Эйкоры (иллюстрированный роман )

Глава 6

— Ты так сильно не любил его? — удивлённо спросила Лулет.

— Отца? — Ян не ожидал, что его слова поймут именно так. — Нет, конечно, я его любил. Более того, порой даже пытался подражать ему. Но… Просто… Как бы это сказать… Его жизнь мне не подходила.

Он замолчал, подбирая слова.

— Может, дело в поколении, а может, в том, что я просто не такой, как он. Отец был человеком старой закалки: где-то консервативен, где-то жесток. Да, да, он мог быть жестоким, если было нужно. А я… Как и многие мои сверстники, не любил насилия. Терпеть не мог, когда на меня давили и заставляли что-то делать. В общем, классический бездельник, который думал, что взрослые глупые и ничего не понимают.

Усмехнувшись, Ян добавил:

— А ещё я любил интернет и нейросети.

В глазах Лулет загорелся интерес.

— Это была твоя страсть?

— Можно сказать и так, — чуть задумавшись, ответил он. — Я помню, как нейросети только появились. В то время я был ещё ребёнком и толком ничего не понимал, но даже в детстве они казались мне забавными. Это были простые алгоритмы: распознавание лиц, смешные кривые картинки, базовые функции. Я любил возиться с ними, запускал всякие тесты ради удовольствия.

Он ненадолго замолчал, вспоминая то время.

— А вот взрослые… Они были в панике. Кричали, бастовали, боялись их, — продолжил Ян. — В то время я не понимал почему. Да и когда подрос, не особо понял. Когда ты растёшь, вращаясь в этой среде, тебе кажется, что это нормально. Нейросети, технологии, автоматизация — это стало частью нашей жизни. А те, кто с этим не согласны…

Ян повернул кресло и уставился прямо на Лулет.

— Эти современные луддиты, которые пытались сопротивляться, казались мне ненормальными. Они хотели остановить прогресс, судились, требовали запретов. И что? Какой в этом смысл? Ведь всем было ясно: нейросети с нами навсегда. Никто не станет их отключать. Мы даже начали ссориться с Кирой из-за этого.

— Ссориться? — Лулет удивлённо приподняла брови и уставилась на него.

— Да. Она любила природу. Обожала прогулки, цветы, общение с людьми. А я? Я часами сидел за компом, экспериментировал с кодом, искал новые идеи. Мы были слишком разными.

Он нахмурился и потёр подбородок, словно вспоминая что-то неприятное.

— Помню, как она пыталась меня вытащить на прогулки, говорила, что я зря трачу жизнь на технологии. А я отвечал, что её цветы и разговоры — это пустая трата времени. В общем, она долго терпела, но потом не выдержала и бросила меня.

На этот раз его улыбка была горькой.

— Это, пожалуй, единственное, что смогло оторвать меня тогда от компьютера. Хотя бы ненадолго.

Откинувшись на спинку кресла и глядя на проплывающие мимо облака, он продолжал:

— После того как Кира ушла, какое-то время я чувствовал себя потерянным. Не сказать, что прям горевал… Хотя, может, и горевал. Время стирает воспоминания, тем более плохие. Тогда я думал, что смогу всё исправить, если просто верну её. Звонил, писал сообщения, даже пришёл к ней домой, но она была непреклонна. Сказала, что ей нужно что-то другое и что мы слишком разные. Это меня добило. Знаешь, я ведь всегда думал, что она меня понимает и что мы найдём способ быть вместе, несмотря на всё. А оказалось, что нет.

Лулет слушала молча.

— После этого я ушёл с головой в работу. Торчал за компьютером по двенадцать часов в сутки, не отвлекался даже на еду. Родители пытались поговорить, но я их не слушал. Мама переживала, что я совсем отгородился от людей. Отец же, напротив, считал, что это хороший признак: мол, наконец-то занялся делом.

— Понимаешь, это было бегство. От переживаний, реальности и мира. Я хотел доказать себе, что могу быть лучше, умнее, чем все эти ребята вокруг, которые, как мне казалось, только и делали, что маялись дурью.

— И что тебе это дало? — Лулет слегка наклонила голову.

