Эволюционер из трущоб. Том 3

Глава 3

«В пользу какой доминанты вы желаете переработать „Стальную хватку“?».

— В пользу мезомолфа.

«Мезоморф. Доминанта заполнена на 10%. Для развития способности желаете переработать новую доминанту?»

Я перевёл взгляд на три кристалла, появившихся в ряду бытовых доминант, и оказалось, что там нет ничего, что было бы полезно в данный момент. «Гроза тараканов», «Садовник», «Строитель». Эти доминанты я также переработал, увеличив процент заполнения мезоморфа до тридцати семи.

Спросите, почему я снова развиваю абы что и игнорирую магию огня? Ответ прост. Чёртовы переломы первое время будут давать о себе знать, и нужно как можно сильнее укрепить мышечный корсет. В этом мне и поможет доминанта «Мезоморф». Самое главное — как можно скорее выбраться из больницы.

Следующие полторы недели я только и делал, что лежал, смотрел в пустоту, погружался в чертоги разума, порой встречался с мамой и добывал образцы ДНК. Оказалось, что мне очень повезло в первые дни, и я заполучил довольно ценные доминанты. Сейчас же выпадал сплошной хлам в виде болезней, либо бытовых навыков, не имеющих применения.

Нет, ну вот зачем мне доминанта «Личная гигиена»? Да, нужно знать, как правильно ухаживать за своим телом, чтобы не было проблем. Но тратить под это свободный слот? Нет уж, спасибо. В целом ряд бытовых навыков смотрелся довольно блёкло. По крайней мере, для меня. Архимага, который привык во всём и всегда полагаться на собственную мощь.

А ещё, ночью ко мне приходили ребята. Ну как — приходили? Залезали. Поскольку я лежал на втором этаже, эти психи украли у кого-то лестницу, приставили к снаружи к стене больницы, ковырнули форточку ножом и пролезли в палату. Правда Беляш в окно не пролез и просто стоял снаружи, слушая наш разговор.

Гарик рассказывал, что мой подвиг даже старшаки обсуждают. Кто такие «старшаки» я мог лишь догадываться, но было приятно. Леший заверил, что с радостью пошел бы со мной в разведку. Рыбак пообещал притащить ещё копчёностей, а Заводчанин намекнул, что теперь все девчонки сходят по мне с ума.

В следующую секунду в коридоре грюкнула дверь, и ребята, сломя голову, помчались к форточке. Даже удивительно, как они так быстро выбрались наружу и не переломали себе все кости.

Как бы там ни было, за неделю я смог добыть ещё пятьдесят доминант. И это с учётом того, что пришлось кусать даже врачей и медсестёр. Странно, когда смотришь на больницу глазами комара, кажется, что она огромна, а на деле — не так уж и велика. Хотя в здании было ещё правое крыло, но Мимо туда не смог долететь. Канал передачи маны обрывался из-за моих скудных запасов, и мимик исчезал.

Тем не менее, с помощью добытых доминант я повысил мезоморфа до третьего ранга. Но и это не всё. Было ещё кое-что, чертовски приятное и полезное. Я погрузился в чертоги разума и подошел к пирамиде, сияющей золотым отблеском. Как только я посмотрел на неё, услышал женский вибрирующий голос, пронёсшийся под сводами пещеры: «Доступно улучшение божественного навыка 'генокрад», выберите одну из возможных модификаций:

«Бесчувственный — позволяет убрать болевой шок от встраивания доминанты».

Интересно, но уже не критично. У меня есть доминанта со схожим эффектом, если потребуется, я её разовью, а тратить улучшение пирамиды на такой пустяк — просто глупость.

«Сканер — позволяет видеть текущий уровень развития доминанты у объекта перед поглощением».

В будущем это улучшение может оказаться жизненно необходимым, но не сейчас.

«Похититель — позволяет украсть доминанту у живого существа».

А вот это чертовски интригует. Интересно, как оно работает? Я могу воровать доминанты на расстоянии, или же мне нужно прикоснуться к человеку? А если да, то я смогу выбрать, что конкретно мне достанется? Надеюсь, что да.

Стоп! Из названия следует что я заберу доминанту без остатка! То есть насовсем. Если у противника была предрасположенность к фехтованию, то я могу её забрать и тогда… А что тогда? Он разучится фехтовать, или просто не сможет прогрессировать в этой области? Зараза, как всегда, больше вопросов, чем ответов. Ладно, что там ещё есть?

«Кладовщик — позволяет накапливать доминанты и использовать их позднее. Вам будет доступен один слот накопления за каждый уровень развития пирамиды. Текущий уровень развития: 2».

Хммм… В прошлый раз ничего не было сказано про то, что я буду получать дополнительную ячейку за каждый уровень развития пирамиды. Но, опять-таки, это улучшение будет полезно в будущем, но не сейчас.

