Элефтэра

Глава 14 Все хорошо…

Не знаю, сколько времени прошло с момента нашего падения. Это могла быть мимолетная минута, а могли быть и все полчаса. Это было не особо важно, ведь наша плачевная ситуация абсолютно не изменилась. Голова раскалывалась. В глазах плясали двоящиеся тени, а в ушах был белый шум. Крики умирающих и рев козлоногих смешались в нескончаемый поток какофонии от которого не было спасения. Мне хотелось свернуться калачиком, закрыться в себе от всех ужасов этого проклятого мира. Мы провалились в ров, который был заполнен мертвыми сатирами. Темной крови из их гниющих тел было по самое колено. Правое плечо сильно саднило, видимо повредил об что-то во время падения. Лунафрейя лежала недалеко от меня. От обломков ее закрыл Рейнхард своей могучей, массивной спиной. Ему перебило ногу одним из камней городской стены. Здоровяк до крови и скрежета зубов прикусил губы, чтобы не выдать наше местоположение криком. Битва на стенах продолжалась, но скоро она захлебнется поражением. Победитель в противостоянии там был давно уже известен.

Сатиры, ликующие над тем, что смогли сломить сопротивление людишек, яростно бежали в сторону Гефистокла, который продолжал выносить уродов пачками. Они покидали стены, зная, что самые неугомонные их собратья добьют остатки спартанцев и игроков. Там уже не требовался такой лютый напор, который они оказывали изначально, тем более у них получилось устранить самую важную проблему — мага. Не смотря на колоссальную силу тысячника и бафы, которые наложила на него Медея, мужик постепенно выдыхался. Слишком уж много было этих тварей здесь, вдобавок магические атаки и стрелки так же переключились на него. Метеоритный дождь, который в последнюю секунду успела выкинуть Медея, был не таким эффективным, как прошлый. Ее измотанность и не оконченный каст дают о себе знать. Черт, что же делать⁈ Еще Сильфи осталась где-то на городских стенах! Черт-черт-черт!!! Как нам выбраться из этой звезды⁈

Недалеко от меня что-то зашевелилось. Трясущиеся руки выхватили ближайший меч из окоченевшей конечности мертвого спартанца. К счастью это оказался Патрокл, который не смотря на несколько травм, пришел в себя. К его удаче стрелы не зацепили важных органов. Только вот все равно от него было мало пользы. С десятком стрел в теле особо не повоюешь. Сатиры пока нас не заметили, ведь мы лежим среди кучи трупов их собратьев, но это продлиться недолго. Стоит Гефистоклу проиграть, как наши судьбы будут обречены. Пока есть возможность, надо сваливать отсюда, иначе мое имя добавится в мемориальный список жертв «Элефтэры».

— Ахилл, — кто-то коснулся моего плеча. От страха, напряжения и неожиданности я чуть не заорал во все горло. Благо успел прикусить язык. Это оказалась Медея, которая наложила на себя заклятие невидимости. Только вот оно очень плохо работало, спадая каждые несколько секунд. — Ты в порядке?

— Пока что да, — я посмотрел на целительницу. Ей было не повезло, потому что левая рука была вывернута в обратную сторону под неестественным углом. Открытый, обильно кровоточащий, перелом. Вены на ее руке вздулись, становясь чернее с каждой секундой. Если ей сейчас не помочь, то она умрет! — Сейчас перевяжу!

— Не стоит… — зеленые глаза были полны боли и печали. — Мне уже не помочь, скверна исчадий попала в мою кровь. Мои дни сочтены…

В этот же момент к нам, сцепив зубы, подполз Патрокл. Серебряный воин был измотан. На его лице виднелись такие же темные вены, которые постепенно становились чернее, и устремлялись к мозгу. Не проронив ни слова, он посмотрел на Медею. Та поняла его намерения, и в ответ наложила на него слабые усиливающие бафы. Воин ударил себя кулаком в грудь, выказывая последние почести уважения, схватил первое же попавшееся оружие, и побежал в бой на помощь Гефистоклу. Что нахрен за скверна? Неужели даже у такого мага, как Медея, от нее нет спасения? Коль их кровь попала в твою, значит ты сдохнешь⁈ Стоп, у меня же плечо ранено, не дай бог меня тоже это дерьмо коснулось!

