Дьявольский кредит

Глава 28 Кровь и потроха или круговорот жизни и смерти

Он осознал себя окружённым тьмой, но не той, какая была вокруг, когда он падал в Забвение, нет, сейчас тьма была густой, плотной, обволакивающей и как будто… уютной, что ли? Постепенно из тьмы вокруг начали проступать смазанные образы, перетекающие один в другой. Это было похоже на воспоминания… Только это были не его воспоминания, кроме того, как он ни пытался сосредоточиться, он не мог увидеть лиц или расслышать имён действующих лиц. Он словно слышал в звуках, доносившихся до него, сотни и тысячи имён в одном. Фрагменты историй, наблюдаемые им, при многократном повторении схожих между собой, но отличных в нюансах и обстоятельствах, кусков чужих жизней, сменяли друг-друга, представляя собой пёстрый мозаичный калейдоскоп обезличенных и, в то же время, относящихся к сотням живших в разное время очевидцев, воспоминаний. В свою очередь, он тоже не был сторонним зрителем, каждый раз наблюдая очередную рваную сцену прошлого глазами одного из её участников и переживая все эмоции и ощущения, испытанные им. Не успевал закончиться один эпизод этого безумного фильма, как начинался другой, а то и несколько одновременно, смешиваясь и переплетаясь между собой. От изобилия и разнообразия происходящего разум бурлил и готов был вот-вот взорваться. Множество эмоций одновременно обуревало его, сменяясь быстрее, чем он успевал это осознать. Собственная личность пульсировала, то размываясь и разрываясь на части среди этой пёстрой мешанины образов, то вновь собираясь воедино эдаким маяком во тьме. Происходящее по ощущениям походило на что-то среднее между ночным кошмаром, длительной бессонницей, когда утомлённый разум смешивает грёзы с явью, и безвкусным третьесортным кабаре, единственным достоинством которого является быстрая смена декораций. Невозможно было определить, сколько времени уже прошло в этом странном нездоровом состоянии, да и само время уже словно перестало существовать. Иногда картинка прошлого, а он уже не сомневался, что всё наблюдаемое действительно является имевшими место сценами из истории разной степени давности, приобретала чёткость и он мог осмыслить происходящее. Вот он в яростном бою. В царящем вокруг хаосе слышны крики умирающих, его собственный меч рассекает врагов одного за другим, обагряя лицо, как и всё вокруг, тёплыми брызгами крови. Вдруг ярость схватки сменяется спокойной сосредоточенностью, меч в руке обращается в нож для резьбы, а очередной враг в ореховую ножку детской кроватки. Мгновение и вместо деревянной ножки он держит в руках костяную панель, готовящуюся стать рукояткой кинжала, и наносит на неё причудливый узор. И вновь спокойная бытовая сцена сменяется огнём пожарища, на фоне которого он держит на руках труп кого-то из близких, глядя на ту самую костяную рукоять, которую только что (или уже очень давно?) сделал. Только она уже на кинжале, торчащем из груди того, кто умирает на его руках, по которым горячими и липкими струями стекает кровь. И вновь декорации меняются и уже он сжимает шершавую узорчатую кость рукоятки всё того же кинжала, пронзившего глазницу убийцы его сына. Месть свершилась. Образы опять теряют чёткость, обращаясь беспорядочным винегретом бессвязных и чуждых воспоминаний. Подобные просветления повторялись не одну сотню раз, пока он пребывал в горячечном забытьи.

И вот, наконец, Андрей пришёл в себя. Он хотел открыть глаза, но лишь ощутил, как распахнулись веки. Его продолжала окружать темнота.

— Что за херня с моими глазами? Я ничего не вижу! — С нарастающей дрожью в голосе почти вскричал он.

— К сожалению, они совсем спеклись в твоём последнем бою. — Раздался печальный голос Ирнала, который явно нервничал, сообщая эту весть. — Мне не удалось спасти твоё зрение. Всё, что я смог — восстановить их внешний вид.

— То есть, я теперь слепой?!? — В шоке и совершенно бесцветным голосом выдал северянин.

— Сожалею… — Виновато проронил эскулап и принялся за пояснения: — Послушай… Повреждён зрительный нерв и, как бы мне ни хотелось вернуть тебе зрение, заново установить нейронные связи не в моих силах. Хоть я и хороший лекарь, но это недосягаемый для меня уровень мастерства. — В голосе целителя кроме грусти явственно ощущалось чувство вины. Только сейчас Хротгар сообразил воспользоваться сейдическим зрением, не привязанным к глазам. Тьма вокруг тут же расцветилась скоплениями и потоками разношёрстной энергии. Кроме врачевателя вокруг его постели, судя по аурам, сидели все члены его отряда и… Лирдэйл, да, она тоже была с ними.

— Что ж, вовремя я решил заняться обучением магии… Хоть какой-то суррогат зрения. — Мрачно пошутил очнувшийся в попытке успокоиться и найти какие-то положительные моменты. То, что он всё ещё жив, не казалось ему сейчас такой уж удачей. Если бы ему дали умереть, он воскрес бы в целости и сохранности… И способным видеть.

— Как ты себя чувствуешь, старина? — Раздался грубоватый низкий голос Торстейна, в котором сквозило сочувствие. — Ты выжил чудом, благодари Райнара, что собрал кровь и ливер из орков. Уже четвёртые сутки без сознания валялся. Мы с ребятами боялись, что уже не придёшь в себя.

— Не дождётесь. — Грустно усмехнулся незрячий, пытаясь скрыть свой шок за юмором. — А чувствую себя странно. Всё тело болит, а сил через край и никакой усталости.

— О, дружище! Благодари орков за их потроха, а этого чудесного лекаря за то, что смог их в тебя запихнуть! Причём достаточно быстро, чтобы ты не успел на свидание с Одином! — Райнар был как всегда в своём репертуаре, его голос был полон радости за выздоровление товарища. — Когда ты попал к нему на стол, твоя тушка больше напоминала пережаренный дочерна шмат мяса в доспехах. Тебе восемь раз переливали кровь орков, не меньше половины бочки ушло, наверное. Да и добрая половина твоих потрохов пошла на выброс, замену им тоже пришлось брать из невинно убиенных тобой орков. Тканей с них тоже пересадили порядочно…

— Я не понял, а нахер было столько столько орочьей крови на меня переводить, если органы всё равно поменяли? — Слегка опешив осведомился болезный.

— Потому, что твою кровь пришлось слить полностью, она была ужасно отравлена продуктами горения. — Пояснил Ирнал не без гордости, судя по всему, это была самая сложная работа в его жизни. — Из-за этого начали отказывать твои уцелевшие органы. Ритуал очищения плоти мог тебя окончательно убить, по-этому пришлось весь твой организм промывать свежей кровью, на ходу приводя то, что от тебя осталось, в порядок, заодно пересаживая ткани и кожу на замену сгоревшим. — Он ненадолго замялся, но всё же поделился славой с ассистентом. — За последнее отдельно благодари своего кровожадного приятеля, он мастерски умеет разделывать тела. Умудрился ничего не повредить в процессе, да ещё и мне помог тебя штопать. Если бы не он, я бы не успел тебя спасти.

— Спасибо тебе, Райнар, не ожидал, что лечишь ты не хуже, чем свежуешь. — Хмыкнул Хротгар. — Да и вообще спасибо вам всем, ребята, что вытащили. — «Осматривая» своё тело на энергетическом уровне, он поблагодарил друзей. Когда его взгляд… точнее, в данном случае уместнее прозвучит «фокус внимания», добрался до плеч, он удивлённо спросил, указывая пальцем на чётко заметные ярко-красные, с переливами в жёлтый и оранжевый, прямо-таки искрящиеся энергией отпечатки когтистых рук на них: — А это что за Суртово дерьмо?

— На коже тоже видно чёткие чёрные отпечатки ладоней. Даже после повторной пересадки плечевых мышц и кожи, они всё равно проступают. — Неуверенно прозвучал голос Ирнала. — Я не знаю точно, но полагаю, этот след оставил на твоей ауре дух огня.

