Фаза боя

Глава 31

Яркое голубое небо, и по нему спокойно проплывают редкие белые облака. Это вверху. А внизу — зелень деревьев и трав, щебет птиц и журчание ручья. И больше никаких звуков. Всё вокруг так и дышит миром и благополучием. Таким миром и таким благополучием, что у нас всех непроизвольно расслабляются руки, сжимающие оружие, которое мы держали наготове, пока шли по длинному тенистому ущелью. Кто знал, что нас ждёт на выходе из него? А нас, оказывается, ждал этот райский уголок. Настолько райский, что я даже ставлю пулемёт на предохранитель и закидываю его за плечо. Наш маленький дружный отряд следует моему примеру.

Первым делом направляемся к ручью. На всякий случай опускаю в прозрачную голубоватую воду датчик анализатора. Всё в порядке, можно пить. Видимо, последние слова я произнёс вслух, так как мои друзья как по команде припадают к холодной, кристально-чистой, сказочно вкусной воде. Пьём мы долго и с наслаждением, не в силах заставить себя оторваться от этого живого хрусталя. Я не делаю никаких попыток остановить это пиршество. Это избыток еды после длительного голодания может оказаться смертельным. А от избытка воды после длительной жажды, насколько мне известно, еще никто не умирал.

Напившись от души, еще раз осматриваюсь и замечаю небольшую высотку, поросшую низким молодым лесом. И тень (только сейчас я замечаю, что солнце припекает основательно и в этом райском уголке довольно-таки жарко), и обзор хороший. Все условия для привала. Поднимаясь по поросшему сочной травой склону, отдаю себе отчет, как основательно мы вымотались и физически, и морально за последние дни. Да полно, дни ли? Может быть, недели и даже месяцы? Да и от выпитой воды мы отяжелели основательно.

Утолённая жажда порождает неслабое чувство голода. Неплохо бы чем-нибудь подкрепиться. Но я точно знаю, что в ранцах и в карманах ни у кого из нас нет ни крошки съестного. Последние сухари я разделил на всех еще накануне. Нет, прежде чем отправляться на охоту или рыбалку и на поиски съедобной растительности, надо как следует отдохнуть.

Взобравшись на вершину небольшого холма, я убеждаюсь, что правильно оценил его достоинства. Под ногами густая мягкая трава. Над головой сплошная крыша из веток и зелёных листьев. А между стволами деревьев хорошо просматриваются окрестности в радиусе до километра.

—Здесь отдохнём, — говорю я. — Устраивайтесь, я буду дежурить первым.

Какое-то время сижу в раздумье, вспоминая весь наш тяжелый и опасный путь. Вспоминаю погибших Вира и Дмитрия. Вспоминаю людей, с которыми мы встречались, опасности, которых мы благополучно или не совсем благополучно избежали. Моё внимание привлекает топот копыт. Доносится он не с той стороны, откуда мы сюда вышли. Значит, это не апокалипсические черные всадники. Но не исключено, что кто-нибудь еще хуже. На всякий случай готовлю к бою бластер и досылаю патрон в ствол автомата. Занимаю позицию в кустах. Друзей пока не бужу. Местность открытая, видно далеко, и они всегда успеют приготовиться к бою.

Из-за ближайшего холма выезжает всадник, за ним скачут пять осёдланных коней. И всадник, и кони направляются в нашу сторону. Это рослый, крепкий мужчина лет сорока. У него длинные светло-русые волосы. Одет он в облегающую куртку из тёмно-зелёной кожи и в такие же штаны. На ногах коричневые туфли из мягкой кожи, закреплённые на лодыжках ремешками. Я не вижу у него ни ружья, ни холодного оружия. Значит, непосредственной опасности нет, и я встаю из кустов. Ставлю автомат на предохранитель и вешаю его на плечо. Всадник спешивается и поднимается к нам.

—Приветствую вас, странники! — обращается он ко мне по-русски с лёгким акцентом. — Путь ваш был долгим, трудным и опасным. Не лучше ли провести часы отдыха под надёжным, гостеприимным кровом? Вы голодны и не побрезгуете той пищей, какую мы вам предложим. Садитесь на коней и следуйте за мной без опаски.

