Гангстер вольного города

Глава 21

Затвор сработал слишком громко. Впрочем, я добился нужного эффекта. Борис Жемчужный, был бы он характером послабее, непременно бы обоссался прямо на месте.

— Вы ведёте себя слишком нагло на чужой территории, — злобно прошипел он. — Вы хоть понимаете, Владимир, чем это для вас чревато?

— Войной с любителями конины? — ухмыльнулся я. — Понимаю, но вы сами пришли ко мне. Пришли просить услугу, делая это без уважения. Я же пользуюсь тем, что вы дали мне сами.

— Уважение нужно заслужить!

— Я гангстер, вы же сами это сказали. Что мне стоит раздвинуть землю под ногами этих женщин, а твои яйца отправить в кругосветное путешествие? Или ты что, думал, я гол как сокол? Нет, Борька. Таких, как ты, я топчу ногами.

Моё нахальное поведение сделало своё дело. Я победил. Жемчужный прогнулся.

Кивком приказал женщинам опустить винтовки и отойти на безопасное расстояние, а сам, чуть побледнев, трижды мне повторил, чтобы я убрал пистолет. Впрочем, его просьбу я исполнил не сразу. Нарочно игнорировал, чтобы мужичок почувствовал себя не в своей тарелке.

— Сколько ты хочешь за своё молчание?

— Хочу услугу взамен на услугу. Деньги я и без вас получу, мне нужно другое.

Цыган облокотился на стол. Выдохнул, когда я просто положил пистолет рядом и прикрыл салфеткой, а затем, принялся слушать.

Ситуацией с попыткой высвободить Марьяну я решил воспользоваться по максимуму, при этом убить двух зайцев одновременно.

А просьба моя состояла из двух частей.

— Первое, — начал я, отчего Жемчужный тут же возмутился.

— Ты же говорил про одну услугу!

— Ну, я же не говорил, из скольких частей она состоит, — парировал я. — Вы хотите, чтобы я пробрался в стан вашего врага и освободил Марьяну, верно?

— Верно, — кивнул цыган.

— И, скорее всего, мне нужно её доставить. Так?

— Так! — опасливо улыбнулся он.

— Значит, это уже вторая часть одной просьбы. Или я не прав?

Борис нервно почесал свою короткую кучерявую шевелюру, соображая, где я его надул. Затем, правда, котелок, в котором кипел его мозг, заработал как надо. Цыган и сам сообразил, как ловко я его обставил.

— Умно, Шаман, очень умно! Вам пальцы в рот тянуть нельзя — по локоть откусите!

— Ваши интимные предпочтения меня мало интересуют, Борис, — огрызнулся я. — Значит, мне нужно освободить её и доставить вам в аул.

— В аул?

— Ой, простите, — я рассеянно почесал затылок. — В табор. В шатёр, или где вы там обитаете…

— Шатёр вблизи города по восточную его часть. Спросите любого цыгана, он покажет вам дорогу.

— Марьяна, я так понимаю, мне её не покажет?

— Конечно, нет.

Я замолк, обдумывая дальнейшие действия. А Жемчужный тем временем продолжил со мной общение. Мол, какие же ответные услуги попросит гангстер? Что он может попросить, чего сам сделать не способен.

Когда мне надоели его расспросы, я мотнул головой, выкидывая лишние мысли, и наконец озвучил свои условия.

Первое: мне требовалось лекарство от духовной болезни, которым владеют ирландцы. Но мне не нужна доставка или покупка, нет. Мне нужно знать, где она находится и с чем её «едят».

Бориску это очень удивило. Он обмолвился, что наслышан о болезни моей сестры, но достать лекарство им не по силам. Залезть в логово к ирландцам равносильно объявлению войны. А с ними шутки очень плохи.

— Тем более, что вы априори враждуете, — согласился с ним я. — Знаю и это.

— Но откуда?

Мне что, нужно вывалить ему все свои скудные познания про эти их кланы? Нет, пошел-ка он нахер. Пускай думает, что я умнее любого на этой земле. Точнее, знаю больше всех.

Дальше. Мы перешли ко второй части.

— Мне нужна полная информация об одном пацане.

— Что за пацан? — оживился Жемчужный. — Местный?

— Местный-то местный, — улыбнулся я. — Да из знатного рода. Альберт Пупкин. Мне нужно знать о нём всё: чем дышит, где срёт, что ест и кто вытирает ему задницу. Надеюсь, доступно объяснил?

