Эволюционер из трущоб. Том 16

Глава 8

Повисла театральная пауза, которая явно затянулась. Венера хотела что-то сказать, но дыхание перехватило от переизбытка чувств. Вместо слов она обвила руками мою шею, привстала на цыпочки и поцеловала.

— Будем считать, что ты согласна, — улыбнулся я.

В этот момент Водопьянов прохрипел сквозь зубы с таким отвращением в голосе, что меня аж передёрнуло:

— Выйти замуж за это отребье? За ублюдка, погрузившего Империю в хаос? Воистину, боги ненавидят меня. Подобного я и в страшном сне не мог представить.

Я оторвался от Венеры, повернулся к нему и усмехнулся:

— Вам я и не предлагал выйти за меня замуж, так что успокойтесь, папаша. Своей жизнью вы уже распорядились, а значит, отойдите в сторону и не мешайте молодым строить новое светлое будущее, — я задумался на мгновение и тут же добавил. — Отставить! Никуда не уходить. Поступаете в распоряжение Шереметева и отправляетесь на охрану Беренгова пролива.

Я окинул взглядом будущего тестя и понял, что он выглядит весьма скверно. Вздохнув, я мягко заговорил, глядя на Венеру.

— Проследи, пожалуйста, чтобы этот лысый ворчливый старикан отправился к лекарям и залечил раны. У него от силы неделя на восстановление.

— Х… хорошо, любимый, — кивнула Венера и снова меня поцеловала.

Прекрасно. Вокруг хаос, разрушения, смерть и гибель мира приближается к нам на полном ходу, а Мишаэль Владыка Каши решил жениться. Впрочем, чего ещё ждать от того, кто и в аду сможет найти спокойное местечко, способное подарить пару счастливых мгновений?

Константин Игоревич Архаров тяжело дышал, опираясь руками на колени и пытаясь восстановить дыхание после чудовищной трансформации. С его рук и плеч клочьями сыпалась шерсть, кожа под ней была красной и воспалённой, словно обожжённая изнутри, мышцы дёргались в непроизвольных спазмах. По лицу ручьями стекал пот.

Вокруг на площади валялись тысячи трупов Имперских гвардейцев, а ещё бойцов рода Архаровых. Кровь залила булыжники, образовав целые лужи, в которых отражалось пасмурное небо. Запах смерти витал в воздухе, вызывая желание зажать нос и больше не дышать. Кругом горе и разрушения.

— Сбылась мечта идиота… — прошептал Архаров осматрвиаясь по сторонам.

К нему подошёл Леший, высокий худощавый парень лет двадцати с копной рыжих волос, торчащих во все стороны. Его глаза лучились весельем, несмотря на окружающую бойню. Он протянул Константину Игоревичу руку, помогая ему подняться в полный рост.

— Ну что, папаша? — весело спросил Леший, хлопая Константина Игоревича по спине, от чего во все стороны полетели крупные клоки шерсти. — Отведал фрицевской плоти? Я видел, как ты грызанул его. Прямо как капусту хрустнул! Неплохо для старого хрена.

Константин Игоревич поднял взгляд на Лешего. Его губы медленно растянулись в улыбке, больше похожей на оскал хищника. Затем его рука метнулась вперёд и схватила рыжего парня за правое ухо, вывернув его под таким невообразимым углом, что казалось, ещё чуть-чуть, и оно просто оторвётся. Леший взвизгнул от боли, его глаза расширились, руки метнулись к уху в попытке освободиться, но хватка Архарова была железной.

— Кого ты назвал папашей, а? — грозно прорычал Константин Игоревич, ещё сильнее выворачивая ухо и заставляя Лешего пританцовывать на месте от боли. — Дерзкий щенок. Я тебе не папаша и не старый хрен, я Константин Игоревич Архаров, глава рода и отец двоих трёх абсолютов. Так что следи за языком, когда разговариваешь со мной, сопляк.

— Ой-ой-ой! Больно же, старик! — завизжал Леший, продолжая пританцовывать и хватаясь за вывернутое ухо. — Отпусти, отпусти, я пошутил! Падла! Оторвёшь же ухо!

— Падла? — возмутился Константин Игоревич, хотя в его голосе уже слышались нотки сдерживаемого смеха. — Сейчас я научу тебя уважать старших.