— И чем мне это грозит? — Осведомился «меченый».

— Понятия не имею! — Ответил лекарь, разводя руками. — Вроде, вреда здоровью эти отметины не наносят, хотя и поглощают понемногу энергию из твоего резерва, но это не критично, она всё равно восстанавливается быстрее, чем убывает. Возможно, кто-то из нурингских магических школ сможет сказать точнее… — Признал он свою несостоятельность в этом вопросе. — Я вообще в первый раз видел живого шамана в действии, а уж духа стихии — и подавно.

— Простите, Ирнал, Вы говорили что-то о повторных пересадках, а ещё перед этим упоминали, что собрали меня чуть ли не по кусочкам. — Он замялся, не решаясь говорить дальше, но через несколько секунд всё же продолжил: — Скажите, а я сейчас сильно смахиваю на лоскутное одеяло?

— Хи-хи-хи… — Раздался звонкий девичий смех Лирдэйл. — Не волнуйся, Ирнал — настоящий мастер своего дела! Ты выглядишь как и прежде, даже следов от швов не осталось… Да и как-то массивнее стал, видимо из-за орочьих мышц. — Под конец девушка немного смутилась, а северянин, хотя и не мог видеть, готов был поклясться, что она в этот момент покраснела. А в следующую секунду наклонилась, чтобы его поцеловать, но её губы были остановлены на полпути его указательным пальцем.

— Я не хочу, чтобы ты делала это из благодарности или жалости. — Мягко прошептал он, приподнявшись, ей на ухо и тут же заметил в её ауре нотку обиды, которую девушка даже не пыталась скрыть. — Впрочем, если ты действительно этого хочешь, можем вечером остаться наедине. — Оперевшись на руку, он встал с кровати и невидящим глазом подмигнул ей. — И вообще, разговаривать с вами, друзья, конечно, чертовски приятно, но я до одури хочу жрать! — Произнёс он уже в полный голос.

— Ну, тогда хотя бы оденься! — Под всеобщий хохот девушка протянула ему штаны, только сейчас возрождённый понял, что, оставив одеяло на постели, стоит у всех на виду совершенно голый.

— … А местные уже кем только тебя не нарекли! И бессмертным, и грозой или убийцей орков, и жнецом Хель, и разящим вихрем, некоторые даже укротителем огня называют! — Продолжал Харальд вводить командира в курс последних событий, пока тот уплетал уже вторую тарелку жареного каре из барашка с варёной картошкой, перед этим приговорив три миски супа из конины. В пылу сражения северянин и не заметил, что окромя врагов походя умертвил и несколько их кобыл. А чтобы добро не пропадало, местные повара пустили их мясо на прокорм дружины, наёмников лорда и дворовой челяди. Причём, за трое суток, что Хротгар провалялся без сознания, конина уже подходила к концу. — И хоть бы слово про нас с ребятами. Как будто нас там вообще не было. — В последней реплике отъедающийся явственно уловил досаду и зависть.

— Спокуха, Волосатый, будет и на вашей улице праздник. — Ухмыльнулся лидер, закинув в рот очередной сочный кусок баранины. — И особенно на твоей! — Подмигнул он другу несколько секунд спустя, прожевав и проглотив мясо. — Поход же только начался! Нам до Эриона через весь континент топать, успеете ещё прославиться. И, готов поспорить, среди местных есть и те, кто меня слепым или безглазым называет. — Наколол он последний кусочек нежнейшего каре и, напоследок улыбнувшись, вновь принялся жевать.

— Да нет, ты чего? Ты здесь героем прослыл, никто не посмеет про тебя неуважительно говорить! — С некоторой неуверенностью в голосе попробовал приободрить друга Харальд.

— Да что ты говоришь! — С нотками сарказма парировал он. — При вас-то, может, особо и не зубоскалят, зная, что мы друзья, но за спиной наверняка. И винить их не в чем особо. Это правда. Если бы не научился энергию чувствовать, был бы слепым как крот! — Помрачнел гроза орков.

— Что ты заладил… — Попытался смягчить его настроение самый смазливый член отряда, впрочем, сейчас его внешность возрождённый мог представить лишь по памяти, она едва ли угадывалась в причудливом переплетении энергоканалов его ауры.

— Хватит! — Не повышая голоса, но достаточно жёстко отрезал укротитель огня. — Я ценю твои попытки меня подбодрить, но всё же достаточно. — Пояснил он чуть смягчившись. — Лучше скажите мне, что ещё у них есть пожевать? Я всё ещё голоден.

— Котлы убирают, похоже, всё, что у них было на сегодня, кончилось. — Извиняющимся тоном ответил Райнар. — Пойду спрошу, может, у них вчерашнее жаркое осталось? — При этих словах Андрею почудились в его голосе озорные нотки, но он не придал этому значения.

— Благодарю. — Ответил он, опираясь подбородком на руки, наблюдая за аурами людей в трапезном зале, постепенно расходящихся по своим делам.

Вернулся товарищ где-то через полчаса с полным котелком. Дальше трапеза проходила в умиротворяющем молчании, только на половине котелка, начиная насыщаться и чувствуя вместо обычной для этого состояния дремоты мощный прилив сил и энергии, Хротгар заметил, что друзья все как один пребывают в каком-то предвкушающем напряжении и смотрят на него, затаив дыхание. Это было заметно даже без зрения, на уровне ощущений и слабых энергетических эманаций.

— Чего уставились? — Спросил он, подняв невидящие глаза от котелка.

— Да вот, не можем понять, как в тебя столько влезает? — практически хором ответили Скорняк, Рыжий и Верзила весёлыми голосами, а разящий вихрь почувствовал, что ему сказали не всё. Впрочем, если спросить в лоб, то отопрутся.

— Я бы посмотрел на любого из вас после трёх суток без крошки во рту! — проворчал он в ответ.

— Ешь, давай, а то остынет, а повара ушли уже. — Вклинился Волосатый.

Когда он доедал остаток котелка, его самочувствие основательно улучшилось, даже боль в мышцах и костях поутихла. К этому времени из трапезной уже рассосался весь прочий люд, он со своей командой были последними, кто занимал стол. Стоило последней ложке потрясающе вкусного жаркого исчезнуть у него во рту, как друзья дружно прыснули, а Атли звякнул мешочком монет о ладонь Райнара.

— А теперь, кто расскажет мне, что происходит? — Сейчас Андрей уже был абсолютно уверен, что его каким-то хитрым образом разыграли.

— Да выяснилось, что наш Скорняк не только по коже мастак работать, но и кашеварить! Поспорили мы с ним, заметишь ты, или нет? — Лукаво произнёс рыжий и снова прыснул в кулак.

— Замечу что? Вы мне дерьмо в жаркое подмешали? — Огрызнулся укротитель огня.

В этот момент все заржали в полный голос. Отсмеявшись первым Кровавый Клинок заговорил:

— Неужели ты о нас так плохо думаешь? — в его голосе звучала укоризна.

— С вас станется! — Проворчал Хротгар.

— Как бы это сказать? Ты теперь ко всему списку ещё и… ПОЖИРАТЕЛЬ ОРКОВ! — Последние слова он красиво растянул, словно объявляя бойца на арене.

— Ты сейчас шутишь, да? — Не поверил Фёдд с ходу в сказанное.

— Нет, СЕЙЧАС я как раз не шучу. Шутка была в том, чтобы ты съел сердце и печень того шамана и не заметил! — На лице Мясника расплылась широченная улыбка, а Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, ему живо вспомнились званные ужины у Ганнибала Лектера в известном фильме.

— Но как? — Подавляя рвотные позывы выдавил из себя возрождённый.

— О, а на эту тему мы с Бъёрни и поспорили! Он не верил, что я сумею скрыть вкус столь необычной дичи! — Гордость просто била фонтаном в голосе и ауре Райнара. — А секрет весь в том, что перед тем, как кинуть мясо в котёл, я его двое суток мариновал, хренли ты думаешь, оно таким нежным получилось? А ещё я оркской крови в бульон добавил, дабы наваристее получилось и картошка тоже ароматом пропиталась, чтобы контраста не было. И я уже молчу про специи и травы!

