Фурия первого лорда

Глава 52

Фиделиас ехал верхом, придерживая лошадь чтобы держаться вровень с уставшими пехотинцами Легиона, и наблюдал как перед ним разворачивается самая безумная наступательная военная операция из всех, что он когда-либо видел.

Всё пространство вокруг заволокло туманом, мешавшим обзору.

Канимы из группы ритуалистов, двигающихся вместе с командной группой, непрерывно что-то бормотали и ворчали себе под нос.

Время от времени один из канимов царапал себя ножом и разбрызгивал капельки крови в воздух.

Капли исчезали в воздухе почти сразу, поддерживая, по-видимому, туманную дымку, скрывавшую от врага их точное местоположение.

Ну и само собой это означало также, что Фиделиас не мог видеть своих солдат, если те удалялись от него больше чем на сотню ярдов.

Им пришлось организовать несколько звеньев курьеров, чтобы обмениваться сообщениями с подразделениями, передвигавшимися вне пределов видимости командной группы.

Сигналы продолжали поступать даже сейчас: «атака идёт по плану», «незначительное сопротивление врага».

Судя по всему, Королева ворда оставила несколько часовых среди спящей орды — которые, возможно, прикидывались тоже спящими.

По крайней мере, сам Фиделиас именно так бы и сделал.

Передовые порядки Легиона достигли старого стедгодьда, и самая опытная когорта Свободного Алеранского и Вороны Битвы Первого Алеранского направились, соответственно, ко вратам и к разрушенной секции стены.

— Пора, — сказал Фиделиас горнисту, ехавшему за ним.

Тот поднял инструмент и раздался сигнал к атаке.

От обоих Легионов донеслись такие же сигналы, и к ним тотчас же присоединился рёв без малого четырёх сотен глоток из двух штурмовых когорт, ринувшихся в стедгольд. Остальные подразделения Легионов тем временем занимали позиции для их поддержки.

Как только маневры были окончены, позади Фиделиаса взревели воздушные потоки и в воздух поднялся Гай Октавиан в сопровождении Рыцарей воздуха Первого Алеранского.

А мгновение спустя раздался разрывающий уши крик — чуждый, металлический, исполненный безумной яростной враждебности.

На мгновение он словно заморозил горло и сковал льдом конечности Фиделиаса.

Его лошадь задрожала и принялась нервно пританцовывать, едва не выбросив его из седла.

Повсюду вокруг себя он также мог наблюдать на лицах офицеров и солдат следы ужаса и смятения.

Замедлилось даже бесконечное бормотание канимов, превратившееся в набор мягких невнятных звуков, вырывающихся сквозь сжатые зубы.

— Сигнальте атаку, — проскрипел он.

Для того чтобы произвести столько шума, ему пришлось приложить немало усилий — так сильно протестовали его инстинкты против возможности привлечь к себе внимание того, что издало тот звук, чем бы оно ни было.

Он оглянулся через плечо на пришибленного и побледневшего — как, впрочем, и все остальные — горниста.

Но Фиделиас слишком долго играл роль Валиара Маркуса, чтобы испуганно молчать вместе с остальными.

Он мысленно призвал силу Маркуса, выпрямился, набрал полную грудь воздуха и проревел:

— ЛЕГИОНЕР! СИГНАЛ К АТАКЕ!

Солдат встрепенулся, словно Фиделиас дал ему оплеуху, и поднёс трубу к губам.

Он смог извлечь лишь слабое подобие сигнала, и тогда Фиделиас повернулся и огрел солдата по стальному шлему центурионским жезлом, сломав его.

Ошеломленный ударом, солдат набрал в грудь воздуха и выдал сигнал достаточно громкий для того, чтобы у Фиделиаса заболели уши.

Сигнал был подхвачен другими, и недолгая задержка в продвижении армии закончилась.

Сорок тысяч пехотинцев и кавалеристов возобновили движение, словно самый огромный и мощный воздушный поток, когда-либо виденный Фиделиасом. Они вырвались из-за стен старого стедгольда и распространились по полям спящего Ворда, отгоняя бледную фигуру в темном плаще, уже исчезающую за воздушной завесой.

