Эволюционер из трущоб. Том 2

Глава 5

Женский вибрирующий голос озвучил список: 'Образец содержит следующие доминанты:

«Острый нюх»,

«Звериное чутьё»,

«Ночное зрение»,

«Падальщик»,

«Ускоренная регенерация»,

«Жажда крови»,

«Крепкие кости»,

«Животные рефлексы».

Услышав такой набор отменных модификаций я присвистнул! Это вам не жабры! Тут полезно практически всё. Разве что «Падальщик» и «Жажда крови» смущают, а в остальном полнейший и безоговорочный восторг! С учётом ранения мне бы сейчас не помешала ускоренная регенерация.

— Господа! — воскликнул Углов. — Это было восхитительно! — Куратор то зыркал на меня, то на камеру под потолком. — Лекаря в клетку! Срочно.

Дверь клетки скрежетнула и внутрь вбежал сутулый мужик лет сорока.

— Ох-ох-ох. Малышок, не кисло тебя подранили-то, — стал он причитать, а после откупорил зубами банку с перекисью и щедро плеснул на рану. Кровь стала пениться. Лекарь отодвинул край рубахи, посмотрел на кожу, а после обернулся и крикнул. — Саныч! Давай носилки! Мальца в лазарет надо, рваная рана, будем шить.

— Какой лазалет? Я сам могу идти? — возмутился я

— Да сиди ты. Отдыхай. Чё скачешь-то? — попытался удержать меня лекарь, но я извернулся и выставил перед собой острие копья.

— Дайте палу минут, — попросил я.

— Мальчонка, а тебя псина, часом, не покусала? А то ты бешанный какой-то, — усмехнулся лекарь, подняв руки вверх.

В клетку вбежал Саныч с носилками и удивлённо уставился на меня. Он явно не ожидал, что мелкий карапуз будет угрожать острой железякой его коллеге.

— Эт чё такое? Совсем ошалел? — пробасил Саныч, но в разговор вмешался Углов.

— Дайте парню взять трофей на память, а после он пойдёт куда скажете. Да, Михаил? — стальным тоном спросил Иван Викторович и угрожающе пригладил чёлку.

— Совелшенно велно, — кивнул я и вымученно улыбнулся.

— Ну и славно, — Углов громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — А вы чего рты разинули? Живо в клетки! Вас уже ждут баргесты.

Ребята вышли из ступора и рванули исполнять приказ. Я же стал орудовать копьём срезая жесткую, как щетина, шерсть баргеста. Откромсав чёрный кусок шерсти, я спрятал его в карман, отбросил копьё и сел на расстеленные на песке носилки.

— Ну чё? Поехали, шоль? — усмехнулся лекарь, и меня тут же оторвали от земли.

Но прошли мы недалеко. На выходе из клетки нас остановил Углов.

— Ничего не хочешь мне отдать? — спросил он, улыбаясь.

— Слеза — мой тлофей. Я лади неё жизнью лисковал, — решительно сказал я и накрыл рукой карман, ставший влажным от крови.

— Ладно. Можешь оставить. Главное не проглоти её и не скорми Прохорову, — снисходительно проговорил Углов.

— Договолились, — довольно сказал я и со счастливой улыбкой откинулся на носилки.

Меня отнесли в лазарет, где толстая медсестра, охая и ахая, принялась штопать рану. Делала она это небрежно, постоянно материлась, доставляя мне уйму неприятных ощущений.

— О, боги. Да что за работа такая? Какого чёрта я вообще должна этим заниматься? Я медсестра! Понимаешь? Медсестра! А не хирург!

— Зинаида, ну ты тоже не прибедняйся! Ты не просто медсестра, ты старшая медсестра! — подколола подругу кучерявая Людмила, прислонившаяся к стене.

— Да иди ты, — отмахнулась толстуха. — Лучше нитку обрежь.

— Как прикажете, — не менее саркастичным тоном добавила Людка.

— Всё, свободен. Если на этой неделе хотя бы ещё раз попадёшь в лазарет, я тебя собственными руками прикончу. Понял? — строго спросила медсестра.

— Посталаюсь умелеть до попадания в лазалет, — улыбнувшись, я спрыгнул с кушетки.

— Нет, ну ты слышала? Что за поколение? Им бы всё помереть. Нет бы жить, стихи писать. Вот это бы мужчины выросли! — мечтательно сказала Зинаида.

— Ага, ты на прошлой неделе такого поэта послала на три буквы, а сама с солдатиком закрутила. Романтику ей подавай, глядите-ка какая ценительница отыскалась.

