Эволюционер из трущоб. Том 3

Глава 17

Знаете, соседи мне достались замечательные! Жиртрест по имени Сан Саныч оказался отпрыском моего дорогого папаши. Спросите, почему тогда у парня отчество Саныч, а не Константиныч? Да всё просто. Его мамаша легла под барона, когда работала на кухне Архаровского поместья, вот и весь сказ.

Отец Саныча — гвардеец, и решил не распространяться о том, что сын не от него. Но все всё узнали, ведь мать Саныча не умела держать язык за зубами и растрепала буквально каждому в баронстве, что скоро станет женой Архарова, и её жизнь круто изменится! Её жизнь и правда изменилась. Только в худшую сторону.

Гвардеец вернулся с очередной войны и прибил её в порыве гнева. В наказание отца Саныча отправили осваивать аномалию, где он и сгинул, а толстяк загремел в пансионат. Забавно, но парень уверен, что его ждёт великая судьба. Весь в мать. Кстати, пухлому двенадцать лет и он выпускается в этом году.

Вторым был Шпала. Так его прозвали из-за длинного роста, но было и ещё одно прозвище. Оруженосец без оружия. Прозвище странное, но очень чётко отражает суть! Шпала уже десять раз пробовал сдавать экзамен на ранг оруженосца — и всё время проваливался. То не уложится по времени, то проиграет в финальном поединке. Парень он добродушный и беззлобный, возможно, это и сыграло с ним злую шутку.

Ну и последний по счёту, но не по значимости, Макар. В первую минуту знакомства он сказал о себе так: «Я Макар, как Икар. Высоко парю в небесах и больно падаю на землю». Ироничный, остроумный, весёлый и подлый засранец. Ему откровенно скучно, поэтому развлекается, как может. То одних стравит, то других. Сам же сидит в стороне и наслаждается шоу.

Кстати, угодил он в пансионат именно потому, что строил козни всем вокруг. Сперва Макар доставал родителей. Его отец работал охранником на кирпичном заводе и ушел на суточную смену. Мать полезла в погреб за солениями, и Макару показалось замечательной идеей запереть её там. Ради смеха.

Вышло и правда смешно. Просидев сутки в ледяном погребе, мамаша Макара едва не померла от переохлаждения, а когда выбралась оттуда, заявила, что такому ироду место только в пансионате. Но потом сжалилась и отправила к дядьке в Тагил. Дядька был строгий, частенько поколачивал Макара за проступки разной тяжести. Но и на него Макар нашел управу.

Дядька вернулся поздно ночью домой пьяный в хлам и лёг спать. А пока он спал, Макар украл у соседа банку столярного клея, и облил дядьку с ног до головы, а после заботливо укрыл одеялом, чтобы тот не простыл. На утро эта чудо-мумия очнулась и не смогла встать с кровати. Макар почесал репу и понял, что немного переборщил.

А когда дядька стал орать, что прикончит Макара, то стало ясно, что пора подаваться в беспризорники. Ведь дядька суровый и за такое точно убьёт. А дальше всё было просто. Макар добрался до Екатеринбурга и проник ночью в академию. Лёг на свободную койку и сделал вид, что тут и жил всегда. Конечно же, на утреннем построении его вычислили и всыпали плетей, но выгонять не стали. Мол, такой ушлый малый может сгодиться.

Кстати, о Саныче. Оказалось, что он не любит холод. Я лишь немного приморозил ему кожу, а он тут же согласился уступить своё место на верхней полке. Более того, Саныч ещё и перестелил постельное специально для меня. И вот сейчас я лежу, закинув руки за голову и смотрю в крошечное окошко, в котором виднеются фонари и деревья, с которых неторопливо сыплется пожелтевшая листва.

В комнате по-прежнему пахнет облепихой. Поскрипывает мокрый матрас, на котором ворочается Саныч. Понимаю. Спать на мокром неприятно.

— Гадёныш мелкий, — пробурчал толстяк, повернувшись на другой бок.

— Саныч, зачем ты на себя наговариваешь? Ты вовсе не мелкий, — зевнул я.

