Две половинки демона (СИ)

Глава четырнадцатая, в которой выясняется, что иногда войти труднее чем выйти

Стёпке не спалось. Волнения минувшего дня не прошли бесследно, и сейчас он таращился в темноту, прокручивая в памяти все перепетии поединков. Ему вспоминалось то злое лицо Всегнева, то шум и крики зрителей, то смертельный посвист вампирского меча… Запоздало холодело в груди, он зажмуривался, радуясь, что всё уже прошло, что устоял, не опозорился, не струсил… Но больше, честное слово, никогда и ни за что! Ничего хорошего нет в этом махании тяжеленными железяками, руки до сих пор болят так, словно весь день гантели поднимал и перестарался.

И ещё кое-чему он не уставал запоздало радоваться. «Повезло, — говорил он себе, — что никто не догадывается о нашей уязвимости. О том, что нас запросто можно убить, когда мы рядом, если исхитриться и пырнуть, например, обоих ножами в спину. Мы ведь сегодня даже и не думали о таком, не береглись, не осторожничали. Шлялись везде, разве что в оркландский лагерь не успели заглянуть… Расслабились, балбесы, осторожность потеряли. А враги-то, скорее всего, не дремлют. Подкрался бы кто-нибудь в толпе, и ага.»

Но пока, похоже, дремали все, и враги, и друзья. Замок уютно укутывала мягкая ночная тишина. Где-то на стенах стражники позвякивали железом, но так неторопливо и успокаивающе, что никого эти звуки не тревожили. Чуть заметно тлели в поставцах самосветки. В зеркале деловито мотался хозяин, что-то беззвучно бормоча и высовываясь изредка наружу, словно проверяя, всё ли в порядке с мальчишками.

С мальчишками было всё в порядке. Ванька еле слышно посапывал, высунув из-под одеяла голые ноги. Уставший после бурного дня и особенно после сумасшедшего ночного полёта на влюблённом драконе, он уснул, едва его голова коснулась подушки. Даже завидно немного. Дрыхнет беззаботно, как у себя дома… А ведь завтра — то есть уже сегодня — нужно будет что-то решать, что-то делать. Можно выиграть сколько угодно сражений, победить сколько угодно вампиров, но это ни на шаг не приблизит к самому главному — к исполнению предназначения. Потому что, хочешь не хочешь, а домой вернуться надо. Вот и лежит без сна одна половинка демона (самая умная, прошу заметить), и голову себе ломает в то время, пока вторая половинка, конопатая и беззаботная, уже десятый сон видит…

Стёпка замер, стараясь не упустить чем-то зацепившую его мимолётную мысль. Стоп-стоп-стоп! О чём это я только что подумал? Сначала о предназначении, потом про возвращение домой, а затем, кажется, о второй половине демона?.. Точно — о половине!.. Вот же оно, вот! И почему я сразу не сообразил, ещё там, в ущелье, когда Ванька кровью капал? Словно затмение какое-то нашло! А ведь не так уж и трудно было догадаться, на поверхности ведь лежит…

Взбудораженный неожиданным озарением, он сполз с кровати, босиком прошлёпал к потайному магическому шкафчику, в котором они на всякий случай держали склодомас и эклитану, потянулся к дверце… Нет, решил в последний момент, подожду лучше до утра. Завтра, всё сделаем. Спешить некуда, время ещё есть.

Хозяин отвечай-зеркала понимающе покивал и убрёл в стеклянную глубину — отдыхать от забот праведных. Хотя… Какие заботы у отражения? Ни есть, ни пить, ни со злом всемирным бороться.

Стёпка улыбался, глядя в тёмный потолок. Его ужасно радовало, что на этот раз он обошёлся без подсказок гузгая и без навеянных чужими заклинаниями пророческих снов. Своим умом, между прочим, допетрил, реально есть чем гордиться… Так что, похоже, теперь одной заботой у демонов-исполнителей стало меньше. Или, точнее, одной загадкой меньше, а заботой больше. Потому что непонятно, что потом будет и чем вся эта история завершится.

Утром, после завтрака, он извлёк из тайника склодомас, положил его на стол, погладил по холодной узорчатой рукояти.

— Вот что, Ванес, — объявил торжественно, — Сейчас я тебе кое-что важное скажу… Ты готов услышать страшную тайну?

— Только не говори, что ты догадался где лежат сокровища! — испуганно воскликнул Ванька, сплюнув в блюдце виноградные косточки.

— Тьфу на тебя! Какие ещё сокровища?

— Те самые!

— Не-не-не! Это совсем другая тайна.

— А, ну ладно, — успокоился Ванька. — Тогда давай, валяй. И что это за тайна?

— Мы с тобой дураки, — сказал Стёпка.

— Чево?

— Дураки, говорю, мы с тобой.

— Это разве тайна?

— Ну-у… Э-э-э… — растерялся Стёпка.

— Вот тебе и э-э-э, — хихикнул Ванька. — Но я согласен только на половину.

— На какую половину? — не понял Стёпка.

— На твою. Ты — точно дурак. А я — нет.

— И ты тоже. Я первая половина, а ты вторая. Или, если хочешь, наоборот, — Стёпка решил не обращать внимания на Ванькины подколки. — До такой простой вещи додуматься не могли. Если бы не я, так бы мы и не знали, что делать с этим склодомасом. А я теперь знаю. Этой ночью догадался, пока ты спал.

— Это ещё гоблинская бабушка надвое сказала, правильно ли ты догадался, — проворчал Ванька. Похоже, он завидовал, что тайну склодомаса повезло раскрыть не ему.

— Правильно, можешь не сомневаться.

— Ну-ну.

— Без «ну». Помнишь, почему нас по отдельности нельзя убить? Потому что мы с тобой — как бы две половинки. Если наш вес сложить, получится примерно один взрослый демон…

— Ты это мне уже сто раз говорил.

— А на склодомас, между прочим, только твоя кровь попала. Понял? Кровь половины вызванного Смаклой (ну, как бы Смаклой) демона. Вот он и не включается. Ему ещё и моя кровь нужна.

— Чур, я тебя резать буду! — Ванька тут же подхватил со стола нож. — Сто лет об этом мечтал! Давай руку!

— Что-то ты сегодня больно весёлый, — буркнул Стёпка. Руку резать ему не хотелось. Тем более, тупым столовым ножом. Пусть даже он и серебряный.

— Потому что я знаю, где сокровища искать, — довольно объяснил Ванька. — Кровянь скорее склодомас, и пойдём. Это недалеко, рядом совсем.

— Другой нож нужен.

— А этот чем тебе не нравится?

— Он такой же тупой, как и ты.

— Ладно, на первый раз «тупого» прощаю. Зато он серебряный, а серебро, если хочешь знать, всех микробов убивает. И рана от него получается чистая.

— Рану ты можешь себе нанести. В любую часть тела, могу даже показать в какую, — отмахнулся Стёпка. — А мне нужно добыть всего лишь капельку крови.