— Пока у меня остались силы, — прерывисто, сипло дыша, выдавила из себя волшебница. — Я хочу помочь. Твоим друзьям требуется помощь. Быстрее…

— Понимаю, — Медея умирает. Такой бесславный конец для такой прекрасной женщины. — Поспешим…

Я вместе с волшебницей аккуратно, утопая во внутренностях и крови сатиров, пробрался к Луне и Рейну. Эти двое были рады видеть нас среди рядов живых. Амбал так точно, потому что я помог ему высвободиться из оков каменных обломков. К нашему счастью, здоровяк не окунулся в черный бассейн, поэтому он избежал заражения. Нам было неизвестно, действует ли эта порча на игроков или этой условности подвержены только «коренные обитатели» Элефтэры, но проверять мы этого не будем. Луне было повезло, она получила ушибы и ссадины, ведь большую часть урона принял на себя здоровяк. Хотя бы она не нуждалась в лечении, не считая ее рану от шальной стрелы. Медее становилось хуже с каждым мгновением. Она начала кашлять кровью. Только она была не обычной, а склизкой, черной и плотной, похожей на желе. Неужели порча настолько быстро убивает зараженного? Как бы там ни было, освободив Рейнхарда из-под завала, мы укрылись за этими же камнями. Волшебница упала на колени не в силах более стоять на ногах.

— Ахилл, — красота умирала на глазах. Вот же гадство! — Я вылечу твоего друга. На большее меня не хватит. Как только он встанет на ноги — бегите. Родис потерян. Вы еще живы, поэтому у вас есть шанс на спасение. Расскажите Оракулу в Дельфах о том, что вы здесь видели…

— Жаль, что я не услышал твою историю, — будь это обычной игрой, я бы так сильно не горевал над смертью Медеи. Не знаю почему, но большинство НПС, с которыми я успел познакомиться здесь за пару дней, стали для меня слишком человечными. — Мы выживем, обещаю.

— Не обещай того, в чем не уверен, — Медея нарисовала несколько магических символов в воздухе. — Встретимся в залах нашего покровителя Ареса. Я буду ждать тебя там…

Рейнхард, который продолжал выпучивать глаза от боли, внезапно обрел облегчение. Его перебитая нога, освещаемая блеклым зеленым мерцанием от заклинания, срасталась на глазах. Медея увядала с каждым ударом сердца. Через несколько секунд, она замертво упала, не успев до конца залечить рану здоровяка. Ее безжизненное тело утонуло в черной крови исчадий Темных Богов. Изумрудные глаза померкли, и она отправилась в лучший мир. Покойся с миром, подруга. Сам того не заметив, я проронил скупую слезу. Даже на похоронах родственника в реальности они не были столь солеными и горькими…

— Ахилл, — Луна бесцеремонно схватила меня за лицо, пытаясь привести в чувства. — Нам нужно бежать, сейчас же!

— Согласен, — поддержал Рейн, перебинтовывая рассечённую, не до конца зажившую, ногу. — Нет смысла горевать над НПС. Нам нужно спасать свои жизни, пока это возможно.

— Сейчас в Элефтэре нет разделения на НПС и реальных игроков, — в душе появился клокочущий порыв сломать игрожуру челюсть. — Будь благодарен этому «НПС», что он спас твою жизнь, которая висела на волоске.

— У нас мало времени, — неожиданно для нас обоих, Лунафрейя отвесила нам смачные пощечины. — Потом друг друга матами обложите! Мы сейчас в полной заднице, а вы ругаться удумали, когда мы в любую секунд можем сдохнуть⁈

В подтверждение слов рыжули над нашими головами пролетел валун, который врезался в стену. Осколки слегка посекли наши полоски ОЖ, укрыв бетонной пылью. Она была права. Мне было жалко Медею, но она была всего лишь НПС, прописанным Создателем для этой роли. Стоит ему захотеть, как Мир перезагрузиться, и она снова будет жива, обреченная пережить свою незавидную роль вновь. У меня же такой роскоши нет. Счетчик, показывающий все еще живых игроков, остановился. Похоже, все, кто еще не расстался со своей жизнью, и мог стоять на своих двоих, рванули отсюда во все стороны. Нам тоже следует это сделать, пока счетчик не отсчитал наши жизни.

Я осторожно выглянул из завалов, чтобы оценить обстановку. Гефистокла сильно теснили, напирая на него бушующими волнами плоти и адского блеяния. Он уже был почти у самых ворот Родиса. Даже подмога в лице Патрокла ему не сильно помогла. Серебряный воин сражался исключительно на силе воли, безрассудно кидаясь на всех сатиров, которые пытаются атаковать тысячника. Как бы это не было печально, но его ждет такая же судьба, как и Медею. Каким-то образом, Патрокл продолжал сражаться, не смотря на скверну. Видимо, характер сильно влияет на то, как быстро распространится зараза по организму. Мне искренне хотелось им помочь, но я был слишком слаб для подобных сражений.

