Эльфийский порноспецназ в логове национал-вампиров

Глава 20. Яша. Битва при ванной

В ванной комнате, куда я забился, словно степная ящерица в нору, обнаружилось много всякого.

Во-первых, яркий журнал возле унитаза. Не представляю, кому он был интересен, ведь в коттедже клопоидолов жили, собственно, они сами да их инопланетная охрана. Ну, наверное, Хай Вэй или Ту Хэл, а то и оба сразу, оказались извращенцами, алчущими земных разумных приматок.

А приматка на обложке журнала ужасала огромными молочными железами, явно искусственно доведенными до состояния «сталкивающиеся гигантские сфероиды». Я вообще удивляюсь уровню похотливости вашей цивилизации. Нет-нет, мы, вылезавры, тоже любим хороший секс. Но как-то обходимся без таких журналов и порнографии.

Конечно, меня мало кто поймет из землян… Если бы наша цивилизация стала выпускать аналоги ваших выставок попки-грудки-губки, то на вас обрушились бы фото самых прекрасных ящерок — призывной брачной расцветки, с идеальными хвостиками и… не буду продолжать. Главное, что я хочу сказать: вы бы остались в недоумении.

Махнув лапой на журнал, я посмотрел на полку над раковиной и узрел на ней трубку радиотелефона.

Можно куда-нибудь звякнуть, например, нашим… Но я даже пиццу не смогу заказать — адреса-то не знаю!

Я всё равно взял трубку, проверил зарядку и присутствие сигнала. Длинный гудок звучал для меня, будто симфония лучшего вылезаврского композитора.

А ведь у Оборонилова стоял комплекс, определяющий номер входящего звонка!

Я сел на край ванны и… выключил телефон.

Стоп, Яша. А вдруг кто-нибудь в другой комнате увидит, что я пользуюсь телефоном?

Возникла картинка: шеф не распознает мой звонок, зато в ванную врывается Хай Вэй, и я снова оказываюсь в плену. Впрочем, за порчу Нагасимы и ущерб здоровью Ту Хэла меня могут и к праящерам отправить…

— Извини, ты долго собираешься тут сидеть?

Я аж подпрыгнул и принял боевую стойку, вертя головой и стараясь понять, откуда исходил женский голос.

— Прости, если испугала. Я в ванне.

Мне стало не по себе: ванна была абсолютно пуста — ни капельки воды, ни соринки. Мысли заметались, как бешеные: «Вдруг дрянь, которой меня накачивали, спровоцировала галлюцинации? Вон, как меня таращило, когда всё это началось… А может, я спятил?! Вдруг это нечто вроде человечьей белой горячки? И вот она, белочка в ванной…»

— А ты не Нагасима, — задумчиво произнес голос. — Ты новенький? Или новенькая?.. И зачем принял ее форму?

Я решил поговорить с галлюцинацией, раз она меня раскусила:

— Ты где?

— В ванной, говорю же… Просто ты меня не видишь. Я стесняюсь.

Вот это ловко! Стеснительная галлюцинация!

— Так ты что — голая?

— Конечно, иначе бы ты увидел одежду.

Я огляделся, заметил на крючке возле двери халат. Взял, подошел к ванне и протянул его, мол, бери.

— Спасибо! — Я почувствовал, как халат тянут у меня из руки, отпустил его.

Он завис в воздухе.

— Отвернись.

А мне понравился этот пришепетывающий голосок! Я сделал пару шагов от ванны и отвернулся.

— Что же ты здесь делала?

— Готовилась к омовению.

А дверь почему не закрыла?

— Хм… Вообще-то это моя ванная комната. Здесь у всех личная уборная, странно, что тебе никто не сказал.

Меня потрогали за плечо.

Я развернулся и обомлел: передо мной стояла самая прекрасная ящерица, какую я только видел в жизни!

Это была великолепнейшая дочь народа вылезавров, но не спасшегося от клопоидолов, когда Легендариус увел нас с собой, а той ветви, что осталась на зараженной паразитами родине.

Меж нами существует разница, незначительная на взгляд землянина, но разительная для вылезавров. Я принадлежу к более, как говорится, поджарому, резкому, боевому типу телосложения, а проявившаяся невидимка воплощала плавность, округлость и спокойствие форм и поведения.

Кротость ее исходила из самого ядра характера. Таково было следствие оккупации.

Да, кто-то уже думает: «Разве плохо быть прекрасной и спокойной ящерицей? Чем плохи клопоидолы?»

Тем и плохи, что популяция оккупированной ветви нашей цивилизации практически вымерла, и я был готов дать хвост на отсечение, даже моя собеседница не избежала внутриутробной ген-коррекции.

Фактически передо мной стоял инвалид, но я славил тот миг, когда увидел эту красоту!