«Селекционер — позволяет встраивать модификаторы в другие живые организмы».

То же самое. Пока мне некого преобразовывать, да и незачем. А значит, выбор очевиден!

— Я выбилаю похитителя! — выкрикнул я. Эхо отразило мой голос от стен пещеры, и пирамида, ярко сияющая золотым свечением, потухла.

Как и в прошлый раз, Ут поскупилась на спецеффекты, и не произошло ничего градниозного. Только на кристалле генокрада прибавилось рубленных граней, а на пирамиде появился рунический символ из десятка крючков и кружочков. Он разместился немного выше руны «Отрицателя». Ну что ж, осталось проверить «Похитителя» в деле. Я открыл глаза и услышал недовольный голос медсестры.

— В такую рань на рентген? А смысл? Он всего десять дней тут лежит. Даже если бы мальчишка был собакой, кости так быстро бы не срослись.

— Выполняйте указание старшего и поменьше трепите языком, — раздраженно сказал врач, закреплённый за моей палатой. Видимо старая грымза уже успела его хорошенько достать.

— Вот оно, отношение. Я, между прочим, тридцать лет здесь проработала. И знаю поболе вашего, — буркнула грымза, и что-то увесистое грюкнуло по кафелю.

Спустя десяток секунд в палату въехала каталка, позади которой плелась недовольная медсестра.

— Чё расселись, хворые? А ну, живо, помогите мальчонку перекинуть на каталку, — раздраженно выпалила она, шуганув Семёныча и его подельников, как всегда игравших в карты.

— Поможем. Без проблем, — пожали плечами мужики, подхватили меня и аккуратно переместили на каталку, которая выглядела как узкая кровать с колёсиками, правда матрас не полагался и меня уложили прямо на ледяное железо.

— Всё. Свободны, — с чувством с чувством собственной значимости сказала медсестра и повезла меня по коридору, продолжая возмущаться. — Нет, ну не идиот ли? Говорит, надо проверить, как кости срослись. Пффф. А с какого рожна они срастутся? Тебе ещё недели две валяться, как пить дать.

— Согласен, — ухмыльнулся я, не желая вступать в спор.

— Вот! Даже ты это понимаешь! А он — доктор, ети его мать! А мозгов меньше, чем у двухлетки. — Мы доехали до рентгеновского кабинета, у которого толпилось семь человек. — Поберегись! У нас тут срочный пациент, — с присущей ей наглостью заявила грымза и, словно ледокол, растолкала больных в стороны.

Мы попали в помещение с приглушенным светом, за компьютером сидел сутулый очкарик и активно лупил по клавишам.

— Принимай пациента.

— Да-да. Сейчас, доделаю описание и приму, — отмахнулся очкарик.

— Описание можно и потом сделать. У тебя полный коридор пациентов, а ты тут сидишь в компухтер играешься, — с укором сказала медсестра и покачала головой.

— Не учите меня работать, а я не скажу, куда вам стоит отправиться, — не отводя взгляда от компа, ответил очкарик.

— Вот оно, новое поколение. Никакого уважения к возрасту. Я в твоё время… — начала было медсестра. Очкарик только вздохнул и жестом попросил её заткнуться.

— Давайте своего пациента. Сделаю рентген, и вы уйдёте. Идёт?

— Вот это совсем другой разговор, а то «ждите, ждите»… — расплылась в улыбке победителя медсестра.

Парень перехватил каталку, отвёз меня в соседнее помещение, где располагался рентгеновский аппарат. В моём мире таких допотопных технологий я не встречал. Краска на аппарате облупилась, местами он поржавел, но, судя по всему, ещё функционировал. Очкарик с помощью медсестры переложил меня на стол, пах накрыл тряпкой, внутри которой были свинцовые пластины. Тяжелая, зараза.

После чего все вышли из комнаты, а спустя пару секунд в динамиках раздался трескучий голос:

— Сделай глубокий вдох и задержи дыхание.

Так я и поступил. Что-то щёлкнуло, в кабинет вошел доктор, передвинул излучатель рентгеновского аппарата, направив его на ногу и снова ушел. Ещё один щелчок, а потом добрались и до руки. Медсестра и очкарик вошли в комнату, перегрузили меня на каталку и вывезли в коридор.

— Ожидайте. В течении сорока минут отдам выписку, — сказал очкарик и ушел.

— Хе. Сорока. Ты мне её через двадцать минут отдашь, — фыркнула медсестра. — Поехали, отвезу тебя в палату, чё тут мёрзнуть-то?

А в коридоре и правда было прохладно. Пациенты хмуро зыркали на нас, но медсестре было плевать. Про таких говорят «хоть ссы в глаза, скажут, божья роса». Даже удивительно, что она продержалась в клинике эти тридцать лет. Ведь от тётки больше вреда, чем пользы. Психологического вреда — уж точно. Я бы не хотел с такой работать бок о бок.

