Эпидемия. All Inclusive

Часть третья. «Завтрак и постель».

Стас

05 октября

- Знаешь вот, Степан, что мне в тебе нравится?

- Ну?

- Да нихуя мне в тебе не нравится!

Сидевший впереди меня толстяк взоржал от собственной шутки так, что хрюкнув, потерял часть своих соплей. Нахмурившийся было его сосед – Степан, отреагировал на это предсказуемо и громкий гогот заметался по полупустому еще салону самолета. Невольно усмехнувшись и сам, я зажмурился, закрыв глаза ладонями - под бровями со вчерашнего вечера гнездилась тупая боль усталости.

- Мужчины, вы можете вести себя прилично! – подала голос дама в кокетливой белой шляпке. Сидевший рядом с ней муж сбледнул с лица, когда оба тела – а размеров они были немалых, повернулись на возмущенный возглас. Даму между тем поддержало сразу несколько человек, и гомон общественного порицания заполнил салон.

- Прости, боярыня! – пророкотал друг Степана, приподнимаясь. – Мы будем вести себя тихо, как мыши!

Похожи, как два брата – большие, лысые, простецкие. Клешни у обоих рабочие, мозолистые и огромные как лопаты.

- Агась, щас еще по стопарику закинем и баиньки, - поддержал друга Степан, тоже приподнимаясь. – Девушка, вы такая красивая, вам не идет ругаться, - прервал он готовую разразиться очередной тирадой даму на полуслове.

Дама от «боярыни» и «девушки», моментально растаяла, но спрятав наползающую улыбку за суровой гримасой, пригрозила полупожилым бугаям длинным сухим пальцем.

- Я за вами слежу! – грозно произнесла она.

- Конечно-конечно, - кивнув, Степан присел и потянулся за пазуху. Что он там делает, я уже не видел, но хруст пластикового стаканчика сложно спутать с чем-либо другим.

Глубоко вздохнув, я пожалел, что не сожрал таблетку. Голова начинала болеть все сильнее. Было от чего – последние пару дней работал на износ, практически без сна; на начало октября у меня был запланирован отпуск, но работы навалило столько, что думал уже не вырваться. Серега, кстати, который позавчера в Тунис улетел, обиделся сильно – поездку то вместе планировали. Он ведь без меня как без ведра помойного, и не отдохнет толком. Даже в Таиланде проституток мне ему приходилось снимать, не говоря уже о том, чтобы он сам подкатил к кому-нибудь из обычных девчонок, стесняшка. Надо бы приободрить его – мелькнула мысль, и я потянулся за телефоном, открывая список контактов.

Снимая блокировку, отвлекся на шевеление рядом. Повернув голову, столкнулся с наивным детским взглядом. Вот только взгляд этот принадлежал почти полностью седому мужику лет сорока - с глупой улыбкой, приоткрыв рот, он смотрел на меня глазами блаженного.

- Здорово, - протянул я ему руку.

Второй набирал сообщение: Л-е-ч-у к т-е-б…

Довольно угукнув, блаженный пожал протянутую руку. Его ладонь оказалось сухой, а рукопожатие неожиданно сильным.

«Лечу к тебе, педрила»

- П-пиу! – сделал губами я, отправляя Сереже сообщение.

- П-пиу! – повторил за мной блаженный. Улыбка его стала еще шире.

Я глянул на экран тренькнувшего телефона, и моя улыбка исчезла.

«Сергей Александрович. Сообщение доставлено».

- Блять… - выдохнул я.

- Блять… - повторил за мной блаженный.

- Простите нас, пожалуйста, - появилась рядом с блаженным взволнованная девушка. – Коля, это не наши места, наши дальше.

- Уъу…. – издал я нечто похожее на ругательство, переводя взгляд то на девушку, то на блаженного, то на телефон. Широкоплечий блаженный, которого девушка потянула с сиденья, вновь повторил мой возглас практически один-в-один, по-прежнему улыбаясь как даун. Хотя почему как – наверняка из этих.

«Простите, это не вам» - отправилось следом сообщение своему директору, тезке Сережи. Надеюсь, кадровый военный в отставке, в прошлом начальник подводной лодки не очень расстроится из-за моего заднеприводного юмора.

- А что, с дебилами в самолет пускают? – раздался рядом томный голос. Принадлежал он высокой красотке, обладающей внешностью, словно вырезанной и вставленной в окружающую действительность с обложки журнала. Хотя не столько она была красива и привлекательна – спуститься в метро, тысячи их, сколько ухожена и экипирована так, что весь ее лоск просто кричал о статусности. Ну и работа хирурга видна конечно же – на мой не очень профессиональный взгляд, подрихтована у нее и грудь, и лицо, причем заметно. Надутые губы и точеные скулы все остальное закрывают очки в пол-лица и светлые локоны длинных волос.