—А откуда вы узнали, что мы здесь и что нас пять человек?

—Учитель сказал, — коротко отвечает мужчина и представляется: — Меня зовут Эрик.

Я поднимаю своих друзей и объясняю им ситуацию. Странно, но никто из них не удивляется. Когда мы садимся на коней, Эрик достаёт из седельной сумки предмет, похожий на сотовый телефон. Он тихо говорит в него несколько слов. Выслушивает ответ, довольно кивает и прячет прибор в сумку.

—Я распорядился, чтобы накрывали на стол, — поясняет он нам.

Через четверть часа мы подъезжаем к хутору. Во дворе под навесом накрыт стол. На нём дымятся семь мисок, нарезан хлеб, в центре стоят большая закрытая крышкой жаровня и три кувшина. Возле стола с кувшином воды нас ждёт высокая стройная женщина, немного моложе Эрика. У неё такие же длинные светлые волосы и приятное лицо. Одета она в сарафан из светло-коричневой кожи. На ногах белые чулки и красные мягкие туфельки, как и у Эрика. Только ремешки подлиннее. Голос у неё певучий и мягкий.

—Прошу к столу, странники, — приглашает она нас. Женщина и Эрик помогают нам помыть руки, сливая воду из кувшинов. За стол они усаживаются вместе с нами. В мисках — превосходный борщ, щедро сдобренный зелёным луком, укропом и петрушкой. В жаровне оказывается жаренная с пряностями и зеленью баранина, а в кувшинах отличное, прохладное пиво.

Последний раз мы обедали в обществе Олонецких. А это было Время знает когда. Столько событий вместил этот короткий промежуток времени, и столько сил душевных и физических затребовали у нас эти события, что нас не требуется уговаривать. Миски и жаровню мы только что не вылизываем. После обеда Эрик вновь с кем-то связывается и говорит нам:

—Странники, если вы пожелаете отдохнуть прямо сейчас, мой дом к вашим услугам. Если же у вас есть желание и возможность продолжить путь, я отвезу вас к Учителю. Он ждёт вас.

—А далеко ехать? — спрашивает Лена.

—Два часа.

—Тогда мы, пожалуй, поедем.

Благодарим хозяйку за угощение и садимся на коней. Едем не спеша. По обе стороны дороги тянутся возделанные поля и сады. Часто попадаются хутора. Их хозяева обмениваются с нами и Эриком приветствиями. Наш вид не вызывает у них ни малейшего удивления. Через два часа мы подъезжаем к большому двухэтажному зданию, сложенному из розового камня.

Здание имеет несколько необычный вид. Я даже не пытаюсь определить архитектурный стиль. В плане оно представляет девятиугольник. Окна большие и круглые. Кровля распадается на несколько куполов, крытых ярко-зелёной черепицей.

На крыльце нас встречают три молодые женщины в светло-бежевых платьях. Они кланяются нам и проводят в отведённые для нас помещения на первом этаже. Интересно, как они узнали, что комнат надо не пять, а три?

Осматривая помещение, Лена вдруг взвизгивает от неожиданности и изумления. У стены стоит агрегат, в котором без труда можно распознать синтезатор.

—Это на тот случай, — объясняет женщина, — если вы захотите сменить надоевшую вам походную одежду и предстать перед Учителем в достойном вас виде. Пользоваться им просто…

—Не надо объяснять, — прерывает её Лена, — мы знаем, как этим пользоваться.

—В таком случае через час я приду к вам и отведу вас к Учителю.

У моей подруги горят глазёнки. Она облизывается. Понятно, Ленка дорвалась. Сейчас она сочинит себе что-нибудь экстравагантное. Я отодвигаю её в сторону и творю себе голубую рубашку с короткими рукавами и легкие синие брюки. Подумав, достаю из ранца синие чешки. Пусть ноги отдохнут от обуви.

А Ленка уже разделась и стоит перед синтезатором нагая. Закрыв глаза, она накладывает ладонь на сенсорный датчик. Сейчас Лена начнёт облачаться. Это займёт немало времени. Уложится ли она за час?