Подходящий нож отыскался на одной из стен, там, где висели для красоты всякие щиты, мечи и прочие декоративные орудия убийства. Впрочем, не слишком и декоративные. Нож был настоящий. Сделать разрез на своей руке оказалось не просто. Сначала Стёпка нацелился на запястье, но разглядел под кожей слишком близкие вены с сухожилиями и передумал. Если ненароком перережешь — мало не покажется. Потом он решил сделать надрез на ладони, но пожалел и ладонь. Потому что ходить с больной рукой по замку в такое время не слишком весело. Руки для защиты нужны и для эклитаны. В итоге он зажмурился и кольнул кончиком ножа подушечку мизинца на левой руке. Самый бесполезный палец, а надо же как пригодился. Боль была мгновенная и острая. Жаль, что порошка больше не осталось. Ходи теперь, истекая кровью. Впрочем, у нас ещё свисток есть.

Он потянулся к склодомасу, но Ванька вдруг схватил его за рукав:

— Погоди, не мажь! А вдруг оно сейчас сработает и сразу нас домой зашвырнёт? А я сегодня домой пока не собираюсь, я на сокровища посмотреть хочу.

Стёпка выдернул рукав, и слизнул с мизинца набухшую алую капельку:

— Не зашвырнёт. Мы же пока главного не выполнили. Только готовимся.

Он занёс руку над склодомасом, и опять вмешался Ванес:

— Стой! Это что же получится? Это же тогда получится, что у склодомаса будет два хозяина! А мне тогда что? У тебя и меч, и гузгай, и дракон, а теперь ещё и склодомасик мой прибрать задумал! Не слишком ли тебе жирно, Стёпочкин? Рожа не треснет?

— Дурак ты, Ванька, и не на половину, а целиком. Сто лет мне твой склодомас не нужен, я просто хочу, чтобы он в полную силу заработал… И всё, не мешай мне! У меня уже кровь почти не идёт, я не хочу ещё раз палец резать, у меня, между прочим, лишних мизинцев нету.

Капля крови моментально впиталась в поверхность камня. Стены комнаты на краткий миг исказились, словно в кривом зеркале, и где-то глубоко под землёй отозвалась низким гулом памятная по прошлым разам струна. И всё. И тишина. И даже весь Летописный замок, казалось, замер на миг, прислушиваясь к тому, что там у него такое странное в подвалах вдруг пробудилось и объявило о себе.

— «Ты разве не слыхал?»

— «Чаво?»

— «Гуднуло чтой-то под ногами.»

— «Да то верно чародеи опять балуют. Тута энто часто быват.»

— «И как табе, кум, не боязно с ими жить?»

— «Боязно с высосом один на один повстречаться, а чародеи плохого не сотворят.»

— «Ну, оно, может, и так.»

Засунув пострадавший мизинец в рот, Стёпка смотрел на жезл. И Ванька смотрел. Однако никакого суперчудесного преображения со склодомасом не произошло. Почему-то он вообще не изменился.

— Моя кровь сильнее, — с довольным видом объявил Ванька. — От моей вон как тогда загудело, а после твоей жиденькой — еле-еле. Потому что я — хозяин жезла. Я его нашёл.

— А это что? — удивился он, осматривая склодомас со всех сторон. — Дырка какая-то. Раньше её здесь точно не было.

В торце рукоятки зияло аккуратное отверстие.

— Это, наверное, чтобы ремешок крепить, — сообразил Ванька. — Неудобно же его за поясом таскать. Выпадывает всё время.

— А мозги у тебя из ушей не выпадывают? — поддразнил друга Стёпка. — Для ремешка было бы сквозное отверстие поперёк рукоятки. А здесь вглубь… И резьбы нет… Спорим, не отгадаешь, для чего это сделано?

Ванька дунул в отверстие, потом попробовал засунуть туда указательный палец.

— Да фиг его знает! У меня с утра мозги что-то не фурычат.

— И кто из нас дурак?

— А склодомасом по кумолу?

— Но-но, поаккуратнее с многократным победителем весичей и вампиров. Я ведь и ответить могу.

— Не ты, а гузгай.

— Тебе от этого легче не станет. Ну ладно, без шуток. Когда я жил в доме Угроха, его дочь, Боява, учила меня на мечах сражаться. Она в семье младшая, примерно нашего возраста… Правда, недолго учила, оказалось, что гузгай и так всё умеет. Ну, ты видел вчера… Так вот. Мы сражались не настоящими мечами, а учебными. Деревянными. И чтобы во время тренировки случайно не поранить друг друга, ну, по голове там чтобы не прилетело или руку не сломать, в рукояти мечей вставляют специальные заклятки, неболючками называются. Трубочки такие берестяные с оплаченными заклинаниями. Лупишь потом этими мечами друг друга изо всех сил — и не больно.

— И что? Хочешь сказать, что это дырка для заклятки?

Стёпка вздохнул и красноречиво поднял глаза к потолку.

— Ладно, — сдался Ванес. — Уговорил. Тогда вопрос: где взять заклятку для моего жезла? Их у тебя есть? Их у тебя нет. И что будем делать?

— По башке тебя будем бить этим жезлом, пока твои жидкие мозги не зафурычат, — пообещал Стёпка. — У тебя в кармане что лежит?

Ванька полез в карман, долго смотрел на превращённый ключ от квартиры, затем отцепил от него превращённый же брелок. Трубочка превращённого ключа даже на первый взгляд подходила к отверстию идеально.

— Вставляем? — спросил Ванька. И сам же себе ответил: — Вставляем.

Он аккуратно задвинул ключ в рукоятку, под конец ему даже пришлось приложить небольшое усилие… Что-то щелкнуло, камень засиял яркой синевой, Ванька от неожиданности вздрогнул и торопливо положил склодомас на стол. В глубине земли, где-то намного ниже замковых подвалов, ещё раз прогудела струна.

Дум-м-м-м!!!

— «Опять гуднуло, кум! Нет, ты как хошь, а я нынче же до дому поеду. Нынче же.»

Мальчишки в четыре глаза уставились на склодомас.

А он потерял вдруг всю свою вековую старинность и выглядел теперь так, словно только что вышел из цеха по изготовлению магических жезлов. Рукоятка заблестела свежим лаком, камень в навершии приобрел потерянную за многие годы глубину и прозрачность, бронзовые кольца избавились от потёртости… Почему-то сразу было понятно, что теперь жезл — стоит только пожелать — тотчас вызовет демонов огня. Ясное дело, что мальчишки этих демонов вызывать пока не собирались. Потому что неизвестно ещё, чего от них можно ждать. А вдруг они всё здесь пожгут? Вдруг они настолько злобные, что набрасываются даже на того, кто их вызвал?

— Как новенький, — с уважением проговорил Ванька, разглядывая склодомас со всех сторон. — Круто получилось, да? Как будто батарейку вставили.

— Стареньким он мне нравился больше, — решил Степан подразнить друга. — В нём тогда суровая такая древняя могучесть была… А сейчас — тьфу! На китайскую игрушку стал похож. Глянь, там нигде не написано «мэйд ин чайна»?

