Егерь

Глава 30 Крах надежд

На крепостной стене возле западной башни нас встретили несколько стражников. Среди них я узнал того самого, которого Мария несколько недель назад учила уму-разуму. Глядя на него, я только сейчас понял, какой ценой доставалась оборона крепости. Даже несмотря на то, что западное направление не было основным в ходе осады, защитники этих рубежей выглядели изрядно потрепанными. Знакомый нам стражник сильно исхудал, на его некогда холеном бородатом лице сейчас не было живого места. Посеченное шрапнелью, оно было суровым и мрачным. Через правый глаз была наложена повязка, пропитанная уже запекшейся кровью. Его товарищи выглядели не лучше. Почти у каждого было ранение — у кого рука перебита, у кого нога перевязана. Мужчины не обратили на нас никакого внимания. Большинство так и остались на своих позициях, пристально вглядываясь в непроглядный лес позади рва. Я осторожно посмотрел между двумя толстыми бревнами, составлявшими некое подобие бойницы, и ужаснулся. Весь ров, окружавший крепость, был усеян трупами. В нос ударил резкий, чуть сладковатый запах разлагающихся тел. Не было никаких сомнений, что это направление удерживалось ценой больших потерь. Среди трупов я видел как чужаков, так и сотрапезников. Видимо, хоронить товарищей у защитников крепости уже не было ни сил, ни времени, а потому погибших скидывали в общую братскую могилу прямо по ходу боя.

Одноглазый сотрапезник узнал нас и подошел к Марии, мягко, но настойчиво отстраняя меня от края стены.

— Десятник Хома, — представился он.

— Как обстановка, десятник? — строго спросила Мария, перехватывая мою руку и пряча меня к себе за спину. Было видно, что ей больно смотреть на израненное, опухшее лицо стражника, но девушка сохраняла выдержку.

— Сегодня тише. Там, — десятник указал на южные ворота, — куда жарче. Вы того, малого к краю не пущайте, пальнуть могут. И это, того… Прощения за тот случай у вас просим.

— Забыли, — потеплевшим голосом ответила Мария. — Нам бы на башню.

Девушка показала десятнику жезл, и у того от удивления открылся заплывший глаз.

— Кнеса… того? — косноязычно спросил он шепотом, так, чтобы соратники не услышали. Мария утвердительно кивнула.

— Погиб кнес. Пал смертью храбрых в бою. Теперь кнесенка Викка руководит обороной.

— А Грижа? — с надеждой в голосе спросил стражник.

— И Грижи нет больше, — в подробности Мария вдаваться не стала и тут же перевела разговор. — Мы посланы кнесенкой, корректировать огонь турели. Проведи нас на башню.

— Слушаюсь.

Сотрапезник оставил за старшего кого-то из сослуживцев и повел нас к уцелевшей башне. Пока поднимались по крутой лестнице на самый верх, он опять завел разговор про тот случай.

— Я ж того, — мялся он, — спасибо вам сказать хотел. После той выволочки я глаз не сводил с Пустоши, как вы и велели. Это нас и спасло тогда.

Десятник дотронулся дрожащей рукой до выбитого глаза и продолжил:

— Они тогда подползали с двух сторон. Ночью. Медленно ползли, укрытые ветками и зеленью, — с пяти саженей не разглядеть. Если бы я тогда не смотрел в оба, как вы велели, нас бы перерезали всех. Мы тогда еле отбились.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Мария вымученной улыбкой и полезла по маленькой лесенке в открытый сотрапезником люк.

Мы оказались на небольшой площадке. Там дежурило еще двое стражников, которых десятник Хома тут же спровадил вниз. По периметру крыша башни была обложена мешками с песком и глиной, так что мне можно было стоять почти во весь рост, но Мария все равно уложила меня возле люка, наказав не высовываться.

— По нужде захочешь, — сказала она, — вставай на коленки и делай дела прямо на мешок. Я не знаю, сколько нам тут сидеть придется.

Пропустив стражников, за нами поднялись Саша и Оан.

— А тут тесновато, — заметил Репей, усаживаясь возле мешков и доставая свой бластер. — Зато обзор чудесный.

— Мария, — обратился к девушке Оан. — Скоро стемнеет, а твой жезл светится, как фонарь. Ты бы замотала его чем-нибудь. Оптики там нет, наведение, скорее всего, радиоволновое. Так что без внешних эффектов мы обойдемся.