—Я пойду помогу Петру, — говорю я. — Он же не умеет работать с синтезатором. Сейчас сочинит себе что-нибудь вроде водолазного скафандра.

—Иди, иди, не мешай мне, — бормочет подруга.

Как я и ожидал, Пётр находится в большом затруднении. Он в задумчивости сидит над нежно-розовыми джинсами и брезентовой робой и явно не может решиться повторить опыт. Я вспоминаю свои подвиги на фронте освоения синтезатора и похлопываю Петра по плечу:

—Ничего, Петро, не расстраивайся. Я и не такое творил, когда осваивал эту технику. Синтезатор — штука тонкая и капризная. Осваивать его надо осторожно и постепенно. Здешние хозяева почему-то решили, что мы все умеем с ним обращаться. А это, — я указываю на джинсы, — ты, наверное, Викторию вспомнил?

Пётр мрачно кивает. Я выясняю, что конкретно он хотел себе сделать. Через несколько минут наш товарищ уже одет в новую цивильную одежду. Тонкий светло-серый свитер, джинсы и мягкие серые полуботинки. За Анатолия я не беспокоюсь. Ему Наташа поможет. Назначенный нам для переодевания час близится к концу, и я иду проверить, в каком состоянии моя подруга.

Лену я застаю перед зеркалом. Она пытается застегнуть на спине молнию светло-голубого платья из лёгкой ткани. Плечи полностью открыты, спина наполовину голая. Лиф обтягивает грудь, а от широкого пояса платье до колен расходится широким конусом. На ногах ослепительно-белые чулки и сверкающие серебром туфельки на немыслимой шпильке и с широким, почти в три пальца, ремешком на лодыжке.

—А! Явился, наконец! Помоги молнию застегнуть.

—У тебя всё время одна и та же проблема, — ворчу я, застёгивая молнию.

—Никуда не денешься, — огрызается Лена, — если сделать чуть шире, лиф не будет держаться и сползёт вниз. Такой фасон.

—Сотворила бы что-нибудь попроще. Не обязательно же такое…

—И такого мужлана я терплю рядом с собой уже который год! Подай перчатки.

Я протягиваю подруге длинные белые перчатки из тончайшей душистой кожи и невинно замечаю:

—По такой погоде чулки мне кажутся излишними.

—Я тоже так сначала подумала, — отвечает Лена, расправляя перчатки у локтей, — но потом решила, что эти туфли на босой ноге смотреться не будут.

—И туфли можно было…

Нашу перепалку прерывает появление женщины, которая приглашает нас на встречу с Учителем. Она выводит нас во внутренний двор здания, где в саду стоит павильон, увитый виноградом. Там возле стола, уставленного блюдами с фруктами и кувшинами с вином, уже сидят Пётр, Анатолий и Наташа. Наташа, на первый взгляд, оделась гораздо скромнее Лены. На ней простенький сарафанчик из полупрозрачной голубой ткани. Но на ножках у неё ярко-красные босоножки на шпильке и с длиннющими ремешками. Эти ремешки оплетают всю ногу не до колена, как обычно носит Лена, а до середины бедра. Дорвались женщины!

Одна из женщин наливает нам в бокалы вино. Мы не спрашиваем, где же Учитель. Раз уж нас привели сюда, то и он придёт.

На дорожке слышатся быстрые шаги, и в павильон входит смуглый черноволосый мужчина лет сорока с небольшим. Одет он без особых затей, в светло-зеленую рубаху и такие же брюки. Только на плечах у него короткая бирюзовая мантия, скреплённая на груди серебряным знаком, напоминающим мальтийский крест.

Самое большое впечатление производят его глаза. Они живые и проницательные. Настолько проницательные, что когда он задерживает на мне взгляд, у меня создаётся впечатление, что он читает меня, как книгу. Возможно, он вычитывает там такие строки, каких я и сам никогда не читал.

Доброжелательно улыбнувшись, он присаживается за стол, наливает себе вина и произносит тост:

—За счастливое завершение вашего тяжелого пути!

