Фаза боя

Глава 5

— Здесь до перехода далековато, — сообщает нам Анатолий, — километров восемьсот с хвостиком.

Мы некоторое время перевариваем полученную информацию. Верно, далековато, Время побери!

— А может быть, это и к лучшему? — глубокомысленно говорит Лена. — Фаза-то обитаемая. Да еще и развитая. Вон эфир-то какой активный.

Мы решаем двигаться вниз по реке. Это почти в направлении на переход. Заодно найдём на берегу какой-нибудь населённый пункт, вступим в контакт, начнём работу.

Контакт получается довольно быстрым и очень своеобразным. Не успеваем мы пройти по берегу пять километров, как за поворотом реки слышится шум мотора. Вскоре появляется и само судно. Это большой катер военного типа. На носу — башенка с двумя орудиями. На рубке — площадка с крупнокалиберным пулемётом. Возле пулемёта две фигуры в черном.

Мы не успеваем принять никакого решения. Пулемёт разворачивается в нашу сторону и разражается длинной очередью.

— Вот и поприветствовали нас аборигены! — удрученно говорит Лена, поднимаясь с земли.

— Да уж, — поддерживает её Сергей, — горячей приветствия не придумаешь.

Он отплёвывается. Крупнокалиберная пуля ударила рядом с его головой, и всё лицо ему засыпало песком. Дмитрий тоже поднимается и озирается.

— У них что, война, что ли?

— Может быть, Дима. Всё может быть, — говорит ему Пётр. — А может быть, мы попросту попали в запретную зону, где стреляют без предупреждения.

Мы решаем идти дальше, соблюдая предельную осторожность. Раз уж здесь любят стрелять по людям без предупреждения, не стоит подставляться лишний раз.

Вскоре на нашем пути вдоль берега реки попадается железобетонный мост. От него в обе стороны идёт шоссе. Куда взять курс, направо или налево? Посовещавшись, решаем идти вдоль шоссе направо. Именно вдоль, а не по самому шоссе. Хватит с нас того инцидента на берегу.

Предусмотрительность оказывается не лишней. Через сорок минут пути мы слышим треск множества моторов. Прячемся в зарослях кустарника. Через несколько минут по направлению к мосту проносится около тридцати мотоциклов. Некоторые с колясками. Три мотоцикла с прицепами в виде закрытых фургонов. Мотоциклисты все в желтом: блестят шлемы, комбинезоны и сапоги. И все без исключения вооружены. А на колясках даже установлены пулемёты.

Да, попали мы в Фазу! Может быть, у них действительно война идёт? Но это предположение отметается через четверть часа. В небе на восьмистах метрах появляется дирижабль. У него длинная, с множеством больших окон гондола. И сколько я ни изучаю его в бинокль, не могу обнаружить никаких признаков вооружения. Вывод: дирижабль пассажирский. Вряд ли во время войны здесь будут так спокойно летать на дирижаблях. Хотя… Время его знает.

Пропустив желтых мотоциклистов, продолжаем движение в прежнем направлении. Скоро шоссе сливается с другой дорогой. А на горизонте, там, куда ведёт шоссе, вырисовывается какое-то сооружение в виде усеченного конуса или пирамиды.

Сооружение вырастает по мере того, как мы к нему приближаемся. Теперь уже ясно, что это усеченная четырёхсторонняя пирамида высотой не менее восьмисот метров и шириной каждой стороны у основания около десяти километров. Чем ближе мы подходим, тем очевиднее становится, что это мегаполис. Стороны пирамиды частично непрозрачные, частично застеклённые, а частично совершенно открыты. В открытых участках видна зелень: деревья и кустарники.

Уходим подальше от шоссе и устраиваем привал, укрывшись в зарослях кустарника. За обедом обмениваемся мнениями. Войну отвергают все. Когда идёт война, пассажирские самолёты и дирижабли не летают так беспечно. А мы видели их за это время не менее восьми штук. Были высказаны две приемлемые версии. Либо здесь идёт гражданская война, либо установлено чрезвычайное положение. Чем оно вызвано, выясним, когда проникнем в мегаполис.