— Не нравится — не смотри, — отмахнулся Ванька. — А мне и так хорошо. У тебя эклитана, между прочим, тоже как новенькая.

— А ведь и правда! — непритворно удивился Стёпка. — Ха! Вот так фокус! Думал тебя подколоть, а получилось наоборот. Ножик-то у меня точно в Китае сделан. Выходит, и эклитана почти китайская.

Ванька, конечно же, не упустил случая отомстить. Он по-восточному сложил руки перед грудью и сильно прищурился:

— Завидоваись товарисю? Отенно, отенно нехоросо.

Он осторожно тронул рукоять склодомаса, и хотя ничего страшного не произошло, на большее осторожный с некоторых пор экзепутор решился не сразу. Походил вокруг, пооблизывался, словно кот на сметану, и только когда Стёпка нарочно протянул к склодомасу руку с жадно скрюченными пальцами, жезл был схвачен и крепко прижат к Ванькиной груди.

— Но-но-но, — предупредил Ванес. — Нечего тут всяким посторонним китаисям тянуть свои загребущие грабки к моей прелести! Эклитану свою лапай, понятно!

— Ты лучше на себя в зеркало глянь, — посоветовал ему Стёпка. — Отенно, отенно удивися кое-тему.

— И чему же?

— Шибко ты на одну неприятную личность стал похож. На ту, которая вот так же про свою прелесть любила говорить. У меня даже стих про тебя подходящий сочинился. «Ванька в пещере нашёл склодомас — Горлумом Ванька станет сейчас».

Побледневший Ванес торопливо положил жезл на стол и даже зачем-то вытер об себя руки. Вспомнил, как вот так же безрассудно схватился за людоедский меч.

— Всё-всё-всё! Не хочу в этого гада превращаться. Хватит с меня и Людоеда. Я, конечно, шутки понимаю, но что-то меня и в самом деле слишком сильно к этому склодомасу тянет. Как магнитом прямо. Щас как присосётся, фиг потом отвяжешься от него. Пошли лучше за сокровищами. Они нас давно уже ждут.

Стёпку сокровища точно не ждали, но он уже понял, что переспорить настырного друга ему не удастся. И потому придётся снова куда-то идти, куда-то лезть, куда-то спускаться, надеясь, что вся эта скучная кладоискатель лабуда надолго не затянется и потом можно будет заняться по-настоящему серьёзными делами… И почему Стёпка был таким глупым, он и сам впоследствии не мог понять.

А пока он взял со стола склодомас и всучил его другу, прямо-таки насильно впихнул в руки:

— Бери и не дёргайся. Теперь его нельзя оставлять без присмотра.

— Вчера вечером же оставляли.

— А сегодня уже нельзя. Сам-то подумай! Доберётся до него Никарий какой-нибудь или оркимаг — и тю-тю твой склодомас в чужие руки. На нас же потом Иффыгузов и натравят, чтобы не возмущались.

— С чего бы это? Он же только на нашу кровь отзываться должен.

— А ты проверял?

— А отец-заклинатель, между прочим, говорил, что в эту комнату никто чужой войти не сможет.

— Всегда что-то случается в первый раз. Но если ты так уверен, я молчу, делай, как хочешь.

— Ладно, — нехотя согласился Ванька. — Уговорил.

Он с опаской взвесил склодомас в руке, потом попробовал засунуть его за пояс джинсов — и вдруг с удивлением обнаружил, что у него на поясе висит уже не склодомас, а вполне себе приличный кинжал в кожаных ножнах. В рукояти кинжала приглушённо синел знакомый камень.

— Капец! — взвыл Ванька. — Теперь я, как ты!

Он сдёрнул кинжал с пояса вместе с ножнами, и тот в ту же секунду вернулся в прежний вид.

— Ну держитесь, гады! — пообещал Ванька, победным жестом поднимая склодомас над головой. — Демоны-экзепуторы идут.

Демоны шли, но пока не на битву с гадами и не на борьбу с мировым злом, а просто к ближайшей лестнице.

— Опять в Жабий колодец? — поинтересовался Стёпка нарочито бесстрастным голосом.

— А куды ж ещё! — воодушевлённо подтвердил Ванька, поглаживая нож-склодомас. — Летописный замок шибко громадный, потому в нём других место для хранения сокровищ нету. Энто тута окромя тебя кажному демону ведомо. Хошь у кого поспрошай. Хошь у прислуги, хошь у самого отца-заклинателя.

— Ну ты и балабол, — удивился Стёпка. — Может, ты ещё и по-гоблински говорить научился?

— Ар айва коше-кос яр-и-яр, — тут же выдал Ванька. — Кеш-мекеш?

— Тухас-мархас, — не остался в долгу Стёпка. — Турды?

Пожилая гоблинша, шедшая им навстречу с полной корзиной свежевыстиранного белья, и расплывшаяся в приветливой улыбке при виде Степана, услышав их диалог, вытаращила глаза и застыла на месте, словно заколдованная. И долго потом с испугом оглядывалась на уходящих по коридору мальчишек.

— Интересно, что мы такое сказали? — вполголоса спросил Ванька. — Видал, как её перекосило?

— А ты что, не знаешь, как этот твой мекеш переводится?

Ванька только отмахнулся:

— Откуда? Подслушал как-то случайно разговор двух гоблинов у кузницы и запомнил… Они, наверное, что-то не очень приличное говорили. Может, ругались?

— Представляю, что она сейчас о нас думает, — засмеялся Стёпка. — Надо будет у Смаклы спросить, чтобы он перевёл. Неудобно как-то получилось… О, гляди, Купыря!

— Доброе утро, господа демоны! — Купыря был серьёзен и деловит. И, судя по одежде, день у него намечался непростой. В таком строгом и даже на первый взгляд довольно дорогом кафтане он явно не гномов ловить собрался, а по меньшей мере с какими-нибудь послами встречаться или даже с самим крон-магистром. — Куда в столь ранний час путь держите?

— Сокровища идём искать, — признался Стёпка.

Ванька, не ожидавший от друга столь подлого предательства, даже закашлялся.

— Хорошее дело, — засмеялся Купыря. — И, самое главное, полезное. Сокровища нам всем сейчас не помешали бы… Поделитесь с замковой казной?

— Обязательно! Половина вам, половина нам.

— Ну, тогда успехов вам в поисках.

И ушёл вверх по лестнице, размышляя о своих, несомненно, более важных делах.

— Ты всё-таки дурак или кто?! — буквально возопил Ванес. — Ты чё творишь?!

— Уймись, экзепутор. Когда что-нибудь хочешь скрыть, самое лучшее — это говорить правду. Никто не поверит. Видишь, и Купыря не поверил. А если что случится, делаешь честные глаза: «А какие к нам претензии, мы же так и сказали, что идём искать сокровища».

— В каком смысле «если что»? — остановился Ванес.

— Ну, мало ли… Провалимся там в дыру какую-нибудь… Или джина случайно потревожим, а он нас за это навсегда пленит… Или ещё какая пакость подстережёт. Когда ищешь сокровища, надо быть готовым ко всему. Запомни, Ванес, эти мудрые слова, и всё у тебя в жизни будет хорошо.