— Ты, хоть, понимаешь, что каннибалом меня сделал? — бесцветным голосом поинтересовался новоявленный пожиратель орков.

— Да не, ты что? Мы об этом долго спорили! — Вмешался в разговор Торстейн. — Каннибализм — это если бы ты сейчас человечинки поел, а орки — другая раса вообще! — Андрей невесело усмехнулся, подумав, что с такой логикой на земле белым не возбранялось бы есть чернокожих и азиатов, равно как и цветным белых и друг-друга…

— А ничего, что у них тоже две руки, две ноги и голова, в которой, кстати, есть разум? Только они покрупнее, выглядят чуть иначе и говорят не по нашему… Я, кстати, их язык понимаю! — Осадил здоровяка бессмертный. — Может, ты и цверга попробовать на зуб хочешь?

— Не, цвергов нельзя, они дружественный народ, а вот альвом бы я закусил! — Расплылся в мечтательной улыбке Здоровяк, это было столь же заметно по его ауре, как выпущенные кем-то газы в переполненном автобусе, а Андрей был готов биться головой об стол. — Мне один берсерк знакомый, кстати, с почином тебя, рассказывал как-то, что когда они на другой материк в вик ходили, там у противника был наёмник из альвов. Так он, значит, когда в раж вошёл, берсерк этот, ухо этому альву откусил. Вот он после боя пришёл в сознание, достал это ухо изо рта и завялил. Говорил, редкая вкуснятина, очень жалел, что, пока в отключке валялся, трупы уже сжечь успели, так бы много мяса заготовить вышло. — Если бы всё это говорил кто-то другой, Хротгар решил бы, что это шутка, но от наивно мечтательных оттенков ауры верзилы ему стало не по себе.

— Слышь, Торст, — Оторвал его от размышлений командир, — а может ты это, человечинки попробовать хочешь? Вдруг вкусно? — Невесело усмехнулся он. — Ты только честно скажи, чтобы я, если что, случайно не заснул, пока ты рядом! — Тут заржали уже все.

— Зачем ты так? — Обиделся здоровяк, — Людей есть нельзя, это все знают.

— И вправду, чего ты друга обижаешь? — Поддержал верзилу Райнар. — Как в тебя половину ливера из орочьего брюха пересадили, чтоб ты живой остался — так всё нормально, как ты их перед этим всех в лоскуты покромсал — тоже ничего страшного, а как тебе друзья доброе жаркое из твоих честных трофеев преподнесли на обед, так ты сразу в оскорблённую невинность решил поиграть! — Посуровевшим тоном продолжил он. — Кроме того, неужто не слыхал про этот оркский обычай с поеданием сердца и печени?

— Слыхал, и? Я что, на орка похож? — Огрызнулся Хротгар, понимая, что на Вахре ни о христианской морали, ни о категорическом императиве Канта никто и не слыхивал никогда, так что приведённые аргументы по существу и крыть-то нечем, а учитывая то, что при отсутствии оборудования для инъекций, оркскую кровь просто принимали внутрь в качестве целебного снадобья, вообще любые возражения будут выглядеть бледно.

— А всё дело в том, что в тебе сейчас и печень, и почки, и надпочечники, и фрагменты лёгких, и щитовидная железа, и часть желудка, и даже внушительный шмат кишечника пересажены от орков, причём от разных, у кого что целее оказалось, а ещё в тебе сейчас нет ни капли собственной крови — вся перелитая орочья! — Запальчиво ответил Кровавый Клинок. — Да что там кровь? Ирнал и костный мозг в руках и рёбрах тебе пересаживал! Я уж молчу про мышечную ткань! — Он сделал глубокий вдох и уже спокойно продолжил: — Я к чему веду: с твоим количеством пересаженных органов и тканей, если этот их обряд завязан на родовую память, то вполне может сработать! — И тут мозаика в голове Андрея сложилась: «Чёрт, а ведь те горячечные бредни, пока я был без сознания… Наверное это и была их родовая память!»

— Знаешь, Райнар, пока я валялся без сил, мне являлись очень неприятные видения. Я бы, пожалуй, даже назвал их кошмарами… — Недобро взглянул на соратника бессмертный невидящими глазами, плотоядно ухмыляясь, — Если по твоей милости мне такое будет сниться каждую ночь, я как следует вытяну тебе уши, а потом скормлю Торстейну под видом альва! — Причём, пока он говорил, выражение лица у него было таким, что не разобрать, шутит он или нет.

После нескольких невыразимо долгих секунд паузы возрождённый всё же улыбнулся, а все, поняв, что он всё же шутил, разразились приступом хохота.

— Торст, а как там твой недотрах? Разрядился? — Ухмыльнулся Хротгар уголком рта, переводя разговор на другую тему. К счастью, Лирдэйл за их столом не было, так что он смело говорил, не особенно подбирая выражения. У неё были какие-то свои дела. Да и при всей своей аргументации, народ вряд ли хотел, чтобы девушка присутствовала при их недавней шутке.

— Да, как ты и советовал, оторвался с теми девками, которых мы с Бъёрни и волосатиком вытащили из притона. — Лицо здоровяка расплылось в сальной улыбке, бессмертный не видел этого, но заметил по изменению ауры, участившемуся дыханию и сердцебиению друга. Неожиданно Андрей осознал, что отчётливо слышит, как дышит его друг и бьётся его сердце. Он по очереди сосредоточился на всех присутствующих и понял, что то же касается и их. В этот момент он сообразил, что всегда слышал, просто, это было настолько очевидным и привычным, что он не обращал внимания, предпочитая полагаться на зрение. Однако, с его потерей он не только стал замечать подобные вещи, но и сам слух вроде бы стал острее… Или так только кажется из-за того, что визуальная картинка не отвлекает. Поняв, что увлёкся своими мыслями, он вновь обратил слух к речи друга, уже успев пропустить мимо ушей часть сказанного.-… А что они своими язычками вытворяют! Этого не описать… В общем, девки не только красивые, но и чертовски изобретательные, загляни к ним как-нибудь, уверен, тебе понравится! — Здоровяк хлопнул командира рукой по плечу.

— Нет, спасибо, этим вечером, я надеюсь, меня ожидает нечто неизмеримо более приятное… — Расплылся в предвкушающей улыбке жнец Хель.

— Ну-ка, ну-ка, да ты никак нашу рыжую недотрогу наконец охмурил? — Сразу подхватился Харальд, до этого думавший о чём-то своём, но как собака на дичь среагировавший на малейший намёк.

— Поживём-увидим… — Улыбка лидера из предвкушающей стала таинственной. — Не хочу заранее загадывать. Ты, лучше, скажи, обеспечил нашего освободителя рабынь своим зельем от бастардов и всяких нехороших болячек? — Подмигнул он.

— А то! Обижаешь! — Возмутился дамский угодник. — Этот увалень, как только Ирнал со Скорняком тебя подлатали, хотел сразу, забыв обо всём на свете, рвануть в вертеп похоти и разврата, но я был бдителен и обо всём позаботился. — В его голосе сквозило лукавство. — А ещё помог дружеским наставлением и компанию составил!

— Надеюсь, не в том смысле, о котором я подумал? — Ухмыльнулся предводитель.

— Нет, дружище, как можно? — замахал руками волосатый. — Я исключительно по женской части! Просто подумал, что ему больно много красавиц в одну харю, вот и решил помочь…

— Да ты посмотри на него! — Хротгар уже с трудом давил смех. — Ему, небось, ещё и мало оказалось!

— О да, ты не поверишь, старик! — В восхищении воскликнул Харальд. — В выносливости ему не откажешь! Я от туда под утро ушёл, а он на двое суток застрял, только пожрать выходил. Словно цверговский механизм какой! — Он коротко рассмеялся. — Да и ушёл он в итоге не сам, ко второй ночи девочки устали!