А вот проникнуть туда, видимо, будет непросто. Здесь одна надежда: на Лену, на её способности и таланты психолога. Но мы предвидим осложнения. Для того чтобы Лена могла запудрить мозги начальнику охраны, надо, чтобы он как минимум с ней заговорил. А если здесь к женщинам относятся так же, как и везде, где хозяйничают наши затейники, шансов на это будет маловато. И тут Дмитрий, молчавший до сих пор, вдруг сообщает нам:

— Знаете, когда проезжали на мотоциклах желтые, я заметил среди них двух женщин.

— А как ты определил, что это были женщины? — интересуется Анатолий.

— У них длинные волосы из-под шлемов развевались.

— Это, Дима, ни о чем не говорит, — возражает Наташа. — Ты разве длинноволосых мужиков не видел? И потом, это могли быть геи какие-нибудь.

— А груди? — не сдаётся Дмитрий. — Солнце на них так и сверкало!

— А женщины на мотоциклах были вооружены? — спрашивает Лена.

— Да, как и все.

Лена задумчиво качает головой и с сомнением произносит:

— Туда ли мы попали? Женщины с оружием гоняют на мотоциклах. Ты что-то понимаешь, Андрей? Получается, что здесь отсутствует один из главных обязательных факторов. Положение женщины. Значит, мы попали не туда, куда нам нужно.

— Для того чтобы выяснить, куда мы попали, надо проникнуть в город. Теперь это будет, я полагаю, проще. Раз здесь вооруженным женщинам разрешают гонять на мотоциклах, значит, и начальник охраны может снизойти до разговора с тобой.

К мегаполису мы подходим, когда уже сгущаются сумерки. Весь первый ярус огромной усеченной пирамиды представляет собой сплошную бетонную стену около тридцати метров высотой. Местами эта стена прорезана чем-то вроде амбразур. Мы приближаемся к этой стене, и меня не оставляет ощущение, что через эти амбразуры за нами очень внимательно наблюдают и держат пальцы на спусковых крючках. Неприятное, должен сказать, ощущение.

Чтобы не вызывать излишних подозрений, последние четыре километра идём по шоссе. И сейчас оно приводит нас к высоким и широким стальным воротам. Ворота наглухо закрыты, но слева имеется открытая дверь, через которую может свободно пройти человек. Перед дверью стоит часовой в черном комбинезоне и черном блестящем шлеме, вооруженный автоматической винтовкой. Чуть левее и выше в стене я вижу хорошо защищенное пулемётное гнездо. Ствол пулемёта с явным неодобрением смотрит в нашу сторону.

Вопреки ожиданиям часовой пропускает нас через охраняемую дверь беспрепятственно, не задав ни одного вопроса и не сказав ни единого слова. Миновав дверь, мы оказываемся в обширном тамбуре длиной около ста метров. Пешеходная дорожка отгорожена от шоссе метровым бетонным барьером с калитками в нём. Второй часовой, стоящий у двери, ведущей налево, преграждает нам дорогу и направляет нас в эту дверь.

— Вам сюда, — говорит он по-английски.

Мы подчиняемся и попадаем в большое помещение, из которого куда-то ведут еще четыре двери. У стены сидит за столом человек в таком же черном комбинезоне, но с золотыми нашивками на рукавах блестящего черного плаща. Видимо, офицер, начальник охраны. Посмотрев на нас, офицер встаёт и улыбается.

— Здравствуйте, господа. Рад приветствовать вас в Новом Детройте. Вы, видимо, та группа, которую утром обстрелял патрульный катер. Да, всё сходится. Вас семь человек, вы все с оружием. Назовите свои имена и сообщите мне, на какой срок вы к нам прибыли. Я должен вас зарегистрировать. Порядок есть порядок.

Русские имена не производят на офицера никакого впечатления и не вызывают желания задать никаких вопросов. Но когда он слышит «Елена Илек» и «Наталья Гордеева», он поднимает на наших женщин взгляд, оценивает их арсенал и спрашивает — почему-то не у них, а у меня:

— Где у вас лицензия на их оружие?

Мне нечего ответить, так как я не могу понять, почему он не поинтересовался лицензией на мой пулемёт.