Девушка кивнула, оторвала от своей куртки рукав и замотала светящийся наконечник скипетра плотной тканью. Затем она встала на колени, немного выглянув из-за укрытия, и проверила работоспособность своего оружия. Где-то вдалеке послышался механический скрежет приводов турели. Все работало. Саша передал Марии свой визор, и та внимательно изучила открытую местность перед южными воротами.

— Двадцать танков. В километре от крепости, — сказала она, — перегруппировываются. Семь подбитых горят на поле. Болотов молодец.

— Быстрее бы этот молодец докумекал, что за нами лететь надо, — ответил Саша, пристально вглядываясь в западном направлении.

— Догадается, — уверенно ответил Оан.

— А как все же ты тут оказался? — наконец задала интересующий нас всех вопрос Мария.

И Оан начал свой рассказ, высунувшись из люка лишь на полкорпуса и положив перед собой свой большой шлем.

— Мы с Германом долго шли до точки, где последний раз выходили на связь десантники. По пути нам никто не встретился. Подземные тоннели, кстати, очень хорошо сохранились. Похоже, то были пути сообщения между городами, выстроенные на случай радиационного заражения после столкновения с планетоидом.

— Радиация? — уточнил Репей. — Откуда?

— У нас было достаточно времени, чтобы изучить этот планетоид. Он был богат тяжелыми металлами, был там и уран. Вернее, его оксид.

— Вы боялись, что при столкновении с землей планетоид будет вести себя, как атомная бомба?

— Да мы тогда уже знали, что чистой реакции быть не может, поскольку для полноценного атомного взрыва необходим изотоп урана, а не его оксид. Но тем не менее предсказать поведение этого планетоида при входе в атмосферу, а тем более при ударе о землю не мог никто. Вот и перестраховались. Мы даже все свои атомные электростанции остановили за месяц до расчетного часа столкновения.

— Ясно. А дальше-то что было? Вышли вы в Пустошь…

— На поверхности мы обнаружили много трупов. По всему, там был жаркий бой. А после мы нашли тело Чака. Он занял позицию и до последнего отстреливался, прикрывая отход Ковалева и Козырева. Нам повезло, мы обнаружили следы на снегу — он там еще не растаял. Они уходили к ближайшему куреню Шуйской кнежити, к брату Владеймира. Туда мы и направились. Идти строго по следам поостереглись, поскольку понимали, что можем наткнуться на тех, кто преследовал ребят. Шли долго. Тяжело шли, лесами. Снег вязкий, топкий, а под снегом валежник. Местами продирались болотами. Радиосвязь тоже решили отключить — боялись, что Боровский засечет наши сигналы. И не зря боялись. На развилках мы видели блокпосты. Много вооруженных людей, по виду — молодые кореллы. Вели они себя очень организованно, но чувствовалось, что опыта у них маловато. То ли их Боровский в спешке готовил, то ли сам не силен в караульной службе, но даже я замечал в их действиях сырость и неопытность. В общем, пробрались мы к крепости Соррибора и поняли, что она пала. В округе много кореллов, много пленных, их куда-то уводили небольшими группами. Крепость, видимо, сдалась без боя — следов сопротивления мы не обнаружили. Тут бы нам и уходить обратно, да заметили нас. Дней семь мы уходили от облавы в леса. Преследовали нас уже сборные группы кореллов и сотрапезников. Тогда мы поняли, что среди местного населения много перебежчиков. На восьмой день удалось оторваться от погони. Наши батареи иссякли, так что даже если бы мы и захотели с вами связаться, то не смогли бы. Да и не было никакого смысла. Вы все равно прилететь за нами не смогли бы, мы же понимали, что в «Ермаке» топлива в обрез.

— Как же вы выбрались?

— А поймали нас.

— Кто? — хором спросили Мария и Репей.

— Как же их Герман-то назвал? Ах да! — вспомнил Оан. — Паразиты.

— Кто? — не поняла Мария. — Может, партизаны?

— Да. Это самое слово! — согласился с версией Марии Оан. — Партизаны. В общем, те, кто не был согласен с решением Соррибора о сдаче крепости. В основном стражники и охотники со своими семьями. Они покинули крепость еще до появления основных сил Боровского у ее стен. От них мы узнали, что Соррибор пленил наших ребят и отпускать не собирается. Что было после сдачи крепости, они не знали.

— А как эти партизаны планировали выживать в диком лесу? На что надеялись? Куда шли? — поинтересовался Саша.

— А это как раз самое интересное, — оживился Оан. — От них мы узнали, что где-то в Пустоши есть небольшое поселение друидов.