— Ну ты гигант! — Восхитился Фёдд с восторгом устремив взгляд невидящих глаз на враз засмущавшегося верзилу, пытаясь представить, смог бы он сам двое суток в одиночку ублажать нескольких девушек, да ещё и так, чтобы они устали раньше. — Силён!

— Ладно, хорош меня расхваливать! — Остановил поток комплиментов раскрасневшийся здоровяк. — Лучше скажи, когда моя инициация? Ты обещал, что я следующим буду!

— Торст, у нас совсем негусто времени… — Он жестом руки осадил собиравшегося было возмутиться друга, прикидывая, сколькими магами располагает. В итоге он насчитал семерых, включив заодно в список Райнара и братьев рыцарей. Для трёх одновременных инициаций не хватало ещё двоих магов. — Лиам, тебе с братом уже доводилось инициировать магов?

— Нет, пока не было случая, сейчас орден достаточно малочислен. У нас давно не было неофитов. — Почесал старший из братьев подбородок. — В любом случае, у тебя нет третьего члена ордена для полноценной инициации.

— О, на этот счёт можешь не волноваться! Межтрадиционную инициацию я уже опробовал на себе… — Брови обоих братьев взлетели вверх, а Скорняк навострил уши.

— Хельм, когда прибывают делегации других лордов? — Его незрячие глаза повернулись к Крепышу.

— Утром были от них почтовые птицы, сэр Эрдал ждёт их сегодня вечером или завтра с утра. — В некотором недоумении пояснил Цверг. — А с чего ты спрашиваешь?

— Что ж, отлично! — Хлопнул в ладоши бессмертный. — Интересно, чего они так долго? Лорд же отправил им птиц ещё перед нашим выступлением в Предгорную, должны были уже подоспеть. Уже больше пяти дней прошло!

— Они тоже подверглись нападениям гильдейских наёмников. У двоих под стенами, как и здесь, орки объявились. Пришлось задержаться. — Развёл руками Хельм. — Так с чего вдруг такой интерес?

— Хммм, всё интереснее и интереснее. Откуда у гильдии столько денег? Кованное братство — недешёвое удовольствие. А чтобы заинтересовать их бойцов столь грязной внеурочной работой, им должны были предложить больше обычной ставки братства. — Ненадолго прервался Хротгар, задумавшись. Поняв по ауре, что интерес Цверга начал перерастать в раздражение, он знаком руки остановил его от очередного вопроса. — Ладно, это сейчас неважно, главное — они отбились и скоро будут здесь. Интересны же они мне в основном тем, что, скорее всего, с каждым из них прибудет по магу, сомневаюсь, что семейство Лионелл — единственное, что держит придворного мага…

— Ааа, я понял! — Прервал его Рыжий. — Ты собираешься инициировать меня, Хара и этого тюфяка, — он кивнул в сторону Торстейна, а возрождённый ощутил лёгкие колебания воздуха от этого нехитрого жеста, — в один день, верно?

— Ты всё верно понял, именно так я и собираюсь поступить.

— А с чего ты взял, что они согласятся? — Резонно заметил Хельмар.

— А с того, что сэр Эрдал пригласил троих, максимум четверых дружных с ним местных владык, а в совете их тринадцать. Чтобы принятое решение имело силу Совета Лордов, ему понадобится минимум ещё два голоса. Как думаешь, кого после недавних событий отправят сопровождать делегацию? Даже если они возьмут с собой нескольких преданных людей каждый, их всё равно будет не слишком много, чтобы не ослаблять защиту территорий, которыми они правят. Да и не провоцировать на агрессию потенциальных союзников, приходя на их земли с целой армией. — Хротгар повернул голову, обводя присутствующих слепым взглядом. — Так что, бьюсь об заклад, сэр Эрдал вызовет меня на ковёр и, кроме вопросов о моём самочувствии, предложит именно нам сопровождать тех, кто у него вскоре соберётся. Я соглашусь, но в качестве условия попрошу этих почтенных господ поделиться своими магами для инициации, которую мы запланировали. Я понятно излагаю? — Ухмыльнулся он.

— Всё равно могут послать… Несмотря на твою принадлежность к весьма известному и уважаемому клану, для них ты никто. — Покачал головой Райнар.

— Да ладно? — Ухмылка разящего вихря стала ещё шире. — А кто меня убеждал, что я местный герой? Они по придорожным трактирам ещё до прибытия сюда такого обо мне наслушаются, что хоть стой, хоть падай! — По аурам ребят он всё ещё читал неуверенность. — Так, я не понял, ребят, я хоть раз вас подводил? — На этот раз все северяне кроме Райнара, знакомого с ним не столь давно и близко, отрицательно покачали головами. — Вот и на этот раз не подведу, доверьтесь мне! Не завтра, так послезавтра в нашем отряде все будет магами! Так или иначе… — Решительным голосом без тени сомнения заявил лидер. Он был уверен, что сумеет произвести на гостей сэра Эрдала правильное впечатление. Ну и выбить из них желаемое, само собой.

Закончив застолье, он заперся в своей комнате и первым делом написал постскриптум к письму для родителей, смысл которого заключался в разрешении сдать в аренду его скромное жилище, поскольку квартира всё равно будет стоять пустой. Он был удивлён тем, насколько просто оказалось орудовать пером и чернилами с неработающими глазами. Чернила имели отчётливую энергетическую структуру, отличную от более рассеянной энергии в пергаменте. Он «видел» энергетический фон от каждой выведенной буквы. Для эксперимента он даже вновь перелистал тетрадь мельника — чёрт возьми, благодаря сейдическому зрению он мог читать даже без глаз. Правда, когда он смотрел на стопку листов, надписи с верхнего и тех, что были под ним, сливались в кашу, которую было невозможно разобрать, так что приходилось каждый раз отлистывать только одну страницу, чтобы прочесть то, что на ней, причём, всё равно просвечивали надписи с изнанки. Минут за десять ему удалось научиться разделять чуть более яркое свечение энергии с лицевой стороны от более тусклого с изнанки. Доверенность у родителей и так уже была, он как-то уже просил их сдать за него квартиру, когда уезжал в долгую командировку.

Следом за этим, он начертил вокруг кровати защитный круг, улёгся на неё, приготовив шприц с противоядием, и вдохнул порошок, оставшийся у него ещё с операции в Предгорной. Предстояло поговорить с Аграилом.

Впервые Андрей почувствовал радость, оказавшись в серых пределах. Сейчас его буквально обуял бурный восторг от возможности видеть мир вокруг хотя бы в оттенках серого. Подумать только, в первый раз оказавшись в мире мёртвых он ощущал тоску по краскам материального мира, сейчас же, после потери зрения он был рад видеть то, что видит, несмотря на скудную палитру. Как всё-таки относительны любые ощущения.

— Аграил, есть разговор. — Со стороны, если бы кто-то мог наблюдать, его тихие слова показались бы обращёнными к самому себе. Ещё с полминуты вокруг царила гнетущая тишина, но вот в сине-зелёной вспышке пламени возник тот, кого он ожидал.

— Ну, здравствуй, герой. Попробую угадать: ты позвал меня, чтобы поговорить о своём зрении, вернее, цене его возвращения? — Улыбнулся демон.

— Рад, что ты пока не можешь прочесть меня, как открытую книгу… — Вернул ухмылку северянин. — Я хотел поговорить о многих вещах, и зрение среди них далеко не на первом месте.

— Никак, тебе понравилось созерцать мир в виде потоков энергии? — Аграил усмехнулся и, покачав головой, спросил: — И о чём же ты желаешь говорить?

