Глава 13

— Что, Димон, тоже на голодное брюхо спать не получается? — Ни свет, ни заря, обратился барон де Бревиль, а в миру Саня Дегтярев, к своему закадычному приятелю, графу де Бетанкур.

— Черт бы побрал этих ополоумевших баб! На ровном месте же завелись! Подумаешь, за задницу подавальщицу помацал, не убыло же от нее. — Разумеется, в реальности фраза сказанная мужиком, у которого в животе уже давно серенады на всю их небольшую палатку раздавались, была гораздо более крепкой и менее цензурной, но мы же про практически французских аристократов рассказываем… — и в Выборге тоже все магазины закрыты оказались. Хоть, в самом деле, на подножный корм не переходи.

— Это ты какой подножный корм имеешь в виду? Овес что ли?

— Овес оставим лошадям. И так их мало нынче осталось. Но мы же совсем рядом с совхозными полями наше ристалище расположили. А там капуста растет, морковка. Я в детстве, помнится, у бабки в деревне, морковку прямо с грядки дергал и ел.

— С землей, немытую? — Скривился было чистоплюй де Бревиль.

— Зачем с землей? Ножиком предварительно обскабливал. Знаешь, какая сладкая и вкусная была! Потом пробовал магазинную точно так же грызть, так исплевался весь. Никакой сочности и на вкус трава травой.

— У тебя же в багаже ножик имеется? — Уточнил барон, уже проникшийся рассказами о несказанном вкусе свежей моркови. — А то моим бастардом морковку чистить… как-то нехорошо будет со стороны выглядеть. Хуже только, если твой цвайхендер для этого дела попытаться приспособить.

— Тогда поторопимся, скоро снова на ристалище выходить, хоть чем-то брюхо наполним!

И два голодных аристократа по-быстрому напялили свою рыцарскую амуницию, чтоб потом для турнира экстренно не переодеваться, и пулей, наперегонки, вылетели из палатки, имея в ближайших планах совершение хищения урожая с совхозных полей.

* * *

Андрей Васильев тоже поднялся в это утро рано. И причина раннего подъема оказалась до безобразия схожей: в отсутствие Ирины даже пельмени сами себя не сварят. Впрочем, ему не привыкать было, с Михайловой он только несколько месяцев как сошелся, до того без проблем в одиночку кашеварил.

Пельмени сварились, после чего студент их все до одного выловил и, полив растопленным сливочным маслом, слопал. И принялся на второй день своей практики собираться, куратор, зараза, как и грозился, не поленился вчера прийти проверить, на месте ли его подшефный.

— Это что такое тут было? — Вопросил Васильев в недоумении у двух судачивших о чем-то своем женщин, когда из своего подъезда вышел. И повод для вопросов был, что называется, железным. Огромное подкопченное пятно на асфальте с возвышающимися из него обгорелыми остатками одежды, мебели и еще бог знает чего, включая керамические тарелки, чугунную закопченную сковородку и суповой половник.

— Ой, так вы ничего не видели! — Разом оживились обе тетки и принялись наперебой рассказывать, как вчера Люська Зосимова из шестой квартиры прямо напротив их подъезда устроила аутодафе для вещей своего беспутого бывшего супруга. — Так орала, что ничего из его доли списка ему не отдаст, так орала. А потом, когда все сожгла, вдруг расплакалась и на грудь своему кобелю изменщику кинулась. А он ее обнял и по волосам начал гладить. Так их приехавшие полицейские вдвоем и забрали. А пожарные потом остатки костра водой залили.

* * *

— Слушай, Димон, ты уже третью морковку чистишь и ешь! — Предъявил претензию барон де Бревиль своему товарищу, в самом деле, на манер заведенного автомата поглощающему морковку за морковкой, не выпуская при этом из рук злосчастный ножик, оказавшийся в их хозяйстве единственным действительно острым.

— А я что, виноват что ли, что морковки еще такие тощие, на два укуса всего. Подожди, еще несколько штук почищу и тебе свой ножик обязательно дам ненадолго.