Я чуть не захлёбываюсь вином. Что это он имеет в виду? Еще один отец Таканда, который намерен оставить нас у себя на службе? А Учитель берёт с блюда две тяжелые кисти крупного розового винограда и галантно протягивает их нашим женщинам. После этого он наконец представляется:

—Меня зовут Аг Асфер. Для краткости можно просто Аг.

—Андрей Коршунов, — представляюсь я.

—Не стоит представляться, — останавливает нас Учитель.

—Я знаю, кто вы, как вас зовут, откуда вы пришли и куда идёте.

Я смотрю на этого Ага Асфера и никак не могу вспомнить, где я с ним встречался. Но определённо где-то я с ним встречался. Смотрю на Лену. Она тоже изучает Ага внимательным взглядом, тоже вспоминает и временами встряхивает головой, словно отгоняя какое-то наваждение.

—Извините, Аг, — говорю я, — вы предложили выпить за счастливое завершение нашего пути. Поясните, что вы имели в виду?

—То, что ваши злоключения благополучно завершились. Здесь вы в полной безопасности.

—Но мы не сюда стремились. Нам надо попасть совсем в другое место, и, следовательно, нам надо идти дальше.

—Не надо больше никуда идти. Но всему своё время. Вам придётся пожить здесь несколько дней. Может быть, неделю. Расслабьтесь, отдыхайте. Мне кажется, это вам не помешает. У вас наверняка появились вопросы: кто я такой, куда вы вообще попали? Спрашивайте.

Лена вдруг встаёт, не отрывая пристального взгляда от Ага. Она сейчас похожа на пантеру, готовую броситься на добычу. Её рука тянется к поясу, где обычно висит оружие. Но там сейчас пусто.

—Святой Мог! Время побери! — цедит она сквозь зубы. Аг улыбается. А я тоже встаю, и рука механически тянется к поясу, где ничего нет. Попались! Столько Фаз прошли, столько ловушек миновали благополучно. И на тебе, попались на приманку миролюбия и дружелюбия. Хроноагенты хреновы! Эти «прорабы» — не слабые психологи. Подсунули нам свою игрушку с разноцветными полями, довели нас до крайнего градуса, а потом отпустили. А мы и вляпались, как мухи в сироп. «Расслабьтесь, отдыхайте»! Мы и расслабились. Теперь-то наш тяжелый путь точно завершился. И вполне счастливо. Только вот смотря для кого.

Теперь и я вспомнил, где его видел. Это тот самый святой Мог, который являлся нам с Леной в Красной Башне. И тот самый высокомерный фараон, что посетил нас в Фазе-тюрьме Старого Волка. Они поняли, что силой нас не взять, и взяли нас слабостью.

Я оглядываюсь по сторонам. Вроде бы никого не видно, но это ничего не значит. При таких мощных парапсихологических возможностях много и не надо. Этот Аг уделает нас всех оптом. Может быть, с Леной ему придётся повозиться. А мы для него — котята.

Реакция «прораба перестройки» поражает нас своей неожиданностью. Он откидывается в кресле, широко улыбается и кивает. Потом протягивает руку к кувшину и наливает три бокала вина: мне, Лене и себе.

—А я гадал, кто первым меня узнает? И угадал. Елена признала меня первая. Ну, нагила Яла и доблестный сэр Хэнк, выпьем с вами еще раз. Что вы так на меня смотрите? Как я тогда сказал: «Моей святости от этого не убудет»? Ха-ха-ха! Да, я и есть святой Мог. Вы тогда прекрасно справились с трудным и очень опасным делом. Хотя я тогда подстраховался и, приняв обличье своего давнего агента в том мире, ведуна Локка, прибыл на постоялый двор у Синего Леса. Кстати, Андрей, а где сейчас Горшайнергол? Неужели всё еще у рыцаря Хэнка?

—Нет, — отвечаю я нехотя. — Горшайнергол теперь у нас.

—Что ж, выпьем за то, что всё тогда так удачно завершилось… Не понял! Вы отказываетесь?

—Извините, Аг Асфер, но прежде мы хотели бы кое в чем разобраться.

