Фэнтези

32

Безлюдье, природа успокаивающе действовали на Виктора. Нет, по-прежнему, стоило мысли затронуть больную тему, и он определенно знал - где и чем занимается его мятежный перс. Но острота ощущения неправильности происходящего притупилась. Кроме того, усилием воли он научился быстро прогонять видения, отстраняясь от происходящего "там".

Ну существовал каким-то образом в недрах вычислительной машины созданный программистами мир. Запрограммированный так, что события там не особо и зависели от игроков и даже самих создателей. В том смысле, что юниты мыслили и действовали самостоятельно, события шли своим чередом, не испрашивая разрешения. Маленький программный мир жил по своим законам. Так что в этом удивительного? Или люди сами не рассуждали об искусственном интеллекте, возможно когда-нибудь зародящемся в недрах хитросплетений умной аппаратуры и связующих все эти коммутаторы, маршрутизаторы и прочие железки проводов? По крайней мере, Виктору избыточность кода игры, так полно описывающая все законы игрового мира, что позволяла тому вплотную приблизиться к реальному, казалась более приемлемым вариантом, чем рассуждения о проклевывающемся монстре в интернете.

Единственное что смущало - кажущаяся разумность существующего там населения. Виктор привык верить в исключительность человеческого разума, в его неимоверную сложность. А тут какие-то человечки из компьютерной игры. Как, ну как это можно реализовать программно? Нет, ну есть программы, с которыми ты можешь поговорить в сети, даже до определенного момента не догадываясь, что общаешься с ботом. Но здесь ведь несколько иное. Или все тот же принцип? И как ему относиться к своему ожившему персонажу в игре? Как к бесчувственной ограниченной компьютерной программе, или все же как к разумному существу? Весь опыт жизни протестовал против второго. Но ведь раньше он и в такие ситуации не попадал.

Поломав голову, Виктор решил попробовать пока воспринимать Вандерера как живого человека. Ну а там, дай бог, все прояснится, устаканится, и если он ошибется, то можно будет и посмеяться над собой.

В голову пришла мысль, что следовало бы найти способ пообщаться со своим двойником в игре. Если и не удастся ничего выяснить, то попробовать договориться о джентльменском отношении друг к другу и постараться исключить внезапные провалы из реальности.

За всеми этими рассуждениями как-то мимолетно проскочила мысль, что самое-то странное во всей этой истории, что ему и компьютер не нужен для того, чтобы знать обо всех злоключениях своего перса. А вот получится ли без компа установить контакт?

Зачем откладывать в долгий ящик то, что можно сразу же попробовать?

Виктор откинулся на спину и прикрыл глаза. Странное впечатление раздвоенности накатило, поколебалось немного, как качели, и медленно тот странный мир потеснил реальность, как сон, отодвинув ее на время в сторону. Виктор ощутил себя как-то стесненно. Словно в чужой непривычной одежде, только роль одежды здесь исполняло тело. Причем в эту "одежду" они влезли вдвоем. Явственно чувствовалось присутствие этого то ли второго, то ли первого. И его нежелание уступать контроль, настороженность, сопротивление. Впрочем, Виктор и не собирался вступать в борьбу за контроль, наоборот, он хотел диалога. Как мог, стремился показать желание контакта. И даже пропустил момент, когда тело расстегнуло ремни с оружием, отложило всю упряжь в сторону и отошло подальше, присев под большим камнем. Кажется, тот тоже был настроен на диалог. По крайней мере, враждебности не ощущалось. Вот только как начать разговор с самим собой? Игра эмоций ощущалась довольно явственно - настороженность, даже легкий страх, опасения чего-то, надежда, любопытство и еще много всего. Но ничего похожего на обмен мыслями. Мысли ходили где-то на периферии сознания, и некоторые определенно можно было назвать не его мыслями, но такие неотчетливые и обрывочные, что вычленить их и понять не представлялось возможным.