— Жадина-говядина! — Как когда-то в детстве принялся обзываться голодный барон, но потом, не выдержав, потянул из ножен свой немаленького размера меч. — Пока тебя дождешься, с голоду помрешь.

Однако! Меч — это точно не нож. Да еще специально затупленный, чтобы на турнире потешные сражения без травм обходились. Тоненькие, практически мышиные хвостики морковки, почистить с его помощью, ну, никак не получалось. Граф де Бетанкур, видя такое непотребство покатился со смеху, хотя, какой он граф, как был вредным Димкой Безносовым, так им и остался, даром что в котту и сюрко обрядился.

— Ну, и ладно, зато моим мечом капусту хорошо рубить будет! — Объявил де Бревиль — Дегтярев, заметив неподалеку посадки этой культуры.

— Так кочаны же еще не сформировались. Что ты там есть-то собрался?

— Там и без кочанов листья смачные.

Поликарп Никифорович Черемных прожил в родном селе восемь с лишком десятков лет. Многое в своей жизни повидал. Во время финской оккупации, мелким пацаном, носил хлеб советским военнопленным. Вот с той-то самой далекой детской поры, ни разу больше не видел залуженный ветеран и орденоносец, чтобы люди настолько голодными были, как эти два крестоносных рыцаря. Они ж, бедолаги, капустные всходы прямо с грядки пожирали и едва начавшие формироваться морковные корешки за милую душу лопали. «Не дай бог, нам так оголодать»! — Произнес он, размашисто перекрестился и тут же сплюнул. — «Это вам, нехристям, за все беды нашей страны ответка».

* * *

— Мессир, тут твой жрец шутку со своей судьей замутил.

— Как ты меня назвал?

— А что, — заюлил Пак, — так в одной замечательной книжке приближенные к своему божеству обращаются.

— Да? Ну, ладно тогда. Что за шутка?

— Эта судья, Зоя Павловна, она же, в основном, по бракоразводным процессам.

— Ну, и?

— А вот, твое величество, сам зацени, что у него там получилось, думаю, разнонаправленных эмоций нам с того еще целая куча прибудет.

* * *

— Ирина, смотри, по Евроньюс про нас показывают! — Заскучавшая было в отсутствие мужского внимания Наталья наткнулась в своем смартфоне на заинтересовавший ее ролик.

— И что там? Основных сражений чемпионов же еще не было, только-только отборочные завершились.

— Да они не про рыцарей вовсе. Кто-то из приехавших на фестиваль журналистов отправил туда материал про то, как мы наших мужиков воспитываем. — Наташа непроизвольно хихикнула, — я-то со своим Аркашкой уже этой ночью тайком помирилась, даже пару батончиков ему скормила, а там во Франции и Германии настоящий бабий бунт в знак солидарности с угнетенными женщинами России разгорелся. В Париже метро и автобусы встали, автомобили вон, уже поджигают. И, говорят, в США что-то подобное начинается.

— Ну-ка, ну-ка…. Точно! И эти… фемен с голыми сиськами бегают. Фу-у! А полицейские с ними ничего сделать не могут, обвинений в домогательствах боятся. Убери, Наташа, этих шизанутых. Не удивительно, что мужики у них все в гомики от греха подальше подались. Тут уже, похоже, не инстинкт размножения действует, а инстинкт самосохранения.

— И чего тогда тебе поставить, если новости не хочешь?

— Да хоть музыку какую-нибудь. Только, чтобы по-русски пели.

Через минуту из смартфона донесся красивый женский голос:


…Как тяжко мне смотреть на стариков.

На боль, в их угасающих глазах.

Не сбросить одиночества оков,

В их душах, с болью, пребывает страх.

Очнитесь! Помогайте старикам!

Ведь им от вас немножечко лишь надо.

За вас они помолятся Богам,

И будут в жизни Ангелами рядом!


— Эй! Ты чего расстроилась? — Спросила Ирина у подруги, которая с неподвижным взглядом застыла, держа смартфон на ладони, даже не замечая текущих по ее щекам слез.

