Галстук вождя

Эпизод IV. Племя на орбите. Глава 10. Шебештьен

— Эм… В каком смысле — член экипажа? — почему-то переспросил я.

— В прямом! Юнга второго разряда. Закончила ускоренные курсы, принята кандидатом в профсоюзы, — сказала Цсофика и погладила себя по животу. — Только вот с этим вот надо разобраться, эскулапы сказали, что уже на этой неделе.

— Эм… Братик? — предположил я.

— Вроде да, типа того. С кралей своей меня познакомь, малой?

— Это Дина, это Цсофика.

— Очень приятно, — Дина протянула руку, но в её глазах почему-то прочитался лёгкий холодок.

Ревнует, что ли? К мачехе? Вот же бредятина! Их знакомство получилось скомканным — между ними пролезла робот-кухарка «Глафира Пастернак», разложившая между нами три подноса с пирогами, и они расступились, а затем сели за стол с двух сторон от меня. Посидели некоторое время молча, я переваривал происходящее. Родной брат? Не об этом ли я мечтал? Только вот окончательно признать Цсофику своей мачехой было очень нелегко. Батя сходил обняться с бабушками, тётушками и сватьями, затем вернулся и втиснулся на скамью между мной и Цсофикой.

— В общем, такое дело, — начал он вполголоса. — Товарищ Куратор написал. Экспедиция на планету Дунай готова, нам выделили в штат двух ребят из спецназа разведки, целую толпу массовки и скоро продадут «Молотов» афалинцам.

— Кому⁈ — я чуть не вскочил с места.

— «Армия Афалины», микронация такая, — сказала Цсофика. — Я же на них убежала с Дуная. Проблема в том, что ритчистов ваших Бессарабия в системы не пустит, она их террористами считает. А афалинцев пускает, по крайней мере Львовско-Одесское графство.

— То есть — подставная продажа? Липовая? — догадался я.

— Типа того, там у вашего товарища Куратора тоже есть свои люди.

— Проблема не в этом, дорогуша, — батя взял огромный кусок пирога с лобстерами и трюфелями, быстро проглотил и продолжил. — А в том, что ЦК партии выдал предписание и проведении социалистического соревнования. Между нашей бригадой и бригадой товарища Горфинкль. Дескать, раз ключа два — то логичнее и бригады подключить две, чтобы одна другую сдублировала, если что.

Дина громко вздохнула, и я обернулся.

— Ты что-то упоминала про них, что тебя позвали?

— И я… Согласилась. Со среды ухожу на «Якимлюк». Прости, Гаг, мы теперь будем соперниками. Но только по-работе! — она обвила мою шею руками и куснула за ухо.

На пару секунд я онемел, не знаю, как это прокомментировать. Кто-то из тётушек сказал:

— Гляньте-ка, молодые как милуются! А где, Дина, кольцо обручальное? Покажи!

— Правда, где? — прищурилась она.

После о работе почти не говорили — налегали на вкусности, остались на ночь. Дина половину вечера ворчала, прибираясь в моей комнате, потом долго не давала выспаться. А утром я повёл её в путешествие по нашим бункерам — показал здоровенные припринтеры, где дядька выращивал корпуса ларьков, остановок транспорта и бытовок.

— Какие ларёчки! Планета-завод, аж гордость берёт! — не то всерьёз, не то с усмешкой сказала Дина.

— А что, так и есть, — на всякий случай вступился я за родную державу. — Половину ближайших кластеров флотом снабжали, два процента всех малых станций сектора построены нами! А сейчас, слышала же, даже Инспекция из-за войны с Теночтитланом заказала у нас партию катеров.

С вентиляцией было не очень, пахло озоном и палёным железом, а ещё к нам с противоположной стороны заспешил коренастый робот-техник «Пашка Поцелуев», до этого орудовавший длинным шестом в глубине.

— Привет космическим странникам! Пожалуйста, заварите люк и покиньте наш модуль, ваше нахождение здесь не согласовано.

— Он долгое время работал стюардом на длинномагистральнике «Альфа-экспресса», — шепнул я. — И мозги до конца не удалось переплавить, до сих пор иногда подглючивает.

Задерживаться в бункерах мы не стали. После сели обедать — к счастью, не стали собираться всем табором, и сели в маленькой кухне. Дина разогрела в пищевом синтезаторе вчерашние остатки пиршества и разложила на столе. Вскоре подошла Цсофика — в лёгком халате и шортах, расстёгнутых на животе, уселась напротив меня.

— Здорова, малые. О, жратва!

— Приятного аппетита, — немного натянуто проговорила Дина.

— Как же ты с нами полетишь? А его… куда оставишь?