— Зрение я со временем верну себе сам, Райнар был столь любезен, что сохранил для меня пару оркских глаз в отличном состоянии. — Проглотил остроту Фёдд, на его лице застыло серьёзное выражение. — Осталось добраться до Эриона и научиться тому, для чего не хватило умения у Ирнала. А сейчас я хотел бы, чтобы ты передал письмо моим родителям, я оставил его на столе рядом со своим телом. И, раз уж одной души на эту услугу хватит с избытком, я попрошу тебя прихватить из моей квартиры запасные ключи, они в тумбочке возле постели. Положи их в конверт вместе с письмом. И, да, поверх письма лежат золотая брошь и перстень. Пусть тоже будут в конверте.

— Владыки преисподней, как это сентиментально, думать о близких вперёд себя! — С широкой улыбкой всплеснул руками демон. — Нечасто мне приходится сталкиваться с подобными проявлениями… Что ж, я могу это понять, передам, как договаривались. Но почему же мне кажется, что наша беседа ещё только началась? — Хитро прищурился он.

— Возможно я поспешил с выводами, сказав, что ещё не как открытая книга для тебя. — Улыбнулся Андрей, взглянув инфернальному гостю в глаза. Уголки губ демона лишь немного приподнялись, обозначая, что он оценил комплимент. — Я и в самом деле хочу обсудить не только послание.

— И кто бы сомневался? — Подмигнул житель преисподней, в своей нечеловеческой манере на миг погасив пламя в одном из глаз.

— Не знаю, наблюдал ли ты за той бойней, но во мне проснулись инстинкты берсерка. Не знаешь ли ты способа обрести над этим состоянием контроль? — С вызовом вперил Андрей свой взгляд в демона. — Не очень-то мне улыбается перспектива в приступе ярости изрубить своих друзей.

— Это вопрос, или мы обсуждаем условия сделки? — С лукавой улыбкой осведомился Аграил. — А битву я видел от начала и до конца, ох и потешил ты старика, давненько я не видел такой великолепной кровавой резни! Не поверишь, мои души даже делали ставки на тебя! — Он усмехнулся.

— Я ещё не решил, возможно, это будет и сделка… Всё зависит от цены. — Поднял бровь Хротгар.

— Тогда смотри: со временем ты и сам сможешь обуздать свои инстинкты, но тебе потребуется наставник, причём, все толковые учителя остались на севере. Однако, даже когда ты научишься, каждый раз это будет поединком твоей воли против зверя внутри. — Развёл руками демон.

— Хорошо, этот вариант вряд ли подойдёт. Ты сможешь сделать так, чтобы я впадал в ярость и выходил из неё по собственному желанию? Без какой-либо борьбы? Я хочу полностью подчинить себе этого, как ты его назвал, внутреннего зверя. — Смерил он оценивающим взглядом собеседника.

— А почему бы и нет? Я мог бы поработать над твоим телом и аурой, это даже не займёт много времени. Вот только, как ты верно подметил, вопрос в цене. — Хищно осклабился пламенноглазый. — Как насчёт ещё не потраченных пяти душ?

— Ты совсем обнаглел? Мой предшественник продал душу за способность возрождаться из мёртвых и информацию, тот, кто принёс меня в жертву, расстался с ней, чтобы овладеть магией, более не доступной в моём родном мире, причём, даже не знал, что жертвует собственную душу. Ты действительно считаешь, что способность не слетать с катушек в ярости стоит сразу пяти душ? — Крайне органично разыграл возмущение Андрей.

— Но и души те обладали большим потенциалом, чем то отребье, что ты казнил в том сарае. Три.

— Думается мне, ты награждал людей богатством, славой или талантами за их души. И они продавали тебе только одну душу с носа… Свою! Одну, больше не заплачу.

— Это были ИХ СОБСТВЕННЫЕ души! Ты же со своей расстаться не хочешь, да и не можешь — она и так в залоге! Так и быть, две, на меньшее я не согласен.

— Помнится, ты говорил, что душа Ренара по-лучше остальных. Как насчёт его души за работу над контролем моей ярости? — Прищурился Андрей.

— И что ты так вцепился в эти пять душ? Вокруг тебя их больше пары сотен! — Словно случайно обронил Аграил и сразу же сменил тему. — Хорошо, будь по-твоему, хватит и души Ренара! Она так восхитительно порочна и изворотлива… — Уже более спокойно добавил он, пожимая протянутую руку. — Погоди немного, я поработаю над твоим телом, да и письмо заберу.

Демон подошёл к постели и коснулся рукой лба спящего тела Хротгара. Простояв так меньше минуты, закрыв глаза, он забрал письмо, свернув в рулон и убрал в карман камзола, следом в нём исчезли брошь и перстень. Это было удивительно: он смог не просто прикоснуться к материальному объекту, или сдвинуть его, но и забрать в серые пределы, что не укрылось от внимания Андрея. Наконец, он подошёл и коснулся ладонью лба его призрачного тела, а северянин ощутил некоторый дискомфорт, словно оно было густым и его перемешивали. Тем не менее, боли не было.

— Ну вот и всё! Теперь сможешь впадать в неистовство, когда захочешь, и прекращать бушевать тоже. — С улыбкой произнёс Аграил.

— То есть, я и колдовать в ярости смогу? — Вскинул бровь викинг.

— Ишь чего захотел! Творить магию в берсеркской ярости могут только мужчины из рода конунга. У них уникальные гены. У остальных нордов, пока они бушуют, все энергетические каналы замыкаются на поддержании тела в таком состоянии. — Усмехнулся житель преисподней. — Но каков наглец! Божественных способностей ему захотелось! Знаешь, мне даже нравится твоя непосредственность.

— Так, ладно, про божественные способности мы в другой раз поговорим… Кажется ты обмолвился о том, что где-то по-близости обретаются бесхозные двести душ. — Лукаво посмотрел в глаза собеседника норманн.

— А тебе палец в рот не клади… — Расхохотался инфернальный гость. — Будем считать это платной справкой…

— Ты совсем обнаглел? — Вскинулся Андрей от такого беззастенчивого нахальства. — Ты собрался взять с меня плату за те души, которые я для тебя же буду готовить к сделке?

— Так уж и для меня? — Улыбнулся демон, словно Чеширский кот. — Будто ты у меня ничего за них не попросишь?

— Ты, конечно, можешь уговорить их и сам, но время… Времени ты на это убьёшь много. Ты же у нас занятой демон, правда? — Его губы сложились в лукавую ухмылку. — Да и не стал бы ты случайно их упоминать, если не собирался сосватать мне. Так что давай ты не будешь требовать с меня плату за проделанную мной же работу? — Приподнял бровь гроза орков.

— Хорошо, так и быть… — Сдался демон. — Я ещё перед началом сражения выставил в серых пределах охранные барьеры вокруг лагерей орков и наёмников. Так что все погибшие до сих пор там! — На сей раз его улыбка была хищной и… жадной.

— И после такого признания тебе не стыдно, что пытался взять с меня плату? — Усмехнулся разящий вихрь. — Сам, ведь, делянку подготовил, а раз до сих пор за неё не взялся — значит рассчитывал на меня!

— Ну, я должен был попытаться… — С фальшивым выражением стыда на лице Аграил потупил взор, впрочем, когда он вновь поднял глаза к собеседнику, в их пламени угадывались озорные искорки, а на лице вновь играла удовлетворённая улыбка. — Что-нибудь ещё пожелаешь? Или на сегодня мы закончим аттракцион невиданной щедрости? МОЕЙ невиданной щедрости! — Сверкнул глазами он, причём буквально: пламя в них на мгновение вспыхнуло ярче.

— Скажи, а сколько ты попросишь за то, чтобы научить меня читать по губам? — Словно не заметив намёка в последней фразе, Андрей, как ни в чём ни бывало, продолжил испытывать щедрость своего адского партнёра по «высокодуховному» бизнесу, чем вызвал сначала недоумение на его лице, а затем инфернальный гость и вовсе согнулся в приступе хохота. Впрочем, именно на такую реакцию переговорщик и рассчитывал, умело подгадав момент для этой сделки.

— Ох, уморил! — С трудом выговорил демон, отсмеявшись. — На кой чёрт тебе умение читать по губам, если ты слеп?

— Сначала назови цену! — Ухмыляясь во все тридцать два, подмигнул ему в ответ человек.