—Спрашивайте.

—Откуда вы прилетели? Вы ведь не житель Земли.

—Совершенно верно. А откуда я прилетел? Хм! Вряд ли вам что-то скажет название моей родной планеты. Скажу одно: моя планетная система входит в состав Центральногалактической Федерации.

—И что же вам надо на нашей Земле?

—Я попал сюда совершенно случайно, исчерпав запасы энергии. Исследование вашей системы не входило в наши планы.

—Вы хотите убедить нас, что прилетели на Землю один? Кроме вас здесь никого ваших нет?

—Нет, — Аг Асфер мрачнеет. — Нас было двое. Мой друг погиб уже здесь, и я остался один.

—Что-то не вяжется, Аг Асфер. Как это вы, действуя в одиночку, сумели развернуть свою неприглядную деятельность в сотнях параллельных Фаз? К тому же нам уже приходилось сталкиваться с вашими соратниками. Так что не стоит темнить.

—А я и не темню, клянусь Ядром Галактики! А какую такую неприглядную деятельность вы имеете в виду?

—Я ли должен вам об этом говорить? Замораживание прогресса и отсос совокупной энергии…

—Стоп! Чудовищное недоразумение! — прерывает меня Аг Асфер. — Я понял, за кого вы меня принимаете. Вы приняли меня за одного из огартов. Да если бы я был одним из них, зачем бы я стал спасать вас от преследования их выкормышей?

—Кто такие огарты?

—Пожалуй, самые страшные существа во Вселенной. Хотя Вселенная бесконечна, и на её просторах вполне можно встретить кое-кого и пострашнее. Но давайте всё-таки выпьем. — Аг Асфер отпивает из бокала. — Выпьем хотя бы за то, что вам удалось избежать наихудшей участи. Вы вырвались из ловушки, когда были уже у последней черты. А там я организовал ваш переход сюда.

—Так это была ловушка? — спрашиваю я, вспоминая светящийся туман и разноцветные поля.

—И самая коварная! Я сам когда-то побывал в ней. Смысл её заключается в том, что жертвы попадают в лапы огартов или их выкормышей истощенными физически и духовно до крайней степени и уже не могут оказать ни малейшего сопротивления. Но вернёмся к огартам. Никто не знает, из каких мрачных уголков бездонного космоса они явились. Даже сами они не помнят. Не так давно я захватил одного из них и допрашивал десять дней. Он много чего мне рассказал. Но вот откуда они пришли, он и сам не знает. Ясно одно: они уроженцы не нашей галактики. Из родной галактики то ли их изгнали, то ли они бежали. Он не помнит. Сказал только, что скитались они несколько поколений и за то время переродились окончательно. Впрочем, они и до этого были далеко не подарок. Кстати, этот пленник мастерски демонстрировал мне их искусство трансформации. Кем он только предо мной не представал! В конце концов, он трансформировался в меня. Наверное, посчитал, что в этом случае у меня не поднимется на него рука. Но я и не собирался убивать его. В таком виде, то есть в моём обличье, он и оставался до самого конца.

—Так вы отпустили его? — спрашивает Лена.

—Конечно. Я всегда держу своё слово, даже данное врагу. Я пообещал, что отпущу его, если он ответит на все мои вопросы, и убью, если будет молчать или вводить меня в заблуждение. Он рассказал всё, что знал, и я отпустил его.

—И он ушел от вас в вашем обличье? — спрашиваю уже я.

—Да. Не исключено, что он до сих пор в нём находится. За неделю он к нему привык.

Мы с Леной переглядываемся. Теперь понятно, кто побывал у нас в Фазе-тюрьме Старого Волка. Хотя кое-что не совсем ясно. Я рассказываю Ату Асферу об этой встрече и задаю вопрос:

—Если это был не святой Мог, то есть вы, то как он тогда смог узнать нас с Леной? Причем узнал он нас, только когда Лена надела платье и обувь, напоминающие традиционный наряд нагил.

