Егерь. Вызов. Книга 3

Глава 4

Выходя из богатого квартала, я позволил себе лёгкую усмешку.

План сработал даже лучше, чем я мог надеяться. Изначально собирался поговорить с Ефимом тет-а-тет — показать силу, но дать ему шанс найти компромисс. Долг-то в любом случае нужно было решать.

Но присутствие людей барона стало настоящим подарком судьбы.

Я шёл по узкой тропе, ведущей из богатого квартала в центр деревни, чувствуя на себе удивлённые взгляды прохожих. Актриса неспешно двигалась рядом, Красавчик устроился на моём плече, явно наслаждаясь вниманием.

Что получилось? Во-первых, я публично разрушил ложь Ефима о своей болезни. Не полностью, но всё же. Представители барона своими глазами видели здорового юношу со стихийным зверем.

Во-вторых, староста потерял лицо перед людьми, от которых зависит его положение. Люди барона увидели во мне достаточно ценный актив.

В-третьих, я заручился официальным разрешением на продажу зверей. Мало ли, что мог выкинуть Ефим.

Но кое-что пошло не по плану… Представители барона были верны букве закона, и Ефим ловко сыграл на этом. С рассрочкой не вышло.

— Всё равно хороший ход, малышка, — тихо сказал я, поглаживая Актрису. — Твоё появление стоило тысячи слов, ты во многом помогла.

Рысь повернула голову, встречаясь со мной взглядом. В её грозовых глазах читалось понимание. Она знала, что произошло что-то важное.

Но самое главное — теперь Ефим начнёт нервничать и совершать ошибки. Люди вроде него, привыкшие контролировать ситуацию, плохо переносят неожиданности. А то, что случилось в беседке, было для него катастрофой.

Я намеренно согласился с предложением продать рысь за один-два золотых. Пусть думает, что я просто глупый юнец. Это успокоит его подозрения и даст мне время для манёвра.

Но полагаться только на продажу рыси нельзя, потому что я… Да тут даже объяснять нечего, почему продавать животное не хотелось.

Свернул с главной дороги на узкую мощёную тропинку, ведущую к лавке алхимика Гануса. Ганус считался честным торговцем, который платил справедливую цену за качественные реагенты. Ирма ведь с ним как-то работала.

Но самое главное — он держался особняком и занимался своим делом. По крайней мере, так мне казалось.

Лавка располагалась в небольшом каменном здании с витыми дымоходами на углу улицы. От неё исходил сложный аромат трав, металла и чего-то кислого — верный признак алхимической мастерской. Из труб тянулся тонкий зеленоватый дымок с запахом жжёной серы.

Я остановился у порога, обдумывая подход. В моем рюкзаке лежали трофеи из опасной зоны: рог козла, клыкокорень, корни ледяного дыхания и самое ценное — кристалл из сердца больного медведя. Если их цена окажется достаточно высокой, у меня будет дополнительный источник дохода. Тот самый запасной план.

— Ждите здесь, — мысленно обратился я к питомцам. — Красавчик, следи за обстановкой.

Горностай кивнул и спрыгнул с плеча, устраиваясь у входа между двумя глиняными горшками с какими-то ядовито-зелёными растениями. Актриса легла рядом с дверью, её внимательные глаза следили за редкими прохожими.

Я толкнул тяжёлую дверь, обитую железными полосами, и вошёл в лавку.

Внутри было полутёмно, воздух густой от смеси запахов. Полки вдоль стен ломились от баночек, флаконов и мешочков с реагентами всех цветов радуги. Некоторые светились изнутри слабым светом, другие дымились, третьи покрывались инеем, несмотря на тепло. На потолке сушились пучки трав — обычных и явно магических, с листьями цвета расплавленного серебра или искрящимися стеблями.

В углу тихо булькал перегонный аппарат из меди и стекла — сложная конструкция из трубок, колб и охладителей. Из него по капле стекала прозрачная жидкость в подставленную колбу.

За прилавком, заваленным книгами и инструментами, сидел Ганус. Руки в кожаных перчатках — тёмные пятна на пальцах выдавали алхимика даже на расстоянии.

Он поднял взгляд от толстого фолианта, который изучал, и резко нахмурился.

— Макс? — в его голосе звучала тревога. — Что ты здесь делаешь? Ты же изгнан!

— Как-то так вышло, — просто ответил я, подходя ближе.

Алхимик быстро захлопнул книгу и отложил в сторону, явно нервничая.

— Слушай, парень, — он понизил голос, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что кто-то подслушивает, — Не стоит тебе здесь находиться. Люди могут неправильно понять, рассказать, что ты был у меня. Уходи!

