ты на грани своей реакции успевал скастовать щит, для постороннего наблюдателя почти незаметны. Опять же, ты должен понимать, что с этой техникой тебе не ровня девяносто девять процентов магического населения мира, — закончил директор.

— Это… это… ну… черт, это круто! — не сразу вышел из ступора Гарри. Все-таки ему фактически подарили настолько огромное усиление.

— Кстати, каким заклинанием ты заставил меня так уставать? — спросил Альбус, — я не помню таких в книге.

— Я герметизировал комнату и начал перерабатывать воздух в углекислый газ. Сам же я…

— Дышал с помощью магии. Потом ты начал закидывать меня заклинаниями, чтобы я выдохся и при этом у меня не было времени самому перейти на такое дыхание, — задумчиво закончил за него директор.

— Вы знаете, что это довольно раздражающая привычка, заканчивать мои выкладки за меня и не давать получать мне законное удовлетворение? — немного ворчливо уточнил парень.

— Ага, — улыбнулся Дамблдор, — теперь перейдем к разбору остальной части дуэли…

Гарри сначала подозревал, что Дамблдор специально облегчил ему ЖАБА. Но и директор, и экзаменаторы уверили его, что это не так. Что было странно потому, что Поттер сдал все с легкостью и с лету. Что теория, что практика затруднений не вызвали.

После убеждения парня, что ЖАБу он сдал самую обычную, не редактированную, каждый экзаменатор начал нахваливать парня за то, что он определенно талантлив. Один убеждал, что ему пора идти получать мастера трансфигурации, другой уговаривал пойти в гильдию зельеваров, а экзаменатор по чарам убеждал, что ему прямая дорога в Отдел Тайн. Гарри вежливо отвечал, что он подумает.

Результаты не заставили себя долго ждать, и покидал Хогвартс Гарри уже с двенадцатью превосходными ЖАБА. Его уверяли, что это лучший результат с тех пор, как учился сам Дамблдор. На мнения кто из них круче, сошлись, конечно, на директоре. Немного ворчливо Гарри заметил, что Альбус сдавал свои экзамены в положенные семнадцать лет, а он сам в пятнадцать, на что получил ответ мол: "Ну, типа, мы ни при чем. Твой косяк".

СОВЫ, кстати, автоматически зачлись на превосходно. Смысл сдавать более легкие экзамены, когда Гарри идеально сдал самые сложные?

Итак, около четырех часов дня Гарри был выставлен из Хогвартса со словами:

— Теперь ты точно доживешь до следующего года. Помни, ты должен провести у Дурслей минимум четырнадцать дней. Можешь сегодня переночевать у мисс Делакур, пока-пока, — сказал Дамблдор, закрывая за ним ворота.

Пусть все было и не так гротескно, но в общем суть была именно такая, если опустить все наставления директора из разряда: туда не ходи, то не используй, тех не убивай, а тех не лечи.

Гарри был уверен, что пусть Дамблдор и заявлял, что он воспринимает парня равным себе, это было не так. Скорее потенциально он мог бы воспринимать Поттера так. А пока их отношение скорее учитель-ученик, пусть и невероятно мудрый и понимающий учитель с просто мудрым и просто понимающим учеником.

Флер ждала Гарри, уже накрыв стол какими-то легкими французскими блюдами-закусками и вином. Пока её парень направлялся к ней, она уже чувствовала его нетерпение, свойственное людям, которые вот-вот что-то получат. Ну, знаете, когда вы идете на вечеринку и осталось только дойти. Мысли девушки плавно перетекли от её парня к Биллу Уизли.

Как он её задрал. До невозможности приставучий тип. Он постоянно ошивается где-то рядом, хотя, казалось бы, она работает с бумагами и счетами, а он разрушитель проклятий. Но нет! Иногда ей кажется, что он полностью забил на работу и взял себе цель довести её.

Недавно в обеденный перерыв она пошла покушать мороженное, которое они вместе с Гарри и Габриеэль ели зимой. Заказав мороженное и вспоминая тот день, она ушла в себя и не заметила, как перед ней уже сидел Билл. Как раз, когда она в мыслях вспоминала, как она его тогда отшила.

"Вспомни лучик, вот и солнце" — устало подумала Флер, стараясь не обращать внимание на то, что рыжий там говорит. Пусть в этом случае подошла бы более грубая версия этой поговорки, но она оставит её диким англичанам, а не манерным француженкам.

Уизли весь перерыв говорил с ней о чем-то и смотрел влюбленными глазами. Ему даже не нужен был ответ от неё. Она просто вежливо улыбалась, думая о чем-то своем. В тот момент все её мысли были о том, что ей нечего надеть и как развести Гарри на еще один поход по магазинам.

После кафе Билл начал приставать к Флер еще сильнее. Пусть и не переходил рамки, но его постоянные комплименты, ухаживания, подарки, которые она возвращала… в общем, все это довольно сильно раздражало её.

Еще её откровенно бесило то, что на работе появились слухи, будто она и Билл встречаются. Причем эти слухи дошли почти до всех, и, черт возьми, все действительно так считают. Флер всегда спокойно отвечает, что она с ним не встречается, но получает только улыбку в ответ. Эта глухота к её мнению вымораживала Флер. Хорошо хоть Уизли действительно не считает её своей и не лезет к ней в плане физического контакта. Иначе она не сдержалась бы и прокляла его.

А еще теперь каждый её обед проходит в компании Билла, потому что он, не спрашивая, садится и начинает говорить. Почти монологом. Она просто ест и не обращает на него никакого внимания.

Иногда он приходит к ней домой. Она еще ни разу не впустила его в квартиру, все время так или иначе заставляя его уходить, но merde, рано или поздно он на чистой наглости пройдет, а потом, Флер была уверена, осмелеет и полезет к ней. Ведь она "сама провела его в квартиру". Вейла довольно хорошо изучила характер Уизли, чтобы понимать ход его мыслей.

В дверь позвонил её Гарри, вырывая её из мыслей. У него, конечно, есть ключи, но как Гарри сказал, это её квартира и он будет стучаться прежде, чем заходить. На аргументированный вопрос: "Зачем?", ведь даже если она будет голой, это ничего не изменит, парень подзавис и отмахнулся.

Что же, у всех есть свои маленькие причуды.

Она же в своем халатике, которым она полгода соблазняла Гарри, открыла дверь, затаскивая парня внутрь, и накинулась на него с поцелуем вместо приветствия.

Их ждет отличный ужин и ночь.