Эргоном: Маски лицедея

Глава 34

Утро следующего дня я провёл, изучая в очередной раз материалы, собранные разведкой на старшего Горемыкина. После завтрака мне доставили последние сведения, так что можно было поработать в полную силу. Устроить мозговой штурм, как я это называю.

Обитал дядя нынешнего главы рода в роскошном особняке, расположенном в Красном секторе, ближе к границе с землями барона Маргасова, моего давнего знакомца. В силу преклонного возраста выбирался редко, угрозы ни для кого не представлял, жил уединённо, ибо обеих жён успел схоронить, а дети поселились отдельно ещё несколько лет назад, обзаведясь собственными семьями. Охраны большой не держал. Незачем было.

Но и отшельником старичка назвать было нельзя. Вёл он довольно активную общественную деятельность — состоял предводителем имперского клуба радетелей нравственности. Иначе говоря, ратовал за запрет публичных домов и игорных заведений. По сведениям разведки, состояло в этом обществе двести тридцать шесть членов, в числе которых значились и многие дворяне. Мелкие, правда. Видать, надеялись сделать на этом политическую карьеру.

По клубу я запросил отдельную информацию, так что теперь знал, что за место председателя шла нешуточная борьба. Лидировали трое: Семён Шмаков, Родион Юрьев и Борис Чагин. Все — аристократы средней руки. Стать баронами им не светило, но и списываться в запас амбициозные мужчины не желали. Были они все примерно одного возраста — около пятидесяти лет. И усиленно соревновались в том, кто из них более строг к любым порокам. Горемыкина считали слишком мягким, высмеивали по кулуарам и всячески старались привлечь на свою сторону как можно больше членов клуба.

Среди этой троицы меня более других заинтересовал Борис Чагин. Был он немного моложе остальных и проявлял наибольшую активность. За него и стоило взяться.

Чагин посещал церковь трижды в неделю, занимался благотворительностью и основал общество помощи падшим женщинам. Иначе говоря, пытался вернуть проституток на путь добродетели. Как уж у него получалось, не знаю. Как и то, насколько искренне он всё это делал. Однако имелся любопытный факт: над Чагиным втихаря посмеивались, говоря, будто гулящих дамочек он не столько спасает, сколько прибегает к их услугам. Мол, для того и общество основал, чтобы собственный бордель под рукой иметь.

Разведка утверждала, что никаких доказательств этого не имеется. Однако слухам они и не требуются. Чагина ужасно злило, что его благая инициатива так извращена. Не раз он публично клялся, что уничтожит любого, кто будет это про него говорить. И особенно — того, кто слух тот пустил.

Разумеется, при нём таких разговоров не велось, так что пыл Чагина растрачивался впустую. Тем не менее, он явно был готов отстаивать свою репутацию любым способом. Особенно, учитывая, что через четыре месяца должны были состояться очередные выборы председателя клуба радетелей нравственности.

Определившись со стратегией, после обеда я взялся за дело. Первым делом позвонил Свечкину и попросил прислать красивую девушку из числа его сотрудников.

— Мне нужен агент-провокатор, — сказал я прямо, глядя на разложенные передо мной на столе фотоснимки жён Сергея Горемыкина. — Коротко стриженная брюнетка с пышными формами и большими глазами. Есть такая?

— Хм… Секундочку, Ваше Сиятельство. Справлюсь в оперативном отделе.

Спустя минуты три Свечкин снова взял трубку.

— Есть подходящая кандидатура, волосы пострижём. Когда вам угодно с ней встретиться?

— Как будет готова.

— Тогда часа через два отправлю её к вам.

— Добро. Жду.

В начале шестого в замок прибыла миловидная девушка лет двадцати семи, полностью соответствующая описанию. Не скажу, что она была прямо сильно похожа на почивших супруг Горемыкина, но типаж, в целом, подходил. Особенно с причёской угадали.

— Алевтина, — представилась сотрудница разведки, когда её провели в мой кабинет.

— Рад знакомству, — ответил я. — Садитесь, Алевтина. У вас имеется опыт оперативной работы?

— Да, Ваше Сиятельство. В качестве провокатора — четыре операции.

— Отлично. Вот объект, — я передал ей фото Горемыкина. — Как вам?

— Симпатичный старичок.

— Вполне. Он является председателем общества борцов за нравственность. Не слыхали о таком?

— Слышала. Но особенно не вникала.