— Так. Понятно. Просрочена. Это серьёзное нарушение, сэр. Поймите правильно, господин Андрей, я отнюдь не злоупотребляю. Если бы я знал вас лично или за вас кто-либо поручился, я закрыл бы на это глаза. Но поскольку я вас не знаю… Поймите, господин Андрей, вооруженная леди без лицензии — это очень серьёзно. Я буду вынужден задержать вас, сэр. Вас и ваших товарищей.

Я лихорадочно соображаю сразу в двух направлениях. Первое: каким образом привлечь внимание офицера к Лене, чтобы она смогла внушить ему, будто у нас всё в порядке. И второе: сколько предложить ему золота, чтобы это не показалось подозрительным. Одновременно я успеваю про себя отметить, что слово «леди» прозвучало в устах этого офицера примерно как «шлюха».

Пока я обдумываю свои действия, а офицер ждёт моей реакции, раздается лязг раздвигаемых стальных ворот, и тамбур до пределов наполняется грохотом мотоциклетных моторов. Через открытую дверь тянет выхлопными газами. Вместе с ними в помещение входит мужчина, одетый во всё красное. На нём красный кожаный комбинезон, красный шлем, высокие красные сапоги и красные перчатки. Только на левом плече чернеет эмблема: волчья голова с оскаленной пастью. На плече мужчины висит автомат, напоминающий МП-40. Офицер тут же переключается на вошедшего.

— А! Господин Мирбах! Вот вы и вернулись. Ну как поохотились? Надеюсь, удачно?

— А! — мужчина машет рукой. — Добыча не окупит затрат на бензин и патроны. Зря только время потратили. Послезавтра поедем в другую сторону. Рудольф, у меня к тебе просьба. У моей леди завтра кончается лицензия на автомат. И, как назло, завтра в комиссариате выходной, я не смогу продлить. Оставлять её здесь не хочется. Ты нас послезавтра пропустишь?

— Нет вопросов. Конечно, пропущу. Сегодня не оформили, завтра оформите. Я же вас знаю. Вот с этими господами другой вопрос, — офицер кивает в нашу сторону.

Красный Мирбах поворачивается к нам и внезапно оживляется.

— Генри! — он хлопает меня по плечу. — Вот и верь после этого всяким болтунам! Мне тут наговорили, что ты три месяца назад погиб. Честно скажу, я тогда не поверил и оказался прав. Ты, я вижу, по-прежнему слоняешься из города в город пешим порядком и, как всегда, плюёшь на всех и вся. Да ты ли это? Что молчишь-то?

— А что я могу тебе сказать? Разве заметить, что ты, кажется, сменил род занятий, — наудачу говорю я и попадаю в Цель.

— Верно, — смеётся Мирбах. — Вот уже два месяца командую Красными Волками. Знаешь, надоело всё. А тут охота, определённый риск, скорость… Одним словом, волчья Жизнь. Я всегда это любил. А у тебя, я вижу, опять проблемы. В чем дело, Рудольф?

— У господина Пруэта просрочена лицензия на оружие Аля его леди.

— Ха-ха! Да у него её наверняка и не было. Это же Генри Пруэт! Понимать надо! Он всю жизнь сморкается на такие условности. Верно я говорю, Генри?

Я киваю, а офицер Рудольф пожимает плечами.

— И как же теперь быть? Я обязан его задержать.

— А ты тоже сморкнись на это. Генри, конечно же, не разбежится оформлять лицензию. Я послезавтра пойду продлевать лицензию на автомат для Лолиты, заодно и ему оформлю. Договорились?

Офицер кивает и, вздохнув с облегчением, машет рукой. Ему, видимо, страсть как не хочется заниматься всякими формальностями. А раз господин Мирбах ручается за господина Пруэта, то это решает все вопросы.

— Ты где планируешь остановиться? — спрашивает меня Мирбах. — Впрочем, что я спрашиваю? Сейчас поедем ко мне, и без всяких разговоров.

— Но я же не один, — пытаюсь возразить я.

— Проблемы! Ты же меня знаешь. У меня места на всех хватит.

