Эволюционер из трущоб. Том 2

Глава 2

Югорск.

Поместье графа Черчесова.

С момента возвращения из Тюмени, Даниил Евгеньевич пребывал в раздумьях. Вроде бы прошло несколько дней, а Малышев так и не спешил атаковать приграничные поселения Архарова. Как всегда, договорённость на словах, на словах и осталась. Каждый сидел в уютной норе и ждал удачного для себя момента. Момента, когда удастся вступить в бой и завершить его с минимальными потерями.

А так можно было ждать и год, и десять лет, а может, даже всю жизнь. Черчесова это невероятно злило. Но в то же самое время, он и сам побаивался развязать войну первым. Где гарантии, что Малышев выступит на его стороне? Этот хитрый лис может дождаться, пока Архаров и Даниил Евгеньевич взаимно ослабят друг друга, а после придёт Малышев и уничтожит обоих.

Такой расклад Черчесова не устраивал. Поэтому он делал то, что получалось лучше всего. Подлянки. К примеру, сейчас Даниил Евгеньевич стоял во дворе своего имения и смотрел на толстого торговца, который привёз на продажу бочки с рыбой. Правда, рыбка там была не простая.

— Ну и где ты достал эту гадость? — брезгливо спросил Черчесов, глядя на синеватый пузырь с икрой в руках торговца.

— Даниил Евгеньевич, так я это. Рыбачил в Воткинском водохранилище ну и вытянул вот эту образину. — Торговец бросил икру обратно в бочку, а сам вытер руки о штаны и полез в карман за телефоном. Достав трубку, он открыл альбом и нашел нужную фотографию. — Во! Там такой пакости навалом.

Торговец показал фотографию, на которой он вспарывает брюхо четырёхметровой твари, которая с виду больше походила на крокодила. Вытянутая пасть, огромные зубы, плавники, больше похожие на лапы. Черчесов смотрел на фото и не мог понять, откуда в средней полосе взялись крокодилы? Впрочем, с появлением аномалии чего тут только не было.

— Говоришь, сам поймал? — насмешливо спросил Черчесов, ведь в торговце он не чувствовал магического дара.

— Ну, как сам? — толстяк потёр шею и пояснил. — Я ж торговец, а не воин. Нанял ребят толковых, ну и поехали к границе аномалии. Глядим, водичка бурлит, значит. Ну, мы сперва не стали подходить, издалека, значит, наблюдали. Глядь! А там лось идёт на водопой. У воды остановился и давай водицу хлестать, а потом — хрясь! Рыбина как грызанула, да пополам лося и перекусила, только пол жопы и осталось на берегу. Ну а в команде у меня маг молний был. Мы и пошли вдоль берега искать, где бульбушки идут. Гляжу, в запруде пузырится что-то. Как шандарахнули молнией! Тварь кверху брюхом всплыла, а мы сразу её крюками на берег вытащили, пока не очухалась. Правда, мужики ещё в воде её кувалдой по башке пару раз огрели, так что вскрывал я уже мёртвую рыбину.

— Занятный рассказ. Но что толку мне от этой икры? Вот живую тварь я бы прикупил. А икра… — пренебрежительно сказал граф.

— Да вы что? Ваша светлость. Загляните в бочку, она ж у меня наполовину льдом забита. А в теплоте эта пакость очень быстро развивается. К примеру, купил у меня на днях один аристо пару вёдер икры. Часть сам съел, а пару икринок выпустил в озеро. Говорит, хочу хищников выращивать.

— И что? — скептически спросил Черчесов.

— Да ничего. В смысле никого, — улыбнулся торговец. — Из икринок вылупились мальки, и к концу третьего дня сожрали всю рыбу в водоёме, а на пятый — дворецкого в воду утащили. Если бы он магией не владел, то подох бы, как пить дать. А так выжил, правда, без руки остался. Но это всяко лучше, чем в брюхе твари подохнуть. Ну и лёд тает потихоньку, а мне с этой гадостью разбираться резона нет. Распродать бы по-быстрому, да снова к аномалии съездить. Так чего? Брать будете? Если нет, то к Архарову поеду. Может, ему нужна рыбка-то, — торговец хитро прищурился, так как точно знал, куда давить.

— Не надо никуда ехать, я сам ему отвезу гостинчик, — довольным тоном ответил Черчесов, уже представляя план дальнейших действий.

Даниил Евгеньевич выписал торговцу солидный чек и купил грузовик вместе с бочкой для рыбы. Поправив пиджак, он схватился за поручни и быстро забрался на крышу бочки. Заглянул в приоткрытую крышку и присвистнул. Бочка была доверху забита синеватыми икринками, граф даже не взялся бы предположить, сколько их там. Тысяча или сотня тысяч.

