Гангстер вольного города

Глава 14

— Рука вверх и нэкакого лишних движений! — смугловатый паренёк в ярко-оранжевой бандане наставил на нашего водителя пистолет.

Более того, гостей оказалось не меньше десяти человек. И всё как один вооружённые, злые и просят позолотить ручку.

Кириллу Петровичу такой расклад событий крайне не понравился. Он шикнул водителю, магу ледяного поддува, чтобы тот не вздумал открывать машину или окна. А я тем временем с любопытством наблюдал за хрупкой девушкой, которая с менее хрупким ружьём застыла по ту сторону стекла.

И гневно на меня смотрела, то и дело опуская и поднимая своё оружие. Кажется, для неё оно было слишком тяжёлое.

— Что делать будем? — я чуть потянулся вперёд, привлекая к себе внимание Кирилла Петровича. — Вооружённое нападение, я прав?

— Прав-то прав, — прохрипел недовольный боров. — Но пришли они за тобой, насколько я понимаю.

— А может и нет, — пожал я плечами и тут же вернулся на своё место. — Вдруг, за вами?

Тогда, я еще не понимал, насколько был прав.

А секундой позже посмотрел на дверцу, нашёл небольшой рычаг, которым, судя по всему, можно было открыть окно, и под неодобрительный взгляд Кати начал его крутить.

На меня зашипели все и сразу. Даже водитель, который не особо разговаривал, а только дул.

— Ты что творишь, Шаман⁈ — если бы жирная тушка Кирилла Петровича могла позволить ему делать резкие движения, он… он бы определённо развернулся и задушил меня ремнём безопасности. — А ну-ка, закрой!

— Я сейчас всё решу, — обнадёжил присутствующих я, продолжая опускать стекло.

Ручка, кстати, крутилась крайне тяжко, словно я пытался сдвинуть с места бронестекло. И оказалось, что так оно и было! Когда оконце чуть приоткрылось и появилась маленькая щель, я смог оценить толщину стекла. И не мог не задать вопрос водителю: не жалуется ли он на плохое зрение, как это делали водители Сталина.

Тот что-то просвистел, меня обдуло ветерком, и я повернул голову к той самой девчушке с ружьём.

Яростные карие глаза. Пухловатые губы, русые волосы и боевой настрой. Но вот одета она как-то не по-боевому. Какое-то красно-зелёное платье, что почти не скрывало колен, корсет, подчёркивающий её грудь-двоечку, и золотое кольцо в носу. Аки бычок, честное слово.

— Что надо? — грозно спросил я. — Мелочи нет, машину мыть не надо!

— А ты, как я посмотрю, шутник? — у девушки, в отличие от её приматов-братов, никакого акцента не было. — Выходи из машины, покумекаем.

Ого, какие выражения знает.

— Подписи не собираем, строить храм не планируем. Брысь отсюда, немытые.

От таких слов её аж перекосило.

Петрович между делом хихикнул, а Катя заулыбалась. Я же повернулся обратно к «авторитету» в юбке и задал вполне адекватный вопрос. Точнее, правильный, как по мне.

— Их десять человек. У троих — пистолеты, у этой макаки — ружьё, у остальных — винтовки. Сумок не вижу, обойм тоже. Значит, патроны только фактические. Сколько зарядов?

Кирилл Петрович посмотрел на меня как на что-то безумное. Закашлялся, почесал пятнадцатый подбородок и спустя пару секунд родил:

— У девчонки, которая тебя то ли убить этим ружьём хочет, то ли засунуть куда поглубже, «Фусил». Он самозарядный.

— Это у которого в патроне порох?

Монеткин позволил себе вдоволь рассмеяться.

— Кто использует порох, боже? — заулыбался он. — Нет! Внутри патрона порошковый макр, который и даёт пуле вылететь. Если у неё и есть карманы в этом… — он заулыбался, а его поросячьи глазки заблестели, — сексуальном костюме, то не больше трёх. Они большие, такие нужно в специальной сумке нести. А вот остальные…

Он, тыча пальцем в каждого из цыган, расписывал их снаряжение. Двое оказались с пугачами, у которых слишком маленькое дуло. Двое — со сбитыми курками, и это больше походило на муляжи, а вот остальные явились с пистолетами посерьёзнее.

— Пистолеты настоящие, это точно. Но я не думаю, что они заряжены.

— Не проверю не узнаю, так?

— А как ты это проверять собрался?