Грымза доставила меня в палату, снова напрягла Семёныча и компанию, чтобы они перенесли меня на кровать, и ушла.

— Что за баба? Беспардонная, жуть, — возмутился Семёныч.

— Ага. Тебе б такую в жены, да? — усмехнулся усач, раздававший карты.

— Упаси Господь. Ты чё ляпаешь такое-то? — испуганно выпалил Семёныч. — С такой женушкой — сам на себя руки наложишь.

Мужики засмеялись и продолжили играть в карты. Я же сосредоточился на Семёныче, пытаясь использовать «Похитителя». Ну же! Давай! Выпучив глаза от натуги, я попытался представить, как фрагмент ДНК отпочковывается от него и летит ко мне. Результат нулевой. Ничего не произошло. Ладно, а если так?

Я создал тоненькую нить маны, которая протянулась от моего пальца до уха старика. Как только нить достигла цели, я почувствовал, будто сам прикоснулся к Семёнычу, но ничего не произошло. Странно. Видимо, нужен физический контакт. Эх, стоило экспериментировать, пока грымза перекладывала меня туда-сюда. Вот там прикосновений была масса.

Дверь в палату скрипнула, и вошел улыбающийся врач с ножницами в руке.

— Иван Иваныч, вы, никак, собрались ленточку перерезать? — пошутил Семёныч.

— Какую ленточку? — нахмурился врач.

— Ну, типа, открывать новое отделение, а то это, считай, развалилось. — Семёныч кивнул на стены с облупившейся краской.

— Смешно, — невесело оценил врач. — Но нет, ножницы я принёс, чтоб ампутировать ваш длинный язык, — усмехнулся доктор и демонстративно щёлкнул инструментом, показывая, как будет это делать. Мужики в палате тут же заржали.

Иван Иваныч направился к моей койке и остановился.

— Мне тоже будете ампутиловать язык? — улыбнулся я.

— Если хочешь, то можем и ампутировать, но вообще, я собирался снять гипс.

— Эт как это? — удивился Семёныч.

— А вот так. Кости у паренька уже срослись. Я сам было удивился, но когда снимки посмотрел, оказалось, что всё — можно выписывать.

— Я здолов? — радостно спросил я.

— Да уж поздоровее этих бедолаг, — хмыкнул врач, указав на Семёныча и компанию.

— Эй! Мы вообще-то всё слышим, — возмутился старик.

— Слышите, а то что звали на обед, вы, как всегда, пропустили мимо ушей. Сидите тут, играете. Через пятнадцать минут кухня закрывается, между прочим.

— Ох, ядрёна-Матрёна! Мужики, живо в столовку! — скомандовал Семёныч и бросил карты на кровать.

— Нет, ну ты посмотри, какие шустрые. Как в карты поиграть или пожрать, так они первые. А как на работу ходить…

— А чего с лаботой?

— Да отлынивают, — не подумав, ляпнул врач, посмотрел на меня и решил договорить, раз уж начал. Наклонившись, он шепнул. — С Главным договариваются о госпитализации за копеечку, ну а на работу относят справку, мол, хворые, а им больничные выплачивают. Жульё, — заключил Иван Иваныч.

— Лодыли, — подтвердил я.

— Они самые, — усмехнулся врач и поднёс ножницы к гипсу на ноге.

Гипс был чертовски прочным, но ножницы оказались невероятно остры. Они с лёгкостью разрезали гипсовую повязку, после чего врач стал освобождать от гипса мою руку, а напоследок снял утягивающую повязку с рёбер. Впервые за десять дней я смог вдохнуть полной грудью, и это было прекрасно.

— Ладно, отдыхай пока. А я отцу твоему позвоню, пусть приезжают и забирают тебя. Нечего койку занимать. — Иван Иваныч подмигнул мне и направился к выходу, забрав с собой куски гипса и повязки.

— Согласен, — кивнул я и посмотрел на покрасневшую кожу руки, она жутко чесалась.

Наконец-то я могу вернуться к обычной жизни. Жизни, наполненной футболом, воровством копчёностей у дяди Рыбака, а ещё к тренировкам. Уверен, что теперь тренироваться станет намного легче, ведь третий уровень мезоморфа создаст крепкий мышечный корсет.

Вечером приехала мама — в белом халате, счастливая, розовощёкая. Она просочилась в палату, а следом за ней вошла грымза, заметив, что мама в руках держит пёстрый пакет.

— Елизавета Максимовна? Вы же Мишина мама, верно? — спросила медсестра, которая ещё неделю назад отказывалась пропускать маму ко мне в палату.

— Всё так. А что? — Мама сразу встала в защитную позу, почувствовав что сейчас её могут попытаться выгнать.