Толстяк тут же замолчал. Спать совершенно не хотелось. Было жгучее желание пройтись по академии, заглянуть в каждый её уголок, познакомиться с преподавателями и наконец-то увидеть Серёгу. Кстати, если он тут, то и Остап тоже, может, даже Прохорову место нашлось. Вот последнего видеть совсем не хотелось. Хотя если заручусь поддержкой Макара, то мы сможем такую кашу заварить…

Ночь пролетела, словно одно мгновение. Зазвучала уже привычная мне сирена, после чего мои сожители повскакивали с коек и стали быстро одеваться. Я же никуда не спешил. У ребят утренняя тренировка, а у меня построение в центре академии.

Когда все ушли, я открыл свой шкафчик и улыбнулся при виде камуфляжной формы оливкового цвета. На плече кителя имелась нашивка с аббревиатурой А. Н. В. П. А. Что означало — Академия Начальной Военной Подготовки Архарова. Надел форму, с нижней полки взял армейские ботинки и снова улыбнулся. Мне бы немного раньше такую обувь заполучить, тогда бы в пещере я не подскальзывался.

Форма и обувь сели, как влитые. Что было удивительно. Такое ощущение, что выдававший вещи первой необходимости точно знал нужный размер. Хммм… Может, Гаврилов подсуетился? Покрутившись перед зеркалом я понял, что не мешало бы подстричься. Светлые волосы порядком выросли и лезли в глаза. На улице зазвучала торжественная музыка, и я понял, что уже опаздываю.

Вылетел из комнаты, забыв её запереть. По лестнице спустился на первый этаж и едва не врезался в парня, драющего пол.

— Смотри под ноги, баран! — возмутился он и помахал мне тряпкой.

Занятно. Видимо в академии часть работ выполняют провинившиеся курсанты. Об этом Углов не рассказывал. Выбежав из здания, я направился в сторону плаца, на котором строились новички.

— Раз, раз. Меня слышно? — выкрикнул в громкоговоритель мужик с бакенбардами, доходящими до подбородка, при этом борода и усы отсутствовали.

На носу круглые очки, большой палец украшен перстнем с гербом рода Архаровых. Его чёрный фрак больше подошел бы пианисту, а не работнику академии. Правый рукав заправлен в карман, даже издали видно, что правая рука у мужчины ампутирована по самое плечо.

— Итак! У вас ровно минута, чтобы построиться! Все, кто опоздают, будут наказаны, — сказал мужчина, а после посмотрел на громкоговоритель и спросил. — Проклятье. Эта штука вообще работает?

Слышно его было замечательно, вот только мужчина, судя по всему, был глуховат. Я использовал покров маны и на всех парах рванул в конец строя. А строй был не маленький. Навскидку человек пятьсот.

— Три, два, один. Время вышло, — сказал однорукий, провожая меня взглядом. На последний счёт я успел заскочить в строй и резко затормозил. — Запрыгнул в последний вагон. Молодец, — усмехнулся мужчина. — Я — Архаров Борис Николаевич, ректор данной академии. Управляющий, если угодно. Как вы догадались по фамилии, я ещё и двоюродный брат барона Архарова. Да, родственные связи — наше всё. Ведь дерево без корней неминуемо рухнет. А корни, корни… Они… — Мужчина замялся, так как не успел придумать завершение метафоры. — Тянут нас к земле? Бред какой-то… — прошептал он, думая, что отнёс громкоговоритель достаточно далеко. — Короче, корни — что-то вроде фундамента. Понятно?

Он осмотрел строй в поисках поддержки, но никто не понимал, к чему он ведёт. И зачем оправдывается за занимаемый пост? Ну, родственник и родственник. В конце концов, в академии обучается целая куча кровных братьев. Нахмурившись, Борис Николаевич продолжил:

— Вам выпала великая честь послужить на благо рода. Если бы не барон Архаров, то, скорее всего, вы бы не дожили до сегодняшнего дня, а погибли точно так же, как и род Богдановых. — Ректор скривился, будто ляпнул лишнего. — Да, я знаю, что некоторые из вас ранее жили на землях Богдановых. Понимаю ваши чувства. Боль утраты и всё такое. Рекомендую всю злость и ненависть направить на тренировки. Так вы сможете достичь высот в военном искусстве и однажды вернуть утраченные земли, присоединив их к владениям Архарова.

Из колонок, висящих на столбах, лилась мелодичная музыка, похожая на военный марш. Увы, атмосфера, создаваемая ректором, не сочеталась с атмосферой величия, которую передавала музыка. Борис Николаевич снова обвёл нас взглядом и зыркнул на громкоговоритель.