Некоторые сатиры, наплевав на веселье у них перед носом, продолжали штурмовать Родис. Город пылал, наполняясь криками отчаяния, мольбы, злобы и ненависти. Сейчас нам было особо некуда бежать. Было два варианта: идти вдоль стены, надеясь обойти город сбоку или же отыскать дыру в той же стене, и пройти город насквозь, всячески стараясь избегать стычек. Оба варианта были самоубийственны, но других у нас не оставалось. Быстро обмозговав пути отхода, мы пришли к выводу о том, что лучше всего пройти Родис насквозь. Ближайшая дыра в стене — ворота, которые были уже проломаны. Это был рисковый выбор, но на входной площади еще оставались люди, которые оказывали сопротивление силам тьмы, перетягивая на себя часть внимания. Что ж, пан или пропал. Другого не дано.

Прежде чем выдвинуться, я попросил Луну осмотреть мое плечо. На нем не было открытых ран, был лишь большой фиолетово-коричневый синяк. Ушиблена кость и большинство мышц плечевого сустава. Противно, но жить можно. Во избежание обнаружения, мы так же обмазались кровью козлоногих с головы до ног. Я руководствовался предположением того, что они могли заметить нас по запаху. Благо материала под ногами было завались. Нам потребовалось несколько секунд, чтобы воплотить мою задумку в жизнь. Было удивительно то, что стоя по колено в этих гнилостных нечистотах, чувства тошноты и рвоты не было. Хотя в самом начале лишь от одного запаха за несколько километров выворачивало. Адреналин делает свое дело, отодвигая нежелательные раздражители на задний план.

К моменту, когда мы собрались двигаться, свою смерть нашел Патрокл. Серебряного воина, который от скверны и боли уже не различал действительность вокруг, рубя налево и направо все, что увидит, как берсерк, проткнули с десяток раз. На последних издыхания спартанец смог оторвать голову одному из сатиров, после чего его самого разорвали в кровавые ошметки. Гефистокл, увидевший эту картину озверел, придя в неистовство. Убили его брата. Глаза тысячника налились кровью. Он уже понял, что встретит здесь свою смерть, поэтому решил выложиться на все двести процентов. Нам это было на руку. Командир сможет отвлечь на себя еще больше внимания, чтобы мы без проблем проникли в Родис через главные ворота.

Сокрушительный, полный ненависти и злобы, удар молота, который раскроил ближайшие несколько метров земли пополам, был нам знаком к действию. Гефистокл рвал и метал сатиров, уничтожая из десятками за один размах молота. Когда не успевало оружие, его подменяли ноги и голова, которые низводили до атомов своей свирепостью всех врагов, посмевших напасть на тысячника. Очередной выпад образовал перед воротами Родиса каменный котел, сделав некое подобие стены. Теперь козлоногие твари точно будут нацелены на командира. Используя ситуацию в своих целях, мы короткими перебежками от трупа к трупу, от камня к камню, подбирались к своей цели.

Неожиданно для нас всех, как и для сатиров, Гефистокла накрыло шквалом пылающих валунов, запущенных осадными орудиями. В панике мы укрылись кто-куда, пытаясь спасти свои жизни. Неужели шанс был потерян⁈ После такого даже тысячник стремительно отъедет на тот свет! Когда пыль от обстрела улеглась, исчадия Темных Богов тоже задались этим вопросом. Командира не было на его месте сражения. Там остались лишь десятки размазанных в кровавое месиво уродов, и полностью уничтоженный котел, который сотворил своим молотом спартанец. Подле нас послышалась возня. Затем лязг и скрежет металла, а за ними смех. Гогот, внушающий первобытный ужас и отчаяние. Этот смех сводил с ума, ведь его издавал человек, который окончательно потерял разум.

Гефистокл стоял залитый кровью с головы до ног. Как своей так и тварей Темных Богов. Прекрасные позолоченные доспехи были полностью уничтожены. От львиного плаща остались одни клочки, держащиеся из последних сил на плащевом крепеже. Молот насквозь пропитался гнилью козлоногих. В одной руке он держал оружие, а в другой оторванную морду своего последнего противника. Такая беспощадная атака оставила след на лице тысячника. Половина головы была опалена. Расплавленный шлем частичной позолотой остался на его обугленной щеке. Сквозь кровавое одеяло я увидел, что вены командира налились чернотой, и вздулись, как до этого было у Медеи. Скверна поразила его, но он продолжал сопротивляться приглашению Смерти до последнего. Гефистокл еще мог сражаться. Еще мог убить сотню другую монстров во славу Спарты, что посмели напасть на его дом. Он был обязан бороться до конца, только перед этим ему хотелось сделать еще несколько глубоких вдохов, чтобы перевести дыхание, и с новыми силами отправиться в свой финальный бой.