В дверях появляется молодая женщина в красном. Она недовольно кривится и спрашивает:

— Пол, ты скоро?

— Всё, сейчас едем. Это моя леди, Лолита. Взял на три месяца. — Тут он наклоняется к моему уху и доверительно шепчет: — Но, наверное, продлю. Ты понимаешь.

Я, конечно, ничего не понимаю, но киваю с умным видом. А Мирбах спрашивает:

— А твоя на сколько? Впрочем, опять зря спрашиваю. Ты же никогда не связывал себя никакими обязательствами. Где украл такую?

Я крякаю, а Мирбах смеётся. Мы выходим в тамбур, заполненный мотоциклами и людьми в красных комбинезонах.

— Жди меня на выходе, — говорит Мирбах и садится на мотоцикл.

Его Лолита устраивается на заднем сиденье, и тамбур снова начинает дрожать от рёва мотоциклетных моторов. Ворота раздвигаются, и кавалькада мотоциклистов, чадя выхлопами, покидает тамбур. А мы идём по пешеходной дорожке к двери, охраняемой часовым. Он, видимо, уже получил соответствующий приказ. Не говоря ни слова, он нажимает кнопку и отходит в сторону. Дверь открывается, и мы проходим в город.

Ждать приходится довольно долго. Видимо, гаражи, куда Красные Волки погнали свои мотоциклы, находятся далековато. Кстати, на какую дичь они здесь охотятся? За день мы прошли приличное расстояние и не увидели даже полевых мышей или сусликов.

Из галереи доносится жужжание, и на пятачок выкатывает электрокар с двумя прицепами в виде четырёхместных вагончиков. За рулём электрокара сидит Лолита. Она уже сняла шлем и свободно распустила свои длинные, смоляного цвета волосы. Мирбах сидит на заднем сиденье и указывает на вагончики.

— Прошу, господа. Располагайтесь.

Устроившись, замечаю, что и Мирбах, и Лолита с оружием не расстались. Решаю бросить пробный камень.

— Пол, а давно разрешили по городу с оружием гулять?

— И сейчас не разрешают. Но мы — Волки, и на Волков запрет не распространяется.

— Понятно. Но нам-то как быть? Мы же не Волки.

— Вы со мной. Поехали, Лола.

Кар трогается, и мы едем из галереи в галерею, минуя многочисленные развязки. Стараюсь запомнить дорогу, но очень скоро отказываюсь от этой затеи. Лолита гонит кар на предельной скорости, и перед нами всё мелькает. Как она ориентируется в этом лабиринте?

Наконец кар останавливается. Галерея заканчивается массивной плитой. Мирбах спешивается и нажимает большую желтую кнопку на стене. Плита поднимается, и Лолита въезжает вместе с нами в замкнутое помещение. Плита сзади с грохотом опускается, и Мирбах набирает на стенном пульте какую-то комбинацию. Платформа, на которой стоит кар, устремляется вверх, и нас прижимает к сиденьям лёгкой перегрузкой. Из подъёмника мы выезжаем на обычную городскую улицу. Пока мы разбирались с Рудольфом и ожидали Мирбаха с Лолитой, совсем стемнело. Поэтому город предстаёт перед нами в ночном виде. Но на улицах и бульварах светло. Многочисленные фонари и обильная реклама изгоняют полумрак и превращают ночь в день.

Мы снова долго едем. Навстречу нам попадаются такие же электрокары. Одни с прицепами, другие без прицепов. По тротуарам ходят пёстро и ярко одетые компании, горят окна и рекламы различных заведений. Подробности рассмотреть невозможно. Лолита гонит кар так, что всё сливается в сплошную пёструю ленту.

Наконец мы останавливаемся возле большого здания. Здание, как и все строения в городе, выполнено из разноцветного бетона, пластика и стекла. Оно уходит вверх ступенчатыми уступами и упирается в следующий ярус. А это без малого тридцать метров. В ширину здание полностью занимает пространство между двумя мощными несущими колоннами. Это около ста метров. Богато живёт господин Мирбах.