Судя по тому, как после комментария лоснящейся инкубаторской красотки моментально зарделась сопровождающая блаженного девушка, слух у нее был хороший. Задница у нее тоже ничего, кстати, да и сама симпатичная, только ни следа глянцевого лоска.

- Детка, ну где наши места? – голос у подошедшего мужа томной красотки был гнусавым. Наверное, из-за многократно переломанного носа. Дядька был в возрасте, в размере, и старше жены раза… ну если не в три, то в два точно. Наверняка мастер спорта по метанию молота.

- Да вот же они, - недовольно ткнула она в ряд сидений за моей спиной.

- Можно я к окну? – раздался звонкий голос. Судя по шуму, место сразу за мной занял юный отпрыск лощеной пары. И почти сразу в спинку моего кресла заколотили ноги этого маленького ублюдка. Похоже, сейчас придется ругаться.

- Дорогуша, конечно можно, но дай к иллюминатору сяду на секундочку. Сейчас фоточку в инсту выложу. В кои-то веки меня(!) угораздило в эконом классе лететь, - в голосе томной красотки яду хватило бы на трехлитровую банку. Предназначалась для мужа, вероятно, но отвечать он ничего не стал.

Жопа кстати у лощеной красотки тоже сделана, отметил я, осматривая пробирающуюся к иллюминатору пассажирку. Или не сделана – может в качалке подтянула.

Услышав громкий угрожающий вздох, перевел взгляд и понял, что муж красотки заметил, как я смотрю на ее жопу. Упс.

- Простите, а вас не Григорий зовут? – не удержался я.

«А вот мой муж, Григорий Саввич Топоров, серебряный призер чемпионата по метанию молота…» - удивительно четко прозвучал в голове голос из фильма ДМБ.

«Топоров» нахмурился и отвернулся, сделав вид, что не заметил вопроса. На лацкане пиджака у него был значок «Государственная дума», кстати. Так и захотелось сказать – «чувак, ты летишь в чартере с пакетными туристами, какая тут Госудраственная Дума?» Еще раз посмотрев на лацкан пиджака, я чуть не засмеялся – в девяностых этот кадр наверняка ездил на ржавом ведре с яркими брызговиками и хромированным кенгурятником.

- Степа, можа еще ебанем по-маленькой? – между тем прогудел, стараясь делать это тихо, толстяк впереди. Тихо у него не получилось – человек десять на него обернулось, а в воздухе зазвенело напряжение натянутых нервов. Хотя нет, это мой телефон тренькнул.

«Станислав, не ожидал от Вас»

- Товарищ директор, да не поверите - сам от себя не ожидал, - ответил я, глядя в экран смартфона. – Вот пиздец, а? - тряхнул я головой, представляя сейчас суровое лицо директора, и тут же под бровями вновь стрельнули комки боли. Забыл ведь совсем, что у меня голова болит.

Позади меня щелкал смартфон пердигидрольной красотки, фонил ее юный отпрыск и гундел муж, впереди выдыхали толстяки, по всему салону гремели бутылки в пакетах на багажных полках.

Вот только места рядом со мной были пока свободны – надеюсь, сейчас сюда приземлится пара симпатичных телочек. Хорошо без Сережи сейчас – мой корешок такой удачливый парень, что ему никогда в попутчики девчонки нормальные не попадаются. То ли дело я, потому что…

- Валентин, ты куда? Вот наши места! – высокий парень с одутловатым лицом окликнул своего спутника.

Такой же высокий, но светловолосый и менее широкоплечий вернулся по салону, гремя пакетами из дутика. Вежливо поздоровавшись, мои соседи на ближайшие четыре часа принялись устраиваться. Руководил всем темноволосый – несмотря на его несерьезное лицо с одутловатостью, властные нотки чувствовались. Второй – Валентин, спорить не пытался, слушаясь и повинуясь. Он же сел в середине, и я почти сразу увидел французский маникюр на его ногтях.

- Пидоры, пидоры, я не хочу лететь с пидорами, пересадите меня! – вскочил с места и истошно заорал я. Ладно, ладно, не вскочил, не заорал. Ну попалось в соседи два педика, ужас-то какой. Они же не бросятся на меня сейчас со слюнявыми поцелуями, да и вообще у нас половина телевизора голубая, никто же не брезгует его смотреть. И «ви а зе чемпионс» после футбола все слушают, не шкварятся же, что Фредди гомиком был.