Королева снова завопила вдали, и Фиделиас приказал горнисту продолжать сигналить к атаке.

Замелькали сообщения от гонцов: активно действуют Вороны Битвы, конная кавалерия столкнулась с небольшим сопротивлением.

Кавалерия таургов наносит существенные потери не встречая сопротивления.

И последнее сигнализировало о том, чего он боялся.

Пехота Канимов вступила с серьезный бой с мобильной группой врага. И, буквально после этого, прибыли воздушные силы легиона врага.

Это все рушило. У них был шанс против спящего врага.

Но если враг проснется, и если Королева вызовет подкрепление, чего так опасался Фиделиас, они влипнут.

Он хотел умереть, если бы это потребовалось для спасения Алеры, но — как подсказывал ему опыт — живой, сражающийся солдат практически всегда более ценен для Империи, нежели мертвый.

Алеранской пехоте было поручено взять стедгольд.

Он просто ускорит события.

Они не готовились отправить часть сил в стедгольд, но, по крайней мере, это сможет обеспечить укрепленный объект за спинами остальных войск на поле — если только он будет взят достаточно быстро.

Фиделиас сигнализировал Главной когорте выдвигаться, отправляя их за первыми двумя, вместе с парой Рыцарей Земли и Металла, прикрепленных к подразделению, приказав содействовать Воронам Битвы и занять стедгольд как можно скорее.

Затем он повернулся к Каниму.

— Мастер Марок, — сказал он. — Прибывают значительные силы противника. Нам нужно немедленно занять стедгольд. Вы готовы помочь?

Марок утвердительно дернул ушами и спокойно понесся к стедголду размашистыми шагами.

Фиделиас и группа командования последовали за ним.

Фиделиас отстегнул балисту канимов от держателя на своем седле, больше по привычке, нежели по реальной надобности.

Он не привык отдавать приказы к исполнению на таком уровне, а не исполнять их самому.

Внутри стедгольда царил хаос.

Повсюду рвался и метался Ворд, а так же восковые пауки и воины, вываливались из окон и дверей, носясь по крышам и бросаясь вдоль стен.

Вороны Битвы перестроились в два жестко дисциплинированных квадрата, защищая себя от нападавших, и перемещались, шаг за шагом, к тому, что было, очевидно, их целью — устью большого каменного сарая.

Созданный фуриями пандус опускался ниже уровня настила. Это часто была область, используемая для хранения охлажденных продуктов в стедгольде.

Внутри сарая было темно, но устойчивое зеленое свечение пробивалось из двух отверстий в настиле сарая.

Когорта из легиона бывших рабов не поступила как ветераны Воронов Битвы.

Независимо от удачи на войне, они были не в состоянии удержать защитное построение при роящемся вокруг ворде.

Половина из них были мертвы или изолированы в дальних углах стедгольда, кольца из полудюжины мужчин, отчаянно борющиеся с безжалостным врагом.

Другой половине удалось собрать оборонительный квадрат, но богомолы неуклонно разрывали его на части.

— Мастер Марок! — позвал Фиделиас. Он указал на быстро распадающееся построение Свободного Алеранского.

Чувствуя слабость, Ворд атаковал все более жестко и в большем количестве. — Если вам не трудно!

Марок шагнул вперед вместе с четырьмя другими канимами, одетыми уже в мантии из хитина ворда, а не те, из человеческой кожи.

Он зарычал что-то на языке, которого Фиделиас не понимал, и пять шаманов выхватили кинжалы в одном совместном движении.

Подобным движением они оставили длинные порезы на своих предплечьях, окровавив сверкающую сталь своих кинжалов.

Все они вскинули руки вверх, рассеивая капли крови в небо, где они замерцали и исчезли. С единым воем шаманы опустили руки, а туманное небо вдруг вскипело темными облаками и упало одновременно с ритуальным оружием.