Леший не стал ждать, пока его научат. Он воробей стреляный, знает, как старшие кулаками да пинками вбивают в голову молодняка знания. Поэтому его рука метнулась за спину и выхватила дробовик, который он носил на ремне. В следующее мгновение ствол упёрся в подбородок Архарова. Глаза Лешего угрожающе вспыхнули ярким светом, а улыбка стала хищной:

— Старый хрен, я не посмотрю, что ты отец Мишки, — процедил Леший сквозь зубы, продолжая прижимать дробовик к подбородку Константина Игоревича. — Сейчас шмальну и снесу тебе полморды. Будешь потом объяснять внукам, почему у дедушки осталась всего одна челюсть.

Повисла театральная пауза, настолько напряжённая, что казалось, будто воздух вокруг сгустился и застыл. Бойцы Архаровых, находившиеся поблизости и наблюдавшие за этой сценой, замерли, не смея дышать, их руки инстинктивно потянулись к оружию, готовые вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Серый, стоявший в пяти метрах от них, резко подался вперёд и заорал во всю глотку:

— Лёха, ты чё творишь⁈ Опусти ствол, полудурок!

Но в следующую секунду атмосфера резко переменилась. Константин Игоревич и Леший одновременно расхохотались. Их смех эхом разнёсся по всей площади, заставив остальных бойцов недоумённо переглянуться. Архахов отпустил ухо Лешего и хлопнул его по плечу с такой силой, что парень пошатнулся. Леший убрал дробовик за спину и, продолжив ржать, хлопнул Архарова по груди в ответ.

— Дерзкий говнюк, — довольно произнёс Константин, продолжая улыбаться и разглядывая Лешего с нескрываемым одобрением. — А ты мне нравишься. Лишь единицы отваживались вести себя так в моём присутствии. Это значит, что ты либо смелый, либо слабоумный. Кто твои родители, парень? Должно быть, отважные люди, раз вырастили такого дерзкого сукиного сына.

Улыбка мгновенно сползла с лица Лешего, его глаза потускнели. Он сглотнул, поджал губы и едва слышно пробормотал:

— Беспризорник я. Родителей не знаю, вырос на улице. Воровал, попрошайничал. Короче, нет славной истории, которой я мог бы поделиться, — со стыдом в голосе произнёс он.

Константин Игоревич нахмурился, его лицо стало серьёзным. Архаров положил тяжёлую ладонь ему на плечо и рокочущим голосом произнёс:

— Значит, беспризорник? — задумчиво протянул Константин Игоревич, оценивающе оглядывая Лешего с головы до ног. — Несмотря на это, ты вырос достойным человеком, смелым бойцом и верным товарищем. По крайней мере, мой сын не стал бы дружить абы с кем.

Он сделал паузу, подбирая слова, которые собирался произнести, а затем добавил более мягким тоном:

— Знаешь, порой чужие люди роднее кровных родственников… — Архаров замялся.

— Папаша, не понимаю, к чему ты клонишь. Говори прямо и хватит мямли… — дерзко начал Леший, но договорить не успел.

Мощный подзатыльник едва не сбил его с ног.

— Рот прикрой, сопля, и дай мне закончить, — рыкнул Архаров. — В задницу твоих родителей. Вот что я хотел сказать. С сегодняшнего дня ты станешь моим сыном.

— Чего? — выпучив глаза, спросил Леший.

— Того! — рявкнул Константин Игоревич. — Если будешь меньше огрызаться, то я тебя усыновлю. Станешь Алексеем Константиновичем Архаровым, получишь фамилию одного из древнейших родов Империи, а ещё станешь сводным братом Мишки и Артёма. Ну? Чё варежку разинул? Не каждый день предлагают породниться с Императором и Властелином Каши, — прикрикнул старший Архаров.

Леший резко дёрнулся, словно его ударило током, его глаза распахнулись так широко, что казалось, вот-вот вылезут из орбит, рот несколько раз открылся и закрылся, но он не смог произнести ни слова. Он отступил на шаг, отмахнулся, словно отгоняя наваждение, и прохрипел полным растерянности и боли голосом:

— Старый хрен. Не шути так, — его голос дрожал. — Ты наступаешь на больную мозоль. Я всю жизнь мечтал о семье, о том, чтобы кто-то назвал меня сыном. А ты вот так просто берёшь и предлагаешь это, как будто это какая-то ерунда.

Константин Игоревич сделал шаг вперёд, сокращая дистанцию, положил обе руки на плечи Лешего, и посмотрел ему прямо в глаза с таким серьёзным выражением лица, что сомнений в искренности его слов не осталось.

— Это не шутка, сынок— твёрдо произнёс он, вкладывая в последнее слово столько тепла и отцовской заботы, что у Лешего по щекам покатились слёзы. — Я, Константин Игоревич Архаров, признаю тебя сыном.