— Ничего. Я так погрузился в работу, что пропустил кучу вещей. Друзей почти не видел, с родителями говорил только по необходимости. Я жил в коконе технологий и кодов. Они даже снились мне ночами.

Прикрыв глаза, он вздохнул.

— Всё же это не было совсем бесполезным. Я многому научился. Стал разрабатывать алгоритмы, которые позже помогли найти первую работу, и начал понимать, как работает этот мир, хотя ещё не осознавал, насколько он изменчив и непостоянен. В ту пору это казалось игрой. Сложной, интересной игрой. Я всегда думал, что успею. Успею наладить всё. Успею помириться с Кирой. Успею доказать отцу, что я чего-то стою и не зря выбрал свой путь. Успею найти своё место. Время — коварная штука. Оно кажется бесконечным, но однажды понимаешь: оно закончилось.

Он замолчал. Лулет тоже молчала, не желая мешать ему.

— Вспоминаю тот день, — наконец снова заговорил Ян. — Конец две тысячи двадцать девятого года, почти канун Нового года. Компания «Нексус Ай» представила первого эйкора. В тот момент это казалось невероятным. Это был не робот, не машина, не тот прорыв нейросетей, что все ждали с нетерпением. Нет, это была… усовершенствованная версия нас самих. Они выглядели как мы. Всё, до мельчайших деталей: кожа, глаза, мимика. Но главное — они мыслили как мы. Или даже лучше.

— Помню, как первый эйкор вышел к людям. Это был светловолосый парень примерно моего возраста. Высокий, привлекательный, с доброжелательной улыбкой. Он говорил спокойно и уверенно. Шутил, рассуждал о будущем, о том, как эйкоры помогут нам улучшить мир.

Ян поджал губы, словно вспоминая что-то неприятное.

— В тот момент я сидел дома перед монитором. Смотрел на него и… не мог понять, что происходит. Это был не робот. Не искусственный интеллект, засунутый в железную банку. Это был человек. Но лучше. Его тело было шикарно, он говорил убедительно и выглядел идеально. Представляешь, что меня больше всего удивило? Они не были программами. Они чувствовали. Или, по крайней мере, делали вид, что чувствуют. Этот эйкор рассказывал о мечтах, о том, как они хотят быть частью человечества, помогать нам. Это… это было странно.

Лулет хотела что-то сказать, но потом передумала, словно боясь, что он прекратит рассказывать.

— Сначала я был в восторге. Ты видишь перед собой кого-то, кто выглядит как ты, говорит как ты, но во всём лучше. Красивая внешность, бесконечные знания, быстрая реакция. Словно предугадывает каждое твоё слово ещё до того, как ты произносишь его вслух. Это… это потрясло меня, да и не только меня. Во всех соцсетях только и обсуждали эйкоров. Люди виртуально били рожи друг другу, и паника охватила весь интернет.

Затем появилась растерянность и злость. Я сидел и смотрел на этого парня — эйкора — и думал: «Зачем?» Зачем нам кто-то лучше нас самих? Кто дал им право решать, что нам нужна эта усовершенствованная версия?

Ян сжал подлокотник кресла, пытаясь немного успокоиться.

— Не мог это принять! Машины, нейросети — это ладно, я мог с этим смириться! Но они? Они выглядели слишком… реальными.

— И тебя это злило? — не выдержала Лулет.

— Злило?! — Ян удивлённо посмотрел на неё. — Нет, это выводило меня из себя! Ты понимаешь, что они были идеальными? А мы? Мы — поломанные, уставшие, ошибающиеся. Мы не могли конкурировать с ними. В тот период я чуть не разругался с отцом. Помню, он сказал: «Это прогресс, сын. Ты должен быть рад, что живёшь в такое время». А я ему в ответ: «Прогресс? Это замена! Они заменят нас!»

Лулет насторожилась. Ян становился слишком эмоциональным, но не этого ли она хотела?

— Люди аплодировали, восторгались. Говорили, что эйкоры — будущее человечества. Но я видел другое. Я видел, как мы сами создаём себе конкурентов. Нет, даже не конкурентов. Наследников. Потому что мы были слабы, а они — совершенны.