— Дура ты, Людка, ничего не понимаешь. Их же как солдат растят. Вот они и могли бы в себе соединить крепкую спину, за которой как за каменной стеной, и утончённую натуру.

— Ага и получится из них ни рыба ни мясо.

— Да иди ты, — отмахнулась толстуха.

— А можно я тоже пойду? — спросил я, только и ждавший, пока этот спор закончится.

— А ты чего, ещё здесь? Брысь отсюда!

Дважды просить меня не нужно. Я с радостью убежал в душевую, выбросил порванную одежду в мусорку, умылся, отмыл руки от крови и направился в барак. Пока никого не было, я завалился на кровать и прикоснулся к клочку шерсти. Женский вибрирующий голос повторно озвучил список: 'Образец содержит следующие доминанты:

«Острый нюх»,

«Падальщик»,

«Жажда крови»,

«Животные рефлексы».

Эммм… Постойте. Я точно помню что в списке были и другие доминанты. «Звериное чутьё», «Ночное зрение», «Ускоренная регенерация», «Крепкие кости». Куда всё это делось?

Стоп… Тогда дамочка озвучила мне список после прикосновения к крови зверя, а сейчас я считал информацию о доминантах с шерсти. Неужели кровь предоставляет куда больший спектр возможных мутаций, чем другие части тела твари? Хммм… Надо проверить. А пока…

— Поглотить.

Голову сдавило тисками, а из носа потекло. Мазнул рукой, ага, как и думал — кровь. Ну хоть сознание не потерял и на том спасибо. Хотя голова так трещит, что лучше бы я в отключке провалялся. Ладно, посмотрим, чем там меня судьба наградила.

Погрузившись в чертоги разума, я подошел к пирамидке и сразу же обнаружил изменения. На этот раз новый кристалл стального оттенка сформировался во втором ряду сверху. Это был красный ряд с пятью ячейками, свободных осталось всего четыре. Сконцентрировавшись на кристалле, я услышал всё тот же голос:

«Животные рефлексы — ваше чутьё выходит за пределы человеческого восприятия». Помнится, в прошлой жизни я смотрел мультфильм про супергероя, лазающего по стенам, так вот у него тоже было чутьё. Кажется, паучье. Теперь я буду предчувствовать опасность, или как это работает?

С этим разберусь позже, а сейчас меня интересует желтая полоса, тянущаяся по бокам пирамиды. Она наконец-то дошла до самой вершины и теперь призывно мерцает. Сосредоточившись на ней, я услышал:

— Михаил! Миша! Мишаэль, твою мать! — рявкнул Углов.

Я моментально вывалился из чертогов разума и подскочил, уставившись на него. Вот тебе и паучье чутьё. Не сработало. А жаль.

— Иван Виктолович? Я не спал, плосто на минутку плилёг, — сказал я и потёр глаза, чтобы моя ложь была очевидна.

— Можешь не оправдываться. После такого сражения тебе полагается денёк отдыха, а то и два, — ухмыльнулся Углов. — Собственно, я пришел, чтобы тебя поздравить. Ты переведён в группу пятилеток. — Он протянул руку и пожал мою ладошку.

— Это значит, что тепель я могу посещать улоки магии?

— Разумеется, но не только. Ты рискнул — и сорвал джек пот. Теперь ты на первом месте в рейтинге пятилеток, а это значит… — Углов ухмыльнулся и кивнул в сторону входа в барак.

У двери с вещами в руках мялся Прохоров и с ненавистью зыркал на меня.

— Значит, что мне полагается собственная комната? — расплылся я в довольной улыбке.

— Именно так. Освобождай койку для Артёма, уверен, ему не хватало компании. А здесь целый барак! Глядишь, научится с людьми по-нормальному общаться.

— Не научится, — покачал я головой.

— Я тоже так думаю, но мало ли, — пожал плечами Иван Викторович.

— Вообще-то я всё слышу, — буркнул Прохоров.

— И это радует, иначе пришлось бы тебя отправить в лазарет для проверки слуха, — сказал Углов и протянул мне ключ. — Теперь это твоё. По крайней мере до тех пор, пока ты удерживаешь пальму первенства.

Я вскочил с кровати и рванул обживать новое жилище. Все нужные вещи я носил с собой. Да и было-то их с гулькин нос. Камешек, подаренный бабулей, Слеза, да клок шерсти, ставший уже бесполезным.

— Наглый ублюдок, я тебя… — прошипел Прохоров, когда я пробегал мимо.