— Но… Но зачем? Зачем это вам? — сбивчиво спросил Леший.

— Ха-ха. Зачем? Да всё просто. Ты храбрый дерзкий ублюдок, я это уважаю. К тому же, абсолюты на дороге не валяются, — рассмеялся Архаров и серьёзнее добавил. — А ещё ты мне напоминаешь меня самого в молодости. Я был таким же сумасбродом. Соглашайся. Ты не пожалеешь.

Леший стоял, не в силах произнести ни слова. Прошла минута, может, больше, когда Лёха кивнул и произнёс:

— Старый хрен, если это такая шутка, то я клянусь. Я тебя убью. Но если ты серьёзно… — повисла театральная пауза, и Лёха продолжил. — То я согласен. Только сразу предупреждаю, что я не умею вести себя как благородный дворянин. Буду материться, лазать по деревьям, стрелять по бутылкам во дворе и вообще вести себя как деревенщина.

Константин Игоревич расхохотался, притянул Лешего к себе и крепко обнял, прижав к груди, несмотря на то, что парень был почти одного с ним роста. В его голосе прозвучала теплота, когда он ответил:

— Ха-ха-ха! Ты такая же бескультурщина, как и я. Не переживай, сынок, мне не нужен благородный дворянин. Мне нужен сильный и надёжный человек, которым ты и являешься. Добро пожаловать в семью Архаровых, Алексей Константинович. — Константин Игоревич перевёл взгляд на Серого и сказал. — Если хочешь, могу усыновить и твоего друга.

Леший, шмыгнув носом, сказал:

— Он и так носит вашу фамилию. Воспитанник пансионата и всё такое.

— Значит, я самый многодетный отец Империи. Ха-ха-ха. Нужно поговорить с Артёмкой, пусть выпишет мне премию или награду какую даст.

— Или выпишет штраф за жестокое обращение с детьми, — буркнул Леший, потирая затылок, по которому недавно схлопотал.

— Не перегибай палку. Я всё-таки твой отец, — стальным тоном произнёс Архаров.

— Как скажешь, папаша, — отмахнулся Леший, и они снова расхохотались.

Что там я говорил про умение вырвать пару мгновений ради счастья? Признаю. Я переоценил свои возможности. Наш романтический момент прервала мелодия, донёсшаяся из кармана моих штанов. Я чертыхнулся, неохотно достав телефон из кармана, и посмотрел на экран. Звонил Максим Харитонович.

— Внучок, мне тут передали, что Император отправился к праотцам. Поздравляю, — произнёс дед, но в его голосе чувствовалась напряженность.

— А ещё ты хотел сказать…? — произнёс я, позволяя деду продолжить фразу за меня.

— Хотел сказать, что сражения между заражёнными и тварями из разломов полностью сошли на нет. Заражённые больше не лезут в сторону Калининграда и вообще никак себя не проявляют.

Я нахмурился, придя к неутешительным выводам. Заражённые существа не были разумными в привычном понимании этого слова, они всецело подчинялись приказам Короля Червей. Значит, если они перестали рваться к Калининграду, то только потому, что получили более лёгкую и лакомую цель.

Внезапно все кусочки пазла сложились в одну ужасающую картину. Баронство Титовых, граничащее с нашими землями на западе. Титов и его дочь были заражены, уверен, что вместе с ними по червяку в голову получил и каждый подданный. А это значит, что Король Червей начнёт полномасштабную экспансию вглубь Империи через три, два, один…

Проклятье, как я мог не подумать об этом раньше? Впрочем, что толку от этих мыслей? Я не могу разорваться и сражаться сразу со всеми. Радует, что война с Императором завершилась, и теперь я могу переключиться на Короля Червей. Надеюсь, Валет Бубнов не слишком торопится пересечь границы нашей Империи, иначе я попросту не успею всех перебить и утону в океане проблем.

— Дедуль, спасибо за информацию. Мне нужно бежать, — сказал я и сбросил вызов.

Рука на автомате набрала номер Егорыча. Не прошло и секунды, как тот снял трубку.

— Егор Егорыч, срочно перебрасывай все свободные войска на западную границу с Титовыми! — приказал я. — Оставь в столице только абсолютов для поддержания порядка, всех остальных — живо на запад! Король Червей совсем скоро нанесёт удар.

— Понял, выдвигаемся немедленно! — откликнулся Егорыч.