Виктор вначале пытался внимательно отслеживать и препарировать каждую мысль, достигшую сознания, но это ничего ему не дало. Тогда он решил, что его собственные мысли ему мешают, и попытался от них избавиться. К его удивлению, это оказалось чрезвычайно трудно, почти невозможно. Ну да, если тебя попросят не думать про слона, о чем же ты еще в первую очередь будешь думать, как не об этом злосчастном животном? А тут вообще не думать. Никак не получалось.

Наконец, устав "не думать", он решил передохнуть и попытался расслабиться. Не очень-то сразу удавалось, но все же получилось. Он даже чуть не уснул.

И тут словно прогремел выстрел, но беззвучный. Виктор мгновенно насторожился и...

И ничего не произошло.

Виктор открыл глаза. Нет, тело, в котором сейчас Виктор соседствовал с Вандерером, открыло глаза. Виктор, явственно чувствуя сопротивление того, второго, поднял с земли осколок камня, расчистил движением ноги место от камней и вывел на твердой каменистой почве: "С миром". И, так сказать, отбыл. Правда это потребовало некоторого напряжения, словно он прилип к патоке и ему пришлось себя отдирать от клейкой массы.

Мда. Неудача. А так хотелось пообщаться с этим... А результат? Свою мысль от чужой не мог отличить. Если они есть вообще, эти чужие мысли. Может и вправду, письмо ему написать? Гм. Нет, это не то. Ладно, пора бы и рыбку почистить.

Виктор вытряхнул улов из садка на траву возле крыльца и принялся за дело.

Вечерело. Не так заметный при звуках дня неумолчный стрекот кузнечиков набирал силу. Оттенки смягчались, становились резче детали, чтобы через короткое время расплыться и потом уже утонуть в сумерках.

В какой-то момент, потянувшись за очередной рыбиной, Виктор заметил средних размеров крысу, усевшуюся метрах в четырех от него и нагло рассматривавшую человека. В следующее мгновение лезвие ножа пришпилило дергающуюся и истекающую кровью тушку к стоявшей за ней колоде. Виктор ошарашено оглянулся, высматривая метателя ножа, и только тут осознал отсутствие в руке собственного. Перевел взгляд на труп крысы. Да, вот он торчит. Черт! Никогда не умел бросать ножи.

Похороны крысы не отняли много времени. После отдания последних почестей безвременно усопшей, Виктор попробовал просто так метнуть нож. Получилось. И еще как получилось! Руки сами знали, где и как взять нож и как его бросить, чтобы он нашел острием свою цель. Девять раз из десяти в яблочко. Одну неудачу Виктор списал на дрянное оружие. Во как! Он теперь и в холодном оружии разбираться стал?

Что же произошло?

Быстрая "инвентаризация" особых "излишков" не приобретаемых ранее знаний и умений не выявила. Так, всплывало кое-что, да и то смутно и неотчетливо. И человек успокоился, списав все на закономерное продолжение своих злоключений. Да и вправду, чего беспокоиться по пустякам? Потеряв голову, по шапке не плачут.

Вандерер поднял глаза от сделанной только что его рукой но совсем не им самим надписи на земле и посмотрел на Ауробиндо, который сидел в паре метров перед ним, скрестив ноги и задумчиво так оглядывая Аватара. Ван расслабился и опустился обратно.

- Ты был напряжен. Между тем, в пришельце не было агрессии. Воин просто обязан чувствовать такие нюансы. - Заговорил мудрец.

- Ты прав. Мне кажется, он только хотел поговорить. Но я не смог вычленить чужих мыслей.

- Немудрено не заметить в темной комнате тень. А сейчас ты отличаешь свои мысли от других?

- Но сейчас в моей голове только мои.