— Извини! Ключи от моей новой комнаты так звенят, что я совелшенно не слышу твоего лая! — выкрикнул я и побежал дальше.

Вставив в замочную скважину ключ, я дважды провернул его, услышал щелчок и открыл дверь, а там… Крошечная подсобка. Плесени нет, но краска на стенах облупилась и свисала белёсыми кудрями. С потолка свисает одинокая лампочка. Зато есть окно с видом на двор. А самое главное, что здесь я в полном уединении!

Прыгнув на кровать, я удивился, что матрас сухой. Видать, Прохоров в попыхах собирал вещи, и Углов проследил, чтобы Артём не успел напоследок нагадить новому хозяину комнаты. Я привалился спиной к стене и достал из кармана гальку, подаренную бабушкой.

С виду дурацкий камешек с лицом. Если поискать по свету то точно таких же можно найти тысячи. Но был нюанс. Это не просто камешек. Это ГАЛ! Големостроительный артефакт линейный или сокращённо ГАЛ.

Подобные заготовки делали и в моём мире для обучения будущего поколения магов. ГАЛ развивается по направлению, выбранному хозяином. К примеру, есть големы, для развития которых требуется гранит. ГАЛ поглощает камни и при заполнении внутреннего накопителя, маг может улучшить голема. К примеру, укрепить его броню или же увеличить его скорость.

ГАЛы вполне универсальны и могут стать грозным оружием. Правда порой их развитие обходится слишком дорого. Ну да ладно. Мне досталась одна из таких заготовок. Уж не знаю, где бабуля её откопала, но ГАЛ как новенький, да ещё и неактивированный, что радовало. Если бы маг уже привязал к себе голема, то я бы не смог с ним взаимодействовать.

Я положил камень на ногу, достал из кармана слезу и поместил её на отверстие, которое было ртом голема. Вы всё правильно поняли. Чтобы активировать голема его нужно запитать маной. Но не только. Поднеся большой палец ко рту, я со всей силы впился в него зубами и прокусил до крови. На кончике пальца стала скапливаться кровь и я капнул одну каплю в левый глаз ГАЛа и ещё одну в правый.

Левый глаз отвечал за активацию подобия души голема, а правый за создание связи между нашими душами. Похожую связь я использовал для контроля над Мимо, хотя она и работала немного по другим правилам. Минуту ничего не происходило, а после капли крови впитались в камень. Галька открыла рот и заглотила Слезу мироздания.

— Давай, булыжник, лаботай, — прошептал я, ожидая активации, и результат превзошел все мои ожидания.

Камень открыл глаза, осмотрел комнату, сфокусировал свои карие зрачки на мне и… что было сил заорал тонким девчачьим голосом:

— Галя галактически голадна! Галя готова глотать гранит! Гальке голодно!

— Да заткнись ты! Тебя услышат! — прошипел я и попытался заткнуть ей рот.

— Галя горюет! Господин грубый! Гале грустно! Галя-я-я! — ещё громче заорал камень.

Я услышал в коридоре шаги и спрятал камень под матрас. Звук стал немного потише, но если прислушаться то голема всё равно можно было услышать. Дверь распахнулась и в комнату заглянула тренер по плаванию Юлия Ильинична.

— Михаил, ты чего разорался? Успех голову вскружил?

— Гля-ка! Гля-ка, какая у меня комната! Не ну ты только гля! Плосто востолг!

Дебильно улыбаясь, я стал показывать на обшарпанные стены, окно, лампочку и при этом бесконечно повторял Гля-ка, чтобы по звучанию подойти под вопль ГАЛа. Юлия Ильинична лишь покачала головой, улыбнулась и ушла. Видать решила, что я от радости умом тронулся. Ну лучше так, чем если бы она обнаружила у меня под матрасом дефективного голема.

Я метнулся к двери и на всякий случай запер её. Прислушался, в коридоре тихо. А значит, можно вернуться к голему. Как он там себя назвал? Галина? Ха-ха. Впервые вижу, чтобы голем идентифицировал себя по половому признаку. Видать, придётся ей подарить набор косметики, чтобы успокоилась и перестала орать. Но есть способ и понадёжнее. Из-под матраса до сих пор раздавались приглушенные вопли:

— Галя глубокомысленно глядит горящими глазами, где горизонт громыхает, губя галактики! — Голем нёс полнейший бред и упивался своим словарным запасом, ограничивающимся словами на букву Г.