Подобно грозовой туче на осажденную когорту Свободного Алеранского упала темно-серая масса.

Фиделиасу показалось, что он может разглядеть внутри извивающиеся фигуры и мерцающие щупальца.

Ворд внутри облака начал издавать полные мучения предсмертные крики.

Марок мгновение пристально вглядывался в облако. Затем он снова вскинул кровоточащую руку, рассеивая капельки крови.

— Хватит! Демоны не для вас! — Крикнул он на канише.

Облако замерло.

Свежий весенний ветерок вскоре начал разгонять его, и миг спустя, когда он развеял его, легионеры Свободного Алеранского стояли совершенно одни с растерянным, ошеломленным видом на их лицах, они тяжело дышали.

Не было никаких признаков ворда, атаковавшего бы их.

Марок повернулся к Фиделиасу и принял позу канимов, ожидания ответа на вопрос.

— Впечатляет, — сказал Фиделиас.

— Кислотные облака для любителей, — ответил Марок.

Он оглянулся через плечо на других шаманов, продолжающих ровное пение и редкие кровопускания. Никто из них не смотрел на него. Марок зарычал с очевидным удовлетворением.

Четверка рыцарей, прикрепленная к Первой когорте, покинула свой отряд и пересекла внутренний двор, чтобы присоединится к первому квадрату Воронов Битвы. Центурион Шульц, поддерживающий ошеломленного молодого Трибуна с кровью покрывающей половину его лица, увидел их появление и сразу провел их к расположению войск.

Затем он поставил четверых мужчин во главу квадрата, развернутого в ромб относительно второго квадрата, и начал ровный марш вперед, используя разрушительную мощь рыцарей, чтобы сократить путь через ворд.

Спустя мгновение, два блока Воронов Битвы воссоединились и направили свои силы на продвижение. Безжалостный массив стали и мечей, который проламывал и прорубал свой путь шаг за кровавым шагом к амбару.

Раздался пронзительный крик и внезапный натиск — дюжины воинов бросились на Воронов Битвы в искренней, неистовой решимости сократить число захватчиков, и на мгновение Вороны битвы замедлились.

Но потом, из темноты амбара вдруг появился призрак, черный силуэт человека в зеленом свете.

Фигура пришла в движение и внезапно вышла на свет, полностью металлическая по форме, подобно которой Фиделиас никогда не видел и только раз слышал об этом.

Фиделиас узнал его с первого взгляда — Арарис Валериан, один из самых смертоносных клинков в мире. Человек, меч которого сделал его легендой прежде, чем ему исполнилось двадцать.

Однако, Фиделиас никогда не видел заклинателя фурий, который бы сделал тоже что и Арарис.

Первый воин ворда к которому он приблизился, никогда не знал, что он был рядом.

Меч Арариса подрезал лапки с одной стороны его тела, а потом отсек его голову от туловища, прежде чем то закончило падение.

Следующий ворд развернулся лицом к стальному мечнику.

Его коса, опускающаяся на Арариса, ударила в левое плечо и разбилась, как кусок сухого дерева.

Арарис парировал вторую косу в сторону, отделил голову существа своим мечом и пнул труп ворда, все еще опасно трепыхающийся, в толпу его собратьев, пытающихся остановить Воронов Битвы.

Ворд распался и бросился обратно в амбар, но их поспешное отступление было в пределах досягаемости клинка Арариса Валериана.

Не похоже было что мечник двигался с какой-то особенной скоростью — всего лишь плавно, с изящной грацией совершенно расходящейся с его, подобной статуе, внешностью.

И все же, его меч всегда оказывался достаточно быстрым, не зависимо от того, как стремительно ворд пытался его избежать.

Положив одних из первых, как оказалось, он лишь замедлил пытающихся спастись других, и его клинок, как и Воронов Битвы, собрал обильную плату с оставшегося ворда.

Не более чем полдюжины из них выжили, сбежав в амбар.

Арарис кивнул Шульцу и быстро огляделся.