Он тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Это стало моим первым уроком о том, что значит быть человеком. Оглядываясь назад, я понимаю: мы боялись их не потому, что они были сильнее, а потому, что они напоминали о нашей слабости. И до меня дошло, что чувствовали те люди, которых я раньше считал глупцами. Луддиты, которые бастовали, кричали, что технологии убивают нас. Раньше мне это казалось нелепым и даже смешным. Ну какие проблемы? Машины делают жизнь проще, нейросети — удобнее. Но когда я понял, что такое эйкоры…

Он замолчал, пытаясь переварить мысли.

— Всё изменилось. Эти люди больше не казались мне смешными. Я начал понимать их страх и гнев. Мы создали нечто, превосходящее нас во всём.

Ян выпрямился, его голос стал жёстче.

— Видишь ли, вы были слишком хороши. Не только идеальны. Вы были умнее, быстрее и сильнее. Вы лучше понимали эмоции, хотя поначалу казалось, что не можете их испытывать. А главное — вы действовали так, будто имели на это право. — Он потёр виски.

Лулет нахмурилась. Ян впервые перевёл разговор на неё. До этого он говорил об эйкорах как о чём-то далёком и абстрактном.

— И вот что самое страшное. Я увлёкся. Мне стало интересно. У меня ведь такая натура: если что-то не понимаю, лезу разбираться. Я начал изучать, как вы устроены, как работают ваши системы. Это же настоящие чудеса технологий, лучшие достижения человечества, упакованные в идеально симметричные тела.

— Чем больше я узнавал, тем хуже мне становилось. Эйкоров можно было разбить на атомы и собрать снова, и они продолжали бы функционировать как ни в чём не бывало. У вас не было слабостей. Никаких болезней, никакой усталости. Всё, что в нас ломается, у вас устранили. И при этом вы оставались людьми. Когда я это понял, то полдня просидел в ступоре.

Он замолк на мгновение, а затем тихо добавил:

— Представляешь, что меня ужаснуло больше всего?

Лулет наклонила голову, её лицо оставалось спокойным, но было видно, что ей интересно.

— Что?

Ян посмотрел на неё. Его взгляд был тяжёлым, почти обвиняющим.

— Вы были людьми. Во всём. Мыслили, как мы, говорили, как мы. Вы не являлись машинами, ИИ или чем-то чуждым, вы были именно людьми, но полностью усовершенствованными и улучшенными. Мы не создали что-то новое. Мы создали нас самих, но без ошибок, и сами стали ненужными.

— Лишь тогда я понял, что испытывали другие. Это не страх перед неизвестным. Это страх перед тем, что тебя больше нет, ты не нужен. И тогда я тоже вышел на протесты, — Ян горько рассмеялся. — Никогда бы не подумал, что окажусь там, среди тех, кого раньше считал сумасшедшими.

Он откинулся на спинку кресла и задумался, словно снова видел перед собой толпу протестующих.

— Меня никто не понимал. Друзья, коллеги — все смотрели так, будто я спятил. Даже родители. Отец сказал, что это временное помешательство, а мама грустно смотрела и ничего не говорила. Но в тот период я не мог иначе.

— И вот стою я там, среди тех, кого ещё недавно считал глупцами, с плакатом в руках. Мы кричали, что люди не должны становиться ненужными, что нельзя отдавать эйкорам всё. Но нас никто не слушал. Нас было мало. Настолько мало, что всех можно было пересчитать по пальцам. Большинство людей встречали эйкоров с радостью. Новости только и делали, что пели им дифирамбы: как теперь всё будет легко, как людям больше не придётся утруждать себя работой, каким будет будущее — без стресса и проблем.

— Людям это нравилось. Им нравилась идея того, что больше ничего не нужно делать. Устал работать? Отлично, эйкор займёт твоё место. Не знаешь, как решить проблему? Эйкор всё сделает за тебя. Многие говорили, что это освобождение, что теперь человечество сможет жить, как мечтало всегда. Только никто не предупреждал, что мы станем лишними.

Ян на мгновение замолчал, глядя в окно. Его лицо стало грустным, но он вернулся к своему рассказу.

— И там, среди протестующих, я снова встретил Киру.

В уголках его губ появилась лёгкая улыбка.

— Заметил её не сразу. Она была с ребятами, сидела на земле и обсуждала что-то. Как всегда в центре внимания. Когда наши взгляды встретились, я чуть не выронил свой плакат.