- Господи. Боже. Мой.

- Что, простите? – вежливо поинтересовался дутый командир.

- Э… да не, ничего.

Черт, я это вслух сказал?

- Вы что-то спросить хотели… – повторил темноволосый, вперившись в меня внимательным взглядом. Набрякшие щеки придавали его лицу сходство с мордой… этого, какего…

- Подскажете - домашняя собака, на бульдога похожа, только поменьше?

Суля по выражению глаз, я сумел соседа удивить.

- Бостон-терьер? Мопс?

- Мопс. Благодарю, - произнес я, делая вид, что внимательно изучаю смартфон. Мопс – вот кого мне его лицо одутловатое напоминает.

Расстроенно вздохнув, я закрыл глаза и откинулся назад. Позади гундосила богиня инстаграмма, долбил ногами в мое кресло ее неадекватный ребенок, впереди негромко гудел Тагил, а с фланга на меня вышла бригада пидоров. Бывает и хуже. Но реже.

- Уважаемые, а вы как к обочинщикам относитесь? – резко открыв глаза, обратился я к соседям.

Синхронно хлопнув глазами, они переглянулись. Похоже, я начинаю вызывать у них опасения.

- Нормальные люди по обочинам не ездят, - осторожно ответил Мопс.

- Спасибо, - кивнул я, вновь откидываясь назад с закрытыми глазами.

Позади по-прежнему гундосила инстаграмная богиян и долбил ногами в мое кресло ее неадекватный ребенок, громко дышал Топоров, спереди гудел Тагил, а с фланга сидели хоть не пидоры, а обычные геи. Уже чуть лучше.

Ладно, пусть этот полет будет самой плохой частью моего отпуска. Как там Сережка без меня, интересно? Скучает наверняка.

- Да ты прикинь… в Тунис, да… - между тем уже говорила кому-то богиня таким тоном, что ее муж Топоров должен был почувствовать огорчение, что везет ее не на Мальдивы, еще и в экономе. – Ладно, дорогая, мы походу взлетаем, позже тебе наберу. Давай-давай, чмоки в щеки.

– Уважаемые дамы и господа, наш самолет готов к взлету. Просим вас привести спинки кресел в вертикальное положение, проверить, пристегнуты…

Международное обозрение

«– Ладно, дорогая, мы походу взлетаем, позже тебе наберу. Давай-давай, чмоки в щеки, - быстро свернула разговор Ната. Убрав телефон в сумочку, Татьяна вздохнула и уставилась в окно.

«Почти как в сраной рашке» - подумала она, осматриваясь вокруг. Предместья Парижа в этом месте от южного Бутово отличались лишь отсутствием жидкой грязи. А так – те же пустыри, исписанные корявыми надписями заборы, те же унылые рожи за стеклом. Татьяна поморщилась и, поерзав на сиденье, оторвала голову от стекла, выглянув вперед.

Черт, пробка.

Время, как в пробке это всегда и бывает, потянулась очень медленно. Татьяна даже к радио начала прислушиваться. И удивляться – беспорядки, оказывается, какие-то в городе начались, и опять из социальных сетей все идет.

Всю предыдущую неделю Татьяна не вылезала из своего дома в пригороде, дописывая роман, в вот сейчас сподобилась по делам в столицу. Но тут, как оказывается, снова что-то неладное происходит. Может вернуться? Десять лет назад беспорядки были такие, что город напоминал театр боевых действий, и Татьяна тогда помнила тот ужас, который ее охватил, когда она случайно заехала в один из районов.

Женщина уже было потянулась сказать водителю, но тот, вдруг выругавшись, выпрыгнул из машины и побежал прочь.

- Эй, ты куда? – от неожиданности на русском произнесла Татьяна, и тоже вышла из машины. На нее сразу нахлынули враждебные звуки – впереди рявкали каркающие возгласы, пели сигнализации автомобилей, брызгало стекло. Присмотревшись, Татьяна увидела, что впереди, метрах в двухстах от нее, темная фигура вдруг напрыгнула на один из автомобилей и начала на нем скакать. Глухие удары подошв в крышу были слышны очень хорошо, даже на фоне остальных звуков.

Девушка схватила из машины сумочку и быстро, почти переходя на бег, пошагала прочь. Быстрей, быстрей отсюда! Вдруг позади послышались улюлюкающие крики, и обернувшись, Татьяна увидела, что привлекла внимание троих подростков, выскочивших из проулка неподалеку. Невысокие, все в медицинских масках и капюшонах - заметив ее, малолетние шакалы двинулись к ней.