Борис радостно закивал головой. Видимо, мужик думал, что задачу я выдам неподъёмную. Однако, цыгане славились своим бесперебойным сарафанным радио, так что найти человека и узнать все о нём, для них не было проблемой.

— Сроки озвучите? — на всякий случай уточнил он, поднимаясь со своего места и протягивая руку.

— Чем быстрее, тем лучше, Боря. Как только я получу от вас всё то, что потребовал, выполню ваше поручение.

— Но мы так не договаривались! — тут же возмутился цыган, замерев с протянутой рукой. — Я бы даже сказал, это несправедливо!

— Я слишком хорошо знаю вашу нацию, Борис, — театрально тяжко вздохнул я. — И поверь, ко мне доверия у людей больше, чем у них к вам.

Через полтора часа я всё-таки смог добраться до многоквартирного домишки, где меня, надеюсь, ожидала та самая неизвестная личность, которая должна была хорошо разбираться в макрах. Рассматривая разносортные вывески на доме, я несколько раз посмотрел себе за спину. Как бы невзначай.

А то мало ли, вдруг ещё какой цыган захочет получить от меня услугу…

Дверь, ведущая в подъезд, была с кодовым замком. Но, на моё счастье, приветливая бабуля — типичный «божий одуванчик», открыла дверь в попытке выйти наружу, уставилась на меня и закудахтала:

— А вы к Леночке, да?

— К какой такой Леночке? — на всякий случай спросил я. — Вы не про Прилежную ли, часом, говорите?

Бабулька в розовом платке, из-под которого торчали серебряные пряди, миловидно улыбнулась беззубым ртом и кивнула.

А, ну теперь мы хотя бы знаем, как её зовут, ибо в бумаге Монеткина значились лишь адрес и фамилия.

— Касатик, а ты не поможешь мне пакеты на второй этаж донести? А то, чай, я совсем дряхлая стала на кончине века своего, не справлюсь!

— Конечно, помогу, — приветливо заулыбался я, не сразу сообразив, что пакетов рядом с ней не было.

А затем понял, зачем она выходила.

Прямо у лесенки, ведущей к первым квартирам, стояло четыре вязаных баула. Чёрненькие, с причудливыми английскими буквами «Beelin…» — дальше было смазано, но я уловил чёткую ассоциацию с сотовым оператором.

Стоило мне приподнять эти сумки, как молодая спина этого тела покинула бренный мир. Они оказались неестественно тяжёлыми… Что она туда наложила-то?

— Бабулечка, — закряхтел я, поднимая пакеты. — Вы что там, кирпичи таскаете?

— А если и кирпичи, то что? — все также лучезарно улыбалась бабка. — Я ж старенькая, склеп себе, может, построить хочу!

Больше ничего спрашивать у неё не хотелось. Кое-как за десять минут дотащив эти чертовы мешки, я замер у квартиры номер тринадцать. Дождался, пока поднимется старушенция и занёс свою ношу в тёмный коридор.

Кроме самого коридора и запаха плесени, я так ничего и не увидел, но пакеты через порог перетащил. От всяческих приглашений испить водицы честно отказался. И, как только дверь за мной захлопнулась, прихрамывая да растирая поясницу, поплёлся к соседней по лестничной клетке квартире.

Меня интересовал номер восемнадцать.

Стучать пришлось долго. Дверь, как мне показалось, была бронированной, ибо внешняя сторона, по которой я молотил кулаком, выглядела деревянной, но звук… звук был таким, будто я пытался прорваться через стальную стену.

Спустя три минуты я таки додумался позвонить в малозаметный звонок, и по ту сторону неприступной стены кто-то зашуршал. Следом звенькнул поворачивающийся ключ и чего-то там ещё.

Дверь с характерным для металла лязгом отворилась, и первым, что я увидел, была решетчатая дополнительная дверь. Но и это ещё не всё: прямо на моё лицо было наставлено дуло винтовки.

Козырев Василий. В это же время.

— Да ничего он не понимает! — Козырь яростно пнул «мизинцем» тумбочку и тут же заскакал на одной ноге под хохот проститутки. — Что смеёшься, дрянь?

Рыжеволосая красавица с размером груди, которым она могла сдавить его голову, как спелую дыню, моментально обозлилась и сердито отвернулась от молодого человека. Да так резко, что её формы придали ненужное ускорение.