— Вспомнила, что давно маму не навещала-а! И папину могилку тоже-е! — Окончательно расплакалась Наташа, отчего ее пес внезапно оглушительно взлаял, пытаясь унять не вовремя захандрившую хозяйку.

— А кто это пел? — Заинтересовалась Ирина именем столь душевно поющей исполнительницы, когда Наташа, срочно созвонившаяся с мамой, немного успокоилась.

— Новая певица, Алла. Ее еще Сиреной ведущие иногда называют. На радио «Родное» ее в последние дни часто включать стали. Хорошо поет! Аж, мурашки от ее голоса по коже пробегают.

* * *

— А все-таки идея с сиреной была на редкость удачной, — довольно потер руки Эркин, вслушиваясь в завораживающий голос их подопечной.

— Особенно в сочетании с современными технологиями, — радостно поддакнул Пак. — Это ж какой одновременный охват аудитории! Сколько эмоций! Как представлю, сколько с одной только этой песни эргов должно поступить…

* * *

Финальный этап рыцарского турнира все же состоялся. Был даже показательный поединок пары конных рыцарей на умеренно забронированных животинах из ближайшей конюшни. Все же латы для животных — это отдельная тема, тут особый специалист нужен. Но, если не вдаваться в исторические подробности, внешне все, как в фильмах на исторические темы получилось: копья, мечи, яркие полотнища рыцарских флагов, блестящие на солнце латы с не менее яркими плюмажами на шлемах. Публика радостно подбадривала криками и рожками обоих претендентов, радуясь красочному шоу.

Ирина, выполняя задание шефа, целую кучу интересных роликов наснимала. И мужчины-победители на них вовсе даже не в гордом одиночестве после схваток пребывали. Отходчивы русские женщины, ох, отходчивы. И победителей любят. Впрочем, кто ж их не любит, победителей-то! Только вот барону де Бревилю и доблестному графу де Бетанкуру поблистать на этом турнире и насладиться дамским вниманием никак не удалось. Съеденные хвостики морковки и гадкие на вкус капустные листья в животах в какую-то яростную конфронтацию с желудочными соками вступили. Потому два отпетых грубияна, сами того не зная, ставшие причиной женских волнений по всему миру, весь вечер просидели по соседству, в двух туалетах, типа сортир, очевидно для важности носящих приставку «Био». Впрочем, все заморское «Био» оказалось не в силах преодолеть источаемый сиятельными задницами смрад от незаконно съеденных наших, российских, овощей.

Обратно в родной Иганск Ирине Михайловой даже билетов покупать не пришлось. Очень удачно она с владелицей немецкого дога по дороге подружилась. Еще удачнее оказалось то, что в приятелях у Наташи был Аркадий. Тот самый мужичок, что их в Питере с вокзала на своем микроавтобусе забирал. Теперь этот Аркадий, все еще пребывая под впечатлением от внезапно взбунтовавшихся женщин и двух батончиков, скормленных ему подругой, вопреки всей их женской солидарности, вызвался Наталью с ее четверолапым чудовищем до самого Иганска доставить. Ну, и Ирину с ними заодно, раз уж такая оказия приключилась.

— Смотрите, вы тоже видите это? — Завопила Наталья, когда они через Питер проезжали. Ну, да, ржачное зрелище, как гот, в полной его боевой раскраске, с выбеленной физиономией и с подведенными чернотой глазами и губами, старушку через дорогу переводит. Старушка испуганно косилась на неожиданного помощника и бодро перебирала своими ножками, даром, что из дома вышла сгорбленная, чуть живая, всем своим тщедушным тельцем опирающаяся на клюку.

— Словно дух смерти свою клиентку через Стикс переправляет. — Проявив неожиданные для простого водителя маршрутки ассоциации, прокомментировал забавную сценку Аркадий.

— Тут, в интернете уже целая куча роликов наподобие этого, — огорчилась Наталья, когда снятый ей про заботливого к старости гота ролик оказался в сети далеко не единственным и даже далеко не самым прикольным. Со вчерашнего дня сеть просто заполонили ролики с разными колоритными неформалами, старающимися оказать помощь старшему поколению. Аркадию даже ненадолго останавливаться на обочине пришлось. Опасно хохочущему управлять транспортным средством.