- Самоуверенно. Между тем, большая часть мимолетных мыслей, проносящихся через головы, не является произведением мозгов этих голов. Они чужие. Они просто пролетают мимо. И цепляются за наше сознание. Но их много, фрагментов разговоров, мыслей, событий. Мозг постоянно трудится, анализируя попавшую к нему обрывочную информацию и пытаясь откопать в куче рванья какой-то смысл. Даже не какой-то, а тот, который устроит его, совпадет с его видением мира. Даже весьма здравая с точки зрения одного информация будет отброшена другим как хлам и не достигнет сознания вообще. В то же время, если мысль достаточно четко оформлена и сильна энергетически, она запросто воспринимается сознанием как своя собственная, даже если противоречит всем твоим убеждениям. Это связано с тем, что мозг, проводя анализ, как бы проигрывает ее, примеряет, поэтому, мысль воспринимается как своя, чему способствует ее потенциальная сила. Разум привык к тому, что наиболее сильные мысли являются руководством к действию. Как сделать мысль "сильной", даже если она неимоверно глупа? Для этого не надо быть магом. Я не раз наблюдал, как при стечении народа, кто-то бросал в толпу какой-то лозунг. Затем грамотно муссировал его. Мысль цепляется людьми, проигрывается ими и уходит уже усиленная. Почему усиленная? Пришла от одного, ретранслирована десятком, потом сотней, и при этом все усиливаясь, так как излучается уже не одним человеком а множеством. И вот уже толпа послушный инструмент в руках кукловода. Хотя каждый в ней уверен, что действует по собственной воле. Это завтра он будет ужасаться содеянному и, заламывая руки стенать - что это на меня нашло? Поэтому первый шаг на пути к себе - освободить ресурсы своего мозга от этой пустой работы, перестав "думать чужие мысли". Тебе эта техника известна как "техника пустой головы". Логичное продолжение - это та способность, которую я пытаюсь отточить у Анастасии. Заставить разум плясать под свою дудку, вытащить из кучи перепутанного рванья куски одного кафтана, правильно их сложить, дабы получился кафтан, а не штаны, и заставить его принять это за реальность, иначе мозг просто не отдаст информацию сознанию. Да, предвидение, прорицание, всего лишь копание в чужих пролетающих мимо мыслях и прочей информации о происходящем где-то. Однако нет ничего труднее, чем получить даже неоднозначные видения, не говоря уже об осознанном результате. К Оракулу сказанное никак не относится - его откровения основаны совершенно на иных принципах.

Ауробиндо вздохнул и покачал головой:

- К сожалению, наш мозг с раннего детства привыкает выражать все в словах. Речь - великий дар и, в то же время, проклятие человека. Слова жужжат, словно мухи, отвлекая от смысла сказанного, порой подменяя его другим смыслом. Все мухи на вид одинаковы, только жужжат по-разному. Жужжание одной так легко спутать с жужжанием другой. А если их много, мух-слов? Поменяй их местами, выдели одно, поставь запятую и - смысл сказанного совершенно меняется. Человек говорит одни слова, а те, кто их слушает, слышат совсем другое. Слова путают, уводят от истинных смыслов, вслед за ними ты сам попадаешь в паутину.

Ауробиндо встал, опираясь на посох.

- Остерегайся мух.

- Ты про это? - Вандерер указал подбородком на слова на земле.

Тот покачал головой:

- Нет. С этим разобраться можешь только ты.

Вандерер вздохнул. "Чертов старик. Голова и так пухнет, а он знай себе - нанизывает слова, словно девушка бусины на нитку, да еще призывает им же и не верить. Хоть бы раз на вопрос прямо и однозначно ответил. Всей и пользы от него - в магии немного поднатаскал. Так ведь не затем я в такую даль перся".

Аватар подобрал брошенное оружие и стал спускаться с холма.

"Нельзя сказать, что пользы от бесед с ним нет, но и дальше оставаться здесь особого смысла не вижу. Как говорится - пора и честь знать. Не то чтобы здесь мне не нравилось - место ничем не хуже любого другого. Да и компания приятная. Но ведь надо как-то определяться в этом мире".