— Шаманов, что ли? — переспросила Мария.

— Нет, они их именно друидами называли. Лесные волшебники, в общем. О них легенды в их курене ходили. Мол, лечат любую болезнь, с животными разговаривают и даже умеют ими управлять, освещают и отапливают свои жилища без огня. Рассказывали, мол, некоторые заплутавшие или раненые охотники натыкались на их поселение в Пустоши, а возвращались оттуда уже здоровыми и полными сил. Вот партизаны и шли к этим друидам.

— И вы пошли с ними?

— А что нам оставалось делать? Нашими силами в крепость пробраться было невозможно, а тут хоть какой-то шанс выжить. Те партизаны рассказывали, что эти друиды большей частью под землей живут. Взглянули мы на карту, сверились с показаниями старожилов и поняли, что там, куда они шли, есть еще один выход в Пустошь из подземных тоннелей.

— Вы решили, что сможете таким образом вернуться?

— Ну да. Батареи зарядить, подкрепиться. И в путь.

— С чего вы решили, что там будет электричество? — недоверчиво спросил Саша.

— «Отапливаются и освещают жилища без огня», — напомнил Оан. — Конечно, мы решили, что там есть какой-то источник энергии.

— Ну не томи. Нашли вы этих друидов? — вглядываясь в сгущавшиеся сумерки через визор, спросила Мария.

— Нашли.

— И кто эти волшебники?

— Вы не поверите — моя команда.

Мария резко отстранила от лица визор и уставилась на Оана.

— Те, что оставили тебя за полярным кругом помирать? — уточнила она.

— Да. Только сильно постаревшие.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее…

Подробнее Оан рассказать не успел. Темнеющее небо над трактом с южной стороны внезапно озарилось яркой вспышкой. Через несколько секунд до нас донесся раскат грома, и в то же мгновение у нас над головами, шелестя и посвистывая, пронеслось что-то зловещее, и сразу же серия мощных взрывов раздалась где-то позади нас.

— Ах ты ж, собака такая! — выругалась Мария, вновь прилипнув к своему визору.

Очередная вспышка рассекретила позиции артиллерии Боровского. Танки он вывел из боя не просто так. Сперва он использовал их как отвлекающий маневр, а сам в это время организовывал укрепленные позиции прямо перед крепостью, всего в полутора километрах от южных врат. Теперь же этими танками он прикрыл позиции артиллерии, вкопанные глубоко в землю.

— Ничего, твари, — Мария принялась наводить электродуговую пушку на укрепрайон Боровского, — мы вас и оттуда выковырнем.

Еще мгновение, и витое дуло пушки начало обволакиваться голубым свечением, а затем прозвучал и сам выстрел. С такого расстояния он был не так оглушителен, но зато очень эффектно выглядел. Толстая и прямая, словно стрела, молния полыхнула прямой наводкой куда-то в сторону тракта. Вдалеке тут же вспыхнуло белое зарево. Поднялся сизый дым, и Мария вскинула руки в победном жесте.

— Прямое попадание! И танки, и пушки одним ударом! — выкрикнула она, ликуя. Саша тут же схватил ее визор и начал вглядываться вдаль — хотел увидеть результат меткого выстрела.

— Как-то глупо, — спокойно заметил Оан, даже не попытавшись выбраться из люка.

— Что глупо? — удивилась его реакции Мария.

— Глупо Боровский поступил. Все яйца в одну корзину сложить, и это обладая умом и мощностью суперкомпьютера «Колыбели»? Не укладывается в голове такая недальновидность.

— Ну-ка, — протянула Мария руку к Саше, — дай взглянуть, что там получилось!

Девушка с минуту пыталась разглядеть хоть что-то в густом дыму взрыва, а потом вздрогнула. Сизый туман вновь озарился вспышкой. Теперь это выглядело, как удар молнии в могучем облаке, обволакивавшем все поле вокруг тракта. Мимо нас вновь пролетели снаряды и успешно поразили несколько домов рядом с тем местом, где находился «Ермак».

— Да быть того не может! — в сердцах выдохнула-простонала Мария.

— Думаю, я знаю, что происходит, — сказал Оан, вылезая из люка. — Позволь.

Техник мягко отстранил Марию и взял из ее рук визор. Он смотрел на артиллерийскую позицию Боровского довольно долго и наконец произнес:

— Туман рассеялся. Мария, ты можешь повторить свой выстрел?