— Нет там никакой дыры, и джинов тоже быть не должно. Мы сами, между прочим, почти джины… Джины в заколдованных джинсах, ха-ха!.. А у меня и без твоих мудрых слов всё хорошо… Не отставай, Избавитель. Время не ждёт.

Ванька уверенно шагал по переходам и лестницам, и Стёпке вдруг пришло в голову, что они настолько привыкли к Летописному замку, настолько обжились в нём, что не обращают уже внимания ни на средневековые интерьеры, ни на самосветки, ни на снующих туда сюда гоблинов, вурдалаков и даже своих почти коллег — демонов. Вон один такой, явно демон-посыльный, едва видимый и почти бесплотный, несёт одному чародею послание от другого чародея, проходит сквозь двери и стены, и это даже их, мальчишек из иного мира, совсем не удивляет. Подумаешь, прозрачный демон!

А ещё было бы здорово, если бы здесь очутился вдруг весь их класс. Пусть ненадолго, пусть всего на час-другой. Чтобы показать им замок, чтобы увидели они вурдалаков, гоблинов, дракона, магов и волшебство… Чтобы ходили тут, разинув рты и слушали рассказы о сражениях и поединках, и чтобы верили всему, потому что попробуй тут не поверь, если вокруг настоящий магический мир… И чтобы Игорёха Соколов страшно переживал бы из-ха того, что не он в этом приключении главный… А Маринка Бекетова чтобы увидела, как Стёпку целуют весёлые вурдалачки, и чтобы у неё от этого надолго бы испортилось настроение… А дурында Торчевская чтобы уже даже думать боялась о том, как насмехаться над Ванькиными конопушками… А Юха с Кузей чтобы…

— Стеслав! Ванесий! — прервал его фантазии смутно знакомый голос. — Погодите! Да постойте же!..

Стёпка смотрел на молодого чародея и пытался вспомнить, как его зовут. Алексей, Александр… Алексидор, кажется. Ванька морщился, недовольный очередной задержкой.

— Не забыл ещё меня? — улыбающийся Алексидор обхватил Степана за плечи, слегка потряс. — Подрос, возмужал, окреп. О твоих подвигах уже легенды ходят. Будет время, поведаешь ли?

Хмурый Ванька смотрел в сторону, Стёпка кивал, конечно, мол, поведаю, только сейчас некогда, спешим, дел много.

— На новый подвиг никак собрались, да, Ванесий? — Алексидор с насмешкой глянул на Ваньку. Тот в ответ скривился, словно от зубной боли, и Стёпка понял, что его друг не только уже имел дело с молодым чародеем, но и, судя по всему, сохранил о том не самые приятные воспоминания.

— Да не, — отмахнулся Ванька. — Мы так просто… Делами всякими занимаемся… Разными.

— Вы его не слушайте, — сказал Стёпка. — Это он просто такой скромный. А на самом деле у нас по расписанию как раз очередной подвиг. Вот идём геройствовать. Демоны мы или кто?

Алексидор весело расхохотался, показав ослепительно белые зубы, ещё раз похлопал Стёпку по плечу.

— Тебе ведомо, где меня найти. Заходи — побеседуем.

— Откуда этот шибко весёлый чел тебя знает? — спросил Ванька, с недобрым прищуром глядя вслед уходящему чародею.

— А тебя?

— Я первый спросил.

— Да поболтали мы с ним как-то о магических книгах. В первый день, ещё до того, как мы со Смаклой в тайгу подались. Он мне файербол показывал и магическую ткань вещего… или сущего.

— А-а-а, — протянул Ванька. — И тебе тоже? Гад он, этот Алексидор! Держись от него подальше, мой тебе совет.

— Чего он тебе сделал?

— Неважно. Не хочу рассказывать. Идём уже, а? А то нам ещё кто-нибудь помешает. Как сговорились, честное слово. Не удивлюсь, если сейчас ещё и Смаклу встретим.

— Не, Смаклу вряд ли. Он же вчера в Серафианов шатёр на Дрэге улетел… А куда идём-то?

— А вот сюда, — довольный Ванька вышел на внутреннюю галерею второго этажа, посмотрел вниз, вверх, по сторонам, убедился, что на двух демонов никто пока не обращает внимания, оглянулся на недоумевающего Степана.

— И чё? — развёл тот руками. — Где твои сокровища?

— Там, где надо, — ответствовал до краёв наполненный предвкушением предстоящего события Ванес. — Ты здеся не один такой умный, понял, Стёпочкин. Есть и ещё кое-кто, не будем показывать пальцем, но это я. Ты на этом месте хоть раз бывал?

Стёпка огляделся. Кажется, именно здесь, вон под той лестницей Махей с дружком били Смаклу. Может, и не здесь, но очень похоже.

— Бывал, — не стал отрицать Стёпка.

— Вон туда смотрел? — Ванька ткнул пальцем вниз в сторону кузницы.

— Ну, смотрел, конечно.

— Во-от, — протянул Ванька. — Стоял, смотрел и ничего не увидел. И тыщи других людей, гоблины всякие с вурдалаками, упыри ольховые, гномы и чародеи тоже ходили здесь и тоже ничего не увидели. И сейчас ходят и не видят. А я увидел! И сейчас видю… То есть вижу!

— Орден тебе за это с закруткой на спине, — очень к месту припомнил Стёпка любимую поговорку дяди Сани, двоюродного папиного брата. — Давай, колись, чего ты тут увидел, глазастый ты наш.

— Встань вот сюда, — показал Ванька. — И смотри вон туда. Внимательно смотри. Что видишь?

— Западную стену замка вижу, мостовую вижу, крышу кузницы, окна центрального придела… или как это здесь называется, донжон что ли… Людей разных вижу… Народу сегодня что-то маловато, все в Предмостье уже, одни мы тут дурью маемся… Крепень бестолковый вон куда-то побежал… Шкворчак с Мохошкуром у ворот стоят… Феридорий в окно выглядывает… Ставень с Голобухой спорят, ругаются, похоже… Дядька Тырчак коней распрягает… Пригляда опять с прачками сплетничает… Два вампира у караулки, Строк и, кажется, Ниглок… Что им здесь надо, интересно? Как у себя дома стоят, гады. Дать бы им… Стужень из кузницы вышел, воду пьёт… Всё, больше ничего особенного не вижу.

Ванька долго и очень серьёзно изучал Стёпкино лицо, потом спросил:

— Ты что, всех в замке по именам знаешь? Как Наполеон?

— Не всех. Только тех, с кем познакомиться успел.

— И с вампирами?

— И с ними тоже. Было как-то дело… под Полтавой.

— Ха! А вон девчонки идут. Их тоже знаешь?

— Загибай пальцы, — Стёпка невольно потрогал щёки. — Хлада, Удоба, Ялинка, Весняна… м-м-м… Вьюжанка, Смиряна. Ещё Лита и толстая дурища Юльша. Остальных не знаю.