Вы только представьте: шесть подобных готов, в соответствующем прикиде, бодро машут косами. Ну, чисто сама смерть со своими подручными жнецами на покос людских душ выбралась. И подпись: внук с друзьями приехал к бабушке помочь заготовить траву для кролика. А уж прикрепленное к готам-сенокосцам интервью с бабушкой, хвалившего внука за находчивость, обеспечившую ее хозяйство полудесятком бесплатных работников, и вовсе вызывало гордость за все наше старшее поколение.

— Да ну, флэш-моб какой-то! — Наталья старалась не показать, как она расстроилась тому, что ее ролик потерялся в целой череде ему подобных, но выходило это у нее не очень.

— Ну, да, флэш-моб! Как есть, флэш-моб! — Аркадий остановился на жест полицейского, перегородившего дорогу черной иномаркой с включенной мигалкой. А позади полицейского высокий сухощавый седовласый мужчина в костюме и при галстуке… переводил через дорогу очередную старушку. — И не иначе, как по указке из самого Кремля, флэш-моб!

— Это же сам Бесков, пресс-секретарь нашего президента! — Опознала в заботливом господине на всю страну известную медийную личность Наталья. И ладошкой рот от храбрости своего высказывания прикрыла. Ну, мы ж не Швеция какая, где короли по улицам как ни в чем ни бывало разгуливают и в местных пивных пиво вместе со своими подданными дуют. У нас кремлевских чиновников не зря называют небожителями.

— Забота о старушках — это хорошо, но он же прямо на центральной магистрали пробку устроил, — почти в экстазе выдохнул Аркадий, глядя, как важный чиновник, переведя одну бабульку через дорогу, ищет глазами, кого бы еще перевести. Ну, и два мордоворота-телохранителя, всю дорогу сопровождавшие своего шефа во время его вояжа через проезжую часть, тоже по сторонам, на пару с Бесковым, зыркали. Не то по своим телохранительским обязанностям злодеев высматривали, не то тоже бабушек искали, чтобы дружно начать их по перекрестку туда-сюда водить.

— Йес! Сняла! — Завопила неожиданно Наталья, победно размахивая смартфоном, чем немало потревожила дремавшего возле нее собакена. — Такого в сети точно не было, и вряд ли появится! Не бывает, просто, такого в России!

Вся дальнейшая дорога до Иганска пролетела под колесами их автомобиля без дальнейших потрясений. Наталью заботливые попутчики даже до самого подъезда доставили и денег с нее за проезд не взяли, хоть она и предлагала.

— Привет, любимый, это я! — Поздоровалась вернувшаяся после почти недельного отсутствия в родные пенаты командированная со своим другом, Андреем, смотревшим в этот момент по телевизору новости. — Ты чего это не на своей практике, дорогой? Прогуливаешь?

— Иринка! Ты вернулась! — Расплылся в улыбке Андрей. И тут же принялся оправдываться: И ничего я не прогуливаю! У судьи, к которой я прикреплен, все судебные заседания на этот день отменились.

— Заболела, что ли? — между делом поинтересовалась Михайлова, начиная переодеваться в домашнее.

— Если бы! Просто у нас тут какая-то катавасия с разведенными именно ею начала происходить. Бывшие жены и мужья будто с ума сходят. Сразу после судебного процесса сжигают все свое имущество и, обливаясь слезами, снова дают друг другу клятвы в вечной любви до гроба.

— Да уж, — с сарказмом отозвалась недоверчивая подруга, — обратно со своим бывшим сходиться. Форменное сумасшествие. У нормальных людей так точно не бывает.

— Тебе хиханьки, а в суде кавардак сейчас. Записанные пары от суда у Остроумовой отказываются, хотя есть и такие, немного, правда, что пытаются именно к ней переписаться. И еще от пожарных запрос пришел, чтобы заранее адреса разводимых им предоставляли.

— И вовсе даже не смеюсь я, — запротестовала Ирина, ластясь к давно ею не виденному приятелю. И тут же замерла, уставившись в по-прежнему включенный телевизор.