— Вы пройдете только через мой труп, — бормотал в бессознательном состоянии командир, посмеиваясь себе под нос. — Ничтожества… Я заставлю вас страдать!

— Сейчас или никогда, — выпалил Рейн, стараясь не повышать сильно голос. — Он скоро умрет, тогда некому будет отвлекать этих паскуд от нас!

— Согласна, — вжавшись в землю, пробубнила Луна. Рыжуле еле хватало самоконтроля, чтобы не вскочить и не побежать в панике. Ее зубы стучали так сильно, что ей пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы заглушить стукающий звук. — Иначе до самой смерти останемся в этом рве, заполненном трупами чудовищ.

— Сука, — ребята были правы, но меня по рукам и ногам сковали беспомощность и шок. Я страшился того, что может произойти ближайшие пять минут. Животные инстинкты брали вверх, поэтому я уже не думал о скорой кончине Гефистокла. В конце концов он умрет счастливым, отдав все возможное, ради величия и процветания своей родины. В отличии от меня. — Как только он побежит в атаку, сразу срываемся с места!

Тысячник завопил раненным зверем. Его отчаянный, наполненный безумием, рев пробрал до глубин души. Козлоногие тоже испугались, отступив от него на несколько шагов. Только это замешательство было недолгим. Это был призыв всем врагам, окружившим Гефистокла, нападать на него всем скопом сразу. Как только обе стороны кинулись друг на друга с желанием разорвать в клочья, мы побежали в воротам. К несчастью, наш план накрылся мохнатой мочалкой в самом начале. Мы совсем забыли о том, что стены Родиса, как и его защитники, в большинстве своем давно пали. Нам летели на встречу сатиры, которые так же желали разорвать неугомонного спартанца. Сами того не подозревая, мы загнали себя в ловушку. Вашу мать, уроды!

Рука сама выставилась вперед. Ближайший сатир на всем ходу насадился на лезвие моего меча, а спустя секунду полностью обмяк на нем. Козлоногие, не ожидавшие на своем пути других людей, кроме Гефистокла, сначала остановились, не понимая, что происходит. От нас несло «своими», но мы были людьми. Чудовища быстро раскусили нашу маскировку, поэтому с удовольствием, закинув язык в предвкушении на плечо, побежали в нашу сторону с утроенным рвением. Луна успела выпустит пару стрел, а после перешла в ближний бой. Ее прикрывал Рейнхард, который размашистыми ударами отгонял от рыжули похотливые козлиные морды.

Мне же было повезло меньше. На меня сразу прыгнуло несколько тварей. Я уклонялся до хруста в суставах и позвоночнике от их нападок, стараясь выждать момент для атаки. Мы не были подготовленными бойцами. Всего лишь обычные люди из другого реального мира, которые хотели спокойно поиграть в интересную игру. Не мудрено, что буквально через пару минут нас начали теснить. Повреждения получались одно за другим, а полоска ОЖ, которая и так не могла похвастаться целостностью, на всех порах неслась к нулю. Если бы не «каменная броня», которую я успел применить, пока сатиры были в раздумьях, меня бы давно завалили. Только вот ОМ тоже не бесконечно. Рейнхард получил критическую рану в руку, из-за чего ему стало в разы сложнее сражаться булавой. Луна, имевшая нож, полностью перешла в защиту и уклонения, не в силах что-либо сделать.

Противников было слишком много. Лунафрейя, не успевающая реагировать на все атаки разом, получила сразу несколько ран. Рейн из последних сил закрывал ее своим массивным телом, чуть ли не в рукопашную разбираясь с чудовищами. В одну такую борьбу ему сильно досталось по голове, из-за чего левую сторону его лица начало заливать кровью. В припадке ярости он умудрился оторвать руку одному из своих обидчиков, а после зарезать трофейным оружием еще троих сатиров. Только вот этого все равно было мало. Их сейчас убьют. Разорвут. Сожрут. Надругаются над их останками. Меня будет ждать та же участь…

Копье пробило мне ногу, повредив голень. Обломок меча с безудержной яростью всадился ответом в козлиную морду, убивая сатира на месте. Полоска ОЖ была на пятнадцати единицах. Я получил дебаф замедления скорости передвижения, вдобавок не мог двигаться, потому что копье пригвоздило меня к земле. Передо мной был еще с десяток козлоногих тварей, которые посмеивались на своем языке, предвкушая трапезу человечиной. Рейна и Луну так же окружили со всех сторон. Мы не выберемся отсюда. Здесь, в воротах Родиса, будет наша могила…

НЕТ! Я не хочу умирать! Выжить! Выжить! Выжить, чтоб тебя, мудила!