Я всем вниманием вернулся к смугловатой красавице, готовой смешать и сожрать меня с дерьмом.

— Понимаешь, в чем дело, Кирилл Петрович, — протянул я. — В мире есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Как горит огонь, — я повернулся к девице, что явно слышала, о чем я говорил, — как индус катается на поезде и…

Не знаю, почувствовала она загривком или каким-то иным способом, но рот раззявила будь здоров. Ого! А зубки-то какие…Ровные, белоснежные…

— Как цыган кушает конину!

Последнее я проорал так, что никто из этой десятки не мог не услышать этого оскорбления.

Девушка сделала два шага назад и чуть ли не в упор разрядила своё орудие. Я машинально зажмурился, но бронестекло на то и бронестекло, чтобы выдерживать подобное. Правда, стрельба загрохотала и в других направлениях.

Я добивался простого: чтобы эти попрошайки изрядно нашумели и привлекли внимание охраны «резиденции» Монеткина. И у меня в целом получилось. Только вот у девчушки патроны оказались в загашнике за спиной. Эта амазонка то и дело быстро перезаряжала ружье и палила, попадая то в дверь-стекло, то в землю.

Мда, совсем ей, видать, с таким оружием тяжко.

— Как же ты на коня запрыгиваешь, если сил нет ружье в руках держать? — я продолжал поддерживать провокацию. — Или когда ты его ешь, силы уходят в сиськи?

— Убью! — завизжала она, занимаясь пустым переводом патронов.

Первые выстрелы со стороны частокола раздались спустя пару минут. Первые потери в лице попрошаек начались ровно в то же время. Я же вышел из машины, когда девчонка отвлеклась на перестрелку впереди, выронила мешочек с патронами и принялась их очень быстро собирать.

Неумеха положила на землю ружье и хаотично зашарила по земле руками, выискивая драгоценные патроны. Кирилл Петрович из авто и носа не показал, так боялся, боров трусливый, за свою откормленную шкуру.

Впрочем, учитывая его «толстую кость», пуля вряд ли пройдёт все эти жировые запасы.

Согнувшись и ползая по земле, девушка что-то бормотала себе под нос, словно вспоминала проклятия, и даже не заметила нависшей над ней тени. Моей тени.

Когда до неё дошло, что рядом стоит чужак или даже враг, она и сделать-то ничего не успела. Положила руку на приклад винтовки, а я наступил на ствол, не давая поднять хрупкой девице и без того тяжёлое ружьё.

— Добрый вечер, — широко улыбнувшись, заговорил я. — Вам не кажется, что для столь хрупкой особы вы берёте предметы не по своему размеру? Ты только посмотри, какое оно длинное и большое.

Глаза, полные злобы и ярости, сулили мне что-то нехорошее. Оттого я и решил себя сразу обезопасить. Схватил руку, которую она положила на приклад, и тут же завёл её ей за спину. Особо не церемонился, ибо понимал, что эта атаманша и убить меня может.

А вот уже после, когда из-за поваленных деревьев посыпались гуки… ой, охрана Монеткина, я передал цыганку в руки больших брутальных мужчин.

— Девчонку не бить, под платье лапами своими не лазить, — тут же предупредил я под охреневшее выражение лица Кирилла Петровича. — Даже если будет просить посмотреть.

Мужики, услышавшие эти слова, аж загоготали от удовольствия. Монеткину моё самоуправство не понравилось.

— Тела собрали и унесли на территорию! — гаркнул боров, а затем повернулся ко мне: — Ты чего командуешь моими людьми, Шаман?

В ответ я неопределённо пожал плечами и вяло улыбнулся, в то время как поникшие охранники начали собирать тела и трофеи.

Ждать список лиц, способных оценить и найти место сбыта редких макров, пришлось больше часа. За это время я вдоль и поперёк изучил кабинет Монеткина, даже позволили себе выйти из него, чтобы оценить товары чёрного рынка. Пока прогуливался, заметил недовольную моську Кати и решил и с ней переговорить.

Девушка откровенно жаловалась. В связи со своей тупостью она умудрилась устроить отцу истерику с намёком на то, что я её собственность ещё на шесть дней. И кто такой этот Рудик, чтобы забирать полюбившуюся ей игрушку.

— Игрушку? — поднял бровь я, услышав подобное высказывание о себе любимом. — Нет, Катя, я не игрушка. А папаня твой не посмеет ослушаться приказа кого-то выше себя.