Аг Асфер на минуту задумывается, отпивает вина. Лицо его проясняется:

—Понятно. Вы уже знаете об уникальных парапсихологических способностях огартов. Это было сразу после того, как я встречался с вами в Красной Башне. Я не особенно заботился о блокировке своего сознания, и этот огарт прочитал в нём немало. В том числе и информацию о вас.

Мы с Леной еще раз переглядываемся, берём свои бокалы и отпиваем из них. Слава Времени, недоразумение разрешилось. А ведь мы с ней были на ложном пути. И неизвестно, куда бы этот путь нас завёл.

Из дальнейшей беседы становится ясно, что вся наша информация об огартах полностью достоверна. Единственное, чего мы не знали, это то, что на Земле в различных Фазах постоянно находится около десятка огартов. Самих огартов, а не их выкормышей, как назвал «прорабов перестройки» Аг Асфер. Те являются лишь исполнителями воли пришельцев. Хотя сами по себе они тоже представляют немалую опасность. Вот и у нас с Леной побывал один из огартов — тот самый, который был в плену у Ага Асфера. Кстати…

—Аг, а вы, случайно, не потомок знаменитого Агасфера?

—Скорее предок, — смеётся Аг. — А точнее, я сам и есть Агасфер.

—Сколько же вам лет, Аг? — с робким недоверием и удивлением спрашивает Наташа.

—Смотря по какому счету. Если по вашему, то более трёх тысяч лет.

—Вы неплохо сохранились, — с улыбкой замечает Наташа, — А по-вашему?

—На сколько я выгляжу?

—Лет на сорок.

—Значит, по нашему счету столько и есть.

—Однако поясните, — просит Лена, — почему вы и Агасфер — одно лицо.

—Это долгая история. Но слушайте.

Аг наливает еще вина, устраивается поудобнее и начинает свою историю.

Эту часть Галактики они исследовали вдвоём. Сам Аг Асфер был физиком, химиком, астрономом, геологом и так далее. Его друг, Ис Аусс, был биологом, социологом, историком и прочее.

—Ис Аусс? — переспрашивает Лена.

—Верно, Ис Аусс, — с улыбкой подтверждает Аг и продолжает свой рассказ.

На подлёте к нашей системе, которая первоначально даже не значилась в плане исследований, они попали в поле притяжения черной дыры. В борьбе с этой страшной гигантской ловушкой они провели много лет и вырвались, исчерпав до дна свои запасы энергии. Чтобы восстановить их, требовалась близость звезды и очень много времени. Звезду они обнаружили неподалёку. Это было наше Солнце. Долго они тянулись к Солнцу на маломощных планетарных двигателях.

Оставив корабль на орбите Меркурия, друзья на разведывательном боте обследовали сначала Венеру, потом Землю. На Земле они решили остановиться. Разбили в труднодоступном месте лагерь и приступили к работе, начали исследования. Торопиться им было некуда. Корабль должен был заряжаться около трёх тысяч лет по земному времени.

Почти сразу Аг обнаружил, что здесь сосуществуют множество параллельных миров. Причем попасть из одного в другой довольно просто. Им пришло в голову, что они могут значительно сократить время зарядки корабля, если обратятся за помощью в иной, высокоразвитый мир. Но миров, способных оказать им помощь, на Земле в то время еще не существовало. В том мире, где они обосновались, и во многих других царила эпоха рабовладения. Причем Ис определил, что развитию общества грозит застой. Ему пришла в голову мысль ускорить развитие общества. Для этого следовало изменить общественную мораль. Сделать это проще всего было, создав новую религию. Религию, которая уравняла бы всех — и рабов, и рабовладельцев, и, в конце концов, заставила бы отказаться от рабства.

Ис долго обдумывал эту идею, моделировал различные варианты развития общества, потом предложил оптимальный план. Он должен был выступить в роли долгожданного Мессии и заронить в сознание людей зерна новой морали. После этого он должен был отдаться в руки местных властей, чтобы его казнили. По местным обычаям — распяли. Провисев на кресте более суток, Ис планировал сойти с креста и заставить людей поверить в своё божественное происхождение. Я высказал сомнение, что он сможет выдержать на кресте столько времени. На это Ис возразил: «А ты на что? Ночью придёшь и поможешь мне стимулятором». Какое-то время после сошествия с креста Ис планировал править народом и распространять новую религию. Затем, когда появятся первые результаты, мы с ним должны будем уйти в тень и только корректировать развитие общества. Тем самым, говорил он, мы ускорим развитие раза в три- четыре. Соответственно сократится и срок нашего пребывания здесь.