Вандерер остановился, окинул взглядом лежащую чуть ниже равнину. У подножия холма, в высокой траве Николай с Настей о чем-то беседовали, стоя по обе стороны морды лошади и держа ее за узду. Видимо гвардеец давал ей урок верховой езды.

"И что он нашел в этой девчонке? Худющая, с длинным носом. Далеко не красавица. Хотя и не без определенного шарма. Вон, даже эльф в ней что-то эдакое разглядел. Да и некоторыми талантами не обделена. По правде сказать, по части талантов девчонка даст сто очков вперед большей части особ женского рода. Да, пожалуй, и мужского тоже. Только ведь Николай запал на нее даже не подозревая о них. Но не в моем вкусе. Вот Вилена..."

Вандерер вздохнул.

" Пожалуй, пару дней еще. Потом проводить ее в Лукоморье. Пусть котяра своей властью колечко ей передаст. А там... Там посмотрим. Далековато только до Лукоморья. И деньжат на портал уже не хватит. Ауробиндо научил перемещению. Мне даже пару раз удалось на сотню метров перенестись. Но это пока так зыбко. Вот бы самолетом махнуть. Что?! Самолет?"

При этом слове воображение нарисовало железную птицу среди облаков, несущую внутри себя людей. Вандерер даже невольно поднял глаза к почти безоблачному небу. И, главное, он в общих чертах понимал ее устройство и принцип действия. И никакого волшебства. Аватар даже поскреб затылок. Надо же. Раньше хоть и всплывали кое-какие заковыристые словечки, явно иномирные, но сами по себе, без представления об их значении. Что же изменилось?

Мда. Хоть и противится все, но как-то надо "пообщаться" с "хозяином". Расставить, так сказать, все точки над i. Вот только как? Может во сне попробовать? Эй, ты, слышишь? Приснись. Три раза ха-ха.

"Слова, говоришь. Верно подмечено про слова. На игре словами построена вся идеология, и политика, и черте что еще. Хоть ты всего лишь фигурка в компьютерной игре, а соображаешь".

Виктор замер на полушаге. Вот ведь не было печали - черти накачали. Мало ему проблем, мало того что уже было, так теперь он еще и "вспомнил" разговор компьютерных персонажей, при котором не присутствовал, и вообще ближайший комп не ближе десятка километров отсюда. Да, жизнь становится все веселее. Только почему так страшно?

Виктор усилием воли подавил страх, отогнал мысли по проблемной теме и закончил сгребать в кучу подсохшую траву, давеча скошенную во дворе. Кучка получилась совсем небольшая. Отправился на улицу и принес оттуда еще. Копешка была маленькая, но устроиться на ней с комфортом, как на перине, очень даже можно. Погода прекрасная, ночи теплые, запах от свежего сена потрясающий. А то из дома никак не удавалось выгнать застарелый нежилой запах. Да и матрац, несмотря на просушку, мозолил бока сбившейся "что там у него внутри есть".

Так, ежевечернее чаепитие с Женькой сегодня не состоится, тот еще вчера предупредил, что появится только завтра. Виктор не стал расспрашивать, куда тот отправился. Следовательно, пора на боковую. Тем более что синева сумерек уже переходила в ночную черноту.

Виктор расстелил поверх сена покрывало, вынес плед, разделся и завалился в импровизированную постель.

Мягко. Удобно. Ни дуновения или даже шевеления воздуха. Хор кузнечиков, или цикад, кто знает - пусть поправит. Хор пел колыбельную, вплетая далекое соло лягушек, вскрики ночной птицы, редкие скрипы и еще какие-то, почти угадываемые звуки, создавая неповторимую сонату. Полное отсутствие зарева, характерного для городов и даже деревень, создаваемое искусственным освещением, погружало мир в чернь безлунной ночи. И только пуговки звезд не давали окончательно утонуть в ней, изредка перемигиваясь между собой. Да еще летящий на такой высоте самолет, что звук так и не добрался до земли, а может просто проигнорировал маленькое затерянное и почти заброшенное людское селение, помигал издали Виктору красным и зеленым огоньками.