— Придётся вникнуть. Вот материалы по клубу. Изучите их.

— Хорошо, — девушка придвинула подобранные мною для неё документы. — Что от меня потом потребуется?

— Познакомиться с ним в качестве журналистки. Свести дружбу. Убедить дать интервью женскому изданию. По поводу нравственности. Дескать, ваши читательницы восхищаются его деятельностью и хотели бы знать, что он думает по ряду вопросов.

— Поняла, — кивнула Алевтина. — А дальше?

— У него есть соперник, который жаждет заполучить его место председателя. Весьма бойкий человек. Упомяните его во время интервью. Похвалите. И втихаря запишите на диктофон, что скажет о нём Горемыкин. Только не раньше, чем он проникнется к вам симпатией и невольно захочет распушить перья.

Девушка кивнула.

— Всё ясно. Каковы сроки?

— Как изучите дело и составите текст вопросов для интервью, можете приступать. И держите меня в курсе.

— Хорошо, Ваше Сиятельство. У меня только один вопрос: что, если объект решит проверить, действительно ли я работаю в редакции женского журнала?

— По идее, не должен. Но мы вас, конечно, подстрахуем. Я поручу Юрию Михайловичу организовать вам должность.

Алевтина кивнула.

— Могу приступать?

— Да, вы свободны.

Когда она вышла, я набрал начальника разведки и велел пристроить девушку в подходящую редакцию. Он ответил, что это не проблема.

А поздно вечером мне позвонили из «Золотого карпа».

— Ваш друг здесь, — сообщил незнакомый голос с лёгким акцентом. — Отчёт ночью по факту или ждать утра?

— По факту, — ответил я.

— Принято.

На этом разговор закончился, ибо говоривший повесил трубку.

Итак, глава рода Горемыкиных явился в подпольное казино и сел играть. Когда он заберёт выигрыш и выйдет из ресторана, мне сообщат.

Пробежавшись перед сном по парку, я принял горячий душ и завалился спать, предупредив слуг, чтобы немедленно позвали меня ночью к телефону, если кто-нибудь позвонит.

Разбудили меня без четверти шесть.

— Ваше Сиятельство, просят вас. Сказали, что срочно.

— Переведите звонок сюда, — ответил я, садясь в постели.

Через несколько секунд раздался сигнал, и я поднял трубку.

— Слушаю. Маркиз Скуратов.

— Ваше Сиятельство, ваш знакомый отправился домой.

— С подарком?

— Как договаривались.

— Он его пересчитал?

— Тщательно.

— Благодарю.

— Спокойной ночи.

Я повесил трубку, не дожидаясь коротких гудков. Если китайцы сделали всё, как надо, Горемыкину конец. Яд, которым я пропитал банкноты, крайне токсичен и легко попадает в кровь через кожу. Горемыкин даже до Лекаря доехать не успеет. Что же касается денег, как улик, то и об этом я позаботился: на свету они самовоспламенятся через несколько минут после того, как их извлекли из шкатулки. И родственникам Горемыкина будет нечего предъявить казино. Особенно учитывая, что его там вообще не должно было быть. Да и не станут они связываться с триадой. Кто-нибудь займёт место главы семейства и сделает вид, что предшественник помер от сердечного приступа. Ещё и «спасибо» мысленно скажет неизвестному, прикончившему его родственника. Я даже знал, кому именно достанется это место. Он точно не станет поднимать бучу: разведка донесла, что сын любителя поиграть в рулетку весь в долгах, которые скрывает от отца, и только обрадуется неожиданно свалившемуся наследству.

Встал я поздно — около одиннадцати. За завтраком просмотрел газеты — светскую хронику.

Смерть Леонида Горемыкина упоминалась дважды. Так себе событие, так себе род. Текст был формальный: трагедия, родные скорбят и потрясены безвременной кончиной, ведётся выяснение обстоятельств смерти. Бла-бла-бла.

Главное — дело сделано.

Попросив у лакея ручку, я обвёл одно из сообщений и протянул газету слуге.

— Передайте это госпоже Беркутовой. Если ей будет угодно составить мне сегодня компанию за обедом, я буду рад.

Поклонившись, лакей удалился с газетой. Я же, покончив с завтраком, позвонил Ригелю, чтобы предупредить о том, что нужно подготовить документы на продажу «Золотого карпа», а затем отправился с плановой инспекцией по своим территориям.