— Я не болен, Ганус, — бросил холодно, отмечая его беспокойство.

— Ну и что? — он замялся. — Ты понимаешь, я не могу рисковать. У меня клиенты, репутация… Слушай, приходи через недельку, когда точно будет ясно…

— Я хотел поговорить о реагентах, которые нашёл в опасной зоне.

Достал из сумки клыкокорень и положил на прилавок.

— Макс, ты не слышишь! Я говорю, уходи, — чуть ли не взмолился алхимик.

Чёрт, похоже выбора нет, мне нужны были деньги. Ганус явно не работает со старостой, он просто запуганный ремесленник. А что, если?..

Я быстро достал из рюкзака кристалл и показал алхимику. Тёмно-красный камень размером с куриное яйцо засверкал в свете масляной лампы, отбрасывая кровавые отблески на стены.

Ганус замер на полуслове. Его глаза расширились. Он медленно протянул руку к кристаллу, но остановился, не касаясь.

— Это… это камень порченого сердца! — прошептал он, и вся его осторожность мгновенно испарилась. — Откуда у тебя это⁈

— Из леса, — коротко ответил я, наблюдая за его реакцией. — Я уже говорил.

Алхимик сглотнул, его взгляд метался между кристаллом и моим лицом.

— Садись, садись, — поспешно сказал он, указывая на табурет рядом с прилавком.

Интересно, как быстро изменилось его отношение. Страх резко отступил перед жадностью.

— Не нужно, — покачал я головой.

Ганус осторожно взял кристалл дрожащими руками. В глубине камня что-то медленно пульсировало, как живое сердце.

— Такой камень… — он облизнул губы и вдруг замялся, поворачивая кристалл в руках. — Это не прямой алхимический реагент, понимаешь? Используется как есть, в первозданном виде. Такие камни могут приобретать Звероловы или Мастера третьих и четвёртых ступеней, но и то далеко не все. Не знаю, куда они его используют…

Я достал другие реагенты — те самые клубни с голубыми прожилками, от которых исходил лёгкий холодок.

Глаза алхимика загорелись ещё ярче.

— Корень ледяного дыхания, — выдохнул он. — Отличного качества, свежие! Для охлаждающих зелий нужен и прочее…

Молча показал на лежащую на прилавке траву и достал рог козла.

— Дикий клыкокорень, — пробормотал Ганус, взяв корень в руки. — Помогает лишь от слабых ядов и простой температуры. А рог… дешёвый, для простых мазей годится.

— Сколько за всё?

— Не знаю, может, два золотых?

— Ганус, — сказал я спокойно, — ты меня за дурака держишь?

Алхимик моргнул, изображая непонимание.

— О чём ты, парень?

— О том. Если бы эти реагенты стоили так мало, ты бы не стал рисковать ради разговора со мной. Ты чуть не выгнал меня из лавки, пока не увидел кристалл. А как увидел — сразу усадил на стул.

Лицо Гануса стало кислым.

— Макс, я называю честную цену…

— Честную? — перебил я. — Тогда объясни мне. Всё это можно добыть только в опасной зоне, рискуя жизнью. А ты оцениваешь их как обычный товар с рынка.

Я наклонился ближе к прилавку.

— Если эти реагенты действительно стоят копейки, почему ты так быстро передумал насчёт моей заразной хвори?

Ганус тяжело вздохнул и сжал губы.

— Хорошо, — сказал он тихо. — Ты прав. Эти реагенты могут стоить больше. Не знаю, может чуть больше шести золотых у тебя здесь наберётся.

Чего⁈

— Тогда в чём проблема? — спросил я. — Покупай по справедливой цене!

Ганус посмотрел на меня с горечью.

— Проблема в том, Максим, что я не могу. Ефим запретил всем торговцам иметь с тобой дела ещё когда изгнал. Кто нарушит — многого лишится.

Значит, всё-таки дотянулся.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего, — развёл руками алхимик. — Не могу я покупать у тебя! Слишком большой риск.

Я молча собрал все реагенты обратно в сумку. Ещё один путь отрезан. Паутина старосты оказалась шире, чем я думал.

— Тогда зачем было останавливать меня? И оценивать товар? — спросил я, затягивая шнурок рюкзака.

— Ну, — Ганус неловко пожал плечами, — вдруг ты бы согласился на два золотых.

— Да уж, — я поморщился. — С тобой дела иметь себе дороже.

— Следи за языком! — Ганус со злостью ударил ладонью по прилавку.

Снаружи послышалось предостерегающее рычание Актрисы, и алхимик мгновенно сжался.

Ладно, вариантов нет.