— Я слышал, что Архаров рыбку любит, вот пусть и порыбачит. — На лице Черчесова появилась хищная улыбка. Гордо подняв голову он позвонил сержанту Звягину. — Это Черчесов. Тебе копыто уже отремонтировали? — сухо спросил граф.

— Так точно, ваша светлость! Протез и правда отменный. Могу бегать и даже… — Договорить сержанту не дали.

— Отлично. Через час жду тебя в поместье вместе с отрядом. Нужно кое-куда отвезти одну бочку.

Знаете, какое блаженство спать не на старом пролёжанном матрасе, а на новеньком, упругом? А я знаю! После приезда бабушки, Углов велел вышвырнуть наши мокрые матрасы и выдал новые, так как старые невозможно высушить и они будут гнить. Видать, Углов боится мою бабулю и, как может, пытается сгладить инцидент с поджогом. Как бы там ни было, выспался я отменно.

Да и день был отличным! Почему? Да потому,что Прохорова на время обеда запирали в карцере и он ел тюремную баланду, а нам на растерзание оставался барский стол. Что примечательно, никто из прихлебателей Артёма даже не пытался приблизиться в центр обеденного зала, понимая, что без вожака им дадут отпор.

Остап жевал помои в гордом одиночестве, так как его отвергли бывшие товарищи. Но очень скоро шестёрки Прохорова пожалели, что они не в моей команде. Я успел урвать с центрального стола палку колбасы и разделил её на три части, одна из которых досталась Остапу.

Пусть он и приспособленец, но парень неплохой, да и помог ослабить власть Артёма. А за месяц может многое измениться. Ребята позабудут о его издевательствах, и тогда…

Прозвучала сирена, и мы отправились на тренировки. По расписанию у меня было фехтование. Просто восхитительный предмет. Говорю я это, разумеется, в негативном ключе. В прошлой жизни я практически никогда не орудовал сталью. В этом не было необходимости.

Чтобы пригодился клинок, я должен был позабыть всё, что изучал сотню лет, истратить весь запас маны, потерять все артефакты и разогнать своих многочисленных питомцев. Одним словом, маги в моём мире считали железки довольно бесполезной вещью. Из-за чего я, хоть и упражнялся с мечом, но делал это нерегулярно и откровенно скучал на занятиях. За это сейчас и расплачивался.

Против меня выставили четырёхлетнего парня. В руке рапира с затуплённым наконечником, на голове сетчатая маска, а вот торс ничего не защищает. Обычная футболка. А вы представляете, насколько больно, когда в грудь ударяется стальной наконечник? Это чертовски больно. Но, судя по всему, боль — это часть процесса обучения. Впрочем, об этом только что и сказал тренер.

Поджарый мужчина слегка за сорок, узкий косой шрам на щеке, лысина. Нет, даже не так. Он был совершенно лысый весь! У этого чудика не было даже бровей! Как будто он заснул на ночёвке, а его друзья-придурки сделали ему стрижку-вспышку. Но, скорее всего, он просто болел алопецией. Это болезнь, когда выпадают все волосы на теле. И, знаете, меня это жутко бесило, так как тренер был хорош, чертовски хорош.

Он словно парил по полю, демонстрируя правильные выпады и защиты от них. Пару раз он вставал на колени и позволял себя атаковать сразу четверым ученикам. Атака длилась буквально мгновение, за которое все без исключения лишались своих рапир. Одним словом, тренер был виртуозом. Во всяком случае, он был хорош в обращении с рапирой.

Звали этого уникума Елфимов Ульян Тимофеевич. Он частенько крутился рядом со мной и раздавал указания.

— Ноги ставь уже, чего ты раскидал их, будто бороться собрался? Не заваливайся вперёд. Да куда ты тычешь⁈ Не видишь, откуда удар идёт?

Его комментарии жутко раздражали. Умник чёртов, заберись в моё тело и повтори всё то, что ты говоришь! Думаешь, так просто фехтовать, когда у тебя голова, как арбуз, да и тело только начинает слушаться так, как надо. Вот если бы этот урок был лет через пять, там бы я показал…

Замечтавшись, я пропустил удар противника в рёбра. Удар прошел вскользь, ободрав кожу на животе и боку. Больно, зараза. Скорчившись от боли, я уставился на Елфимова. Мне нужна фора в развитии. Ведь на фоне четырёхлеток и пятилеток я очень медленно двигаюсь. Эту разницу в скорости я могу компенсировать лишь за счёт покрова маны, но этой самой маны хватает ненадолго.