— Нормас! Не боись. Я уже подала запрос местным врачам и перетёрла с твоими тётушками, они сказали, что возьмут опеку над спиногрызом. Восстановление недолгое, да и рейд у вас максимум три недели. Конечно, не то, чтобы я веду себя как идеальная мать, но…

— Вот именно, — вдруг заявила Дина, нахмурившись. — Ребёнку нужна мать, особенно в таком раннем возрасте. А это опасное задание, вас там могут убить, на кого он тогда…

— Во-первых, сноха, давай на «ты». Я хоть тебе, вроде как, получаюсь свекровью, но старше всего на лет семь, так что брось мне брось выкать. Во-вторых… Слушай, это мне решать, да? Я гражданство поменяла не для того, чтобы штаны просиживать за пособие, как половина модификантов у нас в автономии сидят. Хочу пользу государству принести. Ты хоть раз была там, а, в автономии нашей? Социальные небоскрёбы до горизонта, молодёжь, которая стариков за говно считает. Ты хоть в теме, какой там бандитизм, разборки постоянные? Это тебе легко, а мне уже не двадцать, мне надо место своё найти. Некогда будет искать потом.

Я оглянулся на Дину, и вдруг понял, что она прямо-таки горит от ненависти. Похоже, назревал серьёзный скандал. В скандалах между двумя женщинами я находился всего пару раз и чувствовал себя очень не в своей тарелке. А учитывая, что одна из женщин собиралась стать матерью моего будущего брата, а вторая днём ранее семейным решением была назначена мне невестой — выбрать сторону конфликта я просто не решался.

— Мне легко⁈ Гага, — Дина обернулась ко мне. — Я её боюсь. Она выглядит неразумной. Она же уже чуть не уночтожила ваш корабль, да⁈ Пауки ещё эти. Знаешь что, а переходи к нам на корабль? Я договорюсь с товарищем Варварой, она твоему отцу отдаст Бальтазара, он парень толковый, хоть и…

— Слышь! Ты чего это ему указываешь? — теперь уже Цсофика нахмурилась. — Он всю жизнь с батей летал, чего это он по твоей указке будет не пойми куда переводиться. Аль ревнуешь, что ль? Ко мне? Может, тогда и к Надежде Константиновне будешь ревновать?

— Это кто… — опешила Цсофика. — А, та роботесса с «Молотова»… Я не ревную, Цсофика, не говори глупостей! Просто я боюсь оставлять Гагашеньку с такой страшной женщиной, как ты!

— Не называй меня Гагашенькой, меня это всегда бесило! — внезапно для себя поднял я голос.

В этот момент комнату вошёл батя с огромной банкой баклажанной икры.

— Смотрите, какую вкуснятину я нашёл. А что это вы тут?… Что за крики? Гагашеньку опять не так назвали?

— Ты на меня не кричи! — Дина встала из-за стола, полностью игнорируя появление отца. — Я о тебе беспокоюсь, тебя защищаю!

— Так. Заткнулись все. Какая-то херня, — тихо сказала Цсофика, глядя себе под шорты. — Кажись, началось.

— Посмотри на неё! Она даже тут симулирует, — продолжила Дина, но вдруг последовала совету и заткнулась.

Цсофика посмотрела на браслет и сказала.

— Ага, началось. Срочное поручение «Роды», сформирован запрос на вызов ближайшей медицинской бригады, время прибытия — три минуты…

— Ой, мамочки… — запричитала Дина. — Цсофика, прости, я…

В комнату уже спешили люди. Батя быстро всех разогнал, построил, организовал родильное отделение в ближайшей спальне. Роды прошли быстро и спокойно, потом, наконец, батя вышел из комнаты немного нахмуренный.

— Кто, пацан? — спросил кто-то из родни.

— Да. Она говорит, что надо назвать Шебештьен, на этом… на венгерском. Дескать, прикольно звучит — Шебештьен Шонович Куцевич.

Долго пообщаться с новым членом семьи не удалось, тем более, что к нему мигом выстроилась очередь из многочисленной родни. Через пару дней Дина улетела повидаться с матерью перед началом экспедиции, а нас с батей вызвал товарищ Чигулимский.

Какое же удовольствие было управлять своим собственным челноком! Новенький, юркий, с гравикомпенсатором, который позволял разгоняться до гиперзвука с перегрузкой всего в две с небольшим «жи», а главное — пригодный и для атмосферы, и для низких орбит. Запас аэропринтонов позволял продержаться двоим на орбите целых три недели, правда запас воды был куда скромнее — на неделю, да и полноценного санузла тут не было. Уместить он мог четверых сидячих пассажиров, но при желании на коротких дистанциях упихаться в него мог и десяток.

— Как у вас вообще… получилось-то? — начал я немного неловкий разговор с батей, как только мы оторвались от земли, пересекли кусок континента и полетели над океаном.