— Маркус! — позвал он, его голос прогудел странно. Он бросил камушек из своей руки по широкой дуге, и Фиделиас поймал его в воздухе.

Он почувствовал покалывание от фурии огня внутри него — сигнальный маяк, скорее всего.

— Первая Леди, и три другие заперты в улье, ранены. Нужно доставить их в крепость Гариссон немедленно. Это сигнал для их сопровождения. Лорд Плацида скорее всего на нижнем уровне пандуса. Найдите его.

Затем он развернулся на одной пятке и начал тяжело бежать назад, по направлению к освещенным зеленым углублениям в полу амбара.

— Шульц! — рявкнул Фиделиас, бросая камушек центуриону, который поймал его достаточно ловко. — Отнеси это на открытую местность и запусти его!

— Да, сэр! — произнес Шульц.

Он бессмысленно оглядел разрушения во внутреннем дворе, а затем, похоже, ему пришла какая-то идея.

Пробормотав что-то над камушком, он забросил его на плоскую каменную крышу амбара.

Несколько секунд спустя, раздался громкий свистящий звук, и сверкающий бело-синий свет вырвался из него.

— Отлично, — сказал Фиделиас. — Осмотри нижнюю часть пандуса.

— Есть, Первое Копье, — сказал Шульц и начал раздавать команды своим людям.

Фиделиас посмотрел на происходящее и покачал головой. «Беды обрушиваются не дождем, а ливнем».

За продолжающейся зачисткой во внутреннем дворе, воем трубы, призывающей к атаке, и звуком этого проклятого маяка, плавящего дыру в плоской каменной крыши амбара, Фиделиас не замечал приближающийся поток ветра, до тех пор пока Принцепс Октавиан не врезался в него.

Летя спиной и вперед ногами, Октавиан нес Китаи по воздуху, прижимая ее спину к своей груди, заходя на посадку во внутреннем дворе.

Он приземлился на пятки, разрыв борозду в твердой почве, а затем, земля ушла у него из под ног.

И он на спине проехался по ней, пока с ворчанием не оказался у внутренней стены стедгольда.

— Маркус! — заорал Октавиан.

— Она ранена! Приведи лекаря, сейчас же!

Он проделал свой путь на скованных ногах и осторожно опустил Китаи.

Он развернул и выбросил вверх свою правую руку, вместе со слоем земли и камнем более чем фут толщиной, возводя защитный купол, как вдруг яркая бело-зеленая вспышка вырвалась из тумана.

Она ударила в импровизированный барьер и уничтожила его, но когда пыль осела, Октавиан все еще стоял над раненой девушкой-марата.

— Кровавые вороны, Маркус! — рявкнул он. — Я тут немного занят!

Маркус выставил группу сингуляров и лекаря из Первой когорты, помчавшихся к Китаи.

Как только Октавиан увидел их, он сделал два шага и упал на землю, на лету теряя сознание.

Второй воздушный поток, намного больше и сильнее, пронесся над внутренним двором, по-видимому кем-то преследуемый.

— Маркус! — прогремел стальной голос Арариса изнутри амбара. — Здесь нужно больше людей!

— Первое Копье, Первое Копье! — в панике произнес молодой легионер. Он отчаянно жестикулировал.

— Кровавые вороны, парень, я стою здесь! — резко ответил Маркус. — Докладывай!

— Вражеская пехота, — задыхаясь произнес он.

— По крайней мере тридцать тысяч, в двух минутах отсюда. Вражеские воздушные войска задержаны Рыцарями Мальками, но прибудут в то же время, примерно семь тысяч. Сэр, что же нам делать?

Две минуты?

Две минуты?

Почти сорок тысяч ворда приближается, а его собственные войска разбросаны по всей территории, в тумане, вне поля зрения друг друга.

Их поглотят целиком по отдельности.

Кровавые вороны, во что Октавиан втянул его?

Если они оба — он и этот молодой человек переживут этот день, что выглядит все более и более маловероятным, Фиделиас подумал, что возможно тогда, ему самому придется убить его, чисто из принципа.