— Ты крут. Я две недели здесь отираюсь и то стольких не запомнил. Ладно, фиг с ними, с вампирами и не будем больше про девчонок. Мы тут не за тем… Так, значит, ничего интересного ты больше не наблюдаешь, да?

— Сокровищ я здесь точно не вижу. Потому что их здесь нет и быть не может.

— О люди, вы слепы!.. — Ванес патетически вскинул руки и тут же посерьёзнел. — А теперь направь свой всевидящий в кавычках взгляд вон туда. И не просто смотри, а как бы сквозь стену. Помнишь, ещё такие картины есть объёмные…

— Три дэ изображения, что ли?

— Ага, точно. Вон туда смотри, на стену в тупике слева от кузницы.

Стёпка увидел почти сразу. Главное ведь здесь — правильно сфокусировать (или расфокусировать) зрение. И даже то, что до противоположной стены замка было совсем не рукой подать, ему не помешало. Тем более после Ванькиной подсказки. Наверное, ещё и магия помогла. Скорее всего, как раз магия.

— Тырканые по углам коробясы! — Стёпка оглянулся на сияющего друга, потом снова посмотрел на стену. Увиденное никуда не делось. — Там же вход! И знак над ним какой-то! А если просто смотреть — ничего нет.

— Не какой-то знак, заметь, а княжеский. Атакующий дракон.

— Здорово! Как ты это разглядел?

— Кто хочет увидеть, то увидит, — не пожелал вдаваться в подробности Ванька. — Теперь, когда мы выяснили, кто здесь самый умный, пора приступать ко второй части нашего поиска. Со мной пойдёшь или тут постоишь?

— А по шее?

Народу вокруг хватало, но так как все были заняты своими делами, на мальчишек, как им казалось, никто не обращал внимания. Тем более что они ничего предосудительного и не творили. Ну, подумаешь, в праздности пребывая, на пустую стену таращатся. Так, между нами, на то они и демоны, чтобы странно себя вести.

— И с чего ты решил, что за этой дверью именно сокровища? — спросил Стёпка разглядывая ничем не примечательную часть замковой стены, огороженную с одной стороны кузницей, а с другой — подвалом Жварды, который на самом деле был не подвалом, а, скорее, погребком или корчмой. Стоило слегка напрячь глаза, как тут же на пустой стене чётко проявлялся дверной проём, обрамлённый простыми — без резьбы, без украшений — гранитными блокам. На квадратном камне, расположенном в центре наддверной арки отчётливо просматривался тот самый атакующий дракон. Точь-в-точь как на княжьем обереге. В проёме было тёмно, но Ваньке, вероятно, мерещились там россыпи сокровищ, отблеск золота на стенах и прикованные к сундукам скелеты с дорогими мечами в истлевших руках.

Разглядеть вход подробно не получалось. Кажется, он вёл куда-то вниз, кажется, там были ступени и самосветки на стенах… Но стоило всего лишь моргнуть или шагнуть чуть в сторону — перед глазами вновь оказывалась обычная каменная кладка.

— Ну так с чего?..

— А что там ещё может быть? — удивился Ванька. — Куда ещё может вести заколдованный вход?

— В гробницу какую-нибудь, в тюремные камеры… Ну, не знаю… В секретные архивы или просто в давно заброшенное помещение… В склад с вином… В тайный проход за стены замка… Мало?

— Насчёт гробницы согласен. А всё остальное — фигня. Какое вино, здесь же княжеский герб!

— А что, разве у князей не бывает винных подвалов? И кто тебе сказал, что сокровища — это обязательно золото и серебро? Между прочим, я читал, что вино многолетней выдержки очень дорогое.

Ванька презрительно скривился.

— Не, такие сокровища мне не нужны. Если там и вправду вино, я туда даже заходить не буду… Только там не вино, зуб даю!

— Ладно, пусть не вино. Но почему тогда не закрыто? Видишь, ни двери, ни замка, просто вход.

— Зачем дверь, если и так заколдовано? Чтобы зимой не дуло?

— А на сокровища, значит, пусть дует?

— Щас войдём и увидим, — и Ванька решительно двинулся к тайному входу.

— Ты куда меня завёл? — спросил Стёпка, оглядываясь. Они стояли в тупичке, почти упёршись носами в глухую стену. С одной стороны была кузница, из которой доносились приглушённые заклинаниями удары тяжелых молотов, с другой — крутая каменная лестница, отгораживающая вход в подвал Жварды. Больше в тупичке ничего не было.

Ванька растерянно почесал нос.

— Чё-то мы не туда зашли почему-то. Давай назад.

— Странно, — сказал он, глядя на стену слегка остекленевшим взглядом. — Всё верно. То самое место. И проход — вон в стене. Ты его видишь?

— Вижу, — согласился Стёпка. — И ничего мы не перепутали. Правильно зашли.

— Ну, тогда вперёд.

— Напомни мне, зачем мы опять сюда припёрлись? — как можно язвительнее спросил Ванька, словно это Степан был виноват в том, что они вновь остановились перед глухой стеной.

Стёпка хотел возмутиться, но сдержался и ответил спокойно, хотя и не менее язвительно:

— Напоминаю вам по вашей просьбе, Иван Николаевич, что кто-то шибко умный пообещал мне что-то очень интересное показать. И где это что-то? — он сердито показал на сплошную, без проёмов и дверей, стену. — Что мы здесь делаем?

— Мы здесь стоим, как два придурка, — признал Ванька. — Ничего не понимаю! Я же точно помню, что мы шли… Слушай, а почему мы шли именно сюда?

— Это ты у меня спрашиваешь? — удивился Стёпка. — Ну дела!.. Всё, мне надоело. Идём назад.

Дойдя до выхода из тупика, они остановились, словно споткнувшись на ровном месте, и разом оглянулись.

— И что это было? — спросил Ванька. — Почему мы идём оттуда, когда должны идти туда? Ты ничего странного не заметил?

Стёпка наморщил лоб, тщетно стараясь вспомнить, о чём они говорили вот только что, буквально полминуты назад… И не вспомнил.

— Ладно, — сказал Ванька. — Не важно. Нам сокровища нужны? Нужны. Поэтому топай за мной и приготовься удивляться.

— Я уже удивлён! — рассердился Стёпка. — Нафига ты опять затащил меня в этот тупик? Чего мы тут не видели? Стену эту каменную? Мы здесь уже были.

— Я и сам вижу, что были! — огрызнулся Ванька. — Что-то здесь не так! Что-то здесь совсем не так. Я же точно помню, что мы шли… Мы с тобой шли… Куда-то мы с тобой шли. Куда мы шли, ты не помнишь?

— Я не помнишь! — огрызнулся в ответ Стёпка. — Зато я помнишь, что нам ещё надо сходить… Нам надо… Куда-то нам надо ещё сходить, вот что я помню… Чёрт! Только что ведь помнил.

— Так, всё, двигаем отсюда, — скомандовал Ванька. — Если мы постоим тут ещё минуту, мы вообще всё на свете забудем.