— Ну… Как-то сама она. А я чего… я ничего!

— Понимаю.

— Ты там давай не умничай, а за маршрутом следи!

Следить особо не приходилось — как любое современное транспортное средство, челнок имел автопилот.

Когда мы приземлились на плоскую крышу заброшенного завода «Чероки-пять», там снова занималось утро — часовой пояс здесь был другой. На море стоял штиль и неожиданно теплая, несмотря на раннюю весну, погода. Нас встречал Ильич и Арсен, распахнувший объятия.

— Рад видеть! Ба, какой у тебя шаттл! — Арсен обошел кругом, заглянул внутрь. Мне бы такой. Ну, как, хорошо отдохнул?

— Да ещё не особо, — признался я. — А что, уже всё готово?

— Ну, в самом разгаре работа, но, говорят, в неделю уложатся. Пойдём смотреть. Ильич, помоги сумки взять. О, вкусняшки принесли!

В сумках лежали щедро надаренные родней консервы-разносолы.

— Чигулимский давно здесь? — спросил батя.

— С неделю уже, почти сразу прилетел, как мы сюда присели. Недовольный… Не любит командировки, у него ж там семья, внуки, жена молодая.

Последнюю фразу Арсен сказал как-то особенно.

— Карась сухопутный, — пробормотал батя. — А что? Хорошо устроился — я в курсе, сколько ему с каждого нашего рейда трудочпсов начисляют. А нам — шиш. Мне после последней командировки за полгода даже ранг не повысили!

— Товарищ Чигулимский трижды получал медаль «отличник контрабандного флота», ее тогда только учредили, — вступился за нашего босса Арсен. — Он по молодости ходил в дальние рейды с такими монстрами, как Егор «Пëс» Литвиненко и Татьяна «Садовод» Якимлюк, в честь которой…

— Знаю я, какой корабль в честь него назвали, — пробормотал батя. — Ладно, много чести. Вон, лучше спроси, как у Гаги дела?

Мы погрузились в скрипучий лифт и поехали вниз.

— Все норм, — коротко ответил я.

— Там тебя, говорят, уже поженили там?

— Быстро, я смотрю, слухи распространяются, да? — я выразительно посмотрел на батю.

— Не, это роботы домашние Ильичу нашептали, Шон Рустемович не причём. Кстати, Шон Рустемович, а сам-то когда?

— Что «когда»? — батя заметно помрачнел. — По закону не положено, я развестись не могу. Матильда на связь со мной не выходит, только сыну письма шлёт раз в год.

— Так женись по законам афалинцев? — предложил Арсен. — Тебе паспорта не выдали ещё?

— Сейчас выдадут.

Створки лифта открылись, мы зашагали к отсеку. Уже были слышны инструменты, голоса, среди которых отчётливо выделялся голос Чигулимского.

— Так! Пёсьи дети! Ты куда это потащил, стальная бошка! Это к третьем шлюзу, а не ко второму!

Обошли здоровый припринтный бассейн, откуда робот-исполин вытаскивал свежие чугуниево-карбоновые конструкции, и приблизились к источнику шума. Товарищ замдиректора направления сидел на раскладном стульчике, а один из роботов-рабочих подносил ему огромную термокружку, в которой плескался не то кофе, не то какой-то хитрый узвар, который принято пить на Златоусте.

— А, явились, — он обернулся к вам. — На всё готовенькое пришли, да? А ничего, что я тут уже почти неделю околачиваюсь⁈ Ты капитан или кого?

— Виноваты, Ян Вонифатьевич, — потупил взгляд батя. — Так ведь ж… отпуск, да? Наверное, в отпуск нужно отдыхать?

— Да, отдыхать, — почесал подбородок Чигулимский, как будто эта информация явилась для него новостью. — Слышал о таком, да. И как, отдыхаете?

— Ну, не без этого, Ян Вонифатьевич, есть такое.

— Прекрасно. А чего тогда припёрлись?

— Так ведь… Вы вызвали? Документы, прочее. Ну и просто посмотреть.

— А, да, — Чигулимский полез в карман и выудил два странных прозрачных кулона в форме дельфина на цепочке. — Вот, возьмите. Это паспорта афалинцев такие, в них всё зашито. Имена у вас те же, фамилия — Эдельвейс-Дионеску.

— Бессарабские фамилии⁈ — удивился я.

— А что ты хотел? Меньше подозрений у проверяющих органов.

— Раньше же как-то без этого обходились? Без всех этих… перепродаж.

— Твой малой стал больно разговорчив, да? Я и так, Шон, терплю у вас семейный подряд, и то, что ты многоженец и юнг-новобранцев обрюхативаешь, в профсоюз не сообщаю!