— Ну, учитывая, что это фактически будет мёртвая сила, хватит с тебя и одной завалящей душонки из оставшихся. — Пожал плечами партнёр, что-то быстро прикинув.

— По рукам! — Крепко пожал гроза орков неуверенно протянутую ему руку, расплываясь в ещё более широкой улыбке. — А как я буду этим пользоваться ты, возможно, скоро увидишь.

— Да ты, никак, меня вокруг пальца обвёл? — Поползли на лоб брови демона. — Хоть убей, до сих пор не возьму впрок, зачем тебе читать по губам, тем более, сейчас, когда ты не можешь видеть.

— Что ж, скоро увидишь… — Отпустил руку северянин. — … насколько продешевил.

Закончив сеанс связи с демоном, напоследок глянув за дверь, дабы проверить, не проявились ли Лоссчестеры, Хротгар узнал, что на этот раз его знакомец из преисподней был более осмотрительным, прикрыв своё присутствие специальными чарами как во время битвы, так и при последних переговорах.

Сначала он подумал заглянуть за подмогой к Расулу, но быстро смекнул, что посторонних к столь интимному процессу, как торговля душами, лишний раз лучше не привлекать. К тому же, от своего смуглого друга из песков юга он уже почерпнул достаточно, чтобы справиться со своей задумкой в одиночку.

Оставаясь бестелесным, он направился к полю недавнего сражения. По дороге он забил топором «скованным» ещё в предгорной двоих свихнувшихся голозадых спектров, уже не испытывая такого пиетета, как в первый раз ещё в земном загробном мире. Первый ушёл на то, чтобы облачиться в доспехи. Он не стал заморачиваться плетением кольчуги, просто укрепив свою куртку «закалёнными» волей пластинами, сделав из неё некое подобие бригантины. То же самое он проделал со штанами. Он не стал тратить «материал» на поддоспешник, поскольку его тело было цельным и не делилось на кости и плоть, а посему само могло смягчить удар. К тому же, причинить боль в этом унылом сером месте было достаточно непросто. Главное, чтобы удар не пробил пластины защиты и не достиг «плоти». Оставшуюся призрачную массу он смял в бесформенный комок и спрятал в рюкзаке.

Добравшись ползком, скрывшись в непрозрачной серой траве, по-ближе к окружённым демоническими защитными барьерами лагерям, он принялся жадно наблюдать за разговорами пленённых в них призраков, читая по губам. Да, именно для подобных вещей он и затребовал у Аграила подобный, казавшийся бесполезным в его ситуации навык. А ведь он мог из серых пределов незамеченным следить и за живыми. Пусть он и не слышал голосов из материального мира, теперь он мог всё прочесть по шевелению их ртов.

Первым, что он заметил, было то, что лидеры наёмничьих отрядов уже были облачены в доспехи и вооружены, как и пара приближённых каждого из них. Из разговора и нехитрых подсчётов он понял, что под нож, как среди кованых братьев, так и среди орков, решили пустить тех немногих членов ночной гильдии, которые притащили их сюда на смерть и остались проконтролировать осаду. Причём, если у людей сохранились десятки, возглавляемые теми, кто командовал ещё при жизни, то вся ватага орков подчинялась тому самому богатырю-шаману, поскольку тот был самым большим и сильным, а сговариваться и плести интриги у орков было не в чести, хотя и желающих его сместить тоже хватало.

Удалившись по-дальше от любопытных глаз призраков, северянин снова кликнул своего инфернального партнёра и, немного поторговавшись, за первый из тринадцати справочных вопросов, причитающихся за душу, узнал, как выудить из охранного барьера именно тех призраков, которые нужны. Единственное, что омрачало этот план, так это то, что колдовать при помощи силы воли в серых пределах он пока не умел, так что придётся вернуться в своё тело и колдовать в физическом плане. Но перед этим он приготовил в лесу по-дальше от лагерей и друг от друга несколько небольших охранных кругов, используя припасённый в рюкзаке «материал». Круги были расположены так, чтобы те, кого он в них вытянет, не могли видеть и слышать друг-друга. Кроме того, в центре каждого круга располагался ориентир, по которому норд собирался их распознать на физическом плане. Это были специфические деревья, камни, пеньки и тому подобное.

Затем он вернулся в своё тело и уже пешком направился к помеченной ориентирами делянке. То ли под впечатлением от дружеской шутки, то ли под влиянием ассоциаций, а может быть и всё это вместе, встречных людей, представавших ему в сейдическом зрении в виде переплетений энергетических нитей и каналов с облачком рассеянной энергии вокруг, он пытался воображением дорисовать до цельных образов, по крайней мере тех, чьи ауры помнил и чьи лица остались в памяти. Само по себе это, пожалуй, и не было столь уж скверным занятием, однако, каждый раз, когда образ завершался, воображение продолжало работать, рисуя схемы разделки и подписывая различные части в стиле: рёбрышки, вырезка, корейка, окорок и иже с ним. Когда после одного из чересчур ярких и живых образов его чуть не вырвало, Андрей перестал давать волю воображению, решив, что есть смысл поговорить об этом с Ирналом, поскольку тот всё же врач, а психиатров в округе вряд ли было возможно отыскать. К тому же, человек пожилой и опытный, наверняка найдёт, что посоветовать. Единственное, что утешало в динамике текущих событий, так это то, что подобные каннибалистические картины подсознательно вызывали отвращение и даже тошноту, а значит, можно было верить, что он всё ещё вменяем и, в той или иной степени, остаётся самим собой. И, тем не менее, само наличие подобных мыслей пугало.

Добравшись до места, где он с определённым разбросом по дальности начертил свои «ловчие» охранные круги, он столкнулся с ещё одной проблемой отсутствия зрения. Все ориентиры он запомнил, пускай и с поправкой на серую гамму, но вполне в визуальном ключе. Сейчас же, находясь на месте телесно, он «видел» лишь паутину силовых линий, сгустки энергии и клубки проводящих её каналов. Пришлось запоминать окружающий ландшафт в мельчайших деталях именно в таком виде, а затем вновь использовать чудодейственный порошок Расула, коего оставалось не так много, и рецепта которого он не знал. Совместив, пускай и с некоторым разбросом по времени, видимый пейзаж с предварительно запомненным, он всё же сумел обнаружить объекты привязки, а заодно хорошо изучить, как выглядят энергетические структуры пней, деревьев, камней, фекалий животных и ещё многие не столь приятные вещи.

Вновь вернувшись в физический мир, он при помощи модифицированного при патронаже Аграила плетения Расула, по описанию последнего, вытаскивающего душу обратно в тело, выдернул заранее отобранных из общей массы призраков-лидеров, каждого в свой охранный круг. Далее последовали жёсткие для «пленных» и весьма непродолжительные переговоры, в ходе которых, тем не менее, пришлось пойти на некоторые уступки по-сравнению со стандартными условиями. Вообще, условие, заявленное ими не сговариваясь, но практически единогласно, было одно: они хотели определённых преференций для живых членов своих семей и родственников своих людей. Дальнейшие отличия были в деталях: кто-то хотел компенсировать утрату кормильца золотом, кто-то помнил о желании некоторых своих людей дать детям образование или иным образом пристроить их по жизни. Причём, сразу стала заметна разница в мышлении тех шестерых уголовников, казнённых в амбаре, и, пусть и не совсем чистых на руку, но обладающих определённым моральным кодексом командиров наёмников Кованого Братства. Эти люди прекрасно понимали, что именно их согласие на столь скользкий заказ в обход организации привело к смерти их солдат (возможно, это было и не совсем так, но они винили себя) и, по-этому, чувствовали определённую ответственность перед ними и сначала говорили за своих людей, а уже потом за себя. По-этому, отправив их обратно к остальным призракам договариваться, он твёрдо решил для себя две вещи: во-первых, он выбьет у Аграила для них всё, что они просили, а просили они, кстати, не так уж и много, а во-вторых, даже после этого, не взирая на то, что они обойдутся демону дороже уголовников, он не продешевит, торгуясь с ним за каждую из этих душ. Взять за любого из этих солдат слишком мало, как бы цинично это ни звучало в данной ситуации, значило оскорбить память этих бравых, гордых и не лишённых определённых принципов вояк.