Сатиры радостно бросились на меня, размахивая оружием из человеческих костей и кожи. Я, превозмогая боль, попытался уклониться или хотя бы ответить кулаком по козлиной роже в последний раз в своей жизни, но все было бесполезно. За монстром, который был ко мне ближе всего, я видел очертания фигуры госпожи Смерти. Она была классической дамой, с белоснежной косой в руках, в черном, потрепанном временем, балахоне. Ее изъеденные червями пустые глазницы, зазывали мою душу в бесплотные бесконечные чертоги небытия. Топор засиял над моей головой в бликах пылающих кровавых небес. Будьте прокляты, чертовы толстосумы со своими радужными повестками!

— Мне противная твоя слабость, — неожиданно для меня все окружение остановилось, покрывшись мраком иссиня-черных теней. Сатиры, ворота, Родис, мои соратники, словно погрузились во тьму моего беспамятства. Я знал, кто и что скрывается в них, но было ощущение, будто я не помню их образов. — Как же низко я пал.

В голове разразился низкий бас, сетующий на свою плачевную ситуацию. Разум, словно накрыла пелена из вязкой жирной пленки, которая заполняла собой все свободное пространство между извилин. Двигаться мне было не позволено. Я мог лишь беспомощно созерцать топор перед своим носом, который остановился в паре дюймов от моего лица. Что происходит⁈ Кто это говорит⁈ Внезапно мое нутро свело от боли. Без малого у меня было ощущение, будто меня пытаются разорвать изнутри. В голове вновь послышался голос неизвестного.

— Если ты, ничтожество, умрешь здесь, — меня не покидало знакомое ощущение того, будто внутри меня елозят склизкие мясные щупальца. Такие же, которые досаждали в кошмарах Аргироса. Только не говорите… — То у меня никогда не получиться ощутить вкус свободы вне этой проклятой клети. Я одолжу тебе свою силу, ради собственного выживания.

— Кто ты⁈ — Кажется я догадываюсь о личности своего гостя, и это мне трындец как не нравится! — Прочь из моей головы! Вернись туда откуда выполз!

— МОЛЧАТЬ! — Мозг испытал такое колоссальное давление из вне, что у меня со всех щелей пошла кровь. Было чувство того, что мою голову сейчас нахрен раздавят, превратив в кровавое месиво. — Делай как велено или я вовсе вымещу твою бесполезную душу из твоего тела, заняв твое место!

Перед глазами появилась рамка, содержащая в себе информацию. На ней показались очертания знакомой иконки артефакта. Так и думал, что эта хрень не простой фонарик. Даже не знаю теперь радоваться или горевать тому, в какую глубочайшую задницу я попал. С другой стороны, у меня появился шанс не отбросить копыта в этом богом забытом месте. Мне прямо везет…

«Печать Абиссала».

Требования — «Искреннее желание» (выжить) — соблюдено.

Уникальная способность 1 — активирована.

Дебаф — неконтролируемая ярость.

«Дар Талахиносца» — + 10 ко всем характеристикам, + 100 к ОЖ, + 100 к ОМ.

— Этого хватит, чтобы сбежать отсюда, — голос гребанного спрута затихал, но извилины до сих пор содрогались под напором холодящих мурашек из-за его телепатического тлетворного влияния. — Действуй, бесполезное человеческое отродье. Не разочаруй меня.

STEROID SOUND STRONGEST.

Мышцы забурлили, наливаясь разгоряченной кровью. Восприятие обострилось. Зрение стало настолько острым, что я мог сосчитать количество волос в клочке шкуры сатира, замахнувшегося топором в мою голову. Каждой клеткой тела я чувствовал, как перестраиваются, уплотняются и растягиваются мышечные волокна, наполняя меня нечеловеческой силой. Злоба пробудилась во мне. Ярость пылала. Ненависть застила глаза. Кровь. Я хочу крови. Я желаю убить их всех!