Помимо воли я трансформировался, явив землячке свой истинный облик.

Она ахнула и прерывисто зашептала:

— Что ты здесь делаешь?! Как ты сюда?.. Откуда? Ты же Яша?

Сбросив оторопь (ее чувственный шепот почти полностью отключил мою голову), я ответил вопросом:

— Нет-нет, это ты что здесь делаешь?

— Я рабыня. — Она потупилась, и ее кожа окрасилась в цвета стыда.

Я впервые слышал о том, что клопоидолы используют вылезавров как рабов. Мелькнула мыслишка: «Что за причудливая галлюцинация!», и я сморозил глупость:

— Ты… настоящая?

Моя красавица метнула на меня яростный взгляд.

— Да, я модифицирована! Они внесли изменения, чтобы я не могла двигаться меж контекстами. Понимаешь, сбежавший? — Она на миг высунула язычок, и я просто растаял. — Расширять расширяю, а двигаться не могу! И ем только растительное…

— Пожалуйста, не кричи, — взмолился я. — Ты же видишь, я сглупил. Я в смятении. Ты — само совершенство…

Засмущавшись окончательно, я скомкал неумелую и словно заимствованную в мелодраме речь и стал смиренно ждать, что ответит прелестная рабыня. В то мгновение я хотел передушить всех клопоидолов во вселенной.

— Ты милый. — Она вновь дотронулась до моего плеча. — Меня зовут Соня.

(Я, конечно, даю вам адаптированное имя, ведь мы заговорили на родном языке, а Соню дословно звали Сохраняющая Спокойствие Дремы, и воспроизвести наше звучание вашими буквами просто невозможно).

— С-с-соня, — посмаковал я. — Как же тебя терпела клопохозяйка? Из-за меня-то она едва не спятила!

— Ты ее видел?! — Соня невероятно испугалась — Ты умертвил ее?

В этом вопросе мне почудилась скрытая надежда.

— Нет, я был связан. Понимаешь, я угодил в плен. И вот — улизнул из камеры.

Она прижала лапки к груди.

— Так беги! Чего ждешь?!

— Да вот… Накачали меня чем-то, — ответил я. — Не могу перейти в межконтекстное пространство.

— То-то я гляжу, ты мутноват… — произнесла она в задумчивости.

Мне пришла в голову полуидея.

— А ты можешь трансформироваться?

— Нет, это тоже убрали из генома, — горько проговорила Соня, и мне страшно захотелось обнять ее, лизнуть за ушком…

Она насторожилась, спросила несколько натянуто:

— Тебе меня жалко?

— Н-нет, я бы назвал это чувство иначе, — опасливо возразил я. — Наверное, это звучит смешно, но я хочу быть с тобой рядом и оберегать тебя от зла.

Вы, дорогие мои хохмо сапиенсы… Да-да, это не опечатка, хохмо, как есть хохмо! Так вот, вы, конечно, расслышали в этой фразе нечто искусственное, не так ли? Нечто из репертуара старых опереток…

А истина в том, что я помимо воли (оцените, друзья мои: второй раз употребляю это «помимо воли»!) произнес древнюю ритуальную фразу, означающую предложение помолвиться. «Помолвка» — неудачный аналог, конечно, ведь у каждой расы свои нюансы.

Соня впала в оцепенение, ей необходимо было обдумать мое скоропалительное предложение. Я вдруг отлично понял, что с ее стороны выгляжу ужасно — пленник, одурманенный, вижу Соню впервые не больше пары минут… Святые праящеры! Я смешон и нагл одновременно!

Уверен, я окрасился в цвета стыда ничуть не бледнее, чем недавно моя красавица. А еще я не мог не залюбоваться застывшей Соней: она была… как же у вас там?.. Вот! Она была Галатеей — идеальной статуей, которая, как я знал, вот-вот отомрет и либо разобьет мне сердце, либо сделает меня самым счастливым вылезавром в галактике.

Нет, конечно, у нее был вариант отложить принятие решения, и он устроил бы, хотя и в меньшей степени…

За дверью раздался топот и вопли:

— Он здесь! Сигналка не срабатывала!

Орал клопапа. Топал Хай Вэй. Судя по звукам, они проверяли каждую комнату.

Я схватил Соню за плечики, чуть встряхнул.

— Очнись, красавица, давай отложим разговор.

Она заморгала, сбрасывая оцепенение.

Дверь ванной сотряс удар.

— Эй, Соня! — почти пролаял Хай Вэй. — Ты здесь?

Она вопрошающе поглядела на меня. Я покачал головой.

Какие мысли бушевали в этой идеальной головке? Я не знаю…

В дверь снова бухнула лапа берсеркьюрити.