Веки смежились, отсекая привычный мир от теней подступающего сна. Чьи-то лица, фигуры, выглядывали из-за занавеса еще не успевшей растаять реальности, то ли приглашая к себе, то ли оценивая, стоит ли с тобой связываться. Реальность растворялась в забытьи, протаивая все большим количеством лунок-окошек, сквозь которые проглядывало все больше, предположительно, снов. Весь их спектр, от чудесных до ужасных, присутствовал здесь, в преддверии. В какой из них попадешь, и кто это решает?

С мыслью: "Хорошо бы хоть во сне избавиться от части своих проблем", Виктор уснул.

Сон не спешил к Вандереру. Из-под среза своего навеса он смотрел на безоблачное небо. Совершенно пустое, темное, и в то же время словно светящееся. Как туман или облака, подсвеченные изнутри солнцем. Только очень густые, и оттого свет лишь ощущался.

Вандерер так и не уловил момента перехода от яви ко сну. Просто засыпающее сознание уже не отделяло то, что есть, от иного. А оно, иное, неспешно проткнуло темный небосклон игольными проколами, впустив в мир немного больше света. Чуть помедлило, затем вдруг расправило и взмахнуло огромными невидимыми крыльями, ощущаемыми только слухом да далеким движением воздуха. И громадный дракон повернул в вышине свою голову, приковав разноцветными глазами к себе волю Аватара. Глаза несколько раз моргнули, с каждым разом становясь все больше, и двухцветный водоворот окончательно втянул Вандерера в себя.

Вандерер смотрел на монитор компьютера. Он знал, что это такое, и в данный момент это его не интересовало. На экране, словно в соседней комнате, окно которой и было монитором, сидел чем-то очень знакомый человек. Да, определенно, это лицо всплывало несколько раз в его снах. И Вандерер интуитивно знал, кто это. Вот только выражение лица... Вандереру оно было очень хорошо знакомо. Выражение пустой оболочки. Никого нет дома. Так не интересно. Четкие очертания монитора исказились, он приобрел форму ромба. Но изображение знакомого незнакомца не изменилось. Ван немного рассердился. Этого оказалось достаточно, чтобы вползла мысль. "Ну, ты же сам хотел встретиться во сне с ним". И тут же пришло отчетливое понимание. Это сон. Резко изменилось восприятие, все сразу стало четче, ярче, реальней. И все это вместе заставило сновидение зашататься, начать меркнуть, терять реальность. И только каким-то чудом, вернее неосознанным усилием, Вандереру удалось удержаться, не проснуться и не провалиться обратно в обычный сон.

Виктору снилось, что он играет за компьютером. Толпа монстров полукругом нападает. Патронов для дробовика достаточно, гремят выстрелы, монстры с ревом падают под копыта и прочие конечности своих товарищей. Еще немного, и враг будет повержен. И тут новая волна тварей захлестывает экран. Виктор увлеченно переводит ствол с одного упыря на другого, не забывая спускать курок. В какой-то момент он замечает, что картинка перед ним не ограничена рамками монитора, его вообще нет, и Виктор прижимается спиной к холодному голому камню серой стены, а перед ним вал из трупов, многие из которых еще шевелятся, заливая кровью и слизью из ран и ртов свои тела и остывающие трупы. За ними еще живые монстры девятым валом накатываются на мертвецов, чтобы или перебравшись через них впиться клыками и когтями в одинокого воина, или получить свою порцию свинца.

Где он? Монитор... Игра... Что происходит?

В растерянности замешкавшись, Виктор не успевает перезарядить дробовик, и громадный волосатый монстр, с клыками вепря на вполне человеческом лице, одним прыжком преодолев препятствие из своих менее удачливых товарищей, взмахивает громадной ручищей, отправляя Виктора в полет сквозь стену. Стена оказывается экраном монитора, но только снаружи. Вылетев от мощного удара сквозь дисплей, Виктор удачно приземляется на стул в паре метрах от стола. Сердце бешено колотится, глаза не отрываются от монитора, на котором беснуется монстр, пытаясь вслед за человеком пробиться сквозь стену. Его морда с клыками и капающей с них слизью занимает большую часть экрана. Вот она искажается в приступе ярости и... И превращается в лицо человека. Знакомого человека. Или совсем не человека? Тот немного недовольно смотрит в упор на Виктора.