Время вернуло свой ход. Топор, который летел в меня стал таким медленным, что я без труда перехватил его своими зубами. Хлипкая конструкция треснула под моей челюстью, а незадачливый козел внезапно для себя решился куска плоти в грудине. Теперь он был не только безмозглым, но и бессердечным уродом. Все чудовища, бывшие рядом со мной застыли в ужасе от увиденной картины. Я и сам встал в ступоре. Душой я понимал, что надо бежать отсюда. Но вот сердце и разум желали иного. Они, словно вопили, наслаждаясь желанной свободой. Руки и ноги сводила судорога от жажды разрывать плоть козлоногих. Рык, рвущийся из недр моих легких, покинул мою глотку. Это был не мой голос. Это был вой того нечто, которое даровало мне подобную мощь. Убить. Убить! Убить их всех!!!

Очередное исчадие пало от моих рук в мгновение ока, решившись головы, которую я с хрустом и чавканьем вырвал из его тела. Монстры кинулись на меня, желая наказать за дерзость, только вот мое тело под бафом было намного шустрее. Сатиры умирали один за другим, уничтожаясь моей непомерной мощью. Их конечности разлетались, словно конфетти, а некоторые из них оказывались внутри других чудовищ. Я с упоением превращал городские ворота в кровавую баню. Хруст, блеяние отчаяния и темная кровь встали у меня в глазах недвижимым покрывалом, которое я не желал срывать. Мне хотелось больше их страданий. Я желал наполниться их сущностью до предела. Во мне клокотал голод Талахиносца, которому дали толику свободы. Желание выжить в этом дерьме полностью способствовало данному делу. Мне не хотелось останавливаться…

Один из последних монстров хотел сбежать, но я молниеносно оказался подле него, вывернув тому копыта в обратную сторону беспощадным ударом ноги. Козел блеял, испытывая неподдельный страх. Чудовище из последних сил, желая выжить, уползало от меня, загоняя себе под ногти землю, обагренную темной кровью собратьев. Бойся меня, мразь, ибо Ад, что вы принесли в Родис, обернулся против вас самих…

Нога до хруста в пятке всадилась в козлиную морду. Сам того не осознавая, и не контролируя процесс, я наслаждался этим побоищем. Неистовый голод заполнил все поры моей души. Руки покрепче схватились за рога твари. Козлоногий барахтался под моей пятой, заливаясь слюнями от боли. Просто так ты не уйдешь, паскуда! Мышцы напряглись до предела. Улыбка безумца украсила мое лицо от уха до уха. Монстр, верещавший от ужаса, постепенно замолкал, ведь я так сильна отклонил его голову, что пережал ему кадык. Страдай, отребье темных ублюдков. Услади мой жажду насилия!

Шея козлоногого постепенно разрывалась. Моя нога переключилась с черепа на шейные позвонки. Спустя мгновение я вырвал голову сатира вместе с позвоночником, а тело размозжил под собой. Прекрасно… Но не достаточно… Еще, больше… В отдалении от меня есть еще две души. Хочу убить их. Недостаточно сущности. Не хочу бежать. Я хочу есть. Плоть. Душа. Я сожру все без остатка. Багряный силуэт в страхе поднялся передо мной. В руках у него дрожало какое-то оружие. За ним беспомощно сидел другой сатир. Он был маленьким и беспомощным. Теперь вы чувствуете, какого мне было, когда вы вторглись в Родис…

Этот запах. За этими двумя ничтожествами была целая орда еды. Она копошилась совсем недалеко. Хочу! Убийства этого количества сатиров должно хватить, чтобы показать первобытный ужас во всей красе. Этих двух ничтожеств я оставлю напоследок. Пусть во все глаза лицезреют то, что принесли с собой. Я перебью их всех, став счастливым. Никто не помешает мне выжить, особенно такие твари, как сатиры. Вижу кто-то веселится там, отбирая мою добычу. Прочь! Эти твари мои все до единой!

Стоило мне выйти из ворот Родиса, как я услышал нескончаемый гул. С каждым ударом сердца он становился громче. Все существа остановились, взирая к небесам. Небо разорвал огненный шрам. В нашу сторону летел метеорит, который кричал. Не знаю, что это, но эта тварь не заберет мою добычу. Я не хочу делиться своей едой. В дали, среди множества багренных силуэтов послышался гогот. Этот смех был мне знаком. Гефистокл?

— Теперь, все хорошо… — в гробовой тишине раздалось грузное падение. — Потому что он здесь…