Как бы разжиться ДНК тренера? Протянуть ему руку для рукопожатия, а после вцепиться в Елфимова зубами? План хорош, но лишь в том случае, если я смогу прокусить кожу, а если не смогу, то лишусь зубов. Да, они молочные и потеря не так страшна, но хочется действовать наверняка. Впрочем, чего тут думать? Как говорится, «Семь бед, Мимо привет».

Тренеры на ночь расходятся по домам, а нас запирают в пансионате. Человек десять охраняют территорию, но это не так важно. Самое главное — успеть выскочить на улицу, а там заполучить ДНК будет чертовски просто.

Я дождался завершения тренировок и занял место в цепочке, направлявшейся в душевую. Очередь, как обычно, собралась огромная, и я то и дело уступал своё место подошедшим ребятам, ведь купаться пока не собирался. Я высматривал тренера по фехтованию.

После поджога учительская комната временно переместилась в актовый зал, из-за чего нас перестали травить пропагандой. Этому я был только рад, но некоторые из ребят печалились. По их словам, фильмы о величии рода Архаровых были невероятно увлекательны. Я бы поспорил, но сейчас не до того.

Из актового зала вышел Елфимов. Он закинул сумку на плечо и направился на выход, о чём-то болтая с Трифоновичем.

— Селгей, поделжи пожалуйста, — я достал из полотенца клык болотника и зажал в кулаке, а полотенец передал Сергею.

— Ты куда? — встревоженно спросил он.

— Хочу взять автоглаф, — улыбнулся я и побежал вслед за Елфимовым.

— Ну и коро, я ему говор, ты чё тупо? А он, знае чё? — спросил Трифонович.

— И что он сказал? — с усмешкой прищурился фехтовальщик, видимо, уже предвкушавший финал истории.

— Сказа, что шею мне слома. Хы-хы. Ну я ему нос в голов и вколоти, — рассмеялся Трифонович так, что громогласное эхо пронеслось по коридору.

— Ульян Тимофеевич! Потленилуйте меня свелхулочно! — выкрикнул я, привлекая к себе внимание.

Тренеров я остановил, когда они уже выходили из здания.

— Тебя? — скептически спросил Елфимов. — Михаил, пока ты не разучишь базовые передвижения, любые тренировки будут бессмысленны. Сначала закрепи пройденное, а уже потом поговорим о сверхурочных занятиях, — отмахнулся от меня Елфимов и обратился к Трифоновичу. — Прямо так и сломал нос?

— Снача я слома челюс, а потом уже и нос, — самодовольно заявил громила и пошел следом.

На улице уже было темно. Фонари подсвечивали дорожки, а вот остальная парковая территория утопала во тьме. Дверь скрежетнула от того, что седой охранник стал её закрывать. Я в последнюю секунду швырнул клык болотника в щелку и он улетел в цветник слева от лестницы. Охранник этого даже не заметил.

Тренера направлялись к воротам пансионата, когда я сконцентрировался и призвал Мимо прямо в клумбе. Мимик привычно принял облик Прохорова, покопался в цветнике обдирая кожу о шипы, что отдалось болью в моих предплечьях и нашел клык болотника. Не теряя времени, Мимо рванул следом за Елфимовым.

— Ладно Трифноныч, бывай. Завтра свидимся, — улыбнулся Ульян Тимофеевич и пожал руку тренеру по гимнастике.

Елфимов собирался пройти через калитку, когда его настиг мимик. Из темноты вынырнул двойник Прохорова, подпрыгнул и со всего размаха полоснул клыком болотника по лицу тренера. Рефлексы Ульяна Тимофеевича были, как всегда, на высоте, он сместился с линии атаки и безошибочно пнул ногой своего обидчика. Мимо улетел в темноту, из которой и появился.

— Сука, — прошипел Елфимов, глядя на тыльную сторону кисти, по которой катились одинокие капли крови.

— Что случилось? — спросил подбежавший охранник.

— Что случилось? Баран ты тупоголовый! Вы Прохорова закрыли в карцере? — в ярости выпалил Елфимов, и это меня удивило, так как он за долю секунды не только успел отразить удар, но и рассмотрел нападающего.

— Так точно, а что такое?

— А это тогда кто лежит? — возмутился Елфимов и ткнул пальцем в кусты, стоящие рядом с воротами.

В них лежало бездыханное тело Мимо. С мимиком всё было в порядке, он благополучно заполучил образец ДНК и сбросил клык в кусты. Осталось придумать, как его оттуда вытащить, ведь нас выпускают на прогулку далеко не каждый день.