Эх, похоже, зря я радовался. ГАЛ повреждён и не может держать язык за зубами. А может, его специально таким создали? Если да, то какое свойство заложили в этот булыжник? Я сел на кровать и погрузился в чертоги разума. На стене проявлялся силуэт Галины, почему-то её рот был обведён красным. Как будто это была помада. Впервые такое вижу. Ну да ладно.

Я подождал немного и, когда рисунок был завершен, вернулся в реальность. А Галина всё бухтела.

— Гадалка гадает горилле… Георгий гладит галошу… Генерация гальванической грязи…

В её речах зачастую не было никакого смысла. Разве что в самом начале взаимодействия сказала что-то осмысленное насчёт голода. Если подобрать нужный минерал и скормить его ГАЛу, то голем самостоятельно восстановит повреждённые узлы. Вот только нужно понять, какой минерал предпочитает Галина…

Я мысленно потянулся к Гальке и отдал ей приказ замолчать. Моментально наступила тишина. Ну наконец-то. Когда в комнату вошла Юлия Ильинична, я не мог заткнуть вышедшего из-под контроля голема, так как синхронизация ещё была не завершена. Но теперь совсем другое дело.

Я достал из-под матраса голема и посмотрел на него. Камень, широко распахнув глаза, осматривал помещение, а через пару секунд принялся изучать моё лицо. Когда вся визуальная информация была собрана, голем сжал губы, будто всеми силами сдерживался, чтобы что-то не ляпнуть. Вздохнув я разрешил ему говорить.

— Гадюшник, — коротко сказала Галина и снова замолчала.

— Ха-ха. Согласен с тобой. Но ты не видела балака. Там ещё хуже. Ладно, посмотлим, что ты умеешь.

Я вскочил с кровати и тут же скорчился от боли, резанувшей бок. Камень выскользнул из моих рук и полетел на пол. Удивительно, но Галина, звякнув, отскочила, словно резиновый мячик и устремилась под потолок. Снова упала на пол и ещё с большей силой отскочила вверх.

С каждым падением её скорость увеличивалась, а через пару секунд она словно смазанное пятно летала по комнате, бесконечно рикошетя о пол, стены и потолок. Радовало то, что Галина контролировала траекторию движения и каждый раз огибала меня, хотя и была близка к тому чтобы проломить мне череп. Камешек-то маленький, но летает чертовски быстро.

Я выставил перед собой руку и Галя тут же замедлилась и влетела в мою ладонь.

— Галина, думаю мы с тобой слаботаемся, — довольным тоном сказал я и отозвал ГАЛ.

Изо рта и глаз Галины хлынуло золотистое свечение, и она исчезла. Кстати, занимательный факт. Для поддержания мимика в этом мире я должен тратить ману, а для призыва голема — нет. Почему так? Да потому, что у голема есть собственный источник энергии, а вот мимик, словно паразит, привязан ко мне и жрёт мою ману.

Как только Галина использует всю ману из Слезы, она перейдёт в фазу гибернации, то есть, в фазу сна. Если скормить ей новый источник энергии, то ГАЛ опять очнётся и будет полноценно функционировать.

Я плюхнулся на кровать и закинул руки за голову. Прекрасный день, а завтра меня ждёт первый урок магии, с которого меня просто так не выгонят. Закрыв глаза, я моментально уснул.

Проснулся я от звуков сирены и понял одну вещь. Пансионат — не самое плохое место на земле. Но почему-то утро здесь всегда начинается не с кофе. К примеру сегодня мне сообщили что я больше не буду плавать в бассейне, так как настала пора закаляться! Закаляться. Ха-ха. В начале марта. Ха-ха. Уроды.

Лёд ещё не до конца сошел и поэтому преподаватели вырубили для нас длинную прорубь. Синеватый лёд открывал превосходный вид на реку под названием Тагил. Нырять туда с просонья, конечно же, никакого желания не было. Но кто меня спрашивал? Перешёл в старшую группу, значит страдай, как все.

Холодина жуткая, даже пар изо рта идёт. Стою в трусах и шлёпанцах на пристани и гляжу на длинную очередь из пятилеток, выстроившихся позади меня. Слева лежит стопка полотенец. Занырнул, проплыл пять метров до лестницы, вылез и растёрся полотенцем. Проще некуда. А после водных процедур и растирания — ещё и пробежка босиком вокруг пансионата.

Парень, стоявший передо мной, подошел к краю проруби и уставился на Юлию Ильиничну в ожидании отмашки. В этот момент я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. И нет, меня не пугал холод, хоть я его и не любил. Было в этих мурашках что-то другое, странное. И, похоже, что меня смутили пузыри, поднимающиеся со дна реки.