Что интересно, как всплыло из разговоров с наёмниками, в частности, это подтверждалось незримо прочитанными по губам беседами в лагере, заказ был получен через вполне приличных людей, видимо оказавшихся посредниками. Более того, его суть была преподнесена весьма превратно. Возможно, даже сами посредники получили заказ не из первых рук. По вполне заслуживающим доверия, насколько мог по невербалике судить Андрей, рассказам командиров, они подрядились под участие в военном перевороте, который им описали, как восстание недовольных высокими налогами подданных. В общем, ребята никак не ожидали, что им придётся рубить в винегрет крестьянское ополчение, выступающее за местного феодала, против которого якобы восстало.

С орками всё обстояло куда проще, поскольку все они, включая номинально главного богатыря-шамана были бессемейными индивидуалистами, которым было решительно насрать на всех, кроме себя и своей дальнейшей судьбы. Да он даже не стал их вытаскивать из выставленного Аграилом охранного круга. Ожидалось, что это вызовет определённые сложности при торге из-за того, что каждый, с кем он будет говорить, будет слышать предмет и условия торга всех остальных, но они даже толком не торговались, радостно хватаясь за возможность продолжить своё существование хоть в какой-нибудь ипостаси. Единственным, кто пытался добиться привилегий для себя, оказался тот самый «Илья Муромец», который, видимо, оказался главным не только из-за выдающихся силы и размеров. Тем не менее, с него удалось сбить спесь, пригрозив единственного оставить в охранном круге в серых пределах медленно, но гарантированно сходить с ума.

И в то же время сложности всё же были. Опуская то, что вначале орки попытались напасть на своего будущего благодетеля, от чего тот был спасён охранным кругом, заключались они в том, что пришлось лично поговорить с каждым, а кроме того, их культура и традиции настолько отличались от человеческих, что несмотря на знание языка, иногда их было весьма непросто понять. Например, ссылки на родовую память, бывшие очевидными для любого из их племени, порой ставили в тупик, несмотря на то, что их убийце уже приходилось с ней сталкиваться. Особенно это касалось тех моментов, когда пресловутая родовая память служила мотивацией тех или иных поступков или даже прямым толчком к ним. Как выяснилось, часто поводом к началу межплеменной вражды служило туманное видение явившееся из глубин этого, предназначенного быть эволюционным преимуществом, источника какому-нибудь воину. Многие их предания и легенды также уходили туда корнями. Причём, часто орки даже не ссылались на родовую память, рассказывая о чём-то, опускали даже в общих чертах суть легенд, на которые ссылаются, обозначая их одним-двумя словами. Судя по всему, когда речь заходила об определённых вещах, их сознание самостоятельно находило и извлекало из крови предков нужные куски мозаики. Возможно, так они и обучались. Для любого орка это было как бы самоочевидным, в сущности же, любой рассказ с подобными мотивационными упущениями представлял из себя фантасмагорическую бессмысленную кашу, от одной попытки понять которую, начинал плавиться мозг, пусть даже Хротгар и слушал это всё бестелесно.

И тем не менее, эта беседа получилась весьма продуктивной и интересной, хотя из неё он и понял, что эти полсотни змееглазых не являются цветом оркской нации, если их кочевые племена вообще можно так назвать. На фоне своих соплеменников, отправившихся в поход в земли людей даже не ради славы или денег, а из какой-то врождённой жестокости, страха перед превосходящим каждого из них в силе богатырём-лидером, который к тому же умел призывать духов, и простого любопытства, что в совокупности на их языке даже называлось каким-то отдельным словом, опять же отличался шаман, который хотел получить в награду металлические оружие и броню для своего рода, а также имел какие-то обязательства перед человеком по прозвищу «Свободный». Что интересно, этот могучий орк во-первых счёл нужным выполнить эти самые обязательства, данные чужаку, что уже исключительная редкость для представителей этого народа, а во-вторых, даже после смерти не желал распространяться об их сути, что, уже на личный взгляд северянина, заслуживало уважения. Это если не вспоминать о том, что он с перерубленными ногами и разорванным ртом с выбитыми зубами всё же смог закончить заклинание призыва, что чуть не привело к смерти Хротгара. И, тем не менее, он отчётливо ощущал, что шаман хотя и говорит правду, но не всю и тщательно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Именно из-за его неискренности Андрей и не пошёл на уступки в торге. Ну, и, кроме того, где-то в глубине души это было маленькой и сейчас уже бесполезной местью уже мёртвому за потерю зрения.

К слову, ещё из застольной беседы с друзьями он узнал, что Свободного взяли живым в той схватке, хотя он и успел перед ранением и последующим пленом отправить на тот свет полтора десятка ополченцев и даже восьмерых дружинников лорда. Его явно не мешало допросить лично, чтобы узнать по-больше о том, как он заручился авторитетом среди орков, а также о мотивах его поступков.

Когда командирам наёмников удалось убедить своих людей в целесообразности сделок, слепой укротитель огня вновь призвал Аграила. Как и ожидалось, демон был недоволен ценой за новые души людей. Тем не менее, норд отчётливо понимал по тому, как тот торговался и эмоциям, которые нет-нет, да проскакивали на лице инфернального партнёра, что предоставленные ему условия — далеко не предел того, что он готов был заплатить. Душам же орков к удивлению северянина он очень обрадовался. На вопрос о том, почему, ушлый пришелец из преисподней пояснил, что до сих пор в его коллекции был всего один орк. Как оказалось, для разума демона разговор с ним оказался не менее мозголомным, чем для смертного, а посему после единичного опыта общения тот предпочёл больше не иметь дел с этой расой. И тем не менее был рад столь многочисленному экзотическому пополнению своей коллекции силами, так сказать, стороннего подрядчика. От внимания Андрея также не укрылось и то, что скупщик душ, как и он проявил тщательно скрываемый, но всё же заметный интерес к душе богатыря-шамана.

Итогом этих многочасовых переговоров стали двести двенадцать сделок, души по которым, конечно, после того, как Аграил попытался поторговаться за людей-наёмников, пробуя из-за повышенной цены за них навязать Андрею понижающий коэффициент их стоимости в пересчёте на его услуги, всё же пополнили «баланс» дерзкого смертного. Со своей стороны он упирал на то, что демон сам разбил души на разные по потенциалу, выделив Ренара среди прочих, и убедил демона в том, что стоимость дисциплинированных и опытных солдат гораздо выше, чем таковая у рядовых уголовников. Как и ожидалось, аргументы насчёт морали и принципов были встречены приступом хохота и вопросом: «Ты ещё помнишь, кто я такой?» Но он не мог не попробовать, хотя и чувствовал себя при этом как помещик Собакевич из небезызвестного произведения Гоголя. Успокоил он себя тем, что не бывает неуместных аргументов при торге, если они могут дать преимущество. И, к тому же, по небольшой паузе перед гомерическим смехом демона норд понял, что моральный облик будущих подопечных каким-то образом всё же важен для него. Он не стал сразу ловить Аграила не неискренности, тем более, прекрасно понимая, что мог вместо того, чтобы пытаться набить этим фактором цену, задать прямой вопрос и получить честный ответ. А пока просто оставил себе зарубку на будущее.

Как бы то ни было, теперь стоило на досуге подумать, что же стоит попросить у инфернального партнёра при столь плотно набитом «кошельке».