— Ох, ё моё! — воскликнул охранник. — Ульян Тимофеевич, ради богов, не рассказывай Углову. Если узнает, что мы карцер забыли закрыть, нас же уволят, — взмолился охранник. — А у меня дети малые, надо кормить, а папка без работы останется, это ж как так-то?

— Степаныч, заткнись и тащи его в карцер. У меня нет ни времени, ни желания, чтобы стучать на тебя. Но если это повторится хотя бы ещё раз, — Елфимов погрозил охраннику пальцем.

— Да не повторится! Клянусь здоровьем! — выпалил охранник, приложив руку к сердцу.

— Каким здоровьем? У тебя его уже давно нет, — усмехнулся тренер по фехтованию и вышел через калитку. — Ладно, бывай. Охранник хренов.

Охранник схватил Мимо за шиворот и потащил обратно в пансионат.

— Сопля мелкая. Да как ты вообще оттуда вылез? Там же глухая комната, — сокрушался Степаныч.

Подойдя к пансионату, он осмотрелся в надежде, что Углов не заметит. Повернул ключ в замочной скважине, закинул Мимо на плечо и побежал в подвал, где была арена. Оказалось, что этажом ниже есть подобие тюрьмы. Все клетки были свободны кроме одной, где и сидел Прохоров.

— Щас мы тебя вернём домой, — запыхавшись, сказал охранник, открыл клетку и почувствовал, что по плечу что-то течёт.

А вместе с этим челюсть Степаныча упала на пол. В карцере привалившись к стене дремал Прохоров.

— Уже утро? — Артём потёр глаза и уставился на охранника.

Степаныч зыркнул на плечо и увидел тварь, отдалённо похожую на Прохорова. Она была будто сделана из воска и прямо сейчас таяла на глазах.

— Это он! Это он! Я же говорил, что я не виноват! — вскочил Прохоров, начав тыкать пальцем в мимика, но тот уже исчез. — Скажите Углову, что я не виноват!

— Чертовщина какая-то, — прошептал Степаныч и захлопнул дверь карцера. — Видать, жена была права. Белка пришла. Похоже, пора бросать пить.

В задумчивости охранник направился наверх, а Прохоров ещё долго кричал ему вслед. Но мысли Степаныча были громче слов парня.

Пограничная застава неподалёку от города Лесной.

Сквозь ночную мглу по ухабам ехал одинокий грузовик. На его борту красовалась надпись «Рыба». В кабине сидели двое, одноногий водитель и молодой парень лет двадцати. С виду — обычные работяги. Потёртые комбинезоны, засаленные лица, мешки под глазами. Ну и, как бонус, смердят потом.

— Когда доберёмся, говорить буду я, — коротко сказал одноногий.

Молодой кивнул и потянулся к боковому карману, в котором лежал пистолет.

В грузовик ударили прожекторы, а на дорогу вышли три бойца с автоматами. Одноногий нажал на тормоз и приоткрыл окно.

— Куда едете? — коротко спросил пограничник, светя фонариком в лицо водителя.

— Начальник, так мы это, из Качканарского рыбхоза. Везём рыбку на продажу в Тагил.

— Путевой лист, — сухо сказал пограничник и протянул руку.

— Так это, всё тута, — одноногий расплылся в улыбке и протянул пограничнику бумаги. — Тяжелая у вас работа. По ночам в такой глухомани стоять, охранять чего-то.

— Ага. Не лёгкая, — поддакнул пограничник, продолжая читать. — Вы в какой Тагил едете? В Нижний или в Верхний?

— Так в Нижний же. Вон там и указано. Нижний.

Пограничник поднял фонарик и снова посветил в лицо водителю.

— Сейчас уточню в Тагиле, ждут ли вас. Ожидайте.

Пограничник вернул бумаги и направился на пост, а два его товарища остались сторожить машину.

— Нам конец, — прошептал парень, стараясь не выдавать нарастающей паники.

— Сиди смирно. Черчесов должен был всё устроить, — ответил сержант Звягин.

Пограничник вернулся с поста и привёл с собой ещё четверых человек. Бойцы сняли автоматы с плеч, передёрнули затворы и направили их в сторону грузовика.

— Видать, не устроил, — усмехнулся Звягин и вдавил педаль газа в пол.

Машина сорвалась с места и протаранила шлагбаум. Раздались звуки выстрелов. Пули выбивали искры из стального корпуса, но машина даже и не думала останавливаться и очень скоро скрылась в темноте. Пограничник вбежал на пост и закричал:

— Поднимай тревогу! У нас прорыв!