Мы проходим по дорожке, усыпанной розовым гравием, и входим в просторный холл. Нас встречает прислуга. Они низко кланяются Мирбаху, а тот, не обращая на них внимания, говорит мне:

— Сейчас вас отведут в ваши помещения. Через час мы с Лолой ждём вас на ужин.

Апартаменты, куда нас с Леной проводит слуга, поражают своими размерами и роскошью. Мягкая мебель отделана кожей, бархатом и атласом. Ноги утопают в мягком ковре. В соседнем помещении — приличных размеров бассейн. Увидев его, Лена с довольным видом потирает руки. Жить не может женщина без воды!

Пока Лена приводит себя в порядок, я пытаюсь уяснить и уложить в систему то, что я успел узнать в этом городе. Женщины носят оружие и гоняют на мотоциклах. Но в то же время на это требуется какая-то лицензия. И лицензия эта должна быть у мужчины. Упорное нежелание офицера охраны разговаривать с Леной. Одни только «леди» в его устах чего стоят! И в то же время полный набор предметов для дамского туалета.

Что-то не сходится. Старый Волк говорил, что мы вступаем в зону Закрытых Миров. В этих Мирах наши затейники победили и хозяйничают вовсю. А может быть, что-то не сработало, он ошибся, и мы попали совсем не туда? Что ж, придётся выяснять. Что-то моя подруга долго копается, надо бы поторопить её.

А Лена уже выходит из туалетной комнаты и в задумчивости останавливается возле своего гардероба. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, она сначала натягивает белые гольфы, потом надевает белую блузку с широкими рукавами. Игнорируя трусики, прямо на голое тело надевает голубые кожаные брючки и обувается в серебряные туфельки с широким ремешком на лодыжке. Застегнув молнию жилета, она пристраивает на шее голубую ленточку шириной в два пальца. Всё, Лена готова. Можем идти работать.

Слуга, который терпеливо ждёт нас в коридоре, проводит нас в зал, где уже царит великолепная Лолита. Иначе это назвать трудно. Зал оформлен в белых тонах. Диваны, кресла, портьеры, ковры, обивка стен и потолка выполнены в белом цвете с розовыми, золотистыми и изредка красными цветами и узорами. И Лолита возлежит на диване, облаченная в белоснежные одежды с ног до головы. В её белый ансамбль хорошо вписывается золотой поясок короткого, чуть закрывающего ягодицы, обтягивающего ладную фигурку белого платья. На плечи накинут длинный тонкий плащ или мантия, отделанная по нижнему краю золотым узором. Бёдра обтянуты белыми чулками или колготками в такую крупную сетку, что она напоминает рыболовную. На ножках у Лолиты остроносые сапожки на высокой шпильке, зашнурованные спереди золотистыми шнурками. Эти ножки Лолита закинула на подлокотник дивана и с томным видом лениво ощипывает большую гроздь винограда. Руки её до середины предплечий обтянуты белыми шелковыми перчатками.

Лолита смотрит на Лену раздевающим взглядом. Наконец она приходит к выводу, что Лена не во вкусе Пола Мирбаха и конкуренции ей не составит. Она улыбается и приглашает Лену присесть в кресло рядом с диваном. Тут же появляется слуга с подносом, на котором стоят два бокала вина. Еще через минуту тот же слуга вкатывает низенький столик, сервированный фруктами и пирожными. Почти сразу после этого появляются Наташа и Анатолий, а за ними и все остальные. Лолита приглашает Наташу присоединиться к ней с Леной, и слуга приносит еще один бокал вина.

А другой слуга вкатывает еще один столик. На нём — самые изысканные мясные и рыбные закуски, в том числе две хрустальные вазочки с черной и красной икрой. Еще один слуга приносит бутылку коньяка и рюмки. Понятно. Здесь не принято смешивать мужское и женское общества. Пробую коньяк. Ого! Время побери! Неплохо живёт господин Мирбах. А вот и он сам.

Пол Мирбах выходит к нам в ярко-желтом халате, по которому вышиты голубые и красные цветы, в белых, отливающих серебром чулках и в белых туфлях из мягкой кожи без каблуков. С удивлением вижу, что и чулки, и туфли тоже вышиты красными цветами.