— Просто хотела вам сообщить, что Михаил очень хороший и послушный мальчик, — улыбаясь, сказала грымза.

Ха-ха! Послушный мальчик. Ну-ну. А как мне не слушаться? Я ведь всё время был прикован к кровати.

— Спасибо. Я таким его и растила, — растерянно сказала мама, так как готовилась совсем к иному ходу беседы.

— Да, я днём и ночью от него не отходила. Выхаживала, повязки меняла, уколы и капельницы ставила. Как к родному отнеслась, — ласковым голосом пропела медсестра, то и дело зыркая на пакет.

— Вот как. Так это вам мы обязаны тем, что Миша так быстро поправился? — недоверчиво спросила мама, чуя фальшь.

— Ну, можно и так сказать, — расплылась в довольной улыбке грымза, чувствуя, что вот-вот получит заветный магарыч.

Но в коридоре раздались быстро приближающиеся шаги. Иван Иванович вошел в палату. Первым делом он бросил взгляд на медсестру и строго сказал:

— Я велел вам вынести утки, вы это уже сделали?

— Иван Иванович, вообще то… — начала было медсестра.

— Вообще-то, я могу влепить вам выговор за нарушение должностных обязанностей, и тогда можете попрощаться с премией. Возвращайтесь к своей работе.

Медсестра задохнулась от возмущения, фыркнула и, ничего не сказав, ушла.

— Елизавета Максимовна, простите, пожалуйста. Она работает уже тридцать лет, а вот манерам так и не научилась. Надеюсь, она не требовала с вас плату за то, что делала собственную работу? — проговорил Иван Иванович, которому явно было стыдно за старуху.

— К счастью, до этого не дошло, — улыбнулась мама и протянула врачу пакет. — Это вам.

— Ну, что вы. Не стоит. Я делаю свою работу, за которую мне платит барон. В дополнительной оплате нет никакой необходимости. — Иван Иванович выставил перед собой руки, защищаясь от магарыча, но наткнулся на глаза моей мамы.

— А это и не оплата. Это благодарность. Я-то думала, что Миша до конца месяца пролежит в больнице, а вы сотворили чудо.

— Ну, спасибо, — засмущавшись, ответил врач и немного покраснел. — Правда, я тут совсем не при чём. Лечили стандартно, но все переломы на вашем мальчике срослись, извините, как на собаке.

— Гав, гав, — подал я голос, сидя на краю кровати. — Можем мы уже идти?

— А, да. Конечно. Нужно только поставить роспись вот здесь и здесь. — Он протянул маме пару бланков. После того, как Елизавета Максимовна их подписала, врач указал нам на выход. — Всё, не смею больше задерживать. И надеюсь, что мы больше не встретимся в стенах этого здания.

— Благодарю. Я тоже на это надеюсь, — ответила мама и потянула меня на выход, но я внезапно остановился и посмотрел на Ивана Ивановича.

— А можно мне зайти в пятую палату?

— Эммм… А зачем? — растерялся врач.

— Хочу поплощаться с Фёдолом Яковлевич.

— Вы знакомы? — удивился Иван Иванович.

— Немного, — уклончиво ответил я, и врач, поколебавшись, кивнул.

— Тогда вперёд.

Я выбежал в коридор и остановился у пятой палаты, в которой сейчас находился врач.

— Фёдор Яковлевич, пришли ваши анализы, — тяжело вздохнув, сказал врач.

— И, судя по вашему выражению лица, я буду жить вечно, — усмехнулся Яковлевич. — Но только в памяти людей. Я так и понял.

— Простите. Мы сделали всё, что в наших силах, — извинился врач.

— Да не переживайте. Тот, кому суждено умереть в огне, не утонет. Всё так, как и должно быть, — отмахнулся Яковлевич.

— Крепитесь. У вас осталась неделя, может две. Рекомендую провести это время с близкими.

— Так и поступлю.

Повисла тяжелая пауза, после которой врач снова извинился и ушел. Я прошмыгнул в приоткрытую дверь и уставился в весёлые глаза мужчины, который больше походил на оживший труп.

— Малышок, а ты чего тут? Пришел кого-то навестить? — бойко спросил Фёдор Яковлевич и улыбнулся.

— Я зашел пожелать вам доблого здлавия, — сказал я и протянул ему руку.

Костлявая мозолистая ладонь стиснула мою кисть, и я заметил в уголках глаз мужчины наворачивающиеся слёзы. Я выглядел так мило, или напомнил Яковлевичу кого-то из близких? Впрочем, это не важно. В голове прозвучал вибрирующий женский голос:

«Желаете применить модификатор 'Похититель»?«. Мысленно отдал команду 'применить», после чего голос сообщил «Процесс запущен. Будет похищена произвольная доминанта, после чего повторный процесс изъятия станет недоступным».