Упала на постель и тихонько захныкала.

На Козырева это подействовало, как красная тряпка на быка. Сердито тряся яичками, длинноногий идиот шагнул к кровати и со всей дури шлёпнул рыженькую по её объёмной заднице. Стёкла в комнатушке чахлого борделя отразили звук шлепка.

— Чего ревёшь, дура-баба? — недовольно заворчал он. — Знаешь же, что я ненавижу, когда ты плачешь!

— Ты это говоришь каждой! — огрызнулась рыженькая, не отнимая лица от подушки. — И каждой из нас обещаешь, что заберёшь отсюда! Знаешь, как мне надоело ублажать стариков? А сёстрам?

Василий тяжко вздохнул.

Да… Последние пару месяцев жизнь его складывалась не лучшим образом. Троих рыженьких красавиц он только и делает, что кормит обещаниями, а сам… А сам так и не нашёл средств для выкупа.

Ещё и этот чертов Шаман со своей войной головного мозга. Оружие ему ворованное не понравилось. Наркотики он доставлять не захотел…

Одним словом — сволочь! Сволочь, которая слишком больно бьёт по лицу.

— Сашенька, — сменив гнев на милость, произнёс Василий. — Я обещаю, что скоро-скоро все решу! У меня за городом закопано оружие… да непростое!

— Какое-такое? — тут же подскочила рыженькая. — Сколько оно стоит?

На её лице заиграла алчная улыбка. Проститутка прекрасно знала, как тянуть из мужиков деньги. Даже из таких, с короткой рукой и властным сердцем.

— Много… покупателя бы найти…

Куртизанка вскочила с постели, ласково коснулась колокольчиков Козырева, отчего тот игриво залыбился, и подошла к тумбе у окна, где начала рыться в поисках заветной визитки. Спустя некоторое время, когда Козырь пристроился сзади, лениво постукивая причиндалами по булкам Саши, она вместо охов-вздохов… протянула ему визитку.

— Нагибайся лучше, — сухо приказал Вася, но девица не послушалась, всё также протягивая ему визитку. — Что это?

— Твой покупатель! — заулыбалась почти беззубая Саша. — Они купят всё что угодно.

Одно только упоминание фамилии толстяка из китайского квартала, убило любой намёк на потенцию.

— Черт, неужели все пути ведут к этому жирдяю… — цыкнул он.

Я сидел на кожаном диване в тёмной комнате. И пускай на дворе ещё светило солнце, владелица этой квартиры занавесила все окна плотными шторами. Не знаю, к чему такая конспирация или нелюбовь к свету, но я не жаловался.

Потёмки были приятны глазу, а настрой собеседницы не мог не радовать.

За наше скромное знакомство, где в меня тыкали винтовкой, я узнал немногое. Но её прямолинейность априори располагала к ней как к профессионалу. Стоило только упомянуть, что мне нужен независимый оценщик макров и что я щедро заплачу за её услуги, как меня впустили.

Всё также под дулом винтовки провели через коридор и усадили на тот самый диван, а затем любезно поинтересовались, чего я желаю — виски, кофе или парного молока?

Разумеется, после возлияний в Жемчужным я не отказался от кофе, и Елена помчалась выполнять «заказ». Как бы странно это ни звучало.

— Ты прости, Вовка, — мелодичный голос зазвучал из-за спины. — У меня совершенно нет сахара в доме.

«Она меня знает?»

На стол передо мной с характерным стуком опустилось блюдце с чашкой, а затем я в полумраке разглядел, как она села напротив меня.

— Переживу, Елена, — сухо улыбнулся я, протягивая клешни к чашке.

— Ого, и это ты решил так официально со мной? Я тебя разве обижала чем-либо за все года нашего… общения? — по изумлённому тону я понял, что она удивлена. — Или ты обижаешься из-за того, что я перестала звонить?

— Дай отгадаю, — начал я. — Общение по телефону? У нас были какие-то психологические уроки?

— Верно, — хохотнула она. — Ты обычно меня называл «милочка» или «красавица». Впрочем, это не меняет вопроса. В чем дело?

— Ни в чем, — ответил я и попытался переключить тему для разговора. — А почему, кстати, у тебя так темно?