Он рассмеялся, вспоминая тот момент.

— Мы сначала молчали, глядя друг на друга. А потом она подошла и спросила, будто мы и не расставались: «Ты что тут делаешь? Ты ведь ненавидел всё это».

— И что ты ответил? — полюбопытствовала Лулет.

Ян пожал плечами.

— А что я мог сказать? Что был идиотом, который думал, что всё знает? Что наконец-то понял, что она была права? Нет, я сказал: «Привет, Кира». Мы говорили долго, о многом. Она не упрекала меня, не смеялась. Слушала. В конце концов мы помирились. Я оставил свои нейросети и начал торчать на этих протестах вместе с ней и её друзьями. Нас было мало, но мы верили, что сможем что-то изменить.

Множество людей уже были очарованы эйкорами. Им нравилась идея жить легче, не работать, не напрягаться. Никто не хотел слушать о рисках, о том, что мы сами создаём тех, кто может нас заменить. В новостях, соцсетях и фильмах всё выглядело слишком привлекательно и красиво.

Он ехидно посмотрел на Лулет.

— Знаешь, это было странное время. Люди ещё не понимали, что происходит. Они думали, что это подарок, а не петля на их шею. Когда появляются такие технологии, — задумчиво произнёс Ян, — сначала кажется, что всё будет развиваться долго. Люди привыкли, что прогресс — это медленный процесс. Ты видишь первые телефоны — смешные кирпичи с антеннами, потом через несколько лет они становятся меньше, потом умнее, и только через десятилетия ты получаешь что-то вроде карманного компьютера.

Он усмехнулся, качнув головой.

— Люди думали, что с эйкорами будет так же. Что это только начало. Что их введут постепенно, будут дорабатывать, тестировать, медленно внедрять. Это казалось логичным. Привычным. Но… всё оказалось совсем по-другому.

Эйкоры появились, и всё понеслось, как снежный ком. Первый год их было немного, они экспериментировали, тестировали какие-то узкие сферы — медицина, наука. Люди наблюдали за ними с любопытством, но не сильно-то и беспокоились. А потом…

Ян запнулся, пытаясь подобрать слова.

— Буквально на второй год они были уже везде. Как будто кто-то просто нажал кнопку. Они стали врачами, инженерами, юристами. Эйкор мог заменить целую команду специалистов. Компании начали нанимать их, потому что это было дешевле и эффективнее, чем держать штат из сотни сотрудников.

— А люди?

— А люди сначала радовались, — неохотно ответил Ян. — Радовались, что теперь не нужно работать сверхурочно, что можно больше времени проводить с семьёй. Всё это подавали под соусом «свободы» и приправляли пачкой денег.

Но знаешь, какой оказалась правда? Людей просто выдавили. Они стали ненужными. Всё, что раньше делал человек, эйкор мог сделать быстрее, точнее и без ошибок. И когда люди это осознали, было уже поздно.

— События развивались слишком стремительно? — спросила Лулет.

— Да. Слишком быстро. Никто такого не ожидал. В 2030 году их было несколько тысяч на весь мир. В 2033 — уже миллион, и они стали нормой.

Он снова посмотрел в окно, его лицо было напряжённым.

— Это было как цунами. Люди просто не успели понять, что произошло. А те, кто успел, были бессильны.

Ян замолчал. Его взгляд медленно переместился с облаков за окном на Лулет. Она сидела напротив и внимательно слушала. Эмоциональность Яна ей нравилась.

— Неплохой из меня рассказчик, да? — пробормотал он.

Она лишь кивнула, желая, чтобы он продолжил рассказ, но Ян потянулся, потёр глаза и широко зевнул.

— Послушай, Лулет, — сказал он уставшим голосом, — я не робот и не эйкор. Мне нужен отдых. Всё это копание в прошлом выматывает. Если хочешь услышать продолжение, придётся дать мне передышку, — саркастично добавил он.

— Хорошо, — согласилась она и встала из кресла. — Ты можешь отдохнуть.

Ян хмыкнул, прикрыв глаза.

— Вот это я понимаю! Ладно, раз уж ты такая добрая, потом расскажу, чем всё закончилось.

И он провалился в глубокий спокойный сон.