— Чёрт с тобой, забирай за свою цену.

— С удовольствием, приходи через пару дней и всё куплю. Сейчас у меня нет даже десяти серебряков. Я вчера закупил много реагентов и трав.

Приплыли…

— Только потратил на тебя время, — пробормотал и пошёл на выход.

— Максим! — окликнул меня Ганус, когда я уже взялся за ручку двери. — Ладно, послушай… Ирма много со мной работала. Я куплю за справедливую цену, но приходи через пару дней и ночью, ладно?

Я молча вышел из лавки. А что ему сказать? Что будет уже поздно?

Красавчик и Актриса тут же присоединились ко мне.

Теперь стало окончательно ясно — у меня закончились варианты. И что тогда остаётся? Только надеяться на лекаря или торговца Тимофея.

А если и они не появятся?

Я ускорил шаг, направляясь домой. Времени оставалось всё меньше.

Вдруг меня окликнул мужской голос:

— Эй, парень! Задержись.

Я обернулся. Ко мне приближался широкоплечий мужчина лет сорока в добротной кожаной куртке. На его предплечьях поблескивали зелёные татуировки Мастера — довольно насыщенные, кстати.

Лицо незнакомца показалось смутно знакомым, но я не мог вспомнить, где его видел. Может Макс в детстве встречал?

— Чего? — коротко спросил я.

Мужчина подошёл ближе, его глаза с неподдельным интересом изучали Актрису. Рысь спокойно сидела рядом со мной, но её уши чуть подрагивали — она чувствовала напряжение.

— Меня зовут Кирилл, — представился он. — Часто бываю в округе. Сегодня трудно было не услышать, что ты поймал стихийного зверя.

Он присел на корточки, внимательно осматривая рысь. Актриса не дрогнула, но я почувствовал, как она готовится к прыжку в случае угрозы и мгновенно успокоил её через нити связи.

— Красавица, — пробормотал Кирилл с восхищением. — Ветряная рысь. Шерсть качественная, пропорции правильные. Скажи, ты её продаёшь?

— А что, купил бы? — уточнил я.

— Более чем, — кивнул он. — Как раз ищу таких зверей для постоянного заказчика. Готов купить прямо сейчас.

— Сколько предлагаешь?

Кирилл поднялся, почесав подбородок в задумчивости.

— Понимаешь, парень, рынок питомцев сейчас не самый стабильный. Ветряных рысей стало появляться больше, цены упали. К тому же твоя зверюга молодая, без боевого опыта. Это снижает стоимость.

Я нахмурился. Что за бред он несёт вообще?

— И сколько же ты готов заплатить за такую «обесценившуюся» рысь? — спросил с лёгкой иронией.

— Один золотой, — сказал он без запинки. — Это очень справедливая цена для молодого зверя в нынешних условиях.

Один золотой. Ровно столько, сколько нужно для погашения долга. Какое удобное совпадение.

— Подумаю, — ответил я, внимательно изучая его лицо. — Может быть, найдутся покупатели, которые оценят её выше.

Кирилл пожал плечами.

— Как знаешь, но я сомневаюсь, что кто-то даст больше. Рынок есть рынок. Подумай, я загляну к тебе домой попозже, чтобы уточнить. Вечерком.

Он развернулся и зашагал прочь, оставив меня в задумчивости. Что-то в этом разговоре меня насторожило. Как-то быстро он нашёл меня, да и слишком точно назвал нужную сумму.

Я направился в сторону дома, погружённый в мрачные размышления.

Чёрт, так много времени провёл в опасной зоне, выслеживая ветряных рысей. Неделя упорной охоты, схватки, наконец — успех. Казалось бы, всё просто. Поймал — продай. Ан нет…

И что теперь? Да, они стоили один-два золотых, но…

Рыси были близнецами. Прожили всю жизнь вместе. Режиссёр доверился мне только потому, что я пообещал защищать их обоих. А Актриса сдалась лишь для того, чтобы остаться с братом.

И теперь я должен разлучить их? Это чистое предательство. Нет, похоже придётся продать сразу двух в одни руки. Так они хотя бы останутся вместе.

У меня было столько планов, и все они рухнули за один день. Договориться с торговцем Тимофеем или дождаться лекаря, который разобьёт ложь о моей болезни — тогда жители перестали бы шарахаться от меня, а ложь Ефима бы вскрылась. Можно было бы найти покупателей, заключить сделки, занять денег у кого-нибудь из зажиточных семей. Лишить «дряблую лису» авторитета, в общем — найти решение! Но завтра это всё не будет иметь смысла, если на Ольгу оденут кандалы.