— Эта хреновина точно не работает, — вынес он свой вердикт и отбросил устройство в сторону.

Громкоговоритель жалобно грюкнул, ударившись о плитку, и жутко запищал, как будто кричал от боли. Но в следующее мгновение он затих. Ректор прочистил горло и заорал армейским басом.

— Итак! Теперь вы курсанты Академии Начальной Военной Подготовки Архарова. Поздравляю! — Борис Николаевич снова ждал от нас какой-то реакции, но мы просто слушали, не двигаясь с места. — Тренировки будут проходить ежедневно с шести утра и до восьми вечера! Если вы сумеете войти в тридцать процентов лучших курсантов своей возрастной группы, то получите в награду два часа свободы. На территории академии вам будут открыты все двери. Тренируйтесь или просто отдыхайте. Решать вам. А если вы не сможете войти в эти тридцать процентов, то для вас занятия продлятся вплоть до десяти часов вечера. Подсчёт набранных баллов за занятия ежедневный. — И снова тишина. — Вопросы⁈

— А где вы потеряли руку? — выкрикнул я.

— О! Это очень занимательная история! — обрадовался ректор, но к нему подбежал мужчина в военной форме и что-то прошептал на ухо. Борис Николаевич тут же помрачнел. — Эту историю я расскажу вам позже. А сейчас — марш на занятия.

Строй распался и ребята неторопливо побрели в сторону административного здания, на стене которого висело расписание. Я же немного задержался и услышал часть разговора Бориса Николаевича и гвардейца.

— В смысле, вырвались из клеток?

— Кто-то подпилил петли. Когда двенадцатилетки вышли на арену, твари как с цепи сорвались и выбили двери.

— Проклятье… Много погибших? — закусив губу, спросил Борис Николаевич.

— Два десятка раненых, один тяжелый. Если вы не поможете парню, то он и правда может умереть. — Говоря это, солдат держал руку за спиной, чтобы кадеты не заметили капающую с кисти кровь. Но я заметил.

— Идём скорее, — поторопил бойца ректор и добавил. — Я хочу, чтобы ты немедленно нашёл того, кто это сделал. Хоть из-под земли его достань!

— Так точно.

Ректор и гвардеец бегом отправились в сторону крытой арены. Арена была трёхуровневой. На первом этаже располагалась имитация дремучего леса, в котором курсанты двенадцати лет сражались против разломных тварей. Этажом ниже имитировали песчаные барханы и на третьем уровне был каток с разбросанными тут и там камнями.

А. Н. В. П. А. поражала своими размахами. Если к Ирбитскому пансионату я относился с пренебрежением, то здесь меня и правда могли обучить чему-то толковому. Внезапно заревела сирена, и из колонок донёсся грубый мужской голос:

«Зафиксировано возгорание в аудитории артефакторики. Всем курсантам срочно покинуть корпус магической подготовки. Повторяю. Срочно покинуть корпус магической подготовки».

Я перевёл взгляд направо и заметил, как из здания валят клубы густого чёрного дыма. Двери распахнулись, и на улицу строем вышли курсанты. Это не было похоже на эвакуацию. Слишком всё организовано. Может, учебная тревога? А нет, не учебная. Громыхнуло так, что окна в северной части здания выбило взрывной волной.

Интересно. Мог ли это устроить Макар? В том, что именно он подпилил клетки зверинца я практически не сомневаюсь, это в его стиле. А подрыв артефактороной, да ещё и оба события в один день… Если это его рук дело, то он поистине гениальный диверсант. Почему диверсант, а не идиот? Потому что он всё ещё жив, и его не поймали с поличным. Улыбнувшись, я направился смотреть расписание под мелодию пожарной сирены.

Михайловск.

Река Серга.

Тяжелые облака плыли по небу, готовясь в любую минуту обрушиться проливным дождём на пятёрку мальчишек, сидящих у реки. Они смотрели на велосипед и ожесточённо спорили. Ведь прошли почти сутки, а следов друга они так и не обнаружили.

— Да ты дурак, что ли? Если бы его тварь сожрала, то кровищи было бы море! — кричал Гарик, размахивая руками.

— Ну а вдруг там здоровенная скотина была и просто проглотила его целиком? — предположил Заводчанин.