Вышедший из кузни незнакомый гоблин вертел в руках новую подкову. Два вурдалака из замковой стражи спустились в подвал. Незаметной тенью скользнул над мостовой демон-посыльный. На галерее второго этажа что-то звонко лопнуло — там молодые чародеи в защищённой комнате опробовали новые заклинания. Замок, в котором даже неприметный тупик мог поставить в тупик не самых глупых демонов, жил своей обычной и вполне удивительной жизнью.

— Так вот что такое склероз, — сказал Ванька, с некоторой опаской поглядывая на такой близкий и такой, как выяснилось, недоступный вход. — Стёпыч, тебе не кажется, что мы какую-то заразу подхватили? Энцефалит какой-нибудь, от которого мозги скисают.

— Мозги скисают от тупых сериалов, — отозвался Стёпка, поразмыслив. — Нет, это не зараза. Это просто магия, зуб даю. Стопудово магия. У меня на неё глаз верный! Кто-то поставил охранное заклинание для отшибания памяти. Подходишь к стене — и забываешь, зачем пришёл. А входа там, скорее всего, и нет никакого. Студиозусы, наверное, устроили ловушку для дураков, а мы в неё попались. Они и не такие шутки иногда откалывают. Мне Смакла рассказывал.

— Не может такого быть, чтобы его не было! Есть там вход! — упрямился Ванька. — Во-первых, я его вижу. А во-вторых, даже когда я его не вижу, он там всё равно есть.

— Ты сам то понял, что сказал?

— Получше некоторых! Глянь туда! Видишь? Видишь? На мостовую посмотри, вон там, у самой стены.

Брусчатка перед скрытой дверью была выложена полукругом, так, словно обозначала выход. Или вход. Если не знаешь, сразу и не обратишь внимания. А если даже и обратишь, то что?.. Ну выложены булыжники мостовой в закутке за кузницей по-инакому, ну и бес с ними. Поди догадайся, что здесь какой-то вход куда-то не пойми куда, который к тому же ещё и не видно.

— Был здесь вход! Был!.. И сейчас есть! Там даже порог в стену вмурован!

— Я думаю, что здесь нужен княжеский оберег, — медленно и весомо произнёс Стёпка.

После этих слов у него едва не задымились волосы на голове, настолько сердитым, вернее, уничтожающим взглядом одарил его закадычный друг.

— При чём здесь оберег? — сквозь зубы спросил Ванес.

— При всём! Там же знак княжеский! Его же не просто так в камне вырубили!

— Для того, чтобы использовать оберег, нам придётся всё рассказать Боеславу и привести его сюда. Ты этого хочешь?

— Почему нет? Или ты боишься, что у тебя тогда сокровища отберут?

— Кто отберёт?! — зашипел Ванька. — Чё их отбирать, если я их забирать не собираюсь? Мне эти сокровища нафиг не нужны! Они всё равно не наши! Они чародейские или вправду княжеские! Я просто хочу быть первым, понятно тебе! Первым войти, первым увидеть, первым потрогать! Чтобы без всяких там… Чтобы как этот… который гробницу Тутанхамона нашёл.

— В историю войти хочешь?

— Туда я войти хочу! — ткнул Ванька пальцем в сторону заколдованной двери. — Туда!!!

— Скажи волшебное слово.

— Сим-сим, откройся! — тут же вполголоса крикнул в глубину прохода Ванька. — Мэллорн!.. Мэллон!.. Мэррон!.. Друг!.. Товарищ!.. Брат!.. Гад!.. Расколдовывайся, гадская дверь!

— Ванька, здесь же на арабские сказки и не Средиземье. Что орёшь всякую дурь?

— На всякий случай… Вдруг бы получилось.

Стёпка посмотрел по сторонам и вздрогнул.

— Ну вот, доорался. На нас уже внимание обращают… уроды всякие. Сюда уже идут.

— Кто?

— Два высоса в пальто!

Вампиры были, конечно, не в пальто, а в своих излюбленных балахонах. При оружии, само собой, с мечами и бесчисленными метательными ножами на перевязях. Шагали они почти бесшумно и передвигались словно бы плавными рывками. Только что стояли у восточной стены замка, шаг-другой, и вот они уже в центре площади, ещё шаг — и они совсем рядом, руку протяни — дотронешься. Ванька слегка побледнел и попятился было за Стёпкину спину, потом вспомнил о висящем на поясе ноже-склодомасе, схватился за него и остался на месте. Только голову слегка набычил, чтобы испуг свой спрятать.

— Удачного дня! — бесцветным голосом сказал Ниглок. Это был тот самый молодой вампир, который после памятной встречи удивил Стёпку желанием как-нибудь поговорить наедине. И ещё вспомнилось Степану, что вчера во время поединка со Згуком, он несколько раз краем глаза ловил именно его внимательный, оценивающий взгляд. Или прицеливающийся. Сейчас же Ниглок смотрел обычно, без злобы, без гипноза, чуть ли даже не дружелюбно, что никак не сочеталось с его от рождения унылой физиономией. Как будто вампиру кто-то по ошибке вставил живые человечьи глаза. «Может, это не вампир? Может, это кто-то, как Стодар, чужую личину себе наколдовал?»

— И вам того же, — отозвался Стёпка, не пытаясь скрывать свою неприязнь. Особого страха в нём тоже не было. Во-первых, били мы уже этих высосов и не раз, а во-вторых, здесь, в замке бояться этих… просто смешно. Он не удержался, съехидничал:

— Кого-то на завтрак ищете? Кровушки захотелось?

Строк злобно прошипел что-то невнятное и напоказ выпустил на обеих руках спрятанные до того когти. Ниглок лишь покривил в скупой усмешке бледные губы:

— Не без этого, Стеслав, не без этого. Не поделитесь своей?

— Ещё чего! — в груди у Степана слегка похолодело, но он, конечно, не подал вида. — Самим мало! Вы уж лучше там, у своих хозяев поищите. Или вам оркловская кровь не по вкусу?

— Нам по вкусу наглые демоны-усвархи, — не выдержал Строк. Лицо у него было худое и вытянутое по вертикали, как, впрочем, и всё его угловатое тело. Если Ниглок своей ладно сбитой фигурой ещё слегка напоминал человека, то его костлявого спутника без лишних проб можно было снимать в фильме ужасов в роли инопланетного негуманоидного кровососа. При этом актёры, изображающие обычных вампиров, просто падали бы в обморок при одном взгляде на его оскал.

— Уже пробовали демонскую кровь?

— Скоро попробуем! Недолго ждат осталос!

— Не обращай на моего друга внимания, — сказал Ниглок. Всё-таки, при некоторой похожести на обычного человека, было в нём много пугающе-чуждого: в движениях рук, в повороте головы, в самой голове, в морщинистой бледно-серой коже, в том, как он говорил с шипящим присвистом. — Строк-наан, пока крови не напьётся, всегда очень нервный… Кстати, ты знаешь, что скоро начнутся парные бои. Вы, — он покосился на Ваньку, — не хотите прославить свои имена в красивой схватке?