Третьим козырем были реагенты из опасной зоны. Но Ганус оказался без денег, да ещё и надуть пытался. Впрочем, логика у него железная: зачем платить больше, если можно попытаться надурить?

Всё пошло прахом. Лекарь задерживается, Тимофей вообще не приехать. Рассрочка? Не вышло. Алхимические реагенты? Кроме Гануса их никто не покупает в этой глуши. А даже если бы кто-то и захотел — никто не решится, пока я «заразен».

Дьявол! Неужели остаётся только продать зверей? Афину? У меня не поднимется рука! Красавчика? Тоже.

Ха, классно мыслишь. Будто рысей сможешь?

Чёрт, это будет тяжело. Но когда на кону стоит спокойствие и жизнь матери, даже самый дорогой питомец отходит на второй план. Логика была безжалостной, но понятной.

И всё же… этого так не хотелось делать!

Чёрт, чёрт, чёрт! Должен быть способ! Нужно подумать…

Я уже подходил к своему дому, когда из-за поворота мне навстречу вышел худощавый мужчина с луком за плечом. Лицо казалось смутно знакомым — один из тех типов, которые мелькают на периферии зрения, но в памяти не задерживаются.

— Ты продаешь своего зверя? — спросил он вместо приветствия, приближаясь размеренным шагом охотника.

Мастер — зелёные татуировки на предплечьях выдавали его с головой. Правда, узоры были бледнее, чем у Кирилла.

— А ты кто? — настороженно уточнил я.

— Василий, — представился он с улыбкой, которая не коснулась глаз. — Охотник. Животное у тебя что надо. Не продашь ли?

Второй покупатель за день. Какое удивительное совпадение.

— Смотря какую цену назовёшь, — осторожно бросил я.

Василий приблизился, оценивающе осмотрел Актрису. Рысь встретила его взгляд с царственным равнодушием.

— Зверь хороший, спору нет, — протянул он задумчиво. — Жаль только, что времена неудачные. Раньше за такую красавицу три-четыре золотых получить можно было.

Он вздохнул с показным сожалением.

— Полтора золотых, — сказал Василий без предисловий. — Но с условием.

— Каким?

— Мне нужна гарантия, что зверь здоров. Документ от лекаря или что-то в этом роде. Без этого максимум золотой дам — риск слишком большой.

Другой подход, но результат тот же — я получу ровно сумму долга.

— Понятно, — кивнул я. — Ефима случайно не знаешь?

— Старосту? — он чуть дёрнулся, словно ужаленный. — Естественно, знаю. Кто его не знает? — Голос стал жёстче. — Слушай, парень, хорошие покупатели долго не ждут. Решайся быстрее.

— Чего так торопишь? — я прищурился.

— Время — деньги, — он шагнул ближе, нависая надо мной. — Продавай рысь, пока предлагают. Как раз такая мне нужна.

— Нет, — отрезал я и попытался обойти его, но цепкие пальцы вцепились в мою руку.

— Парень, последний раз говорю — пожалеешь! Продавай!

— Лапы убери, — рука сама потянулась к рукояти ножа. — Я тебе разве что-то должен? Одно слово и тебе глотку перегрызут, мужик.

— Думаешь, у меня зверей нет? — оскалился Василий, но в голосе прозвучала неуверенность.

— А ты думаешь, что у меня один?

Актриса издала низкое, угрожающее рычание. Красавчик на моём плече распушился, превратившись в белый комок ярости. Из потокового ядра я почувствовал готовность Афины материализоваться по первому зову.

Василий быстро отпустил мою руку, сплюнул и отступил.

— Ещё встретимся, вот увидишь, ты не обрадуешься, — бросил он и зашагал прочь, стараясь не оглядываться.

Я прошёл во двор и опустился на старую деревянную лавку у дома. Актриса тут же подошла и села рядом, её серебристые глаза внимательно изучали моё лицо. Красавчик устроился у моих ног, свернувшись белым комочком.

В прошлой жизни мне доводилось продавать собак. Но то были щенки, ещё не привязанные к хозяину.

И что я собираюсь делать?

— Слушай, девочка, — тихо заговорил я, поглаживая рысь по голове. — Мне нужно кое-что обсудить с вами.

Актриса чуть наклонила голову, её уши дрогнули. В потоковом ядре я почувствовал беспокойство Режиссёра — он откликнулся на серьёзность моего тона.

— Возможно… — я сделал паузу, подбирая слова, — мне придётся временно разлучиться с вами обоими. Не навсегда, понимаешь? Просто… на какое-то время.

Реакция была мгновенной. Актриса резко вскинула голову, её глаза расширились. Из потокового ядра ударила волна паники — Режиссёр буквально метался внутри, посылая хаотичные импульсы тревоги.