— А макры? — смахивая скупую слезу с накрашенных глаз, пробормотала блондинка. — Мы же отдали их этим сёстрам, а денег так и не получили!

Я оставил её вопрос без ответа, ибо и сам понимал, что ситуация, так скажем, получалась не из приятных. Жестом указал девушке на дверь «офиса» её родителя, где мы поговорили уже более детально.

Катерина уселась на место отца и принялась меня допытывать, слегка раскачиваясь в кресле.

— Что делать-то будем? Ты ведь тоже подписался на этот сбыт!

— Я обещал тебе помочь, — посмотрел на неё в упор, — значит, помогу. Куда они дели макры на самом деле, увы, даже Рудик Бакинский не знает.

— Ну да, опять этот Рудик… — дурёха накуксилась и жалобно проскулила: — Теперь ты у нас партнёр бизнесмена. Да?

— Пока что да, — я уселся на стул напротив Монеткиной. — С макрами твоими разберёмся, и если хочешь — прямо сегодня.

На лице Кати мелькнула лёгкая улыбка. Она опять заёрзала на стуле и начала что-то делать под столом руками. Пыхтела, недовольно бормотала и постоянно прогибалась. Словно жвачку пыталась отлепить от стола.

— Договор с твоим отцом, к сожалению для него, закончился. Но я помогу тебе, ибо сам всё это заварил. Только вот не знаю, насколько тебе будет безопасно находиться со мной рядом.

— Папа всё узнает, — не отвлекаясь от процесса, сообщила Катя, продолжая заниматься какой-то ерундой. — Девка жива, на вид…дочка какого-нибудь мелкого барона. Три трупа и шесть живых. Учитывая, что они напали на нашей территории, папа с цыганчи спросит.

— Было бы неплохо.

Мы замолчали. Монеткина продолжала что-то там ковырять, то и дело ругаясь. Я же лениво поглядывал на сборники какой-то книжной макулатуры, принадлежавшие Монеткину. И тут моё внимание привлекла небольшая книженция в чёрном переплёте с названием, выведенным… Рунами, что ли? Золотистые такие закорючки переливались в тусклом освещении потолочного светильника.

Когда я встал, чтобы поближе посмотреть, в меня что-то прилетело. Прямо в лицо. Нагибаясь, чтобы подхватить с пола непонятный комок ткани, я… замер, перебирая в пальцах белые кружевные трусики. И стоило только поднять голову и посмотреть на Катю, как я увидел…

— Какого черта, Катерина⁈

Дочка Монеткина откинулась на спинку стула, разведя ноги в разные стороны. Одно её выражение лица говорило о многом. О желании, например, о похоти и обо всём в том же духе. Её наманикюренные пальчики плавно опустились вниз и начали весьма вульгарно теребить то, что обычно следует прикрывать на людях.

Ровно в этот же момент дверь распахнулась, и в кабинет ввалился её разожравшийся папаша.

Покраснел он в одно мгновение ока. Затем, правда, реабилитировался и заорал:

— Катя, твою же ж, млять, мать! А ну быстро прикрыла свой срам!

Девушка оказалась совсем не из робкого десятка. Занятия со своей «фасолинкой» она, конечно же, прекратила. Однако вместо того, чтобы реабилитироваться, прикрыть руками лицо и заплакать от стыда, она… Просто резко встала, поправила свою юбчонку и, выхватив из моих рук свои трусики, деловито покачивая бёдрами, проскочила мимо папашки со словами:

— Жду тебя через десять минут у ворот, Шаман…

Если судить по дальнейшим действиям Монеткина, подобные выходки его дочери были, так скажем, нормой. Он почесал затылок, что-то пробурчал и захлопнул дверь.

— Одни проблемы от тебя, Шаман. Одни проблемы… — он проплыл мимо меня и чуть оттолкнул плечом, чтобы добраться до стола.

А после уселся в своё кресло и протянул мне небольшую папку.

— Здесь четыре имени и четыре адреса. Каждый из них в чем-то… специалист. Вот этот, — Кирилл Петрович чуть подался вперёд, тыча жирным пальцем в первый лист. — Арсен Палыч. Мутный тип. Знаю, что раньше работал с цыганьём и вроде как остался у них в почёте. А эта падаль, сам понимаешь, ворует очень хорошо.

Монеткин поведал практически о каждой личности, которая была в этой папке. Умолчал только о последней девушке, ибо он даже не знал, как она выглядит и чем занимается, помимо макров.