Мне трудно было возразить, ведь социология — сфера Иса, он лучше меня знал, что делает. Ис проповедовал, творил чудеса. Это было не очень трудно. С помощью карманного антигравитатора он демонстрировал хождение по воде; с помощью портативного «медика» он ставил диагнозы, исцелял неизлечимых больных и даже «воскрешал» из летаргии. Популярность его и его учения быстро росла. У него появились ученики и последователи. Вот они-то всё и испортили.

Когда дело дошло до акта казни, мы с ним не смогли найти ни одного человека, который согласился бы выдать его. Мне долго пришлось уговаривать Иуду Искариота, самого толкового и преданного из учеников, чтобы он пошел к Каиафе и выдал ему Иса. Дело было сделано, и Понтий Пилат под давлением священников, почувствовавших в Исе опасного конкурента, приказал распять его. В пути следования Иса на Голгофу и родилась легенда об Агасфере. Ис остановился возле меня, и мы с ним коротко согласовали дальнейшие действия. Говорили мы на родном языке. Никто ничего, естественно, не понял, но, как всегда, переиначили всё на свой лад.

Исторической точности ради скажу, что Иса вовсе не прибивали гвоздями к кресту. И римляне, и иудеи были экономными. Зачем тратить на преступника дорогой металл? Привязать его верёвками, и так подохнет.

Ночью я пришел на Голгофу со стимулятором. Представьте себе мой ужас, когда я увидел там толпу народа. В первых рядах стояли апостолы. Им, видите ли, хотелось стать свидетелями кончины своего учителя, чтобы потом рассказывать об этом другим людям. Они, видите ли, своим присутствием хотели облегчить последние минуты своего учителя и выразить ему свою преданность. Я не мог воспользоваться стимулятором, так как при этом вокруг тела стимулируемого возникает багровое сияние. В глазах присутствующих Ис после этого стал бы не сыном божьим, а отродьем Сатаны. Я готов был послать всё куда подальше и стимулировать Иса при всех, а там будь что будет. Но Ис заметил мои намерения и на последнем дыхании запретил мне это делать. «Пусть я уйду, но ты доведи дело до конца», — сказал он. В Евангелии это передано как бессмысленный набор звуков, который потом толковали на все лады.

Что мне оставалось делать? Я покорился обстоятельствам. Когда всё кончилось, я дематериализовал тело друга. Какое-то время я выдавал себя за него. Мы с ним очень похожи, и никто, кроме Иуды, не заподозрил подмены. Но я всё-таки не был Исом. Я не смог в полной мере проконтролировать и откорректировать то, что пошло дальше. А что пошло дальше, вы и сами знаете. Представьте моё состояние, когда именем моего друга отправляли на костры еретиков, совершали варфоломеевские ночи, когда на бляхах своих солдат фашисты писали «Gott mit uns»! То есть Ис, мой друг Ис, с ними!

Что было дальше? Ничего не было. В том смысле, что я послал всё за пределы галактики. Что я мог сделать с миром, который сам избрал себе дорогу и покатился по ней под откос? Я решил вмешиваться только в критические моменты, когда возникала необходимость, спасать этот мир от катастрофы.

Так было, когда я узнал о вторжении на эту планету огартов. Кстати, огарты с их языка переводятся, как «единственные сущие». Каково самомнение! Впервые мы столкнулись с ними очень давно, когда они только появились в нашей галактике. А сюда они прилетели примерно тысячу лет назад. Следы их деятельности я выявил только четыреста лет спустя. С тех пор я старательно вставляю им палки в колёса, а они преследуют меня, где только могут. Мы с ними слишком хорошо знаем друг друга, чтобы между нами могло установиться мирное сосуществование. Мы намного сильнее их, и они нас боятся. Но благодаря численному преимуществу огарты постоянно одерживали надо мной верх и постоянно выживали меня из тех миров, где я обосновывался.