— Ага. Заглотила целиком, а велик оставила. Причём без единой царапинки, — усмехнулся Леший.

— Чё вы накинулись, как шакалы? Я просто накидываю варианты, — пожал плечами Заводчанин.

— А может, его похитили? — подал голос Рыбак.

— И ты туда же… — вздохнул Гарик и закатил глаза.

— Крест, у тебя, если есть другие предположения, то ты говори. А то только критикуешь! — вспылил Заводчанин, нарвался на злобный взгляд Гарика и отвёл глаза в сторону.

— Хорош собачиться, — подал голос молчавший до этого момента Беляш. — Мишка за нами ехал, а потом исчез. Может, он нас разыграть решил? Сейчас прячется где-нибудь и хохочет, глядя, как мы переживае…

Договорить Беляш не успел и схлопотал такого леща от Лешего, что едва не ударился лбом о собственные колени.

— Ты чё лепишь? Боксёр тебя от твари спас. Прикрыл нас, когда дядька Рыбака с ружьём выбежал. Думаешь, он будет такой хренью страдать? — прорычал Леший, которому явно не понравилось предположение Беляша.

— Ты прав. Мишка бы не стал, — повесив голову, ответил Беляш и добавил. — Нужно его родителям сообщить.

— Чего? Хочешь заявиться к нему домой и сказать «Здрасьте, мы тут недавно вашего сына полуживым приносили, так вот, теперь мы его ещё и потеряли. Хорошего вам вечера, не хворайте»? Так, что ли? — возмутился Гарик и потянулся к пачке сигарет, которую уже не носил с собой пару лет. Рука ощупала карман, не нашла курева и со злости схватила горсть песка и зашвырнула её в воду.

— Гар, так-то Беляш прав. Нужно его родным рассказать. Если бы ты пропал, твоя мать с ума бы сошла от волнения. Станислав Карлович и Елизавета Максимовна имеют право знать. Карлович толковый мужик, может, сможет Мишку разыскать. — Леший посмотрел на Гарика, и тот нехотя кивнул.

— Давай сообщим. Только рассказывать будешь ты.

— Не вопрос, — согласился Леший.

Компания оседлала стальных коней и направилась прямиком на улицу Зелёную. Прогремел гром, с небес заморосил мелкий противный дождик. Колёса скользили по влажному грунту неминуемо приближая разговор, который Леший не знал, как начать.

Добравшись до двора Михаила, ребята столпились у калитки, выставив впереди Лешего.

— Ну, давай. Открывай калитку. Чего встал, как вкопанный? — подтолкнул друга Гарик.

— Без сопливых разберусь, — буркнул Леший и взялся за бублик калитки. Клац. — Эммм… Заперто.

— Странно. Станислав Карлович уже должен быть дома, — прокомментировал Рыбак.

— Ждите тут, — сказал Леший и полез через забор.

Оказавшись внутри, он осмотрел двор. Амбарный замок на бане, сарае, дом тоже заперт, а шторы задвинуты.

— Это как так? Они уехали, что ли? — прошептал Леший, подёргал запертую дверь дома и полез обратно. — Пацаны, а родители Мишки уехали. Может, и его забрали, как думаете?

— Ага, блин. Забрали. Прям с велика. И испарились! — вспылил Гарик. — Ничего не понимаю.

Так и не придумав, что теперь делать, ребята сели на велосипеды и поехали по домам. Мокрые, продрогшие, запутавшиеся.

Я остановился у расписания и уставился в список групп, который казался бесконечным. Меня, как новенького, определили в группу под кодовым номером Н-6.4. Буква Н значила «новички». Шестёрка отражала возраст группы, а четвёрка — это порядковый номер подгруппы. В каждой подгруппе обучалось тридцать человек, и таких подгрупп набралось аж семнадцать штук.

Судя по расписанию, с минуты на минуту должно начаться занятие по стрельбе. Я рванул в сторону тира, не желая пропускать тренировку, и на бегу вспомнил про ребят. Я даже не смог им передать весточку. Всё так быстро случилось. Разлом, звонок Архарова, отъезд. Надеюсь, не рыщут по лесу, пытаясь меня отыскать.

Поглощённый этими мыслями, я добрался до стрельбища. Из бетонного здания доносились приглушенные хлопки. Ну, что же, посмотрим, кто лучше учит, местные тренера или котёнок специального назначения?