А Пол, в свою очередь, недоумённо смотрит на нас. Он пожимает плечами, видимо, тоже решает ничему не удивляться, и принимает нас такими, какие мы есть. Не обращая внимания на Лолиту и Лену с Наташей, он сразу проходит к нам, присаживается за столик, наливает себе коньяк и начинает светский разговор ни о чем. Так проходит около часа. Мне уже начинает надоедать беспредметная болтовня, когда Пол смотрит на часы и говорит:

— Генри, помнишь, ты привёз два года назад редкостные луковицы тюльпанов? Так вот, я их тогда высадил. Хочешь посмотреть, что получилось? Пойдём. — Он включат большой, встроенный в стенку телевизор. — А вы, господа, пока можете посмотреть тот фильм, о котором я вам говорил.

Пол уводит меня в соседнее помещение, отделанное в таком же стиле. Он усаживается в кресло и, покачав обтянутой блестящим чулком ногой, закуривает сигару из коробки, стоящей на столике.

— Кури, — предлагает он мне. — Полагаю, что тюльпанами мы любоваться не будем. Значит, Андрей. Коршунов?

— Но… — я несколько теряюсь от неожиданности.

— Что значит «но»? Не будешь же ты утверждать, что ты Генри Пруэт? Генри пропал без вести два года назад. Это — официально, для всех. Но я один знаю, что на самом деле его убили. Долго же вы добирались. Я уже устал ждать и подумывал, что вы на каких-нибудь охотников нарвались либо к рефам попали.

Он затягивается и пускает дым кольцами. Я пока ничего не могу понять, но виду не подаю. А Пол снова покачивает ногой и рассматривает меня.

— Коршунов Андрей. Это хорошо, что ты русский.

— Почему?

— Русские — хорошие вояки. С вами могут сравниться разве что джапы да дойчи. И еще вы никогда не задаёте глупых вопросов. Если и спрашиваете, то только по существу. Самую суть. Я боялся, что ко мне англичанина пришлют. Тот задолбал бы меня вопросами до тошноты. А главное, ничего путного сделать так и не смог бы. Но ближе к делу. Я и есть тот, к кому ты шел и в чье распоряжение отныне поступаешь. Что? Не похож? Ничего. Стану президентом, сразу буду похож.

Значит, он кого-то ждал и принял нас за тех людей. Что ж, воспользуемся этим случаем. Только интересно, что это будут за распоряжения, которые я теперь должен буду выполнять? Надеюсь, мне не придётся распространять наркотики, поставлять для него несовершеннолетних девочек и мальчиков. А может быть, мы — бригада киллеров? Пол прерывает мои размышления неожиданным вопросом:

— Теперь перейдём к главному. Как ты знаешь, у нас уже всё готово. Всё, кроме одного. Все наши попытки договориться с даунами провалились. Они нам не доверяют. Правильно делают, конечно. На их месте я бы тоже не особенно верил нам. Поэтому я и попросил у штаба прислать кого-нибудь со стороны. И это очень хорошо, что ты оказался русским. Русскому они больше поверят.

Вот тебе и раз! Здесь, оказывается, созревает какой-то заговор, и я вляпался в самую его сердцевину. Вот уж точно, ситуация нестандартная. Более нестандартную придумать трудно. Если бы я сейчас находился в Нуль-Фазе, я бы не менее суток обсчитывал на компьютере варианты воздействия и последствия своего вмешательства. Все эти заговоры, мятежи, перевороты и прочее всегда чреваты такими непредсказуемыми последствиями, что их ни в какие системы уравнений не втиснешь. А здесь решение придётся принимать наобум. Даже с Леной посоветоваться нет возможности. Интересно, а против кого и в чью пользу заговор? Если он против…

— Таким образом, Андрей, к даунам пойдёшь ты. Возьми с собой кого-нибудь из своей команды. Но не много. Я смогу организовать проход в даунтаун не более двух-трёх человек. Так что выбирай, с кем пойдёшь. Вы будете там работать под видом инспекции по вентиляции и водоснабжению. Если ты в этом не разбираешься, подбери из своих того, кто хотя бы немного соображает.