Я попробовал расширить контекст. Почти получилось — комната и Соня стали расплываться, терять резкость, звуки удалились… Меня рывком вернуло в текущий контекст.

Думаю, скрип моих зубов был слышен не только Соне.

— Смотри в мои глаза, — прошептала она.

И сделала невозможное.

Скинула халатик и запнула его под ванну.

Как вы понимаете, я пялился вовсе не в ее магнетические глаза.

Снаружи бубнили голоса Хай Вэя и Разоряхера.

Соня подошла ко мне и нанесла отрезвляющую пощечину. Затем схватила флакон с какой-то парфюмерной гадостью и запулила в окно.

Стекло разбилось.

Мгновенно завыла сигнализация.

Бабахнул выстрел, дверной замок выворотило с мясом.

Соня схватила меня за голову, оттесняя в дальний угол ванной, пока я не уперся в стиральную машину.

Я смотрел в бесподобные глазки моей красавицы, периферическим зрением наблюдая, как с кажущейся медлительностью распахивается дверь, и в этот миг мы вместе с Соней расширили контекст бытия.

Она помогла мне! Я чувствовал неуловимую связь, которая соединила наши разумы!

Смутным пятном через ванную пролетел Хай Вэй, на бегу трансформируясь в волка.

Зверь выскочил в разбитое окно.

Затем в ванную неспешно вплыл Иуда. В его руке блестело оружие, скорее всего, пистолет.

Я бережно отнял Сонины ладошки с моих щек и переместился за спину Разоряхеру.

По пути меня вновь рывком выкинуло в косный слой этого мира, и мое появление омрачилось позорным падением.

Зато я успел ухватиться за пистолет клопапы.

Мы оба рухнули на кафель, я вырвал оружие, направил его в голову Иудушки.

Несколько секунд мы сверлили друг друга ненавидящими взглядами.

Еще через мгновение в ванную снова влетел Хай Вэй — он, естественно, не взял следа и, очевидно, услышал нашу короткую возню.

Волк остановился в метре от нас с Разоряхером.

— Только ухом поведи — и я вышибу ему мозги, — пообещал я.

— Да, мальчик, не горячись, отойди подальше, — проскрипел Иуда.

Хай Вэй отступил. Шерсть на его холке вздыбилась и гуляла волнами.

Клыки впечатляли.

Здоров пес, ничего не скажешь.

— И что дальше? — поинтересовался Разоряхер, и в боку у меня отчетливо кольнуло. — Положение любопытное, надо как-то выходить, верно, юноша?

Я оценил положение, оно действительно было нетривиальным: я лежу под клопапой, держа пистолет у его лба. Хитрый клопоидол приставил к моему боку ножичек. В паре метров льет слюну на пол берсерк.

Шлепну Разоряхера — вряд ли успею выстрелить в Хай Вэя. Шлепну волка — получу лезвие в потрошки. А клопапа наверняка знает, куда лучше уколоть.

Похоже, я в меньшинстве.

— Соня, — позвал я. — Ты мне поможешь?

— Прости, нет. — Ее голос был полон вины и боли.

— А, ты здесь, стерва… — Разоряхер проговорил это с особым отвращением.

— Зачем ты ее держишь, если так ненавидишь? — спросил я.

Клопоидол усмехнулся.

— Тебе не понять. Не отвлекайся на декоративных шлюшек, есть проблемы поважней.

По существу нашей заварушки Иудушка был прав, а вот за шлюшку он, безусловно, поплатится.

— Мне нужно вас покинуть, — спокойно сказал я. — Соню я прихвачу с собой, у вас ей как-то некомфортно.

— Может, тебе еще миллион денег в мелких купюрах и самолет до Сахары? — ледяным тоном охладил мои мечты Разоряхер.

— Ха-ха. Я не жадный. Денег и самолета не надо. Жить-то хочешь, небось?

Клопапа аккуратно отстранился, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза.

— Я устал жить, глупое пресмыкающееся, — сказал он тихо и как-то уж очень проникновенно. — На сегодня я — старейший глава клопрайда. Я оставил прекрасное потомство на нескольких планетах. Утер носы твоим старшим товарищам, особенно выскочке Оборонилову. Я сожрал его, растоптал, понимаешь? Мне некуда расти, мой маленький подколодный гаденыш. Стреляй, если смелости хватит, или сдавайся.

Конечно, отстрелить башку клопу сейчас слегка противоречило кодексу охотника. Но не до кодекса. В любом случае, ситуация патовая.

Удивительная штука жизнь: проснуться от снотворного, убить богомолиху, встретить самое очаровательное существо во вселенной и так глупо увязнуть! И всё за час-другой…

Что ж, я приготовился разменять свою жизнь на жизнь клопапы.