— Парные? Это двое на двое?.. Нет, не хотим. У нас сегодня других дел много.

— Жаль, — по бесстрастному лицу (неприятной морде!) Ниглока не было заметно, что он всерьёз о чём-то жалеет. — Ну, ладно. Бывай, демон. Оба бывайте.

— Ничего странного не заметил? — спросил вполголоса Стёпка. Вампиры неторопливо пересекали двор. Их плавные движения завораживали. Все встречные, за исключением, пожалуй, чародеев, шарахалась в стороны, стараясь не встречаться взглядом с пугающими гостями замка. Выглянувший из кузницы Стужень, вытер пот с разгорячённого лица, проводил высосов тяжёлым недобрым взглядом, взвесил в руке молот, как бы примериваясь…

— Да в этих высотах всё странное, — Ванька облизал пересохшие губы. — Я бы даже сказал — страшное. Как ты только с ними разговаривать не боишься! От них такой жутью несёт — меня прямо в дрожь бросило. Если бы не склодомас — точно бы драпанул. Да ещё и вонь эта… Бр-р-р!

— Что-то в нём не так, — пояснил Стёпка. — Как будто он с кем-то из нашего мира очень близко был знаком. Слышал, он сказал «бывайте». Здесь так никто не говорит. И глаза у него… странные. И слова с мягким знаком он правильно произносит. У других вампиров получается не жаль, а «жал», не осталось, а «осталос».

— Между прочим, тот, с которым ты вчера махался, тоже по-нашему правильно говорил.

— Згук-то? Да, это точно. Но всё равно, что-то с этим Ниглоком не так… И зачем они к нам подходили? Поздороваться?

— Попринюхаться! — отмахнулся Ванька. — Ушли и хорошо, что ушли. Без них воздух чище. Что делать-то теперь будем?

— Может, всё-таки сходим за Боеславом?

Ванька скорчил недовольную рожу:

— Не, против княжича я ничего не имею, нормальный пацан… Но с ним ведь и амбалы эти припрутся, телохранители его. Маги, как пить дать, набегут. Нас, конечно, сразу в сторону, не мешайте, мол, детки, взрослым дядям, спасибо за помощь и полный досвидос!.. Без вас разберёмся, а вы в сторонке постойте. И окажемся мы ни при чём.

— И что делать?

Они погрузились в тяжкие раздумья, которые, впрочем, были вовсе не тяжкими и продолжались недолго, от силы полминуты. Ванька вдруг хитро улыбнулся и сказал:

— А ведь прикольно получается, да? Идём мы туда, такие все из себя радостные, подходим… И стоим, как два дебила, удивляемся друг другу, чё это мы в стену упёрлись? Выходим — бац! Опять удивляемся, ведь вот же он — вход!.. Возвращаемся туда все такие из себя счастливые — шмяк! Отшибло память!.. Выходим — тресь! Вспомнили… Давай ещё раз так сделаем.

Стёпка посмотрел сначала на Ваньку, потом на злополучную стену, потом снова на Ваньку. Вон чего придумал. Дурь конечно, но ведь до чего заманчивая дурь!

— А давай.

Кто-нибудь, взявший на себя труд наблюдать этим утром за двумя демонами, с удивлением обнаружил бы, что они увлечены весьма странным делом, настолько странным, что объяснить их поведение не сумел бы, верно, даже отец-заклинатель, при всей его неоспоримой мудрости. Демоны в тупичке за кузницей подходили вплотную к стене, смотрели на неё, как на какое-то чудо, потом пожимали плечами, шли обратно и, остановившись у входа в подвал, принимались вдруг хохотать, да так, что хотелось засмеяться вместе с ними. Потом всё повторялось в той же последовательности. И так раз за разом. Иногда один из демонов оставался на месте, а второй шёл к стене и растерянно оглядывался потом на сгибающегося от смеха напарника. Затем они менялись местами… Нет, что ни говорите, а странные они люди — эти демоны. И с головами у них точно не всё в порядке. Может, они вовсе и не люди?

Забавное это было ощущение, когда ты в полной уверенности направляешься к заколдованному проходу, точно зная, что ты хочешь сделать, упираешься в стену, смотришь на неё с недоумением и гадаешь, чего ради я сюда припёрся? И всё, о чём ты думал минуту назад, бесследно испаряется из твоей головы.

Это могло продолжаться вечно. И ни на миг не приближало к разгадке. Можно было посмеяться над собой, над потешной оторопью всё вдруг забывшего друга, можно было уловить точно ту грань, за которой начинало действовать заклинание… Но и только.

Положение было безвыходное… точнее, безвходное. Время шло, солнце, утром едва освещавшее зубцы стен, уже поднялось над башнями, разделив просторный замковый двор на тёмную и светлую половины. Сломленный неудачами Ванька уже готов был признать поражение, как вдруг…

— А что вы тут делаете? — навязшая в зубах фраза заставила мальчишек оглянуться.

Пыжля, один из работающих у Жварды гоблинов, насмешливо таращился на них поверх объёмного плетёного из лозы короба. В таких коробах разносили по утрам разные вкусности шибко занятым магическими изысканиями чародеям.

На этот раз сказать правду решился Ванька. От отчаяния, наверное.

— Войти кое-куда хотим.

— А-а-а, потаённую дверь увидали. Её завсегда видать, ежели глазенья вот эдак перекосячить, — и для пущей убедительности Пыжля страшно скосил глаза к носу.

— И что? — спросил Стёпка. — Как в туда войти?

— Так вам туды ни за что не войтить. Туды токмо чародеи войтить могут. Они энту дверь кады ещё намертво зачаровали. Едино знак на каменьях и остался. Ага.

Пыжля покивал многозначительно, затем перехватил поудобнее короб и потопал по ступенькам в подвал.

Под убийственным взглядом друга Ванька попытался сделать вид, что ничего особенного не произошло. У него это плохо получилось, потому что он и сам был разочарован. Да что там разочарован — просто убит.

— Тайный вход! — сердито зашипел Стёпка. — Несметные сокровища!.. Тысячи людей смотрели и не видели!.. А про энтот очень тайный вход, оказывается, кажному гоблину в замке ведомо. А мы тут как дураки топчемся туда-сюда, вместо того, чтобы…

— Вместо чего? — тусклым голосом спросил Ванька, глядя в сторону.

— Вместо того, чтобы что-нибудь делать. Что-нибудь нужное и важное.

— А сокровища — это уже не нужное?

— Где они? Покажи, пожалуйста, пальчиком, а то мне не видно.

— Ладно, я согласен. Пошли.

— Куда?

— Делать нужное и важное. С чего начнём?

Стёпка не нашёлся с ответом, развернулся и… И тут перед ними опять объявился Алексидор. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Замок, при всей его огромности и просторности, всё-таки был не тем местом, где можно надолго спрятаться от посторонних глаз, тем более, если ты не прятался, а на виду у всех шастал по двору уже, наверное, часа два, если не больше.