Девушка подняла руку и, хорошенько прицелившись, произвела еще один залп. Визуально эффект от выстрела был таким же впечатляющим, как и в первый раз, но уже спустя пару минут облако вокруг цели вновь озарилось вспышкой. Наше мощное оружие, казалось, не наносило никакого ущерба ни танкам, ни пушкам, которые эти танки прикрывали.

— Все ясно, — спокойно сказал Оан, опуская визор. — Нужно уходить. Больше мы ничего не можем противопоставить гению Боровского.

— Что? Что ясно-то? — начала психовать Мария. — Ты можешь толком объяснить, что происходит?

— На этих машинах установлено дополнительное оборудование. Похоже, Боровский понял принцип действия электродуговой установки и нашел эффективный способ нейтрализовать ее.

— И как? — удивился Саша. — Эта штуковина разносила все в пух и прах десятилетиями, а теперь что?

— Они связали все танки в электрическую цепь. Видимо, используют сверхпроводники. Танки, таким образом, улавливают и пропускают напряжение выстрела через себя и уводят всю энергию в землю. По сути, они состряпали буквально на коленке огромный громоотвод. А пушки, что находятся позади этих танков, получили возможность расстреливать крепость прямой наводкой.

На Марию было больно смотреть. Ноги ее как будто подкосились, и она упала без сил рядом со мной. Выстрелы звучали все чаще, снаряды начали падать в опасной близости от нас.

— Что же нам делать? — растеряно оглядываясь и чуть не плача, спросила Мария.

— Думаю, нам нужно рискнуть и попробовать добраться до «Ермака» своим ходом, — предложил Оан.

— Это если нам будет, к чему возвращаться, — парировал Репей. — Боровский прекрасно знает, где находится наша позиция у северных врат. Судя по всему, он метит именно туда. Выдвигаться стоит только после окончания их артобстрела.

Все уставились на Марию, ожидая ее решения. Никто не оспаривал ее лидерство, но я видел, насколько обременительным оно сейчас для нее было. Девушка закрыла глаза, сделала два вдоха и сказала:

— Ждем двадцать минут и, если Болотов за это время не додумается поднять в воздух челнок, выдвигаемся к нему. Эта тварь Боровский может в любой момент разнести южные ворота и пустить в ход оставшиеся танки. Их-то мы сможем перебить.

Все согласились с ее решением. Мы остались на западной башне ждать. Минуты потянулись, словно резиновые. Раскаты канонады доносились до нас все чаще, обстрел становился все плотнее. Буквально вся крепость полыхала. Я не смог найти ни одного целого, не охваченного огнем здания. На улицах царил хаос. Выкуренные бомбежкой из своих погребов люди хаотично бегали по улицам, тщетно пытаясь спастись от летящей с небес смерти. И сотрапезники, и кореллы гибли десятками, сотнями. Уже через десять минут город был полностью объят пламенем. Остановить пожар было не по силам уже никому. Уцелевшие люди поняли это и начали стягиваться к городским стенам, где разрывы снарядов были более редкими. Часть напуганных жителей, человек тридцать, собрались и возле нашей башни. Они переговаривались о чем-то с защитниками крепости. Стражники, видимо, пытались успокоить горожан, но волнения было уже не унять.

— Чего они требуют? — спросил Репей, указывая на эту картину. Мария пожала плечами.

— Кто ж их знает?

Тут к нам поднялся десятник Хома. Он высунулся из люка и прокричал:

— Люди в Пустошь собрались. Требуют, чтобы мы провели их через ворота.

— Отряди двоих бойцов! — крикнула ему в ответ Мария. — Пусть проведут их вдоль стены к южным вратам. Найдите кнесенку Викку. Она организует эвакуацию.

— Что она сделает? — не понял десятник.

— Отведи людей к Викке! Она их выведет в Пустошь тайными ходами!

— Добро, — десятник уже ушел было, но потом опомнился и вернулся. — А нам что делать?

— Прикрывайте их отход до утра, а дальше спасайтесь сами. Возьмите провизии и оружия, сколько унесете. Экономить уже нет смысла.

— А с вами что будет?

— А мы постараемся прикрыть вас на случай штурма.

Хома посмотрел на Марию как-то тоскливо, с болью, но больше ничего не сказал. Он ушел, а мы так и остались на месте, провожая его отряд взглядом.

Звуки канонады стихли так же внезапно, как и начались. Нам пока везло — ни один снаряд не угодил ни в башню, где мы находились, ни в крепостную стену.