— Ты не ответил на мой вопрос, — строго настаивала она на своём, но всё же решила пояснить: — Солнце травмирует мою кожу, а она у меня слишком бледная из-за редкой болезни… я же говорила…

— На солнце появляются волдыри, и ты долго не можешь на нём находиться? — спросил я. — Фотодерматит?

Собеседница промолчала и ничего не ответила, тяжело вздохнув. Кажется, я угадал.

Встречал я такое в своей жизни. Сотрудница моего офиса страдала таким недугом. Редкое, пожалуй, но лечится вполне естественными средствами. Мазями да солнечными ваннами в определённый период.

Так скажем, кожу нужно заново приучать к солнечным лучам.

Прилежная так и молчала, изредка издавая хлюпающие звуки, словно что-то пила. А затем спросила, откуда я узнал ее квартиру? Ведь я никогда не был у нее в гостях.

— Бабулька сказала, что в тринадцатой квартире живёт, — решил всё-таки ответить на её вопрос и не нервировать лишний раз.

— А, эта старая маразматичка, — отозвалась Лена. — Кирпичи таскать заставила, правильно понимаю?

— Откуда ты знаешь? — чуть не подавился я, обжигая губы о горячий кофе.

— В глазок иногда смотрю, как она молодых парней заставляет к себе домой кирпичи заносить. Склеп строит, ведьма старая…

Я не стал спрашивать, на кой хрен эта старуха занимается подобной ерундой, решив перейти сразу к делу. Порылся в своей сумке и выложил на стол небольшой сиреневый макр, найденный в тайнике в родительском доме. Именно этот кристаллик армянин очень хотел получить на продажу.

Макр немного светился в темноте, и когда Лена взяла его в руки, я мельком оценил её огромные глаза. Ну, не совсем европейские, я бы сказал. Чуть шире обычного.

Осмотр был долгим.

Сначала она приволокла в «зал», или где мы там сидели, несколько коробок с приборами. Затем включила тусклую лампу, позволив мне рассмотреть себя сверху донизу. В один момент Прилежная и вовсе попробовала макр на зубок, словно не веря своим глазам.

Она оказалась… шикарной красоты. Простая русская девчонка с красивой чёрной гривой, мертвенно-бледным цветом кожи, небольшим носиком и пухлыми губами. По формам я мог только с уверенностью сказать, что у неё шикарный зад, потому что перед был прикрыт каким-то балахоном. Как будто мешком из-под картошки.

А ещё мне показалось, что глаза её разного цвета, но с точностью утверждать этого, увы, я не мог.

— Качество беспрецедентное, — заговорила она спустя десять минут. — Я бы сказала, редкость для Кустовой республики. У нас таких точно не достать.

— А где я могу их взять?

Она посмотрела на меня с подозрительной ухмылкой.

— Это разве не твои?

— Мои, — кивнул я. — Но я их получил на войне.

Конечно, я соврал. А может, и нет. Откуда мне было знать, где они растут или добываются?

— Четвёртый уровень изнанки, не меньше, — резюмировала Лена. — Даже для военного тебе там нечего делать с твоим третьим уровнем, Шаман.

Я не стал спрашивать, знакомы мы или нет, но определённо напрягся. Затем, правда, она и сама мне всё сказала.

— Помнится, такие добывали степняки «Святого Арарата». Боевые маги ветра. Извращенцы и уроды, что совершали набеги на Кустовой ещё до объединения кланов. Много девок они увезли из города, очень много…

Я молчал, впитывая всё то, что она говорит как губка.

— На твоей душе больше пяти ста смертей этих «святых». Значит, у тебя должно быть много этих макров.

— Почему ты так решила?

— Так они же носят его на груди, как оберег. Или ты хочешь мне сказать, что ты не знал? И врал всем вокруг, что воевал?

— Да нет же…

— Ну-ну, — улыбнулась она. — В тебе что-то изменилось, Вова, с того момента, когда я видела тебя впервые. Да, лично мы никогда не были знакомы и общались только по телефону, но сейчас я вижу перед собой совершенно другого человека. Более взрослого, более смышлёного, но поистине тяжёлого и чужого. Всё-таки пять лет общения не могли накрыться медным тазом.

Я ничего на это не ответил. Попросту не знал, чем парировать такой «наезд». Более того, когда я понял, что она знакома с предыдущим обладателем этого тела, мне захотелось просто уйти. Но… Мне нужно было узнать, где добыть этот макр…

— Так расскажешь мне, Шаман, кто ты такой на самом деле?