Кое-что проясняется. Даунтаун, и живут в нём дауны. И попасть туда не просто. Поехали дальше.

— А есть ли в этом смысл, Пол? Стоит ли связываться?

— Конечно, стоит! Нет, Андрей, без них нам не обойтись. Мы уже и оружие туда спустили. Нет-нет, только винтовки. Ни пулемётов, ни автоматов, ни гранат. Иначе их потом, когда всё кончится, назад не загонишь.

— А дальше?

— Что дальше? Думаешь, альты не утвердят меня президентом? Еще как утвердят! Я им такую программу предложу! Во-первых, надо создать регулярную армию. Полиция и охотники никогда с рефами не справятся. Да и даунов надо покрепче держать, чем сейчас. Полиция везде просто не успевает. Пусть в городах порядок поддерживают. А рефами и даунами пусть армия занимается. Думаешь, я зря в Волки подался? Это же готовые боевые единицы. Вот они и станут ядром армии. Послезавтра поедете с нами, сами всё увидите.

— Не знаю только, как на это альты посмотрят, — снова бросаю я пробный камень.

— А как они могут посмотреть? Мы же не против них выступаем. Их власть и их порядки останутся незыблемыми. А кто и как будет всё это осуществлять, им всё равно. Значит, решено. Документы на вас будут готовы через два дня. Тогда и пойдёте в даунтаун. У нас там есть свои люди, помогут. Завтра будем развлекаться, послезавтра поедем на охоту. А вечером после охоты я тебя проинструктирую подробнее.

В зале я застаю одних мужчин. Коротко объясняю ситуацию, и мы, посовещавшись, решаем, что в даунтаун со мной пойдут Пётр и Анатолий.

Лена, оказывается, вернулась в наши апартаменты и уже спит. Жаль. Я хотел узнать, что ей удалось выведать у Лолиты, и поделиться своими сомнениями по поводу заговора, в который меня втягивает Пол. Поговорим утром. Раздеваюсь и устраиваюсь рядом.

Внезапно Лена поворачивается, не открывая глаз, обнимает меня за шею и плечи и прижимается ко мне.

— Лорд пришел-таки к своей леди, — шепчет она, закидывая мне на бёдра правую ногу. — А интересно, на какой срок лорд арендовал свою леди?

— Что ты несёшь? — удивляюсь я.

— А то, что леди здесь называют женщину, взятую на определённый срок в аренду. Лолиту Пол взял на три месяца. А ты меня на сколько?

— Если речь идёт о пребывании здесь, то на месяц.

— Фи! Скупердяй!

Лена кусает меня за ухо. От неожиданности я вскрикиваю и в ответ щипаю подругу за сосок. Ленка взвизгивает.

— Да ты, оказывается, еще и садист к тому же!

Через полчаса Лена отдыхает, положив голову мне на плечо и закинув на мои бёдра левую ногу.

— Что скажешь? — тихо спрашивает она.

— О чем?

— Не обо мне же и не о Лолите. Что вы так долго обсуждали с Мирбахом?

— Подготовку к восстанию.

Лена резко приподнимается и внимательно смотрит на меня: шучу я или нет. Убедившись, что я говорю вполне серьёзно, она всё-таки спрашивает:

— А если шутки в сторону?

— Никаких шуток, Ленок. Лорд Мирбах готовит государственный переворот. Он захотел стать президентом. И важнейшую роль в этом перевороте должно сыграть восстание даунов в даунтауне.

— Дауны. Дауны в даунтауне. Дауны, — задумчиво повторяет Лена. — Знаешь, Лолита говорила нам о даунах и о даунтауне. О даунах она говорила с презрением, а о даунтауне — со страхом и даже с ужасом. Кто же это такие? Такие, которых можно презирать, следует бояться и без которых не может обойтись лорд Мирбах?

— Судя по названию, это — где-то там, — я показываю пальцем вниз.

— Это-то понятно. А почему он предложил это именно тебе?