Мария вновь прильнула к визору:

— Кажется, готовят штурм крепости, — сказала она. — Много групп по пять-десять человек занимают позиции.

— Стрелять будешь? — уточнил Оан.

— Все равно, что из пушки по воробьям. Стражники и сами от пехоты отобьются. Вмешаемся, если танки пойдут на прорыв.

И танки пошли. Только не с южного направления, а с северного, которое прикрывал «Ермак». Само сражение мы не видели, слышали лишь грохот боя. Видели, как на северной части крепостной стены рухнули сразу две башни. Причем самое ужасное, что мы не слышали, как ведет огонь наш челнок.

— Что делать будем? — спросил Марию Оан. — Теперь там пекло. Идти опасно.

На лице Марии читались и растерянность, и страх, и горькое осознание приблизившейся вплотную беды.

— Вместе идти опасно, — помог Марии Саша. — Я пойду. Если с Болотовым что и случилось, попытаюсь поднять «Ермак».

Мария взглянула на Сашу с тоской. В глазах стояли слезы.

— Я не могу…

— Все нормально, — перебил ее Репей, прикладывая свой палец к ее губам. — Я приведу «Ермак». Обещаю.

Мария крепко обняла пилота и кивнула. Саша развернулся к выходу, но резко остановился, услышав крик Оана:

— «Ермак»!

Мы все взглянули в сторону, в которую указывал техник. В дыму пожарищ, завывая всеми маневровыми двигателями, тяжело и грозно поднимался наш гордый челнок, сбрасывая с себя горящие бревна. По нему тут же открыли огонь, силовое поле его постоянно мерцало от прямых попаданий. Набрав высоту, наша грозная птица, озаряемая алыми отблесками пожаров, немного накренилась и поползла в нашу сторону.

— Бегом! К южным воротам! — скомандовала Мария, ликуя. — Единственное место, где он сможет сесть — там!

Началась дикая гонка наперегонки со временем. За считанные секунды мы преодолели все ступени башни и бросились вдоль крепостной стены к нашему единственному шансу на спасение. Внизу нам пришлось преодолевать толпы обезумевших сотрапезников. Первым шел Репей. Словно огромный ледокол, он распихивал людей, расчищая для нас дорогу. За пилотом бежала Мария, мы с Оаном спешили следом. Техник нес меня на руках, бросив свой шлем. «Ермак» пролетел у нас над головами на минимальной высоте, обдавая толпу резко пахнущей реактивной струей из сопел, и скрылся за догорающим кнесовым дворцом.

— Еще немного! — выкрикнула Мария, оборачиваясь. Сколько же было надежды в этом «немного»! Оно буквально источало эту надежду. Несмотря на то, что сам я не бежал, мое сердце колотилось в груди так, словно за мной гнался сам Лаог. Двор, другой, оббежать полыхающий ров, перепрыгнуть через окоп. «Еще немного, — вертелось у меня в голове, — еще немного». Вот уже и здание электродуговой установки. Мы обогнули ее и оказались на улице, ведущей к площади. Она была полна людей. Вооруженные стражники, обгоревшие и черные от копоти сотрапезники, полуголые кореллы, дети, женщины — сотни лежащих на сырой, местами горящей земле людей. Кожу жадно лизал жар полыхающих зданий, дыхание перехватывало, глаза слезились от гари.

— Тут не пройдем! — крикнул Репей. — Затопчут!

— Туда! — приняла решение Мария, указывая на полуразрушенную башню метрах в ста от центральных ворот.

Мы бросились в полупустой переулок и понеслись по нему к стене. Первым в горящую башню ворвался Саша. Через секунду он вынырнул из дыма и, кашляя, доложил:

— Если пойдем сейчас, успеем.

— Вперед! — решилась Мария.

Оан зажал мне лицо рукой и нырнул в сизый дым следом за девушкой. Я не дышал и ничего не видел, только слышал, как тяжело и гулко бьется в груди техника его могучее сердце. Он тоже задержал дыхание и успел выбраться со мной на крепостную стену как раз в тот момент, когда легкие его рефлекторно захватили драгоценный воздух. Вдохни он секундой раньше, мы, возможно, так и остались бы в той башне навеки. На размышления времени не было, мы бросились к центральным воротам, вокруг защелкали пули. Штурм уже начался. Из Пустоши крепость стали поливать свинцовым дождем. Оан перехватил меня поудобнее, и теперь я видел, как оставшаяся позади нас башня рухнула. Последние сто метров преодолели очень быстро, несмотря на то, что приходилось бежать, максимально пригнувшись. Наконец достигли ворот и увидели, что «Ермак» завис всего метрах в двадцати от нас над главной крепостной площадью. Болотов искал место для посадки, но боялся подавить людей. Мария отчаянно замахала ему руками:

— Сажай машину! — закричала она. — Мы спускаемся.