Рысь издала тихий, но полный отчаяния звук — что-то среднее между скулением и рычанием. Она прижалась ко мне всем телом, её лапы легли мне на колени, а морда уткнулась в грудь.

— Нет, нет, — попытался я успокоить её. — Это не навсегда. Я обещаю…

Но Актриса только сильнее прижалась, её дыхание участилось. В связи с Режиссёром я чувствовал настоящую панику — для них разлука со Звероловом, которому доверились, была немыслимой.

ПРОКЛЯТЬЕ!

Красавчик поднял голову, его тёмные глазки метались между мной и рысью. Даже он понимал, что происходит что-то неправильное.

Режиссёр в ядре забился ещё сильнее, и я почувствовал, как он просит материализоваться, чтобы быть рядом с сестрой.

Но я не хотел рисковать и показывать вторую рысь хоть кому-либо. Брат был моим козырем в рукаве.

— Тише, тише, — шептал я, обнимая дрожащую рысь. — Я всё понял.

Ооооооооооох, да почему так сложно, аж сердце разрывается!

— Ладно-ладно, малышка, дай мне подумать…

Я понимал, что обещания будут звучать пусто. Ветряные рыси не переживут разлуки.

Пока я сидел во дворе, за забором несколько раз прошли любопытные. Кто-то делал вид, что просто гуляет, кто-то «случайно» заглядывал через калитку. Весть о моём возвращении и о рыси явно разлетелась по всей деревне.

Это объясняло, откуда так быстро появились покупатели.

Именно тогда во двор вошёл высокий мужчина. Григорий.

— Макс, — спокойно сказал он. — Хорошо, что ты дома. Хочу с тобой поговорить.

Только тебя не хватало.

— Слушаю, — ответил я.

Григорий окинул взглядом Актрису и слегка кивнул с одобрением.

— Неплохая рысь. Твой отец гордился бы. — Он сделал паузу, словно подбирая слова. — Но скажи мне честно, слухи правдивы? Ты правда собираешься её продавать?

— А что, тоже хочешь купить за один золотой? За последние пару часов все только и хотят, что купить рысь, — не удержался я от сарказма.

Лицо Григория стало серьёзным.

— Значит, уже были предложения, — констатировал он. — Макс, я всегда был добр к тебе, правда ведь? Говорю тебе как старший товарищ.

Он подошёл ближе, понизив голос до доверительного тона.

— Парень, ты же понимаешь, в каком положении оказалась твоя мать? Долг висит, сборщик завтра придёт. Это серьёзные люди, шутить не будут.

Григорий покачал головой с сочувствием.

— А ты два года болел, ничего не знаешь о том, как дела ведутся. Думаешь, что можешь диктовать условия?

Интересно. Он явно считает меня наивным мальчишкой, который ничего не понимает.

— И что посоветуешь?

— Продавай, — сказал Григорий, и в его голосе прозвучала отеческая забота. — Один золотой — это честная цена, Максим. Ты молодой, неопытный, зверь тоже без подготовки. В нынешних условиях больше не получишь. Но это тебе поможет.

Он положил руку мне на плечо.

— Послушай старшего. Я в этом деле давно, знаю, как что работает. У твоей семьи проблемы, а ты упрямишься из-за каких-то амбиций. Это неразумно.

— Просто… — я нахмурился, делая вид, что сомневаюсь, — казалось, что такой зверь должен стоить дороже.

— Должен, да не может, — Григорий покачал головой. — Ты же не в столице живёшь, парень. Здесь покупателей немного, и все они знают друг друга. Честно сказать, Ефим всё держит под контролем.

Он отошёл на шаг, скрестив руки на груди.

— К тому же, Максим, подумай о репутации. Если будешь торговаться и требовать невозможного, слух пойдёт. Потом вообще никто иметь дела не захочет. А я ведь хочу помочь.

— Понимаю, — кивнул я.

— Вот и умница, — одобрительно сказал Григорий. — Спаси мать от беды, это главное. А дальше жизнь наладится. Опыт наберёшься, новых зверей поймаешь. Всё ещё впереди у молодого Зверолова.

Он развернулся к выходу, но у калитки остановился.

— Решай быстрее, Максим. Время не ждёт, а покупатели могут передумать. Не всем нравится иметь дело с… ну, ты понимаешь.

Григорий ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. Все вокруг считали меня неопытным юнцом, который ничего не смыслит в жизни. И пытались этим воспользоваться.

Я остался во дворе, чувствуя, как стены ловушки сжимаются вокруг меня. Ефим создал систему, в которой у меня не было выбора.