— Не получается у демонов подвиг? — не скрывая ехидства спросил молодой маг. — Смекалки не хватает, али силы магические истощились?

Ванька ещё сильнее закручинился. Мало того, что тайна оказалась вовсе и не тайной, так к тому же почти весь замок в курсе их позорной неудачи. А он-то полагал, что проберётся туда втихомолку, полюбуется на сверкающие сокровища, а потом торжественно объявит об этом на весь мир… Ко всеобщему удивлению.

— Не получается, — признался Стёпка.

— А почему? — Алексидор наставительно задрал вверх испачканный чернилами указательный палец.

Стёпка пожал плечами.

— Потому, что головой работать надо, — заключил Алексидор, улыбаясь с таким превосходством, что у Степана немедленно возникла к этому улыбчивому магу стойкая неприязнь. — А ведь на самом деле преодолеть заклинание забывчивости очень просто.

— Как? — не выдержал Ванька.

— Догадайтесь, — ещё раз улыбнулся Алексидор. — Ежели сумеете, я вас научу молниями бросаться. Вот такими.

Он двинул рукой, как будто отталкивая от себя воздух, и в стену кузни с лёгким треском вонзился небольшой, но очень яркий электрический разряд. Запахло грозой и чем-то магическим, а на каменной стене осталось медленно остывающее раскалённое пятно.

— Дерзайте, юные демоны, — напутствовал маг. — Дерзайте. Если что, вы знаете, где меня найти.

И двинулся лёгким шагом прочь, и почему-то казалось, что он продолжает насмешливо усмехаться.

— Ты хочешь такими молниями стрелять? — спросил Ванька, угрюмо глядя в Алексидорову спину.

— Не очень, — признался Стёпка.

— Вот и я не очень. Пошли чего-нибудь сжуём.

— А сокровища?

— Да ну их! Какие сокровища, если это «заклинание преодолеть очень просто»? Там, могу поспорить, весь замок давным-давно перебывал. Студиозусы уж точно отметились. Войдёшь туда, а там надпись на стене: «Здесь был Федя».

— Какой Федя?

— Обычный — Феридорий, — пояснил Ванька и сам первый захихикал.

В наполненный вкусными запахами подвал, неуверенно оглядываясь, спустился Глукса, юный чародей невиданной силы. Впрочем, разглядеть в нём эту силу едва ли было возможно. Приодетый в новенькую с иголочки мантию, хорошо подогнанную к его стройной щуплой фигурке, в свободные брюки и мягкие кожаные полусапожки, он выглядел заправским студиозусом. Только с головой его ещё ничего не успели сделать, и поэтому его густые буйные волосы торчали во все стороны, словно после взрыва. Впрочем, его это каким-то образом ничуть не портило.

— Глукса, иди к нам! — поднялся из-за стола Стёпка. — Мы здесь. Ты не нас ищёшь?

— Не, не вас, — смущённо улыбнулся Глукса. — Доброго утречка всем. Я тут… поснидать зашёл. Смакла говорил, что здеся угощают запросто так.

— Ещё как угощают! — подтвердил Ванька. — Садись, щас тебе что-нибудь принесут. Ты чего любишь?

— Дык… Всё люблю. Чтобы наваристо было и погорячее.

— Ну вот, значит, правильно зашёл. Смотри, нам уже несут, сейчас и тебе закажем. Девчонки, этого великого чародея тоже нужно накормить.

Весняна и Удоба, две смешливые служанки, в мгновение ока накрыли на стол, принесли тарелку и гоблину. Стёпка, уже наученный негорьким опытом, прижимал ладони к щекам, чтобы исключить любые покушения на поцелуй. Весняна напоследок всё же изловчилась и чмокнула его в затылок. Ванька завистливо вздохнул. Где-то далеко, в другом мире поперхнулась вдруг непонятно почему сидящая перед ноутбуком Маринка Бекетова. Между прочим, Весняна эта была родом из самого Кряжгорода. А в замок она попала, потому что отца её, известного мага-травника, пригласили в замок на освободившуюся должность преподавателя «зельеварения.» К слову, на Северуса Снейпа он был абсолютно не похож. Он был толстенький, румяный и очень позитивный. И обучал студиозусов не изготавливать зелья, а успешно защищаться от всевозможных ядов.

— Смакла-то что делает? — спросил Стёпка, глядя на то, как гоблин аккуратно ест деревянной ложкой горячие щи. — Дрэгу небось уменьшил и к невесте отпустил?

— Не, — качнул своими лохмами Глукса. — Они в Растопье усвистали поутру. К пятизвону возвернуться должны. Смаклу дядько Сушиболото попросил тамошним вурдалакам грамотки отвезть. Ну и ишо кое-чегось.

Ого! Смакла уже самостоятельно летает с заданиями от ополченских предводителей! Стёпка без труда задавил в себе глупую вспышку ревности. Сам ведь хотел, чтобы гоблин привыкал к самостоятельности. Вот и пусть привыкает. И не важно, что он ещё маленький. Успеет ещё повзрослеть. Уже почти повзрослел. Наверное, на весь здешний мир он единственный дракончий, летающий на таком большом звере. Самый маленький наездник самого большого дракона.

— Слушай, Глукса… — начал Ванька. — Ты же, говорят, могучим чародеем можешь стать. Говорят, силы магической в тебе дофига… Много, говорят, в тебе силы.

— Брешут, — отмахнулся Глукса. — Силов во мне ещё не шибко много. Отец-заклинатель учит меня, как их поболе накопить… Ой, не то я чтой-то сболтнул. Он же мне строго-настрого…

— Не боись, мы никому не скажем, мы же демоны, — успокоил расстроившегося гоблина Стёпка. Он уже догадался, с какой целью Ванес начал этот разговор. «Туды токмо чародеи войтить могут.»

— Точно, никому, — подтвердил и Ванька. — Нам твоя помощь во как нужна! Есть тут рядом один шибко заколдованный тайный вход неизвестно куда… Да ты не торопись, а то подавишься. Мы подождём, я вот тоже ещё заваруху не допил.

— Ну что?

Ванька смотрел на Глуксу так, словно от гоблина зависело жить Ваньке или умереть.

— Чичас спробую.

Глукса медленно подошёл к стене, постоял, забавно повертел лохматой головой, неторопливо вернулся к мальчишкам.

— Отшибает память-то, — глубокомысленно заметил он. — С умом зачаровано.

Мальчишки переглянулись. Маленький гоблин с первого раза догадался о заклинании забывчивости, а им для этого потребовался чуть ли не целый час. Обидно, понимаешь!

— Расколдовать сможешь?

— Тута не колдун, тута сильный чародей зачаровывал. Мне не совладать. Не умею ишо.

Не успел Ванька огорчиться, как гоблин добавил:

— Токмо в энту дверь и так войтить можно. Без чародейства.

— Как? — спросили в один голос два очень умных демона.

Простодушный Глукса, даже и не подумав кичиться своей догадливостью, буквально в нескольких словах объяснил, что нужно делать.

Два очень умных демона сделали всё точно так, как он сказал.

И у них получилось.