Челнок плавно развернулся к нам носом. Сквозь закопченные, покоцанные стекла «Ермака» мы увидели силуэт Коли.

Вот он отчаянно жестикулирует, что-то кричит нам, но мы никак не можем понять, что именно он хочет нам сказать. И тут позади кнесова дворца, круша на своем пути горящие избы сотрапезников, выкатывает на прилегающую к площади улицу огромная зверюга. Ее глаза горят белым огнем, слепя и нас и людей на площади. Зверь грозно рычит, изрыгая из себя столб сизого дыма. Зверюга замирает на мгновение, а затем захлебывается в длинной пулеметной очереди. Люди на площади падают, как подкошенные. Валятся друг на друга, захлебываясь в собственной крови. Зверюга делает еще один небольшой поворот и, заметив зависший над площадью «Ермак», наводит на него свой огромный ствол.

Я успел посмотреть на Марию — ее лицо изуродовано маской отчаяния. В глазах, полных слез, отражается полыхающий город. Мария что-то кричит, но за выстрелом зверюги я ничего не слышу. По нам ударяет звуковая волна, а «Ермак» в это же мгновение круто задирает нос, пытаясь увернуться от снаряда, выпущенного по нему прямой наводкой. Яркое голубое свечение сигнализирует нам о том, что снаряд срикошетил от силового поля. «Ермак» вновь опускает свой нос и резко разворачивается в сторону врага. Еще мгновение — и они оба открывают огонь друг по другу. Плазменный заряд попадает прямо в лоб зловещей твари, и та взрывается, выпуская на волю огромный фонтан огня и искр.

Я перевожу взгляд на челнок и вижу в его правом борту огромную пробоину. Наш челнок горит. Его двигатели натужно ревут. Болотов изо всех сил старается удержать машину в воздухе, но она его уже не слушается. Один двигатель заклинило, и наша некогда грозная птица начинает медленно вращаться. Двигатели ревут еще сильнее, и машина начинает подниматься выше. Вращение усиливается. Наконец Болотову удается выровнять машину — видимо, он вырубил заклинивший маневровый двигатель. И только мы подумали, что все самое страшное позади, как воздух сотрясает раскат грома.

Я вздрагиваю и рефлекторно перевожу взгляд в сторону, откуда раздался звук. Боровскому только это и нужно было — заставить «Ермак» подняться выше, чтобы дать по нему залп из всех орудий. И Коля делает невозможное. Он вырубает половину двигателей, а другую выводит в режим форсажа. Разбитая, горящая машина, дико взревев, делает в небе над кнежитью кульбит вокруг своей оси и пропускает прямо под брюхом почти все снаряды. Почти все. Почти удалось. Но один из снарядов все же цепляет хвостовое оперение челнока и выводит из строя маршевый двигатель. Маневровые уже не справляются с нагрузкой. Челнок дает деферент на нос и начинает плавно снижаться, подгоняемый маневровыми двигателями. Он набирает скорость, проносится у нас над головами и направляется в сторону противника. Там я вижу тот самый укрепрайон из хитрых танков-громоотводов и пушек. Тех самых пушек, которые нанесли «Ермаку» эту смертельную рану.

Мы стоим на крепостной стене и не шевелимся, наблюдая, как рушится наша последняя надежда на спасение. Видим, как Коля Болотов в последние мгновения своей жизни дает залп по укрепрайону Боровского, а затем направляет свой горящий челнок в самый его центр.

— Коля! — кричит Мария, но ее крик тонет в грохоте страшного взрыва.

Огромный гриб огня мгновенно поднимается на немыслимую высоту, озаряя все вокруг. Нас сбивает с ног взрывной волной, но мы тут же вскакиваем и устремляем свой взор туда, где только что погиб наш друг. Коля унес с собой жизни многих противников, множество техники уничтожил, и это могло бы дать шанс обороняющимся дотянуть до утра. Если бы не множество громадных зверюг, сейчас выезжающих по флангам на боевые позиции. Они синхронно выстраиваются в линию и почти одновременно стреляют по крепостной стене. Еще мгновение — и мы увидимся с Колей. И мне почему-то совсем не страшно.