Связь оборвалась. Я выдохнул, чувствуя, как напряжение снова навалилось неподъёмной тяжестью на мои плечи. «Обожаю форс-мажоры». Несёшься чёрт знает куда, как загнанная лошадь, в надежде, что не сломаешь ноги. Кажется, что финиш уже близко, но какой-то подлец всё время передвигает финишную черту подальше. Впрочем, есть ли у меня выбор? Будем бежать в надежде обогнать костлявую с косой.

Пограничная застава в городе Нязепетровск представляла собой унылое зрелище даже в лучшие времена. Сейчас же она и вовсе выглядела заброшенной и тоскливой. Глава рода Архаровых практически в полном составе перебросил гарнизон на штурм столицы, оставив в охранении двух калек и три чумы. По крайней мере, так о себе говорили пограничники.

Деревянный частокол давно нуждался в ремонте. В нескольких местах брёвна сгнили и покосились, дозорная башня скрипела на ветру, грозя рухнуть при первом же сильном порыве. Казармы источали запах плесени и нестиранных носков, который въелся в стены настолько глубоко, что никакое проветривание уже не помогало.

Семеро пограничников сидели у костра во внутреннем дворе заставы. Грелись у огня и передавали по кругу флягу с разбавленным самогоном, который сами же гнали из картофельных очистков. Разговор крутился вокруг одной темы. Той самой, которая не давала спать по ночам и заставляла нервно вздрагивать при каждом шорохе за стенами заставы.

— Говорю вам, атака на столицу — это чистое самоубийство, — бубнил Петька Косой, молодой парень лет двадцати с кривым носом, сломанным в пьяной драке, и вечно косящим левым глазом. — В столицу стянули войска со всей Империи, а сколько наших пошло на штурм? От силы тысяч двадцать?

— Заткнись уже со своими причитаниями, нытик несчастный, — огрызнулся Вася Рыжий, здоровенный детина с копной огненно-рыжих волос и кулаками размером с булыжник. — Михаил Константинович не дурак, чтобы вести людей на верную смерть. У него есть план, — он замялся и добавил уже не так уверенно. — Ну, я надеюсь, что план есть. Всё же Архаровы смогли встать с колен, даже после того, как Император отправил род в забвение. Вот увидишь, Император скоро сдохнет.

— План, говоришь? — скептически протянул Петька, делая глоток из фляги и морщась от отвратительного вкуса самогона. — Какой, нахрен, план может быть против целой армии? Это ж не бандитов мочить на задворках, это штурм столицы! Там каждая улица укреплена, каждый дом превращен в форт, засады на каждом углу! Даже если Михаил Константинович гений военного дела, он не сможет взять город с такими силами!

Вася вскочил на ноги, его лицо покраснело от возмущения и плохо скрываемого желания врезать нытику по морде. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки, а в глазах вспыхнул опасный огонёк, предвещающий скорую драку.

— Ты чё сказал, падла? Повтори-ка! — рявкнул он, делая шаг в сторону Петьки и нависая над ним, как гора над мышью. — Ты усомнился в главе рода? Если Михаил Константинович проиграет, то и тебя, и меня вздёрнут на ближайшем дереве, как изменников. Поэтому захлопни свою пасть, кретин, и молись богам, чтобы наши победили. Усёк?

— Да успокойся ты, горячая голова, — вмешался третий пограничник по прозвищу Шило, худощавый и проворный паренёк, который вечно ёрзал на месте, не в силах усидеть спокойно. — Петька просто переживает за наших, вот и говорит всякое. Не надо сразу бить в морду, мы же, вроде как, товарищи, а не враги.

— Товарищи в своих не сомневаются, — буркнул Вася, но всё же вернулся на место и снова плюхнулся на бревно у костра. — Если бы меня взяли на штурм, я бы показал этим столичным выскочкам, как воюют настоящие архаровцы. А тут сиди на заставе и смотри, как миру приходит конец.

— Вот именно, сиди, — поддакнул Гришка Долгий, ещё один молодой боец, который вечно ныл, что его не взяли на важное дело. — Стоило и нас взять на штурм, а не оставлять в этой дыре. Что мы тут полезного делаем? Смотрим, как растёт трава, да ворон считаем.

— И что бы мы там делали, умник? — вмешался самый старый пограничник на заставе, дед Филимон, мужик лет семидесяти седой как лунь и с лицом, изрезанным шрамами, словно географическая карта. — От нас толку как от козла молока, шиш да маленько. Всё, что мы умеем, это стрелять из винтовок, да и то, в цель не каждый раз попадаем. Вы ещё молодые, зелёные, боевого опыта нет. В столице маги дерутся, заклинаниями швыряются, стихиями управляют, а мы что сделаем с нашими пукалками? Разве что попадём в отчёт в виде невосполнимых потерь. А я подыхать не спешу. И так жизнь короткая.