— Он принял нас за других. Он кого-то ждал специально для этого дела. И наше появление совпало с предполагаемыми сроками прибытия этой группы, хотя и сильно запоздало. Кроме того, он ждал именно семь человек, не зная, конечно, что среди них будут две женщины. Это его весьма удивило. К тому же он очень доволен, что мы русские. По его мнению, русские умеют воевать лучше всех и никогда не задают лишних вопросов, особенно дурацких. Но здесь он ошибается. Завтра и послезавтра я высыплю на него ведро вопросов, а может быть, и два. Не люблю работать вслепую.

— А если завтра появятся те, кого он ждал на самом деле?

— Нет, — я качаю головой, — они уже не появятся. Я понял, что здесь путешествовать между городами непросто и даже рискованно. Здесь кроме даунов существуют еще какие-то рефы, которые не то чтобы контролируют пространство между городами, но представляют немалую опасность. Мирбах опасался, что мы попали в их руки.

— Я знаю о них. Лолита говорила, что именно на рефов и охотятся «волчьи стаи». Рискованно всё это, — Лена морщится. — Я имею в виду не возможное появление настоящих наёмников, а всю эту затею с восстанием. За такое несанкционированное вмешательство быть нам с тобой в хозсекторе пожизненно.

— Леночка, — я целую свою подругу в переносицу, — мы с тобой не в Нуль-Фазе, где к нашим услугам мощные компьютеры и весь Аналитический Сектор. Да и они нам ничем помочь не смогли бы. Мы не сможем составить простейшего темпорального уравнения, ибо нет у нас с тобой исходной информации. Ты можешь возразить: кое-что есть. Но её явно недостаточно. Вот я и пойду за ней.

— Смотри только, чтобы не пришлось за эту информацию головой заплатить. Ты, Андрюша, не забывай: мы с тобой действуем здесь не в виде матриц, а в собственных телах. Если уж тебе здесь произведут декапитацию, то произведут её капитально. Назад не пришьёшь.

— Ну я, Ленок, всё-таки немножко хроноагент, чтобы подставлять почем зря свою шею под чужой топор. Лучше давай прикинем, что мы здесь успели узнать, как это вписывается в нашу концепцию и стоит ли нам здесь за интересы лорда Мирбаха копья ломать? Может быть, сказать ему «чао, бамбино» и исчезнуть?

— Начнём с последнего. Исчезнуть отсюда, мне кажется, будет непросто.

— Почему же? Послезавтра нас приглашают на охоту. Грош нам цена, если мы не сумеем уйти из-под его опеки.

— А ты знаешь, сколько километров отсюда до зоны перехода? Как мы туда будем добираться? Опять угоним самолёт?

— А почему бы и нет? Кстати, о самолётах. Ты не находишь странным такое сочетание: авиация на уровне двадцатых-тридцатых годов соседствует с телевидением и видеосвязью?

— Нахожу. А впрочем, нет. Это, пожалуй, законченная картина того, что мы наблюдали в той Фазе, откуда родом Сергей с Дмитрием. Сворачивание научно-технического прогресса в фундаментальной и военной областях и перенос центра тяжести в сферу потребления.

— Пожалуй, ты права, подруга. Этот фактор налицо. Ну а с женским вопросом ты, похоже, разобралась.

— Верно. Итак, имеем два обязательных фактора, свидетельствующих о том, что здесь перестройка уже завершилась. Теперь остаётся выяснить: стоит ли нам оставаться здесь? Сможем ли мы выйти на «прорабов перестройки» и выяснить у них всё, что нас интересует? Хотя бы частично.

— Думаю, есть резон попытаться. Мирбах говорил, что если он свергнет действующего президента, то некие альты утвердят его. Альты — это, видимо, наши затейники, или, как ты выразилась, «прорабы перестройки». Вот я и думаю: а что если в качестве платы за помощь потребовать от Мирбаха, чтобы он устроил нам встречу с этими альтами?

— Хм? Логично, друг мой, логично. Только здесь может проявиться один нюансик. Помнишь? Мавр сделал своё дело… Такой вариант ты не сбрасываешь со счета?

— Такой вариант я всегда держу в уме. Но это уже будет совсем не интересно, если я дам переиграть себя в такой примитивной игре. Зато в случае удачи мы будем иметь возможность наконец-то встретиться с прорабами перестройки.