Двести лет назад я нашел этот мир. В силу своих темпоральных характеристик он оказался недоступен огартам, и я обосновался в нём. Какое-то время я рассматривал его как свою последнюю цитадель, где мне придётся держать оборону не на жизнь, а на смерть. Отступать мне уже некуда. Но неожиданно я обнаружил следы деятельности вашей организации и стал искать возможность вступить с ней в контакт. И тут вы сами вышли на меня. Встретившись с вами в Красной Башне, я старался не терять вас из виду. Когда я узнал, что вы тоже вплотную заинтересовались огартами и сознательно вступили в зону покорённых ими миров, чтобы собрать о них информацию, я понял, что не одинок. Мы еще поборемся за эту планету. Вместе с вами.

—Конечно, поборемся, — отвечаю я. — Но для этого нам надо как минимум попасть к своим, в Нуль-Фазу. Кстати, Аг, вы ведь знаете, что существует еще одна организация, работающая в параллельных Фазах. Мы называем её ЧВП — Черный Вектор Противодействия. Там тоже есть люди, знающие об огартах и готовые бороться с ними. Между прочим, о существовании огартов мы узнали именно от них.

—Знаю я об этой организации. И людей этих знаю. Они-то готовы бороться с огартами. Но их организация не готова. Она, скорее, готова стать союзником огартов, настолько близки их методы работы. Во всяком случае, я не желаю иметь с этой организацией, в отличие от вашей, ничего общего. Об отдельных людях я этого не говорю.

—Еще один вопрос, Аг. Он давно не даёт мне покоя. Кто и где создал Горшайнергол?

—Его создали мастера одного маленького, но отважного и мудрого народа. Они успели сделать только шесть таких мечей. Но и этого вполне хватило, чтобы дать достойный отпор огартам и изгнать их из того мира. Огарты потерпели там полное поражение. Но вы знаете, что они не любят проигрывать. Огарты подготовили хитрую и коварную операцию и сумели выкрасть эти мечи. После этого они обрушили на тот мир всю тяжесть своего гнева. Они страшно покарали тот мир за своё унижение, истребив в нём всех до единого человека, не пощадив даже грудных детей. Впрочем, вы сами были там и видели всё своими глазами.

—Вы имеете в виду мёртвый мир, где матери сначала убивали своих детей, а потом кончали с собой? Но ведь мы были там относительно недавно. А трупы там лежали еще относительно свежие. Будто всё произошло неделю или две назад.

—В этом мире очень низкая хроночастота.

—Понятно. Вы сказали, что огарты выкрали у них мечи. Всего было шесть, один теперь у нас. Значит, у огартов осталось пять единиц такого оружия. Это опасно.

—Нет, — Аг Асфер улыбается, — у них не осталось теперь ни одного такого меча. Один у вас, а пять у меня. Я, в свою очередь, выкрал мечи у огартов. Как я это проделал, тема для отдельного разговора. В одном случае меня опередили те, кого вы называете ЧВП. Они выкрали у огартов Горшайнергол. Но ты его у них отвоевал. Так что сейчас все шесть мечей в надёжных руках. Хотелось бы, чтобы их было побольше, но и этих хватит, чтобы выбить огартов с планеты. Ты решишься еще раз пустить Горшайнергол в ход?

—Ради такого дела решусь. И не раз.

—Я в этом не сомневался, сэр Хэнк!

—Стоп! Вспомнил! — мне вспомнился рассказ Фриды. — Аг, это не вы ли эвакуировали цивилизацию из мира, охваченного межпланетной войной, которую развязали огарты? Нам говорили, что это сделал некий Странник Аг.

—Спас цивилизацию? Слишком сильно сказано. Мне удалось уговорить уйти со мной только около тысячи человек. Остальных огарты загнали в свои лаборатории и переделали для освоения непригодных для жизни планет.

—Так вы и об этом знаете?

—А как же. Это еще одна причина воевать с ними не на жизнь, а на смерть.