Впрочем, мысли эти он до поры, до времени решил прогнать, сейчас предстояло пообщаться с целителем плоти на предмет своего душевного здоровья. При всей кажущейся абсурдности этого поступка, он не видел альтернатив, поскольку все друзья и приятели участвовали в этом «розыгрыше», пугать подобным разговором Лирдэйл, с которой он надеялся встретиться позже этим вечером, он не хотел, идти к сэру Эрдалу или кому-то из его солдат было глупостью совершенно точно, а с кем-то это обсудить казалось совершенно необходимым. Дело в том, что когда он вернулся в тело и направился обратно в замок, воображение вновь стало заигрывать с разумом весьма недвусмысленным способом обрабатывая проходящих мимо людей и, если до этого момента он ещё допускал мысль о том, что оно само уймётся, если надолго чем-то себя занять, что это просто ассоциации, то теперь это волновало его уже серьёзно. Он на пару мгновений задумался об Эйлане, как слушателе, но быстро отмёл этот вариант, дело было не в том, что он ему не доверял, вовсе нет. Напротив, насколько он мог судить, бывалый вояка-десятник был надёжен и наверняка хранил многие тайны своих солдат, но сам будучи командиром, Хротгар не обсуждать с ним подобное. К тому же, он не был уверен, что его реакция не будет такой же, как у его друзей, того же Райнара, например.

— Достаточно. Мой юный друг, простите меня, что прерываю. — С лёгкой беззлобной улыбкой на губах перебил вежливый лекарь долгий рассказ возрождённого, что было для него крайне нехарактерно. — Но пожалейте не только меня, но и себя. Давайте я объясню: то, что с Вами сотворили эти «шутники», конечно, крайне неприятно, но, ни к каким маниям физиологического толка не ведёт. Вы, просто накручиваете себя. Не знаю, зачем, вроде, в Вашей традиции люди должны быть более привычны к крови, смерти и убийствам… — Он ненадолго прервался, предавшись размышлениям. — Но чем больше Вы об этом задумываетесь, пытаетесь найти какие-то новые смыслы, да и вообще вспоминаете об этом досадном эпизоде, тем более жуткие фортели выкидывает Ваше воображение. — Договорив эту небольшую речь, до этого прилежно слушавший Ирнал положил ладонь северянину на плечо и посмотрел ему в глаза мудрым и опытным, но в то же время каким-то неуловимо добрым взглядом. Он не мог видеть его глаз, но чувствовал эти эмоции в его предусмотрительно открытой нараспашку ауре. Видимо, доктор хотел этим вызвать доверие собеседника. И у него получалось.

— Скажите… — Начал Фёдд, узрев зерно смысла в его словах.

— Если хотите мой совет… Вы же именно за этим и пришли сюда, верно? — Подмигнул пожилой целитель, останавливая его не успевшую сорваться с уст фразу. — Я скажу вот что: я не знаю, чем Вы занимались весь день, но вид у Вас усталый, а на лице такое выражение, будто лично похоронили несколько десятков человек. — Гроза орков едва не вздрогнул от того, насколько близко эти слова были к истине, но сдержался и не выдал себя, уверившись в том, что сделал правильный выбор и человек, стоящий перед ним повидал много людей и действительно понимает, о чём говорит, причём, это касается всего, что он говорит. — Так что вот вам мой совет: попробуйте заняться чем-нибудь действительно приятным, понимаю, аппетит безнадёжно испорчен, так что выпейте в весёлой компании, где никто не в курсе, в своё удовольствие, а ещё лучше уединитесь с девушкой! Поверьте, лучшее лекарство от любой душевной хмари — это радость, настолько полная, насколько вообще возможно. — Ирнал обвёл рукой свой сад, а его улыбка стала шире и какой-то самоироничной. О наличии улыбки и её выражении возрождённый легко догадался по голосу и по-прежнему раскрытой ауре собеседника. — Я, к сожалению, в последнее время не особенно впечатляю девушек своей лысиной, морщинами и подросшим брюхом, так что приходится довольствоваться ухаживанием за этими чудесными растениями. Это одно из немногих оставшихся мне удовольствий.

— Не прибедняйтесь, Вы выглядете ещё очень достойно! — Хохотнул Хротгар.

— Может, порадуете меня тренировочным поединком? — Явно в шутку ответил садовод.

— А почему бы и нет? Магия или добрая сталь? — Улыбнулся в ответ северянин, на самом деле ощущая внутреннюю энергию и жизненную силу этого пожилого, но очень здорового и отнюдь неслабого даже на вид человека.

— Полно, я вёл разговор не к этому. Просто, я прожил немало лет и точно знаю, что славная женщина в постели сможет излечить любой твой душевный недуг, пока ты молод и полон сил. — Хитро прищурился местный «Мичурин», не заметив, что перешёл на ты. — А когда эта рыжая чертовка потянулась утром тебя поцеловать, я не понял причину твоего отказа. — Ухмыльнулся он, подмигивая. — Всё, иди, а то от того, что ты ещё здесь, мне в голову начинают лезть очень нехорошие подозрения. — Без тени едкого сарказма, который так и просился к этой фразе, а напротив, как-то очень добро и по-дружески завершил беседу Ирнал.

Стучась в дверь Лирдэйл он ощущал некоторый страх, хотя и не очень отчётливый, но всё же он опасался, что там в лазарете он оттолкнул девушку достаточно, чтобы она его отшила. В родном мире бывало, что пары случайных фраз оказывалось достаточно для основательной ссоры.

Тем более неожиданным было, что из-за открывшейся двери на него набросятся столь неожиданно. Стоило открыться двери, как бывалого в походах викинга буквально втащили внутрь.

Он был настолько отрешён от внешнего мира будучи незрячим и ожидая отказа, что даже не подумал, что девушка может быть ему столь искренне рада. У него так и не получилось избавиться от чересчур навязчивых людоедских мыслей.

И, тем не менее, когда одушевлённая волна энергии радости и счастья захлестнула его с головой, его разум поддался чувству. Первой реакцией был ответный удар, застывший лишь только зародившись в оставшемся от него зародыше сознания, стоило её сладким, но терпким губам коснуться его рта. Только в этот момент он понял, что находится в том самом месте, где судьба, Норны, да хрен-то с ним, что бы то ни было, завещали ему быть.

Ноги рыжей прелестницы обвивали его тело, а её горячие и сладкие губы льнули к его лицу. Любые разумные мысли пасовали и растворялись в её всепоглощающем желании. Он не мог даже помыслить о том, чтобы вести с ней ту жестокую игру в поддавки, которую изначально затеял. Столь ярко и непринуждённо его никогда ещё не желали в обоих мирах. На долю секунды ему стало стыдно, что он вообще мог пытаться подчинить разуму это рвавшееся из глубин чувство. Вот она целует его нос, а в следующий миг мочку уха, захватывая губами, а мгновением позже её язык, вновь растворяя все потуги рационального, скрывался у него во рту.

Бутылка так нравившегося им обоим вина так и осталась стоять покинутой возле двери не пригодившись. Стоило бутыли, желанной любым жителем окрестных земель, если и не из-за восхитительного вкуса, то благодаря её весьма ощутимой цене, коснуться пола, как она была забыта в угоду наслаждению несомненно более древнему. Она была уже совершенно не важна. Он всё больше растворялся в ней, даже физически, не говоря уже о шкалящих через любые возможные и невозможные барьеры эмоциях. Даже ещё не слившись плотью с ней, он уже ощущал, как словно растворяется в бурном потоке. Это было больше него, больше неё, больше всего, что они оба знали до сих пор. Это было больше похоти, больше симпатий, больше любви… Это было что-то ещё. Слишком яркое, чтобы задумываться, слишком терпкое и сладкое, чтобы отвлекаться, и слишком сильное чтобы противостоять ему или пытаться понять.

В какой-то момент северянин ощутил руками, что уже давно задрал её халат и уже какое-то время сжимает руками нежную кожу её ягодиц. В тот же миг он мог осознать, что сдвинул подбородком один борт её халата и столь же давно упивается вкусом её нежнейшего соска. Но в воздухе вокруг было разлито слишком много искрящейся энергии, чтобы это понять. Происходящее было настолько прекрасно, что обращать внимание на нюансы и детали было мучительно подобно смерти. И эти двое не отвлекались ради столь мелкого и незначительного.