Он затянулся самокруткой, набитой дешёвым табаком, выпустил дым через нос и продолжил уже более философским тоном:

— Раз нас поставили охранять эти земли, значит, так и должно быть. Каждый занимается своим делом: кто-то штурмует столицы, кто-то охраняет границу. Мы не герои, ребята, мы простые солдаты, которым приказали стоять здесь и следить, чтобы никакая нечисть не пробралась с запада. Вот мы и стоим, выполняем приказ, делаем свою работу.

Слова деда Филимона подействовали успокаивающе, молодёжь притихла и задумалась, впитывая мудрость, которую даёт только возраст и прожитые годы. Вася кивнул в знак согласия, Петька перестал ныть и уставился на костёр, даже Шило на мгновение замер и перестал ёрзать.

Но спокойствие длилось недолго. С дозорной башни раздался пронзительный крик караульного, молодого парня по имени Сенька, который дежурил на высоте и смотрел в бинокль на западные земли, откуда чаще всего приходила опасность:

— Вижу цель на двенадцати часах! — прокричал он во весь голос, размахивая руками, чтобы привлечь внимание. — Группа из двадцати тварей движется в нашу сторону!

Дед Филимон, несмотря на возраст, мгновенно сорвался с места и потянулся к винтовке, прислонённой к стене казармы. Остальные пограничники тоже вскочили, хватая оружие и готовясь занять оборонительные позиции. Старик прищурился, глядя на запад и пытаясь разглядеть угрозу невооружённым глазом, но расстояние было слишком большим.

— А что за твари-то? — громко спросил он, и в его голосе слышались недоумение и настороженность. — Они что, пришли с земель Титовых? Титовы-то границу на замке держат.

— Ещё идут! — снова закричал Сенька с башни, и его голос стал выше и истеричнее. — Не двадцать, а намного больше! Сотня, а может, и пять! Они идут к нам! Всё поле впереди усеяно тварями!

— Застава, боевая тревога! — рявкнул дед Филимон командным голосом, не терпящим возражений. — Все по местам! К стенам! Заряжайте пулемёты! Готовьте боезапас! Шевелитесь, черти окаянные!

Застава мгновенно ожила, пограничники забегали по двору, выполняя приказы. Кто-то тащил ящики с патронами к стенам. Кто-то проверял исправность пулемётов, установленных на частоколе. Дед Филимон взбежал по шаткой лестнице на стену частокола, прищурился, вглядываясь вдаль, и наконец разглядел то, что увидел Сенька.

Чёрная волна двигалась по полю в их сторону. Сотни, если не тысячи существ разных размеров и форм. Филимон уже сражался против таких, но раньше они… Они никогда не ходили строем… Теперь же твари маршировали, как будто они прошли армейскую подготовку и научились чеканить шаг.

— Вместе с тварями ещё и… — начал было Сенька с башни, но запнулся, не веря своим глазам.

— Чё ты мямлишь⁈ — заорал дед Филимон, терпение которого лопнуло. — Скажи нормально, кто там ещё идёт!

— Вместе с тварями идут гвардейцы Титовых! — выдавил Сенька голосом, полным ужаса и непонимания. — Их там тысячи! Целая армия! Они идут позади тварей! Боже милостивый, что вообще происходит⁈

Дед Филимон замер, его лицо побледнело, а челюсть отвисла от шока. Он снова посмотрел вдаль, прищурившись, и теперь действительно разглядел среди тварей фигуры людей в мундирах с гербом рода Титовых на груди. Они двигались строем, не атакуя монстров, а наоборот, координируя с ними свои действия.

— Похоже, и правда настал конец света, — прошептал старик, и его голос задрожал от охватившего ужаса. — Огонь! Бейте из всех орудий! Титовцев тоже в расход!

Застава тут же утонула в грохоте пулемётных очередей. Трассирующие пули взметнулись в небо, прочерчивая огненные линии в сумерках, гильзы со звоном посыпались на деревянные помосты стен. Семеро пограничников против полчищ зараженных. Деревянный частокол против чудовищ, которые могли разрушить его одним ударом. Старые винтовки против магии, которой владели зараженные гвардейцы Титовых.

Филимон нервно сглотнул, чувствуя, как костлявая ухватила его за горло и пытается вырвать кадык. Всему рано или поздно приходит конец, и жизни тоже…