Взвизгнув от нахлынувшего страха, Татьяна бросилась бежать. Практически сразу один из каблуков подкосился, ногу стрельнуло болью, и женщина растянулась на мостовой, очень больно ударившись. Лязгнули зубы, во рту появился солоноватый вкус крови, и она всхлипнула. Но жалеть себя времени не было – сорвав туфли, она вскочила и побежала прочь, не обращая внимания на боль.

По Татьяна поняла, что за ней теперь бегут не только трое - за спиной послышался гвалт ликующих возгласов, и теперь азартно догоняла ее целая толпа. Вдруг совсем рядом послышался слаженный звук шагов – приподнявшись, слезящимися глазами девушка увидела местную полицию. И хотя темные, защищенные составной черной броней фигуры так сильно напоминали ненавистный ОМОН, дубинок которого Татьяне как-то пришлось испробовать на одной из демонстраций, девушку окатила волна радости при виде стражей порядка.

Подвернутая нога болела все сильнее, из разбитой коленки текла кровь. Шипя от боли, Татьяна отвернулась и поковыляла прочь, держась за покосившийся бетонный забор. Позади раздался звук столкновения полиции с молодежью, и не удержавшись, женщина обернулась. И оцепенев наблюдала, как группа молодежи раскидывает служителей закона, втаптывая их в асфальт, меся арматурой, орудуя уже захваченными дубинками и стягивая с полицейских шлемы.

Да, это не московский ОМОН – сделала неприятное открытие девушка, и со стоном преодолевая боль снова пошла, почти побежала прочь. Позади неслись торжествующие возгласы беснующихся подонков, и девушка прибавила шаг, чувствуя, как по лицу катятся слезы.

Бетонная стена кончилась, и по левую руку оказался решетчатый металлический забор, с виднеющимся в глубине зеленой территории здания. Перебросив через ограждение сумку, Татьяна схватилась за верх и попыталась перелезть. Получилось не с первого раза. Женщина порвала колготки, упала кулем, так что из груди воздух вышел. Еще и неудачно приземлилась на руку, так что ключицу пронзило вспышкой боли. Подобрав сумочку, уже в голос рыдая, Татьяна, хромая, бросилась вглубь территории.

И тут же снова сзади послышались возбужденные, распаленные крики. Обернувшись, женщина увидела, что через забор легко прыгает группа из пяти, не меньше, человек.

- Пожалуйста, пожалуйста, не надо, прошу вас, я же ничего не сделала… - не выдержала, и расплакалась Татьяна, отступая от агрессивной молодежи. Но те не слушали – один из них, подбежав, взмахнул полицейской дубинкой, как клюшкой, подсекая ногу девушки. Мелькнули в воздухе босые ступни с грязными колготками, и Татьяна упала на землю. Тут же взор ее заполонили искаженные гримасами лица, требовательные руки начал вертеть ее, дергать, срывая одежду.

- Не надо, не надо, я сама, прошу вас…

Несколько подростков были чернокожими, у одного из них были надеты круглые, смешные очки, как у Гарри Поттера.

«Трахнут. Надеюсь, только трахнут, но не убьют» - мелькнула у Татьяны мысль, и она закричала по-французски: - Стойте, стойте, я сама!

«Молокососы, мрази. Полминуты каждый, потом изобьют» - снова подумала девушка, разворачиваясь на живот, принимая коленно-локтевую позицию. «Суки. Ебаные твари».

Татьяна ошибалась. Секса беснующийся молодежи было не нужно – они, став частью толпы, вкусили сегодня власть над жизнями других. Они уже попробовали кровь, и хотели еще - а это наслаждение было посильнее, чем заняться механический секс с избитой, уткнувшейся заплаканным лицом в землю женщиной.

Тот самый чернокожий, в круглых очках, отпрыгнув и взяв небольшой разбег, со всего маха ударил ногой Татьяне в промежность. Девушку от удара подняло, перекрутило, и тут же на нее набросились остальные. Затрещали остатки одежды, бессильно пытающаяся вздохнуть девушка увидела взблеск стали и почувствовала, как ей в живот вонзается сталь. И тут же второй нож вошел ей под кожу - но не в живот, выше, отрезая грудь. Умерла Татьяна не сразу, а только после того, как с ее внутренностями очкастый студент пробежал десяток метров, вытягивая из живота серую и склизкую нитку кишечника.