Вот её анкета меня и заинтересовала. Если о сотруднике, даже чужом, практически ничего не известно, значит, это хороший сотрудник. Порадовало меня только то, что адрес этой таинственной девушки, как заверил Монеткин, был точным.

— А с цыганкой что делать? — после спросил я у борова. — Мне бы поговорить с ней, на меня же напали.

— Если бы, — отмахнулся Монеткин. — Не за тобой они пришли, а за мной. Нагло, между прочим. Видишь ли, не нравится им, что я выгнал их со своего рынка. Совсем уже охренели, дорогие ромалы.

— Так почему бы не прибить всю шайку разом? — удивился я. — Они напали на вас, на вашей территории. Попытались напугать, возможно, взять в заложники.

— А зачем? Ты думаешь, это в первый раз? Ну убью я одного мелкого барона, за ним придёт другой — поумнее. А так раздаю пинки одному и тому же и получаю за это и деньги, и наложниц.

Его слова меня удивили.

— А что за другие бароны? Я думал, они одна большая семья…

После всех последующих вопросов Кирилл Петрович, тяжко вздохнув, принялся раздражённо объяснять.

Мол, что здесь много цыганских каст. Есть сильные кланы, есть слабые. Есть откровенные бандиты, а есть попрошайки. Помимо того, что они занимаются непотребствами в городе и за его стенами, они ещё и воюют между собой. Распиливая и без того огромную степь.

Да, они не являются степным народом, но они делят тракты, по которым ходят торговые караваны. Нередко получают трындюлей от степняков, но гордо зализывают раны и возвращаются на разбой.

Так что пообщаться с представительницей прекрасного пола не было не суждено. Хотя вопросы у меня имелись. И много.

Екатерина, как и договаривались, дожидалась меня у ворот. Облокотившись на столб, она что-то яростно печатала в своём телефоне, время от времени поглядывая по сторонам. Когда я приблизился к ней, то понял, что девица переоделась. Да ещё и сменила макияж.

Вот это, мать его, скорость! Моя бывшая жена заставляла меня сидеть часами, если ей не нравился наряд или её боевая раскраска. Вот и приходилось скучать в ожидании, пока благоверная прикроет свою естественную красоту тонной шпатлевки косметического назначения.

Катя расправила волосы, подчеркнула губы лёгкой розовой помадой и подкрасила ресницы. А вместо блузки и юбки надела летнее платье нежно-голубого цвета.

Только, как мне показалось, оделась мадам явно не по погоде. О чем, я, несомненно, и спросил:

— Сейчас уже четыре вечера, — пожав плечами, но так и не отлипнув от телефона, пробормотала она. — Мы же Скарабейниковых искать будем, верно⁈

— Ну да, — замялся я. — Опять в бар-ресторан?

— А куда ещё-то? — искренне удивилась она. — Найдём, с макрами все решим и там гуляй.

Я не стал спрашивать о её выходке в папином кабинете. Хотя на самом деле стоило бы. Ибо мне это вылилось в весьма неприятные… последствия.

— А где водитель? — я замер около автомобиля, глядя на пустое водительское место.

— Сейчас подойдёт, — сухо бросила она, раскрывая пассажирскую дверь.

Когда мы уселись в машину, в голове вдруг раздался голос Кита, чем сильно меня ошарашил. Со всеми этими событиями я как-то позабыл про своего компаньона.

«Босс, у меня есть две новости: одна хорошая, а другая плохая!»

Я замялся. Задумался, какую новость хочу узнать раньше остальных? И в это же время со стороны Монеткиной начались «приколы».

Девушка потянулась, а платье на ней, как оказалось… даже и не держалось! Ткань плавно соскользнула с роскошного женского тела и замялось возле ног. Она томно зыркнула на меня, потянулась рукой к моим брюкам и…

— Перебор, — честно хмыкнул я, но блондинистую голову от ширинки не отодвинул.

В момент откровенного хлюпанья Кит и заговорил. Резко и по поводу не очень приятных новостей.

«Как украл? — взревел я в голове, резко подскакивая с места. — Где этот выродок сейчас?»

И случайно зарядил в лоб Монеткиной коленом, после чего всяческие ублажания в секунду прекратились.

Она что-то недовольно забормотала, взвизгнула, но мне было не до неё.

Сраный… Козырь! Какого, мать его, черта⁈