— Смотри, какие страсти во Франции-то происходят!

На экране почти голые дебелые тетки, в кожаных трусах и лифчике, на манер Лары Крофт, с пулеметами и гранатометами в руках, делая страшные рожицы картинно позировали на кинокамеру.

— Восставшие женщины, поддержанные ЛГБТ сообществом, новыми зелеными, молодежью арабского и африканского происхождения и еще несколькими радикальными политическими партиями, взяли штурмом уже больше десятка полицейских участков, вооружились, и, похоже, останавливаться на этом не собираются, — разносился из телевизора голос диктора, перемежаемый сценами поджогов и стрельбы.

— А началось все, говорят, где-то у нас. В Выборге, кажется. — вспомнил Андрей предыдущие репортажи. — Ты, кстати, там же рядом была. Может, в курсе, из-за чего весь сыр-бор?

— А ты знаешь, очень похоже, что все эти беспорядки лично я и спровоцировала! — Вдруг проговорила Ирина, немало поразив своими словами друга. Только он не тому, удивился, что его красавица каким-то образом смогла провернуть сие масштабное деяние чуть ли не мирового значения, а, в какой-то мере, совпадению этой ситуации со своей собственной.

— Ты знаешь, а я вот тоже думаю, что в театре абсурда, в который превращается наш суд, со всеми этими сожжениями семейного имущества, именно я виноват. — В тон своей подруге объявил он. — Вспомнил не к месту, что в ночь на Ивана Купала костры разводят, которые всякие неурядицы своим пламенем сжигают.

Молодые люди переглянулись друг с другом и, не сговариваясь, в один голос выдохнули:

— Пак!

— А чо сразу Пак-то! Вас ведь предупреждали! — Маленький летучий человечек возник в их комнате и, выписывая вензеля, запорхал по комнате. — Сами вы своими мыслями и действиями это все провернули. — И уже замерев в воздухе на одном месте, признался: — Ну, и я подсобил чуток, чтобы ваше волшебство легче и масштабней проходило.

— Когда вы с Эркиным говорили о небольшом бардаке, я как-то иначе это представляла! — С экспрессией в голосе воскликнула Михайлова, у которой в голове не укладывался масштаб ее влияния на окружающую действительность.

— Про энергию, необходимую нам с Эркиным, мы вам, вроде рассказывали, — снисходительно улыбнувшись, взялся за вразумление жрецов своего бога зловредный дух. — Энергия эта исходит из людских эмоций. Чем эмоций больше, тем, в конечном итоге, большее по масштабам воздействие сможет совершить Эркин.

— Воздействие какого плана? — Тут же отыскал ключевой момент в сообщении Андрей.

— А вот это мой бог еще просто не решил. Все от размеров запасенной энергии будет зависеть. Ну, и, в какой-то мере, от ваших собственных чаяний и мечтаний.

— От наших собственных? — Не поверила Ирина.

— Ну, да. Он же бог — квинтэссенция идеи, стремящейся проявиться в реальности, что имеет кучу ограничений. Для него важен сам процесс проявления, и чтобы самому при этом не развоплотиться и не преобразоваться во что-нибудь. Средства же и объекты проявления не важны совершенно. Помните, как там, в сказке, у джина: хотите, я построю дворец или разрушу город? Вы его первожрецы, значит в согласии с вашими внутренними убеждениями и чаяниями все и сработает, после того, как энергия накопится, разумеется.

— Ну, тогда ладно, — с сомнениями в голосе согласилась дама. И уже вслед собирающемуся исчезнуть мелкому проказнику спросила:

— А почему все-таки вам именно кавардак вокруг нас нужен? Нет, — поспешно добавила она, заметив недоуменный взгляд Пака, — про эмоции я поняла. Но есть ведь и другие способы их вызывать.

Пак на этот вопрос чисто по-человечески вздохнул, но все же ответил:

— Ну, так я же один из духов Хаоса, а не Порядка какого-нибудь. Так и будет, пока я, по поручению Эркина, за вами присматриваю.

Загрузка...