Почему-то он пугает Виктора еще больше чем монстр. Возникает желание проснуться. Проснуться? Так он спит? Ну точно! Разве такая белиберда может происходить в реальности? Нет. Но, тем не менее, там происходят не менее странные вещи. К примеру, непосредственно связанные вот с этим человеком на экране. Может хоть в сновидении удастся с ним пообщаться? Немного успокоившись, Виктор с интересом настороженно рассматривает своего визави.

Экран монитора начинает расти, раздвигая свои рамки, пока не занимает всю стену. Два человека сидят в одной комнате друг против друга.

- Привет. - Спугивает напряженную тишину один из них. Кажется, его зовут Виктор.

- Здравствуй. - Вторит ему другой.

- Мы ведь во сне?

- Да. Это - сон.

После паузы тот, которого зовут Виктором, продолжает:

- Странно. Я давно хотел с тобой поговорить. А вот теперь, когда представилась такая возможность, пусть даже и в сновидении, не знаю с чего начать.

Тот, который называет себя Вандерером, молча кивает. Затем произносит:

- Я тоже не против прояснить некоторые вопросы. Только у меня такое чувство, будто разговор уже произошел. Словно я уже знаю твои ответы на все свои вопросы. Вернее знаю, что ты мне на них ответишь.

Он вопросительно смотрит на Виктора. Тот на секунду задумывается и поднимает удивленный взгляд:

- Дда. Но, может это потому что мы спим? Так бывает во сне. Кристальная ясность и предельное понимание. А проснешься и, то ли не было ничего, то ли не можешь вспомнить.

Вандерер отрицательно мотает головой:

- Не думаю. У меня и раньше всплывали в памяти некоторые знания из твоего мира. И я знаю, что ты знаешь то, что знаю я.

- Угу. Словно твои и мои мозги сложили в одну корзинку. Что будет, если ее потрясут? Два блаженных?

Вандерер пожал плечами:

- Не разгрызя орех, не узнаешь, пуст он или содержит плод.

Виктор скривился:

- На диво разумные слова для программы, которой ты являешься. А может, ты все-таки только плод моего больного воображения?

- Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но мой мир мне кажется ничуть не менее реальным, чем твой тебе. И потом, сумасшедший никогда не будет сомневаться в своем рассудке. Это ведь из набора твоих знаний?

Виктор удрученно кивнул:

- И что же нам делать?

- Жить. И постараться не путать один мир с другим.

- А ты ведь не так спокоен, как кажешься внешне. Все-таки существовать лишь в виде сигналов в электронной начинке машины, да еще и в виде игры, больше предназначенной детям, не так уж и приятно? Да?

- Ты знаешь. - Пожатие плечами.

Неуверенный кивок:

- Ты начинаешь просвечивать. Просыпаешься?

- Да... Время у нас... быстрее.

- Я пошлю к тебе перса. Запрограммирую на подчинение тебе. Захочешь пообщаться - дай знать. Как только доберусь до компьютера.

Тот, который привык к имени Вандерер, кивнул и исчез из комнаты. Второй вздохнул и тоже пропал. В пустой комнате прозвучал короткий стариковский смешок:

- Совсем дети!

Виктор долго лежал с открытыми глазами, вновь и вновь проигрывая сон. Вне его оказалось не так просто вытаскивать на поверхность сознания чужие знания и тем более мысли. Приходилось сильно напрягаться. А некоторое волевое усилие совсем отгораживало от них. Ну что же, это не так уж и плохо. Главное, не расклеиваться и не ослаблять барьер воли. Может и получиться окончательно не шизануться?