— Так точно, товарищ начальник, — вздохнул батя. — Обрюхатил, виноват.

— Вообще — это распоряжение товарища Куратора про смену флага. Почему только вас, а «Садовода Якимлюка» не переобули — на то воля Центрального Компьютера партии, он план операции разработал. В общем, ознакомьтесь с легендой, а товарищи из спецназа подсобят с реализацией плана. Все, свободны. Да, можете сходить, посмотреть на боевых дроидов — пришли тут, восемь штук в трюм уложили, в шахты дефлюцинатные. Может, придумаете, как получше разместить, я вот не придумал.

— Ого! Спасибо, не ожидал. Тут такое дело, мы ещё челнок универсальный прикупили, — сказал батя. — Еще бы одну шлюзовую врезать. И стыковочные, сверху.

— Ах стыковочные! Шлюзовую. Ишь чего захотели! Ладно, сделаем. Габариты и модель сообщите.

— Сейчас, — батя залез в браслет.

Я ожидал бурю эмоций, но та легкость, с какой товарищ Чигулимский согласился внести изменения в проект, весьма удивляла. Но все подобные вопросы, на самом деле, после трехчасового перелета тревожили не так уж сильно.

— Арсен, — спросил я. — А гальюны в корабле отключены?

— Конечно! Там сейчас все водоснабжение переделывают.

— Ых, — вздохнул я и поперся в санузел базы.

Идти было долгих пару сотен метров, мимо пары аналогичных блоков. Об этом помещении стоит рассказать отдельно — я нигде не видел сортиры с таким высоким потолком и настолько гулкими стенами. Гулко капала вода, отдаваясь громким эхом, а вверху, в сорока метрах под потолком, как только я вошел, заметались тени — то ли птицы, то ли летучие мыши. Времени заходить в кабинку не было, и я встал у писуаров у стены.

Через секунду я услышал, как в одной из кабинок послышался звон смываемой воды, щелкнула дверь, и я вздрогнул, услышав знакомый голос.

— Не спешите, не спешите, я подожду.

— Эм, Ильдар Ильдарович⁈

Я обернулся. Товарищ Куратор отправился к проржавевшему умывальнику и как ни в чем ни бывало ополоснул руки. С одной стороны, я был несколько рад его видеть, потому как после анциферовского материка мы разминулись и добирались до родины разными путями. С другой — почувствовал себя максимально некомфортно.

— Может… подождете за дверью?

— Увы, я инкогнито. Мне бы не хотелось, чтобы другие члены экипажа знали о моем визите на базу.

— Хм. Хорошо.

Вскоре я присоединился к нему у умывальнику.

— В общем, вводные по операции вам известны, а то, что неизвестно — сообщат наши бойцы. У них, конечно, свое соревнование за погоны, но на вас, я полагаю, это не должно отразиться. Ну, и известные военные действия с переносом на поверхность планеты не исключены, так что спецназовцы будут не лишними. Неприятности могут доставить архисотрудники «Афалины» — в их иерархии об истинном предназначении передачи судна знает десяток человек. Для большинства — это просто жест доброй воли Челябинска по отношению к дружественной микронации.

— Ясно. Я слышал о какой-то массовке — что это?

— Пара семей полинезийцев, «говорящих с дельфинами». Половину грузового сейчас переделывают в апартаменты. По легенде они отправятся на поклонение разумной цивилизации дельфинов. В основном всё — проверенные товарищи, но есть и те, кто добавится в последний момент, и может быть непроверенным. К ним я попрошу вас проявить особое внимание. Также — мне грустно об этом напоминать, но я вынужден — среди членов экипажа может быть крот. Проявляйте бдительность. Мне понравилось, как вы проявили себя во время внештатных ситуаций в Анцифере, и… нас обоих связывает некоторая тайна…

Прозвучало это крайне двусмысленно, но я кивнул, вспомнив деревню, смуглянку-девицу и её мамашу.

— В общем, вы поняли. Если вы вычислите крота, то будете представлены к государственным наградам. Я вынужден идти. Удачи.

Он бодро зашагал в дальний конец туалета, гулко отдаваясь шагами, открыл кабинку, в которой тут же что-то засвистело, загудело. Я подбежал, распахнул дверцу и еле удержался — внизу зияла сквозная шахта лифта. А через секунду в туалет забежал батя, и всё произошедшее стало ещё больше напоминать встречу с призраком.

— Слышал, чо говорят? — сказал батя. — Теночтитлан-то уже в Бессарабии лютует, всего в двадцати нырках от нас три крейсера припёр. Не то в сговоре с ними, не то — наоборот. В общем, мы в самое пекло полетим. Так что вовремя я Шебаштьяна заделал, а то — мало ли что.

— Спасибо, батя, — кивнул я. — Успокоил!